Мост в чужую мечту Емец Дмитрий

Рядом с Младой Рина разглядела Владу и Белдо. Дионисий Тигранович был укутан, как маленький мальчик: в перчатках, шапочке, двух курточках и с шарфиком. Птах сидел на перевернутом ведре, поблескивая золотой серьгой в ухе. Его красное, будто испеченное лицо говорило, что, поскольку руля поблизости нет, лично он ни во что вмешиваться не собирается.

– Именно та курочка, которую мы ждали! Было послано всего одно письмо – и идеально попало в цель. Самый адресный спам в мире! Ну разве я не гений? И ведь никто, никто не признает! – довольно кудахтал Белдо.

Рина стала шарить глазами, вспоминая, где у нее шнеппер, и сообразила: в рюкзаке. Рюкзак остался снаружи, рядом с пустым чемоданом. Дионисий Тигранович забрал у Млады укороченную нерпь и умиленно зацокал языком, разглядывая гепарда.

– Ах-ах-ах! Какая редкостная удача! Ах-а-ах! Не совсем, значит, я прогневил небеса! Младочка, Владочка, полюбуйтесь, какое чудо!

Рина бросилась на Белдо, но ее перехватили Млада и Влада, сильные, как две ведьмы. Впрочем, почему «как»? Все, что Рина смогла, пнуть одну из них по голени тяжелым ботинком. Влада взвыла, запрыгала на нетронутой ноге и, шипя, кольнула Рину каблуком-шпилькой. Однако тяжелые ботинки всегда дадут шпилькам фору, и Влада убедилась в этом уже после второго удара.

Видя, что поединок затягивается, Белдо обернулся и негромко окликнул кого-то.

Сквозь низенькую дверь, ведущую в служебные помещения конюшни, вошел Тилль. Его сопровождали два берсерка и красавец юноша Евгений Гамов. Млада и Влада отскочили, перепоручая Рину берсеркам. Тех пинать бесполезно. Рина перестала лягаться, чтобы ей не проломили топорищем череп. На джентльменское отношение к пленным надеяться было глупо. Ул утверждал, что у берсерков на весь коллектив один гуманизЬм, да и тот они давно променяли на псиос.

– Младочка, Владочка! Я вам не говорил? А вот и новый собственник земли! – с умилением представил Дионисий Тигранович.

Тилль с интересом уставился на Рину. Складка кожи на жирном лбу сомкнулась и сразу разгладилась.

– О! Мир тесен? – удивленно произнес он.

– Мир не тесен. Это ты слишком широк, Ингвар!.. – хватая его за руку, торопливо залепетал Белдо. На старческих губах взрывались младенческие пузыри.

Тилль понимающе ухмыльнулся.

– Где нерпь?

Дионисий Тигранович уклончиво заулыбался. Нерпь он еще раньше сунул Птаху.

– Да что там нерпь? Сколько у нас этих нерпей! Взгляни-ка лучше на закладку! – сказал он самым естественным голосом.

Тилль кивнул одному из берсерков – невысокому крепышу с залысинами. Тот взял закладку сперва щипцами, а потом, немного посомневавшись, голой рукой. И – ровным счетом ничего не произошло. Бахвалясь, берсерк подбросил закладку на ладони. Рина смотрела на него, затаив дыхание. Если бы ее не держали, она бросилась бы на берсерка в тщетной надежде отобрать у него закладку.

Как он сумел это сделать? Нет, понятно, что он берсерк, а берсерков эли не опекают. Кровь не идет у них из ушей при приближении к зарядной закладке, как это случилось бы с любым из форта магов. Но все же? Ведь на точку «Запад» ни один ведьмарь не мог проникнуть? Так? Однако Гавр тоже нес закладку на спине и остался цел.

Последние сомнения отпали. Закладка обретала охранную силу только на территории точки «Запад». А она, Рина, вынесла ее оттуда! Нарушила уникальность защиты ШНыра! Открыла ведьмарям доступ к периметру, охраняемому четырьмя точками.

Она ощутила себя мерзко. Так мерзко, что если бы можно было отмотать время назад для того только, чтобы дать самой себе в лоб, она бы это, не раздумывая, сделала.

– Проверь ее! – велел Тилль.

Берсерк просунул руку с закладкой сквозь стену. Рина услышала его восхищенный выдох.

– Любой сейф теперь наш!

Тилль молча забрал у него закладку. Рина подумала, что «наш» можно смело заменить на «мой». И еще почувствовала, что Евгений Гамов внимательно смотрит на нее, покусывая соломинку. Черные кудри шевелились от сквозняка. Закладка его не интересовала.

Тилль, переглянувшись с Белдо, достал телефон и отошел к воротам. Самого разговора Рина не слышала, только отдельные слова. Потом вернулся к Белдо.

– Командировка закончилась. Нас ждут в Москве, – сообщил он, прикусывая крупными зубами сигарету.

– А ее? Берем с собой? – Дионисий Тигранович посмотрел на Рину.

Тилль мотнул головой:

– А зачем? Она больше не нужна… Вы двое! Когда мы уедем… э-э… уберете девчонку.

Тилль умел подбирать кадры. Крепыш с залысинами деловито кивнул. Другой берсерк, гигант с глуповатым лицом, осклабился.

– А что делать с конюшней? – спросил крепыш у Белдо.

Дионисий Тигранович кокетливо махнул ручкой:

– А я откуда знаю? Это пусть владелец решает. Он же тут вроде свинок хотел разводить.

Судьбу конюшни Тилль решал дольше, чем судьбу Рины. Все-таки в нее были вложены деньги. Рина же досталась им бесплатно.

– Конюшня застрахована. Поджигай!

– И лошадей? – уточнил крепыш.

– Лошади тоже застрахованы, – владелец уже шел к выходу.

За ним гуськом последовали Млада, Влада и водитель Птах. Белдо немного замешкался, посмотрел на Евгения Гамова и коснулся его плечика тонкими пальчиками.

– Женечка! Я тебя умоляю: проследи, чтобы ей было небольно! Ведь все-таки девушка. Живой человек! – попросил он, точно об одолжении, и, ойкая, торопливо убежал.

Евгений Гамов выплюнул соломинку. Вскоре Рина услышала звук работающих моторов. Прежде машины были укрыты под летним навесом для кормов, поэтому Рина и не заметила их сверху.

Громадный берсерк подтолкнул Рину.

– Ну пошли, что ли… Чего тут пачкать? – сказал он с жалостливой брезгливостью.

Рина смертельно устала, замерзла, шарф обледенел. Чувства выцвели и съежились. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Бежать было бесполезно.

Ее вывели через боковую дверь. Первым шагал дурковатый берсерк, тащивший Рину за шарф, как за поводок. За ним – крепыш с залысинами. Евгений Гамов замыкал, разглядывая ногти. Казалось, его крайне волнует их чистота. А вот то, что Рине сейчас проломят голову, тревожило явно меньше.

Шагов через двадцать они остановились. Выглянувшее солнце сверкало на железной крыше. Сияло ярко – больно смотреть. Все утро небо было хмурое, а тут вдруг распогодилось.

Берсерки переминались с ноги на ногу, решая, кто будет убивать Рину.

Гамов перестал разглядывать ногти и озаботился шерстяной шапочкой. Надел ее, поправил, убрал внутрь непослушную прядь. И правда, когда у тебя такие кудри, волосы надо беречь. А то отморозишь волосяные луковицы и на следующую фотосессию явишься лысый, как коленка.

– Ты гаденыш! – выкрикнула Рина в смуглое лицо Гамову. – Тоже мне, нашелся принц красоты! Петрарку переводит, паркуром занимается, на скрипочке пиликает!

Гамов вздрогнул и внимательно посмотрел на Рину. Казалось, он пытается понять, когда и где она смогла узнать о нем так много. Тогда, на Болотной площади, она была под мороком. Впрочем, присутствовало во взгляде его и что-то еще, не совсем понятное Рине. Загадка.

– Ты пустое место, понял? Ничтожество! За дозу псиоса всех удавишь! – снова крикнула Рина.

Евгений горестно кивнул, признавая справедливость упреков. Потом протянул руку и пальцем в трех местах легко коснулся груди громадного берсерка. Казалось, он робко пытается обратить на себя внимание. После первого тычка берсерк недоуменно хохотнул, после второго стал багроветь, а после третьего глаза у него выпучились. Пытаясь зачерпнуть легкими воздух, он схватил себя левой рукой за горло и, уже не багровея, а синея, опрокинулся назад. Рина повалилась с ним вместе, потому что шарф он так и не выпустил.

Крепыш с залысинами отскочил и выхватил из-под куртки топор. Сразу стало ясно, что он мастер. Когда топором работает дилетант, за каждым ударом всегда следует остановка, а потом новый замах. Крепыш же работал вообще без провалов.

Гамов пятился, не находя возможности для атаки. Берсерк теснил его к стене конюшни. Там у Гамова не осталось бы маневра для отступления, и его легко было бы достать.

– Что, парень? Седла не хватает? Говорят, ты первый в пилотаже?.. – крикнул крепыш и прыгнул вперед.

Гамов едва уклонился от топора, скользнувшего у него над головой.

– Аль! – крикнул он и, вскинув руку, растопырил пальцы.

Берсерк ухмыльнулся. Неужели мальчик надеется ручкой защитить череп? А не будет бо-бо? Топорик он, знаешь ли, железненький! За спиной послышался странный звук. Берсерк стал недоверчиво поворачиваться, но опоздал.

Гиела-альбинос, с розовыми крыльями, пульсирующими жилками, спрыгнула с чердака конюшни, где пряталась до того, и лапой сломала берсерку шею. Мгновенно, без лишних движений. Рина и не подозревала, что гиелы могут атаковать вот так – без рычания и предупреждения.

Потом так же беззвучно гиела метнулась к Рине. Явно не для того, чтобы отогреть своим дыханием. Рина увидела, что губы у гиелы черные, а кожа на груди желтоватая. Сверху вниз пробегают две редкие струйки шерсти. Надо же, а со стороны гиела кажется совсем голой!

Рина завизжала.

– Назад! Не трогать! – Гамов сжал пальцы и отвел руку в сторону.

Альбинос перешагнул через Рину, не коснувшись ее, повернулся, опустился на задние лапы и замер как изваяние.

– Молодец, Аль! – Гамов сунул руку в карман и бросил гиеле остро пахнущий кусок прикормки. Аль поймал на лету.

Рина дергала шарф, пытаясь освободить его из руки гиганта. Потом торопливо отползла на четвереньках, задержавшись, чтобы вытянуть из кармана у берсерка свой нож-выкидушку.

– Ты его убил? – спросила она Гамова.

Евгений опустился на колени и поднес ухо к ноздрям гиганта. Ко второму берсерку, со сломанной шеей, он и подходить не стал. Тут все было ясно.

– Дышит. Через час очнется.

– Зачем ты мне помог?

Гамов отряхивал колени, медля с ответом.

– Я не гаденыш!

– Ты спас меня, чтобы доказать, что ты не гаденыш? – удивилась Рина.

Гамов наклонился. Рина думала: для того, чтобы помочь ей встать, – и собралась ударить его по руке, но ничего подобного. Гамов поднял свою шапочку, свалившуюся во время боя с берсерком, и стал отряхивать от снега. Он был очень огорчен, что на шапочку, оказывается, наступили.

– Примерно так.

Рину добило это «примерно».

– Ну спасибо тебе большое!

– Свое «большое спасибо» ты говоришь таким тоном, словно оно карликовое, – миролюбиво заметил Гамов. – Почему бы тогда не говорить: «Карликовое тебе спасибо»?