Севастопольский Дозор Недоруб Сергей

– Назови меня…

Стройная, манящая, нежная. Непередаваемый симбиоз феи и ведьмы, словно шутка Изначальных Сил надо мной и всеми, кто попадет под ее чары. Красные волосы едва достают до плеч, обжигая мои пальцы, которыми я касаюсь ее щек. Зеленые глаза разглядывают меня с любопытством, аннексируя мои дороги в Сумрак, пытаясь найти способ стать раньше срока той, кем ей суждено.

– Ведающая, – шепчу я в ответ.

– Повтори… – Ее дыхание наполняет меня умиротворением.

– Веда. Ты моя Ведающая…

Глава 1

Выскочивший из-за горы луч утреннего солнца разбудил меня в одно мгновение. Покрутив головой по сторонам, я вспомнил, что нахожусь в такси. Монотонно гудящий климат-контроль, пыльная дверная ручка и отсутствие счетчика – полный букет атрибутов крымского перевозчика типа как повышенной комфортности. Все лучше, чем телепорт.

Внешняя граница невидимого Столпа приближалась с каждым километром, обещая увлекательное приключение в случае успешного попадания под него. О том, что случится, если Сумрак мне откажет, я старался не думать. Вероятно, последствия тоже с натяжкой попадут в категорию приключений, просто с другим финалом. Будем надеяться, что мой конверт в кармане плаща, с подписью шефа и печатью офиса, сработает как входной билет.

Столп отчуждения, как и полагается, оставался невидим. Редкий момент, когда меня охватывала легкая тень зависти к людям, спокойно живущим в Севастополе, не знающим, что сейчас над ними раскинут магический шатер, в точности повторяющий внешний контур ауры города…

Как поговаривал один мой знакомый Темный, границы городов никогда и нигде не определялись градоправителями – если, конечно, правители не были Иными. И даже если были, то все равно – в подавляющем большинстве случаев все решали люди. Спонтанно, не сговариваясь, повинуясь зову сердца. Вот плетется по лесной тропе усталый крестьянин с торбой на плече, мечтая о миске похлебки, а невидимые нити предвкушения уже поползли вперед, прощупывая родную деревню за холмом и определяя, когда же настанет тот благословенный момент ощущения, что ты дома. Пройдет сотня, тысяча крестьян из разных поколений, стаптывая лапти, – и каждый установит в душе свою собственную границу селения. Вон же она, за тем мостом, за фигурным камнем, перед изрезанным столбом, о который я мотыгой задеваю каждый раз. А деревенька разрастается, ширится, и мосты-столбы сменяются другими ориентирами. Я вижу знамя с лилиями на вершине башни, милорд, мы почти дома… И это «почти» расцветает в сердце как «уже», добавляя малую толику личной истины в границу города.

Сквозь века прокатятся купеческие караваны, пронесутся вражеские всадники, не спеша пройдут организованные или дикие толпы туристов – и миллионы индивидуальных предвкушений, рамок, понятий и отметок в блокнотах и навигаторах ухнут в глобальную энергетическую черту, добавляя ей очередной штрих. И со временем границы города определяются на приличный срок, пока не наступает время новых перемен.

Умный мужик был все-таки этот Темный. Хотя я не знаю, можно ли обозвать мужиком развоплотившегося Высшего вампира. И, если честно, свою теорию насчет городов Витезслав говорил вовсе не мне. Собственно, у меня и оснований нет называть его своим знакомым. Я всего-то Иной второго уровня, несущий Свет. И никогда не был знаком ни с кем из европейской элиты.

– Почти приехали, – улыбнулся ослепительными зубами таксист, не поворачиваясь ко мне. – Севастополь!

Вот где, стало быть, граница города-героя для крымского бомбилы. Арка над дорогой, через которую пронесся наш «ситроен». Я присмотрелся сквозь Сумрак – действительно, опоясывающая Севастополь черта проходила именно здесь. Но арка построена сравнительно недавно, в прошлом веке, а городу уже лет предостаточно. Скорее всего арку ставили Иные, правильно подгадав точку въезда.

Но, несмотря на все старания, аура Севастополя ощутимо распадается. Уже года два или три, как границы города неудержимо рвутся в стороны, расплываясь в сумеречном пространстве, словно городу становится тесно в своих рамках. Что примечательно, происходит этот процесс под массовые светлые эмоции. В этом нет ничего удивительного, когда почти вся Россия радостно начинает считать этот город своим. Похоже, что перекраивать сумеречные границы Севастополя будут вечно. Есть чувство, и не только мое, что уже к концу XXI столетия город поглотит Балаклаву. Неспроста шеф купил здесь недвижимость, да вдобавок и друзьям посоветовал.

Вспомнив о шефе, я решил еще раз перечитать письмо. Вытащив из кармана запечатанный конверт, я посмотрел на него через Сумрак. Буквы послушно засверкали мне навстречу фиолетовым сиянием.

«Настоящим приказываю Сергею Воробьеву, Иному второго уровня, явиться в Севастополь 16 мая сего года и в 8:00 утра стоять на вокзале, в зоне отстоя автобусов, где и ждать дальнейших указаний».

Нелепый стиль и небрежная формулировка были шефу несвойственны, это я точно знаю. По всей видимости, Великий решил перестраховаться и нарочно дал канцелярские указания на случай, если приказ вызовет вопросы у Инквизиции. Поэтому я не могу сделать ничего другого, кроме как выполнить его вплоть до буквы. Приехать на вокзал к нужному времени и стоять там, где велено.

Хотя кое о какой подстраховке я все же позаботился. Не стал вскрывать конверт. К чему ненужные телодвижения, если я и так могу прочесть текст сквозь заколдованную бумагу? Допуск на меня шеф поставил, все путем. Зато печать не сломана. Если что – я ничего не видел и не слышал, никаких указаний не имел, в Севастополь прибыл в рамках заслуженного отпуска…

Тьфу с этой конспирологией, никакой свободы воли нет! Я убрал конверт в карман. Все равно я его вскрою на вокзале – пусть все будет как положено.

Таксист кинул на меня короткий взгляд и продолжил смотреть на дорогу. Кем, интересно, он меня посчитал? Сидит себе пассажир, отваливший кучу деревянных за рейс от аэропорта, где, похоже, переночевал без заезда в мотель. Без багажа, трезвый, с запечатанным конвертом, на который то и дело посматривает, явно не решаясь вскрыть. Киллер?

Почему-то первая же ассоциация мне настолько понравилась, что я не удержался и дал в сторону водилы легкий посыл.

Твою же мать! Он и впрямь считает, что везет ассасина! Вот это поворот!

Для него я – самый настоящий киллер. Наемный убийца из западных боевиков, угрюмый, молчаливый, не оставляющий следов, следующий до последнего пунктика указаниям заказчика. А в конверте – имя или просто фотография, при взгляде на которую я безошибочно опознаю адрес своей цели, рост и вес.

Я отвернулся в окно, чтобы случайно не выдать лицом своего изумления. Ну и фрукт этот таксист. И не боится же везти такого попутчика.

Самое смешное, что, будь я ассасином, мне бы действительно хватило фотографии. Более чем достаточно, чтобы найти мишень в таком городе, как Севастополь. Кто знает – может, не заключи Высшие свое соглашение в прошлом, все бы так и было. Многое изменил в мире Великий Договор. А время как решало за нас, так и решает и все никак решить не может.

Оставить на выходе конверт в машине, что ли? Так, случайно забыть. Что тогда водила сделает? Особенно когда поймет, что вскрыть концерт невозможно никакими средствами.

Получилась бы шутка вполне в духе Темных.

– Вам где в городе выходить? – спросил таксист.

– На вокзале, – ответил я.

Усы таксиста непроизвольно дернулись, словно он хотел спросить, не нужно ли мне с вокзала куда-нибудь – например, обратно в Симферополь. Подобный подход к маршрутам меня перестал вымораживать уже давно, еще во времена первых визитов в Севастополь в далеком советском детстве. Даже если выползаешь с симферопольской электрички – да, бывало и такое, – все равно хор нестройных голосов со стороны пузатых, застрявших в вечных шортах бомбил предложит увезти тебя обратно в крымскую столицу. Хотя, наверное, такой принцип оправдан – может, существуют люди, которые обожают кататься туда-сюда без причины.

В город мы заехали через Инкерман. Вроде бы в прошлый раз, когда я тут был, эта дорога оставалась закрытой. Наверняка таксист решил срезать. Повесить, что ли, «сферу невнимания» на машину? А, пусть разбирается сам. Остановят гайцы – не мои проблемы. Хотя в этом городе тормознуть могут и «зеленые человечки». Не знаю, я линии вероятности не прощупывал. Как-то не решился. Да и все равно под Столпом это не особо сработает. К тому же к Севастополю я испытываю некое необъяснимое уважение, словно позволяю ему дышать самостоятельно, определять для меня события на свой вкус и цвет. Путешествовать по нему с контролем линий вероятностей – все равно что принимать ванну в одежде. Шеф в любом случае все для меня просмотрит – проверит даже те места, о которых я понятия не имею. Пока что.

У вокзала таксист меня высадил и тут же рванул с места в карьер, скрывшись за зеленым троллейбусом. То ли действительно в ФСБ поехал, то ли тут попросту запрещена остановка, на что скромно намекал сиротливо прячущийся за верхушками кипарисов дорожный знак. Судя по притиснувшимся, как кильки в томате, частным минивэнам, никого из местных правила не смущают. Своя мафия, видать. Недаром же говорят, что есть среди людей только одна вещь хуже, чем белому явиться в Гарлем, – это с номерами 82-го региона приехать на стоянку для 92-х.

Чушь полная, ложный фольклор. Аура города не врет. Нет здесь никакого предубеждения русских к русским.

А еще в Севастополе нет кое-чего другого.

Нет Дозоров.

И нет Иных.

После событий прошлого года тут проживают люди, растения, животные, насекомые, грибы, бактерии и еще всякие мидихлорианы. Обычная жизнь обычной природы.

Но вот Иных теперь нет.

Потрепанные погодой часы на столбе показали 7:12. Присмотрев в стороне белый квадрат таблички с надписью «Зона отстоя автобусов», я сел на лавочку так, чтобы видеть его. Рядом возвышался пустующий стенд под афиши. Именно здесь в свое время гордо красовался знаменитый плакат «Хулiо Iглесiас», в первом слове которого перепутали третью и четвертую буквы. Нет, это не происки фотошопа, как считают многие, видевшие этот мем. Плакат был абсолютно реален. И впервые вывешен именно здесь, у севастопольского автовокзала…

Мысли про Иных снова заполонили мою голову, вытеснив остальную дурь.

Не так-то сложно выгнать из города оперативников. Всего-то нужно дать приказ обоим Дозорам отозвать штат и вывести всех за городские пределы. Что до остальных Иных, не имеющих отношения к Дозорам, то тут несколько сложнее, но тоже ничего особенного. Требуется поставить Столп отчуждения. Заклинание, вынуждающее Иных подсознательно избегать места, где он стоит. Что-то вроде той же «сферы невнимания», но для себе подобных. Заклинание не такое уж и трудное – когда-то я пользовался авторучкой-жезлом, несшим в себе одноразовый Столп с диаметром метров в сто. Гуманное сдерживание. На автора заклинание не работает. Воткнул в землю и жди, пока не останешься один. Вот только зарядить амулет могут лишь Высшие, и ставить его лучше в Сумраке. Чем ниже по уровню слоев поставишь, тем шире радиус действия в нашем мире.

Столп отчуждения в Севастополе ставили лично Гесер с Завулоном. Не знаю, до какого слоя они погружались, но сработало заклинание на ура. И размах получившегося шатра меня, мягко говоря, впечатлил. Понятия не имею, как можно поставить Столп такого размера. Это нужно погрузиться в Сумрак уровня до четвертого как минимум.

Видимо, не зря Великие в последний год посещали Севастополь, хотя и по очереди.

Ночной и Дневной Дозоры Севастополя в прошлом году состояли из российских Иных. Когда полуостров торжественно переехал под знамена Российской Федерации, украинцы отозвали своих Дозорных в полном объеме. Я в то время крепко себе голову ломал, пытаясь понять, почему они так легко отдали территорию и, главное, зачем. Никто же их не выгонял. У Иных не настолько выражены национальные черты, как у людей. Имея под рукой различия в ауре, ранге, опыте, сроках регистрации, репутации и призвании – словом, обладая колоссальным набором поводов для, скажем прямо, дискриминации, – Иные закрывают глаза на национальность. Сейчас возраст доброй половины Иных на планете превышает возраст злой половины государств. К чему пренебрежительно относиться к ведьмаку с паспортом другого цвета, если вам вместе жить и работать, пока границы не перекроятся еще десятки раз?

Вот потому вопрос о том, чтобы выгнать прежних дозорных из Крыма и Севастополя, никогда не стоял. Живут себе, работают, да и пусть.

Но они ушли. Сами.

Кто дал команду – я не знаю. Лайк и фон Киссель давно не при делах, а остальных я в расчет не беру. Может, наши, московские, подсуетились. Кто ж мне расскажет, поведает о тайнах Высших?

Свято место пусто не бывает. Особенно в такой вкусняшке, как Севастополь. Гесер собрал со всей России небольшую команду Светлых, Завулон – столько же Темных. Самый минимальный костяк Дозоров. Все опытные, толковые ребята и девочки. И отправили в центр города-героя, снабдив щедрым финансированием и мощными амулетами. Тогда казалось, что мы делаем великое дело. Все в Москве улыбались, жали руки, поздравляли один другого. Вот он, славный Севастополь, теперь наш! Отсель грозить мы будем Шведу!

Я усмехнулся. Нет, Швед таки нормальный чел. Не подвел никого ни разу. Да и трудно ему там сейчас, в своем Киеве. Своих проблем выше крыши. Нечего нам ему грозить. Общее дело же делаем, если подумать.

Как бы то ни было, вскоре в севастопольских Дозорах работали российские оперативники и аналитики. Немного – десятеро. По пять в Ночном и Дневном. Вплоть до прошлого мая.

Я знаю много способов убить Иного. Не скрою – многие знаю по личному опыту. Иной может умереть так же, как человек. Нет, не так же – намного изощреннее. Иной способен сгореть, заморозиться, расплющиться, превратиться в прах, сжаться в молекулу, разбиться на кучу маленьких копий, которые начнут распадаться дальше, пока не перейдут в Силу. Да много чего может сделать Иной, чтобы перестать коптить воздух.

Но вот чего я не знаю – так это как Иной способен тупо пропасть.

Не развоплотиться, найдя вечный покой на нижних слоях Сумрака. Не скрыться на Сейшелах. Не ехидничать в своей квартире с потрепанным советским ковром и вечно полной капустных очистков мусоркой, отгородившись кучей защитных заклинаний.

А взять и бесследно пропасть.

Московские тут камня на камне не оставили в поисках ответов. Десять Иных пропадают без остатка. Десять дозорных, десять колонистов на новой территории. Территории, защищенной охранными заклинаниями в исполнении Высших. Вопрос не столько жизни и смерти, сколько престижа и самоуважения.

Ни Гесер, ни Завулон никого не нашли. А когда поняли, что не найдут, обратились к Инквизиции. Но и те, хоть рыли землю крючковатыми носами, остались ни с чем.

Пропали сотрудники нашего и чужого Дозоров. Просто исчезли, оставив офисы с включенными компьютерами, чашками кофе и недоеденными пончиками.

На расследование ушел год, и время оказалось потраченным впустую. В конце концов Высшие накинули Столп отчуждения – на всякий случай, чтобы с севастопольскими Иными ничего не произошло. Со временем все местные Иные пропали, вытесненные шатром за его пределы. И город фактически заморозился.

До сегодняшнего момента, когда сюда командировали меня. Иного второго уровня.

Время – 7:59. Я встал и пошел к белой табличке, держа конверт в руке, как внезапно услышал почти торжественный клич:

– Ночной Дозор! Всем выйти из Сумрака!

Глава 2

Это даже приятно – уметь в моем возрасте удивляться. Не важно даже, чему именно. Еще не повернув голову, чтобы узнать, кто это тут раскомандовался, я насчитал кучу нелепостей в происходящем.

Ночного Дозора в Севастополе нет – раз. Два – время для Ночного Дозора, как ни странно, наступает ночью. Темные работают днем. Светлые – ночью. Так заведено. Мактуб, чтоб его за ногу.

Третье. Я сейчас как бы не в Сумраке нахожусь. Или мне голову напекло в жарком крымском климате?

И четвертое. Голос был женским. Даже девичьим. Нежным и певучим. Предубеждений против женщин, конечно, не имею, но дело тут в другом. У оперативников, как правило, голоса поставлены как следует. Дисциплинируют дозорных с противоположной стороны, а шелупонь вроде мелких кровососов и вовсе к земле пригвождают. Хотя что это я все о Москве да о Москве…

Так что услышать в восемь утра то, что услышал я, означало начать день крайне любопытным образом.

Продолжая держать конверт, я обернулся.

Передо мной стояла молодая девушка в джинсовом полукомбинезоне – явно еще нет двадцати, и не важно, что Иные стареют медленно, если вообще соглашаются стареть. Истинный возраст всегда в глазах. У этой едва светилось совершеннолетие, да и в нем я не был уверен.

Светлая Иная седьмого уровня. Вероятно, инициированная не ранее пары лет назад. Конечно, Иным высокого ранга ничего не стоит скрыть свой истинный статус, но я нутром чувствовал – передо мной стоит натуральный продукт.

– Добрый день, – улыбнулась мне девушка. – Меня зовут Лина. Добро пожаловать в Севастополь – город корабелов!

– Город корабелов – это Николаев, – поправил я. – А Севастополь – город русских моряков.

Она смутилась. Сильно. Распустила короткую косичку и начала тут же ее плести заново.

– С кем вы сейчас говорили? – поинтересовался я. – Ну, насчет Ночного Дозора и дальше по тексту?

– Я приняла вас за другого, – ответила Лина. – Пять минут назад заметила какого-то Иного. Шел через рельсы. Погналась за ним, но упустила. Может, в Сумрак ушел…

Дело оборачивалось таким сюром, что я решил перехватывать инициативу. Открыв было рот, чтобы заявить, что Иных в Севастополе нет, как и Дозоров, я тут же захлопнул его снова. Уже и так понятно, что мои данные устарели. Я-то Иной, и я здесь. Как и моя бесхитростная спутница.

Глянув на Лину еще раз, я заморгал. Кое-что в ее манерах мне напомнило одно досье, которое я читал. Люблю вот на досуге почитать про братьев-Светлых из регионов. Возраст подходит, внешность… Ну, на внешность я давно не смотрю. Другое дело – специфические отличительные признаки в поведении. То, о чем я заподозрил, имелось у Лины в избытке.

– Рад познакомиться, – широко улыбнулся я, протягивая растопыренную пятерню, повернутую перпендикулярно асфальту. – Я Сергей, второй уровень. Воин Света.

– Приятно познакомиться! – засияла девушка, потрясая мою ладонь. – И приятно встретить друга-Светлого!

Еще бы не приятно. Светлые маги и магички на седьмом, самом низком уровне Силы неизменно проходят этап, когда азарт от обретенных возможностей уже несколько поугас, а связанные с властью амбиции еще не пришли. Вот на этой фазе и появляется желание перевесить свою работу на плечи более опытного напарника. Не знаю, кого там Лина видела на рельсах, но она определенно рада возможности взвалить сей груз на меня.

– Ты в Дозоре работаешь? – спросил я.

– Честно говоря, нет, – ответила Лина, немного помедлив. – Дозоры в Севастополе ведь закрыты. Но я давала заявку на перевод в состав какого-нибудь отделения. Поверить не могу, что меня отправили сюда. Дозоры ведь снова откроют, да?

– Заявку? – переспросил я, проигнорировав ее вопрос. – Чтобы подать заявку, ты должна была иметь начальника, который бы ее рассмотрел. То есть уже работать в Дозоре.

– Так я и работала, – заулыбалась Лина. – В Брянском отделении. Правда, кофе подавала в основном.

Я только неопределенно кивнул в ответ. Светлые не лгут, если только не Высшие. Зато полуправда и невысказанность стали второй натурой Светлых.

В брянском Ночном Дозоре я как-то был с командировкой. Запомнил новый спортзал для человеческого персонала, автопарк, состоящий исключительно из списанных маршруток, и страсть местного шефа к творчеству французской певички Ализе. А также эксперименты тамошних колдунов по альтернативному расследованию несанкционированных вампирских пиршеств. Чтобы воссоздать условия гибели донора, колдуны посыпали обескровленное тело предварительно обработанным порошком растительного происхождения. В первую очередь – кофе. В огромных количествах.

«Подавать кофе» в брянском Дозоре означало работать в анатомичке. Помощником скрюченной старухи, которая при вскрытии пользуется сверкающем ногтем ссохшейся правой кисти, плюется в посыпанные кофейным порошком раны для нужной химической реакции и диктует решения скрипучим голосом с использованием давно позабытых латинских нецензурных слов.

Все-таки гадание на кофейной гуще – не вымысел. Есть в этом восточном искусстве здравое зерно. Вот только чтобы овладеть им, требуется прожить в статусе Иного пару человеческих жизней. Не самую приятную пару.

Конечно, молодой девчонке сбежать из этого серпентария на полуостров в мае – ну просто благодать. Вопрос в другом: что именно происходит в Севастополе? Данные мне указания закончились, а Лина пока ничего не прояснила.

– Ты сюда пришла не за тем, чтобы ловить Иных, – заметил я. – Что ты тут делаешь, на вокзале?

– Я только что приехала поездом из Брянска, – сообщила Лина, вытаскивая точь-в-точь такой же конверт, что и у меня. – Мне дали инструкции.

Инструкции. Надо же. Что у них там, в Брянске, низкоуровневых Иных считают за вещи? И к каждой нужна инструкция по применению?

– Бумага подписана Великим Гесером, – сказала Лина, чуть не содрогнувшись от переполнявшей ее радости. – Мне нужно ждать Иного, который будет стоять в этом месте в нужное время.

– И? – поднял я бровь.

– Это вы.

– Я понял, что это я. Зачем ждать? Дальнейшие… инструкции были?

– Дальше нам нужно вместе идти к остановке маршруток и ждать, пока к нам подойдут.

– Ага, – кивнул я. Дело начало чуть проясняться. – Стало быть, сюда прислали кучу Иных, каждый из которых получил конверт с приказами. Нам всем надлежит встретиться, а там, вероятно, мы узнаем цель нашего визита.

Лина захлопала в ладоши.

– Как интересно! – взвизгнула она, подпрыгивая. – Настоящий квест!

– Только в квестах обычно сохраняться можно, – заметил я. – И всегда есть журнал, в котором описываются конкретные действия. А я пока не знаю, зачем мы здесь.

– Разве не за тем, чтобы вступить в Дозор?

– Лина, если кого-то приписывают к Дозору, то дают четкое направление, – сказал я. – Не забивают голову конспиративными заморочками.

– Но ведь мы здесь, – промолвила девушка. – Вы же тоже из Дозора?

– Да, я из Дозора.

– А какого? Я забыла спросить.

– Московского.

Ее глаза расширились.

– Вы из Москвы? – ахнула она.

Я даже скромно прокашлялся. Пиетет перед москвичами, может, среди людей и является чем-то искусственно педалируемым, зато у Иных из столицы вполне есть основания гордиться принадлежностью к штабу хоть Гесера, хоть Завулона. Как ни крути, но в последние годы на московские Дозоры пришлось столько событий, что хватит на целый эпос. Мне как-то довелось пить бренди с инкубом, который гордился тем, что лично знал Антона Городецкого в его бытность магом пятого уровня. Примечательно, что тот же инкуб в прошлом и Ленина видел. Но хвастаться решил именно Городецким. За молодежь я и не говорю – не раз наблюдал, как заклинания по сжиганию окурков файерболами подвешивали на быстрый доступ, чтобы было чем блеснуть в обществе.

Но есть основания для гордости или нет, лично я не считаю нужным раздувать щеки от того, что работаешь в Москве. Может, потому, что я и сам там тусуюсь всего лишь полгода? Несмотря на то, что коренной житель.

– Да, из Москвы, – подтвердил я.

– А амулет у вас какой?

– Что? – не понял я.

Лина раскрыла конверт и помимо письма вытащила странно скрученный листок, напоминавший букву Н. Судя по его виду, его лет пятьдесят использовали в качестве подставки под котел для зелий. Причем для неудачных зелий.

– Не обращайте внимания, это всего лишь пустышка, – сказала девушка, перехватив мой недоуменный взгляд. – Какой-то листок с древним обрядом по инициации, но не в нем дело. Его зарядили растворяющим заклинанием. Стыдно сказать, но я не помню, что оно делает. Вы не поможете?

Я тупо смотрел на ее бумажный амулет, чувствуя себя последним идиотом. Столько раз с гордостью читал письмо шефа сквозь запечатанный конверт, что ни разу не задумался, есть ли в нем что-либо еще.

– Растворяющее заклинание является шуткой кого-то из учеников из резерва Ночного Дозора Москвы, – машинально проговорил я, вскрывая печать собственного конверта. – Оно перехватывает направленный в мага Знак Танатоса и растворяет его в Сумраке. Для успешной работы нужно находиться в месте Силы. А шутка в том, что в местах Силы Знак Танатоса не работает. Заклинание не было принято в общий реестр и не имеет даже названия. В народе называется просто «растворяшкой».

– Надо же, – нахмурилась Лина. – Так это заклинание не работает с самого начала? Я думала, мне его сам Гесер заряжал. Тогда зачем оно мне нужно?

Я не ответил. Сунул руку в конверт, извлек письмо от шефа. Следом мне в ладонь выпали безумно дорогие часы. Самый свежак сезона, что говорится. Если вообще можно назвать часами Apple Watch после рестайла.

– Ничего себе, – вырвалось у Лины. – Это что такое?

Мне казалось, она спросит, как эта штука туда поместилась. Маг седьмого уровня вполне мог бы удивиться возможности сунуть объемный предмет в плоский конверт.

– Мой амулет, очевидно, – сказал я, надевая девайс на запястье.

– И что он делает?

Прямо как в комиксоидном фильме, где супергерои с довольными ухмылками выясняют, какие у кого сверхвозможности, чтобы понять, как именно им нужно собираться в команду. Может быть, мне предстоит к вечеру найти кучу Иных, каждый из которых спросит меня насчет часов. И все же снимать их я не стал. Привыкать надо.

И потом, вопрос Лины интересовал и меня самого. Поймав себя на том, что разглядываю часики именно как часики, а не амулет, я перевел внимание на заключенную в них Силу. После чего решил, что в плане практичности Лине с ее амулетом повезло куда больше.

– Дает разовую возможность связаться с шефом, – ответил я.

– С чьим?

– Со своим.

– Как это? Вы разве не можете связаться со штабом в любой момент?

– Могу, – коротко ответил я. – Но только не под Столпом отчуждения. И никакой амулет не сможет, включая этот.

– Тогда зачем?..

– Не знаю, – отрезал я. – Ты же видишь – мы в одной лодке.

Лина замолчала. От обиды, конечно же. Эх, девочка, знала бы ты, что кое в чем я был с тобой не совсем искренен, – обиделась бы куда больше.

– Пойдемте к остановке, – сказала Лина, быстро вернувшись в нормальное расположение духа. – Времени осталось мало.

Я последовал за ней, позволив шагать впереди. Моя голова целиком была поглощена бесполезным амулетом. Шеф, какого же дьявола ты творишь?

Может, и впрямь попробовать связаться с ним напрямую?

Позже. А то девочка совсем расстроится. Ей-то, похоже, воззвать к Гесеру не дано.

Дойдя до остановки по пассажирскому мосту, Лина не глядя зачерпнула Силы у жизнерадостного подростка с огромным рюкзаком. Сделала это легко, быстро, не сбавляя шага. Я даже остановился на мгновение. День сюрпризов, похоже. Что же, у меня тоже в рукаве есть парочка.

– Что ты творишь? – произнес я.

– А? – не поняла Лина. – О чем это вы?

– Неоправданный забор Силы, – пояснил я. – Это же вмешательство седьмой степени.

– Так никто же не видит, – ответила Лина. – А я всегда так делаю, когда мандраж схватит. Возьмите и вы. И мы, кстати, на «ты» не переходили.

– Полезное замечание, – согласился я. – Совместное правонарушение – достаточная причина для замены брудершафту. Ты не находишь?

Поискав взглядом, я остановился на ребенке в коляске. Он ревел так, что оглашал воплем весь вокзал. Нащупав ауру, я потянулся к ней, настроился. Спокойно, малыш, все хорошо. Памперс тебе сменят совсем скоро, а сейчас попа чистая и блестящая…

Ребенок тут же успокоился и принялся увлеченно пить из бутылочки. Не люблю брать Силу у маленьких детей. Однако если беру, то делаю это мастерски, не причиняя ни малейшего вреда.

– Что вы сделали? – спросила Лина ошарашено.

– Забрал его печаль, – ответил я, слегка поворачивая ладонь и демонстрируя в ее центре небольшой сгусток Тьмы.

Лина отшатнулась.

– Так вы… – прошептала она.

– Позвольте представиться еще раз, более развернуто, – сказал я. – Сергей Воробьев, Иной второго уровня, Дневной Дозор Москвы.

– Вы Темный, – еле слышно вымолвила Лина.

– Ага, – кивнул я. – Ты же считала мою ауру.

Это уже было с моей стороны совсем нагло, но я не мог отказать себе в небольшом удовольствии.

– Я… – Лина запнулась. – Но вы назвали себя Светлым.

– Я не говорил, что я Светлый. Я сказал, что я воин Света. Только не уточнил, как именно я добиваюсь Светлого вмешательства.

– О, мамочки, – простонала Лина. – Поняла.

– Не переживай так, – попробовал я ее утешить. – Мне надо было сразу догадаться, почему ты ошиблась. Сразу, как только ты назвала свое имя.

– Да?

– Брянск, кофе, – сказал я. – Ты Лина Кравец. Сумеречный дальтоник.

Ее глаза вспыхнули, щеки налились краской. Тяжело чувствовать себя неполноценной – что в мире людей, что в мире Иных. Сумеречный дальтонизм – крайне редкая болезнь. Говорят, она возникает в ходе неудачной инициации, но это все чушь. Никто не знает истинных причин того, что новообращенный Иной почему-то оказывается не способен видеть цвет ауры. Они могут отличить Иного от человека, но вот понять, кто перед ними – Темный или Светлый, – не в состоянии.

– Вот почему тебя признали негодной к оперативной службе, – сказал я. – Ты не видишь, кто перед тобой стоит – друг или враг. Когда-нибудь ты поймешь, что эти понятия весьма мало связаны с цветом ауры, но пока что…

– А я знаю, кто ты! – зло произнесла Лина. – Вспомнила, что читала про тебя. Сергей Воробьев, Темный Иной. Известен тем, что…

Она не договорила.

– Продолжай, пожалуйста, – усмехнулся я. – Расскажи, какими действиями я известен. Расскажи, каким образом я за полгода стал приближенным Завулона.

Лина сжала губы и покачала головой.

– Не хочешь? – пожал я плечами. – Тогда хотя бы скажи, под каким прозвищем меня знают в ваших краях.

Спрятав конверт, девушка посмотрела на меня с яростью.

– Манипулятор, – ответила она и направилась к остановке, сжав себя руками за плечи. Светлые, Светлые…

Тьма мне свидетель – никогда я не считал себя манипулятором. Я всего лишь делал то, что делают все. И Темные, и Светлые.

Трудно общаться со Светлыми честно. Никто не ненавидит правду так, как они.

Даже люди.

Глава 3

Все еще не понимаю, зачем я здесь. И зачем здесь Лина Кравец.

В одном я могу быть уверен точно: дело не в воссоздании Дозоров Севастополя. Во всяком случае, Лина точно не могла быть его частью. Если не видишь цвет ауры, то в оперативный штаб тебе дорога закрыта. И даже без этого я мог насчитать с десяток причин, делающих участие Лины в Дозоре невозможным. Хотя бы по характеру.

Вот меня направить в Дневной Дозор Завулон вполне мог. Но я уверен, что шеф прямо сказал бы об этом. В конце концов, я принес много пользы нашему штабу.

Последняя мысль чуть не заставила меня рассмеяться. Как же, польза…

– Который час? – нервно спросила Лина. Ну, хоть не избегает общения, и на том спасибо.

Я взглянул на свои новенькие часики. Интересно, пользоваться продукцией «эппла» по прямому назначению – пижонство или здравый расчет?

– Восемь часов восемнадцать минут, – ответил я. – Скоро там третий подойдет?

– Вот сейчас и должен, – буркнула Лина.

Мы стояли на остановке маршруток. Людей вокруг было не менее сотни. Я просканировал толпу – ни единого неинициированного Иного. Мне-то до лампочки, а вот что сделала бы нервничающая Светлая – не представляю. Ей сейчас, должно быть, крайне неуютно в обществе более опытного Темного.

И все же мне казалось, что вовсе не в цвете моей ауры дело, а в имени моем. Я ничего такого не сделал, чтобы можно было обзавестись шлейфом из слухов и легенд. Да и если подумать, Светлые за мою прошлую деятельность должны мне памятник ставить.

Подъехала маршрутка, свернув к обочине слишком резко. Я ощутил колеблющуюся в салоне Силу. Лина, вероятно, тоже – отступила назад, приготовила защитное заклинание. Щит Мага – неплохая и надежная штука, вот только безошибочно опознается еще до того, как активируется. Буквально за мгновение, но атакующему и этого времени хватит. Мне бы точно хватило.

Двери маршрутки открылись, и наружу вывалились два тела. Светлое и Темное. Едва поднявшись на ноги, они принялись молча драться. На кулаках.

Я не удивился. Разнимать молодняк приходилось каждому, кто хоть раз тренировал свежеобращенных Иных. Признаюсь – такие позорно-школьные инциденты имеют место лишь у Темных. Светлые как-то справляются. Решают дело базаром, так сказать.

Действовать пришлось почти на рефлексах – мигом вывесил «сферу невнимания», от чего толпа тут же рассеялась, а маршрутка двинула дальше, никого не высадив и не впустив внутрь. Вот так люди массово и проезжают свои остановки. Бывает куда забавнее, если «сфера» прилипает не к месту, а к транспорту. Слышал о бомбиле, который бесплатно накатал полный рабочий день с парой завтыкавших зайцев в салоне.

– Перестаньте! – закричала Лина. Скорее строго, чем испуганно. В человеческой школе стажировалась, что ли?

Иные встали, глядя на нас. Лина начала зачитывать им стандартную шнягу про Дозоры и уровни, а я не стал времени тратить – скользнул взглядом в Сумрак и посмотрел на новоприбывшую парочку.

Темный был не намного мощнее Лины. Шестой уровень Силы, на пальцах подвешен «серый молебен». Спрашивается – зачем? Первое попавшееся выбрал как пить дать.

Светлый выглядел чуть спокойнее. Пятый уровень, на пальцах обеих рук – «фризы». И пользовался он ими, похоже, умело. Вот только опять же – против кого?

Завидев меня, возвращающегося из Сумрака, двое Иных немного успокоились. Темный так точно. Светлый же, напротив, сразу немного напрягся. Что же, приятель, если захочешь атаковать – милости прошу. Я не школьник, «щит мага» вешать на себя не стану. У меня найдется, чем тебя угостить. А могу и дать добрый совет.

– Если хочешь кого-то заморозить, можешь начать с него, – сказал я, показав на Темного. – Я вмешиваться не стану, обещаю.

– Стоп! – закричала Лина, становясь между нами троими. – Не слушай его! Он провоцирует тебя на вмешательство!