Ангел во плоти Линдсей Джоанна

Глава 10

Ночь казалась бесконечно длинной, потому что Анджела долго не могла заснуть. Она снова и снова возвращалась в мыслях к каждому слову, сказанному в столовой.

Кристал ненавидела ее — на этот счет Анджела не питала иллюзий. Совсем иное дело Роберт Аонсдейл. Поначалу он был удивлен, но затем Анджела почувствовала в нем расположение к себе. Он весь вечер пялил на нее глаза, словно оценивал кобылу, которую собирался покупать. Впредь ей надо быть настороже с Робертом.

Затем Анджела стала думать о Брэдфорде. Ее беспокоило, как он отреагирует на случившееся. Ей внезапно пришло в голову, что Брэдфорду это может не понравиться, как не понравилось Закари.

Заснула она с мыслями об отце.. Он был грубоват, да и к бутылке прикладывался слишком часто, но она любила его. У нее было нелегкое детство, но она все отдала бы за то, чтобы снова оказаться дома с Уильямом Шеррингтоном. Когда она засыпала, — по щекам ее катились слезы.

Ханна вошла в комнату в отличном настроении.

— Доброе утро, мисси! Солнце уже вовсю светит. Ты обычно не встаешь так поздно, верно?

Анджела открыла глаза и увидела, что комната залита яркими солнечными лучами.

— Который час?

— Начало девятого.

— Девятого! — Анджела соскочила с кровати и побежала в сторону небольшого чуланчика.

— Что за спешка, девочка?

Анджела остановилась, внезапно осознав, что спешить некуда и делать ей нечего. — О и, я, кажется, забыла.

Ханна весело засмеялась;

— К этой легкой жизни ты скоро привыкнешь. Тебе придется думать лишь о том, где завтракать — внизу или у себя в комнате.

— А остальные собираются завтракать внизу? — с тревогой спросила Анджела.

— Только мистер Лонсдейл. Хозяин Джекоб уже поел, а миссис Кристал ест в комнате.

— А Закари?

— Он с утра отправился в город. Отстраивает после войны адвокатский офис для себя, — Тогда я спущусь завтракать вниз, Ханна, — решила Анджела. Поскольку ей не придется лицезреть Кристал и Закари, которые питали к ней явную неприязнь, не было причин оставаться в комнате. — Чтобы совсем не облениться.

— Умница! Тебе надо делать специальные упражнения, потому что работы у тебя будет немного. А после завтрака хозяин Джекоб хочет видеть тебя в своем кабинете.

— Я опять что-нибудь не так сделала?

— Да нет, детка, просто он хочет поговорить с тобой, — успокоила ее Ханна. — Я сейчас пришлю Евлалию, чтобы она причесала тебя и помогла одеться. Она будет твоей личной горничной, если ты не возражаешь.

— Ноя…

— Перестань! — Ханна не желала слушать ее возражений. — Ты теперь будешь леди, а леди ничего сами не делают, так что привыкай к этому.

Через некоторое время Анджела была, одета в жесткое зеленое хлопчатобумажное платье, под которым находилась не менее жесткая рубашка. Она с гораздо большим удовольствием надела бы свои заношенные брюки и рубашку. Но Ханна забрала их, сказав, что про старье надо забыть.

Анджела опять пыталась возражать, но безрезультатно. Еще тридцать минут она вела спор с девушкой, которая должна была стать ее горничной. Евлалия получила от Ханны распоряжение сделать Анджеле приличную прическу. Ее волосы спускались на несколько дюймов ниже плеч, и Анджела привыкла заплетать их в тугие косички или подвязывать лентой. Она выиграла баталию, и ее каштановые волосы были аккуратно прихвачены зеленой лентой.

Когда нанервничавшаяся Анджела вошла в столовую, она обнаружила там Роберта, потягивающего черный кофе.

— Я уж было решил, что вы не спуститесь к завтраку, — встретил ее доброжелательной улыбкой Роберт. — Я рад, что дождался вас.

— К сожалению, все заняло больше времени, чем я думала. А вы уже поели? — спросила она, смущаясь от его внимательного взгляда.

— Да, притом с удовольствием. Кулинарное искусство Тильды — одна из причин, почему «Золотые дубы» столь привлекают меня. Здесь, можно сказать, мои второй дом. По сейчас, могу признаться, «Золотые дубы» приобрели для меня еще большую притягательность, — многозначительно проговорил он. Роберт непринужденно рассмеялся, затем добавил:

— В моем распоряжении нет ничего, кроме времени, и нет ничего лучше, чем провести его с вами.

Лицо Анджелы вспыхнуло, она села за стол и занялась завтраком. Она понимала, что не составит особого труда сделать Роберта своим союзником, однако опасалась, как бы от нее не потребовалась слишком большая жертва.

— А разве вы не занимаетесь управлением плантацией? — выразительно спросила она.

— Нет, пока жив мой отец. Ему не нравится, когда я помогаю ему, и, честно говоря, мне не нравится ему помогать. Хотя война значительно уменьшила его состояние, старик смог заплатить налоги за «Тени» и вполне управляется самостоятельно. Как будто и не было войны. Так что мне остается приятно проводить время.

Анджела почувствовала раздражение.

— Остается пить да играть в карты… Все сыновья плантаторов одинаковы.

— Не все, — снова улыбнулся Роберт. — Некоторым везет меньше, чем мне.

Анджела в изумлении уставилась на него. Он принял ее слова за комплимент, не уловив скрытого сарказма. Он был поистине несносным. Она полагала, что люди, которые живут лишь ради своего удовольствия, оставляя работу другим, исчезли с окончанием войны. Очевидно, она ошибалась. Роберт Лонсдейл был именно таким человеком.

— Вы не хотели бы съездить на прогулку? — доверительным тоном спросил Роберт. — Не желаете осмотреть «Тени»? Отец восстановил усадьбу, и сейчас это опять весьма живописное место. Дом был разрушен во время войны, когда все рабы разбежались. Но они вскоре вернулись, поняв, что идея янки о свободе обернулась для них своей худшей стороной.

Анджела сдержала гнев. Роберт не мог переделать себя, а для нее было бы лучше иметь в его лице друга, чем врага. Она не отреагировала на его ядовитые слова и даже улыбнулась лучезарной улыбкой, довольная тем, что у нее есть предлог отклонить его предложение.

— Я бы с удовольствием отправилась с вами и осмотрела «Тени», мистер Лонсдейл, но Джекоб хочет побеседовать со мной после завтрака. Возможно, в другой раз, если вы не возражаете.

Роберт нахмурился лишь на мгновение, затем снова благожелательно улыбнулся:

— Ну конечно, это можно отложить до другого раза. И прошу вас — никакого «мистера Лонсдейла», Анджела. Зовите меня Робертом. Я настаиваю на этом.

Глава 11

Спустя некоторое время Джекоб Мейтленд взял ее с собой в Мобил. Они ехали в комфортабельном закрытом экипаже, в который не проникали жгучие лучи солнца.

Анджела еще не до конца осознала щедрость Джекоба Мейтленда. Она не могла даже предположить, что, говоря о своем желании стать ей отцом, он хочет распространить на нее все блага, которыми пользовались остальные члены семьи.

— Анджела, — начал он разговор в то утро. — Ты говорила мне, что у тебя не было времени для учебы. Сейчас, когда тебе больше не придется работать, хотела бы ты пойти в школу?

Анджела с сожалением вздохнула:

— Я слишком стара для школы.

— Чепуха, — с улыбкой возразил Джекоб. — Учиться никогда не поздно. И потом, девочка моя, я не имею в виду обычную школу для детей. Я имею в виду частный пансион для молодых женщин.

— Но я не могу даже имени своего написать.

— Я найму учителя, который будет с тобой заниматься, после чего ты сможешь учиться в пансионе вместе с другими девушками. Выбор всецело за тобой. Я не говорю, что ты непременно должна поступить в пансион.

— Отчего же, я бы хотела учиться, — быстро ответила Анджела. — Мне всегда хотелось знать, что интересного находят люди в книгах.

— Ты сможешь выяснить это сама. А когда вернешься домой, поможешь мне разбираться с гроссбухами.

— О, мне так хочется помочь вам, мистер…

Джекоб.

— Отлично. Теперь решим вопрос относительно школы. Выбор большой — и здесь, и на Севере. Есть замечательный пансион в Массачусетсе. Одна из тамошних учительниц, Наоми Баркли, была близкой подругой твоей матери. И к тому же твоя мать училась в этом пансионе, когда ей было столько лет, сколько сейчас тебе.

— Моя мать ходила в северную школу?, — Да. Она жила в Массачусетсе, пока не приехала в Алабаму и не вышла замуж за твоего отца. Анджела была поражена.

— Я и не знала… Папа никогда мне об этом не рассказывал. Я всегда думала, что она родилась здесь. А вы откуда про это знаете?

Джекоб поколебался, затем осторожно сказал:

— , Я сам жил в Массачусетсе. У меня и до сих пор имеются там деловые интересы. Мой отец был знаком с родителями Чариссы. До депрессии 1837 года это была состоятельная семья. Потом родители умерли и оставили твою мать без гроша. Некоторое время Чарисса служила гувернанткой, затем приехала сюда.

— А зачем она приехала сюда?

— Ну, я не… Когда ты станешь постарше, возможно, поймешь.

Он знал причину, но не желал говорить ей. А она не смела продолжать дальнейшие расспросы, хотя ей очень хотелось.

— А теперь относительно пансиона, — вернулся к прерванной теме Джекоб. — Я убежден, что Школы на Севере намного лучше. Но ты вправе выбирать. Я мог бы послать тебя в Европу, однако думаю, что тебе следовало бы побывать на родине, матери.

— Да, это верно! — горячо сказала Анджела. — Я выбираю пансион в Массачусетсе.

— У тебя нет предубеждения против Севера?

— Нет! Брэдфорд… я хотела сказать, ваш старший сын сражался за северян. Я ничего не имею против них.

Джекоб нахмурился:

— Откуда тебе известно, что Брэдфорд воевал за Союз?

Анджела побледнела. И как это у нее вырвалось?

— Я… я… — Она не могла придумать никакого приемлемого объяснения.

Увидев огорчение Анджелы, Джекоб поспешил улыбнуться:

. — Ладно, оставим это, Анджела. Просто я удивился, что ты знаешь. Сейчас, когда Север победил, это не имеет особого значения. — Он сменил тему:

— Тебе надо будет уезжать дней через десять, а это означает, что времени у нас немного. Мы отправимся сегодня в город, чтобы подобрать тебе платья. Мне сказали, что на год потребуется семнадцать платьев на разные случаи жизни. У нас не хватит времени, чтобы сшить их здесь, к тому же на Севере носят более теплую одежду. Поэтому мисс Баркли, женщина, о которой я уже говорил, займется твоим гардеробом.

— Но мне не нужно столько! — потрясенно произнесла Анджела.

Джекоб предвидел ее возражения.

— Ты забыла, что я просил тебя считать себя моей дочерью, Анджела, — мягко перебил он девушку. — Я делаю не меньше для жены Закари, поэтому позволь мне делать столько же и для тебя. А если тебя это смущает, считай, что я помогаю белошвейке, которой требуются заказы.

И они Отправились в город выбирать ткани на платья, приличествующие молодой леди семнадцати лет. Затем по настоянию Джекоба они купили всевозможные принадлежности женского туалета в магазинах, на витрины которых раньше она могла лишь поглядывать с легкой завистью. Были приобретены шляпы и туфли, теплые жакеты для более холодного климата, в котором ей вскоре предстояло жить. Анджела поразилась, сколько денег перешло в другие руки. И главное — все это происходило наяву, и происходило с ней, Анджелой Шеррингтон!

Глава 12

За три зимы, проведенные в Южном Хедли, что в штате Массачусетс, Анджела должна была бы привыкнуть к холодной погоде, однако этого не произошло. Более того, она не верила, что это вообще возможно. Другие девушки переносили холода спокойно, поскольку большинство из них приехали из северных штатов.

У Анджелы не было подруг в пансионе, если не считать Наоми Баркли, которая относилась к ней, скорее, как к дочери, чем как к ученице. Анджела уже давно потеряла надежду обзавестись друзьями. В этом не было ее вины. Она изо всех сил старалась быть одинаково дружелюбной со всеми. Но Анджелу сторонились из-за ее южного акцента, ибо многие из девушек потеряли на войне братьев или отцов. Поскольку они считали, что войну начал именно Юг, Анджела в их глазах тоже была виновницей трагедии.

Эта враждебность огорчала Анджелу, но тем не менее она сумела продержаться первый год, во-первых, потому, что у нее была Наоми, а во-вторых, потому, что с головой погрузилась в занятия. Являясь постоянной мишенью для насмешек, иной раз выходила из себя и шокировала соучениц употреблением крепких словечек, которые бросали незадачливых насмешниц в жар и в холод. Анджеле нравилось их шокировать. Это было для нее единственным развлечением.

Благодаря Наоми Анджела узнала много нового о своей матери, и это стало отрадой ее сердца. Ей удалось выяснить даже то, о чем умолчал Джекоб Мейтленд, — о причине ее отъезда из Спрингфилда.

Чариссе было тринадцать лет, когда разразилась депрессия 1837 года и ее родители разорились. Все же они сумели устроить дочь в пансион, и она была в полном неведении относительно их разорения и растущих долгов. Она не знала правды до их кончины в 1845 году. Поскольку семья Чариссы дружила с семьей Мейтлендов, девушка стала компаньонкой матери Джекоба. Когда в 1847 году мать Джекоба умерла, Чарисса поступила гувернанткой в семью банкира.

В то время Наоми была дружна с ней, и Чарисса как-то призналась, что любит женатого человека, который не может оставить жену и детей. Она не сказала, кто был этот человек, но Наоми подозревала, что это был банкир. Ситуация казалась безнадежной, и Чарисса уехала из Спрингфилда в Алабаму.

Анджела недоумевала, почему Джекоб не захотел рассказать ей правду. Она была уже достаточно взрослой, чтобы все понять.

В ожидании однокашниц, делающих покупки, Анджела стояла у входа в магазин. Жалко было попусту растрачивать время — ведь необходимо готовиться к занятиям, но у Анджелы кончилась голубая шерсть, из которой она вязала свитер для Наоми, и девушка присоединилась к подругам, которые ехали за покупками в Спрингфилд.

Анджела затянула потуже капюшон плаща, чтобы кожей ощущать мягкую меховую подкладку. Хорошо бы девочки поторопились.

Внезапно ее внимание привлекло какое-то оживление в толпе. На противоположной стороне улицы выясняли отношения двое мальчишек. Анджела с тревогой наблюдала за тем, как один из них толкнул другого, и между ними началась потасовка. В эту минуту к ним подошел высокий мужчина и что-то сказал. Они тотчас же перестали драться и разбежались в разные стороны.

В облике мужчины было что-то знакомое, и Анджела присмотрелась к нему внимательнее.

И вдруг ахнула, чем привлекла внимание Джейн и Сибилы, которые вышли из магазина.

— Что, Анджела, ты знаешь, этого мужчину? — спросила Джейн.

Анджела повернулась к девушкам, лицо ее побледнело. Прошло больше пяти лет с тех пор, как она в последний раз видела Брэдфорда Мейтленда. По каким-то загадочным причинам, о которых в семье не говорили, он после лета 1862 года так и не вернулся в «Золотые дубы». Что он делает в Спрингфилде?

Сибила захихикала и стала что-то нашептывать Джейн, которая удивленно раскрыла глаза. Но Анджела не обращала на них внимания и не отводила взгляда от коричневого здания на противоположной стороне улицы. Она вся ушла в прошлое. В течение всех этих лет в жизни Анджелы не было такого дня, когда она не думала бы о Брэдфорде. И вот сейчас она его увидела. Джейн сжала Анджеле руку:

— Почему бы тебе не зайти в этот дом и не поискать его? Ведь тебе этого хочется.

— Я… н-не могу, — заикаясь, проговорила Анджела.

— Вполне можешь, — сказала Джейн, коварно сверкнув глазами. — А мы скажем, что ты встретила знакомую леди, которая предложила подвезти тебя до пансиона.

— Но ведь это ложь.

— Мы будем хранить твой секрет, Анджела, — поддержала подругу Сибила. — А ты всегда можешь нанять экипаж, чтобы вернуться в пансион, если твой друг не подвезет тебя. Сейчас только середина дня. Ты вполне успеешь к обеду. Зайди в этот дом.

Анджела передала небольшой пакет Джейн и медленно пересекла улицу.

Однако когда она подошла к ступенькам перед входом в здание, у нее появились сомнения. Не слишком ли это неприлично — отправиться на поиски мужчины? Что подумает о ней Брэдфорд?

Анджела резко повернулась, чтобы бежать назад, к магазину, но увидела, что девушек уже нет. Почему бы ей все-таки не войти в здание? Ведь это глупо — упустить возможность поговорить с Брэдфордом.

Анджела поднялась по ступенькам и громко постучала в дверь. Через несколько секунд дверь открыл высокий мужчина в рубашке с закатанными рукавами и жилете, с сигарой в зубах, и с любопытством уставился на нее. Не дождавшись от нее никаких объяснений, он схватил ее за руку, втащил внутрь и захлопнул дверь.

— Выпустишь все тепло, дорогуша, — сказал мужчина несколько ворчливо, но вполне дружелюбно.

Через несколько секунд глаза Анджелы привыкли к тусклому освещению в холле. Ей хорошо была видна ярко освещенная комната, в которой за столами сидели мужчины и женщины в дорогих нарядах. Это был игорный дом! Из широко открытых дверей плыл сигарный дым, слышались восклицания, смех, стоны и проклятия. Анджела обратила внимание, что стены холла и комнаты выкрашены в темно-красный цвет и увешаны фривольными картинами.

Анджела вздохнула, когда услышала за спиной мужской голос.

— Поскольку вы без сопровождения, вы, должно быть, та новая девушка, которую обещал прислать Генри. Эй, Питер! — крикнул он. — Пойди и скажи Моди, что пришла новая девушка. А вы лучше отдайте мне не только плащ, но и жакет. Здесь тепло, и мы не хотим прятать товар. Вы, похоже, модница. Пошли, Моди ждет вас.

Анджела словно лишилась дара речи. За какую новую Девушку се принимают? Ей следует объясниться. Но мужчина буквально тащил ее за собой. Он вошел в комнату напротив той, где игроки выигрывали и проигрывали целые состояния, и оставил ее здесь, не сказав ни слова.

Просторная комната — скорее зала — была заполнена женщинами, одетыми в яркие шелковые и сатиновые платья, сидящими на плюшевых и бархатных диванах. Даже стены здесь были обиты бархатом. В дальнем конце залы виднелась причудливая лестница, и на ней Анджела увидела Брэдфорда со смазливой рыжеволосой девицей на руках. Он тоже заметил Анджелу и внезапно остановился. Сердце у нее замерло, ладони вспотели. Узнал ли он се через столько лет?

— Эй, Моди, я передумал, — сказал Брэдфорд. — Я беру эту новенькую.

Моди взглянула в сторону Анджелы и улыбнулась Брэдфорду.

— Хорошо, мистер. Только она обойдется вам дороже.

— Дьявольщина! — воскликнул Брэдфорд. — Я уже просадил кучу денег за твоими столами, поимела бы совесть!

— Сожалею, мистер, но на эту девушку будет большой спрос. Она стоит дорого."

— Ладно! Сколько?

— Двойная цена, — ответила Моди. Моди приблизилась к Анджеле, в то время как рыжеволосая девица стала спускаться по лестнице с обиженным выражением на сильно накрашенном , лице. Только сейчас Анджела поняла, что все эти женщины — проститутки.

Ей будет очень непросто объяснить, как она здесь оказалась. Но, может быть, Брэдфорд узнал ее и пытается помочь ей выкрутиться из этой щекотливой ситуации? Он найдет способ, вызволить ее отсюда, в этом она уверена. Анджела торопливо подошла к нему, и Брэдфорд обнял ее за талию. Когда они оба стали подниматься по лестнице, Анджела почувствовала запах спиртного, исходящий от Брэдфорда.

— Меня зовут Брэдфорд. А ты, дорогая, стоишь, пожалуй, и побольше того, что я заплатил за тебя, — сказал он, скользя желтовато-карими глазами по ее фигуре.

Анджела боялась даже слово сказать и позволила ему ввести себя в комнату на втором этаже. Брэдфорд закрыл за собой, дверь. Услышав его следующую фразу, она подумала, что ослышалась.

— Ты можешь раздеться, пока я приготовлю что-нибудь выпить. Я вижу, у Моди есть шампанское.

Может быть, она что-то не поняла?

— Вы уже пьяны, Брэдфорд. Вы не считаете, что вам достаточно?

— Снимай с себя эти шикарные тряпки! Почему я должен объяснять тебе, как ты должна выполнять свою работу?

Анджела пришла в смятение. Он не узнал ее! Он не имел понятия, кто она такая! Он принимает ее за проститутку! Что делать?

— Брэдфорд, вы, должно быть, не поняли меня. Я…

Она пыталась собраться с мыслями, чтобы объясниться, когда он подскочил к ней и за подбородок притянул ее лицо к своему. Анджела сжалась, увидев желтые огоньки гнева в его глазах. Это был Брэдфорд, изображенный на портрете. Ей стало страшно, когда он схватил ее за плечи.

— Что за чертовщина, девочка? Если ты разыгрываешь испуг для того, чтобы возбудить клиента, тебе лучше сразу прекратить эту игру. На меня это не действует… Снимай платье!

— Я… я н-не могу, — заикаясь, сумела выговорить Анджела.

И вдруг он засмеялся, в янтарных глазах его зажглись веселые искорки.

— Какого черта ты сразу не сказала? Брэдфорд повернул ее спиной к себе и начал деловито распускать шнуровку. Анджеле стало ясно, что он не понял ее и решил, что она не может снять платье без его помощи. Она стояла не шевелясь, пока его пальцы трудились над шнуровкой. Она боялась двинуться с места. Сейчас, когда дело зашло так далеко, в состоянии ли она остановить его? А затем — словно что-то толкнуло ее — она поняла, что не хочет его останавливать. Сотни раз Анджела мысленно проигрывала сцену, когда они окажутся одни, оба разденутся и предадутся любви.

Ведь это был человек, которого она любила многие годы и который сейчас тоже желал ее. Она жаждала ощутить прикосновения его рук, вкус его поцелуев — хотя бы один только раз.

Господи, а почему бы и нет? Этот единственный раз она запомнит навеки. Она отдаст ему свою любовь, как мечтала всегда. Она без остатка отдастся ему и на минуту представит, что он тоже ее любит.

Брэдфорд наклонился и поцеловал ее нежную шею. Анджела затрепетала.

— Прости, голубушка, что я рычал на тебя. Но я испугался, поскольку решил, что ты не хочешь этого.

— Ты имеешь в виду, что не станешь насиловать меня, если я не захочу? — спросила Анджела, когда он повернул ее лицом к себе.

— Упаси Бог! — оскорбление воскликнул Брэдфорд.

Он обнял Анджелу и поцеловал с такой страстью, что у нее закружилась голова. Это был первый поцелуй в ее жизни, и подарил его человек, которого она любила! Девушка ощутила пьянящую, возбуждающую слабость, и трепет пробежал по ее телу.

Внезапно Брэдфорд отпустил ее, и сердце у нее упало.

— Какое-то наваждение! Такое впечатление, что Я нахожусь совершенно в другом месте и в другом времени!

Он осторожно раздел ее. Вид стоящей перед ним обнаженной девушки с золотой монетой в ложбинке между тугими девственными грудями всколыхнул всю его душу. Брэдфорд медленно вынул заколки из ее прически, и водопад мягких каштановых волос рассыпался по плечам. Он несколько раз нежно поцеловал ее глаза, лоб и губы, затем подхватил на руки и понес на кровать.

Анджела боялась, что не поймет, как вести себя, но Брэдфорд во всем руководил ею. Он дал ей время привыкнуть к нежным прикосновениям его рук и губ. Она не испытала смущения, когда его рука достигла живота и деликатно коснулась покрытого нежными волосками треугольника. Более того, отдаваясь ласке, она развела бедра, затем сама стала ласкать и гладить Брэдфорда, и наконец пришла в полный восторг, когда, сжав мужскую плоть, в ответ услышала хриплый стон удовольствия.

Анджела была уже вполне готова пережить последнюю стадию сладострастия, когда Брэдфорд лег на нее. Но она оказалась не готова к тому, что за этим последовало. Пронзительная боль обожгла ее лон. Анджела сцепила зубы, но не смогла сдержать стона. Брэдфорд удивленно взглянул ей в лицо и нахмурился.

— Я сделал тебе больно?

— Нет, — поспешно сказала Анджела.

— Тогда почему твои ногти впились мне в спину? — улыбнулся он.

— Прости. Я нечаянно…

— Не извиняйся. Я не так часто встречаю страстных женщин. Если точнее — мне всегда попадались лишь холодные девушки… До этого раза…

Он снова поцеловал Анджелу и возобновил движение внутри нее. Боль прошла. Это было так прекрасно чувствовать его внутри себя, при каждом толчке соприкасаться с его телом. Но вдруг после сильного толчка он остановился, и ей осталось лишь сожалеть, что все закончилось так быстро. Она ожидала, что Брэдфорд откатится в сторону, но он с этим не спешил. Некоторое время он лежал на ней, тяжело дыша, затем снова начал медленно двигаться внутри нее.

Анджела почувствовала счастье от того, что не все еще закончено, что он еще в ней, еще любит ее. Новая волна страсти захлестнула девушку, и наконец мощный сладостный спазм ввел ее в дотоле неизвестный ей мир.

Брэдфорд нежно поцеловал Анджелу, затем зашептал:

— Если бы я не так устал сегодня, то занимался бы любовью с тобой весь день и всю ночь… До следующего раза.

Со вздохом отпустив ее, он лег на живот рядом с ней, закрыл глаза и вскоре уснул. Анджела могла без помех рассмотреть его мускулистый торс, черты его лица, смягченные сном.

Теперь все было позади, и Анджела понимала, что должна немедленно покинуть этот дом, пока Моди не подыскала ей еще одного клиента. Тихонько, чтобы не побеспокоить спящего Брэдфорда, она выскользнула из постели и вдруг увидела пятно крови на сатиновой простыне — свидетельство потерянной ею невинности. Она натянула верхнюю простыню, прикрыв Брэдфорда и пятно, подошла к тазу с водой в углу комнаты и подмылась.

Анджела подобрала сзади волосы, заколола их, оставив несколько завитков на свободе, чтобы выглядеть так же, как утром, когда уходила из пансиона. Затем попыталась зашнуровать платье, но поняла, что ей одной не справиться. Чем-то надо бы прикрыть спину. В комнате она нашла парчовый жилет серебристого цвета, белую рубашку и куртку. Анджела надела поверх платья жилет. Внезапно она сообразила, что ей придется оставить здесь свой жакет и плащ. Она не сможет спуститься вниз и получить их обратно. Дай Бог, чтобы в здании оказался второй выход, иначе ей не избежать встречи с Моди.

Анджела подошла к кровати, чтобы бросить прощальный взгляд на спящего мужчину.

— Я люблю тебя, Брэдфорд, и всегда буду любить, — прошептала она.

— Что? — спросонья пробормотал он, не открывая глаз.

— Ничего, Брэдфорд, — опять-таки шепотом сказала Анджела. — Спи., .

С тяжелым вздохом она вышла из комнаты и тихонько прикрыла за собой дверь. Затем направилась в заднюю часть здания, молясь, чтобы там оказался запасной выход.

Глава 13

Анджела вернулась в пансион под вечер и проскользнула в свою комнату никем не замеченной. Там она оставалась до обеда. Никто не узнал, какой это был знаменательный и счастливый день для нее.

Она понимала, что девушки ждут вечера и обеда, рассчитывая на темпераментную реакцию Анджелы на шутку, которую они с ней сыграли. Однако обе были немало удивлены, когда, выйдя к обеду, Анджела со спокойной улыбкой поприветствовала их. Она знала, что соученицы сгорают, от любопытства. Очень хорошо!

Поздно ночью, когда Анджеле удалось — хоть и не сразу — заснуть, Брэдфорда Мейтленда грубо разбудили.

— Очень мило! — бушевала Моди, ворвавшись в комнату. — Я вышла, чтобы кое-что купить и перекусить, возвращаюсь и узнаю, что он держит у себя девчонку целый день! — Она огляделась по сторонам. — А куда к черту она подевалась? Брэдфорд пожал плечами:

— Я просил ее остаться, но, должно быть, ей надоело ждать, пока я проснусь. Она внизу?

— Стала бы я спрашивать, если бы она была там! — выкрикнула Моди. — И что такое ты выделывал с девчонкой, если она сбежала от тебя?

— Заткнись, женщина, и дай мне возможность встать! — огрызнулся Брэдфорд.

— Я не уйду отсюда, пока не выясню все до конца! — Моди словно монумент встала у его кровати.

— Послушай, выйди и дай мне по крайней мере одеться!

— Сейчас не до церемоний! — фыркнула она. — Я видела сотни мужиков без штанов!.. Ты ничем от них не отличаешься!

Брэдфорд вполголоса чертыхнулся. Ему никак не улыбалось бегать нагишом перед старой жирной сукой. Схватив верхнюю простыню, он обмотал ею бедра, подскочил к стулу, на котором оставил свои вещи, и укрылся за его спинкой.

— А это что такое? — вдруг взвизгнула Моди. — Ты собирался скрыть это от меня? Улизнуть, не заплатив двойную плату?

— За что — двойную? — возмутился Брэдфорд.

— За то, что она девушка, если ты сам этого не понял! Вон доказательства, на простыне!

Брэдфорд уставился на пятно; затем угрожающе прищурил глаза.

— Что еще ты хочешь на меня повесить, Моди? Девушка — проститутка! Она знала, что делала! Ты можешь мне объяснить, каким образом девушка может быть проституткой и девственницей одновременно?!

Моди сделала шаг назад, увидев гнев в глазах клиента. Но сдаваться она отнюдь не собиралась.

— А ты заметил кровь у нее, пока не лег с ней, — быстро спросила Моди.

— Н-нет…

— Тогда как ты объяснишь это кровавое пятно на постели, если под тобой была не девица?

Брэдфорд снова посмотрел на пятно и в раздумье наморщил лоб. Возможно ли? Он вспомнил, как внезапно девушка напряглась, вонзив ногти ему в спину. И какой она поначалу была испуганной и нервной;

— Боже мой! — вдруг ужаснулся он. — Почему, по какой причине она отдала свою девственность таким образом? Кстати, она даже плату за это не получила!.. Только ты получила!

— Верно, мистер. Но недостаточно, совсем недостаточно за девственницу!

— Я не просил у тебя девственницу! — сердито напомнил ей Брэдфорд. — И не собираюсь платить за то, что эта девушка ею оказалась!

— Тебе все-таки лучше сделать это, иначе тебя не станут принимать в моем клубе, — пригрозила Моди.

— Чем же у тебя занималась эта девушка, если ты даже не знала про ее девственность? — спросил Брэдфорд.

— Я ожидала новенькую и приняла эту девушку за нее. Она пришла одна и ничего не сказала, когда я отдала ее тебе. Она хотела этого. Уж не знаю почему, но она хотела, чтобы ей взломал» замок. Поверь мне, нашлось бы множество мужчин, которые заплатили бы целое состояние, чтобы первыми трахнуть ее.

— Стало быть, она даже не относится к числу твоих девиц, однако ты хочешь содрать с меня деньги.

— Она станет одной из моих девиц, как только я найду ее. Эта красотка — настоящая золотая жила. Должно быть, она пришла ко мне, потому что хочет начать бизнес. И явилась сюда, чтобы найти себе первого мужчину. А за все, что происходит в моем заведении, я беру плату.

Брэдфорд покачал головой, достал бумажник, вынул пять сто долларовых купюр и бросил их на сиденье стула.

— Этого хватит?

Моди быстро подскочила к стулу, сгребла деньги и сунула их между огромными полушариями грудей.

— Ладно уж, так и быть, — проговорила она. — Не понимаю, чего ты затеял этот тягомотный спор из-за денег.