Легко! Степанов Николай

Часть II

ТАНЕЦ С ГРАБЛЯМИ, ИЛИ КОМУ СЕЙЧАС ЛЕГКО?

Сапер ошибается лишь раз. Второй снаряд в одну воронку не попадает. И даже в одну реку не войдешь дважды, хотя и название у нее осталось прежним, и русло не изменилось.

Зато наступать на одни и те же грабли – пожалуйста! Сколько угодно раз.

Вот и со мной… Не успели мы с красавицей выйти из метро (снова через правую дверь), как ее и след простыл. Говорил же себе: сначала узнай имя девушки, а потом – на край света. И что теперь? В Москве я хотя бы знал, где ее искать, а тут…

Открывшийся взгляду ландшафт имел явную склонность к серо-голубым тонам. А вот небо почему-то, наоборот, оказалось салатного цвета. В принципе тоже довольно симпатичная расцветка, и, если бы не исчезновение незнакомки, на все эти мелкие отклонения можно было бы вообще не обращать внимания. Но только не сейчас!

Невольное раздражение у меня начало вызывать все вокруг: полное отсутствие деревьев и кустарников, плоские камни, торчащие из земли, словно мемориальные плиты, трещины в почве, в которые запросто могла провалиться нога… И самое главное – внезапная пропажа той, которую с таким большим трудом удалось отыскать.

Я и сам не прочь пошутить. Редко злюсь, если надо мной посмеиваются по-доброму. Но сейчас даже трудно было понять, что же случилось. Розыгрыш? Нелепая случайность (мало ли что могло произойти при перемещении из одного мира в другой)? Или это чей-то злой умысел?

Громкий скрежет собственных зубов чуть охладил мой пыл и напомнил: к происходящему нужно относиться легче, душевнее. Подумаешь, пейзаж подменили – небольшая поломка в транспортной сети. Не стоит расстраиваться, доберемся пешком. Куда идти? Ну, на пути кто-нибудь обязательно встретится, у него и спрошу.

Обычно мне довольно быстро удавалось договориться с самим собой, однако на этот раз внутренний голос не хотел соглашаться: «Куда меня занесло? Зачем? И кто ответит за эти безобразия?»

Ответчик появился почти сразу, словно специально ждал, когда его мысленно позовут.

– Приветствую тебя, Алексей, – раздался слегка гнусавый мужской голос, и из-за высокого валуна вышел… я?!

Нет, не тот Алексей Рябцев, который согласно регистрации проживал в столице нашей Родины, а другой, впервые увиденный мною в приграничном городке Гранске в зеркальной поверхности лезвия меча.

Тот же «шарпеевский» лоб, те же уши с кисточками, тот же овал (впрочем, скорее прямоугольник) расплывшейся в приветственной улыбке безобразной морды, демонстрирующей «мечту стоматолога». Отличие составлял лишь окрас физиономии: у встречавшего зеленоватым оказался не только нос. Да еще на правой руке, чуть ниже локтя, выделялся длинный шрам, доходивший почти до кисти.

– Здравствуйте. Прошу прощения, что не знаю вашего имени. – Я коснулся пальцами собственного лица и с ужасом понял, что разговариваю с двойником. Заклинание дочери Хрумстыча вернуло себе прежнюю силу, а мне – «очаровательную морду».

Впрочем, на этот раз изменилось не только лицо. Девушка наконец серьезно отнеслась к моему стремлению попутешествовать и экипировала соответствующим образом: облегающие джинсы и рубашка превратились в широкие штаны и свободную рубаху без пуговиц, кроссовки – в какие-то чуни из толстой кожи. Ну и дела!

Рука испуганно потянулась к нагрудному карману, но не обнаружила его на привычном месте. «Караул, ограбили!» Пропажа обнаружилась чуть ниже и левее. А волновался я по единственной причине: там у меня в коробке от «Тик-така» лежали две последние ягодки – подарок Хрумстыча. К счастью, они не исчезли, «переехав» вместе со мной в новую одежду.

После возвращения из Зюрюнграда мне почти каждую ночь являлся во сне зубастый образ с острыми ушами, поэтому без чудодейственных плодов я никогда не покидал квартиру. Так мне спокойнее и на душе легче.

Правда, сейчас, ожидая ответа двойника, я этого о себе сказать не мог.

– Миридам ван де Хольстен ибн Бартольд Сквизинский, – представился он. – Наместник великого Хардабугара ван де Боргунда ибн Викан Дубгилского.

Сразу стало понятно – жизнь здесь непростая. Это сколько же времени нужно потратить, чтобы выучить хотя бы одно имя? А если сотню?

– Очень приятно. Только я вряд ли смогу правильно выговорить ваше шикарное имя, а коверкать его не хочется, – ответил я. Всегда стараюсь облегчить себе жизнь, если существует такая возможность.

– Можешь звать меня Мирид, когда мы одни, – милостиво разрешил двойник. – Но при посторонних – только полным именем. Иначе будешь строго наказан.

«Красавчик» провел большим пальцем по горлу, наглядно демонстрируя, какие тут строгости с не соблюдающими этикет.

– Благодарю, Мирид. – Мне как-то сразу захотелось поскорее убраться из негостеприимного мира. К сожалению, я не мог себе этого позволить до тех пор, пока не найду спутницу. – Тебе тут случайно девушка на глаза не попадалась? Брюнетка, на полголовы ниже меня.

– Вы оба мне попались, – ответил двойник, самодовольно ухмыльнувшись.

Не розыгрыш и не случайность. Вот, оказывается, кого следует благодарить за пропажу! У меня нестерпимо зачесались кулаки, а глаза быстро принялись отмечать те места на физиономии близнеца, которые следовало подкорректировать в первую очередь. «Справа в челюсть – вроде рановато», – вспомнились слова Высоцкого, и я взял себя в приготовившиеся к активным действиям руки.

– Надеюсь, для этого были веские причины? – Я «ослепительно» улыбнулся в ответ.

– Разумеется, – ответил он. – Предлагаю их обсудить у меня дома. В уютной, так сказать, обстановке.

«Уютной для кого?» – сразу возник у меня вопрос, но вслух задал совсем другой:

– Моя девушка там?

«Интересно, она стала бы возражать против такой формулировки?»

– Где она сидит, тебе, чужаку, знать не положено!

«Зря он так грубо со мной, да еще гнусавым голосом. Наверное, нос у „близнеца“ немного перекошен, вот дыхание и затруднено. Надо срочно подправить, облегчить парню жизнь».

Мышцы напряглись сами собой.

Незнакомец то ли почувствовал, то ли прочел в моем взгляде тайные намерения пластического хирурга. Отступив на два шага назад, он одним взглядом превратил в песок разделявшую нас каменную плиту. «С таким настоящего мужского разговора не получится».

Фокус подействовал на меня отрезвляюще.

– Может, не стоит тратить время на дорогу? Пока дойдем…

– Хорошо, – согласился Мирид. – Суть проблемы в том, что ты похитил мою женщину.

– Когда это я успел? – Мне почему-то казалось, дела обстоят как раз наоборот.

– Еще недавно она жила в Зюрюнграде. В королевском дворце, – подсказал абориген.

– Узранда, что ли? – Теперь я понял, с кем меня спутали во время ночного визита к этой леди. – Погоди, я лично знаком с ее супругом. Почему ты считаешь чужую жену своей?

– Она мне нравится, – безапелляционно заявил он.

Да, любовь к лягушкам, оказывается, присуща не только Ивану-царевичу и французам. Но… о вкусах не спорят. К тому же меня сейчас больше интересовало другое:

– И чего ты хочешь от меня?

– Ты возвращаешь мою женщину, а взамен получаешь свою.

«Легонькая задачка, ничего не скажешь! И в каком болоте ее теперь искать?»

Мирид опять словно подслушал мой неозвученный вопрос:

– Хрумстыч тебе расскажет, где найти Узранду. Он тоже наверняка захочет вернуть дочь.

– Может, подскажешь к нему дорогу? Я в этих краях впервые.

– Дорогу ты и сам знаешь. Когда найдешь Узранду, приведешь ее в тот лес, в котором сейчас окажешься.

Он громко чихнул и исчез. Вместе с окружающим ландшафтом.

Пейзаж, сменивший каменные плиты на потрескавшемся грунте, оказался мне знаком: большие кочки с деревьями и кустарниками на них, огромные растительные когти, красно-зеленая листва и сине-розовое небо. Цвета более раздражающие глаза, зато не совсем чужие.

За время моего недолгого отсутствия здесь ничего не изменилось. Не улучшился и характер серых кошек, обитавших в этом лесу: сразу две «мурки» решили оказать незваному гостю теплый прием. Правда, на этот раз я убегать не стал. Настроение не то.

«От улыбки станет всем светлей: и слону, и даже маленькой улитке…» – сами собой вспомнились слова детской песенки, и я решил проверить их правоту. Не поверите – помогло! Животные дружно выгнули спины и зашипели, а когда я поднатужился и улыбнулся еще шире – не выдержали моего разящего наповал очарования и поспешили убраться. Наверное, им стало настолько «светлей», что киски побоялись ослепнуть. И правильно сделали – к зрению нужно относиться бережно.

Тропинка к памятному мне городку отыскалась довольно быстро. Вот и опушка. Вдалеке виднеются высокие стены, на которых весело развеваются разноцветные флажки. Видимо, в Гранске праздник. Это хорошо. Может, стража ворот окажется добрее, чем в прошлый раз? А то опять начнут палить…

Появляться в образе чудовища мне как-то не хотелось. По мнению горожан, я уже давно должен был перевариться в желудке людоеда. Еще сочтут за привидение. Кто знает, как тут обходятся с призраками? Эксперименты над самим собой – дело рискованное, а рисковать понапрасну я не имел права.

Пришлось воспользоваться давним подарком Хрумстыча. Вкус ягоды не изменился, косметический эффект тоже. Переждав пару минут, я на ощупь определил, что морщины разгладились, уши укоротились, а подбородок принял свою обычную форму. В общем, из леса вышел совершенно другой человек. Если, конечно, клыкастого монстра можно каким-то боком отнести к гомо сапиенс.

– Стой, где стоишь! – как «здравствуйте» прозвучало сверху, когда до ворот оставалось не более двадцати шагов.

Так, похоже, другими словами здесь мирных путников не встречают.

– Здравствуйте, – поспешил я продемонстрировать умение общаться (в прошлый раз это оказалось нелишним). – С праздником вас!

Действительно – «поспешил». У них не угадаешь: молчишь – плохо, ляпнешь чего-нибудь – оказывается еще хуже.

– Издеваться вздумал?! – взревел стражник. – Сейчас мы тебе устроим праздник!

«Устроителей» выбежало сразу трое. Они выскочили из-за ворот без оружия, но вы бы видели их кулаки!

Я, конечно, не стал спокойно ждать, когда эти ребята продемонстрируют свое искусство в рукопашном бою. Однако моя попытка к бегству провалилась не начавшись – под ноги нужно хоть иногда смотреть. Единственное, что теперь оставалось, – вставать и сражаться. Не объяснять же им аморальность избиения человека человеком?

Самый резвый стражник пропустил неплохой хук справа и завалился прямо передо мной, второй с разбегу споткнулся о первого и… сыграл роль летящего снаряда. Если бы он не развел во время полета руки в стороны, мне бы удалось увернуться, а так – попал под «крыло» громадной «птички», и подняться мне уже не дали.

Первое, что я сделал, очнувшись на сыром каменном полу, проверил, нет ли переломов. От здешнего «гостеприимства» болело все тело, но кости выдержали безудержный приступ радушия. «Надо же: и лицо поменял, и вел себя более чем вежливо, а все равно наступил на те же грабли – едва не прикончили возле самых ворот. Что же будет дальше? Встреча со здешним князем и судилище? Поживем – увидим. Главное, чтобы за время моего отсутствия тут опять власть не переменилась. Может оказаться, что существуют правители и пострашнее Узранды».

– Выходи, незнакомец, – донеслось из-за отворяемой двери. – Народ собрался. Судить тебя будем.

«Леший вас забери! Накаркал. В этом городишке других дел, что ли, больше нет? Только тем и занимаются, что отлавливают прохожих и засуживают их почем зря! Нельзя же так! Надо будет при случае пожаловаться королю».

– За какую провинность?

– За издевательства над чужой бедой и увечья, нанесенные служивым при исполнении.

– Какие еще увечья?! Они нападали, я защищался.

– Сломанное ребро. Два выбитых зуба и вывихнутая нога, – монотонно перечислил стражник. – Синяки и ссадины – не в счет.

Вот до чего доводит излишнее рвение! Охранники так старались, что покалечили друг друга раньше, чем справились со мной. Все-таки любые поручения нужно выполнять без фанатизма. Себе дороже. А заодно и мне. Спасибо, хоть мелкие ушибы на мой счет не записали. Проявили милосердие.

– Я хочу видеть вашего князя, – твердым голосом произнес я.

– Ну и что? Весь город его хочет видеть уже третий день. Не ты первый. Становись в очередь.

– Заболел, что ли?

– Хуже. Пропал вместе с дружиной. – Затронутая тема оказалась явно неприятной, и стражник хмуро сдвинул брови. – Ты еще долго будешь копаться? А ну, топай! Скоро солнце скроется. Мы и так полдня ждали, пока ты выспишься.

Чтобы я поторопился, стражник вытащил меч, а потому ничего не оставалось, как подчиниться. Он и еще два таких же угрюмых воина повели меня в здание суда.

Сегодня народу здесь собралось куда больше, и не только одни мужчины. Представительницы прекрасной половины составляли приблизительно треть аудитории. Я по обыкновению всмотрелся в их лица. Да, пожалуй, в Гранске действительно что-то неладно: горожане выглядели настолько опечаленными, словно каждый недавно потерял близкого человека. Но зачем тогда развешивать красно-белые флаги на стенах?

Заседание суда уже шло, и меня провели на скамью подсудимых во время выступления начинающего лысеть мужчины. Он стоял, опираясь левой рукой на тумбу, при этом отчаянно жестикулируя правой.

– Несмотря на то что все стены города увешаны знаками великой скорби, сей проходимец имел наглость надругаться над нашим горем! Но и этого ему показалось мало, и теперь три человека по его милости страдают от страшных увечий.

Обвинитель продолжал свою пафосную речь, особо упирая на моральные аспекты моих прегрешений.

Тем временем я с удивлением обнаружил, что интерьер судного места изменился: из зала убрали обе рулетки, внесли вместо них длинный стол, за которым сейчас восседали полтора десятка степенных мужей.

– Подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание? – закончил обвинительную речь выступавший.

– Уважаемые, – обратился я к собравшимся. – Я приношу свои глубочайшие извинения по поводу моего неуместного поздравления. Я действительно не знал, что флаги на стенах обозначают горе. А что касается второго обвинения, то – извините. Не я нападал на троих беззащитных мужичков, это на меня одного напали втроем. Да вы можете спросить у короля Хрумстыча. Я человек смирный, мухи не обижу.

По тому, как неодобрительно загудела толпа, стало понятно – опять сморозил что-то не то.

– Обвиняемый лишается последнего слова, – поднялся сидевший во главе стола мужик. – Призывать в свидетели его величество запрещено законом. Кто-нибудь еще хочет высказаться по данному делу?

У одного человека желание высказаться точно имелось, но его только что лишили этой возможности. И, как выяснилось, говорить здесь можно далеко не все. Как там у американцев? «Все сказанное вами может быть обращено против вас»? Проклятые янки и тут наследили!

– Тишина в зале! – Председательствующий поднял руку и гул мгновенно затих. – Нам, наделенным высоким доверием горожан, по данному делу все ясно. Объявляется приговор! Подсудимого признать виновным по всем пунктам. В качестве наказания – вырвать язык, чтобы не болтал лишнего, сломать ребро, вывихнуть ногу и выбить два зуба, чтобы он в полной мере ощутил те же страдания, что по его вине достались нашим воинам. Суд окончен. Приговор привести в исполнение немедленно.

– Я протестую, – непроизвольно вырвалось у меня. – Это несправедливо!

– Обвиняемый, лучше молчите, – смерил меня недобрым взглядом председатель суда. – Суд у нас самый гуманный. Язык ведь можно вырвать и вместе с головой.

Аргументы оказались настолько весомыми, что я сразу замолчал. Не хотелось зарабатывать новые проблемы – и полученных вполне хватало.

Сидевшие за столом уже собирали бумаги и пожимали друг другу руки. Они сделали свое черное дело – засудили невиновного. И довольны! А как же апелляция, повторное рассмотрение? Мне даже адвоката никто не предоставил. Видимо, местные парни также не прочь облегчить себе жизнь. Но меня-то это абсолютно не устраивает. Что же делать?

– Разрешите поинтересоваться, – неожиданно раздался из зала чей-то шепелявый голос.

Я замер в невольной надежде.

Толпа расступилась вокруг невысокого мужчины с козлиной бородкой и хитрющими глазами. Он мне почему-то сразу не понравился, хотя оказался единственным, кто кроме заседателей раскрыл рот на этом процессе.

– Слушаем тебя, Брякун, – с нескрываемым раздражением ответил судья.

– А в каком порядке подсудимый будет получать заслуженную кару? – ехидненько спросил козлобородый.

Какой же я наивный! Этот несимпатичный тип защищать меня и не собирался.

– В порядке оглашения приговора. Еще вопросы есть? – быстро ответил судья. Чувствовалось, что ему не терпелось поскорее отделаться от зануды.

– Неправильно получается, – въедливый мужичок не собирался отступать.

– Почему? – мрачно спросил председатель. Судя по голосу, половину из предназначавшихся мне «процедур» он с удовольствием применил бы к козлобородому.

– Объясняю. Когда преступник калечил наших воинов, те могли высказать все, что пожелают, а он без языка не сможет этого сделать. Несправедливо. Наш князь этого бы не допустил.

– Хорошо, – прорычал служитель «гуманного» суда, готовый собственноручно задушить борца за торжество справедливости. – Нам, поставленным блюсти законы Гранска, ошибаться нельзя, а потому суд удаляется на совещание для рассмотрения поступившего заявления. Никому не расходиться! Мы вернемся через десять минут.

Беззубый даже зааплодировал от удовольствия.

– Брякун, ты пойдешь с нами. Детально обоснуешь свою точку зрения, – тут же добавил «поставленный блюсти законы».

«Куда они так спешат? Разве можно за десять минут решить столь важный вопрос?»

Мне абсолютно не хотелось расставаться с языком, а призрачная надежда оставалась только на медленно бегущее (в данной ситуации) время. Продержаться бы до заката – и пусть только кто-нибудь потом попробует залезть мне в пасть!

Мужики задержались. Они вернулись лишь через полчаса и заметно взъерошенными – видимо, обсуждение юридических тонкостей приговора вышло за рамки дружеской беседы. Судя по беззубой улыбке Брякуна, его концепция одержала верх.

– Суд внимательно рассмотрел заявление. – Синяк под глазом оглашавшего приговор подтверждал самое пристальное внимание к обсуждаемому вопросу. – Нам, призванным разбираться в сложных правовых коллизиях, удалось с честью выйти из затруднительного положения. Суд тщательно взвесил все аргументы и пришел к выводу: сначала ребро, зубы и нога, а затем язык. Уведите обвиняемого. Желающие присутствовать при исполнении приговора – следуйте на площадь. Да поторапливайтесь, солнце вот-вот скроется.

Народ дружно повалил на площадь. Горожане спешили, а потому в узком проходе не обошлось без заторов и давки. Кое-кто принялся выяснять отношения, и завязалась потасовка, в центре которой опять оказался беззубый мужичок. Без него, видимо, в этом городе ничего не обходилось. Вот только непонятно, где был Брякун, когда меня судили в прошлый раз?

Драка затянулась на четверть часа, и, когда мы вышли на место экзекуции, солнышко своим диском уже коснулось горизонта. «Осталось продержаться чуть-чуть! Потом воспользуюсь фактором неожиданности и – ходу отсюда».

Не повезло. Меня подвели к приземистому столику и, в один миг скрутив руки, уложили на него, как свиную тушу для разделки. Надо было срочно что-то предпринимать.

– А вы помните, какое ребро у меня должно быть сломано? – решил я использовать метод Брякуна, когда палач замахнулся деревянной дубинкой.

– Тебе не все едино? – огрызнулся он.

– Мне-то без разницы, но некоторые борцы за справедливость могут оказаться неудовлетворенными. Что же мне тогда – еще одно ребро ломать? – Не в моих правилах усложнять жизнь кому бы то ни было, но когда речь идет о собственном здоровье, тут уж – извините.

Палач тоже присутствовал в зале и не хотел осложнений на свою голову. Пришлось отложить процедуру наказания и посылать за лекарем, осматривавшим покалеченных стражников. А когда тот явился на площадь, светило скрылось, и…

– Так это же Алексей! Освободитель нашего короля. – Палач выпустил из рук дубину. – Рожа – один в один как на монете!..

Монетный двор его величества короля Хрумстыча работал весьма оперативно, и только это спасло меня от серьезных увечий. А все почему? На самой мелкой и поэтому самой распространенной монетке государства красовалась физиономия зубастого монстра, в которую преобразовалось мое лицо сразу после захода солнца.

Алексея Рябцева указом его величества возвели в ранг национального героя. Однако человеческий облик героя никто не запомнил. Зато образ чудовища запечатлелся в людской памяти надолго. Его и отчеканили.

– Что же вы сразу не сказали, кто вы на самом деле? – Уже в другом месте за щедро накрытым столом оправдывался главный обвинитель, сидевший справа от меня.

Тут же находились и остальные мужики, заседавшие в зале суда. Наверное, самые уважаемые люди.

– Нам, убитым великим горем жителям Гранска, трудно разглядеть героя в скромном парне, – вторил ему судья, сидевший слева.

Один глаз у блюстителя закона совсем заплыл, поэтому разглядеть ему сейчас было трудно не только героев.

– Вы хоть объясните, что за беда у вас стряслась? Хотелось бы узнать, из-за чего меня хотели сделать калекой?

Мужики наперебой принялись излагать суть дела.

Людоед, на ужин к которому меня отвели во время первого посещения Гранска (местные так и не узнали, что он и Хрумстыч – одно и то же лицо), вдруг куда-то запропастился. А он не только изредка выполнял функции утилизации особо опасных преступников, но и оберегал город от набегов круддов.

– Его пещера стоит прямехонько на единственной тропе, по которой из высокогорья можно спуститься к городу. Крудды людоеда боялись, а как он исчез – совсем обнаглели. До прихода к власти Узранды они нападали на наших людей только вблизи скал, а тут среди бела дня вышли аж на дорогу к Тринстоку. – Обвинитель залпом осушил бокал и запихнул в рот большой кусок мяса.

Возникшую паузу заполнил судья:

– Нам, мирным жителям глубокой провинции, и невдомек было, что крудды принялись за старое, и поэтому о похищенных стало известно не сразу.

Собеседник справа быстро проглотил закуску и продолжил:

– Князь, как узнал, что среди похищенных его жена, собрал два десятка воинов – и в погоню. Прошло более трех суток, а от него – ни одной весточки, хотя почтовых голубей они с собой взяли много. Что теперь делать – ума не приложу.

– Искать не пробовали?

– Что толку? Предгорья мы, конечно, обшарили, а лезть наверх – только время зря терять. Там нет дорог, а блуждать среди камней можно всю жизнь. К тому же если князь с дружиной оттуда не выбрался, то где уж нам…

– Вы считаете, он погиб?

– Этого не знает никто.

– Тогда в чем проблема? Побродит, да и вернется недельки через две, – решил я утешить унылых сотрапезников.

– Даже через неделю будет поздно, – убитым голосом произнес обвинитель.

– Почему?

– Это долгая история. В двух словах и не расскажешь.

– Хорошо, расскажите в трех. А я за это время как раз переведу дух от вашего «гостеприимства».

Оказалось, что построить город в приграничных областях на востоке королевства Хрумстыча – дело непростое. Сначала нужно отыскать кузнеца-чародея и уговорить того выковать волшебный меч. Затем с этим оружием следует истоптать сотню тропинок, пока не отыщется место, где лезвие вспыхнет ярким огнем. Только там можно наконец вонзить меч в землю и приниматься за строительство города. После возведения стен начинаются выборы князя. И тоже довольно странным способом: оружие само определяет себе хозяина. Тот человек, кому удастся погасить огонь на необычном металле, и становится градоначальником.

На первый взгляд – все замечательно. Однако и здесь существовало правило, которое ни в коем случае нарушать было нельзя. Меч бдительно охраняет город и горожан. До тех пор, пока он за стенами, никакие сверхъестественные напасти Гранску не страшны. Но стоит чудо-защитнику отлучиться более чем на десять суток – жди беды. Вся нечистая сила из округи ринется на беззащитный город.

– Нам всем придется покинуть обжитые места и искать приют в других городах, пока не построим новый. Вот почему у нас траур, – закончил печальный рассказ обвинитель.

– Неужели все настолько плохо?

– Куда уж хуже! – вздохнул собеседник.

– Надо было вам меч на цепь посадить, чтобы его из города не вынесли.

– Скажете тоже! Князь свое оружие выпускал из рук только ночью, чтобы никто другой не посягнул на символ власти. Меч ведь не каждому в руки дается, но раньше мы завсегда хотя бы одного человека знали, который мог в случае чего заменить правителя, а нынче…

Да, в любом деле у руководителя быть должен заместитель, даже если он и вовсе не нужен. Меня всегда поражало обилие заместителей у различного рода чиновников, и лишь сейчас я впервые увидел необходимость этой важной должности.

– Меча-то все равно нет. Какая вам польза от другого человека?

– Польза-то есть, но… – махнул рукой обвинитель и опрокинул в глотку содержимое еще одного бокала. – Чего зря говорить, если у нас на сегодняшний день нет ни одного парня, кто бы держал княжеский меч в руках.

– Как это нет? – (И кто меня все время за язык дергает?) – А я?! Или уже не помните?

– Точно! – хором воскликнули сидящие рядом.

Со стула поднялся судья.

– Уважаемые! – обратился он к присутствующим. – Нам, придавленным тяжким бременем ответственности за судьбы обитателей Гранска, предоставляется великолепный шанс на спасение. Алексей только что вызвался отыскать священный меч города. Он – единственный из ныне живущих, кто, помимо нашего князя, держал меч в руках.

Не помню, чтобы я выказывал желание кого-то или что-то искать, но возликовавших за столом мужиков вряд ли интересовало мое желание. Опять же, кто их знает, что тут предусмотрено за отказ? Может, опять суд? Третий раз наступать на надоевшие грабли не хотелось.

Когда «придавленные тяжким бременем», опрокинув по паре бокалов «за удачный поход» и «за удачное возвращение», немного угомонились, я тихо спросил соседа справа:

– Вы мне хоть объясните: в чем отличие человека, державшего в руках княжеский меч, от любого другого?

– Священное оружие само подскажет вам, где себя искать за пределами города. Вы когда отправляетесь?

– Если никто не возражает, то завтра на рассвете, – быстро ответил я. Не хотелось откладывать неожиданно возникшее дело на потом, тем более что прибыл я в королевство Хрумстыча совсем по другому поводу.

– Вот и славно, – подытожил судья, дружески похлопав меня по плечу.

Судя по внешнему виду отцов города, им, изрядно набившим свои желудки вином и мясом, сразу полегчало на душе.

Я наивно полагал, что на поиски градоначальника вместе со мной отправится крупный отряд – ведь на кону стояла судьба всего Гранска. Однако местные обыватели, по-видимому, решили не путаться под ногами у «вызвавшегося следопыта». В помощь мне выделили всего одного человека. Естественно, им оказался…

– Брякун хорошо знает предгорья, к тому же у него нет… – Обвинитель не успел договорить – его дернул за рукав судья, поспешивший закончить фразу: