Воображаемый друг Чбоски Стивен

Глава 106

биИп.

Кристофер открыл глаза.

Под резким флуоресцентным освещением он заморгал. Напрягся, чтобы понять, где находится. Взглядом нашел аппаратуру, которая за него дышала. Вдох-выдох. Вверх-вниз.

Бип.

К нему пришел звук. А вместе с ним – боль. Все могущество, которое было при нем на воображаемой стороне, врезалось, как волнолом, в его тело. Никогда прежде такая агония его не накрывала. Создавалось впечатление, что его сбила машина; и это соответствовало истине. Создавалось впечатление, что он не открывал глаза с момента аварии; и это соответствовало истине. Все это время глаза его были закрыты. Все это время он лежал без сознания на больничной койке. Оставался на волосок от смерти, но не умер. Пока.

Бип.

Кристофер с трудом сглотнул. Горло стало шершавым, как наждачная бумага. Дыхательная трубка проталкивала ему в горло холодный воздух, как твердую пластиковую рвоту. От этой дыхательной трубки требовалось избавиться. Он огляделся в надежде на помощь, но увидел только белую занавеску вокруг своей кровати.

Зато по правую руку он разглядел кнопку вызова медсестры. Потянулся, чтобы нажать, но что-то ему помешало.

В руке у него до сих пор был ключ шептуньи.

Бип. Бип.

Из коридора донеслись приглушенные голоса. Он знал, что происходит. Это роилось вокруг него.

Славный человек…

Славный человек… начинает войну.

Бип. Бип. Бип.

У Кристофера заколотилось сердце. Пришлось немножко его притормозить, чтобы сестры не прознали, что он очнулся. Протянув правую руку, израненную в аварии, синюшную, он наткнулся на гель для крепления датчиков к груди.

Мама сейчас… в доме.

Мама сейчас… в опасности.

Он вырвал изо рта дыхательную трубку. Тут же перевернулся на живот и выплюнул рвотные массы воздуха. Рвота пахла едкой желчью. Омерзительной кислятиной.

Бип. Бип. Бип. Бип.

Придерживая зажим на пальце, Кристофер свесил ноги с койки. Босые ступни коснулись ледяных кафельных плиток. Он запихнул подушку под одеяло – как будто это он сам до сих пор спит. А потом медленно отодвинул белую занавеску. Оказалось, к нему в палату положили еще одного человека.

Миссис Коллинз.

Она лежала неподвижно. С закрытыми глазами. Аппарат искусственной вентиляции легких двигался вверх-вниз, грохоча, как шарик в баллоне с краской.

Хсссссс.

Кристоферу захотелось убежать. Залезть в стенной шкаф. Достать свою одежду. Унести отсюда ноги. Но его останавливал пальцевой датчик. Стоит его сбросить, как в палату ворвутся медсестры. Есть только один способ их обдурить.

Прикрепить датчик к пальцу миссис Коллинз.

Кристофер медленно снял с руки манжету тонометра. На цыпочках подкрался к соседней койке. Услышал за дверью чьи-то голоса. Действовать нужно было незамедлительно. Теперь оставалось только отсоединить и заново подсоединить зажим. Но сделать это стремительным движением. Он глубоко вдохнул. Миг настал. У него была только одна попытка. Он сорвал зажим с пальца; сердце колотилось как бешеное.

Бип. Бип. Бип. Бип. Бип. Бип. Бип.

Резким движением Кристофер перенес датчик на указательный палец миссис Коллинз. Бип. Бип.

Хсссссс.

Голоса за дверью сделались громче. Задернув занавеску вокруг своей кровати, Кристофер бросился к стенному шкафу. А по пути прихватил с тумбочки мобильный телефон миссис Коллинз. Заряженный наполовину. Штрихов не было. Связи не было. Кристофер сорвал с себя больничную рубаху и переоделся в свое. Мобильный перекочевал к нему в карман вместе с ключом.

Дверь в палату распахнулась.

– Кристофер? Ты не спишь?

Кристофер подглядывал из шкафа через неплотно прикрытую дверцу. В палату вошла сестра Тэмми с обедом на подносе. Она подошла к его кровати и осторожно отдернула белую занавеску. Бросила взгляд на подушку под одеялом. Очевидно, камуфляж выглядел убедительно. Она аккуратно опустила поднос на тумбочку.

– Я только что говорила со своим отцом, Кристофер. На заднем дворе его напугал олень, и мой папа выронил бутылку «мерЛОТА». Она разбилась, а магазины закрыты. Теперь папа на Рождество останется без «мерЛОТА». Отец трудился ночами, чтобы дать мне образование, а ты отнял у него любимый напиток.

Сестра Тэмми достала из кармана скальпель.

– Я могла бы купить ему другую бутылку «мерЛОТА», но вынуждена работать за троих. Ты всех достал. Лишил меня рождественского праздника. Я торчу здесь только из-за тебя.

Сестра Тэмми замахнулась скальпелем и принялась яростно пронзать постель. Не увидев крови, она пропорола одеяло. И увидела подушку там, где должен был лежать мальчик. Она взвилась и зашипела.

– Крисссстофер, где ты прячешшшшься?

Бип. Бип. Бип. Хсссссс.

Кристофер перевел взгляд на миссис Коллинз, лежавшую на своей койке. Широко раскрытыми глазами она смотрела на него сквозь щель неплотно прикрытой дверцы шкафа. У нее в легких клокотала краска.

– …ииииииззззззз, – простонала она, пытаясь вытолкнуть имя Кристофера через свою дыхательную трубку.

– В чем дело, миссис Коллинз? – спросила сестра Тэмми.

И бросилась к ее кровати. Воспользовавшись тем, что медсестра повернулась к нему спиной, Кристофер выбрался из шкафа и бесшумно выскользнул в коридор.

В коридоре не было ни души.

Но он знал, что это временное затишье.

Он чувствовал присутствие людей, затаившихся в койках.

Они просыпались, чтобы начать охоту.

По всему отделению интенсивной терапии распахивались двери. На глазах у Кристофера в своей койке сел мистер Хендерсон и ткнул пальцем в его сторону. Закричал, чтобы призвать остальных, но из горла не вырвалось ни звука. Он сжал руками горло. В том месте, где жена полоснула его ножом. И принялся расшвыривать аппаратуру, чтобы перебудить весь этаж.

Медлить было нельзя. Кристофер помчался в конец коридора – в подсобку. Как только он захлопнул за собой дверь, в отделение интенсивной терапии хлынули люди из соседних коридоров. Кристофер осмотрелся, надеясь, что хотя бы в подсобке он сейчас один. Но в центре помещения лежала большая черная груда. В мгновение ока он понял, что это такое.

Мешок для трупа.

Он надувался и сдувался, как пакет попкорна в микроволновке. Внутри что-то таилось. Дышало. Кристофер оказался в ловушке. Выйти не было возможности: в коридоре сновали преследователи.

– Он где-то рядом, доктор, – сказала сестра Тэмми.

Кристоферу нужно было схорониться. Он понимал, что подсобку проверят в первую очередь. Но один-единственный шанс все же оставался. Кристофер подошел к черному мешку. Проведя рукой по пластику, нащупал и медленно открыл застежку-молнию. От находящегося внутри тела веяло жаром. Кристофер разглядел пятна крови на больничной рубахе и пятидневную щетину.

Шериф.

Бледный. В глубоком сне. Дыхание слабое. Кристофер прикоснулся к мужской руке. И на коже у него задрожал зуд.

– Просыпайтесь, – шепнул Кристофер.

Шериф не шелохнулся.

– Что за этой дверью? – спросила сестра Тэмми.

Шаги приближались. И стихли у двери. Преследователям оставалось сделать всего один шаг. Кристофер скользнул в мешок и застегнул молнию изнутри. Он чувствовал сердцебиение шерифа. И слабое, поверхностное ды– хание.

– Очнитесь, пожалуйста, шериф, – зашептал Кристофер.

Тут распахнулась дверь. Кто-то вошел в подсобку.

– Он здесь? – спросил незнакомый голос.

– Нет, доктор, здесь никого, – ответила сестра Тэмми.

– Ладно. Пойдемте искать дальше.

Застучали шаги; хлопнула дверь. Кристофер уже хотел выбраться из мешка, но понял, что в помещении по-прежнему кто-то дышит.

Они никуда не ушли.

После длительного молчания из перерезанного горла вырвался хрип.

– И верно, мистер Хендерсон. Мешок-то шевелится, – сказала сестра Тэмми.

Шаги вновь приблизились.

– Ау, Кристофер. Ты там?

Кристофер затаил дыхание. И почувствовал, как мешок отрывают от пола.

– Тяжесть какая. Похоже, за последний час шериф прибавил двадцать кило.

По ощущениям Кристофера, мешок взгромоздили на какую-то твердую поверхность. Она сдвинулась с места. Это была каталка. Их повезли бог весть куда.

Скрип. Скрип. Скрип.

– А ну-ка, все дружно. Давайте перевезем Кристофера к остальным, – скомандовала сестра Тэмми.

Кристофер услышал, как кто-то стукнул по настенной кнопке безопасности. Защитная дверь открылась. По коридору пронесся шепот. Схватив шерифа за руку, Кристофер напряг свой ум. Температура резко подскочила, на лбу выступил пот. Он перекачал шерифу жар своего тела. Исцелил раны. Придал цвет бледной коже.

Очнитесь, шериф.

Каталка заехала в лифт.

– Вам не трудно будет нажать на кнопку подвала, мистер Хендерсон?

Мистер Хендерсон захрипел сквозь перерезанные голосовые связки. Лифт пикнул и начал спуск.

Пожалуйста, шериф! Нас хотят убить.

Каталка со скрипом остановилась.

– Ну вот, мы на месте, – объявила сестра Тэмми.

Чья-то рука открыла молнию на черном мешке. В легкие Кристофера хлынул прохладный воздух. Рядом поблескивали инструменты. Стояли металлические столы. И стеллажи – такие огромные, что стена смахивала на массивный конторский шкаф.

Это был морг.

Глава 107

Мать Кристофера стояла в спальне сына. Она разглядывала книжный шкаф Дэвида Олсона и слова, нацарапанные рукой перепуганного ребенка.

НЕ УБИВАЙ

ШЕПТУНЬЮ

ТОЛЬКО ОНА СПОСОБНА УДЕРЖАТЬ

ДЬЯВОЛА В АДУ

Что-то кольнуло ее в шею. Электрический разряд, пробежавший по всему дому. Пушок на руке встал, словно на невидимом свитере, который потерли воздушным шариком.

привеТ, кейт. Помнишь его?

Она перевела взгляд на фото покойного мужа. Безжизненное, в серебряной рамке. Муж смотрел на нее в упор. Та же поза. Та же улыбка. Застывший во времени.

Но что-то переменилось.

Его фланелевая рубашка намокала.

Запястья краснели.

Он двинулся к ней.

Муженька твоего я забрала, Кейт.

Улыбка не сходила с лица мужа. Он дошел до стекла серебряной рамки. Сделался больше. Протянул руки. Забарабанил в стекло. Отчаянно. Выпусти меня! Выпусти!

Да и сынка твоего забрала.

Мать Кристофера бросилась прочь из комнаты. Вниз по лестнице. Нужно было побороть этот голос. Нужно было попасть к Кристоферу. Вдоль всей лестницы висели фотографии.

Ты допустила, чтобы все твои мужчины умерли.

На каждой фотографии муж двигался прямо на нее. Дотрагивался рукой до стекла рамки. Готовился постучать. Запястья изрезаны. По стеклу с внутренней стороны течет кровь.

Тук. Тук. Тук.

Мать Кристофера остановилась. На крыльце ее дома кто-то был. Она смотрела на фотографического мужа. Тот барабанил в стекло, а она слышала, как некто барабанит в дверь.

Тут. Тук. Тук.

Динь-динь.

Мать Кристофера на цыпочках отошла от двери. Нужно было уносить ноги. Дверная ручка начала поворачиваться. Замок ее остановил. Мать Кристофера пятилась в гостиную. Не отводя взгляда от входной двери.

До тех пор, пока не наткнулась на тело.

Она резко развернулась. И увидела его. С пистолетом.

– Давно не виделись, Кейт, – сказал Джерри.

Глава 108

Мальчики попали в окружение.

Поглядев сверху на поляну, Мэтт увидел на земле мистера Хендерсона. Ленивый глаз защипало, как будто врач закапал ему лекарство. Тот самый ленивый глаз, который исцелил Кристофер. Этим глазом Мэтт сейчас видел мужскую тень, которая двигалась по поляне от одного человека к другому. И что-то шептала.

Беспорядочное движение становилось единообразным. Люди, болтавшиеся на сучьях, высвобождали шеи из удавок. А потом желудями падали на землю и собирались вокруг миссис Хендерсон, которая растянулась на земле с глубокой раной между глаз, оставленной пулей Тормоза Эда.

– Господи. Жива еще, – поразился Майк.

– Быть такого не может, – сказал Эд, подходя к окну.

В молчании ребята наблюдали, как горожане бережно поднимают ее на ноги. Миссис Хендерсон кивала, выражая свою благодарность человекам-почтарям. Затем она любовно опустила руку на ближайшее к ней плечо и спокойно заговорила:

– Убейте Кристофера и верните его на дерево.

Половина ее приспешников молча бросилась в лес. Другая половина осталась, дожидаясь новой команды. Миссис Хендерсон распорола нить на губах Дага и Дебби Данэм.

– Ступайте к Мэри Кэтрин. Она потешается над вами. Заставьте ее умолкнуть.

Дружно кивнув, эти двое побежали через лес. Миссис Хендерсон опустила нож. Вынула из своего набора для рукоделия тонкую иголку с ниткой. Запрокинув голову, оглядела домик на дереве, нашла глазами Тормоза Эда и наложила себе на лоб шов в виде креста, как будто нанесенного прахом в Пепельную среду[73].

А потом дала знак свите взбираться следом за ней по лестнице.

– О боже, – вырвалось у Мэтта.

Тормоз Эд проверил револьвер. В барабане оставалось пять патронов. В рюкзаке – двести. Открыв дверь, он направил дуло вниз. Как в безумной видеоигре, десятки людей взбирались по лестнице и сотни поджидали внизу, чтобы прийти им на смену. Тормоз Эд выстрелил. Подъем замедлился. Тела навзничь посыпались на землю. Но никто не собирался умирать. Никто не собирался останавливаться.

Мэтт наблюдал за этим безумием; жжение в ленивом глазу не проходило. Человек-тень был вездесущ. Нашептывал что-то людям. Тень его превращалась то в теплую кухню. То в гостиничный номер. То в дом мечты. В мальчика, который в конце концов ответил им любовью на любовь. В девочку, которая в конце концов сказала «да». В давно пропавшего отца. В блудного сына. Шептала. А от них требовалось всего ничего: открыть дверь. Захватить домик на дереве. Наказать эту троицу, стоящую у них поперек дороги, а потом жить в счастье.

До бесконечности.

– Этак нам никогда боеприпасов не хватит, – сказал Тормоз Эд.

Мэтт посмотрел вниз. Эдди был прав. Две сотни патронов – что слону дробина, а плохие парни лезут и лезут. Майк, вооружившись молотком, ринулся к лестнице.

– Прикрой меня, – попросил он Тормоза Эда.

– Стой, Майк! – завопил Мэтт.

– Если обрубить лестницу, они до нас не доберутся. Я не отдам тебя им на растерзание.

В мгновенье ока Майк преодолел десять ступеней. Поляна внизу будто взбесилась. Размахивая молотком, Майк сумел ослабить крепление первого бруска. Мэтт выхватил у Тормоза Эда револьвер. И выжидал до тех пор, пока кто-то из человеков-почтарей не потянулся к ноге Майка.

А потом выстрелил.

Почтарь стал падать, сшибая других, словно костяшки домино. Майк отодрал от ствола брусок и подбросил вверх, прямо в руки Тормозу Эду. А затем, поднимаясь, отбивал за собой бруски один за другим. И один за другим забрасывал их наверх. Мало-помалу туда перекочевали все ступеньки.

– Сбейте его с дерева! – заорала миссис Хендерсон.

Людишки начали запускать в Майка булыжники. Острые камни. Все, что попадалось под руку. В него летел какой-то хлам, но ничто не могло его остановить. Еще один шаг. Еще. Вот и последний брусок. Последний шаг. До земли – добрых три с половиной метра. Никто не смог бы добраться до их штаба. Теперь можно дожидаться Кристофера с подмогой. Можно дожидаться шерифа. Победа оставалась за ними.

Покуда Брэйди не достал свой пистолет.

Мэтт, оцепенев от ужаса, смотрел, как человек-тень обвился вокруг Брэйди наподобие древесного корня.

– Молодчина, Брэйди, – прошептал голос. – Вылезай из конуры, заходи в дом.

Когда Майк отбил последний брусок, Брэйди начал прицеливаться.

– Гони этого мальчишку из нашей кухни.

Майк передал младшему брату молоток.

– Тебе никогда больше не придется мерзнуть.

Брэйди Коллинз выстрелил.

сЛавнЫй чЕловек улыбнулся, когда на поляне разгорелась бойня не на жизнь, а на смерть за домик на дереве. оН увидел, как пуля попала майку в плечо. оН увидел, как майк упал. а миссис хендерсон подоспела с иголкой и ниткой. оН шепнул мэтту, что его брата еще можно спасти. оН видел, как мэтт спустил потайную веревочную лестницу и начал спускаться в туман. оН видел, какое у мэтта было лицо, когда тот увидел брата, который превратился в почтаря и теперь бежал к нему с иголкой и ниткой. Минутой позже он уже смотрел, как тормоз эд прислушивается к отдаленному крику.

эдди.

– Мэтт? Это ты?

я. спускай лестницу.

– Назови пароль.

шоколадное молоко.

оН смотрел, как тормоз эд спускает лестницу. как натягиваются веревки. как из темноты появляются руки. какое у тормоза эда было лицо, когда тот увидел, что это вовсе не мэтт.

а брэйди коллинз.

сЛавнЫй чЕловек улыбался, видя как две собаки зарычали по невидимому свистку, способному заставить их гоняться друг за дружкой по лесу. как в ход пошло оружие. это просто двое маленьких мальчиков играли в войнушку. как легко заставить людей убивать друг друга из-за территории, над которой, на самом-то деле, властно только время. как легко заставить их всех думать, что они – хорошие парни.

между тем домик на дереве опустел и остался без охраны. чего оН и добивался. оН не мог прийти на землю. посколькУ шептунья еще жива. но портал уже открыТ.

теперь еМу нужен был только кристофер.

и ключ, лежащий у того в кармане.

просто сперва еМу требовалось разобраться с некоторыми другими людьми.

Глава 109

– Господь наш Иисус Христос, помоги мне.

Стоя на коленях, Мэри Кэтрин смотрела вверх, на единственное окошко ее обитой войлоком палаты. Белая ночная сорочка не закрывала озябшие ноги. Мэри Кэтрин находилась в больнице.

Нет, ты в психушке.

Она стряхнула с себя этот голос, который липнул к ней, как вирус, с той минуты, когда врачи с родительского согласия поместили ее в психиатрическое отделение. Ей дали снотворное, и проснулась она уже в этой войлочной палате. Три на три метра. С одним окошком. И белыми стенами. Ее мучил голод.

Это потому, что ты беременна. Родители тебе не поверили.

Они же и упекли тебя сюда, Мэри Кэтрин.

Мэри Кэтрин звала хоть кого-нибудь, кто мог бы ее накормить и напоить. Младенец у нее во чреве слабел от голода. Толкался в стенки живота. Но на ее зов никто не откликнулся. Ни медсестра. Ни врач. Ни родители. Она была одна.

– Господь наш Иисус Христос, умоляю, помоги мне.

Мэри Кэтрин смотрела на голубую луну, которая светила в окно. Потом встала и, поднявшись на цыпочки, окинула глазами город. На горизонте полыхали пожары. Горели здания.

Происходило что-то страшное.

Да, родители сдали тебя в приют, и ты отсюда уже не выйдешь.

При помощи ровного дыхания Мэри Кэтрин пыталась погасить панику. Напомнила себе, что слово «приют» означает кое-что еще. Оно обозначает безопасное место. Если взять Деву Марию – та две тысячи лет назад жила в хлеву, правда ведь? А здесь условия намного лучше. За одно это надо быть благодарной, правда же? Иисус ей помог, правда же? Он ее любит, правда же? Успокойся, Мэри Кэтрин. Успокойся. Ты в безопасном месте.

Ты сама-то чувствуешь, что здесь безопасно?

Мэри Кэтрин услышала шаги по коридору.

– Эй, кто тут есть? – спросила она.

И стала ждать ответа. Ответа не было. А шаги стучали все ближе.

– Эй! Кто там? – вскричала она.

Человек остановился прямо за войлочной дверью. Мэри Кэтрин смотрела на дверную ручку. Вот, поворачивается. Наверное, это доктор. Или сестра со шприцем. Ей с трудом удалось сдержать крик. Дверь отворилась.

На пороге стояла ее мать.