Мы выжили! Начало Побережник Николай

4

– Ну что, как договорились, врубай сначала секунд на пять и померяем.

– Хорошо, – ответил я и щелкнул автоматом на стене у улитки приточного вентилятора.

Чуть просел свет, и движок завыл. Досчитав до пяти, я отключил автомат и спросил, хрюкнув в противогаз:

– Ну что там?

– Погоди, – ответил мне мой друг-«слоненок», – вроде норма, врубай секунд на десять.

Двигатель опять взвыл, громкий, зараза… А Вовка, сидя на полу и держа на коленях прибор, притулил к патрубку два датчика.

– Слушай, ну чисто вроде, – сказал он, когда снова оторвался от прибора, взявшись за «хобот» приподнял противогаз и демонстративно сделал несколько глубоких вдохов, – врубай, пусть помолотит полчаса, я буду мерить.

– Хорошо, – я опять щелкнул автоматом и, тоже сняв противогаз, присел рядом с Вовкой, глядя на непонятные для меня циферки.

Спустя полчаса мы прохаживались по бетонному полу, принюхивались, дышали полной грудью и откровенно радовались, что наша сделанная практически «на коленке» система работает.

– Это что за звук? – насторожился Вовка.

Я тоже прислушался, и сообразив, что это такое, ответил:

– Это печная труба в тосол булькает, тут же разница давления небольшая получилась, пока насосом воздух нагнетали.

– Точно, – улыбнулся Вовка, потом поднял указательный палец верх и заявил, – это надо обмыть!

– Не сопьемся мы тут?

– Нет, мы дозировано, в целях профилактики и для аппетита.

До вечера смотрели фильмы на Вовкином ноуте, которые в прежнее время я бы и не стал смотреть, а потом сварили себе самого настоящего борща, правда, на тушенке, но все равно, вкусно, жидко и горячо, полезная и здоровая пища, в общем. Радио безнадежно молчало, а USB-модем жаловался, что нет сигнала. Зато заработала камера, что показывала дорогу между рядами боксов, что нас очень обрадовало, и мы предположили, что там просто что-то не контачит, однако то, что она нам показала, было не очень приятно… мы насчитали около десятка тушек ворон, коих всегда было много на деревьях у нашего кооператива. Днем «яркости» на улице не прибавилось, и было все также сумрачно. Хорошо хоть мы установили пару галогеновых светильников, и их можно было включить и более детально рассмотреть картинку. Включали ненадолго, так как опять же китайские и корпуса нам показались совсем ненадежными, вот и задействовали их только чтобы посмотреть, что творится снаружи. И еще заметно похолодало снаружи, внутри-то у нас было два электрообогревателя, не считая печки, которую топили только на испытаниях. Температуру «за бортом» мы мерили моим мультиметром, у него был внешний датчик температуры, который я вывел за ворота. Так вот ночью, отправившись в поход «за шторку», я обратил внимание, что наверху как-то зябко. Определив, что за боротом минус пять градусов, я много, много раз себя похвалил, что в емкость трубы дымохода мы налили антифриз, а не воду.

По ходу нашего затворничества пришлось исправлять и делать многие вещи, которые не предусмотрели, например, закреплять под потолком в подвале пленку, чтобы конденсат капал не на нас, оборудование и коробки с продуктами, а стекал в подставленное ведро. Да и других неприятных мелочей было достаточно, с которыми мы боролись, и пока скучать не приходилось. Вечерами смотрели сериалы, болтали о прошлом и неясном будущем, о школе, студенческих годах, девчонках, работах… кстати, у Вовки была куча интересных историй о море, рыболовном флоте и целый набор «боцманских» баек, шуток и прибауток.

Так прошла наша первая неделя. В целом все было нормально, за исключением того, что творилось за бортом, где уровень концентрации токсичных газов и не думал снижаться, зато снижалась температура, и уже пару дней было минус двадцать два днем и минус тридцать ночью. Небо было все такое же темно-серо-красное и за все время мы не видели рассвета, только ночь, сумерки и опять ночь. Позавчера выпал снег и уже сутки вьюжит, причем ветер очень сильный.

Начало второй недели ознаменовалась очередным снегопадом, снег шел двое суток и мы почти «ослепли», то есть работала только одна камера, что была закреплена под козырьком над воротами, другие две просто занесло снегом. У ворот надуло сугроб высотой в метр, и мы начали переживать, что нас тут засыплет и похоронит заживо.

На десятый день погас свет… нет, мы, конечно, морально, и не только, готовились к такому повороту событий, но оптимизма это не прибавило. Теперь, для того, чтобы провентилировать помещение, надо запускать генератор, от которого мы заряжали аккумуляторы и ноутбук. Аккумуляторы питали маленькие светодиодные светильники, иллюминация от них не ахти, но вполне хватает, чтобы не спотыкаться. Спальные места перенесли ближе к печке, да и вообще больше времени проводили теперь наверху. Топили не сильно, поддерживали температуру не более пятнадцати, и спасибо паранойе Володьки, у него только комплектов термобелья шесть штук оказалось, и камуфляжей целый гардероб. За неделю мы сожгли почти всю евровагонку и куб ясеневого наличника.

Наутро четырнадцатого дня мы не смогли сделать замеры за бортом, Вовка психовал и с остервенением мучил прибор.

– Да что же с ним? – с досадой он в очередной раз вытащил аккумуляторы и начал тыкать в них щупами мультиметра, – хм… нормальный заряд, ничего не понимаю…

– Слушай, так может, надуло снега в вентиляшку? Да и вообще, вполне возможно, что датчики обледенели.

– Возможно, – засопел Вовка и задумался, – и что, будем осуществлять выход в «открытый космос»? Только у нас тут шлюза нет…

– Да ладно, быстро выйдем и закроем дверь, потом быстро войдем и провентилируем помещение.

– Нет, вдвоем не пойдем, – помотал головой Вовка, – я один пойду, второй комплект датчиков есть, выйду померяю и обратно… Только вот быстро выйти не получиться, сугроб видал какой снаружи?

– Видал. Значит, все же вдвоем пойдем, потепления не было, снег должен быть рыхлый, так что наляжем на дверь и откроем.

– Хорошо, давай пожуем чего-нибудь сначала.

Бумм… Бумм… От завтрака нас отвлек настойчивый стук в ворота.

– Командор? – сострил Вовка, но покосился на лежащий на стеллаже обрез, – и что это за гость?

– Давай запустим генератор, галлогенку включим и глянем, – сказал я, поставив кружку на буржуйку.

– Хорошо, а я вниз, гляну, что камера кажет.

Я подошел к генератору и нажал кнопку стартера, он, чихнув, заурчал, через пару минут выровнял обороты и я включил наружное освещение.

– Иди сюда, ты должен это увидеть, – кричал снизу Вовка.

Спустившись в подвал, я присел рядом с другом и уставился в монитор…

У ворот, почти по пояс в снегу стоял человек и периодически долбил по железу, большая лохматая шапка, поднятый воротник военного овчинного тулупа.

– Блин да там не возможно выжить… если только он в противогазе, но не видать нифига. А откуда он знает, что тут кто-то есть?

– Может, это Олег?

– Не, Олег здоровый кабан.

– Тогда может это тот мутный сосед?

– Может…

– И что? – посмотрел я на Вовку.

– Что?

– Блин, ну человек же там…

– Ага, человек и что?

– Вов, ну ё-маё, давай пустим…

– Точно! И сдохнем! Зато человека, – поднял Вовка указательный палец, – пустим и спасем, но ненадолго.

Я снова посмотрел на экран, человек опустился на колени и продолжал долбить в ворота, но уже тише и реже, затем сел на пятую точку и посмотрел вверх, на лампу.

– Он без противогаза, только нос шарфом замотал.

– Так снаружи под тридцатку мороз давит… давай пустим Володь, ну что мы, не люди, к тому же выкинь свой прибор к чертям! Видишь, он там без всякого противогаза, – сказал я, поднялся наверх и начал монтировкой отрывать бруски, которыми была закреплена прорезиненная ткань.

Вовка мне молча помогал, а когда мы получили доступ к воротам, он метнулся к генератору и выключил его.

– Эй! Мужик, ты там живой? – постучал он по воротам ногой.

– Пока живой…

– Ты как там дышишь?

– Ртом бля…

– Отгреби снег от двери, сейчас откроем.

– Попробую…

С усилием мы открыли дверь, пеногерметик с хрустом посыпался на пол, и в гараж ворвался холодный зимний и как ни странно чистый воздух, только гарью какой-то несет.

– Давай, мужик, к нам, – сказал я и закашлялся, ледяной воздух перехватил дыхание.

– Не могу, ноги не слушаются.

Ухватив гостя за ворот тулупа, мы втащили его внутрь.

Юра, так представился нам гость – это был тот самый «мутный» сосед. Заправляя вчера керосиновую грелку, он устроил пожар в гараже и еле спасся. Выбирая между сгореть заживо или замерзнуть и задохнуться на улице от вероятной химии, он решился на второе и быстро напялив на себя что потеплее, покинул полыхающий гараж. Поняв, что снаружи в воздухе нет ничего опасного, он решил отправиться в город, к себе на квартиру, но переоценил свои силы. Мороз в тридцать градусов с сильным порывистым ветром, снег выше колен, а где-то и по пояс, позволили ему пройти в полной темноте лишь до трассы, то есть он прошел не более километра, испугался, что не дойдет и замерзнет, решил вернуться и достучаться до нас. За свое короткое путешествие он прилично обморозился, еще бы… в кроссовках-то. Сейчас он сидел у печки, растертый спиртом, напоенный горячим чаем с доброй дозой коньяка и отогревающий босые ноги в ведре с горячей водой.

– Интересно, как давно эта химия рассосалась? – подумал вслух Вовка, протягивая Юре миску с горячей кашей, – мы несколько дней не мерили, а когда решились, то прибор заглючил… ну или внешние датчики.

– Это уже не важно, – ответил я, – важно, что мы теперь можем дров напилить.

– Ну да, наличника-то на пару дней топки осталось, – гоготнул Вовка.

– Какого наличника? – не поняв, спросил Юра.

– Это вот у Андрюхи тут запасы были стройматериалов, он со своей бригадой должен был отделкой коттеджа какого-то в скором времени заняться.

– Да уж, – хмыкнул я, – тысяч на сто рублей материалов сожгли.

– Зато не замерзли, – улыбнулся Вовка, – теперь и остатки можно дожечь, а завтра за дровами вылазку сделаем.

– У меня подвал небольшой в гараже, до него только добраться надо… там консервы, картошки несколько мешков, – сказал Юра, а потом задумался и добавил: – ну если только вы меня примете в свою компанию.

– Ну не выгонять же тебя теперь, еще и с подвалом еды в наличии. Да и вообще, если бы не твой пожар, то так бы мы тут и сидели, опасаясь задохнуться, а потом как дураки, напялив противогазы, полезли бы на крышу проверять датчики, – расхохотался Вовка.

Сильно обморозиться Юра не успел, как мне показалось, максимум, что ему теперь грозит, так это облезшая кожа на щеках и носу. Выделили ему кое-что приодеться потеплее, а за ужином решили отметить два события, первое – возможность дышать и продолжать жить, второе – спасение соседа Юры. Он нам вкратце поведал свою биографию, рассказал, что пару месяцев живет один, так как развелся с женой, и она укатила к родителям, прихватив ребенка. Юра был военным пенсионером, служил водолазом на вспомогательном флоте, после того как вышел на пенсию, толком устроиться нигде не мог, и занялся браконьерством, нырял за трепангом и прочими морскими деликатесами. Из-за патологической ревности супруги он перестал общаться с друзьями, а новыми после развода обзавестись не успел. В общем, когда мы уже изрядно наотмечались, Юра перешел из разряда «мутных» в разряд нормальных мужиков, правда, свои тараканы у него в голове несомненно имеются… странный взгляд у него, какой-то слишком спокойный что ли.

5

– Олег! Ты там живой? – долбил я в ворота председателя гаражного кооператива ногой. – Слышишь меня?

– Кто это? – как-то очень глухо ответили из-за ворот.

– Это я Андрей, открывай, воздух чистый.

Олег открыл. Зрелище, конечно, еще то, в куче одежек, поверх тулуп, противогаз и лохматая барсучья шапка-ушанка.

– А что, тут можно дышать? – прогундосил он в противогаз.

– Можно, хватит в слоненка играть.

Когда Олег снял противогаз, я его не узнал, синяки под глазами, да и глаза ввалившиеся, сам бледный, как смерть.

– Что с тобой? Как семья?

– Нормально, – жадно хватая хоть и ледяной, но свежий воздух ответил он, – в подвале сидят.

– Вы все это время в противогазах, что ли, были?

– Не все, как канарейки сдохли, так и надели.

– Какие канарейки?

– Домашние, – пожал плечами Олег.

– Ну ты капец… может, они от холода сдохли, – хотя чего я… сами как дураки сидели в неведенье. Скажи своим, что дышать можно, пусть снимают противогазы. Подожди, а как вы ели-то, пили?

– Приспособились.

– Ладно, не выстуживай гараж… накорми своих нормально, а сам приходи ко мне, подумаем, как дальше быть.

Решение проведать Олега я принял, как только проснулся. Мы не особо знакомы ни с Олегом, ни тем более с Юрой, но мы тут оказались вместе и именно в это время, и как сказал Вовка, надо не хлопать ушами, а начинать действовать и думать, как жить дальше. Олег пришел не сразу, он сначала спилил несколько нетолстых деревьев сучкорезом и протопил гараж, затем надавал оплеух закатившей истерику жене и поставил на печь сковороду, высыпав в нее несколько банок консервированной гречневой каши с говядиной. А потом уже, спустя час постучался ко мне в ворота.

– Сам-то поел нормально? – спросил я его, закрыв ворота на засов.

– Да так, перекусил…

– На, – Вовка протянул ему миску с горячим «дошираком», заправленным тушенкой, – похлебай горячего, а то на сухомятке опухли там, наверное.

– Да, есть такое, – дрожащими руками и Олег взял миску, – кто ж знал-то… радио давно не фурычит, а подыхать что-то не хотелось.

– Понятно… ну что, дети, мать его, апокалипсиса… задача номер один – напилить дров. Так как хаты у нас две, то и пилить будем на две хаты, – начал Вовка, – потом первым делом надо осмотреться… Что в городе, и вообще остановку разведать.

– Темно, даже в полдень, будто сумерки… и небо грязно-красное, – вставил Юра, – да и снег по пояс.

– У Андрюхи вон куски фанеры есть, снегоступы сделаем, да с фонарями дойдем, так что вы двое, как еще слабые здоровьем, займитесь пока рукоделием… фанера вон там, инструменты в ящиках под верстаком. Примерно представляете, как снегоступы выглядят?

– А чего там представлять, по два куска шестьсот на триста сделаем вам с веревками и все.

– Ну, и так сгодиться, – кивнул Володька, – одевайся, Андрюха, на лесоповал пойдем.

Далеко не пошли, не больно-то находишься, снег выше колен. Немного спустились с горки и спилили четыре ближайших дерева, что росли рядом с мусоркой, на откосе. Через пару часов таскания, жужжания пилы и наших с Вовкой трудов у стены моего гаража выросла приличная куча дров. Колоть потом будем, прямо в гараже, вместо зарядки, а пока натаскали вовнутрь попиленные на ровные чурочки толстые ветки, ну и тонких наломали на растопку. Пока работали снаружи, почти даже не замерзли, только вот периодический порывистый колючий ветер при – 22 градусах заставлял нас прятать лицо и отворачиваться.

– Ну что, перекусим, соберемся и пойдем? Время к обеду, вроде посветлело слегка, – спросил Вовка, когда мы закончили.

– Да, – ответил я, прихватив охапку веток, – пилу подбери и открой мне дверь.

Вывалив дрова у стены, застал следующую картину – Юра шоркал наждачной по краям снегоступов, а Олег спал на коробках, причем было заметно, что сначала он на них сидел, а потом просто съехал по стене.

– С ним все нормально? – спросил я у Юры.

– Разморило от тепла, и уснул, – улыбнулся Юра, – на, меряй.

– Ну отлично! – сказал я потопав в новой «обувке», – сильно не должны проваливаться.

– Нет, не должны, – согласился Вовка, примеряя свою пару.

– Ух… что-то разморило меня, – зашевелился у стены Олег.

– Да уж. Ну что, приведешь семейство и пообедаем вместе? – спросил я его.

– Не, мужики, пойду я, баба моя на нерве.

– Ну, как знаешь, – ответил Вовка и добавил: – У тебя оружие есть?

– Эм… дома, в сейфе.

– Ну ты даешь!

– Я не думал, что надолго… ну, это все…

– Не думал он, – фыркнул Вовка, – что-то мне подсказывает, что этот аналог «ядерной зимы» минимум на год, правда, температура упала в среднем градусов на двадцать пять, а не на сорок – пятьдесят, так что может и пораньше небо посветлеет и потеплеет.

– Так это… вроде же не было ядерной войны, – удивленно поднял брови Олег.

– Вот чудак-человек, ты новости слушал перед «днем тишины», а как трясло потом, чуял?

– Ну да, слушал, чуял.

– Этна, Кракатау, Елоустоун… говорят тебе что-нибудь эти названия?

– Ну да, это вулканы…

– Это очень большие вулканы, Олег, просто охренительные и кроме них активно извергались еще около сотни, особенно в Тихоокеанском кольце, так называемом, и вероятно, что они и сейчас коптят небо. Ты понимаешь, что это значит?

– Эм… ну…

– Это значит, что сажи, пыли и прочей хрени выплюнуло из недр такое количество, что солнечное излучение не пробивается к нашему шарику, темень-то вон какая стоит, и для эффекта ядерной зимы никакой войны уже и не надо, – сказал Вовка, кинул пуховик на верстак и прошел за шторку, журча оттуда, продолжал вещать: – Так что, собрат мой по концу света, если эта космическая химия нас не убила, то у холода и голода есть на это все шансы. Даже если предположить, что случится чудо, посветлеет и потеплеет месяца через четыре, то один хрен… Те, кто укрылся в бомбоубежищах, смогут продержаться два-три месяца, и то при условии сильной экономии, а те немногие выжившие, кто сами по себе, начнут сначала грабить соседей на предмет найти чего пожрать, а потом и самих соседей жрать начнут.

– В смысле, жрать соседей? – округлил глаза Олег.

– В прямом, – отойдя от рукомойника и вытирая руки полотенцем ответил Вовка, – с перчиком и с солью. Ты живешь-то где? Ключи давай, если получится, зайдем и заберем твой ствол.

– Вот, – протянул мне связку Олег, уже немного опасаясь Вовку, – ты же заезжал ко мне взносы платить, помнишь, где живу?

– Да помню, – кивнул я.

– Ладно, я к своим пойду, – загруженный информацией, побрел к себе Олег.

– Вов, а ты чего его пугаешь всякими людоедами? – спросил я, закрывая за соседом.

– Я не пугаю, я, Андрюха, строю прогнозы, причем не самые плохие. Нужно быть реалистом.

– Хреновый реализм.

– А другого, Андрюха, пока нет.

Пообедав, составили примерный маршрут и стали собираться на разведку. Юра тоже было засобирался, но мы ему отказали в компании, на правой ноге с двух пальцев ногти у него все-таки «пожелали» слезть, так что пока он не ходок, а случись что, еще и обуза.

– И что мне тут просто сидеть? – расстроился он.

– Не просто, вон, дрова поколоть можешь, – ответил я.

– Ладно, – смирился Юра, – картошки тогда натушу на ужин.

– Вот! Это правильный подход, – одеваясь, ответил Вовка.

Шли медленно, хоть ноги почти и не проваливались. Тепло закутавшись, замотав лицо и напялив защитные очки, что у меня были в инструментах, примерно за час добрели до объездной дороги, по которой стало идти полегче. Во многих домах видны закопченные стены над окнами – результаты пожаров. Далеко видно плохо, темно, да и пурга неслабая. Сугробов намело прилично, почти все окна первых этажей занесены. Вовка махнул рукой в сторону двухэтажного кирпичного здания саниэпидемстанции, я кивнул и двинулись к разбитому и закопченному окну второго этажа, разговаривать было невозможно, так что обходились жестами. Окно, через которое мы влезли, было в конце длинного коридора, со следами пожара на стенах и снегом на полу. Включив фонарь, Вовка поднял на лоб очки и опустил ворот свитера.

– Идем, по лестнице вниз спустимся, там потише должно быть, передохнём, – сказал он.

– Идем, – ответил я и расстегнул пуговицу воротника бушлата, который защищал мое лицо от ветра.

Пахло гарью, похоже, замкнула проводка, а здание старое, полы деревянные, отделка стен тоже деревом, точнее полированным ДСП, в стиле «советский офис».

– Вот, внизу нормально, тут посидим… не замерз?

– Терпимо, жить можно, ветер только этот.

– Да, задувает хорошо, – кивнул Вовка, – Ну что, следов не видно было никаких, хотя с таким ветром и периодическими снегопадами их и не будет.

– Во всяком случае, еще ни одного выжившего не попалось… Интересно, а те мужики, что в доме напротив моего подвал готовили, они, интересно, выжили?

– Не, туда не пойдем далеко.

– Лыжи бы.

– Вот за ними сейчас и пойдем.

– Блин, а в торговый центр не далеко да?

– Прилично, но туда мы пойдем абсолютно по делу, а не просто посмотреть.

– Грабить?

– Брать Андрюха, брать! Воруют ночью, а днем берут… хоть и темновато сейчас, – ухмыльнулся Вовка.

– Как-то…

– Вот не начинай а? Хочешь, я потом там, на кассе расписку напишу, с обещанием все оплатить, с адресом, телефоном и паспортными данными?

В ответ я лишь махнул рукой и спросил:

– Тут долго сидеть будем?

– Посидим еще минут двадцать, а потом по кабинетам пройдемся, может, что толковое есть.

Открытыми были лишь два кабинета, на взлом остальных решили не тратить время и силы. Закинув в рюкзак кое-какую канцелярщину из приемной начальника, отправились на выход, вторым открытым «кабинетом» был туалет.

Прошли несколько кварталов и, повернув на дорогу, ведущую к торговому центру, заметили человека с огромной сумкой на горбу, который по пояс в снегу пытался «быстро скрыться незамеченным», постоянно оглядываясь при этом. Посмотрев ему вслед, пошли дальше. Трехэтажное здание бывшего «военторга» обошли по кругу, пытаясь найти удобный вход, но не получилось. Этажи высокие, и либо рыть снег и бить витрину первого этажа из толстенного стекла, либо лезть по пожарной лестнице на крышу и оттуда пытаться попасть вовнутрь, выбрали второй вариант, сверху и осмотреться будет удобно. Из инструментов у нас собой был топорик, небольшой набор ключей, гвоздодер и средних размеров болторез, нормальный такой набор «домушника». Оббив по периметру уголка-сороковки раствор и немного кирпича, разворотили люк лаза на крышу… провозились, конечно, но зато согрелись. Спустились во мрак лестничной клетки, один пролет, забранный в решетку из арматуры, в конце пролета дверь-решетка.

– Как на зоне, блин, – прокомментировал Вовка.

– Ты там был, что ли?

– Нет, в кино видел… Замок кусай давай.

Навесной замок перекусили болторезом, немного попыхтев, и наконец-то вырвались на «оперативный простор».

6

Что я, что Володька этот торговый центр периодически раньше посещали. Поэтому, сориентировались быстро и сразу пошли по так называемым бутикам – отделенным клетушкам третьего этажа. Отжав пластиковый профиль двери гвоздодером, мы «посетили» спортивный отдел. Несколько пар горных лыж и шесть сноубордов скрутили скотчем и положили в проходе, набрали ботинок, флисовых масок, очков, перчаток и прочей мелочи. Так же разжились лыжными костюмами. Два наших мощных фонаря мелькали по стеллажам и витринам в поисках еще чего-нибудь нужного, и оно нашлось – санки. Какие-то крутые алюминиевые и очень легкие.

– Вот! Отлично, а то я уже начал думать, как из сноубордов какую-нибудь волокушу смастерить, – обрадовано сказал Вовка. – О, и пару рюкзаков со станками прихватим.

– Ну что, тут все?

– Вроде все, пойдем в «Рыбалка-Охота»

– Пошли.

Мы застыли перед зарешеченной витриной…

– Хороший прут, миллиметров двадцать, – уперся лбом в стеклянную стену Вовка.

– М-да… тут облом.

– Погодь… вон короб вентиляционный идет под потолком, и решетка его огибает.

– Ну да, можно его обрушить, и пролезть вовнутрь, правда, раздеться придется. Так, где-то вон там слева хозяйственный был, поищи там лестницу или стремянку какую-нибудь, да и веревки прихвати, если увидишь, пригодится.

Перекусив болторезом стальную толстую проволоку, которой секции короба вентиляции крепились к потолку, обрушили пару секций снаружи, а внутри просто отогнули короб в сторону, потом забросили в получившийся лаз стремянку, Вовка снял верхнюю одежду и проник вовнутрь.

– Ну что, может ну их нафиг эти сноуборды? – спросил Вовка стуча зубами, когда спустя полчаса выбрался обратно и поспешно напяливал на себя комбинезон и пуховик.

– Нет, охотничьи лыжи – это хорошо, но из сноубордов можно действительно сделать хорошие сани. Да… Барахла мы, конечно, порядком спиз…

– Взяли Андрей, взяли, – поднял указательный палец в разноцветной «олимпийской» перчатке Вовка, и пнул ногой длинную черную сумку, – а поволочем вот на этом.

– Что это?

– Лодка резиновая, двухместная, и вот еще что, – показал он мне листок объявления, – ну-ка посвети, Где тут? Ага, вот! … бла, бла, бла, клуб трофейной охоты… угу… приглашает на свою базу, принять участие бла, бла, бла… Да где же?! А, вот! – «Размещение: на базе хозяйства в отдельных домиках с металлическими печками, стилизованных под охотничье зимовье, или в доме с печным отоплением. При преследовании зверя возможна ночевка в охотничьем зимовье или палаточном лагере. Аренда снегоходов и квадроциклов.»

– И что, ты представляешь, сколько туда пилить? И вообще, где это?

– Вот тут, – протянул он мне другой листок, в виде стилизованного под карту рисунка, из которого стало понятно, как добраться до охотничьей базы, – вот здесь, от Михайловки свернуть и два часа на машине… ну так раньше было.

– А теперь представь, сидят на той базе человек несколько, таких же больных на голову выживальщиков как ты, и что? Думаешь, они обрадуются нам, и скажут: берите, мол, «бидвадмедна, то есть дадом»? Да и до этой Михайловки еще триста километров почти, нет, Вов, мы уже на полдороге околеем.

– Вот что ты за человек, а? Взял, и все опошлил! Ладно, в гараже покумекаем, потащили, все это «богачество» к лестнице.

Ветер поднялся такой, что видимость была почти нулевая. Мы кое-как дотащили награбленное, уж будем называть вещи своими словами, до здания Саниэпидемстанции, затолкали все вовнутрь и укрылись там же, где отсиживались по пути в город.

– Тут пересидим, перекусим, согреемся и дальше пойдем, – сказал Вовка, усевшись на ступеньках.

– Замерзнем нафиг…

– Не замерзнем, сейчас поедим горячего, по сто грамм накатим да у костерка погреемся с полчаса, на, банки открывай пока, а я пойду, наличники оторву от косяков по этажу.

– Вот же блин, запопали, – с досадой я загнал нож в крышку и начал вскрывать банку тушенки.

Действительно, после разогретой на костре тушенки и пары глотков горячительного стало гораздо теплее и уютнее, что изнутри, что снаружи. Просидели в здании все же около часа, надеясь, что пурга хоть немного утихнет, но из-за опасения, что потом придется идти вообще в полной темноте, решили готовиться к дороге. Вытолкали обратно из окна лодку, пока Вовка держал ее, чтобы не унесло ветром, я заполнил лодку грузом, привязал кое-как, насколько можно что-то привязать голыми руками на морозе с обжигающим ветром, нацепили снегоступы, запряглись и пошли дальше.

– Я уже, если честно, начал волноваться, – закрыл за нами дверь гаража Юра, – пять часов прошло.

– Сколько? – удивился Вовка, присев у печки и чуть ли не обняв, и не прильнув к ней щекой.

– Пять! С «копейками».

– Это, наверное, из-за того, что мы вроде как «срезали», решили низиной пройти, за домами, где ветра не было, но получилось дольше, – сказал я, сбросив верхнюю одежду, и тоже присел к печке, вытянув руки над раскаленным чугуном.

– Ого, – аж присвистнул Юра, прислонив к стене лодку, и увидев бессовестно большую кучу наворованного добра, – как вы это доперли-то?

– Как бурлаки… Не, на самом деле волоком по снегу нормально почти… лодка «плыла», ветер только этот реально достал, – ответил Вовка.

– Надо придумывать экипировку, – сумничал я.

– Все придумано до нас, Андрюха.