Твоя тень Дивер Джеффри
– Хотелось бы кое-что уточнить про Бобби.
Дэнс не отступалась от женщины по одной простой причине: отвечая на вопрос Мэдигана, соседка сболтнула лишнее. Если в ходе допроса человек дает опережающий ответ на еще не заданный вопрос, то зачастую ему есть что скрывать. Табата, заявив, что ни вчера вечером, ни сегодня утром ничего не видела, сама загнала себя в угол.
«Видимо, что-то да произошло этим утром», – сразу же насторожилась Кэтрин.
– Мне и правда пора к детям…
Дэнс сняла очки и заглянула женщине в глаза:
– Табата, что вы видели нынче утром в доме Бобби?
– Ничего, – поспешно открестилась соседка.
Чтобы оценить поведение свидетеля или подозреваемого, требуются дни, а еще лучше – недели. Значимого результата можно добиться, лишь только беседуя на общие темы, когда человеку нет никакого смысла говорить неправду. В ходе допросов дознаватель отмечает для себя особенности поведения субъекта, когда тому нечего скрывать. А на следующем этапе он уже задает вопросы, касающиеся непосредственно преступления, и сравнивает две линии поведения. Допрашиваемый, услышав подобный вопрос, обычно испытывает стресс и так или иначе выдает себя.
Кэтрин Дэнс, будучи опытным дознавателем, умела подмечать некоторые особенности поведения прямо на ходу – без изнурительных допросов. Так Табату, например, выдал голос. Когда женщина солгала, ее голос прозвучал на тон выше, чем обычно: верный признак того, что свидетельница разволновалась.
Дэнс оглянулась на детектива Мэдигана и помощников, переминавшихся с ноги на ногу у трейлера Бобби. Похоже, они нервничали.
– Табата, давайте уже, сбросьте эту ношу с плеч, – спокойно сказала Дэнс. – Если вы поделитесь – всем станет только легче.
«Всем, кроме Бобби…» – мрачно добавила она про себя.
Когда Дэнс уличала допрашиваемых во лжи, то зачастую при этом проливалось немало слез. И плакали не только женщины, но и мужчины. Причем плакс среди представителей сильного пола встречалось предостаточно. Попавшись на лжи, люди рыдали, считая свое поведение недостойным. Порой уходило не меньше часа, чтобы убедить страдальцев, что ничего постыдного тут нет. Особенно когда ложь вызвана страхом за близких.
Табата, к облегчению Дэнс, не заплакала, а лишь только нахмурилась, как будто обдумывала возможные последствия столь рискованного шага.
Дэнс чутко уловила мысль собеседницы: «Что будет с детьми, если я скажу правду?» – и решила ковать железо, пока горячо.
– Не бойтесь. Если что, мы непременно за вами присмотрим. Нам очень важно знать все подробности сегодняшнего утра, – сказала Дэнс и, понизив голос, прибавила: – Понимаю, я и сама мать двоих детей, но на вашем месте я бы обязательно рассказала правду. Даю вам слово, все будет в порядке.
Прошло, наверное, секунд десять, прежде чем Табата заговорила:
– Кто-то был в доме Бобби этим утром.
– Можете описать его?
– Лица я не видела. Не особо и разглядишь-то отсюдова. Угол зрения неудачный, понимаете? В окне виднелся лишь силуэт: грудь, плечи – да и только. Даже одежду – и ту не различила! Это все, что я видела. Клянусь.
Зачастую «клянусь» – маячок, позволяющий уличить допрашиваемого во лжи, но в данном контексте Табате, пожалуй, можно было верить.
– А в котором именно окне? В том, что на фасаде? – спросила Дэнс, показывая на прямоугольное окно, размером приблизительно два на три фута. – Вы увидели кого-то в доме Бобби, когда вышли покурить?
– Ага, верно. Все хочу завязать с куревом, но боюсь набрать вес. Но я обязательно брошу. Просто не хотелось бы растолстеть пуще прежнего, а то Тони-старший и так надо мной вечно подтрунивает. Можете себе представить, каков наглец? Как говорится, уж чья бы корова мычала, мистер Пивное Брюхо!
– Во сколько вы заметили незнакомца?
– Ну, часов этак в одиннадцать. Может, в полдвенадцатого.
– Он потом ушел пешком или уехал на машине?
– Чем все кончилось, я уже не видала.
Дэнс вновь обернулась на Мэдигана, и ее спокойствия как не бывало. Старший детектив, бросив гневно сверлить ее глазами, направился к трейлеру Бобби.
– Большое спасибо вам, Табата. Ступайте к детям.
– А что, если меня заставят давать показания?
– Мы защитим вас! – бросила Кэтрин и со всех ног побежала к трейлеру Бобби. – Эй, детектив! Постойте!
Мэдиган уже хотел было взяться за дверную ручку, но тут услышал за спиной окрик агента Дэнс.
Он зыркнул через плечо на Кэтрин, и лицо его омрачилось.
Несмотря на все раздражение, Мэдиган мгновенно сообразил, что к чему, и отдернул руку. Вторая рука, невольно потянувшаяся за револьвером, замерла на рукояти.
Мэдиган отступил на шаг. Арутян последовал его примеру.
Дэнс перебежала через дорогу и наконец оказалась рядом с полицейскими.
– В доме кто-то есть? – резко спросил старший детектив.
– Вряд ли, – отозвалась она, переводя дыхание. – Но все может быть. Табата видела кого-то нынче утром между одиннадцатью и двенадцатью часами.
– Да ладно! Прямо здесь?
– Чем черт не шутит, вдруг убийца? А лишиться улик было бы обидно, правда?
– Думаете, этой Табате можно доверять? Насколько точо она назвала время? – глянув на дом соседки, недоверчиво спросил Мэдиган.
– Думаю, можно. Муж в отъезде, Табате тоскливо, телевизор у нее не выключается, а незнакомец появился как раз во время утренней телепередачи.
– И кого она видела? Опознать сможет?
– Нет, вряд ли. Лица не видела. Машины тоже. Но она точно не лжет.
Мэдиган тяжело вздохнул и пробормотал:
– Деннис, вызывай криминалистов. И оцепи территорию – обмотай лентой все, что только под руку попадется.
Арутян, позвонив криминалистам, ретиво схватился за рулон сигнальной ленты и принялся добросовестно выполнять приказ начальника.
Мэдиган и Дэнс отошли в сторонку и остановились на разбитой бетонной дорожке, ведущей к трейлеру.
– На кой черт Эдвину – или кому бы там ни было – отираться в трейлере у Бобби?
– Без понятия.
– Может, кореш какой-нибудь? Или по работе кто зашел?
– Кореш, вероятнее всего. С его командой техников я говорила накануне: ничего подозрительного в их словах и поведении не приметила.
Мэдиган помолчал и посмотрел на дверь дома. Похоже, ему не терпелось оказаться внутри. Покачавшись на каблуках, он вдруг спросил, перейдя на «ты»:
– На рыбалку часто ездишь?
– Нет, вообще никогда.
– Гм… – хмыкнул старший детектив, разглядывая высохшую траву. – А что так?
– Да как-то не привлекает меня это занятие. Но есть у меня один друг, так ему только волю дай – будет дневать и ночевать в своей лодке прямо посреди бухты Монтерей.
Майкл О’Нил действительно использовал любую возможность, чтобы выйти в неспокойные воды бухты. Когда он отправлялся рыбачить с детьми, то брал с собой и Уэса, сына Кэтрин. За компанию с ними иногда ходил и отец Кэтрин, морской биолог на пенсии.
– Бухта Монтерей, говоришь? Если память мне не изменяет, там и на лосося можно нарваться. – Мэдиган задумчиво осмотрелся и прибавил: – Люблю рыбачить.
– Ради спортивного интереса?
– Нет. По-моему, это жестоко. Ловлю рыбу и ем ее.
– Майкл тоже так делает.
– Какой Майкл?
– Мой друг.
– А-а…
Мэдиган и Дэнс замолчали и принялись наблюдать, как Арутян и Стэннинг разматывают желтую сигнальную ленту. Из-за духоты повисшая тишина казалась еще более гнетущей.
– Я пообещала Табате защиту свидетеля.
– Организуем.
– Это важно.
– Говорю же, организуем, – с вызовом произнес Мэдиган. – Деннис, вызови патрульную машину. Попроси прислать сюда какого-нибудь новичка. Пускай присматривает за трейлером погибшего и семьей, что живет через дорогу.
– Спасибо, – поблагодарила его Кэтрин.
Мэдиган не ответил.
От тучного детектива пахнуло «Олд спайсом» или каким-то другим дезодорантом с гвоздичным ароматом. На поясе у него болтался патронташ на ковбойский манер: каждый патрон сидел в своем кожаном кармашке и смотрел капсюлем вверх. Никаких ускорителей перезарядки барабана – дисковых пластин с заготовленными шестью или восемью патронами – Мэдиган, похоже, не признавал. Да и не часто, наверное, приходилось во Фресно стрелять в людей, чтобы так заморачиваться с приспособлениями для перезарядки.
Мэдиган подошел к двери и осмотрел замок.
– Кажется, кто-то поработал отмычкой.
Вновь воцарилась неловкая тишина, которую несколько минут спустя нарушили криминалисты. Дэнс восхищенно воззрилась на них. Работали они на удивление слаженно: вся команда в один миг облачилась в специальные костюмы, маски и бахилы. Двое криминалистов, вооружившись, проверили дом на возможные угрозы и только потом запустили остальных. Кэтрин не раз была свидетелем совершенно иного зрелища, когда на подобные задания приезжали бойцы спецназа или обычные полицейские без должной экипировки и безжалостно уничтожали все улики.
Криминалисты вплотную взялись за трейлер Бобби: выявили отпечатки пальцев сначала при помощи ультрафиолета, а затем порошка; взяли на экспертизу вещественные доказательства; электростатическим методом собрали отпечатки обуви с крыльца и пола; осмотрели территорию вокруг дома, выискивая следы шин и предметы, которые преступник мог забыть или обронить.
Хотя Дэнс водила дружбу с Линкольном Раймом, едва ли не самым известным во всей стране криминалистом, однако никогда не позволяла себе слепо доверять вещественным доказательствам. Слишком свежо было в ее памяти то дело, когда преступник, сфальсифицировав улики, навел полицию на ложный след. В итоге по ошибке чуть не казнили ни в чем не повинного человека. С другой стороны, расследования Райма и его напарницы Амелии Сакс впечатляли: эта парочка проявляла прямо-таки чудеса криминалистической экспертизы, умудряясь разыскивать преступников по уликам, которые по большому счету и уликами-то не назовешь.
Стоило только появиться команде криминалистов, как Мэдиган сразу оживился, и глаза его заблестели охотничьим азартом. Он с неподдельным интересом наблюдал, как его сотрудники, точно гончие, рыскают по земле в поисках добычи и снуют по трейлеру.
«А ведь Мэдиган в каком-то смысле фетишист. Вещественные доказательства для него важнее людей, – подумала Кэтрин. – Наверняка запросто пожертвовал бы кем-нибудь из своих подчиненных, лишь бы только найти важную зацепку».
Через час криминалисты завершили работу. Погрузив в фургон множество коробок и сумок, они разрешили старшему детективу и его помощникам осмотреться в трейлере Бобби.
Шестое чувство подсказывало Дэнс: даже несмотря на попытку Мэдигана загладить неловкость первого знакомства задушевной беседой про рыбалку, терпение полицейского на исходе и она здесь по-прежнему нежеланная гостья. Поэтому, не теряя времени даром, агент вошла в дом Бобби. Внутри была настоящая парилка и пахло нагревшимися на солнце пластиковыми панелями. Но Кэтрин разом позабыла про все эти неудобства, стоило только оглядеться. Она так и застыла, изумленно разинув рот, поскольку ничего подобного в жизни не видела. Это был не просто дом на колесах, а музей на колесах!
Плакаты, конверты из-под пластинок, фигурки музыкантов, гитары, винтажные усилители, орган «Хаммонд В-3», отдельные части редких духовых и струнных инструментов. Коллекция виниловых пластинок насчитывала сотни записей: были здесь как старинные (78 оборотов в минуту), так и более современные (33 и 45 оборотов) диски. Собирал Бобби и проигрыватели. Кэтрин даже обнаружила портативный катушечный магнитофон «Награ», выпускаемый швейцарской компанией «Кудельски Групп», – лучшего устройства для записи на магнитную ленту пока еще не придумали. Ну и разумеется, у Прескотта также имелась целая коллекция альбомов, которые можно было слушать на магнитофоне. Все это походило на выставку блестящих хромом и металликом ретроавтомобилей.
«Красотища какая! Настоящие произведения искусства! У Бобби определенно был вкус! – Кэтрин восхищенно разглядывала музейные экспонаты Прескотта. – Жаль, конечно, что цифровая аппаратура и электроника завоевали музыкальный рынок».
Тут и там на глаза попадались сотни памятных вещей, добытых на концертах, проходивших в шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые годы прошлого века. Кружки, футболки, кепки и даже авторучки. Одна из них принадлежала несравненному Полу Саймону. Именно в честь песни Саймона – «American Tune» – Дэнс и назвала свой сайт.
Большинство сокровищ Бобби принадлежало миру кантри-музыки. Фотографии, развешанные по стенам, наглядно иллюстрировали историю жанра. Дэнс считала, что все остальные направления американской музыки многим обязаны именно кантри. Со стены на гостью взирала целая плеяда выдающихся исполнителей.
Вот исполнявшие традиционное кантри участники легендарной радиопередачи «Гранд Ол Опри», существующей аж с 1925 года и выходящей и по сей день.
А вот бриолинщики рокабилли, захватившие сцену в пятидесятых.
В шестидесятые годы им на смену пришли бунтари аутло-кантри – Уэйлон Дженнингс, Хэнк Уильямс-младший и Вилли Нельсон.
Следом за ними появились короли и королевы поп-кантри семидесятых и начала восьмидесятых годов: Кенни Роджерс, Эдди Рэббитт и Долли Партон. На снимке последней даже красовался автограф.
А это неотрадиционалисты, вернувшиеся во второй половине восьмидесятых годов к истокам кантри и мгновенно снискавшие славу: Рэнди Трэвис, Джордж Стрейт, Трэвис Тритт, группа «Джаддс» и многие-многие другие.
Прямиком из девяностых на Кэтрин смотрели добившиеся мирового – впервые за всю историю кантри-музыки! – признания Клинт Блэк, Винс Гилл, Гарт Брукс, Шанайя Твейн, Минди Маккриди и Фэйт Хилл.
Нашлось место на стене трейлера и тем, кто в ответ на отлакированный нэшвилл-саунд создал свое уникальное звучание: этими музыкантами на кантри-сцене в девяностые годы стали Лайл Ловетт и Стив Эрл.
Не обошлось и без фотографий современных суперзвезд.
«Ого! Да тут у нас победительница шоу „Американ айдол“! – восхитилась Кэтрин. – Кэрри Андервуд собственной персоной! А это что?»
Внимание ее привлекли украшенные автографом ноты знаменитой песни Тейлор Свифт «Fifteen». Там рассказывалось о переживаниях и страхах пятнадцатилетней школьницы. Редко когда в кантри-музыке случалось, чтобы песня, посвященная не Богу, ура-патриотизму или водителю-дальнобойщику, тоскующему по родному дому, вдруг взяла да и завоевала сердца миллионов слушателей.
«А вот и Кейли Таун – куда же без нее! – Кэтрин отметила, что успех Кейли Бобби задокументировал более чем скрупулезно. – Наверное, ни один современный историк музыки не смог бы похвастаться такой обширной коллекцией, какую Прескотту удалось собрать у себя в трейлере, – подумала Дэнс. – Невосполнимая утрата! Причем для всего мира! Ведь вместе с Бобби погибло и его замечательное начинание: славная попытка сохранить память о главных вехах кантри-музыки двадцатого века».
И, насилу оторвавшись от созерцания экспонатов, она осторожно принялась осматривать жилище погибшего, сама даже толком не зная, что именно ищет.
И вскоре поиски увенчались успехом: женщина заметила кое-что необычное.
Кэтрин подошла к полке с подшивками и папками, где у Бобби хранились документы и счета. Рядом стояли коробки с дисками и магнитофонными кассетами. Некоторые оказались первопрессами – их Прескотт заботливо пометил наклейкой «мастер-лента».
Изучая содержимое полок, Дэнс прошла мимо окна, в котором Табата утром видела взломщика, и застыла от удивления: буквально в каком-то шаге от нее стоял по-прежнему всем недовольный Пи-Кей Мэдиган – их, правда, разделяло стекло.
Кэтрин прочитала по губам: «Подойди-ка в сараюшку – кое-что покажу!»
Однако крикнула в ответ:
– Я тоже кое-что нашла!
Мэдиган маленько покобенился, но в трейлер все-таки пошел.
– Ну, что там еще за находка?
– Если выражаться точнее, то я обнаружила пропажу.
– Да ладно? – ехидно воскликнул детектив. – Неужто ты трейлер допросила?
– Что ж, можно и так сказать. У людей есть привычка говорить, жестикулировать и выражать эмоции определенным способом. Эта манера поведения прослеживается и там, где человек живет. Бобби был аккуратный малый, и все у него разложено по полочкам. Но вот здесь только посмотри – полный бардак.
– Ну, бардак и бардак! У моего сына-подростка точно такой же!
– А на других полках – просто идеальный порядок. Совсем не похоже на Бобби. И это не ваши криминалисты поработали: на месте вещдоков они оставили ярлычки. Скорее всего, в коробке порылся наш утренний гость. Тем более полка у самого окна. Именно тут Табата и видела незнакомца.
– Откуда тебе знать, забрал он что-то или нет?
– Я, конечно, уверенной на все сто быть не могу, но как еще объяснить действия взломщика? Остальные полки даже не тронуты: значит, незнакомец нашел то, что искал, именно здесь.
Мэдиган неохотно подошел к полкам, щелкнул латексными перчатками, пролистал бумаги, фотографии, перебрал бобины, покрутил в руках безделушки и наконец сказал:
– А ведь эти снимки Кейли нигде не купишь. Тут кое-что личное!
«Он прав! А я-то, балда, этого и не заметила!» – с сожалением констатировала Кэтрин.
– Такие вещицы любой хотел бы себе в коллекцию заполучить, – присвистнул Мэдиган. – А уж этот ублюдок-преследователь и подавно!
– С этим не поспоришь, – отозвалась Дэнс.
Детектив провел пальцем по толстому слою пыли на полке и пригляделся. Похоже, педантичного Бобби пыль особенно не беспокоила.
– Вверх по дороге есть цементный завод. Пыль, судя по всему, оттуда. Было в этом трейлерном парке у нас уже дельце – засадили одного типа благодаря этой цементной пыли, – так что я знаю, о чем говорю. Может, и на этот раз полезной окажется, кто знает? – сказал Мэдиган и холодно глянул на Дэнс. – Есть у тебя еще что-нибудь?
– Нет.
Не говоря больше ни слова, старший детектив вышел из трейлера. Дэнс – следом за ним.
– Эй, вы как там, нашли что-нибудь? – крикнул шеф Арутяну. – Есть зацепки?
– Увы!
Стэннинг тоже помотала головой.
– А где Лопеса носит?
– Остался на месте преступления.
Мэдиган снял телефон с широкого ремня с блестящей пряжкой, отошел в сторонку и позвонил. Кому и зачем – об этом оставалось только догадываться. Пока детектив беседовал по телефону, его взгляд блуждал по двору погибшего, время от времени задерживаясь в задумчивости на Дэнс. Наконец он убрал мобильник и скомандовал Арутяну:
– Найди мне этого Эдвина. Из-под земли достань! Мне надо с ним перетереть.
– Арестовать?
– Нет. Убеди, что это в его интересах.
Детектив вдруг переключился на Кэтрин и хрипло гаркнул:
– Ну что ты на меня так смотришь? Скажешь, плохая идея?
– Может, и неплохая, но лично я предпочла бы слежку.
Мэдиган повернулся к Арутяну:
– А ты чего столбом стоишь? За дело!
– Есть, сэр, – отозвался Арутян, сел за руль и рванул с места.
«Даже не попрощался! Ну и воспитание! – подумала Дэнс. – Текст песни он, похоже, так и не смотрел. И не собирается».
Мэдиган, широко шагая и колыхая круглым животом из стороны в сторону, подошел к машине, напоследок огляделся, втиснулся на сиденье автомобиля и крикнул Стэннинг:
– Кристал, поехали! По дороге все объясню. Твою машину заберем позже.
Стэннинг послушно села к Мэдигану. Как и Арутян, не сказав агенту КБР ни слова на прощание, они вырулили на шоссе и умчались.
«Ну и фиг с вами», – подумала Кэтрин, выудила из кармана ключи от «ниссана», повернулась к внедорожнику и… застыла на месте. Невольно закрыв глаза, она горько усмехнулась. Полицейская машина Стэннинг стояла впритык к заднему бамперу ее автомобиля. Выезд вперед из-под навеса тоже оказался заблокирован: мешали горы мусора и тяжеленный, не меньше полутонны, восьмицилиндровый двигатель.
– Ну вот, кажется, приехали! – буркнула Кэтрин.
Вернувшись из трейлерного парка в Объединенное управление шерифа округов Фресно – Мадера, Мэдиган и Стэннинг первым делом заглянули в находившийся в соседнем здании криминалистический отдел – чтобы поторопить специалистов с экспертизой.
«Стоит мне только сказать, и для Кейли Таун, прославившей Фресно, эти ребята горы свернут, – дорогой думал Мэдиган. – Да и моя просьба для них, конечно же, не пустой звук!»
Мысли его вернулись к агенту Дэнс. Он представил, как она в отчаянии кружит вокруг своего севшего на мель автомобиля.
«Некоторые просто слов не понимают, – рассуждал детектив. – Пока по башке не получат, не дотумкают! Отправлю Стэннинг к ней через час, а то и через два! Ай да я! Ловко устроил западню с автомобилями! „Ой, Кэтрин, прости, мы не хотели! Ну надо же! Оказалась меж двух огней! Бедняжка!“ Ха! Как же меня достали эти столичные выскочки! – негодовал Мэдиган. – Не будь в деле замешана Кейли Таун, предложила бы нам свою помощь эта хваленая Кэтрин Дэнс? Ага, как бы не так! Держи карман шире! Да она прежде небось даже и слыхом не слыхала про существование Фресно. И уж тем более ни за что не приехала бы сюда просто так – город посмотреть. А где же, спрашивается, была эта самая Дэнс со своим КБР, когда какой-то недоумок, вознамерившийся заслужить уважение банды MS-13, взял автомат и вместо наркодилера враждебной преступной группировки – который, кстати, скрылся живым и невредимым – порешил двух детей в пиццерии городка Херндон? Ну конечно, они ведь ничем не прославились, поэтому и КБР тут делать нечего! А вот знаменитая певица – это уже совсем другой коленкор!»
Мэдиган никак не ожидал от КБР такой дешевой игры на публику. Старший детектив уже много лет работал в полиции, а потому первым делом навел справки. Он все выяснил и про Чарли Оверби – начальника Кэтрин, и про саму Дэнс. Прошерстив архивы и записи на «Ютьюбе», Мэдиган быстро смекнул, что за люди работают в этом пресловутом КБР. Чарли Оверби делал заявления прессе быстрее, чем Джеймс Батлер Хикок, по прозвищу Дикий Билл, стрелял из револьвера.
«Раз Дэнс не считает зазорным работать с таким выскочкой, значит она и сама точно такая же, – решил полицейский. – Да и вообще буквально все говорит против нее. Случайно оказалась во Фресно? Вот так совпадение! Подруга Кейли? Пускай кому-нибудь другому очки втирает! Вот же навязалась на мою голову!
„Старший детектив Пи-Кей Мэдиган, не возражаете, если мы немножко тут у вас похозяйничаем?“» – передразнил он Кэтрин.
Хотя Дэнс и помогла расследованию, Мэдигана совершенно не устраивали мотивы, которыми руководствовалась эта выскочка. Помимо всего прочего, что это еще за мамбо-джамбо-кинесика такая? Говно на палочке! Все равно что учиться ловить форель по телепередачам канала «Дискавери» или изучать книжки, вместо того чтобы идти за рыбой в море: удить, чистить, а потом жарить на растительном маслице!
«Ну уж нет, рассказывайте эти сказки кому-нибудь другому! А уж я-то знаю, что на кинесике далеко не уедешь! Преступления раскрываются благодаря криминалистической экспертизе, а не магии вуду. У наших спецов есть все улики: из концертного зала, из трейлера Бобби. Теперь дело за малым – дождаться результатов! А уж та цементная пыль – просто подарок судьбы! Да при таком раскладе я этого сукина сына раскатаю на раз-два! Ох, он у меня попляшет!» – все больше распалялся детектив.
С этими мыслями Мэдиган переступил порог криминалистической лаборатории. Кристал поспешала за шефом. Старший детектив полной грудью вдохнул запах химикатов. Ах, этот аромат недавно проведенной газовой хроматографии! Все это пробудило в сердце полицейского ностальгию. Школьные годы! Ему припомнился запах горелки на уроках химии, а следом, одно за другим, потянулись зыбкие воспоминания: игра в футбол за школьную команду; еще пышущий здоровьем брат; подружка, с отличием закончившая школу, – эх, были времена!
– Эй, Чарли! Хорош прятаться! – крикнул Мэдиган.
Оторвавшись от компьютера, одиноко стоявшего посреди лаборатории кабинета, составленного из офисных перегородок, выглянул полный розовощекий мужчина: то был руководитель криминалистического отдела Чарли Шин. Лаборатория представляла собой обширное пространство с установленными тут и там кабинками и рабочими столами, на которых красовалось множество всяческих современных приспособлений для проведения криминалистической экспертизы. Сколько пота и крови Мэдиган пролил, чтобы добыть для своих людей все эти сокровища!
– Здорово, шеф! – приветствовал посетителя Шин. В его голосе отчетливо слышался бостонский акцент.
«Так говорят на побережье залива Массачусетс, – подумал Мэдиган и, вспомнив, как в народе называли бостонцев, усмехнулся. – Бобовые едоки!»
Старший детектив считал, что на скудный бюджет Объединенного управления шерифа округов Фресно – Мадера специалиста лучше, чем Шин, днем с огнем не сыскать. Более того, Шин был одним из тех немногих, кого Мэдиган искренне уважал за профессионализм, хотя и не мог отказать себе в удовольствии при удобном случае поддразнить коллегу, являвшегося полным тезкой скандального голливудского актера.
– Мне нужно, чтобы ты выжал все соки из своих ребят по этому делу, связанному с Кейли Таун.
– Бедная девочка! Надо же было так ее напугать перед самым выступлением! – покачал головой круглолицый Шин. – Кстати, ты пойдешь в пятницу на ее концерт? Мы вот с женой в кои-то веки раз решили все-таки выбраться!
– Я тоже пойду, – отозвалась Стэннинг.
– А я нет, – ответил Мэдиган, предпочитавший держать все под контролем. Его угнетала мысль, что на концерте он не сможет выключить музыку в любое мгновение, когда того пожелает его душа. – Что у нас там по уликам?
Шин кивнул на специалистов в очках, перчатках и белых комбинезонах, сосредоточенно трудившихся за лабораторными столами.
– Пока ничего. Работы много. В трех местах ведь насобирали барахла: концертный зал, трейлер Прескотта да еще до кучи и дом, который арендовал Шарп! В общей сложности у нас на руках около двухсот следов. Есть и отпечатки пальцев, собранные у Шарпа дома, но подтвердить, что они принадлежат именно ему, мы не можем: в базе ФБР этого парня нет.
«Если уж за что и любить ФБР, – говаривал Мэдиган, – то только за их автоматизированную систему дактилоскопического учета. В остальном же парни из бюро просиживают штаны зря!»
– Ничего. С Шарпом я сам переговорю и отпечатки непременно добуду. Подловлю его на старом трюке с бутылкой.
– Да, кстати, что там еще за агент Дэнс из КБР?
– А ты-то про нее откуда прознал? – насторожившись, гаркнул Мэдиган.
– Так она звонила…
– Звонила? Тебе? Сюда?
– Ну да. Она переговорила с личной помощницей певицы, Алишей Сешнс, и выяснила, что накануне за ними с Кейли кто-то следил. Мы перетряхнули весь концертный зал, но ничего не нашли. Вы что, запросили помощи у КБР?
– Нет, конечно. КБР не в деле.
– Вот незадача! – только и сказал Шин.
Они немного помолчали, и эксперт продолжил:
– Насчет пыли в трейлере у Бобби ты был прав: она с цементного завода неподалеку, точно такая же, как и та, что фигурировала в деле Баньеро. Больше ей взяться неоткуда.
– Лопес обнаружил в доме Эдвина какую-то пыль на снимках Кейли и сувенирах – она совпадает с найденной в трейлере погибшего?
– В доме Эдвина действительно много похожей пыли. Ее тоже собрали, но заключение пока не готово. Есть еще кое-что. В оркестровой яме обычно лежат коробки – те, которые используют каскадеры – на случай падения. Так вот, наш преступник, надев резиновые перчатки, похоже, сперва сдвинул эти коробки, а затем и отключил детекторы дыма.
– А это уже что-то! Мигель Лопес нашел у Эдвина на кухне коробку с резиновыми перчатками. Хоть они-то совпадают?
– Ну, не все так просто и быстро делается: предстоит определить производителя и сравнить следы гребешковой кожи на внутренней поверхности перчаток.
– Чарли, ты молоток! Как только будут результаты, сразу звони мне. В любое время дня и ночи!
Мэдиган и Стэннинг отправились по длинному коридору, а затем вниз по лестнице в детективный отдел управления шерифа. Встречавшиеся им по пути сотрудники, завидев Мэдигана, почтительно и даже с испугом кивали ему в знак приветствия.
Мысли старшего детектива опять вернулись к Дэнс.
«Эту чертовку не запугаешь! – подумал он, и ему вдруг стало совестно. – Помирает, наверное, там на солнцепеке! Хотя кто ей мешает включить кондиционер в этом ее дорогущем внедорожнике? К тому же у таких, как она, всегда найдется в загашнике бутылочка какой-нибудь особенной водицы. Из фонтанчика-то современные мамашки-наседки пить гнушаются!»
Он толкнул дверь с поблекшими и облупившимися буквами «Детективный отдел».
Первой на глаза Мэдигану попалась бульдожья физиономия Габриэля Фуэнтеса. Даже зимой Габриэль потел как свинья. В отличие от остальных помощников шерифа, сплошь бывших военных, Фуэнтес никогда не служил в армии, а потому и к внешним армейским атрибутам вроде короткой стрижки относился без должного почтения. Он с гордостью носил свои блестящие черные патлы, хотя особо не зарывался: не рискуя вызывать гнев начальства, отпустил шевелюру ровно настолько, насколько это могло сойти ему с рук.
Над Фуэнтесом, рост которого составлял пять футов восемь дюймов, как утес, нависал долговязый парень.
«А сбросил он и впрямь прилично! – подумал Мэдиган, наметанным глазом сразу признавший Эдвина Шарпа: адвокаты Кейли уже успели переслать ему фотографии главного подозреваемого. – Высоченный, руки по колено; крупные, мясистые ладони; под густыми шерстистыми бровями сверкают ввалившиеся глаза. Так-то вроде обыкновенный человек – вот только взгляд этих цепких глазок… Больно уж пронизывающий!»
Эдвин, к удивлению полицейского, держался спокойно, если не сказать расслабленно.
«Даже дети, черт побери, и то нервничают больше, когда приходят сюда с экскурсией!» – изумился про себя Мэдиган и невольно отметил, что в жизни не видал такой странной улыбки: улыбался парень одними лишь уголками губ.
Эдвин перевел на него взгляд своих цепких глазок, сверкавших точно огоньки в темном туннеле.
– Детектив Мэдиган! Здрасьте! Как поживаете? Я Эдвин. Эдвин Шарп.
«Надо же, на бейджик даже и не посмотрел, – недоумевал Мэдиган. – Неужто мы с ним прежде уже пересекались?»
– Много времени я у тебя не отниму, сынок. Спасибо, что заглянул.
– Чисто для протокола. Я ведь не арестован. Вы попросили, а я добровольно явился. Захочу – уйду. Все верно?
– Да. Мороженое будешь?
– Что, простите?
– Мороженое, говорю, будешь? Могу угостить.
– Спасибо, но я – пас. Что именно вы хотели узнать?
– Как к тебе лучше обращаться: Эд или Эдвин?
Шарп улыбнулся своей чертовски жуткой улыбкой и ответил: