Мой злодей Линдсей Джоанна

Глава 24

Найти Руперта оказалось не так легко, как думала Ребекка. Хотя после той злополучной ночи она несколько раз мельком видела его на различных дворцовых увеселениях, все же слышала, что он покинул дворец. И даже не вернулся на празднества, когда королева в начале ноября родила сына, наследника трона.

Она знала, что Руперт живет в Лондоне, но где? Знакомых в Лондоне у нее не было, спросить было не у кого. Ребекка пыталась расспрашивать кебменов, не знают ли они, где живет маркиз Рочвуд. Ничего не вышло. Тогда Ребекка попросила подвезти ее туда, где можно купить адресную книгу, но оказалось, что адреса аристократов можно узнать только в мужских клубах, куда не пускают ни женщин, ни родственников.

Ребекка могла расспросить Найджела Дженнингса, но не видела его с тех пор, как он передал ей письмо для доставки Руперту. Кроме того, она вовсе не хотела с ним разговаривать. Да и Руперт мог сказать ему, что Ребекке нельзя доверять. Возможно, поэтому Найджел больше к ней не подходил.

Пришлось, как всегда в затруднительных случаях, обратиться к Флоре. Уже через час она вернулась с адресом. Снова Джон Китс! На этого парня всегда можно положиться.

Ребекка дождалась следующего утра, чтобы приехать к Руперту пораньше, пока тот не успел уйти по делам. Лучше бы, конечно, попросить Флору сопровождать ее, но вряд ли это удобно, поскольку Ребекка отправится прямо к дому Руперта, а потом вернется во дворец. Остается надеяться, что за это время ее ни разу не стошнит.

Арлингтон-стрит находилась куда ближе к дворцу, чем ей казалось. Возможно, она успеет закончить неприятный разговор с Рупертом, прежде чем ей станет плохо. Но, выйдя из наемного экипажа и направившись к дому, Ребекка снова струсила. Ее трясло, как в ознобе.

Однако Ребекке удалось справиться с собственным волнением. Она припомнила все причины, по которым должна пылать гневом, и все получилось!

Она кипела возмущением, когда дверь открылась, но уже через несколько секунд ярость ее сменилась досадой.

Дворецкий сообщил, что маркиза нет дома. Точнее, нет в стране. Лучше прийти через несколько недель, к тому времени маркиз, вероятно, вернется из Франции, что, однако, крайне сомнительно, поскольку его корабль «Мерхаммер» отплыл только сегодня утром.

И тогда у Ребекки появилась крошечная надежда. Действительно ли отплыл корабль, или это предположение дворецкого? В любом случае нужно узнать, в какой порт держит путь «Мерхаммер», и немедленно ехать на пристань.

Она быстрым шагом направилась к экипажу и сообщила кучеру о новом маршруте. Ни о каком ожидании не может идти речи. Время работает против нее. Нужно немедленно послать кого-то за маркизом. Сегодня же! Возможно, ей удастся убедить Джона Китса немного попутешествовать…

— Что, ради всего святого, ты здесь делаешь?

— Мне тоже приятно вас видеть, — коротко бросила Ребекка, прежде чем поблагодарить молодого матроса за то, что проводил ее в каюту Руперта.

По пути на пристань ее терзало беспокойство. Однако все было бы куда хуже, если бы они почти сразу не узнали, у какого причала стоит «Мерхаммер».

Но все волнения мгновенно улеглись, когда она увидела, что корабль еще не отплыл. Все хорошо… хотя нет. Ее чуть не вывернуло наизнанку в воду Темзы, прежде чем она поднялась на борт.

Ей было ужасно стыдно, но, к счастью, матросы видевшие ее, слова не сказали. Впрочем, от воды шел такой смрад, что они, вероятно, не раз наблюдали подобные сцены. Ребекка не верила своей удаче. Корабль не отплыл с приливом, поскольку какие-то грузы еще не прибыли. Но как только заполнят трюмы, корабль отчалит, поэтому ее предупредили, что долго на борту оставаться нельзя.

Помня, что разговор должен быть коротким, Ребекка вошла в каюту и объявила:

— Возможно, вам придется отложить поездку.

При этом она старательно прятала глаза. Не хотела рисковать. Только бы не поддаться чарам Руперта, как это бывало с ней при каждой встрече!

— Неужели? Мне следовало бы спросить, в чем причина, но поскольку я вряд ли поверю хотя бы одному твоему слову, лучше промолчу.

Он закрыл дверь, прислонился к ней спиной и скрестил руки на груди.

Ребекка заметила, что он одет очень просто: в рыжевато-коричневые брюки, темно-коричневый сюртук и белую рубашку. И кажется, искренне забавляется, разговаривая с ней. Поразительно, как легко он может взбесить ее! Но по крайней мере теперь она могла спокойно смотреть на него и восхищаться его ослепительной красотой, то есть не слишком восхищаться.

— Прекрасно, — сухо обронила Ребекка. — Чем скорее вы решите, как поступить, тем скорее я уйду. Наверное, не стоит слишком долго обдумывать ответ. Вы просто один из вариантов, находящийся на последнем месте моего короткого списка, и не я придумала внести вас в этот список. Кое-кто указал…

— Можешь на этом остановиться, Бекка, — бесцеремонно перебил он, мигом растеряв все веселье. — Я уже понял: ты, как всегда, применяешь свою сбивающую с толку тактику, но, видишь ли, терпение мое на исходе. Поэтому выкладывай, в чем дело, или убирайся. Иных вариантов у тебя нет.

Она полоснула его негодующим взглядом:

— Вы и с родными обращаетесь подобным образом?

Кажется, она застала его врасплох.

— Родными? При чем тут они? Не важно. Это не твое дело.

— К сожалению, мое. И если вы не желаете ответить на один простой вопрос, мне больше нечего вам сказать.

— Прекрасно! — воскликнул он и широко распахнул дверь, словно предлагая ей уйти.

Она тихо ахнула. Он не шутит! Требует, чтобы она ушла, и даже не желает знать, что привело ее сюда. Думала ли она, что после его поведения той ужасной ночью придется снова с ним общаться? До сих пор Ребекке не приходило в голову, что он может вести себя так со всеми женщинами, которых обольстил и бросил. Сначала сплошное очарование и медовая сладость, после— отвратительный негодяй! Весьма действенный способ добиться, чтобы соблазненные женщины не желали иметь с ним ничего общего.

Он не заслуживает даже словесной выволочки!

Проходя мимо, она не смогла удержаться от презрительного взгляда. И уже шагнула к крутому трапу, ведущему на палубу, когда он схватил ее за руку, рывком втащил обратно в каюту и на этот раз захлопнул дверь.

— У тебя две минуты, чтобы объясниться!

— У вас две секунды, чтобы пропустить меня, — отрезала она.

— Или что? — нагло усмехнулся он. — В самом деле думаешь, что сможешь протиснуться мимо меня?

Его безграничная самоуверенность стала искрой, распалившей ее гнев. Она бросилась на него, хищно согнув пальцы. Страстный поцелуй, которым он встретил ее, так поразил обоих, что прошло добрых десять секунд, прежде чем они поняли, что этого не должно было случиться, и одновременно отскочили друг от друга. Ребекка тяжело дышала, потрясенная своей медлительностью. Однако тут же брезгливо вытерла губы. Светлые глаза Руперта блеснули жарким огнем.

— О, я ранен в самое сердце. Жестоко ранен!

— Избавьте меня от вашего сарказма и уйдите с дороги. Я пришла кое-что обсудить с вами, но теперь это же не важно. Решение принимать не вам, а мне, и спасибо за то, что помогли это понять. Поэтому, как видите, нам нечего сказать друг другу.

Руперт рассерженно провел рукой по волосам.

— Полагаю, ты знаешь, что это один из самых древних приемов. Иногда я сам прибегаю к нему. Господи Боже, неужели Сара действительно взяла тебя под крылышко и лично обучает двуличию? Ты и прежде была непревзойденной лгуньей, но сейчас, вероятно, поднялась на новый уровень.

— Пусть она провалится, ваша Сара! И вы вместе с ней! Но я не отдам своего ребенка под вашу проклятую опеку! — злобно вскричала Ребекка. — Я пришла сюда, только чтобы узнать, не захотите ли вы сами воспитывать ребенка, вместо того чтобы отдавать его чужим людям! Но доверить его вам — это последнее средство. Я могла бы пойти на такое только от отчаяния! Мать сумеет купить мне вполне приемлемого мужа, и не придется отдавать мое дитя! Так что видите, в любом случае ваш ответ совершенно не важен. Мне просто посоветовали спросить вас, прежде чем признаться матери, поскольку она, вероятнее всего, потребует, чтобы вы женились на мне, а об этом не может быть и речи.

В ответ он несколько раз медленно хлопнул в ладоши:

— Браво! Ты действительно овладела искусством манипулировать людьми. Господи, ведь я почти тебе поверил! И словно наблюдал за происходящим со стороны, пока… пока ты все не испортила, упомянув женитьбу. Никогда не следует упоминать о своей истинной цели, любовь моя. Надо сделать так, чтобы твоя жертва думала, будто это ее собственная идея. Иначе ничего не получится.

Услышав это, Ребекка едва не засмеялась. Руперт действительно вообразил, будто она придумала все это, чтобы вытянуть из него предложение? Он и сам не понимает, как жестоко ошибается. Но не стоит тратить время и силы на объяснения.

— Прощайте, Сент-Джон, — обронила она со всем пренебрежением, на которое была способна, и снова направилась к двери.

Но в этот момент корабль сильно качнуло — такую неприятность Ребекка в своем деликатном положении вынести не смогла. Широко раскрыв глаза, она стала давиться.

Глава 25

Руперт, до сей минуты не веривший Ребекке, все же на случай, если имеется хоть какое-то опасение, что она запачкает весь пол, метнулся на другой конец каюты, выхватил из-под кровати пустой ночной горшок и сунул ей в руки. Не впервые он видел, как кто-то корчится в приступе морской болезни еще до того, как отплывет корабль. А сейчас они уже вышли в море. Хотя в крошечной каюте не было окон, Руперт, как бывалый пассажир, понял: Ребекке не удастся сойти на берег.

Он поверить не мог, что Ребекка пришла к нему. Не мог поверить, что первое, о чем он подумал, — что ее прислал Найджел. Это Найджел настаивал на том, что присутствие «жены» облегчит выполнение миссии. Сам Руперт подумывал провести день-другой во Франции, чтобы найти девушку, подходящую на роль его супруги.

Но было бы безумием думать, что Ребекку попросили выполнить это задание. Найджел знал, что Руперт считает Ребекку двуличной интриганкой, о чем тот дал ясно понять в обличающем отчете, представленном Найджелу по возвращении в Лондон.

Через некоторое время Руперт явился к начальнику.

— Что ж, старина, я рад, что Ребекка Маршалл отдала тебе записку с адресом портного, — объявил Найджел. — Давно пора обновить гардероб.

Такое могла бы сказать Джулия, но не Найджел. Руперта немало озадачила столь непонятная реакция Найджела на его отчет.

— Ты читал мою оценку сложившейся ситуации?

— Разумеется. Но по-моему, ты преувеличиваешь. Много шума из ничего. Я, разумеется, еще раз проверю лорда Албертона, но вряд ли Ребекка ведет двойную игру. Я проверил ее на той записке, которую она отдала тебе. И сказал, что ты станешь посредником между мной и ею, поскольку мне, возможно, придется часто покидать дворец. Так что она тебе не лгала.

— Ты сознаешь, что, сделав это, дал ей возможность обманывать нас?

— Только если она до сих пор пляшет под дудочку Сары, чему я совершенно не верю. Интуиция подсказывает мне, что она достойна доверия. И эта девушка мне нравится.

— Это лишний раз доказывает, что она умна и коварна. Подумать только, сумела одурачить даже тебя!

— Не согласен. Если ее поведение кажется тебе странным, это вполне объяснимо, потому что в твоем присутствии она теряется. Неужели ты не понимаешь, какое воздействие производишь на женщин?

— Тут совершенно другое дело, — настаивал Руперт.

Найджел вопросительно поднял брови:

— Впервые вижу, что ты принимаешь подобные пустяки так близко к сердцу. Интересно почему? И все именно из-за этой девушки. Может, ты попросту к ней неравнодушен? Признайся.

Подобное предположение даже не заслуживало ответа. Разумеется, в отчете Руперт не стал упоминать о месте, где Ребекка сообщила информацию, — в его комнате, поздно ночью. Умолчал он также и о том, что произошло дальше. При встрече с Найджелом он едва не проговорился, но вовремя прикусил язык. О таком не болтают с кем попало. Но, не открыв своей тайны, Руперт не сможет объяснить, почему его суждения так резки.

Его обманули. Провели. Одурачили. Но больше этому не бывать. Он предупредил Найджела, что покончил с дворцовыми интригами, и сказал правду. И если его еще раз попросят заняться чем-то столь смехотворно тривиальным, как слежка за фрейлинами, между ними все будет кончено. Навсегда.

Наверное, именно поэтому Найджел ни о чем не просил его целый месяц. До последней недели.

Руперт все еще был взбешен из-за той истории с Ребеккой. Как легко ей удалось манипулировать им! Он позволил себе увлечься этой девушкой, а она ухитрилась испробовать на нем свои трюки. И теперь набралась наглости снова играть с ним? Неужели с самого начала задумала поймать его в сети брака?

Он ни на йоту не поверил в ее беременность. Иначе она сказала бы ему раньше, не дожидаясь последней минуты, когда корабль был готов к отплытию. А может, и вообще не стала бы с ним говорить. За нее все скажет ее мать, которая наверняка потребует, чтобы он женился на Ребекке.

Руперт вздохнул. Он не мог отвести от нее глаз. И с трудом противился властному желанию положить руку ей на плечо. Но нельзя проявлять никакого сочувствия к этой лгунье. Она притворяется. И об этом нужно помнить постоянно.

Не увидев в горшке ничего, кроме слюны, Руперт сухо заметил:

— Как неприятно. Именно таким образом ты собралась доказывать, что носишь моего ребенка?

— Ты все такой же бесчувственный зануда, — отрезала она, вытирая рот. — Во всем виновата качка. И хотя я ужасно страдаю от утренней тошноты, все же до прихода сюда уже успела избавиться почти от всего содержимого желудка. И речная вода так мерзко пахнет!

Ничего не скажешь, у Ребекки просто талант казаться убедительной. Не знай он ее так хорошо, было бы чертовски легко ей поверить. Прирожденная лгунья! Всем своим поведением она бросала ему вызов. Они вели поединок, как два блестящих фехтовальщика, и он наслаждался каждой минутой, пока она не выигрывала. В очередной раз. Поэтому Руперт так злился на себя. Она ловко играла на единственном чувстве, ему неподвластном — его желании к ней.

Он по-прежнему хотел ее. И как бы ни ненавидел это чувство, не мог с собой совладать. Впервые он встретил женщину, которая куда лучше его самого умела пускать в ход любые средства.

— Я должна извиниться, — с трудом выговорила Ребекка, ставя горшок на место. — Не ожидала, что так выйдет. Но теперь мне пора идти, тем более что нам больше не о чем говорить.

Руперт насмешливо поднял брови:

— Тебе снова удалось поразить меня. Хождение по воде — одно из твоих удивительных умений?

Ребекка недоуменно уставилась на него и с сомнением пролепетала:

— Это не смешно.

— Ты права. Не смешно. Тем более что это единственная каюта на корабле. Видишь ли, это не пассажирское судно. Капитан держит ее свободной исключительно на крайний случай и заламывает непомерную цену за право проезда. Боюсь, это я подал ему мысль сдавать ее случайным пассажирам, когда впервые отправился в путешествие за границу.

— Не верю ни одному твоему слову, — прошипела она, берясь за дверную ручку. — Не знаю и знать не хочу, почему ты пытаешься меня задержать, но ничего не выйдет. Прощай.

Руперт уселся в единственное мягкое кресло, чтобы подождать ее возвращения. Кресло оказалось удобным Хорошо, что капитан решился обставить каюту необходимыми предметами мебели, которые немного скрасят плавание. И давно пора за те деньги, которые он безбожно дерет с пассажиров. Кровать была довольно широкой, и хотя простыни не такие мягкие, к которым привык Руперт, все же чистые. Имелись также маленький круглый столик и стул, прибитые к полу. Можно поужинать, если переправа через Ла-Манш займет больше времени, чем обычно.

Тут в каюту влетела разъяренная Ребекка, и если бы взглядом можно было убить, Руперт упал бы замертво.

— Это невозможно! Я оставила на пристани кеб и не заплатила кучеру! Я заверила его, что скоро вернусь!

Руперт равнодушно пожал плечами:

— Нужно было заплатить.

— Чтобы он уехал и оставил меня одну на пристани? Я хотела точно знать, что он будет ждать меня…

— Это наименьшая из твоих тревог. Бекка, так стоит ли расстраиваться?

— Моя горничная с ума сойдет от беспокойства, когда я не вернусь во дворец. Ей придется послать за моей матерью!

Услышав это, Руперт невольно поежился. Ему никогда еще не приходилось иметь дело с разъяренной мамашей, если не считать его собственной, конечно.

Ему вдруг стало не по себе. Неужели он начинает верить россказням Ребекки?

Поэтому он снова прибег к испытанному средству — скептицизму.

— Уверен, ты прекрасно сумеешь объяснить, почему оказалась на корабле, где вообще не место девушкам из приличного общества.

— Знаешь, Руперт, ты сумел дать новое значение слову «тупой».

— Полагаю, ты поделишься со мной своими соображениями на этот счет? — вздохнул он.

К его полнейшей досаде, она так и сделала:

— Я боюсь, что мое исчезновение убьет матушку. Подумать только, ей скажут, что я пропала! Страшно подумать, что с ней будет! Я ее единственное дитя! Единственный родной человек, который у нее есть! Прикажи кораблю лечь на обратный курс!

Он понял, что она не шутит и не притворяется. И только поэтому не рассмеялся. То есть пытался не рассмеяться, но ничего не получилось.

— Боюсь, корабль не послушает никаких приказов. И даже ручаюсь, ничего не получится.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я! — воскликнула Ребекка.

Разумеется, понимал, но от этого ничего не менялось.

— Капитан тоже не пожелает ничего выслушать, дорогая. Если хочешь сообщить ему о своем присутствии на его судне, готовься платить. И не ожидай скорейшего возвращения. Это произойдет только после того, как торговое судно избавится от груза. Здесь важнее всего груз, а пассажиры — случайное и не слишком нужное дополнение.

— Я куплю груз!

— Не купишь, если только не явилась на борт со своим карманным банком. Я, кажется, упоминал, что капитан — алчный ублюдок, готовый на все ради медного пенни. Затребовал пятьдесят фунтов за однодневный переход через Ла-Манш. Теперь понимаешь, какой он наглец? Но плата за каюту ничто по сравнению с тем, что он получит за груз.

Плечи Ребекки поникли, губы задрожат и, опасаясь, что она вот-вот заплачет, Руперт вскочил и мгновенно очутился рядом.

— Не смей взывать к моей совести из-за того, что затеяла сама! Если уж навязалась мне, так и быть, я стерплю, но никаких театральных жестов!

С этими словами он вылетел из каюты, намереваясь потолковать с капитаном Оверли. Если есть какой-то способ заставить его вернуться в Англию, Руперт сделает все. Пусть для этого даже придется пригрозить пистолетом.

Глава 26

Только через несколько часов Ребекка смогла немного успокоиться. Три крайне неприятных броска к ночному горшку помогли не думать о муках Лилли, тем более что ничего нельзя было поделать. Оставалось надеяться, что Флора не поспешит сразу же известить Лилли о случившемся. Если Ребекке очень повезет, она сможет вернуться в Англию, прежде чем горничная поднимет тревогу.

Теперь, когда Руперт перестал забрасывать ее язвительными репликами, Ребекке стало немного легче. Он даже подал ей салфетку, смоченную холодной водой, дождался, пока она оботрет лицо, и проводил к кровати. Ребекка, облегченно вздохнув, прилегла. Что ж, это поступок порядочного человека, хотя и теряется в длинном списке подлостей. Но в основном Руперт не замечал ее и ничего не сказал, если не считать нескольких фраз, произнесенных приказным тоном.

— Ты плывешь во Францию, и разговор окончен! — прошипел он, врываясь в каюту.

— Ты спросил…

— Я даже вспомнил о твоем предложении и сказал, что куплю этот чертов груз. Капитан знает, что денег у меня хватит.

— Он не согласился? Но почему? Ведь он, так или иначе, получит прибыль.

— Потому что так захотел. Потому что не отказал себе в удовольствии рассмеяться мне в лицо. Следовало это предвидеть: слишком хорошо я знаком с такими людьми. Он ненавидит аристократов. И хотя не гнушается брать с меня деньги, все же, выйдя в море, хватается за любую возможность показать свою власть надо мной. Здесь он бог, а я всего лишь пассажир.

Взбешенный Руперт больше не произнес ни единого слова. Да и Ребекке было не до разговоров. Теперь она была уверена, что тошнота — результат не столько беременности, сколько качки. Несколько раз за это время она с трудом открывала глаза и смотрела на Руперта.

Сначала он расхаживал по каюте. Она слышала шаги. Когда шум шагов стих, она все же оглядела комнату и увидела, что он развалился в кресле, перекинув ногу через подлокотник. Хочет вздремнуть?

Наверное, сейчас уже почти полдень. Разве они не должны подплывать к берегам Франции, если «Мерхаммер» всего лишь пересекает Ла-Манш? Она впервые плывет на корабле, но знает, что от Англии до Франции рукой подать.

По крайней мере теперь ей стало гораздо лучше. Настолько, чтобы сесть и расспросить Руперта.

— Скоро мы сойдем на сушу?

— Придется подождать, — пробурчал Руперт, не открывая глаз. — Франция — страна большая. А ты считала, что это всего лишь короткий прыжок через канал?

Именно так она и считала.

— А разве нет? — с тоской прошептала она.

— Ни в коем случае. Груз нужно доставить в Руан, а это куда дальше по побережью, да еще двадцать — тридцать миль по Сене. Сам я еду в глубь страны, на юг, так что мне все равно, в какой порт прибыть.

— Сколько дней?

Он наконец открыл глаза и взглянул на нее:

— Будь ты в таком отчаянии, какое пыталась изобразить, почему бы не прыгнуть в воду, пока корабль еще не вышел из Темзы? Конечно, ты вернулась бы во дворец в неописуемом виде, но по крайней мере сделала бы это сегодня, а не на следующей неделе.

— Об этом не могло быть и речи, — испуганно прошептала она, бледнея. На следующей неделе? — Я не умею плавать.

— Превосходно! Это единственный талант, которым ты не обладаешь, верно?

Как он мог язвить, когда она вновь пришла в ужас?

— Когда мы придем в порт?

— Если погода будет хорошей, а ветер — попутным, возможно, завтра.

Ребекка испепелила его взглядом:

— Не мог так и сказать, вместо того чтобы плести что-то о следующей неделе? Или нравится, когда женщины падают в обморок?

— Иди к дьяволу!

— Эта комната уже стала адом, поэтому далеко идти не придется.

— Что верно, то верно.

Больше она не желает общаться с этим гнусным человеком.

Решимости хватило ровно на десять минут. Жаль, конечно, но ей необходимо все разузнать.

— Значит, завтра я могу сесть на корабль, идущий обратным курсом? — с надеждой спросила она.

— На «Мерхаммер»? Нет. Он идет дальше на юг. Если у тебя достаточно денег, чтобы заплатить за каюту, до возвращения может пройти не менее шести дней.

— А в Руане не найдется другого судна?

— Можешь поискать, но если бы мне не требовалось срочно попасть во Францию, я вряд ли воспользовался бы грузовым судном. Кто знает, может, тебе повезет найти пассажирское.

— Значит, мне всего-навсего должно повезти, — упрямо заявила она.

— Посмотрим, — усмехнулся он. — Обычно я высаживаюсь в Кале, откуда можно быстро перебраться через Ла-Манш. Если не сумеешь получить каюту, в большинстве кораблей, прибывающих в Дувр, отведут тебе место на палубе, тем более что поездка очень коротка. Правда, обычно они делают подобные одолжения мужчинам. Ничего не могу сказать насчет одиноких женщин. Но в любом случае на палубе не слишком уютно, когда идет дождь или снег, что часто бывает в это время года.

Почему он старается нагромоздить гору препятствий?

— Когда ты вернешься?

— Не так скоро, как хотелось бы. Придется потратить пару дней на поиски… подходящей жены.

— Ты едешь во Францию жениться? — ахнула Ребекка.

Ответил он не сразу. Окинул ее таким задумчивым взглядом, что Ребекке стало не по себе.

— Вовсе нет, — выговорил наконец Руперт. — Хотя матушка придет в восторг от такого известия, думаю, что даже она предпочла бы невестку-англичанку. К счастью, я не спешу ее обрадовать. Мне нужна не настоящая жена, а женщина, которая согласится несколько дней играть эту роль.

— Фальшивая жена?

Руперт загадочно улыбнулся:

— Совершенно верно.

— Для чего?

— Если предлагаешь на эту роль себя, можем обсудить это позже. А вообще это не твое дело.

Ребекка фыркнула. Несмотря на разбиравшее ее любопытство, она громко объявила:

— Настоящая или фальшивая, но я нахожу такого мужа, как ты, настолько отвратительным, что не желаю ни в чем участвовать. Нет, нет и нет!