Мягкие лапки судьбы Вонсович Бронислава

Глава 36

А здесь-то что случилось? В комнате сгорело все, но через обугленный дверной проем был виден неповрежденный и незакопченный коридор, значит, разрушения ограничились только моей комнатой. Я не успела придумать ни одного вразумительного объяснения пожара в моей уютной спальне, как в нее влетел Люк. Затормозил у того, что раньше являлось моей кроватью, потупился и смущенно сказал:

– А я здесь…

– Поразвлекся немного? – разозлилась я. – Какого орка ты сжег мои вещи?

«Того самого, с колоннообразной шеей», – услужливо подсказал внутренний голос и столь же услужливо показал образ, накрепко сохранившийся в моей памяти. Нет, пожалуй, нужно избегать всяческих упоминаний об орках. Да и вообще, неприлично инорите ругаться…

– Не то чтобы я этого хотел, – Люк смущенно запустил пятерню в волосы, отчего они совсем вздыбились. – Но телепорт сработал, нужно же было как-то открыть дверь? Вот и…

– Вот и что? – недружелюбно спросила я. – Чтобы открыть дверь, необязательно сжигать все на своем пути.

– Я боялся, что тебе грозит опасность. Как-то не до размышлений было… – Тут он наконец взглянул на меня, и к вставшим дыбом волосам добавились еще и выпученные глаза. – Марго, это где ты была? Что случилось-то? У тебя вид…

Он замялся, явно не желая договаривать «как со свалки» или что-то подобное. Сама я именно так себя и чувствовала: мятое, грязное платье, растрепавшиеся волосы, в которых полно сухих травинок. Вдобавок ко всему обгоревшее лицо пылало и требовало срочно нанести маску. Люк выглядел настолько пораженным, что хотелось независимо повести плечами, что я и попыталась сделать, но тут же вспомнила, что руки скованы. Я повернулась спиной к Люку и скомандовала:

– Сними.

Люк присвистнул.

– Марго, да тебя вообще одну оставлять нельзя, – сообщил он, притягивая к себе антимагические браслеты, а вместе с ними – и меня. – Сразу куда-нибудь вляпываешься. То древнего магистра находишь, то орков. Так что случилось? Давай рассказывай. Я пока посмотрю, что можно сделать.

– А мы послушаем. – Вкрадчивый голос, настолько знакомый, что не надо оборачиваться, чтобы вспомнить, кому он принадлежит. Мэтр Фаро, самый крупный специалист из тех, кого приглашали к Шарлю, последняя надежда моих родителей. Но я все же обернулась, насколько позволяли зажатые Люком руки, и выражение лица мага мне ужасно не понравилось. Наверняка Венсан добрался до Совета магов и выдал версию, имеющую слишком мало общего с правдой. Хотя… И родители могли вызвать. Как-никак дочь пропала неизвестно куда в подозрительно сработавшем телепорте…

– Не думаю, что вы услышите что-то интересное.

– Почему же? Инор Венсан рассказал очень занимательную историю…

Все-таки Венсан! Вот же сволочь! Нет, зря тогда мы забрали котенка! Нет, не зря – Сесиль не виновата, что этот урод к ней прицепился и не давал спокойно жить.

– Инору Венсану сказки бы писать, все больше толку было бы, – проворчал Люк. – Марго, не вертись, не могу сосредоточиться.

– А лучше повернитесь и рассказывайте, – скомандовал мэтр Фаро. – Хочу сравнить вашу версию событий с версиями инора Венсана и инора Тома. Уж очень различаются версии этих двух иноров. Рассказывайте с самого начала и до этого момента. Как узнали, почему промолчали. Что делал и говорил при вас вселившийся магистр. Что вы знаете о сделанных им артефактах или тайниках. И конечно, куда вы пропали на весь день. Хотя о последнем могу и сам догадаться – слишком уж характерное украшение пытается снять инор Тома.

Так, значит. Получается, двоих расспросили. Хотела бы я знать, что они рассказали, если речь уже зашла об артефактах во множественном числе. Я знала только про один, а про тайники даже не догадывалась, если не считать того, с пентаграммой. Но речь-то сейчас не о нем. Я покосилась на Люка, но тот казался полностью сосредоточенным на моих браслетах и лишь нетерпеливо дернул меня за руки, еще раз напомнив, чтобы стояла ровно и не мешала работать.

– Может, вы потом этим займетесь? – с явным неудовольствием спросил мэтр Фаро. – Не стоит отвлекать инориту.

«Может, и снимать не придется после рассказа», – продолжила я за него. Вдруг выяснится, что я – важный государственный преступник, пошедший на противоправную сделку с древним магистром? Люку, конечно, магию не заблокировали, но, может, это лишь пока?

– Инор Тома сразу хотел сообщить в Совет, когда узнал, но инор Венсан умолял этого не делать и попытаться сначала вернуть ему тело, – выпалила я. – Сама я обо всем случившемся узнала от инора Венсана.

Нет уж, если отвечать, так всем. И Венсану в первую очередь. То чуть ли не на коленках ползает, умоляя помочь, то тут же сдает своих спасителей, даже не задумываясь, что в другой раз никто ему помогать не станет.

– То есть до рассказа инора Венсана вы ничего не подозревали? – уточнил Фаро. Нехорошо так уточнил, словно думал, что я знала все, но умалчивала специально из каких-то корыстных побуждений. – Совсем-совсем ничего? Даже когда он затребовал столь неприличную плату за возвращение вашего брата?

Шарль… Вот за него я сейчас испугалась, поскольку Венсан угрожал, что заявит о возможности вселения кого-то совсем другого. Но я не знала, сообщил ли он об этом в Совет, поэтому сочла лучшим промолчать, не навлекать на голову брата проблем больше, чем есть.

– Инор Венсан незадолго до этого всего ко мне сватался и получил отказ. Я решила, что им двигает месть. И да, я ничего не подозревала, пока у нас не появилась Сесиль и я не услышала голос Венсана. Ой, руки мне пока еще нужны!

Последнее относилось к Люку. Я не видела, что он делал, но к подергиванию браслетов теперь добавилось еще и сильное, почти невыносимое жжение. Этак у меня не только лицо сгорит, но и руки. И боюсь, руки – намного сильнее, ибо если Люк берется за что-то, то делает это с наибольшими потерями для окружающих.

– Извини, – без капли раскаяния отозвался Люк, – немного больновато, зато скоро сниму. Чуть-чуть осталось.

– А руки ты мне новые приставишь? Ты их уже до кости сжег! Мало тебе моей комнаты оказалось!

– Да там ничего такого нет, – возмутился он. – Кожа даже не покраснела. Просто неприятный магический импульс. Больно, но не смертельно и даже не травмирующе. И вообще, если бы ты сейчас не дергалась, была бы уже свободна.

– А как вы можете объяснить, что слышали инора Венсана только вы, а инору Тома требовались для того же ментальные артефакты? – невозмутимо продолжил Фаро, дождавшись первой же паузы в нашем разговоре.

Люк продолжал терзать мои многострадальные руки. Я вздохнула и попыталась расслабиться, не нервничать и не дергаться. Если уж представитель Совета не опасается за мою жизнь и здоровье, то, наверное, можно и мне не бояться.

– Понятия не имею, – честно призналась я. – Может, все дело в котенке? Потому что и Себастьена в Сесиль тоже только я слышала.

Почему-то я только сейчас подумала, что это как-то ненормально. Но раньше, рядом с орками, это казалось естественным и правильным. Но ведь действительно другие его не слышали, а сам он почему-то был в этом уверен, раз общался безо всякого опасения.

– Себастьен?..

– Так зовут этого мага. Фамилию не знаю. Не успела выяснить.

Тут Люк опять сделал что-то такое, отчего я чуть не дернулась в сторону, но вовремя сдержалась, только зашипела сквозь зубы.

– Понабралась от Сесиль вредных привычек, – проворчал он.

– Радуйся, что не царапаюсь, – огрызнулась я.

– Со связанными лапками это проблематично.

При его словах почему-то представилась одинокая Сесиль, крадущаяся по степи к городу. В зубах у нее тот самый артефакт телепорта, что привел нас прямо на засаду орков и неизвестно еще, куда выведет при втором срабатывании. Сесиль такая маленькая и беззащитная, и то, что внутри Себастьен, делает ее еще более уязвимой. Их обоих делает более уязвимыми. Богиня, помоги Себастьену хоть в этом. Пусть он пройдет никем не замеченный. Я сжала кулаки, собирая внутри себя комок нерастраченной силы, которой я бы с удовольствием поделилась с магом.

– Вот и все, – довольно сказал Люк.

В тот же миг раздался сухой щелчок – и чувство свободы, прекрасное и неповторимое, охватило меня. Я потерла запястья, на которых все же кожа покраснела, но поскольку она не обуглилась, то это, скорее, было результатом натирания самими браслетами, чем магии Люка. Фаро напомнил о себе осторожным покашливанием.

– Спасибо, Люк, – радостно сказала я. – Мэтр Фаро, может, вы подождете в гостиной, пока я приведу себя в порядок? – И приведу в порядок мысли. – Я надеюсь, никакой срочности в нашем разговоре нет?

– Как вам сказать. – Он чуть прищурился. – Инор Венсан был очень убедителен, когда утверждал, что медлить нельзя.

– В таком случае инора Венсана нужно взять под стражу в первую очередь, – резко ответила я. – Поскольку он не поставил в известность Совет сразу же, когда понял, что в него кто-то подселился. А потом еще уговаривал не сообщать нас. Но мы-то были непреклонны. Люк сразу сказал, что заявит. Мы просто не успели. – Богиня, что я несу… – В любом случае Венсан врет, а его тело никто не захватывал.

Я вызывающе посмотрела на Фаро. Если… нет, когда Себастьен вернется, его не должны арестовать. Я этого не допущу. Он не сделал ничего плохого. Ничего такого, за что должен расплачиваться.

– Инор Венсан отказался от ментального сканирования… – с намеком протянул Фаро.

– А я согласна. Сразу как приму душ и переоденусь.

Если будет во что переодеваться. Я с сомнением посмотрела на обгоревшую дверку шкафа. Надеюсь, ее потушили раньше, чем занялось все внутри. А то открою дверцу, а оттуда высыплется куча неопознаваемого пепла. Нет, иметь в доме мага огня, плохо контролирующего силу, довольно расточительно. Как только родители Люка с этим справляются?

– Хорошо, инорита Дюпуи, мы с инором Тома подождем вас в гостиной, – неожиданно согласился Фаро. – Я понимаю ваше желание выглядеть… более аккуратно, чем сейчас. Но прошу вас не задерживаться.

Я несколько растерялась, так как была уверена, что он не отстанет, пока не вызнает все от и до, поэтому с трудом нашла слова для благодарности, да и те проговорила, уже когда мэтр покинул комнату. Точнее, то, что от нее осталось. Люк сбежал за ним, но на пороге обернулся и скорчил гримасу, долженствующую означать, что все идет так, как надо. Возможно, не все так страшно, как кажется? Не арестовали же его и даже позволили слушать то, что рассказываю я. Значит, Венсану не поверили? Или поверили, но не до конца? С другой стороны, Люк всегда выступал против Себастьена…

Я потянула на себя дверцу шкафа, она с трудом, но открылась, оставив отпечатки жирной сажи на ладони и на подоле платья. Слава Богине, внутри все оказалось цело. Я вытерла испачканную ладонь об испорченное платье, вытащила первое, что попалось под руку, и побежала приводить себя в порядок. Но главное – думать.

Подумать было о чем. Венсан наверняка выдал версию, сильно отличающуюся от того, что случилось. Но ему явно не поверили, на что намекали и слова Фаро, и свобода Люка, и то, что меня расспрашивали, а не пытались задержать. По всему выходило, что действующим лицам этой истории вряд ли грозит что-то серьезное. Всем, кроме Себастьена. Как бы не получилось так, что по возвращении из Степи он попадет под пристальное внимание нашего Совета. Смертельное внимание. Не зря же Люк говорил, что всех вселившихся магистров уничтожали вместе с чужими телами. Но у этого-то будет свое тело. Изменит ли это хоть что-то для Совета?

Одежду, которая побывала в гостях у орков, я собрала в узел, чтобы выбросить. Мокрые волосы чуть подсушила магией и еще влажные скрутила в пучок на затылке. С покрасневшим лицом я мало что могла сделать быстро, пришлось набросить флер – все лучше, чем изображать из себя спелый помидор. Да и какая разница, как я выгляжу, если сейчас решалась судьба Себастьена? Судьба того, кто спас не только моего брата, но и меня.

Дверь в гостиную я открывала с твердой решимостью стоять за его судьбу до последнего.

Глава 37

Мэтр Фаро невозмутимо пил чай, о чем-то вполне мирно беседуя с Люком. При моем появлении вежливо привстал, но почти тут же плюхнулся назад, на мягкое сиденье.

– Экие у вас диваны коварные, – проворчал он, не пытаясь снова подняться, – так и норовят стукнуть под колени. Итак, инорита, смотрю, вы пришли в себя, продолжим беседу. Инор Тома, напоминаю, если будете вмешиваться – уйдете.

Люк чуть поморщился, но кивнул в знак того, что понял. Был он не слишком расстроен, но и веселым не выглядел. Интересно, о чем они без меня говорили и до чего договорились? Эх, нужно было с Люком как-то обсудить без посторонних случившееся, но кто знал…

Беседа больше напоминала допрос, маг выспрашивал все до мельчайших крупиц, таких, о которых я и думать забыла, но которые неожиданно всплывали в памяти, не иначе как для того, чтобы Фаро получил ответы на все интересующие вопросы. Разговор проходил спокойно и доброжелательно, но это меня не обманывало: мэтр Фаро время от времени сверялся с каким-то артефактом и кивал, подтверждая мои слова. Точнее, то, что я говорю правду. Наверняка он бы не ограничился укоризненными взглядами, вздумай я солгать.

– Вам удалось привести душу брата из-за Грани. Почему вы уверены, что это именно она, а не какая-то посторонняя, как утверждает инор Венсан? Только не надо рассказывать про ритуал, который описан в книге. Инор Тома про это уже сообщил.

Я задумалась. Вопрос оказался не из простых, и от ответа наверняка зависело, насколько пристально будут изучать Шарля. Но как передать то чувство родства, которое охватило меня за Гранью при легком прикосновении души Шарля? Как передать его упрямство, такое незаметное для других и такое привычное для меня?

– У меня создалось впечатление, – тщательно подбирая слова, начала я отвечать, – что увести из-за Грани можно только ту душу, с которой у тебя есть связь и которая сама захочет вернуться. Не так-то просто оказалось уговорить Шарля. Пришлось даже ругаться. Не думаю, что с чужой душой это прошло бы. Там такое место… странное. Словно ничего нет. – Я чуть передернулась в ознобе, вспоминая. Пошла бы я второй раз? Разве что ради кого-то очень близкого… – Невозможно наткнуться на кого-то случайно. Луч ведет к определенной душе.

Фаро задумчиво покивал каким-то своим мыслям и спросил:

– А какого цвета были лучи? И тот, что вел к вашему брату, и тот, что вел к Себастьену.

Я удивилась, поскольку про лучи я Люку не рассказывала, статью о ритуале он тогда не захотел смотреть, и тем не менее Фаро не только знает о наличии лучей, но знает, что они могут быть разного цвета.

– К моему брату вел красный луч, – ответила я. – К Себастьену – зеленый.

Фаро опять кивнул, важно так. Словно то, что я говорила, ему давно известно и он хочет лишь проверить, честна ли я с ним. Порадовали ли его ответы или нет, непонятно.

– О каких артефактах, им изготовленных, вы знаете?

– Только про артефакт телепорта, – честно ответила я. – Пентаграмма уже находилась в доме инора Венсана, Себастьен ее лишь использовал.

– Перейдем к телепорту. Насколько я понял из рассказа инора Тома, артефакт телепорта сработал в вашем доме. Откуда он здесь появился?

Похоже, меня подозревают в сговоре? Но скрывать мне нечего.

– Я забрала у инора Венсана, когда он вернул свое тело. Артефакт был сделан не им, поэтому я посчитала справедливым…

– Вопрос достаточно щекотливый, – прервал Фаро, – поскольку артефакт был сделан телом инора Венсана и из принадлежащих ему ингредиентов.

– Сам Венсан из этого набора не сделал бы ничего, – резко ответила я. – Да и не думала я в тот момент о законности действий. Все случилось слишком неожиданно.

– Подозревали ли вы, что между телами инора Венсана и кошки Сесиль произошел обмен душами?

– Душа Сесиль все время оставалась при ней.

Я даже на миг задумалась, каково бы это было, если бы душа Сесиль вселилась в Венсана, а его так и осталась в кошечке. Нет, кошечку жалко. Зачем ей такое гадкое тело без хвоста и без шерсти?

– Инорита, вы прекрасно понимаете, о чем я, – укоризненно сказал Фаро.

– Я не подозревала, я надеялась, – я твердо посмотрела на мэтра. – Исчезновение Себастьена оказалось для меня слишком тяжелым ударом. Но я не была уверена до того, как сработал телепорт. Себастьен никак не давал о себе знать.

– Вот как? – Фаро с явным любопытством на меня посмотрел. – А вы не боитесь инорита, что вам предъявят обвинение в сговоре? Преступном сговоре?

– Преступном? С чего это вдруг? – горячо возразила я. – Себастьен не захватывал тело Венсана. А когда оказался в нем, просил помочь. Себастьен не изгонял законного владельца, тот ошибся сам. Уверена, что ментальное сканирование это докажет. Если кому и предъявлять обвинение, так это Венсану. Вот уж кто его точно заработал. Провел исследование, к которому был не готов и в результате которого чуть не умер мой брат. И умер бы, если бы не Себастьен. Венсан не доложил в Совет о случившемся, напротив – всячески попытался выставить себя непричастным. Но ведь вы уже поговорили с братом?

– Поговорил, – кивнул Фаро, – он, конечно, еще очень слаб, поэтому пока мы выяснили лишь основные моменты…

То, что на Шарля не собираются давить, меня порадовало. Но Люк… Не пострадает ли он?

– Инор Тома хотел немедленно сообщить в Совет, но поддался уговорам инора Венсана и моим, – напомнила я. – Его вины нет.

– Это не вам решать.

Прозвучало это слишком многозначительно. Я покосилась на враз помрачневшего Люка и поняла, что у кого, у кого, а у него точно будут проблемы. От нас с Венсаном нельзя было ожидать, что мы четко выполним предписание сообщить в Совет: я – лицо, заинтересованное в спасении брата и не имеющее академического образования, а Венсан вообще не в себе был.

– Мы думали справиться своими силами, – на всякий случай сказала я. – Ситуация была полностью под контролем.

– Поэтому у вас оказалась кошка с чужой душой? Кошка, которая активировала телепорт?

Фаро выразительно поднял брови, намекая на некоторое несоответствие в показаниях.

– Инор Тома это подозревал, поэтому показал Сесиль менталисту, но тот ничего не обнаружил.

– Естественно, с его-то квалификацией… – с легким пренебрежением заметил маг.

По-видимому, он прекрасно знал, кто обследовал Сесиль, и не был высокого мнения о его способностях.

– К кому смогли, к тому и попали, – с легким смущением дал о себе знать Люк.

– Инор Тома, я вас просил… – вежливо напомнил Фаро, так вежливо, что даже мне послышалась угроза, а Люк тут же замолчал и начал пристально изучать висящую рядом картину. – Инорита Дюпуи, вернемся к телепорту. Куда он привел?

– В Степь, точнее не скажу. Я сразу налетела на орков, – я потерла внезапно засаднившие запястья. – Видела развалины города, но очень далеко. Да и боюсь, увидела бы вблизи – не опознала бы. Но выбор небольшой. Себастьен собирался вернуть свое тело и надеялся, что оно в одном из домов Фарнье, в потайной комнате.

На последних словах голос дрогнул. В разрушенном городе, в разрушенном доме… Что там могло сохраниться за столько лет? Там и от города почти ничего не осталось…

– Не так уж это маловероятно, – задумчиво заметил Фаро, словно мои мысли для него открытая книга. Возможно, так оно и было – кто знает, какие артефакты он сейчас использовал. – Рабочие комнаты обычно укутываются кучей защитных заклинаний, а в этом случае еще и дополнительный стазис. Вероятность есть. И как точно этот инор построил телепорт.

Он восхищенно поцокал языком, и Люк опять не выдержал вынужденного молчания.

– Не так уж и точно, если на орков попали.

Я оскорбилась за Себастьена и сразу же возразила, не дожидаясь замечания Фаро:

– Выход оказался в запланированной точке. Себастьен специально настроил его рядом с городом, но не в него. И сказал, что в результате комбинаций методов можно обойти влияние орочьего шаманства. Меня обратный телепорт привел куда надо, если ты не заметил.

– Трудно было не заметить, – расстроенно сказал Люк.

К чему его расстройство относилось, я так и не поняла: к тому, что я вообще вернулась, к тому, что вернулась в разгромленную комнату, или к тому, что соперник сделал все безукоризненно и придраться оказалось не к чему? В этот раз мэтр Фаро не стал опять говорить о недопустимости влезать в нашу беседу, потому что не обратил особого внимания, будучи полностью погруженным в свои раздумья, которые вылились в горестный вздох и слова:

– Да, вместе с магами во времена войн было утеряно огромное количество и нужных заклинаний.

– И у вас появился шанс что-то восстановить, – воодушевленно намекнула я.

– Марго, – закатил глаза Люк, – неужели ты думаешь, что у кошки есть хоть малейшие шансы получить свое тело назад?

– Кошка и не теряла, если ты забыл, а вот у Себастьена получить свое тело шанс есть, – твердо ответила я. Если еще и я начну сомневаться, ничего хорошего не выйдет. – А если там тела не будет, у него остается артефакт телепорта. Он обещал вернуться, когда отправлял меня назад.

Себастьен обещал немного не то, но я не стала уточнять, а лишь с вызовом посмотрела на Люка. Он вернется, что бы там ни думали некоторые маги, сделавшие все, чтобы этого не случилось.

– Инорита, у меня тоже сильные сомнения, что он вернется, – заметил Фаро, – но если таковое вдруг случится, вы обязаны известить Совет. Это и в ваших, и в его интересах.

– Только если вы гарантируете, что ему не причинят вреда, – твердо ответила я.

– Если он не замешан ни в одном из преступлений во время военных действий…

– Разумеется, не замешан!

– Как вы можете это знать, если не удосужились даже выяснить фамилию? – заметил Фаро, явно раздраженный тем, что его прервали.

– Потому что я знаю, кто и когда разделил тело и душу, а это случилось до всех Магических войн.

– Он тебе сам сказал? – скептически спросил Люк. – И ты вот так вот сразу поверила?

– Инор Тома…

Фаро недовольно зыркнул на опять провинившегося Люка, и тот смущенно замолчал.

– Нет, я сама выяснила. По ритуалу и по тому, что Себастьен знал о доме Венсана больше, чем нынешний владелец. Себастьен отрицал, что был учеником Фарнье, но что ритуал над ним провел именно этот маг, подтвердил. Правда, я так и не успела выяснить почему.

– Фарнье, говорите? – Фаро поднял глаза вверх, явно что-то припоминая.

Просидел он так недолго. Внезапно торопливо вытащил связку артефактов, нашел нужный и опять застыл, уже явно с кем-то беседуя. Я бросила короткий взгляд на Люка, но он на меня не смотрел, увлеченно изучая связку артефактов мэтра. Фаро просидел молча довольно долго, и хотя по его лицу пробегали самые разные эмоции, ими он не делился.

– Интересное дело, – так же внезапно ожил Фаро. – Кажется, выяснили личность вашего Себастьена, инорита Дюпуи. Даже портрет нашелся в архиве. Так что если он вернется в своем теле…

– А может, тело и не его, – возразил Люк, – а этот тип просто знает о бесхозном?

– Люк!

– Что «Люк»? Здесь излишняя доверчивость опасна, тем более что мэтр Фаро явно собирается к этому телу отнестись снисходительно.

– И где была ваша предусмотрительность не так давно, инор Тома? – усмехнулся Фаро, и не подумав в этот раз упрекнуть за неразрешенное вмешательство в разговор. Интересно, почему Люку вообще разрешили присутствовать?

– Разве я не прав?

– Правы.

– Я смогу его опознать, – встрепенулась я. – Я же его видела настоящего!

– Где ты могла видеть? Не выдумывай!

– За Гранью. Там мы были только душами. И то, что я видела, совсем не походило на Венсана. Себастьен смуглый и черноволосый. И руки у него совсем другие…

Я вспомнила сильные руки Себастьена с гибкими пальцами мага. Руки, которые он непременно себе вернет вместе со всем остальным.

– Положим, у него сейчас вовсе не руки, – пробурчал Люк. – А лапки Сесиль смогу опознать даже я.

Я возмущенно посмотрела. Пусть у Себастьена сейчас и не руки, но суть все равно осталась та же.

– Сдается мне, инорита Дюпуи, что в вас говорит отнюдь не только благодарность к спасителю брата, – заметил Фаро.

– Не только, – согласилась я. – Я люблю его.

Маг неодобрительно покрутил головой.

– Боюсь, инорита, с вашей стороны жестоко говорить так при женихе.

– При женихе?

Люк смущенно отвернулся, не выдержав моего обвиняющего взгляда. Возможно, он так пытался меня защитить, и все же говорить о нашей помолвке не следовало. Она существовала только для удобства, да и об этом я постоянно забывала.

– Боюсь, наша помолвка никогда не была настоящей, о чем инор Тома прекрасно знает.

– Но надежду-то никто не отменял…

– Брось, Люк. Надежду на что? Что Себастьен не вернется? Он вернется, вот увидишь. – Люк помрачнел, и я добавила в утешение: – Не расстраивайся, Люк, ты же сам меня не любишь. Разве что небольшая влюбленность, которая непременно вскоре пройдет.

Он вздохнул:

– Во всяком случае, с тобой было интересно, не то что… – Он расстроенно махнул рукой, даже не договорив.

– Все интересное когда-нибудь заканчивается, – заметил Фаро, не проникнувшийся его страданиями. – Инорита Дюпуи, тогда, если вы можете опознать вернувшегося мага, не соблаговолите ли…

Соблаговолю. И опознаю, и узнаю наконец, кто же мой Себастьен и что его связывало с Сесиль. Не с той, в которой он сейчас, а с дочерью мэтра Фарнье, такой красивой и одаренной. Почему-то моя убежденность, что она непременно замешана, никуда не делась.

Глава 38

Маленькая рыжая кошечка крадучись двигалась по темному полуразрушенному коридору, замирая от каждого шороха. Ей было страшно, болели сбитые лапки, а еще она устала и хотела есть. И спать. Но спать опасно: в таком месте запросто можно не проснуться. Поэтому она упорно шла вперед, туда, куда гнала ее воля находящейся внутри человеческой души. Тем более что цель уже рядом: осталось только спуститься, дверь в подвал благополучно осыпалась трухой много лет назад. Да, с нее защитные заклинания слетели, но рабочие комнаты Фарнье чаровал куда сильнее…

У полуразрушенной лестницы Сесиль приостановилась. Жаль, что она тоже не оплавилась, как все наверху: можно было бы просто скатиться, как с горки. Но защитные заклинания сработали на славу, и все нижние помещения остались неповрежденными. Правда, проход к ним нашелся с трудом и ужасно узкий, но главное – нашелся. Только не оказалось бы все бесполезным. Кошечка чихнула и начала спускаться, что было особенно неудобно из-за артефакта во рту. Маленький артефакт, но ужасно тяжелый и неудобный для уставшего котенка. Ему бы себя дотащить, не свалиться.

За спиной раздалось шуршание от следующей по пятам крысы, не слишком крупной и поэтому осторожной, и Сесиль ускорилась. Перепрыгивая со ступеньки на ступеньку и постоянно опасаясь, что те развалятся даже под ее невеликим весом, она все же добралась до подвала. Оглянулась. Крыса стояла в дверном проеме и поводила усами, внимательно глядя на потенциальную жертву, но пока не спускаясь. Она не отставала и не приближалась. Ждет, когда кошечка совсем выбьется из сил… Не дождется!

И Сесиль упрямо полезла по каменной кладке. Когти с трудом находили за что уцепиться, приходилось двигаться медленно и осторожно. Но выбора нет: до нужных точек не допрыгнуть – слишком высоко, рассчитаны на рост человека. Артефакт тянул вниз, но в нем – спасение. Кошечка долезла до первой нужной точки. Кошачьих сил нажать не хватило, пришлось задействовать накопитель. Вторая точка. Третья. Стена начала сдвигаться. Сесиль быстро перебралась на другую сторону и нажала уже там. Дверь закрылась под возмущенный писк крысы, увидевшей, что еда ускользает. Она бросилась вперед, но не успела: стена встала на место прямо перед ее носом.

Сесиль огляделась, затем с облегчением разжала занемевшие челюсти и выпустила артефакт. В помещение явно давно никто не заглядывал, а значит, здесь безопасно. Рабочая комната Фарнье выглядела целой и готовой к использованию, разве что запыленной немного. Артефакт стазиса работал, но что в нем, Себастьен не видел. Он почти у цели. Но телу, маленькому и слабому, работавшему на износ, требуется отдых. Поесть бы еще… На этой мысли кошечку сморило, лапки перестали держать, и, чуть покачнувшись, она плюхнулась прямо на толстый слой пыли.

Я же, напротив, подскочила на кровати. Ногти впились в ладошки, проколов кожу насквозь. На простыне под руками расплывались пятна. Тяжелое дыхание разрывало тишину спальни. По виску текли холодные капельки пота. Я словно только что оттуда, из подземелья, где находилась Сесиль, и испытывала все на себе. Это был сон? Или видение? Понятно только одно: просмотренные картины вызваны моим беспокойством и желанием знать, что у Себастьена все в порядке.

Не помешало бы немного уверенности, что это видение, так нет: видения никогда не были моей сильной стороной, одного желание здесь мало, нужна предрасположенность, которой в нашей семье не было ни у кого.

Я зябко закуталась в одеяло. Гостевая спальня казалась чужой и холодной, а в моей когда еще сделают ремонт, всем сейчас не до этого. Пожалуй, больше не усну. Потрясение от увиденного оказалось очень сильным, а главное, так и непонятно, получилось ли у Себастьена вернуть тело. Нет, то, что артефакт стазиса продолжал работать, обнадеживало, но мало ли сколько раз покойный мэтр Фарнье так развлекался? Не внушало радостного ожидания то, о чем я узнала вчера. Да, о таком в общедоступных справочниках не прочитаешь, и правильно: и без того отношение к магам в некоторых слоях общества не самое хорошее…

Правда, мэтр Фаро утверждал, что это делается исключительно для того, чтобы не портить светлый облик покойного мага. Только что он там светлого нашел? Под слоем грязи и не увидишь…

Нет, мэтр Фарнье был необычайно талантлив, этого у него не отнимешь, только талант он использовал исключительно для удовлетворения собственного любопытства, несколько странного, надо признать. Эксперимент над беременной женой он произвел без ее ведома и согласия, чего та никогда ему не простила. Не простила этого и природа: у четы Фарнье больше не было детей, а их единственная дочь отличалась сильными поведенческими отклонениями. Настолько сильными, что при огромном Даре ей почти постоянно приходилось носить антимагические браслеты. Нет, она не была сумасшедшей в прямом смысле этого слова, но ставила свои желания и интересы настолько выше безопасности окружающих, что это оказалось слишком даже для того времени, когда магам позволялось много больше, чем сейчас. Мэтр Фарнье был уверен, что сможет повлиять на поведение своих внуков и привести его в норму, только вот желающих жениться на Сесиль не находилось.

Нет, инорита была невероятно красива, портрет не обманывал, но стоило претенденту поговорить с ней хоть несколько минут, как он находил вежливые слова для отказа и сбегал. Одной красоты для привлечения мужчин оказалось мало, требовались иные методы убеждения. Мэтр Фарнье жаждал экспериментальных образцов, на которых мог бы исправить ошибки, сделанные на дочери, но поскольку понимал – пусти на самотек, внуков не дождешься, – решил подвести научную базу под задуманное, засел за расчеты и высчитал параметры идеального мужа для дочери, коим соответствовали несколько магов, одни в большей степени, другие – в меньшей. Предлагать им в лоб жениться Фарнье посчитал неразумным и поэтому зашел с другой стороны. Себастьен Латур стал первой жертвой, упрямо отказывающейся принять навязываемые правила.

Да-да, именно душа Себастьена Латура вселилась сначала в Венсана, а потом в Сесиль. Именно его портрет показали в Совете, и хотя портрет не отражал и сотой доли обаяния настоящего Себастьена, тем не менее оказался вполне узнаваемым. Пригласил его мэтр Фарнье под предлогом совместного исследования по возвращению душ из-за Грани. Самого Фарнье тема не слишком привлекала, вот загонять врагов за Грань, в этом он был мастер. Но Латур купился на внешнюю заинтересованность и приехал, тем более что хотел проверить имеющиеся наработки. Проверяли они месяца два. Возможно, мэтр Фарнье рассчитывал на внезапно вспыхнувшую страсть между молодыми, что избавило бы от силового метода по отношению к будущему зятю. Все же делать кого-то родственником под принуждением – это как-то некрасиво, что понимал даже ослепленный жаждой исследований мэтр. Но, возможно, он просто завоевывал доверие молодого мага. Кто знает? Самого мэтра уже нет в живых, а в записях Совета ничего не написано о причинах.

Интереса к дочери со стороны молодого и талантливого мага не возникло, хотя Фарнье и приложил все силы для этого: постоянно оставлял их вместе, требовал от Сесиль, чтобы та ассистировала Латуру, всячески выказывал потенциальному зятю свое доверие, открывая при нем самые потаенные места. Еще бы, он же был уверен, что тайны из семьи не уйдут. А еще намекал, что вместе с дочерью к зятю перейдут и семейные заклинания. Множество разнообразных и неповторимых семейных заклинаний. Но увы, все это не произвело должного впечатления на Латура. Поэтому после одного из ритуалов возврата, когда измотанный Себастьен мало на что обращал внимание, мэтр недрогнувшей рукой провел над ним собственный ритуал, разделивший тело и душу. Тело он поместил в стазисный артефакт, а душу – в специально созданное вместилище. Время у запертой души текло медленнее, поэтому первый разговор мэтр Фарнье провел через неделю. Для этого ему не понадобилось возвращать душу в тело. Он использовал еще один артефакт.

Прийти к взаимопониманию не удалось, плененный маг наотрез отказался жениться, справедливо полагая, что проблемы Фарнье – не его проблемы, а родственники непременно найдут управу на сдуревшего родителя, жаждущего не столько сплавить дочь, сколько продолжить эксперимент над потомками. Мэтр был одержим идеей вывести идеального мага и считал, что для этого хороши все средства. Но Латур был уверен, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, за два месяца он насмотрелся на девушку вдоволь, и у него не возникло ни малейшего желания смотреть на нее до конца жизни.

Мэтр Фарнье пошел дальше. Уверенный, что времени мало и вскоре родственники Себастьена забеспокоятся и потребуют воссоединить тело и душу, он начал использовать методы, запрещенные уже в те времена: пытку души. Но то ли методики не подходили для души, которая не была вытащена из-за Грани, то ли Латур оказался ему не по зубам, но Фарнье ничего не добился и пытками.

Трудно сказать, как развивались бы события дальше, не начнись война, полностью уничтожившая город, где был дом Фарнье, в котором находилось тело Себастьена. Сам мэтр успел сбежать телепортом, прихватив дочь, больше ни о чем и ни о ком не заботясь. Возможно, рассчитывал вернуться позже, но в городе, где перекатывались клубы неуправляемой магии, было опасно появляться. Родителям Латура он заявил, что их сын остался в разрушенном городе. Те не поверили и потребовали дознания, и менталисты вытащили всю эту некрасивую историю, которую и пересказал мне Фаро. Но поскольку каждый маг на тот момент был на вес золота, разбирательство решили устроить после войны, а родителям сообщили, что, скорее всего, их сына нет в живых, хотя надежда есть, но очень-очень маленькая. На самом деле тело Себастьена было под многослойной защитой: дом Фарнье укутан заклинаниями, которые наверняка отразили первый, самый сильный удар, рабочая мастерская, которая защищена еще сильнее, и дополнительная защита на артефакте с телом. Нет, у молодого мага были шансы, если бы кто-то рискнул туда проникнуть и соединить тело с душой. Тем более что для этого требовалось не так много. Но уже в то время такая попытка граничила с самоубийством.

В одном Фарнье точно удалось соврать – Совет остался в убеждении, что артефакт с душой – в разрушенном городе, в то время как он всегда находился при маге, не зря же Венсан его обнаружил в своем доме, который ранее был домом мэтра. Случайно обнаружил, возможно, просто рассеялось заклинание и тайник перестал быть таковым. Остальные артефакты, слава Богине, Венсан не успел исследовать, и они достались Совету в целости и сохранности. Кто знает, сколько там хранится секретов…

– И все же, что будет с Себастьеном? – сразу спросила я Фаро после рассказа. – Он – лицо пострадавшее, ни в чем не замешан.

– Инорита Дюпуи, вы меня удивляете своей горячностью. Вы его совсем не знаете, – недовольно возразил Фаро. – То, что вы опознали портрет, ни о чем не говорит.

– Он вытащил моего брата, – возразила я. – И меня вытащил от орков, – тут я немного поморщилась от неприятных воспоминаний, – хотя ему проще было бы ничего этого не делать. Бросить и меня, и его. И если ко мне он, возможно, испытывает какие-то чувства, то Шарль ему совсем посторонний, и тем не менее…

– Интересно, стали бы вы его защищать, если бы он точно к вам ничего не испытывал, – проворчал маг. – Убивать без разговора точно не будем, довольны?

Я была далека от довольства, но все же кивнула: бо`льших гарантий с Совета не получишь, спорь не спорь. Да и правы они: нельзя доверять кому-то, основываясь на чужих словах, а в моем случае еще и на словах явно небеспристрастной инориты.

– Если он вернется, – продолжил Фаро весьма неоптимистично, – в чем я лично очень и очень сомневаюсь.

– Думаете, сбежит? – возмутилась я.

– Думаю, у котенка мало шансов, – честно ответил маг. – В городе его поджидают опасности, о которых мы не догадываемся. Столь маленькому животному может не хватить сил, чтобы проникнуть в лабораторию Фарнье. А если хватит сил проникнуть, то не хватит сил воссоединить тело и душу. Сами понимаете, инорита Дюпуи, магии у него сейчас нет и многих возможностей тоже.

Да, магии у него не было, но зато был он сам. И это намного, намного важнее…

– У него с собой телепорт с накопителем, – напомнила я. – И мозгов побольше, чем у Венсана.

И еще лапки. Которыми не помагичишь и не отобьешься. Но не буду об этом думать. Нельзя.

– Разве что, – Фаро неожиданно улыбнулся очень по-доброму. – Ждите его, инорита. Иногда единственное, что дает возможность выжить, – знание, что тебя кто-то ждет. Очень ждет.

И я ждала. Ждала весь день, хоть и понимала, что дело это небыстрое: пока Сесиль на своих коротких лапках крадучись доберется до города, пока в нем сориентируется, пока найдет лазейку в дом Фарнье, пока запустит все как надо…

И верила. Верила в то, что все завершится благополучно. А что еще оставалось делать? Чем я могла помочь? Только ждать и верить.

Поэтому сейчас я себя убеждала, что было видение. Что Себастьен добрался-таки до нужной точки, что осталось совсем немного до того, как он вернет свое тело и свою магию.

Весь день я провела в гостиной. И второй, и третий. Ожидание тянулось бесконечно. Мое состояние металось от надежды, что Себастьен вот-вот появится на пороге, до самого черного отчаяния при мысли, что я никогда его больше не увижу. Но я старалась не думать о печальном и сосредотачиваться на мелких семейных радостях, коих с возвращением брата было немало. Дом, почти подготовившийся к похоронам, ожил. Мама помолодела и ходила с сияющей улыбкой на лице. Папа почти не пил, правда, все так же запирался в кабинете и никого не хотел видеть. Но когда выходил, даже не пошатывался и говорил связно. Но спиртным от него все равно попахивало. Возможно, боялся, что возвращение Шарля временное? Но зря. Брат уже выходил из своей комнаты, всячески отбиваясь от заботы мамы и иноры Леман, которая пыталась в последние дни работы показать свою незаменимость. Но голос Шарля окреп в достаточной степени, чтобы рявкнуть на чересчур заботливых женщин и избавиться от их опеки хотя бы на час, пока они будут друг другу жаловаться на его неблагодарность. За дверью жаловаться, предусмотрительно запертой от назойливых визитеров. Восстановить форму, как физическую, так и магическую, Шарлю удастся не скоро, но главное – удастся…

При стуке дверного молотка я подпрыгнула и побежала бы открывать, но воспитанные инориты так себя не ведут. Тем более что я уже заслужила неодобрение нашего дворецкого, открывая дверь кому попало…

– Марго, что мне сказал Люк! – Возмущения ворвавшейся в гостиную Каролины хватило бы на десяток представителей семейства Тома. – Ты расторгла с ним помолвку!

– Она никогда не была настоящей, – напомнила я. – Только для того, чтобы попасть в дом Венсана.

– Как это? – не сдавалась подруга. – У вас уже даже общее имущество появилось, что говорит о серьезности намерений. Правда, Люк какую-то ерунду несет о том, что ваша кошка прыгнула в телепорт и ее теперь нет. Я понимаю, он очень расстроен, и все же нести такое…

Она недовольно посмотрела на меня, словно это сказала я, а не Люк. А почему бы потере общего имущества и не символизировать завершение отношений, которых не было? Правда, я очень надеялась, что Сесиль вернется, хотя больше мне ничего про нее не снилось. Возможно, потому что спала в последнее время очень плохо? Но Каролине я ничего объяснять не хотела. Слишком все странно и неопределенно. Иногда словами можно убить последнюю надежду.

– Мне никто ничего не рассказывает! – возмущалась подруга. – Я понимаю, что что-то происходит. Что-то нехорошее. У Люка какие-то проблемы. Ты сама на себя непохожа. Венсану вообще магию заблокировали. Но почему?

Про Венсана я не знала. У нас он с того злополучного дня не появлялся, а спрашивать о нем в Совете мне и в голову не приходило. Но заблокировали магию ему правильно. На мой взгляд, блокировка – это самое меньшее из того, что заслужил Венсан.

– Потому что в руках идиота магия опасна? – предположила я.

– Ты так не считала, когда он возвращал Шарля, – заметила подруга. Она уже почти успокоилась, а при упоминании моего брата заметно смутилась и начала разглаживать складки на юбке. – Кстати, как он?

– Ходить начал. Но видеть никого пока не хочет.

– А помнит что-нибудь из того, что с ним было, пока его тут не было? – чуть сбивчиво спросила она, старательно притворяясь, что ей это не слишком и интересно.

– Хочешь уточнить, не считает ли он себя обязанным жениться после вашего поцелуя? – немного ехидно спросила я.