Амнезия Аксат Федерико
– Значит, у Кэсси и Мэнди новый домик, – повторил я, не отрываясь от рисунка.
– Да, – ответила Дженни.
– Очень милый.
– Мне его мама и Морган купили, потому что я хорошо себя вела.
Я нажал на грифель сильнее, чем нужно, и на бумаге осталась жирная черная точка.
Дженни продолжала играть, но краем глаза я видел, что она с интересом поглядывает на мой рисунок.
– Прости, что я так долго не приезжал, Дженни, – проговорил я, немного помолчав. – У меня были всякие серьезные дела, но я с ними разобрался. Я очень по тебе скучал.
Дочка ничего не ответила, но и Кэсси с Мэнди притихли.
– Хочешь посмотреть домик?
– С удовольствием.
Я пристроился рядом с Дженни. По моим расчетам, такие хоромы должны были стоить целое состояние. В них оказалась целая тьма комнат, обставленных крошечной мебелью, которая выглядела совершенно как настоящая. Имелись даже дверной звонок и лифт на террасу с джакузи. Дженни устроила мне подробную экскурсию и с помощью Кэсси продемонстрировала возможности всего, что было в доме. Ее личико постепенно светлело, и, когда мы добрались до ванной комнаты с туалетным столиком и душевой кабинкой, у которой задергивалась шторка, дочка совсем оживилась и болтала без умолку.
Следующие полчаса я провел, валяясь на ковре в детской и манипулируя куклой-анорексичкой, – и был совершенно счастлив. Когда видишь своего ребенка только по выходным, любое его достижение становится невероятным открытием. Дженни начала говорить очень рано и стремительно набирала словарный запас. Когда она сообщила, что Мэнди «обескуражена», я чуть не лопнул от гордости.
Наигравшись в домик Барби, мы стали рисовать. Если не считать возвращения Мэгги, часы, проведенные с дочкой, были лучшим, что случилось со мной за неделю. Жизнь определенно налаживалась.
21
13 декабря
Записывать сны непростое дело: обычно я их не запоминаю. Я пробовал наговаривать на диктофон сразу после пробуждения, не вставая с постели, но вскоре убедился, что нет ничего эффективнее старого доброго блокнота на тумбочке.
Этой ночью все было по-другому. Этой ночью я увидел такой яркий сон, что блокнот мне не понадобился. Вообще ничего не понадобилось. До вчерашнего дня самым удивительным – и, пожалуй, единственным по-настоящему удивительным – сном в моей жизни оставалось посетившее меня в семь лет красочное видение, в котором мамин красный «мустанг» плавал по затопившему наш сад морю лавы. То видение было настолько реальным, что я очень долго считал, будто видел его взаправду, когда бродил во сне.