Воображаемый друг Чбоски Стивен
– Я верю тебе, Мэри Кэтрин, – ответил отец.
У нее внутри прорвало дамбу: толпа подступала все ближе, занося камни для убийства.
– ДЭН! – вскричала ее мать.
Отцовский инстинкт вспыхнул мгновенно. Ее муж бросился на помощь своей дочке, но толпа недолго думая избила его в кровь.
– Не смейте трогать моих родных! – выкрикнула мать, и тогда паства повалила ее на пол.
Теперь Мэри Кэтрин бросилась на помощь родителям, но вмешались миссис Рэдклифф и Дебби Данэм. Они удерживали ее перед крестом.
– Даг, – шипели они. – Час настал.
Даг поднялся со скамьи. У него были черные, потусторонние зрачки. Безумные. В каждой руке он держал по камню.
– Даг! Ну-ка подсоби!
Даг не ответил. Он молча подступил к Мэри Кэтрин. Та сквозь слезы вглядывалась в своего парня. Это лицо было ей дорого с одиннадцати лет. Сейчас она видела отметины вокруг рта. Из кожи торчали обрывки пряжи. Он так и стоял, стыдливо прикрывая ладонью рот, пока до него не дошло, что Мэри Кэтрин вовсе не смотрит на него, как на чудовище.
– Что они с тобой сделали, Даг? – встревожилась она.
– Да не слушай ты ее. Она тебя дураком выставила, Даг, – вмешалась Дебби Данэм.
– Брось в нее камень, Даг, – прошипела миссис Рэдклифф. – Брось камень в блудницу!
Прихожане заголосили как один:
– Брось в нее камень. Брось в нее камень.
Все друзья по католическому центру и по молодежному клубу скандировали его имя. Даг занес камень и посмотрел в глаза Мэри Кэтрин.
– Я люблю тебя, Даг, – сказала она. – Я тебя прощаю.
Его черные зрачки блестели от слез. Он замахнулся над головой и что было сил метнул камень.
Прямо в лоб миссис Рэдклифф.
– БЕГИ! – крикнул Даг.
Он сунул ей в руку ключи от машины и повернулся, чтобы сдержать толпу. Мэри Кэтрин через боковую дверь выбежала на парковку. Там было не повернуться; машину Дага она не нашла. Из церкви донесся леденящий душу крик. В оконные витражи летели камни. Тогда она нажала тревожную кнопку. В дальнем конце стоянки замигала фарами машина Дага.
Мэри Кэтрин бросилась туда, в кровь раня босые ноги камнями и гравием. Она открыла дверцу и повернула ключ зажигания. На холоде двигатель замерз. Прихожане высыпали на парковку через главный вход. И с криками устремились в ее сторону. Она вновь повернула ключ. Двигатель с ревом вернулся к жизни. Мэри Кэтрин сорвалась с места и запетляла по парковке. На автомобиль сыпались камни; лобовое стекло треснуло. Мэри Кэтрин вырулила на дорогу. В зеркале заднего вида отражалась толпа. На стоянке распахивались дверцы. Оживали фары, как сверкающие в лихорадке глаза.
– Господи Иисусе, – выговорила она. – Помоги нам.
Глава 113
Эмброуз с шерифом бежали по коридору. Кристофер обмяк на руках у шерифа. Эмброуз слышал, как сзади беснуются запертые в морге людишки. Колотят в двери. Голыми руками бьют стекла. Шериф крепче прижал к себе Кристофера, и они припустили так, как Эмброуз не бегал никогда в жизни. Его подгоняло нечто большее, чем страх. Нечто большее, чем адреналин. Ему и раньше приходилось спасаться бегством. Но сейчас эта скорость исходила не от него.
Она исходила от Кристофера.
Всего час назад шериф лежал на больничной койке со стреляной раной в груди. А Эмброуз, искалеченный и слепой, лежал на столе в морге. Теперь Эмброуз будто бы сбросил половину своих лет, а шериф несся вперед, как молодой здоровяк. А всего-то и потребовалось для этого – коснуться руки Кристофера. Одно касание – и им впору было принимать на себя командование армией.
Но Кристофер висел на волосок от смерти.
– Машина нужна! Давай за мной! – выкрикнул Эмброуз.
И рванул вперед, чтобы придержать дверь для шерифа и Кристофера. Он до сих пор не мог поверить в происходящее. Последнее, что ему запомнилось – это накрывшая рот пластиковая маска. А потом на его руку легла детская ручонка и зарядила его жаром, который потек по предплечью к шее и в конце концов остановился…
У него в глазах.
Операции не потребовалось. Но он до сих пор видел вокруг ламп круги, яркие, как в минуты солнечного затмения. Он вновь ощущал себя воином и ориентировался в этой больничке, как на поле боя. Мог ли он подумать, что будет с благодарностью вспоминать свои визиты к хирургу-офтальмологу, но благодаря этим посещениям он, как опытный разведчик, запомнил тут все ходы и выходы. Двери черного хода. Самые короткие пути. Коридоры цокольного этажа, ведущие в прачечную. Его отряд, при всей своей малочисленности, мог загнать неприятеля в бутылочное горлышко.
Ему уже доводилось выполнять такие маневры.
Эмброуз направил своих к задней лестнице. Она вела к больничному гаражу.
Щелчок – и отползла дверь вверху лестничного марша.
За ней, вооружившись гвоздепистолетом со своей стройки, поджидал мистер Коллинз. У него за спиной толпилось десятка два людишек.
Щелк – это сработала дверь внизу.
Людишки из морга пытались разглядеть, что происходит на ступенях выше. Руки их были искромсаны осколками.
Эмброуз повел шерифа вверх по лестнице. Им непременно нужно было добраться до гаража первыми. Лестничный пролет огласили жуткие крики: мистер Коллинз с приспешниками во весь опор несся вниз, а людишки из морга – наверх.
Достигнув гаражного этажа, Эмброуз рванул на себя дверь аварийного выхода. На всю больницу завыла сирена. Они бежали по пустому коридору, а сзади столкнулись две шайки. Было два фронта – остался один. Эффект бутылочного горлышка сработал. Коридор впереди раздваивался. Эмброуз указал вправо, но Кристофер вдруг шепнул:
– Налево.
Шериф резко свернул налево; Эмброуз поспешил следом. Напоследок оглянувшись, он увидел, как преследователи ринулись в другой отсек. Стало быть, мальчик знал наперед. Эмброуз посмотрел на Кристофера. У того кровь капала из носа и – как слезы – из глаз. Впереди возникла еще одна развилка.
– Направо, – еле слышно выговорил мальчик.
Эмброуз свернул направо. Кристофер вел их по лабиринтам задних коридоров и боковых дверей. Держа преследователей на определенном расстоянии. В конце концов перед ними возник черный ход в больничный гараж. Они захлопнули за собой дверь.
В гараже не оказалось ни одного водителя.
Повисло зловещее молчание. Неприятельские шаги эхом отдавались от бетонных стен. Шериф инстинктивно побежал вниз по пандусу – на выход.
– Внизу засада, – слабо пролепетал Кристофер.
– Тогда на крышу, – предложил Эмброуз.
– Там тоже, – шепнул Кристофер.
– Надо их отвлечь, – сказал Эмброуз. – За мной.
И припустил вперед. До предела напрягая мышцы и легкие. На бегу он пинал автомобили, чтобы сработала сигнализация. Сколько раз ему доводилось взрывать боеприпасы, чтобы направить противника по ложному следу? Кто бы мог подумать, что подобный навык еще пригодится? Особенно в отношении «Форда». Под вой сирен Эмброуз привел их ко входу в родильное отделение. Их троица помчалась по коридору. Мимо палаты новорожденных. Все младенцы плакали. А вот и первая развилка.
– Куда теперь, Кристофер? Налево? Направо?
Кристофер закрыл глаза. Они ему больше не требовались. Он кожей чувствовал раскаленную добела ярость людишек. Его мозг пронзили вопли: это преследователи громили каждый автомобиль с работающей сигнализацией в поисках беглецов. Головная боль стучала, как кровь, что разрывает вены. Воображаемый мир слился для него с реальным. Он уже не понимал, где находится.
– В какую сторону, Кристофер? – закричал шериф.
Открыв глаза, Кристофер не увидел ничего, кроме злой, черной пустоты. Слишком много голосов обрушилось на него. Мертвые тела бежали через стоянку. Другие такие же рассыпались по всей больнице. В коридорах, как опухоли, росли толпы. Здесь было столько тьмы, что он уже не понимал, в какую сторону надо бежать.
– Мы его теряем, – услышал Кристофер голос Эмброуза.
– Кристофер, ты нас слышишь? – спросил шериф.
Ответить Кристофер не смог. Злоба стояла вокруг сплошной стеной. Их обволакивала тьма. Во всем мире не осталось ни огонька.
Кроме одного.
Посреди всей этой ненависти он почувствовал свет. Теплый и добрый. Он метался по больнице.
А исходил от его матери.
Кристофер мог следовать за ее светом.
– К нам на помощь идет моя мама. Бегите в реанимацию, – прошептал Кристофер.
– Но… – усомнился Эмброуз.
– Доверьтесь мне, – сказал Кристофер.
Они послушались. Хотя и непросто было вернуться в чрево зверя. Кристофер чувствовал приближение света. Это шла к ним его мать. А позади, как подсказывало чутье Кристофера, мистер Коллинз вломился в родильное отделение. Свернув за угол, они оказались в отделении скорой помощи и реанимации. Оно было запружено разгневанной очередью: больные и раненые неделю ожидали койки, которая не обещала освободиться. Торговые автоматы обломками громоздились на полу. Между этими кучами мусора блуждали люди. В поисках съестного. В поисках воды. В поисках того, на ком сорвать злобу. При виде Кристофера все отделение слилось в едином крике и в единой погоне.
Трое беглецов выскочили на промерзшую парковку. Там кружила метель. Необъятное злое небо затягивали облака. Гигантские стонущие лица.
– Мистер Олсон! Берегитесь! – вскричал Кристофер, завидев бегущую к ним миссис Кайзер.
– Помоги моей дочери забыть свое имя! – визжала она.
Старуха замахнулась скальпелем. Эмброуз в броске перехватил ее руку, не дав ей вонзить лезвие в Кристофера. Миссис Кайзер поскользнулась на черной наледи и упала на бедро, которое хрустнуло, как вилочковая косточка. С противоположной стороны донесся другой вопль. Вырвавшийся из залитых краской легких миссис Коллинз.
– Полюбуйтесь, что вы сделали с моей матерью! Верните моей матери ее имя!
Шериф обернулся и увидел, как прямо на них несется миссис Коллинз в кресле-каталке. Она бойко крутила руками колеса, а потом вскочила с кресла и пулей бросилась на них. В руке у нее был скальпель. Шериф содрогнулся: лезвие пропороло ему бок. Выронив Кристофера, он рухнул на колени. Истекая кровью. Миссис Коллинз нацелилась на Кристофера. Она кашляла и харкала белой слизью. И не было такой силы, которая могла ее остановить.
Кроме матери Кристофера.
Кейт Риз перехватила руль и направила пикап Джерри на черную наледь. Машина врезалась в миссис Коллинз, которая перелетела через обледенелую стоянку и плашмя рухнула на спину. Мать Кристофера, распахнув пассажирскую дверь, бросилась к сыну.
– Джерри, помогай! – прокричала она на бегу.
Оставив включенным двигатель, Джерри спрыгнул с подножки. И побежал следом за Кейт. С перезаряженным и взведенным пистолетом. Расстреливая всех, кроме Кейт Риз, бегущей к сыну. А та схватила Кристофера и побежала с ним обратно к пикапу. Эмброузу и шерифу было за ней не угнаться. Уложив сына на пассажирское сиденье, она впрыгнула за руль и едва дождалась, чтобы шериф и Эмброуз вместе с Джерри забрались в кузов. Мистер Коллинз выбежал из больницы во главе своей своры и поравнялся с пикапом, вскинув свой гвоздепистолет.
Бах.
Из табельного оружия шерифа вырвалась последняя пуля. Мистер Коллинз упал навзничь рядом с женой и тещей. Пикап двигался вперед по черному льду; мать Кристофера увозила сына прочь от этой больницы.
– Живой? – спросила она.
Кристофер с улыбкой поднял взгляд на мать, которая даже не догадывалась, что ее окружает свет сотни миллиардов звезд.
Глава 114
Шериф оглянулся: больница гремучей змеей выползала на парковку. Потом повернулся в другую сторону: Кейт Риз левой рукой держала руль. А правой – сына. Она опустила глаза на своего мальчика, обескровленного, бледного.
– Погоди минутку, – сказала Кейт.
Порывшись в бардачке, она достала коробку патронов и передала ее шерифу, лежащему в кузове. Говорить ничего не стала. Просто кивнула ему через зеркало заднего вида. Шериф так же кивнул в ответ и удостоверился, что она смотрит на дорогу.
Он пообещал себе, если, конечно, они выживут, сделать предложение этой женщине.
Внезапно шериф почувствовал, как Эмброуз Олсон потуже затягивает импровизированную повязку на его ране. Шериф содрогнулся. У него застучали зубы.
– Холодно тебе? – спросил Эмброуз.
– Нет. Наоборот, даже потеплело, – ответил шериф.
– У тебя начинается шок.
Эмброуз быстро пошарил в кузове, где нашел комбинезон и старую куртку строительного рабочего.
– А ты как же? – спросил шериф.
– У меня все путем.
Шериф понимал, что старик не лжет. В больничной рубахе Эмброуз давно должен был окоченеть, но почему-то не чувствовал холода. Почему-то они с Эмброузом сохраняли здравый рассудок, пока мир вокруг них сходил с ума. Он не знал, от кого исходит эта защита: от Кристофера или от Дэвида.
Скорее от обоих.
Как бы то ни было, дополнительная одежда согревала тело, а душу переполняла преданность этому мальчонке на пассажирском месте и его матери – на водительском. Эмброуз не заговаривал о брате, которого не сумел спасти. Шериф не заговаривал о девочке с накрашенными ноготками, которая называла его папой. Но он не сомневался, что они понимают друг друга.
Невзирая на все неудачи прошлых лет, оба были полны решимости спасти Кристофера и его мать.
Или погибнуть.
– Салют, Кристофер, – сказал голос из кузова.
Шериф следил, как Кристофер поднимает глаза на Джерри, примостившего в кузове. Подбородком на маленькое окошко в перегородке, отделяющей кабину. С пистолетом в руке.
– Язык проглотил? – насмешливо спросил он. – Не дрейфь. Мы с твоей мамой уже столковались. Будем жить одной семьей. Она, я и ты прямо сейчас едем в Мичиган. Верно я говорю, Кейт?
Шериф видел: Кристофер чуть не задохнулся.
– Верно, Джерри, мы едем в Мичиган, – сказала Кейт, напрягаясь всем телом.
Джерри ухмыльнулся. Он оглянулся на поток машин, преследующих пикап. А затем повернулся к шерифу, дрожащему под ворохом тряпья, и Эмброузу в больничной рубахе.
– Слышь, Кейт, а это вообще кто такой? – спросил Джерри.
– Мистер Олсон, – рассеянно ответила она.
– Да нет. Не старикашка. А вот этот – кто он такой? – Джерри ткнул стволом в сторону шерифа.
– Шериф.
– Угу. И как же тебя угораздило с ним законтачить? – спросил Джерри.
– Он нам помог.
– С какой радости?
– По службе.
– Хм-м-м, – промычал Джерри с кривой усмешкой. – И часто он к тебе захаживает?
Шериф кожей ощущал повисшее молчание. Зловещее, черное.
– Нет, Джерри, – ответила она.
– Кристофер, шериф частенько к вам в гости захаживает? – не унимался Джерри.
– Ребенка оставь в покое, – сказала она.
Джерри покивал. Усмехнулся. Молча. А затем повернулся к шерифу и Эмброузу.
– Шикарная семейка, да? – бросил он.
Шериф и Эмброуз кивнули человеку, сидящему с ними в кузове. Шериф с первой минуты узнал его физиономию. В сентябре, когда пропал Кристофер, он наводил справки об этом наглеце, который стал первым подозреваемым. Склонен к домашнему насилию. К жестокости. А вдобавок это животное посмело ударить женщину, которую он полюбил. Шериф посмотрел на пистолет в правой руке Джерри. Его собственный пистолет по-прежнему был пуст.
– Самая лучшая, – ответил шериф. – А ты кто?
– Джерри. Жених Кейт.
Шериф протянул ему руку. Джерри переложил пистолет из правой руки в левую. Трое мужчин держали друг друга в поле зрения. Даже не моргали.
– А сам-то кто будешь? – недоверчиво спросил Джерри.
– Эмброуз Олсон, – встрял Эмброуз и протянул руку к двум другим, как бывалый коммивояжер просовывает ступню в дверь.
– Ты, дед, не лезь, когда не спрашивают, – отрезал Джерри. – Я вот с этим потолковать хочу.
– Я – шериф Томпсон, – представился шериф.
И взялся за руку Джерри. Они обменялись рукопожатием.
– Пялишь ее, шериф? – спросил Джерри.
Джерри даже не понял, что произошло, зато шериф понял. Ребром ладони он нанес Джерри резкий удар в кадык. Джерри рухнул на днище кузова. И скорчился от боли. А потом в ярости подхватил пистолет и сел.
– Так я и знал: ты с ним трахаешься! – заорал Джерри.
Тут шериф увидел в зеркале глаза Кейт.
– Прощай, Джерри, – сказала она.
И ударила по тормозам. Пикап остановился, но Джерри не умолкал. Он бился о кабину. Сгибаясь в три погибели.
– Сучка похотливая! – бросил он.
В следующий миг Кейт Риз втопила педаль газа, и Джерри на глазах у шерифа пролетел через весь кузов. Он грохнулся на проезжую часть и откатился на обочину.
Больничный конвой проехал мимо него; десятки автомобилей продолжили погоню. Затишье окончилось.
Начиналась буря.
Глава 115
Мать Кристофера увидела, как порыв злого ветра накрыл город облаками. Ураган гнул деревья. Ветви падали, как отрубленные руки, преграждая дорогу транспорту. Она резко свернула налево, в чей-то сад. Ее примеру последовали другие водители. Автомобили застревали среди деревьев и кустарников, замедляя преследование. Она лихорадочно соображала, как быть дальше. Нужно выбираться на магистраль. Это оптимальный выезд из города. Мать Кристофера включила радио в отчаянной надежде услышать сводку дорожного движения.
– «…небывалая метель обрушилась на границу трех штатов…»
– «…в последнюю минуту: “Плохой Кот в 3D” на видео – самый умурррительный подарок под елку…»
«…голубая луна, ты стояла одна…»
«…так называемая миграционная война на Ближнем Востоке…»
«…на местных дорогах в течение пятнадцати минут в начале каждого часа…»
Остановившись на этой частоте, мать Кристофера прибавила звук.
«Тоннель Форт-Питт заблокирован. Так, отличная работа. Мы их не упустим. Они попытаются выскочить на семьдесят девятое шоссе. Стало быть, перехватим их у гимназии».
Мать Кристофера мгновенно развернулась на сто восемьдесят градусов и оставила гимназию позади. Одна дорога, по всей видимости, оставалась открытой. Ее и требовалось отыскать.
«Они развернулись, – сообщил радиоголос. – Едут обратно. Удаляются от гимназии».
Мать Кристофера увидела, что те же самые машины опять сидят у нее на хвосте. Они настигали пикап. Оторваться не получалось.
– Выключи фары, мам, – слабо сказал Кристофер.
– Как это? – не поняла она.
– Не волнуйся. Я подскажу, куда ехать.
Без малейшего колебания мать Кристофера выключила фары. Радио проскрипело голосом диджея:
«Мы их потеряли. Вероятно, они нас слушают. Переключаемся на запасную волну».
Радио замолчало. Закрыв глаза, Кристофер начал рассказывать, что видит. Мать Кристофера почти видела то же самое. Гигантский лабиринт улиц, забитый машинами, которые ищут их, как призраки в компьютерной игре «Пэк-мэн». Джерри утирает кровь после «асфальтовой болезни». Подсаживается в трейлер к преследователям. С дьявольским упорством пытается ее разыскать. Чтобы прикончить на глазах у шерифа.
– Здесь налево, – сказал Кристофер и откашлялся, сплевывая кровь в ладонь.
Мать Кристофера свернула налево. Потом резко направо. Она слепо выполняла все инструкции сына. И посматривала в зеркало заднего вида. Они начали отрываться от больничной своры. План действовал. У них появился шанс. Она смотрела в лобовое стекло. Глаза мало-помалу привыкали к свету голубой луны. Мать Кристофера занесла ногу над педалью тормоза: в садах и на подъездных дорожках мелькали олени. За деревьями и кустарниками. В ожидании приказа к атаке.
Один выбежал на дорогу прямо перед пикапом.
Она втопила педаль, и на заснеженной дороге пикап занесло. Мать Кристофера сумела выйти из заноса. Выровняла курс и помчалась к девятнадцатому шоссе. Впереди уже виднелся наклонный въезд на главную дорогу. Значит, шанс еще оставался.
– Мам, езжай прямо. Быстрее, – сказал Кристофер.
Олень был впереди: он прорывался садами. Мать Кристофера прибавила газа, чтобы добраться до въезда прежде оленя. Скорость нарастала. В ушах завывал ветер. Вся улица начала заполняться машинами, неизвестно откуда взявшимися именно на этом сопряжении дорог.
Мать Кристофера давила на педаль газа с таким усилием, что рисковала проломить днище. До цели было уже совсем близко, но другие машины их опередили. И столкнулись на въезде; авария сопровождалась взрывом стекла, металла и живой плоти.
Путь к спасению был отрезан.
– Куда теперь, Кристофер?! – спросила она.
Кристофер молчал.
– Нам необходимо попасть на трассу. Куда теперь?!
– Трассы больше нет, – ответил он.
Новость потрясла всех. Без этой трассы город, можно сказать, превратился в остров. Милл-Гроув их не отпускал. Кейт Риз напрягла все извилины. Можно же как-то пробраться городскими улицами. Доехать до какого-нибудь другого населенного пункта. В городском поселении Питерс, в Бетел-парке или Канонсберге обстановка наверняка была лучше.
я никогда еГо не отпущу, кейт.
Стряхнув этот голос, она продолжила путь. Падал снег, делая дорожное покрытие скользким, как стекло. Каждая улица оканчивалась новым тупиком. Брошенным автомобилем. Поваленным деревом. Стихийной парковкой. Куда бы она ни свернула, пикап выезжал на ту или иную знакомую улицу.
Они продвигались к своему району.
Они продвигались к Лесу Миссии.
я убью его, кейт.
– Куда теперь ехать, Кристофер?
– Ехать больше некуда, мам, – бессильно сказал он.
– Нет, так не бывает!
Кристофер дотронулся до ее колена ладошкой, горевшей от жара: на ощупь казалось, что температура у него – все сорок два градуса, если не больше.
– Он ни за что не даст мне уехать, мам, – сказал Кристофер.
Олени скакали, как лошади под невидимыми всадниками. Они десятками пересекали газоны. Целыми стадами. Мать Кристофера отказывалась принимать неизбежное.
Олени уже обгоняли пикап.
я убью твоего сына, кейТ.
Мать Кристофера мчалась к перекрестку. Впереди образовалось скопище оленей. А сзади напирало еще столько же.
Надежды на спасение развеялись. Все закончилось крахом.
Им не суждено было выжить.
Глава 116
Мэри Кэтрин с силой опустила ногу на педаль газа. Двигатель работал на пределе. Другой передачи не было. Запаса по скорости не было. Она посмотрела в зеркало заднего вида. Прихожане мчались следом. Сигналили. Сжимали в руках камни.
– Господи Иисусе, молю, спаси нас, – всхлипывала она.
Из леса выбежал олень. Мэри Кэтрин вскрикнула. Она резко свернула влево, едва не задев его круп. Едва не задев Ад. Сердце сжалось от ужаса.
– Боже, почему так происходит?
Голоса, летящие по ветру, завывали; с неба валил снег. Близился конец света. Она знала. Это и есть конец. Мэри Кэтрин свернула в сторону девятнадцатого шоссе. Куда ей соваться строго-настрого запрещалось. Еще один олень выскочил прямо перед бампером. Мэри Кэтрин вильнула вправо, еле избежав столкновения.
– Боже, почему Ты такое допускаешь?
Теперь на проезжую часть выбежала пара оленей; они перегородили въезд на девятнадцатое шоссе. Господь не собирался оставлять ей путь к спасению. Слишком велик ее грех. По Его воле она должна была сбить оленя. По Его воле она должна была отправиться в Ад. На предельной скорости Мэри Кэтрин преодолевала наклонный въезд. Вперели на горизонте злым глазом маячила голубая луна.
– Чем я это заслужила?
У нее в сердце проклюнулся маленький темный росток. Из всех вопросов, которые она не смела задать. Из всех посещавших ее сомнений.
– Я сказала матери всю правду. Что плохого я сделала? Ничего плохого. Да, знаю, я об этом думала, но подумать – отнюдь не все равно что сделать. Это несправедливо. Зачем Ты дал человеку тело, которым нельзя распоряжаться? О котором даже нельзя думать? Не понимаю. Я каюсь во всех грехах. Разве этого не достаточно?
За ней летели машины. Завывали клаксоны. По обеим сторонам дороги под прикрытием домов крались олени. Ее губы скривились от гнева.
– Ну и какие, к черту, выводы я должна сделать? Прости, конечно, но зачем Ты установил правила, которым никто не может следовать? Зачем Ты посылаешь нам испытания, которые заведомо невозможно выдержать?! Хочешь знать мое мнение? Когда Ева надкусила яблоко, она не совершила первородный грех. Его совершил ТЫ!
Мэри Кэтрин так распалилась, что уже не знала, как остановиться. С каждым словом она казалась себе все более скверной. Но в то же время это чувство почему-то пьянило.
– Не нужно было ее изгонять! Она Тебя любила! Ты был ей Отцом! Когда любишь, не назначаешь испытаний. А просто доверяешь. Беседуешь. Но Ты ни разу со мной не говорил. Ты помалкиваешь, а говорю только я. Я делаю всю работу, а Ты не делаешь ничего! И после этого я должна ТЕБЕ сострадать?
Мэри Кэтрин воздела глаза к небу. Где злыми лицами плыли облака.
Читать бесплатно другие книги:
