Мама для волчонка Тард Джулия
– Потому, что её роль в этом доме намного важнее.
– Но! – дёрнулась Аня, уже через секунду застывая под тяжестью моего взгляда, прекрасно понимая, что начинает переходить грань.
Стоило спуститься на второй этаж, и я, практически сразу, уловил приглушенный напев, куда больше напоминающий кошачье мурчание.
Не став вламываться в детскую, я слегка подтолкнул дверь, наблюдая, как миллиметр за миллиметром передо мной открывается светлая комната с сидящей в кресле Никой. Держа на руках, Куина, она гладила его по виску большим пальцем, пока он сосал налитую грудь.
Сам не знаю, как именно я себе это представлял, но уж точно не так, как увидел.
Первое что бросилось в глаза – её улыбка. Мягкая и осторожная, словно она боялась лишний раз пошевелиться. В увлечённом взгляде не было ни отвращения, ни ненависти, ни пренебрежения из-за того что я вынудил её сделать. Ника смотрела на моего сына с такой теплотой, словно во всём мире у неё не было никого роднее и ближе.
Наверное, именно это и подкупило меня, заставляя смягчиться.
Впервые, смотря на полную копию своей жены, я видел в ней совсем другую женщину. Не ту, холодную и колючую красотку от которой сходил с ума, как пацан озабоченный.
Как не посмотри, но эта девочка казалась куда более… нежной, что ли?
Понимая, что больше ни одна, Ника подняла глаза, встречаясь со мной взглядом, и практически сразу перепугано вжалась в спинку кресла. Растерянная и покрасневшая, она бы вполне ушла под землю, лишь бы оказаться как можно дальше от меня.
– Не смотри! – прикрылась свободной рукой, словно делала что-то безумно постыдное.
Никогда не видел у женщин такого смущения. А ведь видел я очень и очень много. И какую бы немыслимую грязь они не творили, даже на толику не выглядели так испуганно и озадаченно, как эта девочка.
Ника
Собиралась ли я идти на поводу у Берсерка?
Нет.
Жалела ли, что сделала это, держа на руках его сына?
Тоже нет.
Я ненавидела это животное! Презирала его! Хотела пополам переехать! Но на каком-то физическом уровне не могла испытывать ничего подобного к Куину.
Этот малыш не виноват, что его отцом оказался настолько бездушный психопат. И не должен из-за этого страдать…
Почувствовав чьё-то присутствие, кроха недовольно закряхтел, ёрзая у меня на руках, и я машинально посмотрела в сторону двери.
Последний, кого бы я хотела увидеть в этот момент – стоящий на пороге мужчина. Но, кажется, Небеса посчитали, что я заслуживаю наказания. Ведь ничем другим его присутствие объяснить не получалось.
От его взгляда меня словно кипятком ошпарило, заставляя как можно быстрей натянуть дрожащими пальцами кофту.
Вот же больной ублюдок! Мало того, на что он меня вынудил, так ещё и лично пришел на всё это посмотреть!
– Ты слишком сильно заморачиваешься, – устало выдохнул Берсерк, оставаясь на безопасном для меня расстоянии. – Пора бы уже тебе повзрослеть и перестать видеть проблему во вполне обычных вещах. Тебя никто не отправит за это на костёр, Ника.
– А вам стоит понять, что я не ваша собственность и не вещь, которой можно распоряжаться по собственному усмотрению! – посадила Куина на ворсистый коврик, позволяя поиграть.
– Кажется, ты забыла, о чём я говорил тебе в самый первый день, Ника, – сделал шаг на встречу, и мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы остаться на месте. – Твоя задача быть не просто нянькой, а стать для моего сына полноценной матерью. В чём я тебе и помог.
– Только меня ты об этом спросить забыли.
– Зачем мне о чём-то спрашивать, если я и так знаю ответ, – пожал плечами, сокращая между нами расстояние до каких-то полуметров. – В твоём случае легче просить прощения, чем пытаться договориться, – отвернулся, смотря на ползущего к игрушкам Куина.
Просить прощения? Он это серьёзно?
Даже не по себе стало от такого заявления.
– Ты собираешься извиниться? – из-за того что во рту пересохло голос стал слегка хрипловатым.
Перейти с ним на «Ты» казалось таким естественным, что я совершенно не успевала за губами. Но от того как это звучало, становилось не по себе, словно я пыталась с ним сблизиться, что было полной ерундой
– Не после того что ты сделала, – шумно втянул воздух, поворачиваясь ко мне.
– Что я сделала?
– Ударила мою прислугу.
Вот ведь дрянь! Ещё и получаса не прошло. А она уже побежала жаловаться!
– Не думала, что в обязанности хозяина входит разбирательство в женских потасовках, – сложив на груди руки, пытаясь защититься, я совершенно не ожидала, что меня могут отчитать за что-то подобное.
– В мои обязанности входит держать всё под контролем. А теперь, будь добра объяснить, за что ты её ударила.
– А она вам не сказала?
– Сказала. А теперь скажи ты, – на удивление спокойно потребовал Берсерк, и только после этого я поняла, что это впервые, когда я не слышу в его голосе рычания.
Ни один нерв на суровом лице не шевелился. Делая мужчину настолько спокойным и уравновешенным, что стало ещё страшнее. Словно это самое настоящее затишье перед бурей. После которой камня на камне не останется.
– За то, что… Пичкала меня таблетками.
– Довольно несправедливо. Не, кажется? Она ведь в этом не виновата. Поэтому ты не имела никакого морального права её трогать, – начал отчитывать меня таким холодным, укоризненным тоном, словно это я здесь самое настоящее чудовище!
В памяти тут же всплыл рассказ этой стервы о том, что горничных берут с восемнадцати и всё сразу стало на свои места. Понятное дело – решил заступиться за свою любовницу. А я, как всегда, стану козлом отпущения не только за сестру, но и за прислугу.
Я смотрела на него, чувствуя, как сильно во мне бурлит негодование, требуя выплеснуть наружу всю свою обиду и злость! И чтобы не сделать этого, пришлось до боли сжать кулаки, прикусывая внутреннюю часть щеки.
– Это было моё решение и моё распоряжение. Так что если тебе и хочется наказать виновного, бить нужно именно меня, – его манера глумиться казалась воистину непревзойденной! Понятное дело, что как бы сильно я бы не хотела залепить ему по морде, это было неосуществимо. – Ну, так чего ждёшь, Ника? Я ведь по глазам вижу, что ты хочешь мне заехать.
– Хочу… – на этот раз зарычала уже я.
– Ну, так давай, – ухмыльнулся волк, убирая руки в карманы свободных штанов. – Я разрешаю, девочка. Считай это платой за твои новые обязанности кормилицы.
Просить дважды не пришлось. Тело инстинктивно подалось вперёд и, прежде чем я осознала происходящее, рука оказалась в воздухе, награждая Максвелла звонкой пощёчиной.
Несчастная ладонь запылала от боли, царапаясь об его щетину, а пальцы и вовсе чуть не вывихнуло в другую сторону, когда я попала по его кирпичной челюсти.
И пусть он ни на мгновение не поменялся в лице и даже не шелохнулся от моего удара. Но, чёрт побери, как же это было приятно! Настолько божественно и чудно, что я бы вполне могла превратиться в мазохистку.
– В следующий раз бей по свежей ране, – съязвил волк, наблюдая, как я трясу рукой и уже через секунду, перехватил меня за обе кисти, не позволяя воспользоваться своим же советом. – Смотрю, ты вошла во вкус, девочка. Ещё немного и совсем разбалуешься, – вместо того чтобы отпустить, он слегка сощурился, подтягивая меня ближе.
– Что вы делаете? – попытка освободиться закончилась ничем.
Казалось, мы застыли в какой-то специально отведённый момент времени, в который происходило нечто, чего я никак не могла понять.
Берсерк смотрел на меня, производя у себя в голове какие-то сложные математические операции. Не зная, как именно поступить. Что именно сказать или сделать.
Мужские глаза превратились в две потемневшие щелки, вышибая дух из моего тела. Каждый раз, когда мы оказывались рядом, мне становилось дурно. И дурно не от его запаха, а от того, как резко и неправильно на этого мужчину реагировал мой организм.
Словно в этот момент в него попадал смертельный вирус, не позволяющий ему исправно функционировать.
Меня кидало из жара в холод. Колени подкашивались. Живот сводило. Перед глазами появлялись белые мушки. В ушах звенело. А сердце так сильно клокотало, что во всём этом безумии оставалось настоящей тайной, как я вообще находилась в сознании?!
– Нет. Ничего, – махнул головой, выходя из своего странного транса и, наконец-то разжал руки, переключая всё своё внимание на Куина. – Сегодня можешь провести день по-своему. Я свободен и хочу как можно больше времени уделить сыну.
Понятное дело, что ни о каком времяпрепровождении без Куина и речи идти не могло. Особенно сейчас, когда я была зависима от этого малыша куда сильнее, чем он от меня.
– Через несколько часов мне снова нужно будет его покормить, – поправила кофту, чувствуя как дышать становиться легче. Свободнее. Кажется, даже температура спала, словно я избавилась от тяжелого проклятья. – Если вы, конечно, не передумали и не разрешите воспользоваться молокоотсосом.
– Ты. Хватит уже обращаться ко мне так, словно мы другу дугу чужие, – опустился на корточки, качая перед Куином шуршащей игрушкой. – Твоя сестра была моей женой. Так что, фактически, мы с тобой родственники.
– Женой?! – практически закричала, не веря собственным ушам.
Он что, на самом деле женился на ней? На моей сестре? На женщине из эскорта? Женился, даже не смотря на то, что она обычный человек?!
Я знала что, таких как Вика, вполне свободно берут в качестве любовниц, содержанок или даже суррогатных матерей. Но чтобы женами?!
– Не хотел, чтобы Куин родился внебрачным. Даже от человека. Он ведь и мой сын. И это самое главное.
– Значит, ты женился на Вике, потому что она забеременела? – впервые Берсерк настолько спокойно говорил о моей сестре, что я не могла упустить возможности узнать об их отношениях чуть больше.
Подавив инстинкт самосохранения, я опустилась на безопасном от него расстоянии, перебирая мягкие кубики.
– Я женился на ней, потому что запечатлился.
– То есть… влюбился?
– Нет, – хмыкнул мужчина, и это было впервые, когда выглядело это по-доброму. Без издёвки, сарказма и прочей желчи. – Любовь намного проще, чем импринтинг. Если мы запечатлены – это навсегда. Всё равно, что оказаться в абсолютной зависимости от объекта своего увлечения. Или, даже, в каком-то смысле, стать его рабом. Так что если со временем или обидами, любая любовь проходит – импринтинг остаётся до самого конца.
– Значит, теперь ты будешь любить мою сестру, даже не смотря на её уход?
– Не любить, а зависеть от неё. Словно наркотик, с которого невозможно соскочить. В этом-то и есть самая большая проблема связи между оборотнем и человеком. Ведь в отличие от волков вы ничего подобного не испытываете и сохраняете полную свободу воли.
– Я не знала.
– А теперь будешь, – взял на руки улыбающегося Куина, начиная его легонько подбрасывать. И это был естество и по-домашнему, словно он был обычным человеком, а вовсе не чудовищем, способным разорвать любого на куски. – Надеюсь, в мире не найдётся ни одного волка, который бы на тебе запечатлился. Ты же из него всю душу вытрясешь, похлеще совей сестрички.
– С чего бы это?! – возмутилась от его пренебрежительного тона.
– А разве непонятно? Ты же терпеть не можешь волков после того, что случилось с твоими родителями.
– Ты знаешь?
– Вика рассказала. Поэтому и не пригласила тебя ни на свадьбу, ни на выписку Куина. Решила, что ты устроишь ей истерику и всё испортишь. Не будь у меня другого выхода, я бы и сам ни за что на свете не стал подпускать тебя к Куину. Но, похоже, что тебя всё-таки привели в чувства в той больнице.
– Понятно…
Поверить не могу, что Вика рассказала ему, как я просыпалась ночами, крича от ужаса. Как впадала в истерию, каждый раз, когда видела оборотней. И, даже, провела несколько месяцев в больнице с нервным срывом, где меня целыми днями пичкали транквилизаторами…
Такое ощущение, что на меня целый ушат помоев вылили. И не просто кто-то посторонний, а самый близкий человек. Я могла простить Вике и её работу и отношения с оборотнем, но только не это…
Кажется, у меня внутри вырубило электричество, обесточив всё тело. Хотелось как можно быстрее лечь на кровать и отключиться.
– Вижу, твоя сестра разочаровала не только меня, но и тебя, Ника, – обернулся Берсерк, когда я направилась к выходу. – Не переживай, о том что с тобой было не знает никто кроме меня. Так что никто не будет над тобой из-за этого глумиться.
– Спасибо, – вышла из комнаты и уже в коридоре, поняла, что забыла его кое о чём попросить. – Могу я попросить тебя об одолжении?
– Смотря о каком.
– Замени мою горничную. Мне всё равно кто это будет, главное чтобы ты с ней не спал.
По слегка приподнятым густым бровям, стало понятно, что Берсерк не ожидал услышать ничего подобного.
– С чего бы это?
– Мне не нужна рядом с собой женщина, готовая воткнуть нож в спину из-за ревности.
Максвелл
А она молодец. Борзая. Не жует сопли. Режет правду-матку, как опытный хирург.
И, что самое противное, что мне это даже нравится. Наверное, потому что я не вижу ни в её словах, ни в тоне, ни грамма наглости. Куда скорее вполне естественную попытку защититься. Обзавестись раковиной в совершенно чужом для неё окружении.
И это подкупает. Чертовки подкупает! В какой-то момент у меня даже появилось странное желание её защитить.
Обычное дело в отношении женщины, которая заменяет твоему ребёнку мать. По сути, я сейчас ради неё и в огонь, и в воду, и в пропасть головой вниз.
Прежде такое было только с Викторией. А сейчас, словно чертовщина какая-то. Накрыло и не отпускает. И не только от желания переспать.
– А с чего ты взяла, что дело не в преданности, а в ревности?
Веду себя как пацан какой-то, уходя в дебри, вместо того, чтобы просто согласиться. И какая мне собственно разница, какие мотивы преследует Аня. Я ведь и так знаю о её идиотской привязанности ко мне.
Вот только в отличие от Ники, ещё и понимаю, что она никогда в жизни не пойдёт на то, чтобы навредить ей.
Но это даже мне на руку. Чем больше эта девочка будет думать, что я иду к ней на уступки, тем легче ей будет согласиться уже на моё предложение.
– Просто показалось, – пожала плечами, наблюдая за сидящим у меня на руках Куином. – Может и ошибочно. Но без неё мне всё равно будет намного комфортней.
– Хорошо. Завтра выпишу тебе новую горничную.
– Взрослую, – выпалила Ника, слегка покраснев. Наверняка Анька не удержала язык за зубами, при первом же удобном случае пометив свою территорию. – Мне не нужна молоденькая девочка. Не хватало еще, чтобы и она через пару недель, точила на меня зуб.
– Придёшь ко мне завтра в восемь и сама выберешь ту, которая понравится, – предложил и сразу пожалел о своём решении.
Мне и так тяжело рядом с ней и это даже не смотря на истощение из-за огнестрела. Я и так чуть не сорвался, когда она ко мне подошла, пытаясь ударить. И плевать, что ничем хорошим это бы не закончилось.
Когда моему волку чего-то хочется, здравый рассудок отходит на второй план, уступая место голым инстинктам. А ему хочется. Очень хочется.
Он с ума от этой девочки сходит. Бьётся внутри меня об решётку самоконтроля как бешеный. Ломает об нё клыки, раздирает пасть. А я и дальше натягиваю на себя намордник, делая вид, что всё в порядке.
– Спасибо, – улыбнулась Ника.
Девочка явно начинала привыкать ко мне, совершенно не понимая, во что это может для неё вылиться.
Глава 7
Проснувшись раньше обычного, я ещё около десяти минут, наблюдала за лежащим около меня Куином. Теперь, когда я начала его кормить, Берсерк официально разрешил нам спать в одной комнате.
Так что, если не брать в расчет видео-няни, я явно смогла завоевать доверие его грозного отца. Да и, чего таить, если и мне стало куда комфортнее здесь находиться.
Не считая его самого и Куина, Берсерк строго настрого запретил подходить ко мне хотя бы одному волку. И не только подходить, но и хоть как-то проявляться. Так что я и дальше жила в выстроенном для меня мирке, словно лань, окруженная дикими волками. Один из которых, прямо сейчас лежал прямо передо мной, забавно «играя» светлыми бровками.
Раскинув свои лапки, мой волчонок так сладко улыбался своим снам, что казался самым настоящим ангелом.
Интересно, как долго ещё эта кроха будет оставаться таким невинным и чистым созданием, пока не станет полноценным оборотнем. Вот бы остановить время, чтобы он никогда им и не стал.
От таких как его отец не приходится ждать ничего хорошего. Против природы не попрёшь. Зверь он везде зверь. И если сейчас я не вижу его клыков, ещё не значит, что он их не покажет.
– Как прошла первая ночь? – тихонечко прошла к нам Гретта, смотря на посапывающего малыша. – Как спалось вместе с нашим принцем?
– Как в Раю… – прошептала, изображая крайнюю степень удовольствия. – Не храпит, не стягивает одеяло, не выталкивает с кровати. Чудо, а не мужчина. Вот бы все были такими как он.
– Лучше родного ребёнка уже не будет никого, – положила на край кровати свежий комбинезон с подгузником, готовясь к утренним процедурам. – Можешь мне поверить. Это чувство непередаваемо.
Поцеловав Куина в лобик, пропуская мимо ушей очередное внушение о том что он мой родной сын, я пошла в душ, после которого словно удав проглотила безумно плотный завтрак. Как не посмотри, но теперь, мне приходилось есть в два раза больше. Так что если последние дни Викина одежда была мала в груди, скоро она бы и вовсе на меня не налезла.
И зачем я подписалась на эти смотрины для горничных? Вчера я так радовалась, что смогу избавиться от Ани, что даже не подумала, как это вообще будет.
Конечно же, я начинала привыкать к Берсерку и, даже быстрее чем думала. Сама не знаю почему, но в памяти не всплыло, ни единого случая, когда бы меня воротило от его запаха. Конечно же, я не испытывала от него того странного щенячьего восторга о котором говорила Вика, но уже это заставляло нервничать от непонимания.
Неужели он ещё чем-то меня пичкает? Или это Куин заставил меня привыкнуть к его запаху?
В любом случае я лишилась настолько сильного фактора удерживающего меня от Берсерка на нужном расстоянии, что начинала чувствовать себя не в своей тарелке.
Меня тянуло к этому дикарю. Совсем чуть-чуть. Но даже это казалось настоящим безумием. Мало того что он зверь, так ещё и муж моей сестры!
И даже так, я совершенно не могла выкинуть из головы образ бьющего по груше мужчины. Взъерошенного, запыхавшегося, с короткими влажными волосами и стекающими капельками пота. Того самого мужчины, который играл со своим сыном, словно самый обычный человек.
А затем картинка менялась, и я снова видела лежащих в крови родителей, пробуждая тот дикий, нечеловеческий ужас, который жил во мне последние двенадцать лет.
Наверное, поэтому рядом с ним я и теряла самообладание, превращаясь в бракованную игрушку.
Собравшись с силами, я постучала в дверь его кабинета, пытаясь замедлить сердцебиение. Ничего страшного, главное потерпеть немного и мы снова разойдёмся с ним как в море корабли, ещё на несколько дней забывая, что живём под одной крышей.
– Заходи, – снова прогремел его голос громовыми раскатами, дав понять, что его владелиц идёт на поправку.
Вчера он звучал куда приятнее. А сегодня снова заставляет меня съеживаться.
– Доброе утро.
– Доброе, – не став особо размениваться на любезности, он подошел ко мне протягивая I-Pаd. – Выбирай. Я сразу позвоню в агентство, и уже через несколько часов она будет здесь.
– Словно пылесос выбираю, – пролистнула электронную страничку, изучая следующую анкету.
– Ну а как иначе? – сложил на груди руки, присаживаясь на стол. – Не устраивать же смотрины. Так ты скажешь, что выбираешь собаку.
Ничего не ответив, я опустилась в кресло, продолжая подыскивать нужную, среди целой сотни претенденток.
Каждая из них была лучше предыдущей. С настолько идеальным послужным списком, что бы вполне спокойно могла выбрать, просто закрыв глаза и ткнуть пальцем в первую попавшуюся.
– Вот эту, – протянула ему анкету с женщиной, которая больше всех остальных была похожа на покойную маму. – Правда я не думала, что женщин после сорока окажется настолько много. И у каждой такие хорошие характеристики и рекомендации, что даже странно, как это работник с таким опытом остаётся без внимания.
– Большинство работодателей отдаёт предпочтение молодым, особенно часто принимая их на замену таких вот опытных женщин.
– Хочешь сказать, что сначала их принимают молоденькими девочками, а потом возвращают обратно, когда они повзрослели и потеряли для своего хозяина интерес, – подняла на мужчину удивлённый взгляд, наблюдая, как он подтягивает бокал с алкоголем.
– И даже чаще чем ты думаешь. Оборотни стареют раз в десять медленнее обычных людей. Так что ничего удивительного, что со временем каждому хочется получить в своё распоряжение очередную молоденькую девочку.
А вот теперь это действительно напоминало выбор служебной собаки. Пока молодая – её любят и держат рядышком, а как только постареет, выбрасывают на улицу.
И больше всего меня возмущало то, как спокойно сидящий напротив мужчина говорит об этом. Словно о какой-то обыденности, не заслуживающей внимания.
– И что же дальше? Куда им идти после увольнения?
– Не переживай, для них всегда найдётся место в роли нянек. Так что ненужными и брошенными они не останутся. Тем более что после увольнения, бывший работодатель оплачивает им отступные, – взял телефон, набирая номер агентства. – Добрый день, это Максвелл Грэм, – впервые произнёс при мне своё настоящее имя, вызывая улыбку. Кажется, без его прозвища с мужчины спала волчья шкура, обнажая обычного человека. – Пришли те ко мне кандидатку под номером 43782. Спасибо. Ну вот и всё, – посмотрел на меня, убирая телефон. – К обеду у тебя уже будет новая горничная. Твоя собственная, без какой-либо привязке ко мне.
– Спасибо тебе за это. Огромное. Не думала, что ты на самом деле разрешишь мне это.
– Если я дал слово – обязательно его сдержу, Ника, – с укором проговорил мужчина. – Какого бы ужасного мнения ты обо мне не была. Кстати об этом, – слегка нахмурился мужчина, сжимая губы в две тонкие полоски. – Есть один вопрос, который я бы хотел пересмотреть.
– Что за вопрос?
– Касательно твоего пребывания в моём доме. Помнишь, я пообещал не прикасаться к тебе?
– Помню, – произнесла с откровенной опаской, чувствуя, как быстро растекается вдоль позвоночника изморозь. – И не собираюсь отступать от своего решения.
– А я и не предлагаю тебе от него отступать, – пожал он плечами, и я тут же поднялась с кресла, собираясь как можно быстрей сбежать и от этой темы и от этого мужчины. – Вместо этого я предлагаю тебе его продать.
– Продать? – кажется, мы говорили на двух совершенно разных языках, потому что я совершенно его не понимала.
– Давай на чистоту, – шумно втянул воздух, отпивая из полупустого бокала. – Мы ведь взрослые люди и можем говорить обо всём как есть. Ты похожа на мою жену, Ника, и меня это подкупает. Я ведь уже тебе говорил, что понимаю, что ты и она – разные люди, но, несмотря на это, меня тянет к тебе даже против собственной воли. Не думаю, что это продлится долго, скорее всего, меня попустит уже после первой же проведённой с тобой ночи. Так что давай сделаем, друг другу одолжение и перестанем накалять обстановку. Я не собираюсь трогать тебя против воли, Ника. Просто назови мне сумму, и я заплачу, – запрокинул голову, смотря на меня так, словно весь наш разговор не более чем простая фикция и этот вопрос и так уже давным-давно решен. – Это самый лучший вариант для нас двоих. Думаю, ты и сама это прекрасно понимаешь.
– Это шутка? – смотрела на Берсерка, не веря собственным ушам.
Какой же циничной сволочью нужно быть, чтобы считать, что всё на свете имеет свою цену?
– Нет, Ника. Это не шутка, – отчеканил каждое слово, давая понять, что настроен очень даже серьёзно. От чего у меня тут же пересохло во рту. – Уверен, стоит тебе отбросить ненужные эмоции, ты и сама поймёшь насколько выгодно это предложение. Сама подумай. Намного лучше будет переспать с опытным мужчиной за хорошие деньги, чем с каким-нибудь пацаном желторотым в вонючей общаге по соседству с клопами, который и знать не знает, что нужно делать с женским телом.
– Нет! – практически закричала, не выдерживая его холодного напора. – Я не стану с тобой спать.
Как вообще дошло до такого?! Какого чёрта мы вообще говорим о настолько личных вещах?!
– Если ты боишься, что я какой-то извращенец, то это не так, – никак не унимал Берсерк, заставляя меня покрыться от стыда и неловкости красными пятнами. – Я буду осторожен и не причиню тебе боли. А если пойдёшь навстречу, то и сама сможешь получить удовольствие от процесса.
– Нет! Нет! Господи, нет! – как же хотелось закрыть уши, пытаясь как можно скорее остановить весь этот сюр. – Этого не будет и точка.
– Не переживай, Ника. Я не скупердяй и не обижу тебя материально, – не слыша, что я говорю, Берсерк продолжал эту немыслимую пытку, из-за которой я фактически чувствовала как все мои органы, начинают шевелиться, не находя места в собственном теле. – Заплачу столько, сколько нужно. Чеком, наличкой или отчислением на твой личный счет. Просто назови сумму.
– Сто миллионов! – назвала первую пришедшую на ум цифру, вынуждая мужчину замолчать.
Кажется, в просторном кабинета стало настолько тихо, что можно было услышать, как расправляются лёгкие при дыхании. За первые несколько секунд, я испытала настолько сильное облегчение, словно сошла с американских горок. А в следующий же момент, покрылась мурашками, чувствуя как хищный, золотой взгляд пробирается мне под кожу, вызывая нервный тремор.
Вцепившись руками в край стола, разводя локти, Берсерк настолько сильно наклонился вперёд, что всё его тело приобрело отчётливые звериные очертания, словно он вот-вот мог превратиться в волка и наброситься на меня.
Вены на лбу вздулись, желваки натянулись, а красивое мужское лицо очерствело, приобретая угрожающие нотки:
– Значит, я настолько тебе противен?
– Не моя вина, что я не хочу с тобой спать, – судя по тому, как побелели его пальцы, впиваясь в края стола, Берсерк легко бы смял в своей лапе толстую древесину, но я так сильно боялась прогнуться под него, что уже не собиралась останавливаться. – Не моя вина, что оборотни убили моих родителей, заставляя возненавидеть всё ваше племя! И то, что я похожа на Вику тоже не моя вина! Так что да. Противен! Я не хочу спать с тобой! И не соглашусь на это ни за какие деньги! – выскочила из его кабинета, хлопая дверями.
Ну вот и всё… Хлипкие мосты, которые с таким трудом были выстроены, сгорели синем пламенем, превращаясь в пропасть с оголенным пепелищем…
Я знала, что рублю сгоряча. Знала, что поступаю неправильно. Но настолько сильно боялась предать память родителей, что совершенно не могла остановиться. Хватит с них уже одной непутёвой дочери готовой продавать тело оборотням. Не хватало ещё, что бы и я пошла по той же дорожке. Да ещё и с тем же мужчиной!
Максвелл
Её слова сработали как электрошокер. Врезали по оголённым нервам, вводя меня в полный ступор.
Эта девчонка словно долбанный вирус, попавший в программу под названием «Моя жизнь». С ней всё идет наперекосяк. Стандартные правила и программы не работают. И я уже сам не знаю радоваться тому, что Ника не продаётся или биться головой об стену, что я противен ей настолько, что за одну единственную ночь нужно отвалить сто миллионов.
Я и сам не понял, в какой момент запустил в стену стокилограммовый стол.
Первое, что заставило прейти в себя – треск разорванных швов. Футболка так быстро пропиталась кровью, что в нос ударил приторный запах, оседая на языке кислым железом.
Дотерпев до вечера заливаясь алкоголем и сгоняя дурь в спортзале, я переоделся в спортивный костюм больше не секунды свободного времени, не собираясь проводить с Никой под одной крышей.
– Куда ты собрался? – подошел Ромэн, не позволяя спокойно сесть в машину.
– В клетку.
– В таком состоянии? – скривился, дёргая за край окровавленной футболки, отрывая её от бинтов. – Прекрати пороть чушь. Ты только позавчера серебром в бочину получил. До сих пор кровоточишь как баба, а уже собрался в клетку. Неужели хочешь, что бы тебя на тот свет отправили?
– Издеваешься? Для того чтобы меня на тот свет отправить одного ранения мало, – отмахнулся от его руки, запрыгивая в машину.
– Слышь, Берсерк, – опёрся предплечьями на дверь джипа, продолжая изображать из себя заботливую мамашу, – может мне с тобой поехать? Для подстраховки.
– Свечку держать? Нет уж. Спасибо. Не нуждаюсь.
Представляю, как сильно за этот месяц Ромэну уже успели осточертеть все мои выходки. Да чего уже греха таить, если я и самому себе начинал казаться психически нестабильным.
Когда добрался до Квинса, алкоголь практически выветрился. Оставляя мозги до противного трезвыми. И какого только ляда у волков такая сильная не восприимчивость к алкоголю?
Даже нажраться нормально нельзя! Уже через полчаса в крови ни единой молекулы спирта. И ощущение словно оказался на морозе в мокрой одежде.
Когда я зашел в забитую до отказа «Яму» первый бой оказался в самом разгаре. В ушах стоял гул из криков, волчьего рычания и ударов, которыми посыпали друг друга противники. А в воздухе витал приторный запах алкоголя, ненависти, пота и крови. Самое то, чтобы расслабиться и превратиться в зверя.
Заведённая толпа требовала крови и зрелищ. Переломанных костей и безжалостной мясорубки. Женщины визжали, а мужики кидались на клетку, словно рвущиеся с цепи псы.
– Вижу сегодня у тебя аншлаг, – поднялся на балкон, подходя к наблюдающему за боем Дирижеру.
– Есть такое, – повернулся ко мне, протягивая руку. – А с тобой-то что? Неужели после перестрелки с Крюгером до сих пор не очухался? Не будь ты машиной для убийств, я бы даже заволновался.
– Ничего особенного. Обычное пулевое, – облокотился на железные перила, смотря на происходящее в клетке месиво.
– Ну а ко мне, зачем пожаловал? Неужели заработать на ставках после потери такого выгодного клиента.
– Хочу принять бой.
– Бой? – дернулся тот, словно я залепил ему по яйцам. – Ну уж нет, Берсерк. Сам знаешь, что после двух последних раз, я поклялся тебя не выпускать на арену. Ты мне трёх бойцов на тот свет отправил. Одним махом лишив меня ста тысяч!
– Да не егози ты, как овца. У меня к тебе выгодное предложение. От такого ты точно не откажешься.
– Уж не знаю, что именно ты там себе задумал, но в клетку я тебя всё равно не пущу.
– Ну и хреновый же ты бизнесмен, Дирижер, если даже выслушать меня не хочешь. А ведь вполне бы мог вернуть себе сегодня все потерянные деньги. Всего-то и нужно, что выставлять против меня противником с оружием.
Стоило заикнуться про деньги, как у этого шакала загорелись глаза. Но для приличия он всё равно продолжил ломаться, словно порядочная проститутка:
– Ну не знаю, мужик, с одной стороны слишком уж опасный ты боец, против такого разве что танк выстоит. А с другой: если что-то пойдёт не так, Морган мне и вовсе за тебя голову оторвёт.
– Танк на арене не поместится, а вот ножи, кастеты и прочие безделушки очень даже. Сам понимаешь, сколько желающих будет свести со мной счёты при таком раскладе. И получат они такую возможность исключительно в твоём клубе. А с Морганом я как-нибудь сам разберусь.
– А ты знаешь, чем подкупить, Берсерк, – ухмыльнулся Дирижер, почёсывая небритый подбородок. – Предложение конечно заманчивое, но ты хоть понимаешь, сколько желающих наберётся принять бой на таких условиях.
– Десять на первую серию. Об остальных подумаю после перерыва. Я пойду в раздевалку. А ты пока объяви.
Читать бесплатно другие книги:
