Мой темный принц Шерстобитова Ольга

Глава первая

Я предчувствовала – добром это не кончится, но все равно согласилась праздновать свой день рождения в шумной компании. Очень уж не хотелось огорчать лучшую подругу, Лену Красавкину. Она долго и старательно готовилась к торжеству. Пригласила друзей и знакомых, накупила продуктов, наготовила, напекла… И даже нашла место для празднования. Причем оно мне сразу же понравилось: дача одного из ее знакомых в Подмосковье, тихое, спокойное местечко, самое подходящее для такого не слишком общительного человека, как я. Для Лены мое восемнадцатилетие – повод для радости, для меня – нет. Не люблю бесконечную суету и хлопоты.

Но отказаться не смогла. Лена моя единственная подруга, самый близкий человек, который никогда не бросал в беде и всегда поддерживал. И у меня нет на всем белом свете никого, кроме нее.

Родителей своих я в глаза не видела. Восемнадцать лет назад в апреле меня, завернутую в белое покрывало, нашла на берегу Москвы-реки парочка влюбленных студентов, гулявшая по набережной. Так я очутилась в детском доме. Родителей искали, но ни их, ни каких-либо сведений о них не обнаружилось. Словно ни папы, ни мамы не существовало на свете.

Сначала, когда мне рассказали эту историю воспитатели, я на родителей жутко разозлилась. Как можно бросить своего ребенка, какие бы ни были на то причины? Не понимаю. Потом со временем смирилась, но не забыла. В душе образовалась пустота, где-то в глубине затаилась горькая обида, которую можно охарактеризовать одним словом: «бросили». Ассоциации оно вызывало неприятные, словно я никому не нужная вещь. Да я даже дату своего рождения не знала! Директор детдома Наталья Вячеславовна оставила семнадцатое апреля. День, когда меня нашли.

А уж имя… Кто назовет подброшенную девочку Ариадной? Уж лучше Маша или Даша, жилось бы проще и обидных прозвищ было бы меньше. А то как только не дразнили! И ведьмой (видимо, из-за непонятного цвета глаз, которые становились то голубыми, то темно-синими, то серыми, то почти черными), и подкидышем, и проклятой.

Я терпела, делала вид, будто мне все равно. И небезобидные прозвища безразличны, и бесконечные синяки да шишки, которыми меня награждали, и насмешки окружающих. Ладно хоть фамилия досталась простая – Васильева. Такую в детском доме давали всем найденным детям, родители которых были неизвестны. С такой фамилией я была среди них одна. Ариадна Васильева. В принципе, неплохо, только от стычек с детдомовскими не спасало.

Первого сентября, когда мне исполнилось семь, моя жизнь изменилась. В ней появилась Лена Красавкина. Умница и красавица. Бойкая и отчаянно смелая. Она не просто села за одну парту, а решила опекать свою новую тихую подружку. И даже успела подраться с мальчишками, едва те стали дразнить и дергать меня за тоненькую светлую, почти белую косичку.

Никто и никогда меня не защищал. А Лена ударила вихрастого Витьку, а потом расцарапала щеку Женьке. В итоге в наш первый учебный день ее родителей вызвали в школу. С Леной провели серьезную беседу по поводу поведения в классе, но больше лезть ко мне никто не посмел. Признаться честно, думала, наша дружба на этом закончится. Но на следующий день Лена как ни в чем не бывало села ко мне за парту и предложила после уроков сбежать гулять в парк. Так и зародилась наша дружба. Случайно, нелепо и навсегда.

Лена не обращала никакого внимания на мои странности. Одной из них как раз было то, что я не могла драться. Пару раз пыталась, когда дразнили и задирали, но тело становилось ватным, перед глазами шли круги и накатывала такая слабость… Однажды два дня пролежала, не в силах подняться после того, как ударила кого-то из детдомовских в пылу ссоры. Необъяснимое явление. И если в первый раз я списала все на трусость и страх, то после второй попытки отстоять себя упала в обморок. И прозвище «ненормальная» прицепилось намертво.

Я не жаловалась. Гордость мешала. Единственное, что у меня оставалось. И старалась жить с того момента тихо, незаметно. Стычки время от времени случались. И раз за разом я уходила с синяками, а после, оставшись одна, плакала. И мечтала о чем-то хорошем, что однажды со мной случится. Но чуда не дождалась. Дождалась Лену. Хотя, может, она и была этим самым долгожданным чудом?

Мы так и прошли вместе, рука об руку, школу. Лена даже успела поступить в МГИМО на факультет международных отношений. Ее родители-дипломаты дочь поддержали.

А мне поступать было незачем. Нет, поймите правильно. Учиться я хотела. Даже очень. И рискнула, подала документы в два вуза, один – ветеринарный, другой – медицинский. И ни там, ни там не прошла, не набрала нужное количество баллов, а все положенные льготы легко и просто обошли меня стороной. Так, оказывается, тоже бывает.

Деваться было некуда. Я устроилась работать официанткой в одном кафе почти на окраине города. Директриса детдома, на чьем попечении я оставалась до совершеннолетия, согласилась с моим решением. А мне хотелось подкопить немного денег, чтобы после дня рождения иметь возможность снять жилье. Да и бездельничать я не привыкла. В приюте нас не обременяли работой, но все же она не была для меня в новинку.

Ленка сочувствовала, предлагала пожить у нее – родители все равно в постоянных разъездах, – хотела помочь найти другую работу. Но я отказалась. Сама. Я должна сама. Либо выплыть. Либо потонуть. Третьего не дано.

Теперь, расположившись на деревянных мостках, так удачно спускающихся к воде, я словно получила небольшую передышку и наслаждалась жизнью. Чуть дальше от меня ребята, приглашенные на праздник, чему-то смеялись и жарили мясо.

Я вздохнула глубоко, радуясь чудесной погоде. Апрель в этом году выдался замечательным. Небо было ясное и синее. По нему плыли рваные, словно сделанные из ваты, облака. Припекало солнце. Снег полностью растаял. Красота, да и только! А уж озеро… Оно мне нравилось. Я словно чувствовала нечто родное. Странно, конечно. Я не особо любила воду, особенно холодную. Видимо, остался отпечаток после того, как узнала, что меня нашли на берегу реки, и вызывал негативные эмоции. Но озеро манило к себе.

Неровное по краям, небольшое. Безмятежная сине-серая гладь, словно кто-то разрисовал блюдце. Летом тут, наверное, будет прорва кувшинок. И от них озеро станет сказочным. Повезло тому, кто имеет возможность видеть всю эту красоту, когда захочет!

– Ари, пойдем, все готово. Тебя ждем! – Лена тронула за плечо, отвлекая от мыслей.

Ари…Только она меня так звала.

Я обернулась и робко улыбнулась.

– Задумалась, извини. Очень уж красиво.

Лена хмыкнула и заправила за ухо выбившуюся из прически прядь каштановых волос.

– Ты сегодня совсем тихая, – заметила она, подхватывая меня под руку и направляясь к ожидавшей нас компании.

Не расскажешь же радостной Лене, что почти трое суток работала без передышки, оттого и устала. И праздник этот ну совсем не в радость. Я бы поспала или побыла сейчас одна. Но подруга не только не поймет, но и расстроится.

Мы не заходили в дом долго. Ели шашлыки, играли в догонялки и вышибалы, сидели возле озера, закутавшись в пледы, которые вынесли ребята, и болтали о пустяках. Не хотелось думать, что принесет завтрашний день. Ведь придется искать жилье, а может, и еще одну работу, чтобы продержаться. Когда мы с Леной снова увидимся и вдоволь наговоримся? Не знаю.

Едва на небе появились первые звезды, неяркие, рассыпанные, словно бусины от жемчужного ожерелья, мы зашли в дом и отправились спать.

Среди ночи я неожиданно проснулась. Села в кровати и огляделась. В комнате, где я спала, было тихо. Тикали часы, показывая начало второго часа ночи, в окно светил молодой месяц. Но в груди заворочалась неясная тревога. Необъяснимая, невыносимая, жгучая… И страх коснулся холодной волной позвоночника. Я вдохнула. Выдохнула. И так несколько раз, стараясь успокоиться. Не удалось.

Разбудить Лену, спящую в соседней комнате? Она и так устала за прошедший день. Я подумала и отправилась вниз, чтобы сделать чай.

Дом был гулким. Доски пола поскрипывали, и я кралась, стараясь никого не разбудить. Впрочем, ребята в гостиной даже не шевельнулись, когда я уронила и разбила на кухне блюдце, случайно задев его на сушилке.

Чай пила медленно, приходя в себя. Взгляд случайно скользнул к окну с распахнутыми шторами… и замер. Возле озера кто-то стоял. Я зажмурилась. Быть такого не может! Место уединенное, тихое. Кто сюда мог пробраться? Или померещилось?

Темная фигура, закутанная в плащ, стояла спиной к дому и смотрела на озеро, будто вглядывалась в глубину в ожидании.

Разбудить остальных? Сказать, что там, возле озера, человек? Я на миг прикрыла глаза, раздумывая, а потом нерешительно повернула ключ во входной двери и вышла на улицу.

Ночью заметно похолодало. Деревья и землю покрыла изморозь. Все-таки апрель, не май. В халате я замерзла почти сразу же, но возвращаться в дом все равно не стала. Шла осторожно, замечая, что меня к озеру словно что-то тянет. Остановилась на полпути, сознавая безумие происходящего.

– Хоть раз в жизни пересиль себя и побори страх. Подойди к озеру.

Голос в голове появился из ниоткуда, звучал раздраженно, но определенно был мужским. И я окончательно испугалась. Дыхание сбилось, голова закружилась, колени задрожали.

– Трусиха.

Голос сердился. Да какое он право имеет так меня называть? Я редко злилась, часто загоняла эмоции внутрь, но сейчас почему-то пришла в ярость. И с чего бы вдруг? Меня и раньше обзывали. И не такими словами.

– Сам подойди! – рявкнула в ответ.

– Уже лучше.

Невидимый собеседник усмехнулся.

– Но я не могу. Подойди, разговор есть.

И тут до меня дошло, что этот голос принадлежит незнакомцу у озера, а тот – не моя фантазия. Только разве от этого стало легче? Он же мысленно со мной общался! Нет, кто-то из нас определенно сумасшедший.

– Опять трусишь.

Кажется, мужчина забавлялся.

А я почему-то еще больше злилась. Желание подойти и ударить появилось столь неожиданно, что я растерялась. И сбежала в дом.

Успокоиться. Это сейчас главное. Пусть этот наглый странный тип в балахоне постоит и подумает. Снова заварила чай, выпила. Дрожь никак не проходила, а мысли разбегались. Немного пришла в себя, помечтала о невозможном.

Сейчас посмотрю в окно и ничего не увижу, поднимусь, залезу под теплое одеяло и провалюсь в беспробудный сон до утра, а лучше – до обеда.

Выглянула в окно и выругалась про себя. Незнакомец в плаще по-прежнему стоял у озера спиной ко мне.

Похоже, придется всех разбудить. Ни за что снова не пойду к нему одна. Вдруг и правда маньяк или сумасшедший?

– Ну что случилось? Кого там леший носит? – сонно проворчал Ванька, вылезая из-под одеяла, едва я включила свет.

– Ариадна? – спросила Настя, однокурсница Лены, зевая.

– Там, у озера, человек.

О том, что он со мной разговаривал мысленно, я решила промолчать. Непонятно как отреагируют на это известие приятели Лены. Кстати, куда она сама-то запропастилась?

– Где? – Парни замерли.

– Посмотрите в окно на кухне.

Настя сбегала, потом вернулась и легонько обняла меня за плечи.

– Там никого нет.

Я покосилась на ребят, бросилась туда, раздвинула шторы. Незнакомец по-прежнему любовался озером.

– Вон он, стоит возле края мостков, – пальцем показала я.

– Где? – Ванька выглянул из-за моего плеча. – Никого там нет. Разыгрываешь, что ли?

– Но как же…

Настя и Наташа, спустившаяся на шум со второго этажа, подошли к окну.

– Ариадна, – мягко и спокойно заговорила одна из них, – сегодня был непростой день. Ты устала, вот и мерещится всякое. Пошли спать.

Не верят. Да я и сама бы отреагировала так же, если бы не видела незнакомца.

Повернула ключ и вышла наружу, вдыхая холодный воздух.

– Сумасшедшая, – заметил кто-то, снова цепляя ко мне очередное прозвище.

– Что, люди придают тебе смелость? Я думал, они только силы отбирают.

Голос снова возник, едва я покинула дом.

– Перестань! – крикнула я.

За спиной послышался смех. Конечно, им-то весело. Они же не видят этого, в черном балахоне.

– Что тебе нужно? – спросила мысленно.

– Подойди к озеру.

– Ты ведь не отстанешь от меня? – В этом я почему-то была уверена.

– Не отстану.

– Хорошо. Я подойду завтра днем.

– Нет. Сейчас. Иначе будет поздно.

– Для чего?

В голове упорно крутились мысли о маньяках.

– Не для чего, а для кого.

– Ну и для кого?

Мне все еще не верилось, что я стою в темноте в нескольких шагах от двери и разговариваю с ним.

– Для тебя. А кто я, пока не так уж и важно.

Я, наверное, действительно ненормальная, потому что послушалась и пошла к озеру. Меня окликнули, но голоса ребят звучали приглушенно. Остановилась в нескольких шагах от незнакомца. Капюшон плаща был накинут так, что скрывал его лицо.

– Тебе нужно дойти до середины озера по мосткам.

– Что? Обойдешься!

– Просто дойди. А там решишь.

– Что решу?

Мужчина вздохнул.

– Вопросы будешь задавать потом. Иди уже, времени мало.

Он неожиданно дернулся, вглядываясь куда-то в даль.

– Беги!

Что?

И тут меня подхватила какая-та сила, поволокла к мосткам. Я даже осознать происходящее не успела. Сила отпустила на полпути, словно закончилась. И я чуть не упала, споткнувшись.

– Беги!

Голос незнакомца звенел тревогой. И я поверила ему. Безоговорочно. Побежала. Остановилась на краю мостков и замерла.

Что дальше-то?

Голос не ответил. Я обернулась и увидела невозможное. Незнакомец стоял на прежнем месте, окутанный сизым туманом. Плащ развевался от невидимого ветра, а вокруг металась серая тень, меняя очертания, пытаясь пробить защиту, сотканную туманом. Незнакомец напоминал нерушимую стену, явно создавая преграду тени. И если он сейчас отступит, эта пакость метнется ко мне, и ничего хорошего ждать не придется.

– Правильно мыслишь, поэтому решай скорее.

– Что решать?

Но ответить он не успел. Со всех сторон, откуда ни возьмись, появились серые тени, метнулись в мою сторону. Туман не пустил, стал нерушимой преградой. Но насколько хватит этой защиты? И что им от меня надо? В том, что тени представляют опасность, я не сомневалась уже ни капельки. Интуиция сработала. А по озеру, судя по всему, им не пройти, боятся воды.

Странно, что из дома никто не вышел и не поспешил на помощь. Не видят происходящего? Тогда почему я…

– Не могу их задержать надолго. Ты прыгаешь или нет?

Прыгать? Куда?

– В озеро. Или имеются другие варианты?

Нет, он точно сумасшедший! Там же омут. Оттуда не выплыть, я точно знаю.

Сизый туман, последний оплот защиты, стал таять, и ближайшая тень метнулась ко мне. Я вскрикнула, споткнулась и полетела в озеро.

Вода накрыла с головой, впилась ледяными иголками в тело, лишила возможности дышать. Я барахталась, пытаясь всплыть, разобраться, где верх и низ, но мне не позволили. Чьи-то руки легли на плечи, надавили, утаскивая на глубину. Я отчаянно вырывалась, но хватка оказалась железной. Легкие наполнились водой, в глазах потемнело, течение поволокло на дно озера.

Это был конец. Смерть. Нелепая. Неожиданная.

Последнее, что почувствовала, – боль в ногах, словно по мне проехался поезд. Тысяча поездов. И меня уволокло в никуда.

– Борись.

Голос возник неожиданно. И он был единственным, что наполняло пустоту. Это страшно, когда ничего нет. Вообще ничего. Неужели такой и бывает смерть?

– Ты еще не умерла. Борись, я сказал.

Но я не могла. Даже была не в силах шевельнуться. Да и с кем нужно бороться? С пустотой? А с ней разве реально справиться? Легче поддаться, остаться тут.

– Нет!

Голос был упрямым и злым. Пустота вдруг резко исчезла, и я начала тонуть в чем-то темном и вязком. Казалось, мир рассыпается на черные осколки, и нельзя определить, где небо. Это-то и оказалось страшнее всего. Неба не было.

Осколки больно впивались в кожу и не резали, а обжигали. А еще я ничего не помнила. Даже своего имени. И снова захотелось забыться и стать частью этого черного мира, уйти в пустоту, где нет резких звуков и можно насладиться тишиной. Здесь делать нечего. Я была в этом уверена. У меня никого и ничего не оставалось.

– Ариадна…

Голос. Чей-то голос, твердивший имя. Мое имя? Или не мое?

– Твое. Ариадна.

Он не отпускал и тревожил меня. Интересно, давно зовет? И зачем? Мне бы уйти в пустоту. Она так манит… Почти сладкая. Такая многообещающая.

– Не смей! Будь сильной.

Голос рычал, сердился оттого, что я собиралась сдаться. И не отпускал. И я осмелилась назвать его по имени. Лирантанель. Красивое такое имя, подходящее.

– Правильно. Угадала. Меня зовут именно так. Можно Лир.

У голоса было имя. В этой черноте это совсем не казалось странным. Лир. Я позвала его именно так, и он снова откликнулся. Колючим, израненным, до боли знакомым отголоском. И больше не отпускал меня. Говорил и рассказывал о том, какая я замечательная, сильная, добрая. А еще обещал, что все будет хорошо.

Я не хотела верить, но голос не отставал. Он отпускал только на время. Не для того, чтобы дать передышку, вовсе нет, для принятия происходящего. Я не сразу сдалась на его милость. И не сразу все вспомнила. Но почувствовала, как привязана к этому голосу всеми нитями, что меня держат в жизни. Ощутила на себе незнакомые прикосновения рук и губ.

Но из темноты вынырнуть не могла.

– Я помогу. Доверься мне. Пожалуйста.

Нет, ну точно маньяк. Лучше уж темнота и пустота.

Голос начал ругаться, если судить по интонациям. Слова были непонятными, странными, словно на другом языке говорил.

– Я могу помочь только с твоего согласия.

– Зачем я тебе? – все-таки задала этот глупый вопрос, чувствуя, как теряю последние силы.

– Неужели я хуже темноты и пустоты?

Я промолчала. Боль в ногах, а они у меня, как только что выяснилось, имелись, стала невыносимой. Живая? Когда я вдруг отчетливо это поняла, сразу захотелось отсюда выбраться. Если я не умерла, значит, еще не конец, а завтра…

– Правильно.

В голосе Лира послышался смех.

– Зажмурься.

Я послушалась. И страх, одиночество и боль сплелись в клубок, снова обернулись темнотой. Она не хотела отпускать, будто вросла в кожу. И я позвала по имени: «Лир». Было такое чувство, что все плохое уйдет с одним этим именем. Лир.

– Я тут. Не мешай.

Осколки начали падать, плавиться и растворяться. Я вскрикнула.

– Ариадна!

Вспышка осветила темноту, меня снова поволокло, потом подбросило и куда-то швырнуло.

Глава вторая

В глазах мельтешило. Болела каждая клеточка так, словно я летела с большой высоты и упала, ударившись об асфальт раз триста. Голова гудела. Я с трудом пришла в себя и огляделась.

Вокруг была вода. Озеро, судя по всему. Большое настолько, что уходило за горизонт и там терялось. Слева, метрах в трехстах – берег. Там – лес. И что самое невероятное, светило солнце! И вокруг буквально пело лето. Я зажмурилась. С ума сошла. Точно. Ведь помню же, был апрель… И не покидало ощущение, что место, где нахожусь, незнакомо.

Где это я? Паника сдавила горло, глубоко вздохнула успокаиваясь.

Я находилась по пояс в воде, хотя понимала, что такое невозможно. Озеро глубокое, видно даже невооруженным глазом. Как же я умудряюсь стоять и не тонуть? Чудеса! Глянула вниз и взвизгнула от ужаса. Ног не было. Совсем. Зато имелся хвост. Длинный сине-зеленый рыбий хвост!

От шока даже не получилось закричать. Я взирала на это безобразие и решительно не понимала, откуда он взялся, а главное, что с ним теперь делать! Дернулась, взмахнула руками и, не удержав равновесие, упала. Глотнула воды, пахнущей тиной, всплыла. Или как это еще назвать… Откашлялась. Отжала волосы, которые отросли до плеч, и попыталась собрать мысли, разбегающиеся от меня как тараканы. А еще понять и найти происходящему хоть какое-то логическое объяснение. Снова огляделась, надеясь на чудо, но в окружающем меня пейзаже ничего не изменилось.

Озеро до горизонта. Лес слева. Я в воде. Вместо ног от талии начинается хвост.

И что теперь делать? Тут оставаться точно не стоит, еще увидит кто. Нужно выбираться. Вон там, на берегу, и кусты вроде бы неплохие. Сейчас выйду, обсохну, рассмотрю хвост и подумаю, как быть дальше. Главное – не паниковать. Из любой ситуации есть выход!

Я приняла решение и как-то сразу успокоилась. Оставалась единственная проблема: не умею плавать, а до берега надо добраться. Попробовала лечь на воду и оттолкнуться руками. Как ни странно, получилось. Раньше подобное действие было для меня недоступным. Но ведь тогда и хвоста не имелось. Едва мелькнула мысль о моем сине-зеленом чуде, я снова не удержалась и ушла на дно. Вынырнула, выплевывая воду. Фу, гадость какая! Еще и тина в этом озере растет. Но выбираться как-то все равно надо.

Раз, два, три, гребок – хоп! – и неожиданно оказалась возле берега, на мелководье. Это как? Ладно, потом разберусь. Если разум меня не покинет, помахав на прощанье ручкой. Поморгала и выползла на песок, хвост волочился следом. Куда же ему, родному, от меня теперь деться-то? Залезла в невысокие кустики, приглянувшиеся раньше, и перевела дух.

Так, что теперь? Посмотрела на хвост. Сине-зеленые аккуратные чешуйки переливаются на солнце, плавники на конце светло-зеленые, почти прозрачные. Попробовала ими взмахнуть. Задела куст, повалилась на песок. Какая я, однако, неуклюжая. Нет, с этим точно надо что-то делать! Заприметив неподалеку высокий камень, решила доползти и на него забраться, чтобы обсохнуть на солнышке.

Следом мелькнула мысль: на мне же нет одежды! В воде это как-то не ощущалось, казалось естественным, а теперь, когда выползла на берег, стало заметно, что грудь лишь слегка прикрыта сине-зеленой чешуей, и вот на этом все. Я готова была впасть в истерику. А еще тело вдруг ни с того ни с сего начало зудеть, а чешуя царапать кожу. Я осторожно прикоснулась, и одна чешуйка отпала. Хм… Это что, она от солнечных лучей высыхает и исчезает? Интересно, а хвост тоже таким образом ликвидируется? Как-то не улыбалось с ним возиться.

Чтобы проверить эту догадку, пришлось все же ползти до этого самого камня. С усилием взгромоздилась на валун и расправила хвост. Полюбовалась на него, на озеро, блестевшее на солнце, и приготовилась ждать. А что еще оставалось делать?

Предположения вскоре оправдались. Чешуя на солнце высохла, осыпалась и тут же испарилась. Хвост тоже исчез, на его месте оказались мои обычные ноги. Я с облегчением вздохнула и пошла к озеру, чтобы смыть с себя песок и грязь. Шла осторожно, постоянно оглядываясь, а то мало ли кто тут есть, а я совершенно без одежды, чисто Ева в раю.

Добралась к воде, встала на колени – и вскрикнула. Из озера на меня смотрело чудо-юдо заморское. Под ярко-синими глазами большие синяки, серо-белые космы спутанных волос до плеч слегка обдувал ветер, скулы – тонкие, хрупкие… Вся в грязи, песке и ряске. Батюшки, так это же я!

Осознав сей факт, наклонилась, зачерпнула воды и стала тщательно отмывать лицо, убирая с себя всю эту пакость. Как интересно, однако! Никакой чешуи не появляется. Может, озеро какое-то особое? Или дело в чем-то еще? Надо проверить. Капнула на ноги, и снова появился хвост. Тьфу ты! Пришлось опять ползти на берег, залезать на камень и ждать, пока высохну. И что будет, если дождь пойдет? Тоже проявится хвост? Мне так и сидеть в этом озере, пока не превращусь в скелет? Непонятно.

Умудрилась же попасть…

Ничего. Сейчас хвост исчезнет, схожу в лес, найду какие-нибудь лопухи, чтобы прикрыться, и ягод – перекусить. Наверняка там и земляника растет, в такой-то громадной чаще. А затем присмотрю место для ночлега. Соберу хворост, разведу костер и снова подумаю, что делать дальше. Вдруг все снится? И я очнусь… Собственно, где?

Я неожиданно поняла, что абсолютно ничего не помню до того момента, как попала в озеро. Нет, основные навыки у меня остались и знания что и как делать, судя по всему, тоже, но… Ни где мой дом, ни как я здесь очутилась… Даже не могу назвать своего имени. Память как чистый лист, пиши что хочешь. Эх…

Хвост высох минут за двадцать, и я осторожно, прикрывая рукой грудь, направилась через кусты вдоль берега в сторону леса. Шла я так, шла и неожиданно увидела на песке одежду. С неба она, что ли, свалилась? Белая рубашка, черные штаны, кожаная сумка и сапоги из мягкой кожи до невозможности манили к себе. Хотела было выйти и схватить, но вовремя заметила, что в воде кто-то есть.

Незнакомец находился в озере и медленно плавал, наслаждаясь водой и солнцем. Иногда нырял и, даже показалось, будто что-то искал. Волосы у него были каштановыми, короткими, слегка кудрявыми. Рельефно очерченные мускулы, наполненные силой, будили совсем неприличные мысли.

Значит, одежда принадлежит ему, и радовалась я зря. И что теперь делать? Позвать и спросить разрешения? Попросить дать просто так? Объяснить, что непонятно как оказалась в озере и я – русалка?

И что бы я подумала, если бы мне на голову свалилась такая девица с подобными объяснениями? Позвонила бы в сумасшедший дом. Честно. Даже бы не задумалась. Остается одно: незаметно подкрасться и стащить рубашку и штаны.

Воровство – это, разумеется, плохо, но выхода сейчас нет. Надеюсь, в сумке у незнакомца лежит запасная одежда.

Оделась в кустах, стараясь не шуметь. И хоть вещи и были великоваты, но все-таки лучше, чем без них. А потом, осторожно пробираясь сквозь заросли, постоянно пригибаясь, чтобы незнакомец не заметил меня и не сунулся на берег, направилась к лесу. Кстати, интересно, а почему он меня не заметил, когда сидела на камне? И я его тоже. Хм… Отлично же просматривается все озеро и берег! Ладно, подумаю об этом потом. Сейчас нужно ноги уносить. Эх, жаль, обувку не взяла. Но не могла же я оставить своего спасителя без сапог! И так стыдно за эту выходку.

Еловые иголки кололи ноги, ветки берез, которые валялись повсюду, царапали кожу, но я решила не обращать на это внимания и продвигалась вперед. Идти старалась быстро. Остановилась только пару раз, поела земляники, которая росла на полянке, и снова нырнула в заросли.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда я отыскала уютное местечко под большой сосной, набрала сухих веток и думала, как бы разжечь костер. Вечером становилось прохладнее, а ночью точно не будет жарко. На мне же лишь тонкая хлопковая рубашка. А еще, чем ближе солнце клонилось к горизонту, тем четче я ощущала странную тревогу. Необъяснимое, давящее чувство словно твердило, что оставаться здесь нельзя. Нужно бежать, прятаться! Может, у меня просто расшалились нервы? Да и есть ли смысл бежать? От диких зверей я защититься все равно не смогу.

Несколько минут я пыталась разжечь огонь, ударяя камень о камень, но, увы, попытки не увенчались успехом. Придется мерзнуть. Я вздохнула, смиряясь с неизбежным, отвернулась к сосне, рассматривая ее немыслимо толстые ветки, нехарактерные для хвойного дерева. Потянулась, собираясь укладываться спать, и вздрогнула от шороха за спиной. Обернулась мгновенно, готовая к чему угодно.

Передо мной стоял купавшийся в озере незнакомец, у которого я стащила одежду. Сверкал глазами, рассматривая мою девичью фигурку, и молчал. Судя по тому, что он был одет, запасная одежда у него имелась.

– Тебе не кажется, что брать чужие вещи без разрешения нельзя? За воровство в Ларейе отрубают руки, – заговорил он бархатным голосом, от которого захотелось то ли спрятаться, то ли замурлыкать кошкой.

А смотрит-то как странно! Жадно, пристально, словно мы давным-давно знакомы и наконец встретились!.

Ой, мамочки, что сейчас будет!

Смешинки в серых глазах появились на мгновение и исчезли. Глаза неожиданно поменяли цвет, потемнели, налились сталью.

– Извини, я случайно, – просипела в ответ, перейдя на «ты», раз уж он первый так решил.

– Случайно? – последовал осторожный шаг в мою сторону.

И что ему сказать? Поведать, как оказалась в озере и потеряла память? Не поверит ведь. Или поверит? И что тогда? Мало ли что ему в голову взбредет. А если не так? Сказать, но не все? Пусть лучше сочтет ненормальной, мне не привыкать.

– Понимаешь, я купалась в озере. И вот… выхожу на берег, а одежды нет. Я и взяла первую попавшуюся. Не ходить же голой, – прошептала я и стрельнула наивными глазками в сторону незнакомца.

Глядишь, и прокатит. Пожалеет он меня, сирую да убогую, и не побьет, и одежду оставит.

– Я не воровка, просто так вышло, – добавила, снова нарушая тишину. – И верну тебе все, как только приобрету свои вещи. Правда, не знаю когда.

Он еле сдерживался от смеха, я видела, но обижаться не посмела. Снова окинул чересчур откровенным взглядом, отчего щеки стали гореть.

Что он обо мне думает? Главное, не маньяк бы мне попался! Пожалуйста! Я буду хорошей и всегда стану слушаться, кого там нужно слушаться, чтобы ничего не случилось.

– Что ж, раз ты такая честная, одежду можешь оставить себе и не возвращать.

Уф, пронесло!

– И составлю компанию до ближайшего города. Все равно по пути.

– И я ничего тебе не буду должна?

Окатил насмешливым взглядом, словно ледяной водой, и не ответил.

Я замерла. Вот оно.

– Что?

– От поцелуя отказываться не стану. – Голос спокойный и уверенный, но в глазах явный смех.

– Сейчас? – не решилась я перевести все в шутку. Деваться мне все-таки некуда. Не доберусь сама до людей, точно знаю. Это еще повезло, что не встретилась с дикими животными, не поранилась и не заблудилась. Да и поцелуй за помощь и возможность ходить одетой не казался запредельной платой.

– Когда посчитаю нужным.

И то ли шутит, то ли всерьез… Не разобрать.

Неожиданно оглянулся, нахмурился, глядя на почти исчезнувшее за горизонтом солнце.

– Защитный круг не сделала?

– Что?

Незнакомец пристально посмотрел на меня. Вздохнул.

– Защитный круг от нечисти, – как-то обреченно пояснил он. – Сейчас солнце сядет – и начнется. Все лешие, водяные и кикиморы выползут и накинутся скопом.

Внутри все оборвалось, и непонятная тревога получила вполне определенное объяснение. Лесная нечисть. Незнакомцу я поверила сразу же, безоговорочно, словно так и надо. А сам факт, что кикиморы, лешие и водяные существуют, меня почему-то не удивил, лишь напугал.