Шельф Ильин Андрей

– Чего вы добиваетесь?

– Честного служения отечеству. Вы должны сообщить мне все подробности ваших контактов, все, озвученные вам просьбы, все имена, пароли, каналы связи…

– Вы… оттуда? С Лубянки?

– Оттуда. А вы, если не прислушаетесь ко мне – туда! Вначале на Лубянку, потом в Салехард на лесоповал. Чтобы отдохнуть от жары и потрудиться на благо, но уже топором. Как вам такая перспектива?

– Хорошо. Я всё скажу. Я напишу, завтра.

– Нет, теперь и под видеокамеру. Со всеми подробностями.

– А вы точно с Лубянки?

– У вас есть с собой телефон? Позвоните в Москву, домой. Дома у вас неприятность.

– Какая?

– А который сейчас час? Десять минут назад у вас случайно загорелась дача в деревне Алексеевке. Она ведь у вас есть… извините, была?

– Дача? Да… Откуда вы знаете?

– Предполагаю. Вы звоните, звоните…

И точно, в ближнем Подмосковье, в деревне Алексеевке ни с того ни с сего загорелся дом. Вернее, коттедж. Точнее, особняк. Внезапно заполыхал с двух сторон, потому что неизвестные хулиганы бросили в окна бутылки с зажигательной смесью. А ее так просто не потушить. Стоило это недорого: найти по Интернету пару отвязных пацанов, предложить веселое дело и подтвердить свои намерения переведенными в их электронные кошельки деньгами.

– Это аванс. Можете считать, что это мой вам подарок, даже если вы откажетесь. Если сделаете дело, получите втрое больше. По той же схеме.

И всё. Пацаны нашли на помойке пустые бутылки, плеснули в них бензин и масло и отправились на дело. И даже не поинтересовались кто и зачем заказал им пожар.

На торгпреда смотреть было жалко.

– Дом… горит. Жена сказала. Там уже весь первый этаж… Зачем вы…

– Затем, чтобы подтвердить серьезность своих намерений. Следующим, случайно, сгорит ваш гараж. У вас ведь кажется «мерседес»? И еще есть две квартиры? Да вы не переживайте так. Легко пришло – легко ушло.

– Что я должен делать?

– Дать информацию, что наши геологи ошиблись, что запасы нефти на шельфе не так велики, как предполагалось в начале. Ну и вообще, сделать так, чтобы они потеряли интерес к нашим буровым.

– Они не поверят.

– А вы убедите. С помощью цифр и личного обаяния. Нам, нашему государству не нужны здесь конкуренты. Идите, трудитесь. Ну или… покупайте огнетушители.

– Ребята, ну вы что, тут работы всего ничего! Слетали, отбомбились и домой. Максимум – полтора-два часа, и денежки у вас в кармане. По сто тысяч зеленых на рыло.

– А полетим мы на чем, на воздушных шариках?

– Да всё нормально, я договорился с местными. «Борты» у них есть – наши МИГи, а пилоты – дерьмо, с сотни метров в футбольное поле не попадут, промахнутся. А вы нет. У вас опыт, налет, участие в боевых действиях. Мастерство не пропьешь.

– А если нас? Это же сопредельная территория.

– Да кто? У них ПВО: три «максима» на треногах и одна пиротехническая ракета. Они вас даже засечь не смогут. Сядете в аэробус, прибудете на побережье, на курорт, отдохнете недельку на халяву, в море покупаетесь, потом я вас автобусом до места подброшу, так что даже никто не хватится. Взлетите, отбомбитесь, сядете, снова в автобус – и в отель. Как-раз к ужину успеете. А на следующий день домой. И всё, поминай как звали. В той стране, где МИГи на взлётке гниют, вы больше не появитесь, лиц ваших никто не увидит, а баксы – в кармане. Ну, а в России вас и подавно никто не сыщет. Да и искать не будут. Кого искать? Хорошо, даже если найдут, то у вас алиби: вы на пляже пузо грели, а после в баре оттягивались.

– А если «борты» грохнутся? Знаем мы этот металлолом…

– За это не беспокойтесь, в них теперь наши механики ковыряются, в порядок технику приводят. Что-то чистят, что-то меняют, так что «борты» будут в надлежащем порядке с полным боекомплектом. Ну, а летать на них вы умеете, чай, не забыли ручки-то?

– Помнят.

– Что, бьем по рукам? А то я могу и других летунов найти, которые ломаться не станут: дело плевое и прибыльное, сотню косарей баксов за три часа срубить.

Звено МИГов, неизвестной принадлежности, с заляпанными номерами и обозначениями на фюзеляжах, взлетело с какого-то полузаброшенного африканского аэродрома, где они отстаивались, проходя по документам уже почти металлоломом. В документах этот полет отметили как обычный, учебный.

МИГи набрали расчетную высоту и легли на курс.

– Боря, Серый, слышите меня?

– Слышим, командир.

– Границу переходим на предельно низких, над верхушками. Черт его знает, что там может быть.

– Принято.

Ревя турбинами, МИГи прилегли на крыло, свалились к самым вершинам деревьев, пошли над джунглями так, что сорванная реактивными струями листва позади закружилась.

– Эшелон полторы тысячи.

– Есть.

– Расходимся. Разбираем цели. Через пятнадцать минут сбор в квадрате. Предел ожидания – три минуты. С богом, соколы…

– Добро!

Координаты целей – долгота и широта были известны. МИГи легли на боевой курс, прошли над местом, выглядывая ориентиры. Что там – река, озеро, водопад? Но больше доверяли не глазам – приборам. Которые до метра…

Боевой заход. Готовность. Залп.

Ракеты, коротко перечеркнув небо, устремились к земле. Ахнули взрывы, выворачивая деревья, вздыбливая землю, поднимая какие-то обломки и доски.

Еще заход, расширяя границы поражения, чтобы накрыть цель наверняка. Залп. Разворот. Курс домой.

– Нормально?

– В порядке, командир. Перепахал там всё, как тракторист целину.

– Добро.

– Серый?

– На подходах. Задание выполнено. Отработал по двум целям.

– Уходим.

Но вдруг… Чёрт!

– На локаторе «борты»! Звено… Девяносто пять градусов.

– Вижу!

– МИГи, как у нас!

Что за чертовщина? Откуда они? Неужели местная ПВО? Засекли? Вот тебе и прогулка!

– Приготовиться к бою!

– Есть, командир!

И вдруг в шлемофонах голос с нижегородским выговором:

– Эй, мужики, вашу маму! Давайте без глупостей. А то еще пальнёте сдуру!

– Твою дивизию! Вы кто?

– Свои! Курортники, как и вы. Халтурку до ужина взяли. Сейчас отработаем и домой. Как там у вас?

– Нормально у нас.

– Ладно, мы свои квадраты отбомбим, потом ваши подчистим. Вдруг вы маху дали.

– А ты за нас не бойся.

– А я не боюсь. Я приказ выполняю. Ну всё, мужики, бывайте здоровы…

Разошлись «борты», как не встречались.

Вечером возле бассейна отдыхали подвыпившие русские туристы. Про них не скажешь, что они только что сидели за штурвалами боевых штурмовиков и разнесли в пух и прах схроны с оружием, которые туда неделю на мулах тащили.

Было оружие – и не стало!

И чем теперь прикажете воевать? Вот дела…

Американские морпехи сидели в палатке, сосали пиво, жевали резинки и смотрели фильм. Естественно, американский. И пиво, и жвачка тоже, конечно, были свои, штатовские. Американцы даже воду предпочитают привозить с собой. Потому что американское – это самое лучшее.

– Давай! – весело кричали они, размахивая руками. – Ломай ему шею!

Очередной киногерой «мочил» на экране «красных». Взводами и ротами. Потому что он был американский герой, а американский герой – самый сильный и правильный!

Киношный рэмбо расколошматил два полка, сказал патриотическую речь, поднял американский флаг и пожал руку президенту. Конец первой серии.

– Пойду отолью, – сказал один морпех и вышел из палатки в туалет.

Притащили еще ящик пива. Но тут, откуда-то с улицы, раздался душераздирающий вопль. Морпехи мгновенно вскочили на ноги, разобрали оружие и выскочили наружу, чтобы отразить нападение врага, чтобы прикончить всех, как тот киногерой.

Вопль раздавался со стороны туалета – фанерного домика на отшибе.

– Скорее туда! Справа обходи!

Рассыпались в стороны, взяли сортир в полукольцо, рванули дверь. И увидели… О боже мой!

Их приятель лежал на полу в собственном дерьме, дергаясь и пуская пену изо рта, корчил страшные рожи. Вокруг него, извиваясь и шипя, ползали несколько змей. Одна в коротком броске еще раз укусила несчастного за голую ляжку.

– Твари… Твари!!!

Морпехи открыли ураганный огонь из всех стволов, разрывая в клочья змеиные извивающиеся тела. Подхватили своего приятеля, потащили в медицинскую палатку, но было уже поздно. Даже один укус этих змей был практически смертелен, а их случилось несколько. Морпех погиб в далекой африканской стране страшной смертью.

Ночью случилось новое ЧП, потому что еще на двух рейнджеров напали ядовитые гады. Один парень спал в своей походной кровати, когда почувствовал, что по его ноге ползет что-то холодное и тяжелое. Недолго думая, он хлопнул по одеялу кулаком и тут же взвыл от боли и испуга. Другой морпех наступил на змею возле умывальника.

Что за чертовщина, откуда они взялись?!

Жизнь в лагере перестала быть тихой и спокойной, морпехи шарахались в сторону от каждого обрывка провода или шланга, старались не забираться в темные места, спали в полглаза, а кто-то и вовсе не спал. Африканский «курорт» превратился в «зону ужасов». А змеи всё откуда-то прибывали, словно им было тут намазано. После второго смертельного укуса на стол командиров легли рапорты об уходе в отставку.

– …Дяденька, мы еще пять штук принесли.

В большом холщовом мешке что-то извивалось и шипело.

– Ядовитые?

– У-у! Страсть какие – слона убьют.

– Ладно, держите по пятерке гринов. И еще тащите, больше тащите! А вот вы, двое, забросьте их в лагерь, только разозлите до этого как следует.

И детишки, которые куда хочешь пролезут, бежали к американскому лагерю, выуживали из мешков змей, разматывали их, ухватившись за хвосты, и перебрасывали через забор. Вокруг лагеря была сухая и вытоптанная земля, а внутри лагеря кустики, выгребные ямы, и, значит, мыши, крысы и прочие грызуны. Так что змеям там было раздолье. Если на них случайно не наступали. Или не садились. Или не лапали. А на них садились и их лапали…

Через неделю в лагере случился третий смертный случай. И еще один морпех лег в цинковый гроб, перетянутый звездно-полосатым американским флагом, и поехал домой.

Проклятая Африка, кто бы мог подумать!

Так надо было думать! На то и Африка, чтобы что-то ползало и кусалось.

– Что вы мне еще притащили?

– Черные мамбы, десять штук.

– Ядовитые?

– Жуть, если такая укусит, то сразу смерть. Очень агрессивные. Укус мамбы так и называется: «укус смерти».

– А что же вы их не боитесь?

– Мы-то? Нет! Мы привычные. Их повадки знаем, они размером огромные.

– Ладно, держите по пятерке. И тащите их… к янки. И еще скорпионов и пауков разных наловите. Побольше.

– Сколько заплатишь?

– Полгрина за штуку!

И детишки, радостно подхватившись, побежали добывать ядовитых пауков, скорпионов и прочую разную кусачую мерзость. Ловили их сотнями.

И у морпехов началась уж совсем веселая жизнь! Которая никаких командировочных не стоит!

А еще в стране случились странные смерти. Однажды три генерала из министерства обороны не вышли на службу. И на телефон они не отвечали. К ним домой послали нарочных, с целью узнать, что у них могло случиться. И…

И нашли трех бравых генералов мертвыми.

Один лежал в собственной кровати с раскроенным черепом.

Второй – в ванной комнате с перерезанным горлом.

Третий – в гараже, в собственной машине, задушенный шнуром.

Гадать о причинах смерти не пришлось – на стенах кровью жертв была выведена одна и таже надпись: «Он продался янки!» В сердце каждому, через долларовую бумажку, был вбит тридцатисантиметровый ржавый гвоздь. В руки трупов вложили приговор, где сообщалось, что всех изменников и предателей, берущих деньги у американцев, ждет точно такая же печальная судьба. И подпись: «Союз мстителей».

Были ли генералы предателями или нет, никто сказать точно не мог. Да и не суть важно. Может, они были честными служаками, не исключено, что так, но их смерть должна была напугать потенциальных предателей. Остановить их. Потому что зачем доллары, если их вколачивают тебе в грудь гвоздем? Тут любой поостережется брать.

Так что смерть генералов не была напрасна, потому что работала на благо их страны. А как умереть, в бою или в собственной ванной – не всё ли равно? На то и военные, чтобы умирать ради свободы и процветания своей родины. Эти отдали свои жизни не зря!

– Генералы отказываются брать деньги.

– Как так «отказываются»?

– Так и отказываются. Объекты, принципиально согласившиеся на вербовку, отказали нам в сотрудничестве. Категорически.

– Может, вы мало предлагаете? Удвойте сумму.

– Не поможет. Объявились какие-то мстители. Они убивают военных, которых заподозрили в предательстве. Убили уже трёх высокопоставленных военных, двое из которых были нашими людьми.

– А третий?

– Ну, может, они не разобрались, может, ошиблись. Теперь никто не желает вступать с нами в контакт. Просто боятся.

– Что это за мстители, кто они, откуда взялись?

– Никто не знает. Они кладут на труп приговор и еще вколачивают в грудь убитых долларовую бумажку. Гвоздем.

– Чем?

– Гвоздем!

– Что за варварство? Разберитесь, найдите их и уничтожьте. Мы должны, мы обязаны иметь своих людей в генералитете, это важнейшая составляющая успеха. Что там вообще происходит в этой долбаной стране? То партизаны, то генералы… Почему наш план трещит по всем швам? Как всё это понять?

– Не могу знать.

– Это не ответ! Надо знать! Не нравится мне всё это, активно не нравится…

На следующий день, в собственном доме, был найден еще один генерал, с вколоченной в грудь долларовой бумажкой и приговором в кулаке, зажатом в агонии.

Встреча проходила в недружеской и негостеприимной обстановке. Под дулами советских еще автоматов АКМ.

– Кто это сделал? Кто?!

– Янки! Клянусь, они! Два солдата и капрал! Они были в форме и говорили на их языке. Мы были там, вот протокол осмотра места…

Партизан с командирскими знаками различия вырвал у побитого полицейского папку. В папке были протоколы и фотографии, которые лучше было бы не видеть. На фотографиях была мертвая женщина, с задранным на лицо подолом. От ее раскинутых в стороны ног по горячей земле тянулся кровавый ручеек.

– И вот еще…

Побитый полицейский поднял прозрачный пакетик с каким-то кусочком ткани.

– Что это?

– Шеврон. Американский. Ваша жена… она дралась, она порвала кому-то форму. Мы нашли это в ее руке.

Шеврон был точно американский, принадлежащий морпехам.

– Этих янки мальчишки из деревни видели, двое были белые, кудрявые. Они пришли ночью и ушли утром, когда уже светало. Они всю ночь…

– Шакалы! – зло процедил партизанский командир. – Мы – им, а они наших жен! Где этот… Джон?

Притащили Джона, который ничего не понимал.

– Твои приятели… они… смотри! – сунул командир в физиономию инструктора фотографии. – Смотри! Это моя жена, которую они…

Джон испуганно и удивленно крутил головой.

– Но… Это не так, этого не может быть! Американский солдат не насильник, он не способен… Мы цивилизованные люди, передовая нация…

– А это что, узнаешь?

– Это шеврон. Морской пехоты США. Откуда он?

– Оттуда!

Командир партизан рванул инструктора за грудки, отшвырнул что было сил, вырвал из кобуры пистолет и разрядил в лежащего всю обойму.

Партизаны одобрительно кивали.

– Больше мы не служим янки, за их поганые грины! Мы будем драться против них! – крикнул командир. – Мы защитим наших жен и детей! Мы их всех до одного… Смерть америкосам!

И партизаны разом, дружно вскинули над головами винтовки.

Минус один отряд.

И еще несколько, которые узнали о происшествии. Потому что американцев и так-то не любят, а тут и подавно! Хотя ни в чем не повинную женщину, конечно, жаль. Но на то и война, чтобы кровь лилась. Особенно если малой кровью можно остановить большую…

Машина набита американскими «зелеными беретами». Жарко и брезентовый полог поднят.

– Дальше на машине не проехать, – покачал головой проводник. – Надо пешком.

– Сколько еще осталось?

– Десять раз по сто шагов, – показал на пальцах проводник. – Близко. Это уже недалеко.

Два американца сломали ноги, случайно угодив в охотничью ловушку. Они передали по «спутнику» сигнал бедствия. Им на выручку направили два отделения морпехов. Хотели послать «вертушку», но в джунглях «вертушка» была бы бесполезна, потому что не смогла бы приземлиться – сплошные зеленые заросли.

– Выходи.

«Зеленые береты» споро попрыгали из машин, встали группками. Командиры крутили карту и навигаторы, что-то вычисляли, к чему-то примерялись, бойцы топтались на месте, разминая затекшие ноги, курили, жевали, пили из фляжек. Солдатское дело маленькое: стой, жди приказа и лишнего в голову не бери.

– Построиться!

Разобрались в две шеренги.

Командиры обошли личный состав.

– До места чуть меньше километра. Идти осторожно, впереди дозор, сзади арьергард. Дистанция на марше – полтора-два метра. Вопросы?

Вопросов нет.

– Проверить оружие, приготовиться к движению.

Морпехи осмотрели оружие, подтянули ремни, завязали покрепче шнурки, хотя идти было всего ничего. Но работали вбитые в стриженые головы привычки.

Командиры еще раз обошли строй, осматривая бойцов.

– Шагом марш.

Цепочка бойцов втянулась в джунгли, как червяк в яблоко. И пропала.

Шли, ощетинившись во все стороны автоматами, опасаясь не сколько партизан, сколько всякого зверья и змей. Джунгли – штука противная, это тебе не американские широколиственные и хвойные леса.

Тропка извивалась, ныряла под лианы, которые приходилось рубить. Сверху на идущих капали тяжелые капли и еще падали пиявки, которые норовили присосаться к голым шеям.

Поворот… Еще…

Поляна.

На краю поляны мужчины в знакомой форме. Замахали радостно руками.

Вот и вся операция – дойти, взвалить на носилки покалеченных и быстро обратно. Стоило ли посылать сюда два отделения, когда довольно было бы и шестерых бойцов? Перестраховались командиры.

Подошли. Встали. Боевое охранение по четырем сторонам поляны.

– Ну, вы как тут?

– М-м, – промычали покалеченные.

– Где носилки?

Подтащили носилки. И тут… Вдруг один из морпехов схватился за шею:

– Чёрт, москит укусил! – И упал.

И еще несколько бойцов, хлопая себя по лицам и рукам, стали оседать на землю. Что за дьявольщина?

Морпехи падали, как колосья под ударами серпа, ни черта не понимая, не видя опасности, не понимая, как и от кого защищаться. Кто-то всё же успел передернуть затвор и вбил в стену леса длинную очередь. Но тут же кулем осел на землю.

Всё! Два десятка тренированных, вооруженных до зубов бойцов прилегли на травку, мелко дергаясь, скалясь и бессмысленно тараща глаза.

Раздался тихий шорох и из зарослей вышли низкорослые темнокожие люди в набедренных повязках. Их было много – десятка три, и каждый держал в руках длинную трубку. Пигмеи – прирожденные охотники, которым львы нипочем, а уж американские пехотинцы…

Пигмеи встали кучкой, с интересом рассматривая добытую ими «дичь».

Подошли партизаны с неизменными дымящимися в зубах сигарами, сняли с поверженных янки всё оружие.

– Двое, кажется, готовы…

Похоже, передозировочка яда случилась.

– А остальные?

– Вроде живы. Пока.

Проводник обернулся к пигмеям. Что-то спросил. Те дружно загалдели, зажестикулировали.

– Они говорят, что в тех белых по три стрелки попало, поэтому они умерли. А остальные скоро в себя придут.

– Скоро? Надо бы их связать.

Пленникам стянули кисти спереди пластиковыми монтажными стяжками, не очень заботясь о их комфорте. Связали ноги. Проводник махнул пигмеям.

Те подошли, привязали морпехов к длинным жердинам, вскинули на плечи и понесли. Как убитых на охоте антилоп. Их шествие снимал на камеру один из партизан.

Это было очень странное, дикое зрелище – два десятка бойцов, которые как добыча висели на жердях. Головы их бессильно болтались из стороны в сторону.

Пленников вынесли из джунглей, сложили рядком.

Партизаны поинтересовались: