Шельф Ильин Андрей

– Что будем с ними делать?

– Резать. – Нехорошо ухмыльнувшиеся бородачи потянули из ножен ножи.

– Нет, не убивать. А отрезать кое-что лишнее.

Все замерли в недоумении.

– Срежьте с них штаны. И приготовьте пучки травы и мха для перевязки.

– Вы хотите…

– Не хочу, но надо. Смерть обычного солдата никого не впечатлит. Равно как огнестрельная, колотая или резаная рана. Это обычное для войны дело. Запаянные цинковые гробы нам не нужны – родственники поплачут и забудут. А вот если боец лишится самого дорогого… Они должны остаться в живых и вернуться домой. Но в урезанном виде. Это действеннее, чем если полк «зеленых беретов» расстрелять.

Партизаны только головами качнули. Потому что представили, себя на их место поставили. В таком виде, может, лучше домой не возвращаться, потому что кому он будет нужен? Какой сеньорите или даже сеньоре? Какой ты после этого кабальерос?

– Обрезки складывайте вон в тот походный холодильник. И уберите ваши ножи.

Как так?

– Возьмите вот эти – костяные. Работайте ими…

Партизаны разобрали примитивные первобытные резаки и… выполнили приказ.

Они прошли вдоль ряда пленных, орудуя костяными ножами. Оттягивали, полосовали зазубренными лезвиями, кидали что-то в холодильник, совали в открытые раны комки мха и травы, останавливая хлынувшую кровь.

Это была варварская операция. Но и военная. Больше все-таки военная.

Подрезанных морпехов подтащили к машинам, побросали в кузов. В кабины сели партизаны из местных и покатили к ближайшей больнице. Там и сгрузили раненых, рассказав санитарам, что янки были атакованы лесными племенами, которые объявили Америке войну. Потому что на что-то обиделись.

Американцев растащили по палатам, оказав первую помощь – вычистив из ран мох и сделав перевязки. Через час во двор больницы, взметая винтами пыль, приземлился армейский вертолет, который эвакуировал морпехов в столицу, в американский госпиталь.

Там сняли бинты, рассмотрели раны.

Н-да… А что тут сделаешь, если ничего уже не сделать… Если то, что можно было пришить, унесли с собой лесные охотники. Американские военные медики развели руками. С такими ранами, тем более в таком количестве, они дела еще не имели.

Среди квартирующих в Африке американских рейнджеров поползли разговоры. Нехорошие.

– Под корень. Всем! Там племя какое-то, которое их собирает.

– Зачем?

– Хрен их знает. Обычай у них такой: у врагов мужское достоинство отрезать. Считается, что если член отрезать и в хижине над лежанкой повесить, то у тебя мужская сила вдвое увеличится.

– Дикари!

Откуда такие слухи взялись? Оттуда… Потому что сплетня – это тоже оружие, посильнее иного ОВ, только раздражает и разъедает не кожные и слизистые покровы, а сознание.

– А почему они их не убили?

– Говорят, что тогда чудодейственная сила пропадет. Амулет действует только, пока враг жив.

Ни хрена себе! Так лучше пулю в лоб. Или даже в живот…

И все эти «зеленые береты», морпехи и прочие заокеанские вояки сильно загрустили. Черт с ними, со змеями, которые лезут из каждой щели, и с пауками в ботинках, но такое! За каким лешим им оклады, командировочные и премии, если домой придется вернуться вот так. Что они женам предъявят – доллары, в трубочку свернутые? А те согласятся на такую замену? И как дальше жить без… Черт подери эту Африку и командиров, которые их сюда послали!

Через пять дней неизвестное лесное племя укоротило еще одно отделение американских вояк. Раненых доставили в госпиталь, где они орали, выли и проклинали свою родину, которая их сюда послала, лишив всяких иллюзий.

И случилось то, что должно было.

Два взвода отказались идти в джунгли. Наотрез. Потому что лучше наотрез отказаться, чем на отрез – потерять! Рейнджеры сидели в палатках в городах, храня свое американское достоинство. Командиры стыдили их, угрожали разными карами, объявляли взыскания, но в чащу тоже не рвались. Рапорты о выходе в отставку ложились на столы пачками. В медпункты выстроились очереди «больных» бойцов, мечтавших отлежаться в госпиталях.

– Что это за племя такое? – ярились верхние командиры. – Что за хрень, какие-то голые папуасы угрожают самой сильной армии мира, разлагая личный состав? Разбомбите их в ноль, и все дела.

– Это невозможно.

– Почему?

– Мы не знаем их месторасположения. Провести разведку с воздуха авиацией и спутниками не представляется возможным, там сплошные джунгли.

– Ну так раздолбайте эти джунгли!

– Но это десятки тысяч квадратных километров. Это затруднительно даже технически. Кроме того, президент не санкционирует нам подобную операцию, так как мы официально не присутствуем в данном регионе и не можем вести полномасштабные боевые действия.

– Что же они и дальше будут резать и сушить?! Сформируйте разведгруппы усиленного состава для поиска и обнаружения мест обитания племен и уничтожения этих дикарей! Только без лишний шумихи.

– Но… разведчики отказываются идти в джунгли.

– Тогда я сам, лично, оборву им причиндалы. Так и передайте!

Разведгруппы вышли на боевые в джунгли.

Через два дня одну группу вынесли из чащи на носилках.

– Что?! Всем?!

– Всем. Подчистую!

– Как это могло случиться? Впрочем, неважно. Приостановите операцию до особого распоряжения.

Потому что это такие потери, такой скандал, что можно и в кресле не усидеть.

– И вот что еще… Срочно, первым же «бортом» эвакуируйте раненых в Штаты, чтобы пресечь здесь лишние слухи.

Но слухи было уже не остановить. Отделения кастратов возвращались по месту службы. Слухи множились и… дошли до Америки. Потому что им помогли дойти…

– Это очень малоизученное африканское племя. Раньше люди обитали в труднодоступных районах джунглей, о них лишь неясные слухи ходили, но случились лесные пожары, и племя было вынуждено покинуть обжитые места, приблизившись к цивилизации. В племени очень интересные первобытные обычаи. Их мало кто видел, вы будете первый исследователь, познакомившийся с ними.

Известный американский журналист, путешественник и исследователь Африки слушал внимательно. Это было очень соблазнительно: увидеть и заснять дикое племя, до которого еще никто не добрался.

– Наша организация оплатит вам экспедицию, обеспечит всем необходимым, включая проводников и охрану, выплатит солидный гонорар.

– А отснятый материал?

– Он будет принадлежать вам. Подумайте, это станет мировой сенсацией.

Ну, очень завлекательно. Просто до зуда в пятках. Когда еще такой шанс выпадет? Неизвестное племя, первобытный антураж, пляски воинов с дротиками возле костра.

– Я согласен.

Журналиста снарядили и забросили глубоко в тропические дебри. Куда – он даже не понял. Его везли на автомобилях, на мулах, он шел пешком. Найти дорогу назад он не смог бы никогда.

Наконец он увидел племя, к которому так стремился.

Проводник сообщил:

– У вас всего несколько часов.

– Почему?

– Потому что на ночь здесь оставаться нельзя. Это табу!

На поляне находились несколько хижин, горели костры, возле которых сидели голые темнокожие люди. Гостей встретили неприветливо.

Журналист протянул навстречу им открытые ладони, демонстрируя свои мирные намерения. И разложил на вытоптанной земле бусы, зеркала и ножи. Он умел налаживать контакт с аборигенами, потому что не раз гостил в диких племенах.

– Я! – ткнул он себя пальцем в грудь. – Пришел к вам с добром. – Улыбнулся широко, поклонился. – Мой подарок.

Он поднес вождю племени охотничий дробовик и топор. А его женам отрезы пестрой ткани.

Вождь племени благосклонно принял подарки. И сопроводил белого гостя. Они обошли лагерь, журналист рассматривал и снимал на камеру первобытный быт племени, жилища, утварь.

– А это что? – спросил журналист, указывая на колья, вбитые в землю с поперечными жердями. На жердях что-то висело, коптясь на солнце. Но это были не дичь и не рыба. А что?

– Это сила наших врагов, которая станет нашей силой, – сказал вождь.

Журналист подошел ближе и ахнул. Так это же…

На солнцепеке вялились части тел. Хорошо узнаваемые трилистники. Они висели ровными рядами, и были белокожими!

– Откуда… это у вас? – спросил хриплым голосом журналист.

– Оттуда, – ответил вождь, махнув в сторону зарослей. – Мы взяли их у очень больших белых воинов. Наши женщины будут довольны, теперь у них станут рождаться белые дети. Это очень хорошие амулеты. Очень большие амулеты. Но их мало. У нас много мужчин и много жен. И мало амулетов. Но мы добудем их еще. Мы добудем их очень-очень много, потому что там, за лесом, очень много белых воинов. Таких, как ты…

Чуть в стороне аборигены сколачивали еще два десятка примитивных солнечных «сушилок»…

Журналист выдохнул, взял себя в руки и включил камеру. Он был профессионал и снял всё очень подробно – многочисленные сушилки с частями тел, темнокожих воинов, сколачивающих новые сушилки.

– Ты можешь остаться до утра, – предложил вождь. – И внимательно посмотрел на штаны журналиста.

– Нет-нет, спасибо, мне надо спешить. У меня дела…

Впервые журналист уходил из дикого племени, не досняв репортаж. Потому что ему хватило… Отснятого материала…

– Спасибо, хорошо поработали.

– Пожалуйста, мое племя всегда к вашим услугам. Если нужно будет что-то такое еще изобразить – военные действия или танцы, то набирайте меня по спутниковому. Вот номер…

– Конечно. Я думаю, что еще к вам обращусь. Только одна просьба… Никто не должен знать о нашей встрече. Если информация не будет разглашена еще три года, вы получите дополнительные деньги, равные первоначальной оплате. Ну, а если поползут слухи, то нет.

– Я понимаю. Всё будет в порядке. Мои люди очень дисциплинированные, кроме того, мы почти не контактируем с местным населением. Оберегаем свою нравственность. Там, в вашем мире, слишком много негатива.

– Можно спросить?

– Конечно.

– Откуда у вас такой хороший английский?

– Я Оксфорд окончил. С отличием. Но потом мой отец умер и власть перешла ко мне. У нас ведь монархия и должность передается по наследству. Вот теперь я вождь. Но не жалею. Здесь как-то спокойнее, чем в Европе. Все регламентировано, понятно и коллектив подобрался хороший.

– Куда вам перевести деньги?

– В лондонский банк. Я дам вам все необходимые реквизиты.

Репортаж журналиста был показан двумя известными телеканалами и получил большой резонанс. Может быть, еще потому, что кто-то широко отрекламировал его в Интернете.

Журналист подробно рассказывал в телевизионной студии о первобытном укладе, обычаях и нравах обнаруженного им в дебрях Африки неизвестного ранее племени, демонстрировал в студии посуду и украшения.

– А что это? – поинтересовался ведущий программы, обратив внимание зрителей на кадр с сушилками. – Это напоминает примитивные заготовки мяса. Я угадал?

– Не совсем, – как-то довольно вяло ответил журналист. – Да, на этих жердях сушат половые органы. У местных своеобразные обычаи. Аборигены охотятся за половыми органами врагов, потому что уверены, что это улучшает потенцию мужчин племени. Засушенные амулеты они вешают в изголовье своих лежанок. Особенно ценятся органы белых людей.

Зрители смотрели на застывший кадр кинохроники и потрясенно молчали.

– Вы серьезно? – не поверил ведущий.

– Ну, вы же видите.

– А откуда они добыли столько? Это же невозможно.

– К сожалению, должен сообщить, что последняя… партия, которую вы видите, была отнята у американских морских пехотинцев, выполнявших свой воинский долг в одной из экваториальных африканских стран.

И Америка вздрогнула. Потому что там, в Африке, на жердинах висели лучшие части избранных американцев. Стопроцентных американцев!

Но это еще было не всё…

– Я представляю благотворительную организацию «Общество защиты ветеранов, пострадавших в локальных военных конфликтах». Мы бы хотели защитить ваши интересы в американском суде. Вы понимаете, о чем я говорю. Степень понесенных вами утрат… В вашем случае выплаченная страховка не может возместить ваши моральные и физические потери.

Адвокаты сочувственно глядели на животы ветеранов.

– Мы можем, мы должны потребовать у правительства дополнительные компенсации. Мы подадим иск на пятьдесят, нет, на сто миллионов долларов и уверены, что выиграем этот процесс. Конечно, сто миллионов не могут вернуть вам… здоровье. Но это хоть какая-то компенсация.

– А кто оплатит вашу работу?

– Она уже оплачена. Кроме того, участие в таком необычном деле создаст нашей фирме серьезную рекламу. Если вы согласны, прочитайте и подпишите вот этот договор.

Большие числа тоже привлекают внимание. Тем более американцев. Когда там крутятся такие деньги! Потому что если сто миллионов помножить на пятьдесят, то получится… Получится пять миллиардов долларов. Это гораздо больше, чем средняя американская мечта. Да за такие деньги!..

В суды было подано более пятидесяти исков против Пентагона. Кастрированные морпехи и «береты» раздавали интервью, разговаривая надломленными голосами. Зрители плакали, глядя на урезанных вояк, увешанных орденами и знаками отличия. Это была точно сенсация.

Но и этого было мало. Нужны были масштабы…

– Вы можете организовать манифестацию?

– Да, конечно, наша фирма специализируется на подобного рода услугах. Сколько вам нужно участников? Тысячу или две?

– Двадцать тысяч.

– Это очень серьезно, очень.

– Какова будет цена услуги?

– Это зависит от тематики протестов. Если это защита бабочек, то дороже. А если демонстрация против повышения налогов, то дешевле.

– Почему налоги – дешевле?

– Потому что народ и так с удовольствием выйдет с плакатами ради такой цели. А если требуется защищать бабочек, то участникам придется заплатить минимум по пятьдесят долларов. Какова цель вашей демонстрации?

– Это касается пострадавших в Африке солдат.

– Тот самый случай? Тогда мы сможем вам сделать скидку. Серьезную. Потому что это вопиющее безобразие! Я сам служил в морской пехоте, а теперь у меня подрастает два сына, и я не хочу, чтобы наших парней резали, как шкодливых котов. Я сам пойду в колонне. Уверен, что мы можем рассчитывать на пятьдесят тысяч участников. Американцы очень впечатлительны, и эта тема не оставит их равнодушными. Даже страдания одного нашего соотечественника не должны остаться незамеченными. А здесь почти четыре десятка бойцов! Но необходимо их участие. И это очень важно!

Адвокаты пришли к потерпевшим.

– Для гарантии успеха надо организовать протестную акцию, это может повлиять на решение суда. Мы готовы оплатить ваше участие…

А в это время в Африке…

В Африке с американского эсминца пропали восемь моряков. Вначале все подумали, что они ушли в самоход, отправившись к местным проституткам, потом стали грешить на партизан, а после уже не знали, что и думать. Но скоро моряки нашлись. В одной из местных больниц, с ранами, в которые им напихали мох и траву.

А потом пропали еще трое вояк из охраны посольства.

И это переполнило чашу терпения. Потому что сколько же можно! Иногда удачно упавшая последняя капля превращается в такой водопад!

В Вашингтоне прошла манифестация. На каталках вывезли половину сотни раненых морпехов, «беретов» и моряков в военной форме при всех наградах. Крепкие на вид, красивые американские мужики сидели в креслах, тоскливо глядя перед собой. На плакатах, которые несли жены и подруги пострадавших бойцов, были нарисованы мужские половые органы, перечеркнутые красной лентой.

– Верните нам здоровье наших мужей! – скандировали манифестантки. – Мы отдали их вам полноценными! – И расправляли лозунги «Мы хотим иметь детей, а не компенсации!»

Движущаяся колонна обрастала новыми участниками, каждому из которых выдавали красный флажок, символизирующий раны и страдание. Колонна протестующих текла по улицам, как кровь по артериям, проталкиваясь в переулки и растекаясь по площадям. Сотни людей в форме вставали в ряды демонстрантов, потому что тоже пострадали за Америку, хотя и не так…

Возле Белого дома манифестанты остановились. Женщины срывали с френчей мужчин-калек ордена и бросали их за ограду и под ноги полицейским, охраняющим подступы.

– Заберите свои железки, верните нам то, что у нас забрали! – скандировали они.

Всё это было очень зрелищно, и было видно, что даже полицейские на стороне демонстрантов. Мужская солидарность – это сила.

Телевизионные и интернет-каналы дали репортажи с места событий. И многие их увидели. В том числе солдаты и новобранцы армии США, которые и до этого события успели посмотреть фильм и прослушать многочисленные интервью про трагедию в Африке. Они очень близко приняли увиденное и… не только к сердцу. Особенно кадры, где дикари сооружали из кольев и жердин десятки новых «сушилок».

Приток контрактников заметно уменьшился.

А рапортов об увольнении в запас – прибыло.

Но главное, что маленькая страна, о которой никто ранее не слышал, стала известна всем.

Но и этого было недостаточно.

– А что, собственно, делали в Африке наши военные? – интересовались известные и хорошо проплаченные журналисты и политобозреватели, которые начали собственные независимые расследования. – Кажется, у нас в этой стране нет никаких интересов?

– Это был дружеский визит, – вяло отбрехивались в Пентагоне.

– Ничего себе дружба! Это какая-то очень недружелюбная дружба. Кто послал солдат туда, куда их не приглашали? Их там вообще не должно было быть! Тем более, в джунглях. Если это был дружеский визит, то они должны были в регби на стадионах играть, а не по лесам шататься. Кто в ответе за это массовое побоище?

В высоких кабинетах скрипели зубами и перьями.

– Вы что, не могли прекратить эту истерику? Нам все телефоны оборвали. Меня в конгресс на ковер вызывают! Лучше бы вы этих калек в Африке оставили!

– Но кто мог знать!

Ну, конечно, никто. Никогда еще армию и Военно-морской флот США не кастрировали в таких масштабах. И никогда еще подобные события не вызывали столь массовых протестов. Ну, только если война во Вьетнаме.

– Что мне прикажете делать с режимом секретности, когда всякая гражданская мразь лезет с вопросами, а на месте не протолкнуться от понаехавших репортеров и телевизионщиков? Они же в Африке не бананы жрут, они там копают, они роют, они свой нос всюду суют, эти бумагомаратели! Скоро все секретные военные планы будут на первых страницах таблоидов и все, кому не лень будут знать, что мы готовим, когда и зачем. И это называется операция под грифом «Совершенно секретно»?! Если так пойдет дальше, то нам придется убраться оттуда, утерев сопли! И знаете, что случится после?

– Что?

– То, что нас с вами сдадут. С потрохами! Назначат стрелочниками. Президенту уже задают неудобные вопросы, а уборщики сгребают с газонов Белого дома медали! Или вы думаете, что он захочет отвечать за всех этих кастратов? Нет, не захочет! Ему второй президентский срок важнее наших звезд. В общем, влипли мы. По самые погоны! Немедленно пошлите в Африку усиленную бригаду ваших людей, чтобы как-то загасить, чтобы они разобрались со всем на месте, чтобы…!

– Не получится. Мне некого послать. У меня уволилась половина состава.

– А вторая?

– Вторая половина внезапно заболела.

– Так гоните их всех к чёртовой бабушке!

– Уже… Они уже подали рапорты…

И все-таки нужно было еще дожать. Потому что кашу маслом не испортить.

В одно не самое прекрасное утро, на мейлы сотен тысяч американцев призывного возраста, пришли повестки. Очень похожие на настоящие, где мужчинам-американцам предписывалось явиться в двадцать четыре часа на призывные пункты, в связи с объявлением всеобщей мобилизации. С собой предписывалось иметь документы, сменную одежду и… запасные органы. К письмам был прикреплен плакатик с известным изображением президента, флагом США и надписью «Твои яйца нужны твоей родине»!

Интернет взорвался.

Рейтинг наиболее посещаемых страниц возглавили сайты, посвященные описаниям кастраций и их медицинским последствиям.

Кто-то усиленно подогревал скандальную тему, вбрасывая в Сеть карикатуры, плакаты, рассказы из жизни евнухов и интервью потерпевших морпехов и их жен.

А тут санитарным «бортом» прибыла еще одна партия раненых. Кастраты прибывали.

Скандал нарастал…

– Это лагерь «зеленых беретов». Подходы… Секреты…

Сигнальные мины… Силы – до батальона. Вооружение в основном легкое, стрелковое. Из более серьезного – три бронетранспортера и крупнокалиберные станковые пулеметы. На въезде вооруженный караул. Здесь и здесь вышки.

Командир партизан с неизменной гаванской сигарой во рту внимательно слушал, водил карандашом по карте, спрашивал.

– Ближайшие воинские части?

– Еще батальон в двух часах ходу. Так что резерв времени есть. На всё про всё у вас полчаса. Через полчаса могут подтянуться части правительственной армии, они, конечно, за янки на стволы не полезут, но могут усложнить отход. Расчет на внезапность и быстроту. Погибших бойцов, которые из местных, оставляйте на месте. Своих и раненых уносите с собой. Американцев по возможности не калечить, чтобы они на ногах могли стоять. Вопросы?

– Всё понятно, не впервой.

Вообще-то, да. Эти ребята не раз с янки сталкивались и здесь, в Африке и там, у себя. Эти – справятся.

В назначенное время две колонны партизан подошли к лагерю морпехов, оседлав ближние высотки и поставив засады на дорогах на случай возможного подхода подкреплений. Разведчики расползлись по периметру, сняли сигнальные мины, подрезали «колючку», обеспечив проходы, и вырезали караулы на двух КПП.

– Всё чисто.

По сигналу бойцы с трех сторон вошли в лагерь, взяв в кольцо палатки с личным составом. Бородачи в масках врывались в палатки, палили из автоматов над головами спящих, дырявя очередями ткань, слепили лица яркими фонарями. Если кто-то сопротивлялся – жестоко колотили прикладами по головам и спинам.

– Руки, руки из-под одеял! Покажите ваши руки!

Где-то грохнул выстрел, вслед которому ударила короткая автоматная очередь.

– Не шевелиться! Не разговаривать!

Морпехи лежали на походных кроватях, задрав руки. Они были ошарашены, не понимали, что происходит, и на всякий случай боялись.

– Встаем по одному. Одежду не брать! Смотреть в пол! Вопросов не задавать!

– Но мы граждане… – попробовал было возразить какой-то рейнджер.

Его с ходу, не слушая и не разбираясь, ударил прикладом карабина в лицо какой-то ближний партизан так, что тот выплюнул на землю несколько зубов.

– Всем молчать!

Вот теперь всё стало ясно.

– Первый. Пошел!

Американцев выводили из палаток, пристёгивая наручниками попарно и выстраивая в колонну.

– Все?

Где-то раздались короткие очереди. Которые мгновенно оборвались.

– Пошли!

Куда, зачем, никто не объяснял.

Пленные шли, спотыкаясь и натыкаясь друг на друга, потому что им было приказано смотреть себе под ноги. В трехстах метрах от лагеря их ждали армейские тентованные грузовики.

– Быстро внутрь! Пошли!

Рейнджеры полезли в кузов. Замешкавшихся подгоняли прикладами и пинками армейских берцев.

– Быстрее, быстрее! Теперь руки вверх!

Через наручники пропустили длинную цепь и пристегнули к борту. Теперь убежать было невозможно, только если всем одновременно вываливаться из кузова. К ним под ноги бросили собранную в палатках обувь, не разбираясь, где чья.

– Наденете на ходу. Во время движения молчать! Если кто-то подаст голос, то все получат гранату!

Поехали.

Пленники мотались в кузове машины, валясь друг на друга, стукаясь и ругаясь. Но очень тихо.

– Выходи.

Выгрузились на какой-то поляне. Вокруг непроходимые джунгли.

– Руки!

Американцы уже привычно вздернули руки. Пары сцепили друг с другом так, что получилась длинная, бесконечная, человеческая цепь. Из которой не выйти!

– Движение след в след!

Длинная колонна, извиваясь как змея, втягивалась в чащобу, где что-то рычало, трещало и ухало.

Шли небыстро, но ровно, практически без привалов. Морпехи – ребята тренированные. Иногда кто-то из пленников оступался и падал, но его вздёргивали за наручники ближайшие бойцы.

Рассвело… Высоко над головами в кронах деревьев появилось солнце. Внизу же оставалось сумрачно и влажно. По лицам и спинам текли струйки воды, кружили, лезли в нос, глаза и уши какие-то кровососы, в близкой листве шуршали невидимые гады. Рассмотреть хоть что-то, понять куда их ведут в узком проходе, пробитом в тропическом лесу, было невозможно. Воля морпехов к сопротивлению была сломлена. Самой природой.

Когда пришли в лагерь, они были готовы на всё.

Пленным раздали листы бумаги.

– Напишите, кто вы, зачем сюда прибыли и что собирались делать. И еще – письма своим родным и любимым. Мы обязательно доставим их в Америку.

Письма ушли на родину.