(Не) случайный папа Гейбатова Мила

Глава 7

– Привет, мамочка, – заходит через два дня Аврора, – как моя маленькая принцесса? Ты ей имя дала наконец?

– Хорошо, – тяжело вздыхаю, – честно говоря, гораздо лучше, чем я. И с именем никак не определюсь, но осталось только два в голове – Аня и Юля.

– Эти твои странные суеверия, неизвестно, откуда взявшиеся, из–за которой имя не выбрала, пока беременная ходила, – Аврора неодобрительно качает головой. – А ты чего хандришь? Вроде ж все хорошо. Квартиру я полностью подготовила, так что живи и радуйся декретному отпуску!

– Я знаю, – коротко отвечаю, поджав губы.

– Зачем столько фруктов? Тебя ведь сегодня выписывают, – заглядывает Аврора в маленький холодильник в палате.

– Ох, не спрашивай, – прячу лицо в ладонях.

– Борис не отпускает, да? – с улыбкой спрашивает она.

– Не то слово, – мрачно сообщаю. – Такое ощущение, что у него резко закончились все остальные дела.

– Милая, так может расскажешь ему, наконец? Осчастливишь человека? Мне он не показался таким плохим, каким ты его разрисовала, – Аврора присаживается на край кровати и берет меня на за руку.

– Нет, – в этом вопросе я по–прежнему категорична. – Ты представляешь, как он отреагирует? Я не готова прямо сейчас к такому испытанию. К тому же, ему скоро надоест общаться с нами, я уверена.

Аврора устало закатывает глаза, ей моя позиция непонятна. Поскольку она видит все с одной стороны. Ее ведь не было там, со мной, после нашей единственной ночи с Борисом, который на тот момент был Борисом Николаевичем, моим непосредственным начальником.

С каким жаром мы с ним спорили по рабочим вопросам, с большим удовольствием вместе составляли планы и графики для проектов, а сколько раз мы с ним оставались в офисе допоздна, когда остальные сотрудники давно были дома со своими семьями. Не счесть.

Правильно, ведь его никто не ждал дома, как и меня. И, естественно, наше формальное–неформальное общение начало перерастать в нечто большее с моей стороны. Я привязывалась, рисуя себе идеальный образ Бориса–мужчины и совершенно не учитывая Бориса–начальника.

К сожалению, слишком поздно я поняла, как именно называется то самое чувство, что прочно поселилось в моем сердце. Именно она, влюбленность.

Когда я полностью осознала произошедшее, излечиваться было поздно. А потому я с удовольствием приняла приглашение Бориса Николаевича на ужин в кафе неподалеку от нашего офиса в тот самый роковой вечер.

О, конечно, он подразумевал всего лишь приятельский прием пищи, но я–то успела себе нафантазировать, как минимум, взаимную симпатию, не меньше.

– Хватит нам сидеть голодными, пошли поедим, – примерно так и звучало его предложение, когда мы с ним вдвоем в очередной раз задержались в офисе.

А я решила, что раз раньше мы спокойно работали вечерами, максимум, заказывая доставку еды, то кафе было явным следующим шагом в наших несуществующих отношениях.

Сидела тогда, вся сияя улыбкой, в кафе. Счастливее меня, наверное, были только дети, уже получившие подарок от Деда Мороза, как раз декабрь был, время предновогоднее.

И мне так хотелось стать, как те дети, тоже получить личный подарок, потому–то я и сделала неслыханное – сама пригласила в гости Бориса Николаевича.

– Может, поедем сериал посмотрим у меня дома? Помнится, мы как–то отчаянно спорили за обедом по поводу «Теории большого взрыва».

– А знаешь, Жанночка, поехали. Все равно я на сегодняшний вечер одинок.

И тут бы мне задуматься над второй частью фразы, но меня интересовала на тот момент лишь первая.

Что ж, сериал мы все–таки включили. А потом, совершенно непонятно для меня, начали вдруг целоваться, жадно прилипнув друг к другу на моем небольшом диване в гостиной. Кажется, инициатором была я.

В общем, теперь я могу наверняка сказать, что поговорка «инициатива наказуема» абсолютно правдива, ведь мне аукнулись последствия уже в понедельник на работе. Хотя нет, даже в субботу утром, когда я не обнаружила рядом с собой Бориса Николаевича.

Но я не омрачала себе настроение до последнего и не допускала мысли, что ночь была случайной, однако…

– Понимаешь, я ведь не хотел, оно как–то само получилось, девушка она красивая, как устоять? А отношения мне сейчас совсем ни к чему, на носу очередное повышение, – случайно услышала я Бориса Николаевича в понедельник, подойдя к подсобке за привычной порцией кофеина.

– Жанна! О чем задумалась? Говорю, собираю твои вещи? Выписка в два часа? – доносится до меня голос Авроры.

– Да, собирай, – соглашаюсь и снова осознаю, что все правильно я решила.

Глава 8

И мы, наконец, покидаем гостеприимные стены чрезвычайно приветливого и дорогого центра. Вдыхаю полной грудью уже в холе перед выходом на улицу и с любовью заглядываю в лицо дочери. Скоро нас ждет очередной этап нашей совместной жизни.

– О нет, ты фотографа пригласила? – спрашиваю недовольно у Авроры.

– А как же, нужно ведь запечатлеть момент для потомков.

– О, и мама приехала со своим мужем, – смотрю через стеклянную стену на улицу.

– Да, обязательно, я им помогла организоваться, – довольно комментирует подруга, – отец твой, к сожалению, не смог оставить работу.

– Ничего папа всегда занят, это не страшно, да и нечего ему делать рядом с мамой, они и получаса не выдерживают, находясь в одном помещении, обязательно начинают выяснять отношения. Вроде бы оба давно нашли себе новые вторые половинки, а все равно отголоски прошлого заботят, – рассеянно отвечаю. – Но ты молодец, конечно, спасибо, мне очень приятно.

– Все для тебя, моя дорогая, – приобнимает меня Аврора и открывает дверь. – Вперед! В большой мир.

Ага, в большой мир.

Эмоциональная встреча с родными и импровизированная фотосессия, кажется, отнимают все силы, и я с огромным облегчением захожу в свою новую квартиру, в которой еще даже не ночевала ни разу.

Мебель собрали, вещи заботливо разложили, и я снова с любовью думаю об Авроре. Даже не представляю, как бы сейчас занималась всем этим, а заниматься пришлось бы. Ведь та же детская кроватка не была готова.

– Вы отдыхайте с малюточкой, а я позабочусь о вас, – целует меня мама в лоб. – Виктор один поехал в гостиницу, мальчик не маленький.

– Спасибо, – с благодарностью выдыхаю. Еще одной заботой меньше.

– Кстати, ты назвала ребенка? – окликает меня мама на пороге.

– Да, – подумав секунду, отвечаю, – Арина, это имя ей идеально подходит.

Разом отметаю предыдущие варианты и импульсивно выбираю новое.

– Красиво, – улыбается мама. – Тогда мы завтра сможем, наконец, сделать свидетельство о рождении? Кого укажем в качестве отца? У ребенка ведь должно быть отчество.

Ох, еще одна боль – отчество. Как я об этом не подумала.

– Пусть будет такое же, как у меня, – машу рукой и выхожу с кухни.

Больше ничего не хочу ничего обсуждать, сейчас только долгожданный отдых, а то всплывет еще какая–нибудь важная, но ужасно неудобная тема.

Быстро проверяю Арину и, убедившись, что с ней все хорошо, моментально засыпаю рядом на своей кровати. Только одна мысль успевает проскочить в отключающийся мозг: «Жаль, что Борису так быстро надоело играть в папашу, и сегодня он не пришел».

Мама со своим мужем Виктором уезжает через два дня. Все люди занятые, я понимаю, у всех своя жизнь. Да и декрет пока не давит на меня, нормально справляюсь.

Мы с малышкой, наконец, начинаем гулять понемногу, от дома далеко смысла нет отходить, все равно возвращаться скоро. Поэтому занимаем лавочку прямо у подъезда. К счастью, никого на ней нет, общаться с незнакомыми людьми мне совершенно не хочется.

– Жанна? – слышу я вдруг мужской голос позади себя.

«Не Борис», – успеваю подумать.

– Жанночка! Как же я рад тебя видеть! – ко мне буквально подлетает высокий худой парень со смутно знакомыми чертами лица.

– Петя? – не верю я своим глазам. Не может же это быть и в самом деле он – мой друг детства, и по совместительству первая подростковая любовь. – Ты откуда здесь?

– Так твоя мама рассказала, где тебя искать, – с улыбкой поясняет.

Прекрасно. Я все больше убеждаюсь, что можно было не переезжать, ведь заботливые близкие расскажут всему свету, где меня найти в случае чего.

Но вслух я произношу, конечно, другое.

– Ладно, но чем обязана? Прости, если слишком резко, но мы с тобой не виделись очень давно, не представляю, зачем бы ты меня искал.

– Да, понимаю, все хорошо, не парься. Я приехал в город по делам, а заодно решил, что просто обязан наведаться к тебе в гости, учитывая, какая у тебя ситуация, – участливым тоном поясняет Петр.

– Какая у меня ситуация? – не желаю понимать я.

– Ну, как же, – немного тушуется он, – ты, ребенок, – он указывает на стоящую рядом со мной коляску, – а отца у вас нет.

– Хорошо, но причем здесь ты? – с трудом сохраняя спокойствие, спрашиваю я, одновременно делая в голове пометку поговорить с мамой о том, что именно она рассказывает посторонним обо мне.

Не то чтобы меня волнуют чужие мнения и домыслы, но таких вот сочувствующих видеть совершенно не хочется.

– Как же причем здесь я?! Я ведь пришел, чтобы стать тебе мужем! – заявляет Петя со всей серьезностью, на которую только способен.

– Прости, что? Я не ослышалась? Мужем? – мир явно сходит с ума.

Наверное, ретроградный Меркурий или Юпитер, не иначе. А еще вспышки геомагнитные на Солнце.

– Мужем, Жанна, му–жем, – по слогам выговаривает он и смотрит со снисхождением, как на несмышлёного ребенка.

– Но, но ты не можешь быть мне мужем! – восклицаю громко.

– И почему же? – склоняет он голову на бок и все с тем же терпеливым выражением лица ожидает мои весомые аргументы.

– Потому что, э, – как назло, ни одной дельной мысли в голове, – потому что…

– Потому что у нее уже есть жених – раздается громкий раздраженный голос с другой стороны.

Мы с Петром синхронно оборачиваемся, а там…

– Борис?

Глава 9

– Борис? – день встречи прямо у нас с Аришей сегодня.

– Жених? – одновременно со мной восклицает Петр и вопросительно смотрит на меня.

А я на Бориса. Так и играем в тройные гляделки.

– Жених, не сомневайтесь, молодой человек, – авторитетно заявляет Борис Николаевич, подходя к нам вплотную, – я бы даже сказал, что муж практически, да, любимая?

Я смотрю на него с недоумением. Нет, от Петра мне тоже хочется избавиться, но заявлять, что Боря мой будущий муж чего–то совсем не лежит душа. Наверное, потому что хватит лжи и утайки в моей жизни.

– Жанночка, это тебе, кстати, – Петр пользуется моим замешательством и сует огромный вульгарный букет прямо мне в лицо.

– Жанна, тебе не нужен этот веник, я принес нормальные цветы в твой дом, – тут же встревает Борис.

А я так и стою, как болванчик, переводя взгляд с одного на другого.

И что эти мужчины от меня хотят?! Возомнили себя альфа–самцами? Защитниками сирых и убогих, а меня классической девой в беде?

– Жанночка, я воспитаю твоего ребенка, как своего, вы ни в чем не будете нуждаться! – снова берет слово Петр.

– Жанна, а я удочерю твою прекрасную дочь, и она никогда не узнает, что ее настоящий отец подлец и мерзавец! – пафосно заявляет Борис.

А я испуганно вздрагиваю на этой фразе. Боря даже не подозревает, насколько он самокритичен.

– Жанночка, поедем со мной на север, мне работу новую дают, а с женой и ребенком квартиру большую еще выделят, да выплаты дополнительные.

Ярмарка женихов, тем временем, продолжается, и, кажется, один из кандидатов проговорился об истинной причине своей любви, внезапно возникшей к одинокой девушке и маленькому ребенку.

– Петя! Так ты из–за этого пришёл, что ли? – спрашиваю возмущенно. – Хоть бы о чувствах, вновь проснувшихся, заливал, да о благородстве собственном. Тьфу на тебя.

Говорю в сердцах и отворачиваюсь. Невольно получается, что в сторону Бориса.

– Вот именно, Петр, пойдите прочь! Дама занята, – напыщенно, как умеет только Борис Николаевич, произносит тот.

– Жанна, ну, правда, давай хотя бы все обсудим, чай попьем, новостями обменяемся, – продолжает канючить Петя.

А я стою и недоумеваю, какими новостями? Уже и так узнали все самое важное.

К счастью, от дальнейших глупых разговоров меня спасает Ариша. Умница–дочка, всегда чувствует, когда мама нервничает.

– Уа, уа! – начинает она интеллигентно плакать в коляске.

– Так, мальчики, некогда мне с вами, ребенка кормить пора, да и гуляем мы долго уже. Петя, удачи тебе на Севере. Понятия не имею, с чего ты взял, что я с младенцем отправлюсь к черту на кулички, – договариваю и, не прощаясь, направляю коляску в сторону подъезда.

А два моих несостоявшихся жениха, так и остаются стоять на улице, кидая друг в друга гневные взгляды. Как два задиристых петуха, честное слово. Хмыкаю напоследок и тороплюсь к лифту.

«Гады, могли хотя бы цветы отдать», – думаю я запоздало, поднимаясь наверх.

– Ничего, Аришенька, мы сами себе букет купим, если сильно нужно будет, правда? – приговариваю я дочке. – Еще немножко и будем дома, плакать не нужно.

И она, словно поняв, о чем я говорю, действительно успокаивается.

– Сейчас, сейчас, уже практически в квартире, мама только дверку откроет, – ободряюще сообщаю я.

Только непонятно, кого я ободряю, себя или Аришу. Такое ощущение, что себя.

Еще и дверь, как назло, заедает, замок новый, но какой–то неудачный, если приложить усилия не под тем углом, он выпендривается.

– Чертов Борис! – восклицаю в сердцах и стучу по дверному косяку.

– Давай помогу, – как джинн из бутылки возникает нелестно упомянутый Боря и жестом фокусника открывает дверь. – Прошу! Коляску внутрь закатывать или здесь оставлять?

И он, не дожидаясь от меня вразумительного ответа, толкает карету Ариши в прихожую, и следом сам заходит, как к себе домой.

А я так и стою на лестничной клетке, открыв рот.

Глава 10

– Жанна, заходи! Сквозит, – кричит мне Борис, как ни в чем не бывало.

Нет, вы только посмотрите, он ведет себя как хозяин квартиры.

Тем не менее, я все же вхожу внутрь и молча закрываю за собой дверь. Не могу же я Аришу оставить с чужим наедине.

– Цветы там, в прихожей, поставишь в вазу, ладно? – говорит он, не выглядывая из комнаты.

– Ладно, – бормочу себе под нос и беру шикарный букет из алых роз.

Это ж сколько денег он стоил? И зачем, главное? Но красиво, даже очень.

Отхожу на пару шагов назад, любуясь цветами в вазе. Хорошо, что у меня вообще ваза есть, ведь вещь не самая нужная, но то ли мама, то ли Аврора принесли мне ее со словами: «Был бы сосуд, а наполнение в него придет». Или что–то в этом роде сказали, не вспомню сейчас точно.

Ой, Борис же там с Ариной в комнате! А я тут на цветы любуюсь, да и ребенка переодеть надо, покормить. Что за мать!

Всплескиваю в воздухе руками и спешу к дочери.

– Поставила, да? Молодец, – говорит Боря, сидя почему–то на полу. – Я вам люльку принес, собираю. Продавец уверяла, что такое очень нравится детям, тут качать можно, короче, песенки включать записанные, и игрушка еще прикреплена сверху для развития хватательного рефлекса или чего–то в этом роде. Любят эти продавцы изъясняться заумно.

Он кивает головой на коробку, стоящую сбоку от него.

Перевожу туда взгляд, надо же, такая большая! А я за разговорами с Петей и не заметила, что Боря притащил что–то помимо цветов.

– Эм, спасибо большое, – отвечаю осторожно, присаживаясь с Ариной на диван и принимаясь раздевать ее, – но только она ведь бешенных денег стоит, должно быть.

Как расценивать его щедрый жест я пока не знаю.

– Ничего страшного, я пропустил выписку и до сих пор так и не принес ничего вам в подарок, – отмахивается Борис, не отвлекаясь от процесса сборки.

Я же сижу и наблюдаю за его работой.

Он снял куртку и остался в одной рубашке голубого цвета. Когда мы вместе работали, я много похожих вариаций видела на нем, видимо, это явно его цвет, освежает.

О, кажется, кто–то активнее посещает тренажерный зал, чем раньше, линия бицепса была меньше, насколько я помню, но могу и ошибаться. В любом случае Борис стал явно привлекательнее и солиднее выглядеть, а ведь еще и года не прошло.

Но подобные мысли нужно гнать от себя как можно дальше, ни к чему хорошему они не приведут.

– Эм, Петя ушел, да? – спрашиваю, чтобы как–то отвлечься.

– Да, – подтверждает Боря, – правда, пришлось дополнительно подсказать ему направление, тебя он с первого раза недопонял, но я справился. Не думал, что тебя привлекают такие желторотые юнцы.

– Кто, прости? Гхм, – прочищаю горло от удивления, – а ты у нас типа матерый мужик, да?

– Нет, интеллигентный молодой мужчина, – спокойно парирует Борис, – но твоя формулировка про «нас» мне очень нравится.

– Но никаких «нас» не существует! – резко произношу, отчего Арина начинает нервничать у меня на руках.

– Это дело поправимое, не считаешь? – говорит он, как ни в чем не бывало.

– Нет! Не считаю! – отвечаю слишком высоким голосом. – У тебя своя жизнь, а у меня своя!

– У всех людей свои жизни, это закон природы, – философски замечает Борис.

– Ладно, изъяснюсь более конкретно. У тебя работа, карьера, перспективы, а у меня декрет, съемная квартира и ребенок.

– Вообще не вижу никаких проблем, – пожимает он плечами, откидывая от себя инструкцию. – Кстати, люлька или колыбелька, как ее правильно назвать, никак не запомню, готова. Я собрал. Опробуем?

– Опробуем, – мрачно соглашаюсь и осторожно кладу туда младенца.

Кажется, Арише нравится. Хотя по ней пока не определишь толком ничего.

– Работает, какое счастье! – восклицает Борис. – Я успел купить ее в магазине, но зачем–то потом полез в интернет. И отзывы были весьма неоднозначными по поводу этой модели. На этом этапе я и задумался, а не брак ли я вам несу.

– Не думаю, все работает, – еще раз подтверждаю я. – Спасибо тебе большое, я бы вряд ли эту люльку самостоятельно приобрела. Но все–таки мы не договорили.

– Ох, Жанна, Жанна, Жанна! И почему людям обязательно нужны разговоры?! Ведь можно просто встать, – и он поднимается на ноги, – подойти, – подходит, – и почувствовать, что меж двух летают мощные флюиды.

– К–какие еще флюиды? – начинаю заикаться от его близости. – Не вижу никакие флюиды.

– Так ты их и не увидишь глазами, они глубоко в сердце, – и Борис берет мою руку и кладет ее себе на грудь. – Чувствуешь, как оно бьется?

– А–ага, – подтверждаю, сбитая с толку опасной близостью с Борей, – чувствую.

– Вот! И я тебя чувствую, Жанна, прямо здесь, – тычет он себя в грудь, – давно и безответно.

И он наклоняется к моим губам…

Глава 11

Я теряюсь в целом водовороте противоречивых чувств. Задыхаюсь от нахлынувших эмоций и не понимаю, где Борис, а где я.

Его губы на моих губах, его руки сплелись с моими, и ничего вокруг больше нет. Слишком долго моя душа жаждала его прикосновений, слишком сильно я ждала его инициативы, сам этот факт рьяно отрицая, убегая от него, не допуская ни единой мысли в подобном ключе.

Что мы делаем? Зачем? Ведь это неправильно, ни к чему не приведет, как и в прошлый раз. Снова я останусь одна, а Борис уйдет на очередное продвижение по службе.

Я должна его оттолкнуть, должна сама оторваться, пока еще не стало слишком поздно, пока мы не перешагнули невидимую черту. Ведь эта близость не пойдет нам на пользу на самом деле, а лишь увеличит и без того существующую пропасть между двумя нашими мирами.

Есть он – Борис Николаевич, молодой привлекательный мужчина тридцати с небольшим хвостиком лет. Успешный, одинокий, с хорошим достатком. Крайне лакомый вариант для девушек.

И есть я – на данный момент просто Жанна, потому что работать не планирую пока даже удаленно. Мать–одиночка.

Но если вспомнить, кто является отцом Арины, то все мои доводы–рассуждения разбиваются об острые скалы логики и здравого смысла.

Но не будем об этом. Я просто не готова, не могу сейчас говорить с ним на столь щекотливую тему.

За считанные доли минуты проносятся в моей голове все эти мысли и эмоции.

Борис прижимает меня к себе еще сильнее и совсем по–собственнически блуждает по моему телу руками.

Надо прекращать, нужно, как минимум, поговорить, но силы воли нет, она куда–то испарилась. Вместо нее я парю на облаке чувственности и наслаждаюсь реакцией каждой клеточки своего тела на прикосновения Бори и его настойчивые губы.

Слишком долго я была одна, слишком много думала о нем. И в итоге эти обстоятельства мстят мне прямо сейчас.

Мы вот–вот пойдем до конца, и потом я буду долго и нудно ругать себя за этот необдуманный импульсивный поступок, который только усложнит отношения между мной и Борисом. Я точно это знаю, но…

Но подает вдруг голос Арина.

– Уа, уа, – плачет дочь.

– Ариша, – отталкиваю, наконец, от себя Борю, – я должна подойти.

– Да, – он также тяжело, как и я, дышит, но ему явно труднее переключиться, – ребенок. Ты права.

Мягко убираю со своей талии руки Бориса, сразу становится холодно и неуютно. И подхожу к дочери.

– Что такое, принцесса? Проголодалась, наверное, да? Скажи, обещали покормить, а сами в люльку новую положили и забыли, – громко разговариваю с Аришей, пытаясь разрушить атмосферу неловкости, недосказанности и неудовлетворенности, в которую погрузилась комната.