Метро 2033: Наследие предков. Tod Mit Uns Цормудян Сурен

– Сейчас, командир! – Борис уже перекинулся через высокий борт ПТС и спрыгнул в песок.

– Что он творит?! – воскликнул Скворцов.

Чертов ОЗК мешал бежать, оглушая шорохом резины. Уже на первом десятке метров воздуха в маске стало не хватать, а когда Борис схватил оружие покойника, то с внутренней стороны стекол уже появилась влага. Колесников хотел еще обыскать мертвого незнакомца, но тут оружие в лесу заговорило с новой силой. И, судя по барабанной дроби, слышимой от корпуса ПТС, огонь переключили на машину. То есть – на них.

– Пригнуться! Не высовываться! – заорал Стечкин. – Скворцов! Двинь вперед и заслони Колесникова корпусом!

– Есть!

– Аппарель открой! Через борт ему лезть нельзя, подстрелят!

– Сделаю!

Борис кинулся обратно к ползущей в его сторону гусеничной машине.

– Через корму! Через корму лезь! – крикнул забравшийся на крышу кабины Павел. Рядом тут же лязгнули пули. – Черт! – выругался майор, свалившись в кузов и подхваченный бойцами. – Что же за уроды…

– Я в машине! – послышался вскоре крик Колесникова. Он без сил рухнул на дно кузова транспортера.

– Скворцов! Закрывай и жми на базу! Быстро!

Аппарель со скрипом стала подниматься. Сделав большой полукруг под неутихающим огнем загадочного неприятеля, ПТС взял обратный курс.

– Василич. – Колесников на четвереньках приблизился к майору. – Смотри! Это «Штурмгевер-44»!

– Чего? – Стечкин с удивлением уставился на принесенный трофей. Теперь, вблизи, было совершенно очевидно, что между ним и первым «Калашниковым» очень мало общего.

– Я говорю, это штурмовая винтовка Хуго Шмайсера! У гитлеровцев были такие в конце Второй мировой!

Стечкин взял в руки незнакомое оружие и с интересом стал его разглядывать. Это, конечно, странно. Область была наводнена стрелковым вооружением, но только советского производства. В хранилищах одного из артскладов имелись также ППШ, Дегтяревы, СВТ и даже легендарные пулеметы «Максим». Все это держали про запас, чтобы в случае войны вооружить все население области. Первые годы остатки этого самого населения охотно выясняли отношения таким вот и более современным наследием. Собственно, встретить человека с русским оружием времен Второй мировой войны было не так удивительно. Если, конечно, не брать во внимание, что уже много лет нигде в округе нет, кроме пятого форта и Красноторовской колонии, вообще нет людей. Да и вообще встретить человека как такового вне этих зон по меньшей мере странно. В лесу, на территории воинской части, где базировался морской спецназ ГРУ, в арсенале имелись также образцы стрелкового оружия стран НАТО, и этими стволами местных тоже не удивишь. Но «Штурмгевер-44»… Откуда? Выкопали из земли? Но у него превосходное состояние. По лакированному деревянному прикладу уж никак нельзя сказать, что этой штурмовой винтовке больше восьмидесяти лет.

Майор вернул оружие Борису и приоткрыл второй люк кабины, который соединял ее с пространством кузова.

– Птица! Эй!

– Да? – отозвался Скворцов.

– Ты быстрее не можешь?

– Масло давно не меняли. Нельзя движок насиловать.

– Хреново…

– Чего?

– Я говорю, хреново, что следы у нас! По ним они быстро выйдут к нашей обители.

– Тогда зачем ты того кренделя грохнул? – развел руками Колесников. – Теперь-то мы по-любому враги. А если бы не стрелял?

– Он сам палил по нам, – отмахнулся Стечкин.

– Да напуган он был, вот и все.

– А свастика? У него свастика на рукаве!

– И это повод для убийства?

– Боря, ты какого черта мне капаешь на мозги?! К твоему сведению, остальные открыли огонь из леса. Они никак не могли видеть, что я убил их дружка. Так что об их намерениях и дружелюбности можно даже не гадать.

– Командир, – подал голос один из бойцов, – а почему «дружка»? Вдруг он как раз убегал от тех, что в лесу? А они решили, что мы с ним заодно?

– А краб? – фыркнул Стечкин.

– Да дело могло быть и не в крабе…

– Да черт с ними! Сейчас это не важно. Нам сейчас оборону надо организовать. Одно ясно: к нам заявились незваные гости, которые не стесняются применять оружие. И еще… Они водрузили этот флаг над моим полигоном. – Майор чуть приподнялся, глядя в сторону ПУРа. – Я не я буду, если не сорву-таки эту тряпку!..

* * *

Александр не ошибся. В его жилище действительно был посторонний. Когда незваный гость зажег лучину, то Крот сразу узнал в этом темноволосом с заметной проседью человеке своего соседа. Тот смотрел на Загорского, как всегда прищурившись и почесывая густую седую щетину на подбородке.

– Тигран? Ты какого черта тут делаешь? И как ты вообще сюда попал? Замок ведь на двери висел! – возмущенно заговорил Александр.

Тигран в ответ только усмехнулся и кивнул на стену. Только сейчас Загорский заметил зияющую в ней дыру.

– Что за… Ты на кой черт стену разломал?!

– Только не надо вопить так, будто мне больше делать нечего, как крушить стены форта, – поморщился Тигран.

– А что случилось-то?

– Я полку хотел повесить в своей хибаре. Взял отбойник, молоток поувесистее и стал долбить дырку под дюбель. А стена возьми да и рухни. Заодно и у тебя чуть посыпалась.

– А я думал, там, за кладкой, грунт… – проворчал Александр, принявшись изучать свои схемы. Если верить им, в данном месте никаких помещений не предполагалось.

– Да мы все так думали. Ты же у нас голова в данных вопросах.

– А что там? – Крот направил фонарь в дыру и, нажимая рычаг, заставил его светиться.

– Небольшая комната и ящики, – пожал плечами Тигран.

– А в них что?

– Консервы.

– Консервы?! – воскликнул Александр.

– Да ты успокойся, Крот. Их уже лет семьдесят кушать нельзя. Или даже восемьдесят.

– Ну да, – вздохнул Загорский. – И то верно… – Он поднялся с койки и неторопливо пролез в зияющую дыру. Проворчал, морщась: – Что за запах такой?

– Грибок это. Подъел он кирпич, а особенно – раствор, которым кладка скреплялась, – пояснил пролезший следом Тигран, – оттого стена и рухнула. Так бы стояла, но стоило по ней постучать… Результат, короче, налицо.

– Ясно… Постой-ка! – Крот развернулся, водя лучом фонаря вокруг себя. – Я что-то не понял. В этом помещении нет дверей?

– Вот это и интересно. Сложили тут эти ящики, а вход замуровали кирпичной кладкой. Причем из-за этого грибка не понять, где кладка свежее. Хотя, похоже, замуровывали стену так, чтобы снаружи не было заметно.

Александр подошел к прогнившим деревянным ящикам. Их тут было несколько десятков. Довольно крупные. В каждом можно уместить человека при условии, что тот согнется в три погибели. На стенках еще различимы черные клейма с нацистским орлом, свастикой и надписью «VERBOTEN»[6]. Были еще какие-то буквы помельче, но понять, что они значили, уже невозможно. Крот открыл один из ящиков. Плотно сложенные железные банки, каждая из которых тщательно обернута промасленной бумагой. Неслабые консервы – литра по три объемом, наверное, если не больше. Загорский попытался извлечь одну, но едва не уронил.

– Черт! Ну и тяжесть! Что же в них такое? – он все-таки с трудом извлек банку и, оторвав бумагу, стал разглядывать. Масло сделало свое дело. Несмотря на очень долгий срок, что они тут лежат, ржавчина тронула только ободки крышки и дна, да и то слегка. Этикетки на банке не было, только отчеканенное на крышке клеймо в виде тупозубой шестеренки со свастикой в центре. – Странное какое-то клеймо для провианта…

– Да у фрицев этих все какое-то странное было… Глянь, шинель кто-то оставил.

В дальнем углу на одиноко стоящем ящике действительно лежало то, что когда-то было шинелью. Тлен настолько изъел одежду, что она напоминала больше скомканную марлю. Причем характерный мышиный цвет формы вермахта давно приобрел какой-то гнилостно-зеленый оттенок. Поверх шинели лежал задубевший ремень с бляхой. Александр подошел и посветил на нее. Бляха была ржавой, но круг с орлом и все той же свастикой в центре проглядывался все еще хорошо. Над орлом полукругом шла надпись «GOTT MIT UNS».

– Что тут написано? – спросил Тигран.

– Бог с нами, – мрачно произнес Крот.

– А. Типа как на баксах писали? In god we trust?[7]

– Дословно нет, но по смыслу, наверное, то же самое… Кто бы не оставил это здесь, похоже, они сильно торопились. Наверное, запыхался солдат, затаскивая сюда эти ящики, вспотел, вот и снял шинель с ремнем. А потом офицер громко и настойчиво велел убраться отсюда и заложили тайник.

Александр прикрыл глаза, вгоняя себя в тот транс благоговения, который дарили ему ощущения от прикосновения к таинственной истории Третьего рейха. Он словно увидел, как солдаты вермахта спешно тащат сюда эти тяжелые ящики. Как вокруг царит нездоровая суета и всюду слышится лающая немецкая речь. Он будто оказался в том времени, невидимый для усталых и задерганных резкими окриками начальства солдат.

– Эй, ты чего? – Тигран бесцеремонно толкнул Диггера.

– Задумался, – пожал плечами тот. – Давай откроем одну банку? Все-таки что-то тут не так. Что же это за еда…

– Ага, откроем, – ухмыльнулся сосед, не дав ему договорить. – Но сперва ты мне скажи, дружок, что за история там у тебя с Челом и Марлей случилась?

– Не понял, – Александр уставился на соседа, – Баграмян, ты что имеешь в виду?

– Я по этому поводу, кстати, к тебе на огонек зашел. Что с Челом?

– Утонул он, – нахмурился Крот.

– Ага, и в честь этого ты реанимировал Марлю? Имею в виду, что ему после этого реанимация не помешала бы.

– Я уже все Самохину объяснил. Тебе-то что надо?

– Нож мой у Чела был. Банку открыть нечем. Он, часом, перед тем как сгинуть, ножик мой не обронил?

– Нет. Ты про тот спецназовский клинок?

Тигран кивнул:

– Именно.

– А на кой черт ты его дал этому торчку?

– Ага, дал, – фыркнул Баграмян. – Он его украл. Ксюха призналась. Они недавно выходили наверх, мох собирать. Так вот этот пес моим ножом свою дрянь соскабливал. Где он утонул-то?

– Ты что, достать хочешь? – теперь усмехнулся Александр.

– А почему бы и нет?

Загорский вздохнул и вернулся в свою комнату:

– Ладно. Покажу тебе тот колодец. Только не сегодня.

– Ага. Спасибо тебе, сосед. Мне сегодня все равно в рейд на поверхность идти.

– Ну, туда идти долго, где он утоп. Тебе это время лучше на отдых потратить перед рейдом. Скажи лучше, что нам теперь с этой дырой делать?

– Как что? У нас теперь квартирки больше будут, – засмеялся Тигран.

– А грибок?

– Ну, добуду хлорку, известь и карбид да обработаю как следует…

– Спятил? Тут же придется выселять всех из этой секции!

– Ничего, недельку перекантуются на чемоданах. Места у нас много, куда можно переселить на время. Так ведь?

– Реакцию их не предполагаешь?

– Я тут человек авторитетный. Бузить не будут, – махнул рукой Тигран.

– Ну-ну, авторитетный, – хмыкнул Александр.

Сосед прищурился и посмотрел на него:

– В чем дело?

– Комендант тобой недоволен очень.

– Почему это?

– Из-за твоих нескрываемых симпатий лидеру Красноторовской колонии.

Тигран ничего не сказал, только улыбнулся недобро. Затем загадочно покачал головой:

– Ладно, поглядим… Тебе что-нибудь надо с поверхности?

Александр задумчиво уставился в округлый потолок из красного кирпича и почему-то подумал, что из-за грибка он однажды рухнет обитателям на голову. Затем память выудила из своих глубин строгие угловатые сечения железобетонных тоннелей. Ниша от электрощита. Крутящийся пол. Егор. Руслан. Лена…

– Достань мне фоторамку, – тихо сказал Крот.

– Чего?

– Цифровую фоторамку. Помнишь такие?

– Помню. А на кой она тебе сдалась теперь?

– Просто найди. Это ведь несложно, в Кениге магазины со всяким электронным барахлом на каждом углу были. Только обязательно в упаковке. Есть шанс, что там схемы не окислились, и она заработает. Электричество ведь у нас есть…

– Ладно. Обещать не буду, но постараюсь, – Тигран хлопнул Александра по плечу и сквозь дыру направился в свое жилище.

Крот подошел к своей тумбочке у изголовья койки. Выдвинул ящик. Порылся в бумагах и извлек из глубин старую фотокарточку с изображением какой-то решетки кованой стали, с коваными же буквами «Jedem das Seine».

– Каждому свое, – отрешенно произнес он перевод. Следом в его руке оказался небольшой круглый значок национал-социалистской немецкой партии со свастикой в центре. И последнее, что он извлек, это серебристый цифровой фотоаппарат. Тот самый, что Ленка Бергер взяла с собой в их последний поход.

Глава 4

Контакт

– Какие шутки, Эдик! – Стечкин проводил взглядом еще пятерых бойцов, торопливо движущихся к дегазационной, бряцая оружием. – Кто мог такое сделать? В Балтийске нет людей. В Приморске и Янтарном – тоже. Само собой, и в Дивном нет. Да вообще нет нигде, кроме нас, пятого форта и Пионерского.

– Ну а эти откуда взялись, по-твоему? – развел руками Шестаков.

– Да мне почем знать? – Павел раздраженно пожал плечами. – По морю пришли!

– По морю? – усмехнулся Прапорщик. – Это по нашему-то морю?

– Ну не по воздуху же, Эдик. Лодка пионерцев ведь пришла как-то. И это в те еще годы, когда все хуже было и с воздухом, и осадками.

– Так может, они?

– Эдик, я знаю тамошних лидеров. Они нормальные, вменяемые люди. Даже лучше, чем Самохинские. Не они это.

– Надо бы языка взять. Вот он и расскажет.

– Я тоже думаю об этом. Очень надо взять. А пока оборона… Птица! Эй!

По коридору послышался топот и возник Скворцов, на сей раз не в своем ОЗК, а в повседневном облачении бункера: камуфляж, портупея с флягой, гвардейский значок и висящий на груди погон лейтенанта.

– Товарищ гвардии майор! Два БТРа готовы. Люди тоже.

– Отлично. Садись и дуй на всех парах в Калининград. В Пятый форт. Сообщи им, что тут происходит. Желательно, чтобы Самохин своих бойцов в твои коробочки погрузил – и сюда, на подмогу. Неизвестно, сколько нам гостей ждать, там должны по-любому знать, что на нашу землю враг пришел. Понял?

Скворцов сделал удивленное лицо:

– Павел Васильевич. Я думал, что нам…

– Оборона и без тебя выстоит, герой. Твоя задача не менее важна. Выполнять приказ!

– Есть!

– Стой!

– Да?

– Рации рабочие на коробочках?

– Были – да, но ведь не пользовались…

– Короче, так. Убедись, что рабочая. Если что, возьми другую. Дробот сейчас внешнюю антенну подключит. По карте ты ориентируешься хорошо, так что имей в виду: от Кумачово или от заброшенного аэродрома Дунаевка должна ловить. Позывные помнишь?

– Конечно.

– Ну, все. С богом! И давай все по-быстрому!

Скворцов бросился к выходу.

– Так. Эдик. На тебе внутренняя безопасность.

– Ты меня совсем в старики записал? – покачал головой Шестаков.

– Дружище, давай не сейчас, а? Времени мало, – досадливо поморщился Стечкин.

– Ну ладно. Говори.

– Короче, так. Как только мы выйдем, закрыть все наглухо. Причем внутренние гермодвери по всему бункеру тоже задраить. И чтоб все были на своих местах. Дальше. Мы пробудем там минимум четыре часа. Даже если никто не придет. Если будет все спокойно, я начну отпускать по одному отделению в час. Возьми листок, – Стечкин протянул бумагу. – Тут последовательность цифр. У любого, кто придет с поверхности, запросить эту последовательность. Если не назовут – шли к чертовой матери или пристрели. Если начнется бой и кто-то вернется раньше, чем через четыре часа, то это только раненые. Вторая строчка цифр – медслужба. Их пароль. Понял? И еще. Мы выключим ветряки, так что без электричества будете. Только аккумуляторы у Дробота для рации. Мачты они, конечно, все равно заметят, но если лопасти не будут крутиться, то, возможно, не привлекут внимание стрелков. Иначе побьют ветряки.

– Что-то ты краски сгущаешь, – нахмурился Шестаков, разглядывая строчки цифр на листке.

– Лучше подготовиться, ждать и не дождаться, чем не подготовиться, взять и облажаться.

Стечкин вышел в слабо освещенный коридор с невысоким потолком и двинулся в сторону выхода. У дегазационной уже стояло тридцать человек, облаченных в ОЗК и с оружием в руках. Капитан Колесников еще не натянул маску и капюшон и все еще держал в руках «Штурмгевер». – Ты с ним, что ли, воевать собрался? – усмехнулся Стечкин.

– «Калашников» лучше. А куда этот трофей девать?

– Отдай пока Менделееву. Так, бойцы, вы все поняли?

– Так точно! – хором гулко отозвались маски противогазов.

– Комоды, руководите отделениями и занимайте оборону. Марш!

Строй повернулся направо и цепочкой кинулся к выходу. К майору подошел химик и протянул его свернутый ОЗК. Стечкин торопливо принялся одевать защиту. Откинув в сторону противогаз, он произнес:

– Дай мне респиратор.

– Респиратор? – удивился Менделеев. – Да, но…

– Не тяни время! Дай респиратор, говорю! В противогазе из СВД стрелять неудобно!

– А если туман?! Глаза ведь выест!

– Туман в Балтийск утянуло. Да что встал-то?! Бегом за респиратором!

* * *

Сухой валежник и мертвый кустарник ломались под широкими колесами двух бронетранспортеров. Тратить время на поиски оптимального пути сейчас было неуместно, и бронемашины рвались напролом, наполняя мрачный лес, застланный мертвыми зарослями прошлого и странными растениями настоящего, рокотом двигателей и хрустом. Скворцов торчал из командирского люка, одной рукой придерживая у горла ларингофон[8], а другой держался за сам люк, стараясь избежать ушибов от движения таким темпом и по такой местности. Велико было искушение сорвать ко всем чертям маску. Пот заливал стекла, и командир группы постоянно тряс головой.

– Левее. Еще. Так, – произнес он, прижимая к шее ларингофон.

– Понял, – ответил механик-водитель.

БТР нырнул в какую-то топь, и мощный фонтан вырвался из-под бронированного корпуса. Капли грязной воды разметались колесами. Второй транспортер обогнал его. Водитель стал выводить машину из топи. Сначала это удавалось, но потом сзади показалось облако пара, и машина, несмотря на то, что ревела все громче, двигалась при этом все медленнее.

– Что такое, Дима?! – закричал лейтенант.

– Завязли, командир!

– Как это завязли?! Это же вездеход!

– И что? Не вертолет ведь! Сели мы на брюхо!

– Сдай назад!

– Сейчас попробую!

Скворцов наклонился и взглянул на колеса. Двигатель ревел. Из-под утонувшего в грязной жиже корпуса вырывался пар. Колеса крутились, как бешенные, рассеивая грязь и воду. Но машина не двигалась.

– Черт! Дима! Не мучь двигатель! Разматывай лебедку!

Тем временем второй бронетранспортер развернулся и подкатил к ним.

– Командир! – крикнул сержант Михеев, высунувшийся из люка второй машины. – Мы сейчас вас вытянем!

– Времени нет! Мы на брюхе, а ты еще на ходу! У меня на этот счет четкие инструкции! Вали в пятый форт, да побыстрее! Мы нагоним! Только поменьше следов оставляй, а то эти и туда доберутся быстро!

– Я понял! Ни пуха!

– К черту!

Второй БТР сдал назад, развернулся и помчался по заданному маршруту.

Тем временем водитель Скворцовского транспортера открыл крышку в носовой и лейтенант потянул на себя лебедку.

– Нейтральное положение поставь! Не тянется! – крикнул он.

– Сейчас! Готово!

Трос стал разматываться. Скворцов тянул, навалившись всем телом и продолжая проклинать свою маску, затопленную потом. До ближайшего дерева, казавшегося достаточно крепким, чтобы обхватить его тросом лебедки и способного выдержать почти четырнадцатитонную машину, было еще метров десять. Но эти чертовы десять метров надо было пройти, растягивая непослушный трос. Справа в кустах показалось какое-то шевеление. Лейтенант снова тряхнул головой. Сквозь влажные стекла ему показалось, что там скрытно приближаются несколько людей. И у одного из них в руках…

– Твою мать! – Скворцов швырнул трос и бросился обратно к бронетранспортеру. – Дима! Автомат! Возьми автомат!

– Что? – Водитель высунулся из своего люка и оттянул рукой резину противогаза возле уха, чтобы лучше слышать.

– Стреляй! У них фауст…

В кустах раздался хлопок, и огромное облако дыма заволокло то место, где скрывались неизвестные. Тут же яркая вспышка озарила броневик и раздался взрыв, безжалостно швырнувший лейтенанта в грязь. Он взвыл от боли и страшного жжения в правой ноге. Рука в трехпалой резиновой перчатке тщетно пыталась нащупать ногу. Ее не было. Скворцов, наконец, сорвал с себя противогаз и сделал глубокий вдох сырого прелого воздуха с кисловатым запахом.

– Господи! – выдохнул он, видя, что его нога лежит рядом с передним колесом броневика. Боковой десантный люк был разворочен, а его нижнюю секцию вообще оторвало. Похоже, ее осколком Борису и срезало конечность. – Не может быть… – Он сбросил с ладоней перчатки и, крича от боли, перевернулся на живот, а потом пополз к своей ноге.

В кустах затрещали ветки под чьими-то шагами. Раздались искаженные масками голоса. Это было что угодно, но не родная для слуха лейтенанта речь.

Скворцов запустил руки под себя, в сумку с фильтром противогаза. Там были две гранаты.

Что с Димой? Где он?

Тем временем к нему приблизились трое на полусогнутых ногах. Одеты они были, как и тот, которого подстрелил у моря Стечкин. У двоих МП-44, у одного пулемет МГ-42 с барабаном типа «кулич».

– Гдье твой зольдат, рус?! – крикнул тот, что с пулеметом.

– Tote es![9] – раздался возглас второго.

– Немцы? – в полубреду простонал Скворцов. – Что за ерунда… – Он приподнял голову и увидел плывущим от болевого шока взглядом свастики на рукавах комбинезонов. – Фашисты. Я понял. Это дурной сон. Мы ведь вас давно побили, собаки…

– Was?[10] – Пулеметчик наклонился.

Лейтенант перевернулся на спину и раскинул руки.

– Получите!..

Слитно прогремели взрывы. Двоих нашпиговало осколками так, что они упали уже мертвыми. Второй свалился в грязь и принялся орать, держась за распоротый живот.

Тем временем водитель БТР осторожно выглянул из люка. Тут же раздались выстрелы. Пули лязгнули по броне, и Дима снова скрылся в машине. К броневику бежали еще четверо, на ходу поливая его свинцом. От собственной стрельбы они не расслышали гул мотора справа от себя. А когда заговорил КПВТ, было уже поздно: пули калибра 14,5 миллиметров разнесли в мелкие ошметки голову одному и оторвали руку второму. Второй БТР-80 продолжал двигаться, ведя огонь из своего главного калибра. Двое врагов кинулись бежать, но очередь тут же перечеркнула его фигуру. Последний замахнулся в развороте, чтобы кинуть в машину гранату, но очередная порция крупнокалиберной смерти отбросила эту самую руку в сторону и разворотила человеку грудную клетку. Броневик еще минуту вертел башней в поисках целей, но таковых более не нашлось. Сержант Михеев выскочил из транспортера и бросился к телу лейтенанта. Не мешкая, добил выстрелом из автомата все еще кричащего раненого врага.

– Скворцов! Летеха! Черт! – Он склонился над трупом товарища, лишенного одной ноги и обеих рук. – Митя! Ты где?! Кошевой!

Водитель первого броневика осторожно выбрался из пробоины. Михеев ошарашено уставился на него.

– Дима! Какого хрена ты противогаз снял?!

– Меня вырвало… Черт… – Кошевой уставился на мертвого командира и вдруг заплакал. – Михей, я струсил! Застрели меня! Я обгадился, струсил!

Сержант подскочил к водителю и врезал по лицу.

– Успокойся! Возьми себя в руки! Что с коробочкой?!

– А?

– Что с бэтэром?!

– Броня пробита справа. Колесо одно пробито, кажется. А так цел… Михей, что же это творится? Кто они?

– Заткни хлебало! Собери оружие, одень маску и марш в наш броневик, живо!

– А как же командир?! Зверью оставим?

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

На вокзал Термини прибывает скоростной поезд Милан – Рим, пассажиры расходятся, платформа пустеет, н...
Вряд ли можно представить съёмку разных фильмов с одним и тем же актёрским составом. Участников необ...
Прошло двадцать лет после чудовищной войны, превратившей Землю в руины. Петербург – город холодной з...
Вы когда-нибудь видели, как ткут ковры? Вроде бы ничего необычного: сидит женщина, быстро и механиче...
О материнской любви слагают песни, пишут романы, снимают фильмы, ей поклоняются, ее боготворят.• Но ...
Опираясь на опыт врача-практика Л.Виилма не только раскрывает суть своего учения о самопомощи через ...