Скрытые в темноте Хантер Кара

И я ему верю. Что только не проносили с собой арестанты, всего не обнаружишь. Две маленькие таблеточки – это вообще раз плюнуть.

Вудс подает мне пустую упаковку. Прочитав название, я делаю глубокий вдох.

– Она могла достать такое только через Интернет. Ни один врач законно не выпишет.

– Что это? – интересуется Куинн.

– Мизопростол. Для медикаментозного аборта.

– Черт…

Теперь Вудс бледнеет и грузно оседает на койку.

– Свяжись с Эверетт, – говорю я Куинну. – Пусть глаз с нее не спускает.

Сержант уже опередил меня и набирает номер.

– Эв? Это Куинн. Будь начеку – Пиппа, или как ее там… – Он смотрит на меня, слушая собеседницу, и кривится. – Ладно, я передам. Звони, если будут новости.

Повесив трубку, Куинн сообщает:

– Слишком поздно – она сбежала. Ее поместили в один из отсеков, и, видимо, она выбралась через заднюю дверь…

– Черт, неужели рядом никого не было?

– Сомер, как я понял, ждала снаружи. Думала, медсестра проводит осмотр, но та даже не заходила. В общем, вышла путаница. Такое бывает.

Конечно, всякое случается. И у него, и у меня. Но только не сейчас, когда это так важно.

– Больницу обыскивают?

Куинн кивает.

– Правда, у нее фора в десять минут. И людей там до хрена, попробуй еще найти, кого нужно…

– Разве Триша может уйти далеко в таком состоянии?

– Я бы этого не исключал. Зная ее, можно предположить, что так и было задумано.

Вот именно. Этого я и боюсь.

Би-би-си Мидлендс Сегодняшние новости

Четверг, 11 мая 2017 года | Последнее обновление в 17.34

Срочное сообщение

Подозреваемого в похищении девушки отпустили без предъявления обвинений

Полиция долины Темзы заявляет, что владельцу дома на Фрэмптон-роуд в Оксфорде, которого подозревали в похищении и заключении девушки в подвале, не будет предъявлено никаких обвинений. Следователи не раскрывают имени подозреваемого, однако местным жителям известно, что речь идет об Уильяме Харпере, бывшем университетском преподавателе на пенсии. Предполагается, что страдавший от болезни Альцгеймера доктор Харпер стал жертвой ужасной аферы.

Инспектор Адам Фаули отказался от комментариев по поводу слухов, что предполагаемое похищение неким образом связано с убийством Ханны Гардинер в 2015 году. Он также не сообщил никакой информации по возможным обвинениям в связи с делом Ханны.

– У нас имеется подозреваемый, – заявил инспектор, – однако арест еще не был произведен.

Эверетт выключает новости – там весь день одно и то же. Что по телевизору, что в газетах, что в Интернете. «“Афера Фритцля”: девушка притворялась заключенной ради денег»; «Дело об оксфордской афере привлекает внимание к проблемам одиноких стариков». Журналисты названивают следователям, караулят их у порога, лишь бы получить цитату, или доступ к дому, или снимок Вики. Фаули всем отказал.

– Сейчас я тебя подвину, Гектор, – говорит Эверетт свернувшемуся у нее на коленях коту. – Пора заняться ужином.

Большой полосатый кот отвечает недовольным взглядом – не стоит трогать его ради какого-то ужина. Вдруг раздается стук в дверь.

– Давай-давай, Гектор.

Верити перекладывает его на соседнее кресло, затем встает и идет к выходу. Открывает дверь – к ее удивлению, там Эрика Сомер с бутылкой игристого вина. Эрика нерешительно улыбается. Одета она в гражданское: светлые джинсы, черная футболка. Волосы завязаны в хвост.

– Извини, что вот так неожиданно… Твой сосед как раз уходил и впустил меня.

Эверетт все еще держит дверь приоткрытой.

– Слушай, я просто подумала, что наши отношения немного не заладились. Надо бы это исправить. – Сомер подает бутылку. – Как насчет вина?

Верити по-прежнему молчит, зато Эрика продолжает:

– Это твой кот?

Она наклоняется и берет Гектора на руки, чешет его за ушами. Кот прикрывает глаза и громко мурчит от удовольствия.

– Осторожно: будешь так чесать его, и он решит стать твоим другом на всю жизнь, – усмехается Эверетт.

– Я давно хочу кота, – с улыбкой отвечает Сомер, – но домовладельцы не разрешают.

– Я выбрала это местечко лишь потому, что здесь есть пожарный выход и соответственно кошачья дверца. Друзья считают меня ненормальной: стоимость в полтора раза дороже остальных вариантов, а ленивый засранец почти не выходит на улицу!

Женщины ловят взгляд друг друга, и тогда Эверетт отходит назад, распахивая дверь пошире.

– Ты что-то говорила про вино?

Три недели спустя.

У меня в саду.

Мои родители считают, что на воскресный обед с сыном и невесткой обязательно нужно нарядиться. Наверняка, вернувшись домой, они отправят эти вещи прямиком в дальний угол шкафа. На столе полно еды, в которой они только слегка поковыряются. Копченая курица, салат с рукколой, малина, инжир, сыр пекорино. Алекс вместе с моей мамой и мальчиком общаются с соседским котом, дружелюбным бело-рыжим созданием. Малыш то и дело пытается схватить животное за огромный пушистый хвост, Алекс осторожно убирает его руку. Отец садится рядом со мной.

– Стол всегда накрываешь просто отличный.

Я улыбаюсь:

– Это не я, это Алекс. По-моему, она скупила весь магазин.

Наступает пауза. Мы оба никогда не знаем, что сказать.

– Так вы нашли девушку, которая убила ту бедняжку?

– Пока нет, – качаю я головой. – Следим за портами и аэропортами, хотя, возможно, она уже сумела выехать из страны.

– А что насчет мальчика? – спрашивает он, наливая себе еще безалкогольного пива.

– Тоби? С ним всё в порядке. Отец держит его подальше от всей этой суеты.

– Нет, я про того мальчика. – Он показывает рукой вдаль сада. – Думаешь, это хорошая идея?

– Слушай, пап…

– Я просто волнуюсь… после того, что случилось с Джейком, пришлось нелегко, правда? Особенно Алекс. И тебе, конечно, тоже, – спешит добавить он.

– У нас всё хорошо. Правда.

Я всегда так говорю.

– Что с ним будет?

Мальчик заплакал, и Алекс поднимает его на руки. Моя мать выглядит обеспокоенно.

– Не знаю. Соцслужба решит.

Алекс присела с малышом на скамейку. Он продолжает плакать, и мама бегает вокруг, не зная, что делать.

– Трудно ему придется, – отзывается папа, глядя на них. – Однажды кто-нибудь расскажет парнишке всю правду. О том, кто он такой. Кем был его отец, что натворила мать… Нелегко жить с таким грузом.

Я размышляю об Уильяме Харпере, который всегда хотел сына. Знает ли старик о нем? Желает ли с ним встретиться? Или же волнения последних недель только ухудшили его состояние? Когда я ехал по Фрэмптон-роуд, на доме висела табличка «Продается». Повторяю самому себе, что Харпер все равно вскоре отправился бы в дом престарелых, и тем не менее чувствую некую вину.

– Иногда лучше не знать, – говорю я, возвращаясь к реальности. – Иногда молчание милосерднее.

Папа смотрит на меня, и на мгновение, всего на мгновение мне кажется, что сейчас он скажет правду. Обо мне. О них. О том, кто я такой.

Но мама вдруг зовет нас из сада, и он, осторожно коснувшись моего плеча, идет к выходу.

– Ты прав, сынок.

Конец октября. Льет дождь, мелкий противный дождь, пронизывающий до самых костей. Реки, каналы, болота – этот город окружает вода. Зимой каменные строения впитывают влагу. Некоторые дома на Фрэмптон-роуд, а именно те, где живут дети, украшены к Хеллоуину: на окнах декорации в виде вампиров, привидений и ведьм с зелеными волосами. Кое-где у порога красуются тыквы с вырезанными глазами и зубами.

Марк Секстон стоит на подъездной дорожке дома № 31 под зонтом для гольфа и смотрит на крышу. Ни хрена они не успеют к Рождеству. Ну хоть строители вернулись, и то хорошо. По крайней мере, должны были вернуться… Он смотрит на часы – наверное, уже в четвертый раз. Да где же они, черт побери?

Как по сигналу на улицу поворачивает грузовик с платформой и останавливается у дома Марка. Выходят двое мужчин: Тревор Оуэнс, прораб, и молодой парнишка. Последний начинает разгружать машину и доставать инструменты.

– Только вы двое? – настороженно спрашивает Секстон. – Я думал, сегодня приедут и все остальные.

– Не волнуйтесь, мистер Секстон, они в пути, – отвечает Оуэнс. – Им еще надо докупить кое-какие материалы. Я решил опередить их и еще раз взглянуть на нашу проблемку в подвале.

– Как по мне, так это целая гребаная проблема, – сердится Марк, но все же идет открывать дверь.

Внутри стоит запах сырости. Вот еще одна чертова причина, почему он хотел управиться с ремонтом за лето.

Оуэнс идет по коридору к кухне и тянет на себя дверь в подвал. Щелкает выключателем – все равно темно.

– Кенни! – кричит он. – Фонарик есть?

Парень приносит большой желтый пластиковый фонарик. Оуэнс включает его и направляет луч света на патрон. Лампочки в нем нет.

– Ладно. Посмотрим, что у нас тут…

Он начинает спускаться по лестнице. Внезапно слышится треск, затем крик и грохот.

– Что? – Секстон наклоняется ближе. – Что там за чертовщина?

Он замирает у порога и смотрит вниз. Оуэнс лежит на спине, цепляясь за остатки деревянных ступеней.

– Твою мать. – Его грудь тяжело вздымается. – Твою мать, вон там… посмотрите…

Фонарик упал, и свет конусом льется по полу. В темноте мелькает десяток глаз-пуговок, что-то шуршит.

Крысы.

Только Оуэнс имел в виду совсем другое.

Она лежит у основания того, что некогда было лестницей. Одна нога изогнута под неестественным углом. Длинные волосы, немного позеленевшие, тонкие руки, черный лак на ногтях. Молодая. Когда-то, пожалуй, была красивой, только теперь уже не разберешь.

Лица у нее не осталось.

«Дейли мейл»

21 декабря 2017 года

ВЕРДИКТ ПО ДЕЛУ «БЕЗУМНЫХ СЕСТРИЧЕК»

Вики Нил вынесли приговор за «необъяснимо жестокую» аферу

Обвинения в убийстве Ханны Гардинер так и не предъявлены

Автор Питер Кроксфорд

Вчера в Оксфорде уголовный суд присяжных приговорил к шести годам заключения Вики Нил, «аферистку из подвала», признавшую себя виновной в попытке мошенничества. Она пыталась подставить пенсионера Уильяма Харпера, изобразив себя жертвой неправомерного лишения свободы и насилия. Нил и ее старшая сестра Триша Уокер издевались над пожилым человеком, унижали его, обжигали на газовой плите и подбрасывали в дом порнографические материалы. Объявляя приговор, судья Теобальд Уоттон назвал поведение девятнадцатилетней девушки «необъяснимо жестоким», а ее «попытку нажиться на больном старике, который не сделал ей ничего плохого», – бессердечной и эгоистичной.

После оглашения вердикта Джон Харрисон, суперинтендант полиции долины Темзы, выразил свою удовлетворенность тем, что справедливость наконец-то восторжествовала, и подтвердил, что вскоре на рассмотрение Службы уголовного преследования будет представлено дело, связанное со смертью журналистки Би-би-си Ханны Гардинер, убитой в 2015 году. В своих комментариях, однако, многие люди отмечают, что будет трудно определить степень участия Нил в этом преступлении, так как два месяца назад частично разложившееся тело ее сестры, Триши Уокер, было найдено в подвале дома, соседствующего с домом Уильяма Харпера. Останки обнаружил хозяин пустующего жилища; согласно предположениям полиции, Уокер скрывалась там после того, как сбежала из-под ареста, спровоцировав выкидыш. Вскрытие показало, что она сломала ногу, упав с шаткой лестницы. Вероятно, после обильной потери крови Уокер испытывала головокружение. В заключении коронера указана смерть по причине обезвоживания. Остается лишь одна загадка: куда подевалась бесценная фигурка, которую Уокер стащила у Уильяма Харпера и носила на шее? На полу нашли порванную серебряную цепочку, но без какой-либо подвески. Попытки специалистов из лондонской полиции, работающих с крадеными предметами искусства, найти нэцке не увенчались успехом.

Хотя в связи с убийством Ханны Гардинер пока так никому и не было предъявлено обвинений, стали известны некоторые подробности об ужасающих обстоятельствах ее смерти. Предполагается, что Триша Уокер тщательно спланировала убийство. Она сняла одежду с тела миссис Гардинер и связала ее, чтобы навести полицию на мысль о сексуальном маньяке. Вики Нил отрицает прямое участие в смерти миссис Гардинер, уверяя, что была вынуждена помочь сестре скрыть улики, так как находилась полностью в ее власти и опасалась за собственную жизнь.

Криминалист-психолог Лоуренс Финч, выступающий консультантом на съемках телепередачи «Преступления, которые потрясли Британию», называет этот случай классическим примером так называемого двойного психоза, folie deux. «В подобных преступлениях один из партнеров обычно выступает в качестве доминирующего, однако чаще всего это бывает мужчина, навязывающий свою волю девушке или супруге. Взять хотя бы “болотных убийц”[29]. Данное дело кажется необычным, так как в нем замешаны две женщины – к тому же еще и сестры».

Доктор Финч также полагает, что Триша Уокр является редким экземпляром женщины-психопата. «Мы привыкли видеть, что такого рода преступления совершаются мужчинами, но есть и женщины, способные на подобное при определенных факторах. Многие потенциальные психопаты за всю жизнь не делают ничего плохого, потому что не оказываются в ситуации невозможности получить желаемое. Пока этим людям ничто не препятствует, они кажутся вполне нормальными, а иногда даже невероятно очаровательными, пусть и слегка манипулирующими. По словам одного из ведущих экспертов, с психопатом вы отлично проведете время, но заплатите высокую цену».

389 комментариев

Danielaking07

Мне кажется, что истинными жертвами этих двух мерзких коров стали муж и сын Ханны Гардинер. Малышу придется расти без мамы – вот вам и «высокая цена».

Zandra_the_sandra

А мне жаль старика. Когда уже соцработникам начнут нормально платить, чтобы они уделяли достаточно времени своим одиноким подопечным?

GloriousGloria

Мне вот что интересно: как девочки из хорошей семьи могут превратиться в таких монстров? В детстве над ними вроде никто не издевался, как я понимаю.

Otter_mindy1776

Тут во многом виноват Интернет. Не удивлюсь, если они делали селфи, издеваясь над бедным стариканом.

FireSalamander33

Ну хотя бы мальчик, рожденный Вики, получит шанс на нормальную жизнь. Говорят, его сейчас усыновляют, а в соцслужбе ему дали имя Брэндон – это значит «маленький ворон». Мило, правда?

Внутри холодно, несмотря на то что на улице лето. В пустых домах всегда так. Никто не согревает его теплом своего тела или дыханием, вот и появляется сырость. Хотя он лишь кажется пустым, потому что в углу, в окружении пустых банок колы, недоеденного бургера и гигиенических прокладок, сидит девушка. Сидит, прислонившись спиной к стене и накрывшись, как одеялом, темно-синей стеганой курткой.

Дверь медленно открывается, на фоне внезапно яркого света видно чье-то лицо в тени.

Триша пытается встать, но корчится от боли. Вики смотрит на нее.

– Говорят, у тебя выкидыш.

– Ну, чем быстрее я избавлюсь от него, тем лучше. Я забеременела лишь для того, чтобы получить Роба. Ребенок мне на хрен не нужен. Вот уж повезло, что этот ублюдок стреляет холостыми патронами…

Вики молчит.

– Что ты сказала полиции? – спрашивает Триша.

– Ничего. Они не в курсе, что я здесь. Выпустили под залог.

– Как ты узнала, где меня искать?

– Я знаю, как ты мыслишь. Я знаю тебя, настоящую тебя, лучше, чем кто-либо другой.

Триша усмехается:

– Но вот тебя-то люди не знают, правда, Вики? Ты же им соврала.

– Как и ты. А еще ты соврала мне. Я чуть не погибла из-за тебя. Я могла умереть.

Вики с грохотом закрывает за собой дверь; по полу разлетаются обрывки газет.

– Тот инспектор, Фаули, он показал мне, что ты искала в Интернете на своем телефоне. Какие сайты читала. Про то, как затребовать деньги.

Триша ерзает.

– Ну, конечно, надо же было узнать, как нам все это провернуть…

– Только речь шла не о нас, верно? – У Вики дрожат губы, однако ее взгляд безжалостен и полон гнева. – Лишь о тебе. Ты не просто искала информацию – ты даже отправила электронное письмо в одну юридическую фирму. И в нем спрашивала, сколько денег можно получить, если подашь в суд на того, кто убил твою сестру.

В ответ молчание.

– Не было никакой ошибки, да, Триша? Ты хотела меня убить, а потом свалила бы вину на Харпера.

Сестры смотрят друг на друга, не скрывая враждебности.

– Где? – твердым голосом спрашивает Вики.

– О чем ты?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Давай сюда.

– С чего вдруг я тебе это отдам? – прищурившись, отвечает Триша.

– Просто отдай. Тогда я уйду и оставляю тебя в покое. Или…

– Или что?

Вопрос повисает в воздухе.

Ответа нет.

Группа прекрасных людей, так называемая «команда Фаули», помогла мне создавать, править и улучшать этот роман. Спасибо Анне Пауэр, моему великолепному, терпеливому и готовому прийти на помощь агенту, и моим двум редакторам в издательстве «Пингвин» – не менее великолепным и проницательным Кэти Лофтус и Саре Стайн. Также хочу поблагодарить моих замечательных специалистов по связям с общественностью: Поппи Норт, Роуз Пул и Энни Холландс в Соединенном Королевстве и Бена Петроуна и Шеннон Келли в Соединенных Штатах.

Огромное спасибо моим консультантам: потрясающему криминалисту Джоуи Гиддингсу, который нарисовал схемы места преступления, королевскому адвокату Николасу Сифрету за советы в юридической сфере и детективу-инспектору Энди Томпсону за неоценимую помощь в описании работы полиции. Также благодарю доктора Энн Робинсон и Никки Ральф. Я старалась сделать эту историю как можно более правдоподобной, но все же воспользовалась некой авторской вольностью, как это бывает во всех художественных произведениях. К примеру, допрос психически нестабильного взрослого – очень сложная процедура, и я не претендую на ее стопроцентно достоверное отображение. Разумеется, ответственность за все ошибки и неточности лежит только на мне.

Спасибо «первым читателям» – моему мужу Симону и замечательным друзьям Стивену, Элизабет, Саре и Питеру. И конечно, моему потрясающему литературному редактору Карен Уитлок.

Наверное, странно благодарить город, но я не написала бы эту книгу без помощи особого «гения места» Оксфорда. Это бесконечно вдохновляющий и удивительный город, в котором мне повезло жить. Естественно, все герои являются плодом моего воображения и не основаны на реальных людях. Многие места тоже придуманы мной, хотя некоторые существуют на самом деле – к ним относятся Уиттенхэм-Клампс, «Гнездо кукушки», «Денежная яма». Легенда о вороне тоже реальна. Несколько лет назад в Уиттенхэме действительно были обнаружены останки мужчины, ребенка и расчлененной женщины, относящиеся к железному веку. Считается, что женщину использовали для человеческого жертвоприношения. Насколько мне известно, строить дома в том районе никто не собирается.