Навигатор. Покрова Ахерона Кретова Евгения
Наталья вздохнула.
– Хорошо, где их у вас достают.
Ираль опять замолчал, на этот раз Наталья не прерывала его размышления – ждала. Можно было бы активировать креоник и сделать запрос информаторию, но перед ней сидел человек, который все знал. И мог выдать нужную информацию. Хоть и соображал туго, и действовал ей на нервы.
– Так что с оайли?.. Монастырь? Родственница? Подруга детства? Какие у нас варианты? – не выдержала, наконец, девушка.
Ираль подался вперед, резко, неожиданно, перехватил ее руки и привлек к себе. Сжал запястья.
– Ты что, правда ничего не понимаешь? – прошептал. – Не догадываешься, зачем Теон отправил тебя со мной?
Землянка смотрела на его руки, тонкие и гибкие, как у пианистов пальцы. Чувствовала его внимательный, прожигающий переносицу взгляд. И молчала: проговорить вслух то, что напрашивалось, само не получалось. Но Ираль смотрел требовательно и, кажется, ждал ответа.
У Натальи пересохло в горле, в памяти некстати снова всплыло воспоминание, когда она по неосторожности разозлила его своими расспросами о психокинетике поляризации мыслеобразов.
«Наша раса – давно и безнадежно опередила вашу в развитии, и только милость и псевдогуманизм заставляют нас делить с вами плоды нашей цивилизации, – полыхнуло в мозгу горячим шепотом. – Ради мифического благополучия вашей расы мы изменили свою пищевую цепочку, исключив из неё млекопитающих, вас и вам подобных».
Голос Ираля, кажется, горел в воспоминаниях, снова расплескивая по венам первобытный страх. Он полз ледяной змеей, извивался, забираясь под ребра.
– Надеюсь, я не должна стать кормом для твоей оайли, – прошептала, наконец, девушка то, что вертелось на языке.
Она попробовала высвободить руки, но клириканец только крепче их сжал, заговорил тихо, настойчиво.
– Сейчас не время для шуток… Послушай меня. Теон не просто так отправил тебя со мной. Он прекрасно осведомлен о причинах моего изгнания и о том, что у меня нет оайли, и, конечно, он рассчитывает, что я представлю тебя Совету рода как свою оайли. Это давняя мечта церианцев – генетически переплести народы Единой галактики так, чтобы не осталось малых и больших, старых и молодых рас, ведущий и отсталых. Чтобы Единая галактика стала поистине единой. Как одна семья.
Наталья хмурилась, смотрела на Ираля со страхом и подозрением.
– Ираль, такие вещи не делаются по мановению волшебной палочки. Это сотни лет эволюции.
Он не дал ей договорить. Заговорил горячо:
– Ты слишком недавно в Единой галактике, ты много не знаешь. Теон – представитель династической семьи Фламиньонов, он старший сын Бозе Фламиньона, бывшего правителя Церианы. И сейчас он действует не только как законник, но и как заправский интриган. Ушедшие угрожают землянам, землянка станет оайли. Каждый клириканец почтет за честь вступиться за семю Всеобщей матери, за ее первый дом. И экспансия атавитов окажется невозможной. Но это будет война. Война, от которой наши предки уклонялись столько времени. Война Клирика и ушедших. И сейчас я должен принять решение – позволить ушедшим сожрать вас или втянуть в очередную войну свой народ.
Он порывисто высвободил ее руки и встал. Демоэкран мигал красным – они входили в транзакционный коридор.
– Разве у нас есть выбор? Атавиты, проникнув на территорию Единой галактики, не оставят здесь камня на камне, разве нет? – голос Натальи дрожал. – Разве они удовлетворятся только моей планетой? Вы сами говорили – мы малая раса, всего одна планета, всего несколько миллиардов жителей. А сколько нужно атавитам?.. 150 лет назад вы взорвали несколько миров, чтобы защититься от них. И этого оказалось недостаточно – завтра они окажутся в вашем доме… Они уже здесь… Просто ждут удобный момент для нападения.
Что делают атавиты со своими жертвами? Как это происходит? Она отвернулась, закусила губу – вспомнила истерзанный манипулятор, в котором они нашли Ульяну. Мысль о маме, сестре, тетке, с которой она все время ругалась то из-за прически, то из-за слишком короткой юбки. Их завтра может не быть. Она их никогда не увидит, если не сможет спасти.
Клириканец считывал ее смятение и страх. Нет, не такой живой и горячий, как минуту назад. Но приправленный черной тоской и ожиданием неизбежного. «Она права. Уклониться – это получить всего лишь очередную отсрочку и дать атавитам закрепиться в нашем мягком подбрюшии, на Земле».
– Даже если представить тебя как мою оайли, ничего не выйдет, – проговорил задумчиво.
– Почему?
– Потому что мы не уложимся в протокол. Чтобы протащить такое решение о патронаже Земли, я должен прежде вступить в права и лишить Грацца регентства, а вместе с этим – решающего голоса в Совете. Ближайшее заседание начнется через три дня и продлится четыре. Выходит, я должен уже сегодня, при встрече с родней, заявить, что нашел оайли, и завтра повторить это официально на малом совете родов. Чтобы запустить процедуру согласования. – Он говорил тихо, отрывисто, заметно спотыкаясь на шипящих.
Наталья упрямо мотнула головой.
– А какой протокол?
Ираль медленно вернулся на свое место, откинулся на спинку кресла.
– Даже обсуждать это не буду. Я буду искать другое решение.
– Теон, как ты сказал – интриган и едва ли не правитель Церианы? Я думаю, он уже все просчитал. И другого решения нет… – Она порывисто встала, прошла вдоль стены, обхватила себя за плечи. – Ираль, не молчи, черт тебя подери! Я не знаю ваших законов, не знаю этот чертов протокол. Что нам делать, чтобы Клирик вступился за Землю? Что это значит – стать твоей оайли?
– Я не могу так с тобой поступить. С тобой не могу. С Крыжем не могу. Он любит тебя, говорил мне. А предложение Теона – это билет в один конец. Когда все закончится, я смогу отпустить тебя. Клирик – нет… Всеобщая мать – это не на один день. Это навсегда… Поэтому я тебя спрячу в безопасном месте, где тебе ничего не будет угрожать. Сегодня вечером, сразу после посадки.
Наталья хотела ему ответить – о Васе прежде всего, но не успела – динамик под потолком ожил:
– Сеном Адальяр, сообщаю об успешном выходе из транзакции. Мы входим в зону действия стационарного Ока, для нас подготовлен коридор. Служба сопровождения уже заняла стартовые позиции. Расчетное время прибытия на Клирик: восемнадцать часов тридцать шесть минут по Акалату.
– Слышала? Поздно. Мы прибываем в резиденцию Адальяров…
Со щелчком сигнал прервался.
Ираль поднялся.
Наталья смотрела на его упрямую спину. И понимала, что он решение не примет. И никакие слова не помогут. В памяти всплывали обрывки фраз, брошенных Теоном перед ее отбытием. Он дал ей все инструкции. Еще бы понять, что они означают… «Иногда один поцелуй решает судьбы многих цивилизаций», – так, кажется, он сказал. Она тогда отчего-то подумала про библейскую историю и поцелуй Иуды. Но, может быть, Теон имел в виду что-то иное? Чей-то поцелуй должен что-то решить. Во внутреннем кармане лежал диск, который церианец просил посмотреть при первой возможности.
– Сколько у нас времени до посадки? – спросила Наталья.
Ираль сверился с графиком на демоэкране:
– Порядка шестнадцати минут.
– Мне нужен информер и шестнадцать минут тишины. Устроишь?
Глава 6. Переход
Тиль Теон наблюдал, как дежурный офицер выдавал Крыжу пароли доступа, коды активации систем и адмиции на беспрепятственный проход по сектору. Мрачно поглядывал на Паукова – генетик стоял, прислонившись плечом к стене и сосредоточенно смотрел себе под ноги. Плотно сомкнутые губы, обострённые скулы и бледное лицо с лихорадочным румянцем. «Нервничает», – догадался следователь. Несколько минут назад генетика познакомили с представителем Трибунала, который будет сопровождать их, и озвучили план действий: пройти через Выжженное поле по маршруту «Фокуса», догнать его. Вернуть контроль над бортом, возможно принудительно. На этом адмиция, согласованная Теоном с властями Коклурна, завершится, и у экипажа «Фокуса» останется пятнадцать часов до формирования нужного фарватера, чтобы покинуть территорию Коклурна и не нарушить международные обязательства (Теон позаботился и об этом). За эти пятнадцать часов им и предстояло найти энергон и изъять его.
Миссия, рассчитанная по минутам.
«Теон надеется, что за время, пока мы ищем «Фокус», Ульяна найдет артефакт или определит, где он находится», – размышлял Артем. Мысли ворочались тяжело, то и дело отвлекаясь на препирательства Крыжа с офицером Управления.
– Я не понимаю, этот геморр вы специально для нас придумали или тоже так ходите?.. Я, по-вашему, каждый чих должен сопровождать этими кодами, что ли? – айтишник возмущался, отчаянно жестикулировал, распаляясь с каждым словом все больше.
В противовес ему офицер Управления был спокоен и говорил словно под наркозом:
– Алгоритм передвижения судна Управления, предоставленного гражданским лицам, утвержден…
Крыж шумно выдохнул:
– Да я знаю, что он утвержден. Но этот ваш алгоритм предполагает подтверждение любой команды адмицией. А экстренная ситуация? Мы через Выжженное поле проходить должны, если вы еще помните об этом. А в случае активации аварийного протокола?
– Этот алгоритм утвержден Управлением сопровождения следственных действий для навигации в особых условиях, – в пятый раз повторил офицер и покосился на Теона, определенно рассчитывая на поддержку. – Ваша ситуация – особая.
Теон, наконец, вмешался:
– Господин Крыж, не выносите мозг моим людям. Было бы другое судно с другим протоколом, я бы вам его предоставил. Но его нет. Или довольствуйтесь тем, что вам предоставлено, или возвращайтесь в свои каюты. Я прекрасно обойдусь без вашего участия… Вон, бригаду Нириха посажу на борт и никаких претензий к адмициям и алгоритму.
Крыж смолк, покосился на Паукова и обреченно принял стопку креодисков.
– Бюрократы чертовы, – пробормотал.
«А может, у него есть сведения, что Сабо знает, где искать энергон на Коклурне? – Пауков снова вернулся к своим мыслям, прикинул, что такой вариант тоже возможен. – Потому что иначе – искать иголку в стоге сена за 15 часов. Тогда за пятнадцать часов можно многое успеть».
– Энергон, вернее всего, возвращен в госархив, – проговорил Тим рядом, словно угадав, о чем размышляет генетик.
Артем повернул к нему голову. Уточнил:
– В секторе Галоджи имеешь в виду.
– Думаю, нет. И, думаю, даже не на станции Галоджи-1 или 2.
Артем нахмурился:
– Думаешь, энергон спрятан в туманности?
Туманность Галоджи – мерзкое место, клубок неразгаданных аномалий и следов некогда проводимых Коклурном экспериментов с гравитацией. Туманность – все, что осталось после взрыва планеты Гало, научного центра Империи. Собственно, по словам Сурфа, он там и нашел энергон, на одном из осколков некогда могущественной планеты. Туманность состояла сейчас из космического ветра, радиации и мчащихся по не выстраиваемой траектории астероидов. Удивляло то, что если верить наблюдениям, туманность вращалась вокруг некоего центра. Что является этим центом, сегодня не было известно никому. Есть мнение, что туманность и взрыв архива – очередная уловки коклурниан. И в центре скрывается нечто угрожающее Единой галактике.
Пауков растер подбородок. Более-менее точное местонахождение артефакта – это все-таки надежда, что они уложатся в отведенное время и их не разнесут безопасники Коклурна на сотню маленьких «Фокусов». Тем более, что сектор Гало находится в непосредственной близости от Выжженного поля и возможных путей отступления.
«Только бы Ульяну найти», – принял из рук Теона резервные коды, которые они должны подключить к геному «Фокуса», когда окажутся на борту – Трибунал хотел отслеживать их передвижения по Коклурну.
– Надеюсь, наши договоренности будут соблюдены неукоснительно, – произнес церианец.
Пауков посмотрел на него:
– Я тоже… Где ваш представитель?
– Получает последние инструкции от Нириха. Сейчас будет.
Пауков кивнул:
– Надеюсь, справится…
Теон прищурился, изучая профиль землянина. Начальник криминальной полиции был рад, что этот парень так заинтересован в возвращении на борт «Фокуса», все-таки что ни говори, а привязанности гуманоидов – их уязвимость и сила: из-за нее они оказываются на краю пропасти, ради нее они сворачивают горы.
– Я должен напомнить вам о субординации и подчинении представителю.
Пауков неохотно кивнул, направился к стыковочной камере, за которой его уже ждал экипаж «Фокуса». Без Ульяны, без Натальи, без Ираля.
Яль Нирих подошел следом, коротко поприветствовал:
– Пауков уже в курсе, говорю остальным, – он кивнул на стоявшую справа от него невысокую и хрупкую девушку: около двадцати пяти на вид, светлые волосы собраны в хвост, решительный, волевой и вместе с тем лукавый взгляд, на губах – тонкая усмешка. – Госпожа Ксения Павлова, тоже землянка. Она – уполномоченный представитель Трибунала с полным набором адмиций. – Парни переглянулись. – У Ксении обширный боевой и следственный опыт, последние полтора года она возглавляет одну из моих лучших групп задержания. Кроме того, проходила стажировку в Академии Космофлота и прошла спецкурс господина Ираля Танакэ, имеет соответствующий сертификат пилотирования в экстремальных условиях, что особенно важно в нынешней ситуации. Ксения временно заменит отсутствующего навигатора, а в последующем сможет выполнять функции одного из дублеров.
Команда изучала стоявшую рядом с Нирихом девушку.
– Добро пожаловать, – Артем первым протянул ей руку, представился: – Артем Пауков, руководитель проекта «Фокус» и бортовой медик.
Девушка кивнула:
– Ксения. – У нее крепкое, по-мужски смелое рукопожатие, чуть шершавая ладонь и высокий, звонкий голос. – Надеюсь, сработаемся…
– Рад, что у тебя есть навыки пилота. Мы в этом сильно нуждались, – он окинул взглядом парней, представил: – Старпом Крыж Василий, второй навигатор-дублер Авдеев Кирилл, юнга Тим Резников. С капитаном познакомишься позднее. Первый дублер сейчас уже, наверно, подруливает к Клирику с Танакэ. У них задание от Теона…
– Я в курсе, – отозвалась девушка и, не дожидаясь приглашения, решительно направилась к горловому люку, на ходу кивнув членам команды «Фокуса».
Нажала на интерактивное табло и ввела код доступа. Дождавшись появления зеленого индикатора, шагнула внутрь стыковочного коридора.
– У нас узкое окно, – бросила через плечо. – Я сверилась с картой торсионных полей, в семи минутах лёта отсюда в Выжженном поле формируется удобный карман. Большой фрегат через него не проскочит, конечно, а вот мы на выданной Теоном посудине, вполне.
Она деловито миновала санитарную камеру. Шагала широко, уверенно.
– Картами у вас кто занимается?
– Авдей… – Отозвался Крыж и исправился: – Авдеев то есть. Кирилл.
Ксения бросила на него удивленный взгляд:
– А у Авдеева голос есть?
– Есть, конечно, просто…
– А почему ты вместо него отвечаешь? – она затормозила, и тут же оказалась в кругу молодых людей, Крыж едва в нее не врезался: – Слушайте, парни. Все, что на корабле – это работа. Ржач, шуточки, подколы и троллинг – это повод схлопотать от меня по шее. Без обид. Я девушка нервная, сантиментам необученная… Я предупредила.
Крыж нахмурился и, сунув руки в карманы, протянул:
– У-у, у мадам Следак с чувством юмора проблемы. Только этого нам не хватало.
Она полоснула его взглядом, от чего Крыж улыбнулся еще шире, примирительно добавил:
– Хорошо, что сразу предупредила, заранее, так сказать. А то иной раз шутишь, стараешься, а чел не сечет… Одно разочарование получается…
Он направился к выходу из узкого стыковочного отсека. Девушка дернула его за рукав и толкнула к стене.
– Слушай ты, умник, – сгребла в кулак лацканы его кителя, так, что волокна дендрогаля побелели и разошлись под пальцами.
Крыж покачал головой, аккуратно снял ее руки, покосился на Паукова – тот замер рядом, уперев руки в бока, с видом готового взорваться вулкана.
– Да услышал я, услышал… Не пыли…
И быстро дернув рычаг допуска, распахнул люк и сбежал по трапу внутрь фрегата.
Пауков посмотрел ему в след, добавил от себя:
– Ксения, мой вам совет – не стоит так. Мы всё поняли: без шуток, без подколов и юмора… Надеюсь, справимся. Не так долго нам придется вместе работать. Давайте уже займемся вылетом… Кир, Василий, подгружайте карты и коды.
Ульяна забралась в навигаторское кресло, активировала рабочий монитор. Осиротевшие, блеклые точки нейроактивности команды – пустые иконки вместо Наташи, Васи Крыжа и… Артема. Мигающий зеленый – место Авдеева, кресло которого сейчас занял Сабо.
Привычные линии навигационных маршрутов, еще сформированные Киром, сияли – одного ее взгляда достаточно, чтобы Флиппер пошел по ним.
Экран приветливо мигнул загрузочной шкалой, выбросил таблицу готовности фрегата, предложил команды для исполнения: продолжить маршрут или вернуться на стартовую точку.
В голове мелькнула шальная мысль – продолжить маршрут, опередить «Берг» и добраться до Теона раньше. И тут же погасла: «А если это он все и организовал?». От догадки стало жарко.
Девушка тайком выдохнула, приспустила молнию на горловине. Покосилась на белые, будто припорошенные снегом, волосы креонидянина, его синюшные пальцы – они уверенно порхали над приборной панелью Кира, задавали параметры переброски, вводили данные корректур с учетом влияния торсионных полей на траекторию полета. Под сердцем Ульяны кололо все сильнее – никак не могла заставить себя свыкнуться, что Сабо касается святая святых ее Флиппера – его системы управления, по-хозяйски, нагло и бесцеремонно.
Так же как совсем недавно нагло и бесцеремонно касался ее самой. Ожившее воспоминание, от которого стало снова сосать под ложечкой, а к горлу подступила тошнота. Что она делает, зачем с ним идет на край света.
Сабо повернулся к ней в пол-оборота, посмотрел снизу вверх с издевкой. Грубо окрикнул:
– Эй, салага, ты собираешься вести корабль? У нас сорок секунд до касания.
– Вагон времени, – пробормотала Ульяна.
Девушка поправила височные диски и обреченно выбрала команду «вернуться на стартовую точку». Будто в омут с головой нырнула. На рабочем мониторе загорелось колесо загрузки, одна за другой гасли выстроенные вехи, которые еще минуту назад могли бы привести к Теону. Активировались, подкрашенные зеленым узловые точки, уводившие назад, в черноту Выжженного поля.
«Фокус» неторопливо приготовился к движению на марше, иконки активации импульсного двигателя осветились.
– Импульсный двигатель на старт, – скомандовала, снова забыв, что сейчас не услышит голосов Крыжа или Авдея. Артем не напомнит, чтобы она выровняла дыхание перед точкой сборки.
– Есть импульсный двигатель на старт. – Бледные руки креонидянина на рычаге – будто измена команде, чужие пальцы уверенно удерживали джойстик. – Код транзакции четырнадцать, погода в точке выхода по прогнозу… К транзакции готов.
За плечами будто повесили многотонную глыбу, в груд стало тяжело. Артем бы сейчас уменьшил активность лианина, позволил бы адаптироваться. Но Артема рядом нет. Ульяна сделала несколько маленьких поверхностных выдохов, задержала дыхание, чтобы унять сердцебиение.
– Кодировка транзакции стандартная, – продолжал Сабо считывать информацию. – Угол смещения ноль градусов. Торсионное поле по правому борту, касание два процента… Я бы добавил скорость…
Ульяна проигнорировала совет. Визиры фиксировали распахивающееся окно транзакции. Белый купол расширялся, приглашая шагнуть в него.
На его опыт можно положиться.
«Наверно», – уточнила про себя, укладывая корабль на курс. Голос Сабо – уверенный, спокойный. За него тоже можно ухватиться. И эта мысль – держаться за голос врага, опираться на его опыт – еще одно предательство. Которое она вряд ли себе простит.
Они в одной лодке. Пока.
– Курс сорок. Дифферент на левый борт десять градусов. Продольное перемещение двадцать… Входим в транзакцию.
Привычные формулы, знакомый алгоритм – хоть что-то от прежней жизни. Хоть что-то, за что ей не стыдно сейчас.
Взгляд цеплялся за выстроенный Васей Крыжем маршрут транзакции, загруженный вектор. Фактически, она вела «Фокус» след-в-след, как по топкому болоту. Окно обернулось белесой точкой. Зеленые навигационные линии сформировались по осевой, мигнули векторы движения. «Фокус» приготовился к переброске.
Ульяна направила корабль вперед, ожидая поймать привычную тяжесть от перегрузки. Помня о том, что Сабо может увидеть лишнее, на всякий случай заблокировала его интерком.
Она с удовольствием слышала, как креонидянин чертыхнулся, разбираясь в настройках оборудования, как качнулся в рубке напряженный, накачанный его неприязнью воздух. Ждала, что начнет ругаться, что-то выскажет. Но Сабо молчал – догадался.
Подождав еще пару мгновений, Ульяна успокоилась и приготовилась к точке сборки.
Она тянула фрегат внутри гамма-тоннеля, с наслаждением любовалась его гладкими, будто масляными, краями и куполом. Бросила взгляд на график транзакции – точка сборки совсем рядом. Она ее сосредоточенно ждала, когда почувствовала холодное прикосновение: чужие пальцы небрежно коснулись ее щиколотки, играючи скользнули выше, к колену.
– Сабо! – Ульяна заорала, не понимая, что делать. Жуткое состояние беспомощности не давало дышать, чужие руки отвлекали. На такой скорости любое отклонение от курса – это повреждение обшивки как минимум, срыв потока, потеря управления и авария.
Ульяна вцепилась в подлокотники, чтобы не забыться, не снять руки с управления Флиппером. А креонидянин тем временем посмеивался и рассеянно ковырял пальцем дендрогаль на плече девушки:
– Не знал, что ты даже нейросеть держать не умеешь, – прошептал у виска. Он играл с замком на горловине Ульяны, то утягивая вниз на пару делений и оголяя ключицы девушки, то возвращая назад. – Что, сложно не отвлекаться, когда что-то происходит в рубке?
«Фокус» мчался внутри транзакционного коридора, точка сборки все не появлялась, а чужие руки по-прежнему шарили у ее лица, касались подбородка, чуть надавливали на губы, играя словно с куклой.
– О чем ты? – в панике покосилась на график транзакции – еще три акта до точки сборки. Невыносимо долго!
Сабо злорадно засмеялся:
– Знаешь, в группе навигаторов всякое бывает. И задача Первого не просто замкнуть на себе сеть, но удержать всех навигаторов внутри нее, подчинить своему решению, чтобы гарантировать стабильный резонанс. А ты, салага, все тянешь на себе. Ну, паши тогда. А я пока развлекусь, – он облокотился на подлокотник ее кресла, будто намереваясь забраться на него. – А то мне скучно…
– Не смей! Разобьемся!
– Ну так ты пилотируй так, чтобы не разбиться, – он лениво провел по ее груди. – Ты ведь жить хочешь? Паукова своего увидеть. Мамочку с папочкой. Или кто там у тебя есть…
Пузырь у ее ног подскочил, прыгнув в руки. Никогда Ульяна ему не была так рада как сейчас. Белесое окно выхода из транзакции стремительно приближалось. Ульяна чувствовала руки Сабо на своем запястье – чужие пальцы нырнули под рукав, огладив кожу на венах. Липкое дыхание касалось виска, губы оказались так близко, что вот-вот захватят мочку уха.
Девушка заставила себя сосредоточиться только на разгорающемся окне. Синева полыхнула перед глазами, выпустив фрегат на чистое пространство. Мгновение распахнувшейся звездной темноты. И тут же Ульяна рывком сорвала височные диски и что было сил двинула по физиономии креонидянина. От неожиданности тот качнулся, отпрянул в сторону, к креслу Артема. Ударившись о подлокотник бедром, зло выругался, растирая скулу.
Ульяна дрожала от злости, стыда и гнева – они клокотали в висках, заполняя, вытесняли здравые мысли.
– Никогда. Не смей. Ко мне. Прикасаться! Ты меня понял, урод?!
Сабо мстительно сощурился:
– Ну так не позволяй выходить из сети… Не знаешь как? Твои проблемы, – он выпрямился, посмотрел свысока. – Это Пауков с Крыжем с тобой носились. «Экипаж – твоя семья», – мерзко передразнил. – А экипажи разные бывают, – он сорвал крепление бромоха и задрал рукав: на сахарно белой коже бугрился рваный шрам от ожога. Прошипел: – Это моя первая транзакция. Я прибыл стажером в навигаторскую группу «Сционы». Ребята так пошутили надо мной, пока я выводил линкор с парковки – прижигали плазменным ножом, – Ульяна распахнула глаза от ужаса. – А в другой раз замкнуло сеть у одного из старших навигаторов. Он горел, но вел линкор из транзакции. Мы слышали запах его жареной плоти, но не могли выйти из сети. Потому что он так решил, потому что две сотни жизней важнее одной. Поняла, салага? – он помолчал, кинул злой взгляд на демоэкран. – Это космос. Здесь нас никто не ждет… Слабый? Боишься принимать решение? Не можешь сделать выбор?.. Значит, тебе здесь не место. И я тебе это только что доказал. Не благодари.
Он порывисто развернулся и вышел из рубки.
Ульяна смотрела через мутную мембрану на его широкую, прямую спину. В душе копошился страх, оставляя внутри липкое, гадостливо-противное, как от слайса, которым баловались соседские малолетки.
– Флиппер, режим ожидания.
– Активировать дозаправку?
– Да, пожалуй.
Вышла из рубки следом. Медленно, с опаской, прошла в кают-компанию, еще ожидая, что Сабо выскочит из-за угла, чтобы отомстить за пощечину.
Но в кают-компании оказалось пусто. Ульяна прислушалась, направилась на камбуз.
Креонидянин сидел за столом, придвинув к себе коробку со снеками, вяло в ней ковырялся. Девушка отметила, что перед креонидянином стояла откупоренная конглициниевая фляжка, от которой поднимался терпкий голубой пар. На появление Ульяны не отреагировал, словно она была невидимкой.
Она подошла к столу и села напротив. Сабо, по-прежнему не обращая на нее внимания, выбрал несколько батончиков, вскрыл один из них, брезгливо обнюхал, лизнул с опаской. Поморщившись, отбросил в сторону:
– Что за дрянь вы жрете…
– На себя посмотри, – Ульяна наблюдала за ним. – И вообще тебя, если ты помнишь, здесь не ждали.
Он покосился на нее, презрительно скривился. Но промолчал.
Ульяна смотрела на него. Язык не поворачивался сказать то, что она собиралась сказать.
– Научи меня.
Сабо вскрыл второй батончик, с орехами, откусил небольшой кусок. Перевел бесцветный взгляд на девушку.
– О чем это ты?
– Научи держать нейросеть.
Тот фыркнул.
– Я к тебе в наставники не набивался. Это к Танакэ. Он добрый, он с вами цацкается в порыве гуманизма… А мне пофиг. Так, кажется, у вас говорят?
Ульяна молча смотрела на него, сверлила переносицу, надеясь, что креонидянин, наконец, поперхнется и избавит ее от своего присутствия.
Тот отхлебнул подозрительное пойло, с наслаждением проглотил.
– Что мне будет, если научу? – спросил, наконец.
Ульяна изогнула бровь, но промолчала. Самое главное, не начать его уговаривать – так она решила про себя. И держалась.
Паль ощупывал ее взглядом, молчал. Потом откинулся на спинку стула, вытянул под столом ноги так, что едва не касался ступней Ульяны. Та сделала вид, что не заметила провокации. Ждала ответа.
Он сделал еще один глоток, проглотил батончик, посмотрел на Ульяну так, будто примерялся, в какое место вцепиться в начале.
– Ладно. Информация в обмен на информацию, – он склонил голову к плечу. – Что это за синие лоции в карте фарватеров «Фокуса»? Они хоженые, с бортовыми отметками, датами и временем прохода. Память искина выбрасывает их в поле подсказки. Что они означают?
Он скрестил руки на груди, лениво уставился на капитана.
«Черт, все-таки заметил», – Ульяна от досады поперхнулась.
Креонидянин ждал.
– Ты забыл, что «Фокус» – научно-исследовательский борт? Это вспомогательные лоции, наша задача их исследовать и провести аналогии и точки привязок к традиционным маршрутам Единой галактики.
Сабо покачал головой, не удовлетворившись объяснением, повторил вопрос настойчивее:
– Зачем они?
Ульяна изобразила удивление:
– Как зачем? Новые лоции, новые маршруты, новые возможности для транспортировок, исключение перегрузок траффика… – она замолчала, перевела дыхание. В глазах Сабо недоверие. – Я ответила на вопрос. Твой черед. Как держать нейросеть?
Креонидянин вздохнул, проговорил снисходительно:
– Первое, что ты видишь, войдя в нейросеть корабля, – свою группу навигаторов. Это точки на периферии, – он нарисовал в воздухе прямоугольник – изобразил монитор, два раза ткнул в верхней его части.
Ульяна, в самом деле, вспомнила, что там всегда мигали две золотые точки. Никогда не интересовалась, что они обозначают – они не мешали, не влияли на маршрут и навигацию. Ульяна всегда думала, что они – вспомогательные, технические. Получается, это нейроимпульсы Наташи и Кира. Сабо небрежно продолжал:
– В случае небольшого фрегата вроде «Фокуса» – их от двух до четырех. В случае линкора вроде «Сционы» – до двадцати, а в зависимости от количества тактических групп и сложности операции может быть и сто. Чтобы обеспечить слаженность и синхронность маневров, ты должна заблокировать нейроимпульсы отдельно взятых навигаторов, подавить их.
– Как?
Он постучал указательным пальцем по виску.
– Включив в собственную нейросеть. На рабочем мониторе Первого навигатора это будет выглядеть, как смыкание разрозненных точек в одну сплошную линию.
«Так вот почему Теон не поверил мне, что я не управляла «Сционой» во время прорыва Выжженного поля?!» – догадалась она.
– Как я узнаю, что получилось?
– Узнаешь. Теоретически навигаторская группа подбирается так, чтобы нейростатус Первого навигатора был выше нейростатуса всех остальных навигаторов, хотя бы на несколько пунктов.
Она закусила губу: вопросов было все больше. Хотелось все бросить и бежать в информаторий – проверять слова Сабо.
– А для остальных – это больно? Что чувствуют дублеры?
Креонидянин посмотрел на нее с удивлением. Презрительно фыркнул и подался вперед, изучая ее как зверюшку в зоопарке:
– А есть разница? Это их работа. Не нравится – все знают где выход, подал рапорт и свободен.
– Неужели тебе правда все равно?
Он нетерпеливо встал:
– Идиотский разговор.
Резко отодвинув стул к стене, направился к выходу.
Ульяна окинула взглядом испачканный шоколадом и крошками стол, разбросанные упаковки от снеков, оставленную посреди стола фляжку.
– Стоять, – приказала, прикрикнув, сама радуясь жесткости интонации. Сабо замер от неожиданности, медленно развернулся. – Убери за собой.
Кивнула на стол и неторопливо поднялась.
– У нас так принято. Это касается всех членов экипажа. Включая временных.
Сабо понимающе кивнул, сунул руки в карманы. Явно не собираясь исполнять приказ.
– Входишь во вкус, как я погляжу… А что ты мне сделаешь, если я не подчинюсь? Накричишь? – он осклабился и плотоядно облизнул губы.
Читать бесплатно другие книги:
