Принцесса Линдсей Джоанна
Штефан так ничего и не понял. Таня видела, что он теряется в догадках, но не могла признаться, что нарочно прикинулась веселой и беззаботной. Если бы не эта маска, она предпочла бы разбить весь сервиз о голову своего жениха и его рыжей бесстыжей девки. Таня даже не подозревала, что умеет так великолепно притворяться, лучше Алисии, которая улыбалась натянуто и смотрела ненавидящим взглядом…
Наглость этой женщины возмущала Таню до крайности, и ей стоило немалых усилий сдерживаться. Но наверху ее ждало новое испытание. Оказалось, что Алисия приготовила девушке еще одну пакость. Когда они поднялись в комнату Тани, дамочка вдруг спросила:
— А Штефан сказал вам, что ваш брак будет чисто номинальным?
— Нет, он забыл упомянуть об этом.
— О бедная девушка! — с притворным сочувствием вздохнула Алисия. — Вы, наверное, так испугались этого замужества. Оно же просто свалилось вам на голову! Я рада, что первая помогла вам справиться с таким отчаянием. Представляю, как вы разочаровались, увидев Штефана, приехавшего за вами. К его шрамам не так легко привыкнуть!
— Что? — переспросила Таня. — Каким шрамам?
С лица Алисии так и сползла сладкая улыбка, и было видно, что она сбита с толку.
— Вы шутите, принцесса? Вовсе не смешно.
— Я не собиралась шутить.
— Вы хотите сказать, что вас не волнуют эти шрамы?
Таня вместо ответа просто отвернулась и стала смотреть в окно, показывая всем своим видом, что тут и обсуждать нечего. Она слышала, как Алисия кашлянула за ее спиной.
— Так я и думала, — сказала рыжая лиса и добавила преувеличенно дружеским тоном:
— Но я хотела вас успокоить: вам не придется ложиться с ним в постель и опасаться супружеских отношений. Во всяком случае, пока я буду под рукой. Одна вы не останетесь, не волнуйтесь. Штефану совершенно все равно, сколько у вас будет любовников, главное, чтобы не было скандальных последствий. Я же постараюсь вам в этом помочь.
— Ax вот как? Так значит, вы умеете быть осмотрительной?
— Конечно.
Тане вдруг пришло в голову, что если бы она на самом деле боялась этого замужества, то с благодарностью воспользовалась бы советами Алисии. Но эти советы и предостережения та давала вовсе не из желания помочь «бедной девушке». Алисия подозревала, что Таня влюблена в Штефана, поэтому всеми силами желала разбить мечты юной невесты. Она дала ей понять, что место рядом со Штефаном занято и ей не на что надеяться. Ко всему прочему еще и предлагает ей завести любовников. Это при таком женихе! Да, Алисия затеяла недоброе и, видимо, не скоро сдастся.
Таня повернулась к сопернице, с трудом справляясь с яростью, которая ее переполняла. Взгляд зеленых глаз принцессы был холодным и колючим — этого пока достаточно. Она сказала ей сухо:
— Я тоже умею быть осмотрительной и осторожной и докажу это прямо сейчас — вы не узнаете, что я думаю по поводу вашей благородной помощи.
Алисия злобно прищурилась — все ее притворство как рукой сняло.
— Вам бы лучше дружить со мной, принцесса! — сказала она запальчиво. — Одно мое слово Штефану, и вас заставят просить у меня прощения.
— Правда? Вы считаете, что можете повлиять на короля?
— Я знаю, что могу.
— Видите ли, король на меня повлиять не может, пока не может, поэтому не рассчитывайте на мои извинения за что бы то ни было. Кроме того, на моем поле битвы мне не нужны защитники, и король в том числе, — я прекрасно сражаюсь сама и этим отличаюсь от вас. Будьте умницей и запомните мои слова.
Алисия фыркнула и удалилась с гордо поднятой головой, а Таня, отвернувшись к окну, стала считать до пятидесяти.., потом до ста и дальше. Когда она окончательно успокоилась и разжала кулаки, то поразмыслила и решила не убивать эту женщину. Пусть Штефан сам распутывает этот клубок. Может быть, он оставил Алисию дожидаться его, сомневаясь, что вообще найдет принцессу. Или изначально хотел держать при себе любовницу тайком от Тани — пускай остается в неведении, тогда и будет все шито-крыто. Но Таня узнала о ней в первый же день. Здесь, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы не сделать правильного вывода из страстной встречи на крыльце. Поэтому она решила дать Штефану время до вечера, чтобы он избавился от этой женщины.
Но этого не произошло. Когда Таня спустилась к ужину в столовую, Алисия была уже там. Более того, сидела рядом со Штефаном, правда, на некотором расстоянии, но все же рядом.
Рыжая вырядилась в нечто роскошное и блестящее, что делало ее почти хорошенькой. Она пребывала в прекрасном расположении духа и смеялась каким-то остротам, Василия. Но когда она заметила Таню, улыбнулась торжествующе. Это переполнило чашу терпения — девушка дала Штефану последнюю возможность, он не воспользовался ею и показал этим, что его не заботит отношение к этому Тани. Поэтому она ничем не выдаст своей досады. Только сохранив гордость, можно с честью выйти из щекотливого положения. «Боже мой! — подумала Таня. — Каких это стоит усилий — ни словом, ни взглядом, ни жестом не выдать себя!» Таня успешно разыграла весь свой маленький спектакль и вдруг заметила, что ее наигранное безразличие просто выводит из себя Штефана. В его глазах так и сверкали искры гнева, когда он смотрел на нее… А он не сводил с нее глаз.
Глава 38
К концу ужина Штефан почти успокоился, в основном из-за того, что не забывал наполнять свой бокал. Но его не оставляли мысли о загадочном поведении Тани. Может быть, американцы относятся совсем по-другому к подобному положению, у них вообще иное восприятие? Эта спасительная соломинка и помогла ему угомониться. Он еще поразмышлял немного и решил, что Таня относится к тем людям, которые редко теряют присутствие духа среди чужих. Она могла раздражаться при нем, при его друзьях, но никогда перед незнакомыми людьми. Так было на корабле, ему рассказывали. Алисия была для нее чужой.
К тому же женщины вообще непостижимы, особенно когда дело касается их взаимоотношений между собой. Они могут вцепиться друг другу в волосы и орать, когда они одни, но на публике выглядят лучшими подругами. Поэтому лучше и не пытаться понять истинные мотивы их поступков.
Коль скоро Штефан принялся искать оправдания поведению Тани, то остановиться уже не мог. Ее мог повергнуть в смятение слишком нарядный вид Алисии. Не зная всех правил этикета, Таня не переоделась к ужину, на ней все тот же изумрудно-зеленый костюм, в то время как Алисия нарядилась в шелка, кружева и драгоценности и гордо восседала, сознавая собственную неотразимость и красуясь.
Штефан не раз замечал, как она проделывает все эти штучки: нарочно играет ожерельем, крутит колечко, теребит сережку прямо перед глазами других женщин, привлекая их внимание к своим украшениям. Сегодня на ней были три нитки великолепного жемчуга, бриллианты в ушах и четыре кольца на пальцах, каждое из этих украшений стоимостью в целое состояние. И она все время выставляла все это богатство напоказ.
Штефана начала раздражать ее бестактность. Он с болью заметил, что в отличие от увешенной драгоценностями Алисии его невеста не имеет даже скромного кольца на пальце. Это должно покоробить Таню, хотя девушка изо всех сил старается скрыть свою обиду! Или, скорее, досаду.
Необходимо было срочно что-то предпринять — утром они будут уже в пути. Ничего, что ювелира придется вытащить из постели, нельзя допустить, чтобы невеста короля прибыла в Кардинию как бедная родственница!
Штефан прихватил с собой Андора и отправился в город. В своем порыве он даже не подумал, как ему быть с Алисией, не поговорил с ней и вообще избегал оставаться с ней наедине. Но ничто уже не могло остановить его. Штефан вернулся с богато инкрустированным сундучком, в котором находились драгоценные подарки для Тани. Еще по дороге он решил, что не будет выяснять отношения с любовницей, это определенно не приведет ни к чему хорошему. Тем более что он изрядно нагрузился, поэтому принятие важных решений было отложено до завтра.
Но прямо с утра, не откладывая, он поговорит с Таней с глазу на глаз. Если она скажет ему хоть слово по поводу присутствия здесь Алисии и ее бесцеремонного поведения, он немедленно выставит бывшую любовницу. Но если Таня промолчит, значит, ее ни в коей мере не волнуют его отношения с другими женщинами, и все его надежды рухнут. Стоит ли в таком случае порывать с Алисией?
Немного поразмыслив, Штефан отправился в свою спальню, где заботливый Иошка уже приготовил ему постель. Это была не та комната, в которой он спал с Алисией перед отъездом в Америку, но неожиданно для него сама Алисия оказалась там, в его кровати.
— Зачем нужно было перебираться в отдельную спальню, Штефан? — проворковала она. — Твоей маленькой принцессе все равно, где ты спишь.
Алисия поняла свою ошибку сразу, как только увидела в руках у Штефана роскошный сундучок, который он прятал в свой чемодан; повернувшись к красотке, он сверкнул глазами. Алисия догадалась, что Штефан нетрезв. Это, впрочем, ее вовсе не смущало, даже было на руку: можно будет легко его уговорить на что угодно! Правда, ее уверенность улетучилась, когда Штефан обратился к ней довольно холодно:
— Я не помню, чтобы я приглашал тебя, Алисия. Она только рассмеялась:
— И не надо, дорогой! Я же сплю с тобой в одной комнате уже два года. С каких это пор мне требуется приглашение?
Конечно, она права. Но ему меньше всего хочется сейчас с ней видеться, ему нечего сказать ей, а Алисия ждет решения… К тому же в таком состоянии, когда мысли путаются, вообще невозможно ни о чем говорить… Опять он о решении! Что тут решать? Все и так ясно: к Тане у него не просто плотское влечение, она нужна ему, как воздух. Все гораздо сложнее, его чувство к ней не поддается описанию. К Алисии он испытывает только привязанность, взращенную годами совместной жизни.
— Алисия…
— Иди ко мне, дорогой, я уложу тебя спать, — перебила она, не дав ему даже попытаться выставить ее из спальни. — Я вижу, ты немного пьян сегодня.
Скорее всего тебе не до меня, но позволь мне хотя бы чуточку побыть с тобой.
Он подошел к кровати, и Алисия быстро приподняла для него покрывало, на самом деле приоткрыв ему свое обнаженное тело. Что было особенно красивым у нее, так это тело, и Алисия хорошо знала свои достоинства. Ей было известно, что Штефан, как и большинство мужчин в подпитии, всегда настроен на амурный лад, поэтому можно без лишних отлагательств заняться с ним любовью. Правда, ей не очень нравилось иметь дело с пьяным Штефаном, но сегодня нельзя было упустить последнюю возможность привязать его к себе. Сегодня решалось ее будущее.
Алисия далеко не глупа, она не просто чувствовала, ощущала — Штефан изменился. Одного взгляда на эту чертову принцессу было достаточно, чтобы догадаться — такая не может не понравиться, Штефан вовсе не против жениться на ней и готов спать с ней до одурения. Но такой красотке он не нужен. Разве Штефан не понимает этого?
Если он до сих пор заблуждается, то Алисия раскроет ему глаза. Она же любовница короля. Она мирилась с несносным характером Штефана два года, терпеливо ожидая, когда Шандор умрет или передаст корону сыну. Теперь, когда наконец это произошло, она не собирается терять свое положение только из-за того, что Штефан женится.
А пока что он стоит, смотрит на нее пустым взглядом и явно не собирается ложиться. Алисия пришла в отчаяние. Она лихорадочно думала, что же такое предпринять, чтобы чаша весов перевесила в ее пользу. А вдруг он влюбился в эту…
Эта жуткая мысль побудила Алисию к действию. Она встала на коленях на кровати перед ним.
— Глупенький, — как можно ласковее сказала она и стала снимать с него сюртук. — Более неподходящего времени, чтобы напиться, ты найти не мог. Может быть, ты и не хочешь заниматься со мной любовью сегодня, но о себе я такого сказать не могу, особенно после долгой разлуки. Но я подожду, если так надо. Ты ни в чем не виноват Видела я, как эта женщина обращается с тобой. Она любого доведет до пьянства.
Штефан не стал вдаваться в подробности относительно своего опьянения. Не настолько он пьян, чтобы не быть в состоянии повалить ее на постель, овладеть ею и делать с ней что хочет хоть до утра. Его воздержание было столь долгим, что ему и ночи едва хватит, чтобы удовлетвориться. Но это не та кровать и не та женщина, с которой можно все забыть… Поэтому он не ответил. Но ее замечание в адрес Тани насторожило его.
— Что ты имеешь в виду? Как это она обращается со мной?
— Как? Она совсем не обращала на тебя внимания за столом. Ей не было никакого дела до того, что ты видел ее заигрывания с Лазарем.
Слова резанули по сердцу как бритва. Но дело не в Лазаре, в преданности которого Штефан не сомневается, а в прошлом Тани. Невыносимо думать, со сколькими ей приходилось заигрывать. Зачем только Алисия сказала это, разбередила старую рану… Но ей он ответил сквозь зубы:
— Сегодняшнее поведение Тани, по-моему, вызвано утренней сценой, которую она наблюдала. Ты проявила такую несдержанность и необузданность при виде меня, что ей стало, естественно, не по себе. Таня — моя невеста. А кем была ты для меня, тебе самой прекрасно известно.
От злости Штефан даже протрезвел. Алисия же вздрогнула, услыхав грозное слово «была».
— Но я не заметила ее рядом с тобой! — попыталась она оправдаться. — И я действительно была рада видеть тебя, от счастья себя не помнила. Конечно, это так беспечно с моей стороны, больше такого не повторится. Но ее эта сцена не задела никоим образом. Штефан, я знаю, что это так.
— Откуда тебе это знать?
Алисия опустила глаза и замолчала. Ей даже удалось снять со Штефана рубашку, пока он упрямо ждал ее ответа. Он и не заметил этого, потому что думал совсем о другом.
Штефан повторил вопрос, не заботясь о своей интонации:
— Я спрашиваю, откуда ты знаешь? Не глядя на него, Алисия слегка поежилась и стала расстегивать брюки Штефана.
— Прости, Штефан, но я поговорила с ней днем, — сказала она.
Снова последовало молчание.
— Ну и? — Терпение Штефана явно истощалось.
— Она сказала, что когда узнала о твоей любовнице, у нее словно гора с плеч свалилась: ты не будешь настаивать на необходимости исполнять супружеский долг.
Штефан стряхнул руки женщины и отскочил в сторону, буквально закипая от злости.
— Черт возьми! Прямо так и сказала?
— И еще кое-что.
Алисия замялась и снова замолчала. Поглядывая на полуобнаженного Штефана, она почувствовала прилив желания. Хотя она и не любит его, но он великолепен в постели, этого у Штефана не отнимешь. А она так соскучилась по ласкам, что едва дождалась его.
— Что еще? — потребовал Штефан.
— Штефан, тебе будет неприятно услышать это, — тихо произнесла Алисия.
Штефан в сердцах ударил ладонью по спинке кровати:
— Ну?
— Она призналась, что ей невыносим вид твоих.., словом.., ей не нравятся…
Она недоговорила и уставилась на его левую щеку. Это был сильный удар для Штефана, а для Алисии — верный. Его лицо побагровело так, что и шрамов не стало видно. Алисия даже удивилась, насколько он привлекателен, когда не видно этого уродства. И почему она сама придает этому изъяну такое значение? Впрочем, если бы не сомнения Штефана по поводу своей внешности, ей бы не видать его никогда. Уж с ней бы он не связался, это точно, когда столько красоток вокруг.
Теперь, одержав маленькую победу, Алисия могла приступить к атаке на принцессу.
— Она просто тщеславная девчонка, Штефан. Чего еще можно ожидать? Ей прекрасно известно, что она красавица и может заполучить любого, кого только пожелает….
— Довольно!
Штефан и не подозревал, какой болью отзовутся в нем эти жалящие слова. Он был поражен в самое Сердце — Таня не смирится с его уродством. А он еще поверил, что она ничего не замечает, что ей нравятся его глаза. Она всегда отталкивала его, отказывала ему — вот и доказательство ее отвращения. А все эти поцелуи, объятия, охи и вздохи — привычные уловки шлюхи. Однако тщеславной ее никак не назовешь, менее тщеславной и самовлюбленной девушки, чем Таня, он не встречал. Выходит, это единственное ее достоинство.
Штефан и не заметил, как подошла Алисия, только почувствовал прикосновение ее обнаженной теплой груди к своему телу. Она крепко обняла его.
— Я помогу тебе забыть обо всем, Штефан, — раздался ее шепот, — ты знаешь, я это умею.
Да, он хорошо знал это. И еще ему необходима была сейчас женщина, он до боли хотел совокупления. А эта может доставить удовольствие.
Глава 39
Таня не могла долго заснуть ночью — ей не хватало покачивания корабля на волнах, к которому она привыкла за время долгого плавания. Но вовсе не это вызвало ее бессонницу. Волнение не могло улечься — столько всего случилось и столько она пережила за прошедший день. Она лежала с открытыми глазами, тщетно пытаясь успокоиться. Девушка вздрагивала от малейшего шума, поэтому когда ручка двери тихо скрипнула и повернулась, она услыхала и это.
Сначала она не догадалась, что это за звук. Было темно, потому что даже огонь в камине, согревавший и освещавший комнату, уже погас. Она не видела, как открылась дверь, всматриваясь в кромешную тьму и не понимая, что происходит. Но опять все стихло. Ни щелчка, ни шагов — ничего, что могло бы насторожить ее.
Прошло несколько минут в полной тишине. Попытки уснуть ни к чему не приводили. Тане было не по себе. И тут она услышала, как тихонько скрипнула половица очень близко от кровати.
Она широко раскрыла глаза, и если до этого она просто прислушивалась с беспокойством к непонятным звукам, то теперь испуганно протянула руку под подушку за своим ножом. Держать оружие при себе по ночам вошло у нее в привычку еще со времен ее жизни в таверне, и она, к счастью, не изменила ей до сих пор. Но едва ее пальцы коснулись лезвия, как кто-то выхватил подушку и накрыл ею лицо Тани.
В этот момент Таня подумала, что так в кромешной тьме и убить могут, но не могла в это поверить. И очень скоро убедилась в обратном: кто-то придавил подушку так, чтобы она не могла дышать. Ее хотят задушить!
Неужели действительно ее собираются убить? И она, скованная ужасом, ничего не может сделать, даже держа в руке нож! Боль в груди все нарастала, девушку обуял страх. Лежа под одеялом, она не могла двинуться, а рука с ножом так и осталась запрокинутой назад, сверху придавленная подушкой.
Свободной рукой Таня нащупала чей-то напряженный локоть, так как невидимка изо всех сил прижимал подушку. Она попробовала сдвинуть ее, но ничего не вышло. Тогда она стала тянуть подушку, но все было тщетно. Убийца навалился всей тяжестью. Она пыталась высвободить руку с ножом — не получается. Единственное, что ей удалось, это переложить нож в другую руку. Мгновения шли, и силы ее иссякали.
В отчаянии Таня решилась — полоснула ножом над подушкой там, где должна была быть рука негодяя. Она уже почти теряла сознание, не чувствуя, попала ли она в цель. Но вдруг с одной стороны проникла струя воздуха, и она смогла дышать. Тогда Таня еще и еще раз замахнулась ножом, но удары не попадали в цель. Убийца увернулся.
Сообразив, что проклятую подушку уже никто не держит, Таня даже не стала убирать ее с лица, а скатилась с кровати на пол, пока ее чем-нибудь не прикончили. Хватая ртом воздух, она упала на пол, запутавшись окончательно в одеяле. Если предстоит еще одна схватка, у нее просто не хватит сил.
Таня никогда в жизни не кричала во весь голос, но теперь у нее не было другого выхода. В этой кромешной тьме, которая превратилась для нее в ад, она была полностью беззащитна. Она себя не помнила от страха! Хорошо бы не дать этому сукину сыну скрыться, но ей не догнать его и не справиться одной. Но кричать после того как ее чуть не задушили, оказалось трудно. Только с третьей попытки звук получился достаточно громкий, чтобы перебудить весь дом.
Меньше чем через минуту дверь распахнулась — пришла помощь, слава Богу! Первым в комнату влетел Штефан, за ним — Андор с лампой в руке. Они так и замерли от удивления, увидев только голову Тани, выглядывавшую из-за кровати. Таня же, обрадовавшись не столько им, сколько свету, мгновенно огляделась вокруг и даже заглянула под кровать.
— Ты всегда так кричишь, когда падаешь с постели? — спросил Штефан.
Он произнес это с такой издевкой, что Таня замерла от неожиданности. Неужели он решил, что она просто упала?
— Нет, я кричу только тогда, когда меня пытаются убить, — ответила она и обратилась к Андору, который зажигал уже вторую лампу. — Если ты поторопишься, то, может, найдешь убийцу, пока он не ушел!
Штефан засомневался в правдивости ее слов. И даже Андор переспросил недоверчиво.
— Вы серьезно, принцесса? Таня все еще не могла отдышаться, поэтому даже закашлялась, пытаясь говорить.
— Серьезнее некуда.
При этом и Штефан, и Андор сорвались с места и бросились вон из комнаты.
Девушка осталась одна в раздумье. Выражение лица Штефана ей не понравилось; когда он выходил из комнаты, то глянул на нее как-то странно. Неужели рассердился на нее за то, что она потревожила их ночью? Да еще это недоверие… Он считает, что она все выдумала, и если никого не найдет в доме, не преминет высказаться на этот счет. Да Бог с ним. Ей совсем не до его настроений.
Таня вздохнула полной грудью, радуясь тому, что наконец может спокойно дышать. Она высвободилась из одеяла, встала и попробовала пройтись, но силы оставили ее, и она присела на край кровати. Только сейчас она заметила, что до сих пор сжимает нож. Положив его на столик, она стала разминать затекшие пальцы, особенно на той руке, которая оказалась прижатой под подушкой. Подонок давил с такой силой, что вполне мог сломать ей руку, но, слава Богу, все цело, даже нос, хотя он ужасно болит. И грудь болит, трудно вдохнуть глубоко, в горле першит. Но это еще не главное. Важно понять, кто же настолько ненавидит ее, что готов был пойти на убийство этой ночью.
Первое, что пришло на ум, — это кровная месть Габоров. Но ее уверяли, что они все мертвы. Те, кто приехал с нею, исключаются: если бы кто-то из них хотел ее прикончить, то это удобнее было сделать еще на корабле. Чего уж проще стукнуть чем-нибудь по голове, а потом оттащить ее бесчувственную на палубу, выбросить в море и позже пустить слух, что она просто упала нечаянно или даже сама прыгнула. У всех на памяти, что она уже такое проделывала. Здесь, в этом доме, она никого не знает, а кроме того, еще несколько человек, знающих о ее существовании, находятся в Кардинии. Но это вовсе не значит, что кто-нибудь не мог приехать оттуда и выждать момент, чтобы избавиться от нее. Ждал же здесь человек Шандора их приезда, и он вполне мог быть не единственным.
Это рассуждение было разумным, но все же не до конца убедительным. Что может побудить человека к убийству? Надо убрать кого-то с дороги. Кто-то не хотел, чтобы она вышла замуж за Штефана. Его враги? Но какое дело им до его женитьбы? Кроме того, кажется, ни для кого не было секретом, что Штефан не хочет жениться на Тане, поэтому они только оказали бы ему услугу, лишив ее жизни. Услугу?.. А сам Штефан? Нет, Штефан ни при чем.
Он не может желать ей смерти хотя бы потому, что для него сыновний долг превыше всего.
Если это не враг Штефана, а у нее самой нет врагов в этой стране, то, может, это женщина, которая хотела стать женой Штефана, но из-за помолвки с Таней все ее надежды рухнули?
Как только Таня подумала о женщине, она сразу же догадалась, кто нападал на нее. Есть у нее враг, новый враг, и не надо было о нем забывать. О нем.., о ней — Алисия! Эта женщина вполне доказала, хотя бы сценой бурной встречи со Штефаном, что боится соперничества с Таней. Она не скрывает того, что является любовницей Штефана, и при первом же удобном случае объявила девушке об этом. Алисия наверняка испугалась, что ее возлюбленный может увлечься красивой и молодой невестой, поэтому в ее интересах было избавиться от опасной соперницы. И ей это едва не удалось.
Все сходилось, даже была объяснима причина, по которой нападавший на Таню человек так быстро сдался, как только она ударила ножом. Мужчина, превосходящий ее по силе, схватил бы ее, не дал ей спрятаться за кроватью, отобрал бы нож… Он довел бы свое черное дело до конца. Но женщина имеет в таком положении только одно преимущество — внезапность. Алисия не воспользовалась им в полной мере. Когда Таня скатилась с кровати, та, очевидно, решила, что будет схватка, рисковать не стала и тут же исчезла — скорее всего спряталась в своей комнате, которая находится напротив спальни Тани. Алисия уверена, никто не заподозрит ее, и даже если к ней заглянут, она притворится спящей.
Таня неожиданно так разозлилась, что забыла о боли. Вот рыжая мерзавка! Да какое она имела право пытаться напасть на Таню и просто покушаться на чужую жизнь ради того, чтобы сохранить любовника! Неужели надеялась, что Штефан женится на ней со временем? Только так можно было бы объяснить это дерзкое преступление. Объяснить, но не простить. Нет, Алисии не уйти от наказания.
Таня схватила нож и вышла в коридор. Она посмотрела на закрытую дверь в комнату Алисии и остановилась в раздумье. В это время перед ней возник Штефан. Он словно вырос перед ней, скрестив руки на груди. Таня подняла глаза и увидела на его лице разочарование — он явно считал, что зря потерял время.
— Мы не нашли никого подозрительного в доме, принцесса, — сказал он, — и все двери заперты.
Он ничего не сказал об окнах, а Таня не стала спрашивать. Понятно, что никого не нашли. Но какого черта он заявляет об этом таким тоном, словно говорит с провинившимся ребенком или душевнобольной? Он не верит ей, вот что! Считает, что она солгала о попытке покушения на нее.
Таня хотела было возразить, но он вдруг воскликнул:
— А куда это мы направились с этой штукой в руке?
Он показал глазами на нож. Таня только еще крепче сжала рукоять и ответила довольно спокойным голосом:
— Я собираюсь разобраться в этой истории сама, поскольку ты, видимо, помочь мне не можешь да и не хочешь.
Штефан попробовал говорить не так резко, но не мог с собой справиться. В голосе слышались металлические нотки.
— Пойми, тебе мог присниться страшный сон. Так что положи нож, Таня.
— У меня не бывает кошмаров во сне. Штефан тяжело вздохнул:
— Хорошо. Будем считать, что посторонний человек потревожил тебя. Может быть, он даже еще здесь, хотя мы тщательно обыскали все до одной комнаты в этом доме, будь он неладен!
— Не все.
— Твоя комната находится рядом с лестницей. Если кто и поднимался к тебе, то и ушел так же — по лестнице. Здесь наверху все комнаты заняты.
— Верно.
Штефану показалось, что Таня поняла его и вопрос исчерпан.
— Тогда все, — сказал он, спеша завершить это ночное приключение, — давай договоримся: или я схожу за замком для твоей двери и ты запрешься, чтобы спокойно спать дальше, или я буду спать где-нибудь поблизости до утра.
— Пожалуйста. На полу места много. Но прежде я схожу и разрежу твою любовницу на кусочки. Так что извини, я покину тебя на пару минут, а ты располагайся.
Таня двинулась в сторону, чтобы обойти его, но он окликнул ее:
— Постой! Я правильно тебя понял: ты считаешь, что Алисия покушалась на твою жизнь?
«Ну и ну, — подумала Таня. — Понимает ли он, что признал Алисию своей любовницей? Сомневаюсь. И какая мне разница, я об этом знаю давно… Да, но я надеялась, что эта мстительная тварь лжет.., и по крайней мере сейчас между ними ничего нет…»
Боль, обида, гнев — все перемешалось в ее душе. Таня не в состоянии была вынести это.
— Я не считаю, Штефан Барони, я убеждена! — выкрикнула она. — Она была в этой комнате, когда я закричала, незаметно выбралась отсюда и сразу к себе. В любом случае…
— Любой случай исключается, маленькая лгунья! — перебил ее Штефан, и глаза его засверкали от гнева. — Потому что она была со мной, когда ты закричала!
Это среди ночи? Он стоит перед ней почти раздетый, в незастегнутой рубашке, и штаны явно надеты наспех… Таня на это раньше не обратила внимания. Но теперь… Значит, Алисия была с ним в его спальне?!
Тане было уже не до поисков убийцы. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что Штефан был в постели другой женщины. В голове у нее все помутилось, и она запустила в него ножом.
Глава 40
Таня сама поразилась своему поступку — швырнуть нож в Штефана! Она тут же пожалела о своем поступке, но в тот момент она не владела собой, а под рукой, кроме ножа, ничего не оказалось.
Нож пролетел над его левым плечом, ударился о Стену и упал на пол.
Штефан застыл в изумлении, но это продолжалось всего несколько секунд, тут же удивление сменилось вспышкой ярости, выражение лица стало свирепым, глаза сверкали, как два раскаленных угля. Таня таким его никогда еще не видела.
Предчувствуя надвигающуюся бурю, она попыталась оправдаться, пробормотав:
— Тебе ничего не угрожало… Я никогда не умела правильно с ним обращаться…
Он будто не слышал ее слов. Стоял, пронизывая ее своим дьявольским взглядом. Теперь уж настала очередь Тани рассердиться.
— А надо было научиться, — сказала она уже заносчиво, — черт возьми, чего ты ожидал от меня после всего? Предавался любовным утехам с этой женщиной, а меня в это время пытались убить? С какой стати я должна сносить унижение?
Он, ни слова не говоря, пошел прямо на нее, Таня попятилась, чуть не споткнулась о порог Он — за ней, закрывая за собой дверь ее комнаты. Ужас охватил ее, она попыталась убежать, но сильная рука схватила ее мертвой хваткой.
— Тебя никто не убивал, — ледяным тоном произнес Штефан, — а я не предавался любовным утехам.
— Ложь!
— Я отказался от предложенных мне услуг на этот раз, понятно? — И Штефан, склонившись над ней, процедил сквозь зубы:
— Потому что решил, что раз мне нужна девка, то я возьму ту, которую действительно хочу.
И в тот же момент он впился в ее губы поцелуем, что и доказало не успевшей охнуть Тане, что эта «девка» — она. Ее насторожило то, что от Штефана пахло вином, а ярость и алкоголь — опасная смесь. Может, когда-то она и мечтала о поцелуях Штефана, но сейчас ее охватил ужас, и она стала ожесточенно бороться, пытаясь высвободиться. Но все усилия пропали даром, Штефан только еще крепче сжал ее в объятиях. Он не обращал внимания на сопротивление, и Таня вдруг догадалась почему.
Она же начисто забыла, что он только так себя и вел в приступе гнева. Господи, как получилось глупо — она сама сделала все, чтобы довести его до исступленной ярости. Сначала весь день дразнила его, он сердился… По рассказам Василия, Штефан ходил к любовнице, чтобы успокоиться. Так и есть! А тут еще ночное приключение и Таня с ножом… Алисия тоже здесь.., у него в комнате…
Наконец до нее дошел смысл его слов: он оставил Алисию, чтобы прийти к ней, это ее он желает! Но Штефан зол, как никогда, и собирается выместить свой гнев на той, которая довела его до такого состояния. Он даже не целует ее, а почти кусает… Его объятия, как тиски…
Таня не знала, что ей теперь делать. На всякий случай она перестала сопротивляться, но ее смятение не давало возможности прийти в себя и ответить на его поцелуи.
Действительно л" она хочет отдаться ему сейчас, когда он видит в этом только способ избавиться от ярости? Если только так можно заполучить Штефана, то — да! Но неужели нельзя по-другому? Он же обещал не срывать злость на ней, а прийти лишь тогда, когда она станет по-настоящему желанной для него. Но это было сказано так давно.., уже и забыто, наверное. Сегодня же она всему виной… Впрочем, если бы не это происшествие, он не пришел бы к ней вовсе.
Ох, как же он зол на то, что она чуть не убила его! Он уверен в этом, да к тому же считает, что история с покушением всего лишь выдумка. Эта злость и подогревает его, а попробуй его успокоить — не окажется повода заняться любовью, обоюдное желание может не заинтересовать Штефана. Угомонившись, он скорее всего отправится обратно к Алисии. Почему же этот человек стремится к любви только в таком необычном состоянии?
Таня никак не могла решиться, но чувства постепенно брали верх над разумом, она дрожала от волнения и замирала от каждого нового поцелуя. Но любит ли она Штефана?
У Тани не было ответа на этот, казалось бы, простой вопрос. Но в одном она была твердо уверена — она безумно хочет принадлежать Штефану, не может позволить другой женщине владеть им. Пусть он испытывает к ней сейчас всего лишь гнев, смешанный с вожделением, она не отпустит его. Вот и ответ. Он овладеет ею, и их совокупление будет яростным и быстрым… А может быть, не таким?.. Она забыла, что раньше, даже когда Штефан сердился на нее, он не обращался с ней грубо и бесцеремонно. Он проявлял настойчивость, мог быть неумолимым, но ни разу не причинил ей боль.
Нет, в этот раз она пойдет до конца. Штефана уже не остановить… И Таня уже теряет голову… Такое наслаждение! Она чуть не вскрикнула от удовольствия, но спохватилась — вспомнила, что Штефан очень чутко реагирует на любой посторонний звук. Боже, а вдруг кто-то войдет или постучит, как уже было на пароходе! Он сразу же очнется и уйдет… Эта мысль побудила Таню к действию. Она стала отвечать на поцелуи с безудержной страстью.
Штефан стал легонько подталкивать ее к кровати. Таня, ощутив ногами край, испугалась, что упадет, выпадет из его рук… Но он опустил ее бережно и даже нежно, что поразило ее, сам не навалился на нее всем телом, как она ожидала, а лег рядом, покрыл поцелуями ее лицо, опять жадно припал к ее полуоткрытым губам… Все, что он делал, было не так, как это бывало в яростном порыве, а так, как должно было понравиться Тане. Он не спешил и, казалось, наслаждался пробуждением ее чувств… Словно и не был одержим злостью до этого… Так, наверное, бывает между двумя возлюбленными. Таня не могла не чувствовать благодарности за это. Но только бы никто не помешал…
Штефан осторожно поднял край ее ночной сорочки, его рука при этом только скользнула по обнаженному телу… Расстегнул застежку наверху и положил ладонь ей на грудь. Таня даже дышать перестала от удовольствия. Еще миг — и ее сорочка снята и отброшена в сторону. И снова обжигающий поцелуй в губы, одновременно с этим ощущение его крепкого, напряженного тела на себе — потрясающее чувство, о котором она даже и не мечтала.
Штефан слегка приподнялся и коснулся рукой ее груди. Это было нежное прикосновение, которое привело Таню в трепет. Он стал ласкать ее соски поочередно, потом наклонился и стал целовать их, вернее, терзать жесткими губами. Таня хватала ртом воздух, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от дикого наслаждения. Вожделение накатывалось волнами от каждого нового поцелуя, каждого прикосновения. Ей казалось, что она сейчас умрет, если он… Но пусть его губы и руки еще немного помучают ее грудь, не знавшую таких сладких ощущений…
Штефан снова целовал ее губы, лоб, волосы, глаза, виски, шею… То нежно, едва касаясь, то страстно и жадно, словно не мог никак насытиться. Это сводило ее с ума, он будто играл с ее нарастающей страстью, разжигая ее, хотя ей казалось, что она больше не вынесет этой игры и жаждала другого, нового и неизведанного. Тем более что она боялась, вдруг им что-нибудь помешает и она не испытает всех радостей любви. Не дай Бог, Штефан оставит ее погибать от неутоленной страсти.
Эта мысль мешала ей расслабиться полностью и довериться Штефану. Она была несведуща в любви. Не знала, как нужно себя вести — надо ли думать об этом или поддаться чувствам? Пусть Штефан делает с ней все, что пожелает, он умеет доставить наслаждение. Таня забыла обо всем на свете и отдалась во власть чувств. Ее тело трепетало в умелых руках возлюбленного. Ее руки уже касались, сначала осторожно, потом смелее, мускулистой спины, крепкой груди и напряженного живота Штефана. Перед глазами все плыло, и Тане уже было невмоготу переносить эту сладкую муку.
Неожиданно она поняла, что Штефан еще в брюках, она не чувствует его обнаженной плоти там, где все у нее горит желанием. Словно прочитав ее мысли, он опустил вниз руку… Легкий стон облегчения вырвался у нее, и в этот момент он наконец вошел в ее горячую плоть…
Штефан давно почувствовал, что Таня не сопротивляется, а наоборот, охотно отвечает на его ласки. Он не задумывался над этим, любовная игра увлекла его. Но в момент любовного слияния что-то мешало ему ощутить в полной мере наслаждение, что-то было не так, но он не понимал, что именно. Он действовал инстинктивно и довольно примитивно, его тело само знало, как достичь высот блаженства, и он бездумно, но страстно шел к этим высотам. Ничто не сдерживало его, он брал то, что и так принадлежало ему.
Злость его не исчезла, только вожделение приглушило ее, и оно усилилось, когда Таня приняла его настолько, что он даже не заметил некоторой трудности, когда овладел наконец ею. Понять, что он взял девственницу, он не мог, одурманенный любовной прелюдией и полностью отдавшийся восхитительному чувству обладания ею. Он делал все умело и сладострастно, без лишней спешки. От охватившего его наслаждения Штефан даже протрезвел окончательно и с восторгом наблюдал за Таней, которая стонала и металась в его объятиях. Наконец она принадлежит ему, а как это произошло, он уже и не помнит.
Вид наслаждающейся любовью женщины потряс его воображение. Штефан никогда раньше не обращал на это внимания, но сейчас он даже приподнялся на локте, чтобы лицезреть вздрагивающее тело… Его охватил восторг, ранее им не испытанный, хотелось доставить ей еще большее удовольствие. Он снова сжал ее в своих объятиях. Таня обхватила руками его шею, он слышал ее дыхание… Застыл на миг, чтобы с новыми силами любить ее, и тут почувствовал, удивляясь и восхищаясь, ее пульсирующую и трепетную плоть. Это было для него сильным, дурманящим ощущением, Штефан даже чуть не закричал от наслаждения… Не в силах сдерживаться, он через несколько мгновений был на пике блаженства вместе с любимой.
Таня, улыбаясь, обнимала обессиленного Штефана. Хорошо ли ему было? Если он испытал с ней хоть половину того, что она, то он должен теперь целовать землю, по которой она ходит. Что до нее самой, то такого счастья она в своей жизни еще не знала. Как же это восхитительно! Она готова всем сказать теперь: «Испытайте это! Это непередаваемо!» Как странно вспоминать о своих страхах.
Штефан! Его голова покоится на ее плече, на ее шее чувствуется его дыхание, его сердце словно бьется в ее груди. Таня перебирала пальцами его волосы, другая рука покоилась на его спине. Никогда еще она не ощущала, что он так близок ей. Она с ним одно целое, так не хочется, чтобы он двигался, отстранялся, ей даже страшно потерять ощущение его тела на своем. Блаженное состояние, которое не должно исчезнуть за один миг.
Но Штефан вдруг очнулся, мускулы напряглись.
— Я причинил тебе боль? — спросил он. Эта физическая боль была такой незначительной, что она даже не думала о ней.
— Нет, а почему ты всегда об этом спрашиваешь после того, как успокаиваешься?
— Таня, я не умею успокаиваться. Я причинил тебе боль?
— Ну разве что совсем немного, но это только на мгновение.
Чувство вины охватило Штефана. На мгновение? Боже мой, неужели он ударил ее или сжал сильно. Так сильно, что могут быть и синяки. Он приподнялся и посмотрел на нее — ничего нет. Но надо проверить на теле, а потом они могут еще проявиться назавтра. Алисия всегда жаловалась на следы его железных объятий, но сам он их не видел. Неужели подобное случилось с Таней?
Штефан отодвинулся, и Таня разочарованно застонала. Он встал и привел одежду в порядок — застегнулся и накинул рубашку. Потом направился к двери. «Как, и это все?» — поразилась Таня. Он ничего не скажет по поводу ее девственности? Он же сам считал ее продажной девкой, а теперь удостоверился в обратном. Василий предупреждал, что Штефан рассердится, узнав о ее непорочности, но этого не произошло. У него какое-то странное настроение, как будто его мучит сознание собственной вины в том, что он лишил ее девственности. Удивительно, почему его это волнует? Это случилось бы в первую брачную ночь, совсем уже скоро.
— Со мной все в порядке, Штефан, — сказала она, выделяя каждое слово, — даже более того, прекрасно. Тебе пора понять, что я не нежный цветок, до которого тебе боязно дотронуться.
Он обернулся к ней, стоя уже в дверях. В глазах появилось непонятное выражение.
— Ну, может, ты привыкла заниматься любовью по-разному, но это не извиняет… Этого больше никогда не случится, принцесса. Даю честное слово короля.
Таню от этих слов как громом поразило. Она уставилась на закрывшуюся за ним дверь. Неужели он сдержит свое обещание никогда не дотрагиваться до нее? Не заниматься с ней любовью? А еще что он сказал? Господи, да он все еще считает ее шлюхой! Его охватила такая ярость, что он даже не заметил, что овладел девственницей!
Таня чуть было истерически не рассмеялась. Поразительно! Ее единственное доказательство непорочности исчезло. Штефан к этому причастен, но даже и не догадывается! Какую же злую шутку сыграла с ней судьба! Она мечтала о том, чтобы он пожелал ее как возлюбленную, а выходит, что все ограничится, по его словам, «одной ночью»! И вот эта ночь прошла.
Глава 41
— Как ты думаешь, на что это похоже?
— На пятно крови.
— Не это! — воскликнула Таня, слегка покраснев. — Вот эта дырка в простыне?
Андор подошел поближе к кровати, чтобы как следует рассмотреть; Таня нетерпеливо ждала. Конечно, может, и не следовало вытаскивать Андора из постели второй раз за эту ночь, но нельзя же оставлять без внимания доказательство того, что ее действительно хотели убить. Если бы Андор и Штефан поверили ей сразу, никого звать бы не пришлось. Таня случайно заметила эту дырку, и то только потому, что она находилась прямо рядом с большим и очень заметным пятном крови на простыне. Горестные мысли о Штефане сразу улетучились из ее головы, и Таня отправилась за Андором — кто-то же должен поверить в покушение на нее. Кто-то, но только не Штефан. Его убеждать бесполезно.
Конечно, о нем она подумала в первую очередь, но тут же с досадой отмела эту мысль. Он увидит прежде всего пятно, а предъявлять ему это она не собирается. Если он в своем бешеном приступе даже не почувствовал, что лишил ее невинности и к тому же не понял, что она сама желает этого, то пусть идет ко всем чертям! Провалиться ей на месте, если она хоть слово ему скажет или покажет простыню.
Таня не слыхала, чтобы Алисия вернулась в свою комнату, хотя внимательно прислушивалась. Штефан отправился прямо в объятия к любовнице, проводит остаток ночи с ней и, может быть, даже предается любовным утехам. Если уж совсем обезуметь и войти к нему сейчас, то что она увидит? К черту Штефана!
Таня увидала, как Андор тщательно исследует дырку, вернее прорезь в простыне. Оказалось, что матрас тоже проколот.
— Это след от удара ножом, ваше высочество, — подтвердил он ее догадку.
— Совершенно верно.
— Я приведу Штефана.
— Не стоит. Он скажет, что это дело моих рук. Но я хочу, чтобы хоть кто-нибудь поверил мне: на меня действительно напали ночью, и необходимо принять меры. Мне ничего не приснилось, Андор. Я еще не спала, услышала странный звук, потянулась за своим ножом, но не успела ничего предпринять. Меня придавили подушкой, чтобы я задохнулась под ней. Но мне все-таки удалось ударить по руке нападавшего своим ножом…
— Так, и от этого кровь на простыне?
— Нет. Слушай дальше. После этого убийца уже не давил на подушку, мне удалось скатиться с постели на пол. Было темно, и он, наверное, не заметил, что меня уже нет на кровати. Похоже, он хотел зарезать меня ножом — видишь, какая глубокая дыра? И если бы я не закричала во весь голос, то он бы прикончил меня.
— А вы ранены?
Таня поняла, что Андора беспокоит пятно.
— Нет, не ранена.
— Тогда чья это кровь?
— Моя.
Она не стала вдаваться в подробности: пусть решит, что это чисто женская причина, и отстанет с расспросами. Но Андор не унимался.