Воображаемый друг Чбоски Стивен
– Да, сэр. – Она наморщила нос. – Хвала Иисусу.
С этими словами сестра Тэмми вошла в палату, оставив их в коридоре. Молчание билось особым пульсом. Разум Кейт Риз мгновенно переключился от состояния сына, который боролся за жизнь, к чему-то более масштабному. Ухватившись за рукояти кресла-каталки Эмброуза, она принялась расхаживать по коридору вместе со стариком. Связывающее их чувство было почти ощутимым. За те часы, что они читали дневник Дэвида, количество пациентов выросло втрое. Каталки закончились. Коек не хватало. Повсюду вопли и недуги. Скопление больных. Скопление разгневанных душ. Потных, воспаленных лиц. Расчесанных до крови. Горячечных. Зуд не удавалось снять никакими средствами. В больнице назревал мятеж.
– Я правильно понимаю: дело – швах? – спросил Эмброуз из своего кресла.
– Хуже, – ответила Кейт. – Она повсюду.
Смирись или борись, Кейт.
Отогнав собственный страх, она сосредоточилась. Страхом Кристоферу не поможешь. Ему можно помочь делом. Можно помочь ответами. Почему смерти прекратились после того, как дети откопали скелет Дэвида Олсона? Возможно, ответ кроется в дневнике. Возможно, ответ кроется в лесу, где была сделана эта находка.
А кто знает местный лес лучше, чем Кристофер? И…
Шериф.
Она не смогла бы с уверенностью сказать, что навело ее на эту мысль: долгие раздумья или мгновенный взгляд, брошенный в коридорное окно палаты шерифа.
– Шериф, – выпалил Эмброуз, как будто его мозг работал с трехсекундной задержкой.
Кейт Риз опустила взгляд на Эмброуза. Слепой, казалось бы, но зрит в корень. Она затолкала его инвалидное кресло в палату шерифа. Тот лежал бледный как полотно. Губы дрожали. Даже во сне. Остановившись у края койки, она взялась за его ладони. Те самые, которые нещадно потели во время их первого свидания. Сейчас руки его были холодны, как лед. Но не от мороза. От потери крови.
– Как он? – спросил Эмброуз.
Кейт Риз осмотрела швы на груди шерифа, наложенные опытной рукой, хотя и второпях. Стреляли в упор. Одно пулевое ранение пришлось чуть выше сердца. Но сердце вопреки всему билось.
– Жив, – ответила она.
И взглянула на иглу капельницы, из которой в вену шерифа поступал раствор морфина. Перед операцией хирургическая бригада тщательно продезинфицировала эту руку. Но если присмотреться, можно было кое-как различить следы записей, сделанных перманентным маркером.
– У него на руке что-то написано, – сказала она.
– А точнее? – спросил Эмброуз.
Она принялась водить пальцами по этим обрывкам, как по шрифту Брайля, и проговаривать их Эмброузу
Имя… Дэвид Олсон. Не… спать. Звони Карлу… СРОЧНО. Инструменты… детям. Камень… древесн… Весь город… занемог. Последняя эпидем… закончилась… Дэвид исчез. Дэвид… ее остановил? Он спас нас всех?
Вдруг из противоположного конца коридора долетел вопль. Кто-то из сидящих в очереди отказывался понимать, с какой стати еда полагается только пациентам. До слуха доносились увещевания медсестер: «Успокойтесь, сэр» и требования этого мужчины: «Окажите помощь моей жене!» А потом раздался лязг брошенного на пол металла – и охранники поволокли по коридору брыкающегося и орущего посетителя.
– Вскоре и с нами так обойдутся, – предупредил Эмброуз. – Читайте дальше.
Кейт Риз взялась за другую руку шерифа, на которой тоже попыталась разобрать каждое почти неразличимое слово.
Звони Эмброузу! Забей на голос…врет… лишить памяти. Ты знаешь, для чего…инструменты! …Кейт. Что…с Дэвидом, то…сейчас с Кристофером. Торопись! Ты опоздал, шериф. Я протаранила их машиной.
– Вам надо отсюда выбираться, – раздался слабый голос.
Кейт Риз едва не вскрикнула. Но это действительно был голос шерифа. Шериф боролся со сном. И говорил едва слышно.
– Здесь опасно. Полиции больше нет.
Он пытался сесть, но ему не хватало сил. Кейт нежно опустила руку ему на лоб и остановила с тихим «т-с-с».
– Кристофер тоже здесь, в соседней палате. Мы тебя не оставим, – пообещала Кейт.
Шериф безропотно позволил себя уложить. Раствор морфина капал, как дождь на стеклянный пруд. Кап. Кап. Кап.
– Бобби, – прошептала она. – Что это были за инструменты?
– А? – перепросил он, заторможенный от морфина.
– Инструменты. – Кейт уже теряла надежду. – Для чего они?
Превозмогая боль, шериф прочистил пересохшее горло.
– Строители нашли инструменты и древесные окаменелости. Мой друг Карл сделал экспертизу. Домиков на деревьях – десятки. Дети строят такие испокон веков.
– И что отсюда следует? – спросил Эмброуз.
– Отсюда следует, что Дэвид и Кристофер там не одни, – сообразила Кейт Риз.
Она задумалась. Там есть кто-то еще. Как знать, хорошо это или плохо? Тишину прервал голос Эмброуза:
– И все эти домики сосредоточены в одном месте?
– Нет, – ответил шериф. – Они разбросаны по всему лесу. А что?
Старый солдат вздернул брови под бинтами.
– Возможно, они как-то связаны, – сказал Эмброуз. – Возможно, она строит из них нечто большее.
41,25°
биИп.
Глава 89
Кристофер на цыпочках шел по тропе, изгибаясь, чтобы не задеть ни одного сучка. Ни одной ветки. В темноте он переставал быть невидимкой. И старался не шуметь. В лесу находилась шептунья. Где-то тут. Впереди на тропе, в метрах ста, Кристофер увидел Дэвида. Его, как майский шест, окружили дети. Прыгали, хлопали в ладоши. Кристофер заметил оставленные Дэвидом следы. Из грязи и крови. Кристоферу вспомнилось, как некие следы впервые привели его в Лес Миссии. В тот раз ему подмигнуло облако. Он последовал за облаком, пошел по следам – и пропал на шесть дней.
Что я тут делал целых шесть дней?
Что она со мной сотворила?
ХРЯСЬ.
У Кристофера под ногами треснула ветка. Дети начали озираться. Воспользовавшись их замешательством, Дэвид пустился наутек. Дети развернулись и бросились за ним.
– Дээээффффиииид, – шипели они.
Втянув голову в плечи, Дэвид ускорил бег. Пытался опередить их голоса.
– Знаааешшшшь, где тыыы наххххооодишшшьссся?
Дэвид припустил во весь дух. Перед ним бежали две девочки.
– Ой, Дэвид. Вернулся! А мы тебя ждали! Почти все закончено!
Дэвид вскрикнул и резко повернул направо. Кристоферу оставалось только догонять. Дэвид пронесся по козьему мостику и, чтобы скрыться от девочек, прыгнул в холодную воду. Из воды вынырнули трое почтарей. С расстегнутыми глазами. Стонали, тянулись к нему. Дэвид перемахнул через их вытянутые пальцы. Протухшие, гнилостные. Приземлился возле старого выдолбленного бревна. Человек-долбунец высунул голову.
– Привет, Дэвид! Почти все закончено!
Как только Дэвид перескочил через долбунца, из леса появились два оленя. Еще три бежали по тропе. Дэвид снова повернул влево. Еще три. Повернул вправо. Еще пять. Остановился. Его окружили.
– ДэвИд, знаешь, где ты находишься?!
Внезапно из темноты выступили десятки почтарей. Приоткрыли рты, силясь разорвать стежки. Олени приближались. Скалили зубы. Кристофер подобрал с земли камень. Его не волновало, что этим он себя выдаст. Нужно было выручать Дэвида. Он замахнулся, чтобы запустить камнем в вожака, но олень прыгнул к Дэвиду, нацелившись ему в горло.
Тогда-то это и произошло.
Причем в мгновенье ока, но Кристофер отчетливо разглядел каждый этап. Он видел, как Дэвид Олсон закрывает глаза. Он чувствовал, как сознание мальчика отключается. А потом ощутил какой-то разряд в воздухе: его разум заполонили воображаемые мысли. Все звуки вокруг него разом угасли, словно тишина его сознания впитала их, как губка. И осталось лишь воображение. Кристофер не слышал мыслей Дэвида, хотя по происходящему понял, о чем тот думает.
Дэвид Олсон воспарил.
Такого Кристофер никак не ожидал. Дэвид летал не как Супермен. Он не был супергероем. Он был просто мальчиком, который вдруг взмыл в воздух, будто оседлав мысль. Вместо плаща супергероя его несло незримое облако.
Олени затеяли драку, сцепившись рогами.
Ты умеешь летать, как Железный Человек.
Кристофер закрыл глаза и успокоил рассудок. Уровня Дэвида он не достиг, а потому решил, что без помощи славного человека летать не сможет. Но все-таки рискнул представить себя в невесомости. Рискнул представить, как плывет по ветру, будто листок. Или перышко.
Или белый пластиковый пакет.
Кристофер почувствовал, как его ноги на миг оторвались от земли. Он попытался балансировать, как циркач-канатоходец. Только его канат был натянут не по горизонтали.
А по вертикали.
Кристофер зажмурился и вообразил, как минует ветку. Затем другую. Взбирается по дереву с помощью воображения, а не рук. Он видел, как взмывает над деревьями. Которые с высоты похожи на пышные зеленые облака. Луна полная, яркая, голубая. Ночное небо полно звезд. Космос безгранично простирается вширь и вглубь, как время, у которого нет начала и конца. Бездонный космос – это океан, а земля – спасательный плот. Шлюпка. Звезды не падают. Они неподвижны.
Звезды умирают.
Мысленным взором Кристофер посмотрел перед собой вверх и увидел, как Дэвид летит к поляне. Кристофер представил, как ступнями касается верхушек деревьев. И бежит по ним, как по воде. Набирает скорость. Листья осыпаются у него под ногами, словно лепестки. А по телу крадется жар, как шепот.
Дэвид Олсон…
Дэвид Олсон… боится.
Кристофер почувствовал, как впереди Дэвид падает. В точности как птицы, которых Джерри подстреливал в воздухе. Только Дэвида сбила не пуля.
А что-то такое на поляне.
Кристофер открыл глаза и, чтобы спрятаться, погрузился в древесные кроны. Передвигался он медленно, с ветки на ветку. Под ним, на тропе, слышалось какое-то движение. Топот. Шепотки. Кристофер направился к краю поляны и остановился. В поисках хоть каких-то знаков присутствия Дэвида он окинул взглядом лесную почву, но лишь обнаружил в грязи отметину от его падения. Несколько следов. А дальше ничего. Кристофер задрал голову – посмотреть, не взлетел ли Дэвид заново.
Вот тогда он и увидел.
Сначала Кристофер недоумевал: что это у него перед глазами. Слишком уж часто приходил он на поляну – все здесь примелькалось. Вот поросшая травой тропинка. Четкий круг. И старое высохшее дерево, как будто скрюченная артритом рука.
Дерево-то никуда не делось.
Но вымахало до гигантских размеров.
Высотой с два небоскреба: один на другом.
У основания дерева в стволе была вырезана дверь. С большущей дверной ручкой и замочной скважиной. По бокам выстроились сотни почтарей – несли караульную службу. Дабы ничто не вырвалось из этой двери. Или не прорвалось в нее снаружи. Уж не тюрьма ли тут? Что это за место?
Кристофер затаил дыхание. Он отыскал глазами домик на дереве, которой построил вместе с Тормозом Эдом, Майком и Мэттом. Но такой оказался там не один. На гигантских сучьях болтались сотни других домов, каждый – как висельник в петле. Как подвесной скворечник. Как колода для злого пчелиного роя.
Приглядевшись, Кристофер почуял нутром, что бывал здесь и раньше. Все шесть дней он находился в такой вот дуплянке. Его царапали. Шепотом увещевали. Согревали, как младенца в инкубаторе. Как яичко, из которого вот-вот вылупится птенец.
Знаешь, где ты находишься?
Глава 90
41,3°
биИп.
Мать Кристофера сидела у постели шерифа, глядя через коридорное окно на своего беспомощного сына, лежащего в палате напротив. У него плавились мозги. Охрана и санитары пытались ее не впускать. Или не выпускать Кристофера. Она уже не понимала.
Внутри этого напряженного молчания шериф и Эмброуз оставались рядом с ней. Их мысли метались. Смерти прекратились. Зато люди сходят с ума от этого гриппа. На самом-то деле не из-за гриппа. А из-за нее. В воображаемом мире немало детей. Дети что-то строят. Строят на протяжении сотен лет. Их домики на дереве соединяются. И тот, что построил Дэвид. И тот, что построил Кристофер. Должно же быть какое-то объяснение.
– Что на этот счет сказано в дневнике? – слабо спросил шериф.
Мать Кристофера резким движением раскрыла дневник и пробежала глазами страницы.
– Мы прочли его от корки до корки. Ничего, – ответила она.
– Ни слова о том, что люди перестали умирать, шериф. Ни слова о других детях, – подтвердил Эмброуз.
– Разреши, я взгляну, – попросил шериф.
Мать Кристофера передала ему дневник. Когда шериф перелистывал выцветшие, ломкие страницы, кожаный переплет слегка потрескивал. Она слышала, как в пакет для внутривенного вливания капает раствор морфина.
Кап. Кап. Кап.
Шериф листал страницы, выхватывая глазами главное, как умеют профессионалы. Через несколько минут он посмотрел на Эмброуза.
– Дэвид был развитым парнишкой, верно?
– Еще бы, – сказал Эмброуз.
– Тогда почему же у него такой скверный почерк? Как-то это не стыкуется.
Вернув дневник матери Кристофера, шериф закрыл глаза и снова погрузился в сон. Она не сводила с него глаз. Тело изможденное, хрупкое. Какие силы сейчас вступили в игру, она не представляла, но шериф определенно находился здесь не без причины. И Эмброуз тоже. И она сама. Мать Кристофера опять взялась за дневник Дэвида Олсона.
Кап. Кап. Кап.
Изучала его вдоль и поперек. Но не вчитывалась в слова. А только рассматривала почерк. Тревожный, нервный.
значит, я вСе же бог.
Кап. Кап. Кап.
– Мистер Олсон, у Дэвида всегда был плохой почерк?
Эмброуз призадумался, нахмурил брови и помотал головой.
– Нет, – ответил он. – Почерк ухудшился с потерей рассудка.
– Но у него не было потери рассудка, – возразила она.
Перевернула страницу – и присмотрелась к непонятному чередованию строчных и прописных букв, как письменных, так и печатных, а также мелкого шрифта.
КАк сказал воин: преЖде чем убИТь Ее, Эту шептунью, наМ нужно Будет…
– Как это понимать, миссис Риз? – спросил Эмброуз.
У матери Кристофера пробежал по коже внезапный холодок. Над ухом зашелестел какой-то шепот, словно от крылышек насекомого. Она вернулась к предыдущей странице.
значит, я вСе же бог.
Потом к следующей.
КАк сказал воин: преЖде чем убИТь Ее, Эту шептунью, наМ нужно Будет…
Кап. Кап. Кап.
Листая страницы назад, мать Кристофера смотрела только на прописные буквы.
значит, я вСе же бог. КАк сказал воин: преЖде чем убИТь Ее, Эту шептунью, наМ нужно Будет пРОвернУть раЗведкУ…, как в Эпизодах ТОого фиЛьма, интерес к котОрому ВнУШил мне эмброуз. я отследил Каждый ее шаг при свете дня. онА внедряется в людей.
Из этих букв складывалось… СКАЖИТЕ ЭМБРОУЗУ ЭТО ЛОВУШКА
Глава 91
Кристофер подошел к дереву.
В глубине души он не сомневался, что уже бывал здесь. В одном из этих домиков на дереве его продержали целых шесть дней, и он, как елочная игрушка, болтался на мощной ветке. Что он тут делал? Что она с ним сотворила?
Знаешь, где ты находишься?
Кристофер выискивал на дереве Дэвида. Переводил глаза с земли на ветку. С домика на домик. Зеленый. Синий. Разные цвета. Разные стили. Разные эпохи. Викторианский особнячок с резными наличниками, а рядом вигвам; простая сараюшка – а по соседству…
Строение с красной дверью.
Такое знакомое. Но чем именно? Не туда ли она его уволокла? А Дэвида Олсона он все же нашел: затаившись внутри строения с красной дверью, тот хоронился в темноте. Вид у него был измученный. Из носа хлестала кровь, да так, будто само воображение выжимало Дэвида, как губку. Кристофер припомнил, как происходили его собственные уходы из воображаемого мира. И как любое дарование, бесценное на воображаемой стороне, оборачивалось мучением на стороне реальной. Он вспомнил, о чем предупреждал славный человек.
За могущество надо платить.
Он посмотрел на Дэвида Олсона, из которого, как из старой батарейки, ушла вся энергия. Для Дэвида воображаемая сторона была реальной. И единственной. Дэвид спокойно переместился к окну. Внизу зашевелились олени и почтари. На глазах у Кристофера Дэвид раздернул занавески.
В доме на дереве находился славный человек.
Он был избит и истерзан. Лежал на полу. Без сознания. Дэвид на шажок приблизился к нему. Внезапно поляну прорезал истошный крик. Лес ожил. Над облаками падали звезды. Ярко сверкало небо, а когда облака рассеялись, поляну пронзительно-белым светом залила луна. Тогда-то Кристофер ее и увидел.
Шептунью.
Она вышла на поляну в окружении детишек. Те визжали, как оголодавшие поросята. Шептунья привела их к этому могучему дереву. Кристофер заметил сверкающий в лунном свете ключ. Который по-прежнему висел в складках ее шеи.
Убить шептунью.
Раздобыть ключ.
– Дэввввииииид! – взвизгнула она.
Кристофер почувствовал, как Дэвид Олсон, оглядевшись со своей верхотуры, вдруг перепугался. Отринул все мысли о том, как помочь славному человеку бежать. И бросился прочь от домика с красной дверью, чтобы укрыться в лесу.
Спасение славного человека оставалось на совести Кристофера.
Ты можешь стать отважнее Капитана Америки.
Закрыв глаза, Кристофер вообразил, как пустился бежать. Стопы отталкивались от верхушек деревьев – только листья сыпались вниз. Никогда в жизни он еще не передвигался так быстро. Даже по шоссе. Он видел, как устремляется к исполинскому дереву. Которое окружили олени и человеки-почтари. Подстерегали. Шуметь нельзя, иначе заметят. Если поднапрячься и сделать гигантский скачок, то, наверное, можно допрыгнуть до ствола. А если не допрыгнуть и приземлиться на поляну – разорвут в клочья. Он разбежался. Держа курс на поляну. Один шаг. Другой. Третий.
Прыжок.
Мысленно Кристофер полетел над поляной, словно выпущенный из пращи. Вытянулся всем телом. Перед собой заметил низко свисающую ветку гигантского дерева. Протянул к ней пальцы. Ощутил, как щелкают суставы: щелк-щелк-щелк.
Вытянутыми пальцами Кристофер ухватился за ветку и открыл глаза.
Один сустав был вывихнут. Кристофер чуть не взвыл, но проглотил боль. Перехватил другую руку повыше и благополучно подтянулся на толстый сук. Вправил палец.
И бросил взгляд вниз. Там, на земле, стояла шептунья. Она заметила, как сверху посыпались сосновые иголки. Задрала голову, ухмыльнулась, глядя на Кристофера, а затем повернулась к стоявшим позади детишкам. Те закивали.
– Вот он. Полезайте, – шепотом приказала она.
Дети начали взбираться по дереву.
Кристофер был просто обязан добраться до славного человека. Пальцы болели, но он не терял времени. Подтянулся на следующий сук. Из ближайшего домика раздались вопли. Кристофер заглянул через оконце в зеленой двери: какая-то женщина надевала себе на шею петлю. Их глаза встретились. Женщина ринулась прямо к нему. «На помощь!» – завизжала она, но петля уже дернула ее назад. Через считаные мгновения она вновь принялась надевать петлю, чтобы повторить все сначала.
Кристофер посмотрел вниз. И увидел, как дети, хихикая, карабкаются все выше. До него им оставалось еще тридцать сучьев. Дети паучатами рассыпались по стволу. Невзирая на боль в пальцах, Кристофер лез дальше. Ветка за веткой. Дом за домом. В одном из них через глазок он увидел мужчину. Тот раз за разом наносил себе удары ножом. «Ну, кто смеется последним, тварь?!» – кричал он сам себе. В соседнем доме другой мужчина поедал огромный кусок торта. И не мог остановиться. Он жевал, жевал – и в конце концов сломал челюсть, оставшись без зубов. А торт все не уменьшался. «Положи этому конец! Умоляю!»
Знаешь, где ты находишься?
У Кристофера помутилось в голове. Ему виделось нечто знакомое. Но что это за место? Владения шептуньи? Ее тюрьма? Ее зоопарк?
Кристофер подобрался к строению с красной дверью. На полу без чувств лежал славный человек. Кристофер попытался войти, но дверь оказалась заперта. Он кинулся к боковому окну. Забранному тюремной решеткой.
– Просыпайся!
Детям оставалось двадцать пять сучьев.
Славный человек зашевелился. Через тюремную решетку Кристофер дотронулся до его руки. В уме Кристофера нарастало тепло, и он разом передал славному человеку всю свою энергию. А сам принял удар электрического тока.
Мгновенно накатила боль.
Она билась во всем теле Кристофера, но тот не отпускал руку славного человека, пытаясь его оживить.
Вставай, прошу!
Кристофер посылал импульсы своих мыслей в мозг. Пытался завести его рывком, как старый автомобиль.
Убить шептунью!
Он послушал сердце славного человека. Оно билось медленно. Затем быстрее. И еще быстрее.
Мне не справиться с ней в одиночку! Умоляю!
Внезапно у славного человека дрогнули веки. Он через силу открыл глаза и резко сел.
– Кристофер, это ловушка. Беги!
– Нет, я тебя не оставлю!
– Так надо! Ты обязан убить ее до полуночи!
Кристофер бросил взгляд вниз. Детям оставалось пятнадцать сучьев.
– Можешь освободиться? – затаив дыхание, прошептал Кристофер.
Славный человек бросился к двери. Она была заперта на засов.
– Нет. Тебе придется действовать без меня! Раздобудь ключ! – отталкивая его, произнес славный человек. – Не давайся им! Ну же, беги!
Кристофер посмотрел вниз. Дети, будто крысы, карабкались вверх. Выбора не было. Только бежать. Оставив славного человека, он взбирался к макушке. До тех пор, пока путь наверх не прервался.
Можно укрыться в собственном домике.
Который находился выше остальных. На самой верхушке. Венчал дерево, как игрушечный ангел – рождественскую елку. Как же он переместился? И переместился ли? Что это за жуткое место?
Знаешь, где ты находишься?
Дети загалдели. Стали дергать его за ноги. Он ухватился за дверную ручку своего домика на дереве. Распахнул дверь, заглянул внутрь. И обнаружил, что домик уже и внутри на себя не похож.
Теперь он смахивал на ванную комнату в старом родительском жилище.
И мало-помалу наполнялся паром.
Окутанный облаком, в ванне кто-то сидел.
– Привет, Кристофер, – зазвучал голос.
Совсем как отцовский.
Глава 92
ДОРОГОЙ ЭМБРОУЗ,
НАДЕЮСЬ, ТЫ ЭТО НАЙДЕШЬ. Я ВЫНУЖДЕН ПРЯТАТЬ ВСЕ ЗАПИСИ, ПОТОМУ ЧТО ЗА МНОЙ СЛЕДЯТ. ЗА ТОБОЙ ТОЖЕ. КАК И ЗА ВСЕМИ. НО ЭТО НЕ ТО, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ. А ГОРАЗДО ХУЖЕ. МЫ ПОДОЗРЕВАЕМ, ЧТО ПРОИСХОДИТ, НО НИКОМУ НЕ МОЖЕМ ОТКРЫТЬСЯ, ИНАЧЕ МЕНЯ НАЙДУТ И ТЕБЯ ОБРЕКУТ НА ВЕЧНЫЕ МУКИ. САМОЕ НЕОБХОДИМОЕ Я ТЕБЕ РАССКАЗАЛ, ПРИЧЕМ В ЕДИНСТВЕННОМ МЕСТЕ, КОТОРОЕ ТОЧНО НЕ ПРОСМАТРИВАЕТСЯ. ТЫ ОДИН ЕГО ЗНАЕШЬ. РАНЬШЕ ТЫ ПРЯТАЛ ТАМ ЖУРНАЛЫ. ТЕПЕРЬ ТУДА НЕЛЬЗЯ, ЭМБРОУЗ. ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЭТО ЧИТАЕШЬ, ЗНАЧИТ, КОНЕЦ СВЕТА БЛИЗОК. А ЕСЛИ ЭТО ЧИТАЕТ НЕ ЭМБРОУЗ, ПЕРЕДАЙТЕ ЕМУ, ПОЖАЛУЙСТА, ЧТО ВЫ НАШЛИ ЕГО МЛАДШЕГО БРАТА ДЭВИДА. СКАЖИТЕ ЭМБРОУЗУ: ЭТО ЛОВУШКА. НО СЛЕДУЮЩИЙ РЕБЕНОК, ВОЗМОЖНО, НЕ УМРЕТ. МИР, ВОЗМОЖНО, НЕ ПОГИБНЕТ. ТЕПЕРЬ БЕГИ. УМОЛЯЮ. У ТЕБЯ НЕ ОСТАЛОСЬ ВРЕМЕНИ!
ДЭВИД ОЛСОН
Мать Кристофера держала в трясущейся руке расшифрованный дневник. Повернувшись к Эмброузу, она понизила голос до отчаянного шепота.
– Мистер Олсон, а где…
Но старый солдат понял с полуслова.
– Я прятал журналы под книжным шкафом Дэвида, – ответил он.
– И где стоит этот шкаф?
Эмброуз нахмурился. Подумал. Мать Кристофера выглянула в коридор. Санитары, задержав на них подозрительный взгляд, перешли в палату Кристофера, куда зашел врач.
41,4°
биИп.
– ОТВЕТЬТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, МИСТЕР ОЛСОН, – вскричала она. – ГДЕ ЭТОТ ШКАФ?
– Уже не знаю. Я его продал.
– Куда? Кому?!
Когда санитары отрапортовали врачу, тот повернулся к матери Кристофера. И прошептал что-то охранникам. Больничное освещение делало их всех похожими на призраков. Бледных, нездорово-зеленоватых. Все взгляды устремились на нее. В этот миг она поняла, как чувствовал себя ее параноик-муж в ночь перед смертью.
Я слышу голоса, Кейт! Пусть они заткнутся!
Охранники покивали врачу и, выйдя из палаты Кристофера, направились к его матери.
– В антикварную лавку. – У Эмброуза наступило просветление. – Дэвид безнадежно испортил этот шкаф, но хозяйка магазина в незапамятные времена дружила с нашей матерью. Вот она и взяла на комиссию эту рухлядь – по доброте душевной.
Читать бесплатно другие книги:
