Собрание птиц Риггз Ренсом

– Звучит… восхитительно.

– Там, конечно, не слишком уютно, но у деревни есть свое очарование. В любом случае это лучше, чем непрерывные переезды.

На лице Нур отразилось сомнение.

– И там живут такие люди, как вы?

– Такие, как мы с тобой, – поправил я ее.

Она никак на это не отреагировала или только постаралась казаться бесстрастной, но я заметил, как сверкнули ее глаза. Возможно, она начинала постепенно осваиваться с этой мыслью. Такие, как мы с тобой.

– Там ты будешь в безопасности, – уверяла ее Бронвин. – За тобой никто не будет гоняться с пистолетами… никаких вертолетов…

Я хотел было согласиться с этим, но вдруг вспомнил предупреждение Эйча насчет имбрин. Вспомнились мне и слова, услышанные от мисс Сапсан во время нашего последнего разговора, – о жертвах, которые иногда приходится приносить ради общего блага. И Нур предстояло стать одной из таких жертв.

– А как же насчет указаний Эйча, которые мы с тобой должны были выполнить? – обратилась ко мне Нур.

Она слегка понизила голос: судя по всему, она не была уверена в том, что Бронвин и Хью знают о пророчестве или что им следует о нем знать.

– Насчет каких указаний? – спросил Хью.

Я вздохнул.

– Перед смертью Эйч успел сообщить мне кое-какую информацию насчет Нур и людей, которые ее выслеживают. И еще он сказал, что нам необходимо найти женщину по имени Ви. Есть нечто очень важное, известное только ей.

– Ви? Это та самая охотница на пустот, которую обучал твой дед? – спросила Бронвин.

Бронвин была с нами в петле прорицателей в тот день, когда впервые было упомянуто имя Ви. Конечно же она его запомнила.

– Она самая, – подтвердил я. – И Эйч… Ну, то есть его ручная пустота… показала нам карту и подсказала, как найти эту женщину…

– Его ручная пустота? – ахнула Бронвин.

Я вытащил из кармана обрывок карты и показал друзьям.

– Это уже была не пустота. Существо превращалось в кого-то другого.

– Ты хочешь сказать, в тварь? – вставил Хью. – Потому что пустоты способны превращаться исключительно в тварей.

Нур бросила на меня взгляд, полный смятения.

– Ты говорил, что твари – наши враги.

– Так оно и есть, – сказал я. – Но Эйч и эта пустота были друзьями…

– Час от часу не легче. Я совершенно перестаю понимать, что происходит, – фыркнула Нур.

– Я знаю. Вот почему я думаю, что нам следует отправиться вместе с ними в Дьявольский Акр, – сказал я. – Нам нужна помощь, а все странные, которых я хорошо знаю и которым могу доверять, находятся там.

Будут ли они снова доверять мне и захотят ли помочь после всего, что им пришлось испытать по моей вине, – это уже другой вопрос. Но я обязан был попытаться. Я нуждался в своих друзьях. К черту предупреждения Эйча, решил я.

Если мисс Сапсан действительно способна отослать обратно в лапы тюремщиков девочку, которую мы только что спасли, из политических соображений – да из каких угодно соображений – значит, она больше не та мисс Сапсан, которую я знал. А если я не смогу обеспечить безопасность Нур в петле, где живут все мои друзья, то как я смогу помочь ей в путешествии по странной Америке, полной неизвестных опасностей?

– Миллард у нас специалист по картографии, – сообщила Бронвин.

– А Гораций – по пророчествам, – добавил я. – В некоторой степени.

– Ага, – протянула Нур и посмотрела на меня. – Ты так и не закончил свой рассказ.

Пророчество. Я хотел поговорить с ней об этом наедине, чтобы больше никто нас не слышал. Мне показалось, что в ближайшее время опасность нам не угрожает, и я пробормотал:

– С этим можно подождать.

Хью и Бронвин с интересом посмотрели на меня.

– Как скажешь, – ответила Нур, но в ее голосе прозвучало нетерпение и раздражение.

Поезд замедлял ход. Мы приближались к следующей станции.

Поднявшись по лестнице, мы снова оказались на улице, залитой солнечным светом. Нур остановилась на минуту, чтобы помочь Бронвин сориентироваться.

– Уже немного осталось, – пообещала Бронвин, увлекая нас по диагонали через проезжую часть с четырехполосным движением. Водители возмущенно сигналили.

Мы прошли через баскетбольную площадку, где вовсю шла игра, миновали унылый пыльный скверик в тени двух облезлых многоквартирных домов. Мы оставляли позади один квартал за другим, и городской пейзаж становился все мрачнее. Все вокруг было старое, запущенное, ржавое и облупившееся. Наконец, мы очутились перед высоким зданием, окруженным строительными лесами и забором из металлической сетки. Сетка была завешена брезентом; Бронвин подняла его край, и мы увидели дыру в заборе. Мы с Нур неуверенно переглянулись.

Бронвин и Хью сделали нам знак следовать за собой и исчезли в дыре.

Через пару секунд Хью высунул голову.

– Вы идете или нет?

Нур на мгновение зажмурилась – видимо, пытаясь прогнать какую-то назойливую мысль, вроде «Какого черта я сейчас делаю?» – и пролезла в дыру. Наверное, она бы мне не поверила, но мне часто приходилось вести такую же душевную борьбу. Некий внутренний голос вопил: «Какого черта ты сейчас делаешь?» почти ежедневно с того дня, как я, повинуясь интуиции, отправился в Уэльс на охоту за призраками со старинных фотографий. Со временем я научился игнорировать этот голос, и теперь он звучал значительно тише. Но до сих пор не умолк.

По другую сторону забора обнаружился совершенно иной мир – гораздо мрачнее и печальнее, чем тот, который мы оставили позади. Шагнув в него, я испытал странное чувство – как будто сорвал саван с мертвеца. Здание было выстроено и отделано много лет назад, а потом заброшено. Я остановился на лужайке, заросшей высокими сорняками, и позволил себе помедлить, чтобы проникнуться этим зрелищем: высокое и длинное десятиэтажное здание, занимавшее целый квартал, окна с давно выбитыми стеклами в свинцовых переплетах, выщербленные кирпичи с похожими на вены отпечатками засохшего плюща. Величественные ступени вели к дверному проему, обрамленному причудливыми завитушками из кованого железа. Над входом красовалась массивная мраморная плита с надписью: «Психиатрическая больница».

– Подходящее местечко, – едва слышно произнесла Нур. – Потому что мне кажется, что я схожу с ума.

– Ничего подобного. – Я долго ждал момента, когда она осознает реальность того, что с ней происходит. – Я понимаю, что ты чувствуешь, но уверяю тебя, это вовсе не безумие.

Бронвин и Хью ушли вперед шагов на двадцать и нетерпеливо махали нам, призывая поторопиться.

Нур не смотрела на меня.

– Я под наркотой. Наелась галлюциногенных грибов. Я в коме. Все это просто сон. – Она потерла лицо руками. – В любом подобном объяснении больше смысла, чем…

Я перебил ее:

– Доказать, что это не сон, я не могу. Но поверь, я знаю, что ты чувствуешь.

Бронвин уже бежала обратно, беззвучно повторяя: «Пошли, пошли, пошли».

Металлическая сетка у нас за спиной зазвенела, кто-то выругался. Раздался другой голос:

– Я знаю, что где-то в этом заборе есть дыра.

Его спутник что-то проворчал в ответ. Это были люди Лео. Они все-таки выследили нас.

Если Нур и собиралась бросить нас, то звон стальнойпроволоки заставил ее передумать. Мы побежали за Бронвин и Хью, продираясь через густую траву, вверх по ступеням, мимо табличек с надписями, на которые я взглянул лишь мельком, но успел разобрать: «Под снос» и «Вход воспрещен». Дверной проем был когда-то заколочен досками, но теперь они были сломаны. Острые щепки и гнутые гвозди цеплялись за нашу одежду, словно зубы, когда мы протискивались внутрь – чтобы снова очутиться в месте, из которого почти невозможно бежать.

В здании было так темно, вокруг валялось столько мусора, что бежать мы не могли: боялись напороться на острые прутья и осколки или провалиться в какую-нибудь дыру в полу. Поэтому мы передвигались боком, словно крабы, делая широкие шаги и шаря перед собой руками, стараясь не отставать от Хью и Бронвин. В отличие от нас с Нур моим друзьям это место было знакомо. Снаружи, со двора, доносился топот парней Лео: вот они продрались сквозь сетку, взбежали на крыльцо. Бронвин забаррикадировала отверстие, через которое мы проникли в здание, придвинув к порогу старый холодильник – судя по всему, его оставили у стены именно для этой цели. Но мы понимали, что холодильник задержит бандитов ненадолго.

Мы ввалились в просторную комнату; сквозь наполовину заколоченные окна с грязными потеками на стекле едва пробивался дневной свет, но мы наконец смогли осмотреться. Повсюду виднелись сломанные инвалидные кресла и ржавое медицинское оборудование устрашающего вида. Под ногами, от одной стены до другой, плескалось целое озеро гнилой воды.

Нур мурлыкала что-то себе под нос. Я покосился на нее, и она замолчала.

– Это у меня нервное, – сказала она.

Я кое-как перебрался через участок провалившегося пола, затем протянул ей руку.

– А что здесь может тебя нервировать? – грустно улыбнулся я.

Она оперлась на мою руку и прыгнула. Моя шутка ее не рассмешила.

– Пожалуйста, скажи, что в этой больнице есть черный ход.

– Здесь найдется кое-что получше, – заметил Хью, оглянувшись. – Дверь в Панпитликум.

Прежде чем Нур успела ответить, раздался зловещий и совершенно неуместный в заброшенном здании звук, от которого у меня мороз по коже пробежал: унылое, нестройное бряканье, лишь весьма отдаленно напоминавшее музыку. Обойдя кучу заплесневелых желтых матрасов, мы увидели источник звука – разломанное пианино. Кто-то опрокинул его, и оно загораживало единственный выход из комнаты, за которым виднелся коридор с множеством дверей. Струны были извлечены из инструмента и прикреплены к стене вокруг выхода – все это было похоже на лес металлических волос, вставших дыбом. Чтобы выбраться из комнаты, необходимо было перелезть через пианино и протиснуться между струнами. Кто-то только что именно это и сделал, породив чудовищные звуки, которые мы слышали. А это означало, что этот «кто-то» покинул помещение – или же, наоборот, вышел к нам.

И в этот момент из-за перевернутого инкубатора для новорожденных, валявшегося неподалеку, поднялась какая-то фигура.

– А, это вы.

Его лицо было покрыто настолько густыми волосами, что их можно было назвать только шерстью. Он одарил нас дурацкой кривой ухмылкой.

Это был Песья Морда.

– Уже вернулись? Так быстро? – обратился он к Бронвин и Хью.

– Ага, но задерживаться здесь нам нельзя, – ответила Бронвин.

– Нужно выбираться, и немедленно, – добавил Хью.

Песья Морда облокотился о пианино.

– Плата за выход – две сотни.

– Когда мы расплачивались, ты сказал, что это за билет туда и обратно! – возмутился Хью.

– Должно быть, ты ослышался. Помню, вы ужасно спешили, когда я называл вам наши цены…

Мы услышали приглушенную брань, затем скрежет металла о камень. Враги отодвигали холодильник.

Песья Морда наклонил голову и прислушался.

– Что это было? Вы ведь не нажили там неприятностей, правда?

– Неправда, – сердито ответил я. – За нами погоня.

– О нет, – ответил мальчишка, цокая языком. – Это обойдется вам в дополнительную сумму. Нам ведь придется перехитрить их, замести ваши следы… Кстати, неужели это гориллы Лео Бернема? Голоса у них злющие.

– Ладно! Говори, сколько, мы заплатим! – рявкнула Бронвин.

Нам ужасно хотелось отшвырнуть жулика прочь с дороги, но мы знали, что при желании он может доставить нам много неприятностей.

– Пятьсот, – объявил Песья Морда.

Снова послышался скрежет, на этот раз более громкий. Холодильник поддавался.

– У меня всего четыре с собой, – пробормотал Хью, шаря в кармане.

– Очень плохо. – И Песья Морда отвернулся, собираясь уходить.

– Мы завтра тебе заплатим! – крикнула Бронвин.

Песья Морда обернулся.

– Завтра это будет уже семь сотен.

Раздался грохот и треск дерева. Бандиты вломились в психушку.

– Ладно, хорошо! – воскликнул Хью, из его рта вылетела сердитая пчела.

– И учтите, оплату не задерживать. Мне бы очень не хотелось показывать им ваш маленький потайной ход.

Мои друзья отдали прохвосту все, что у них было. Песья Морда тщательно пересчитывал деньги, секунды мучительно тянулись. Наконец, он сунул деньги в карман, залез на пианино, повернул какой-то рычаг, скрытый внутри, и беззвучно проскользнул между онемевшими струнами. Мы последовали за ним, и когда все оказались на той стороне, Песья Морда вернул рычаг в прежнее положение.

Тут я сообразил, что пианино служило своеобразной «сигнализацией».

Песья Морда повел нас к порталу. Мы спешили вслед за ним по длинному коридору. Теперь, после того как он нас практически ограбил, он чуть ли не бегом побежал. Коридор казался бесконечным.

Из какой-то двери появилась кучка странных; незнакомцы последовали за нами. Выглядели они весьма необычно даже по меркам странного мира, и когда Нур их разглядела, с ее губ сорвался сдавленный звук. Женщина без ног – или с невидимыми ногами, – плыла вслед за нами на подушке из воздуха, и полы длинного пальто развевались у нее за спиной.

– О, дорогуша, мы не сделаем тебе ничего плохого, – заговорила она нежным, мелодичным голосом. – Мы станем друзьями.

– Не знаю, как насчет друзей, – фыркнула девчонка, которая по меньшей мере наполовину была бородавочником. Изо рта у нее торчали два клыка, вместо носа было рыло, как у кабана. – Но если хорошо заплатишь, мы не станем врагами.

Появилась еще одна безногая женщина; эта, судя по всему, не умела парить в воздухе, потому что передвигалась прыжками, отталкиваясь от пола руками. С кошачьей ловкостью она прыгнула в протянутые руки могучей девочки-бородавочника. Я смог лучше рассмотреть ее – у нее не было не только ног, но и бедер, талии и половины торса. Ее тело и черная шелковая блузка были аккуратно обрезаны на уровне пупка.

– Хэтти Половинка, – представилась она, помахав нам рукой. – А кто из вас та знаменитая дикая?

– Не называй ее так! – рявкнул подросток с огромным пульсирующим нарывом на шее. – Это обидное слово.

– Хорошо; «та, с которой не вступали в контакт».

– Это уже не подходит, – возразил Песья Морда. – Ей пришлось быстро учиться.

Девочка-бородавочник не то фыркнула, не то усмехнулась.

– Судя по ее лицу, недостаточно быстро!

Нур стиснула зубы. Казалось, что она идет из последних сил.

– Эти любопытные создания – Неприкасаемые, – объяснил Песья Морда тоном заправского гида. – Те, кого отказались принять в другие кланы.

– Слишком странные, чтобы сойти за нормальных, – вставила Хэтти.

– Самые жуткие, самые неописуемые, самые отвратительные странные на всей планете! – с гордостью добавил парень с нарывом.

– Мне вы не кажетесь отвратительными, – заметила Бронвин.

– А ну, возьми свои слова обратно! – оскалилась девочка-бородавочник.

Песья Морда закружился на месте, словно танцор, и скользнул в открытую дверь.

– А это наша святая святых. Точнее, парадный вход.

Бронвин и Хью последовали за ним, а мы с Нур, едва успев перешагнуть порог, замерли в ужасе. Посреди комнаты стоял операционный стол, в дальней стене я разглядел дюжину дверей. Ящики-холодильники. Эта комната не просто тупик – это больничный морг.

– Все в порядке, – Бронвин заговорила с Нур мягко, но настойчиво. – С нами там ничего не случится.

– О нет! Черт побери, нет, – воскликнула Нур и попятилась. – Я ни за что не стану прятаться в такой штуке.

– Не прятаться, – поправил ее Хью. – А путешествовать.

– Ей это не нравится, – заметила девочка-бородавочник. – Она боится!

Неприкасаемые, столпившиеся в коридоре за дверью морга, захихикали.

Нур выбежала из морга и нырнула в открытую дверь, находившуюся напротив, – это была единственная альтернатива возвращению назад.

Бронвин и Хью хотели догнать ее, но я встал перед ними.

– Позвольте мне с ней поговорить, – попросил я.

Для того чтобы уговорить кого-нибудь, странного или нет, забраться в холодильник морга, требовалось умение убеждать, особенно если речь шла о новичке в странном мире. Мне и самому эта перспектива была не слишком по душе.

Я пробежал через коридор и следом за Нур вошел в комнату. В комнате стояла одинокая железная кровать без матраса, на нее падал луч света из зарешеченного окна. По углам были свалены старые личные вещи, которые, наверное, принадлежали людям, жившим и умершим в этом заведении. Чемоданы. Обувь.

Нур испуганно озиралась.

– Клянусь, где-то здесь я видела дверь. Когда мы пробегали мимо…

– Другого выхода нет, – возразил я.

И тогда я увидел ее, и сердце у меня упало.

– Ты имеешь в виду это?

Нур обернулась, чтобы посмотреть, и когда она разглядела то, что приняла за выход, мне показалось, что она разрыдается. Это была часть фрески – обман зрения, иллюзия, дверь, нарисованная на стене.

А потом мы услышали звяканье струн – один раз, два, три. Люди Лео пробрались сюда, к нам.

– У нас есть выбор, – сказал я. – Мы можем…

Она не слушала меня. Она пристально смотрела на окно, забранное решеткой, на солнце, светившее снаружи.

Я заговорил снова.

– Мы можем остаться здесь и ждать, когда они нас найдут…

Она резко взмахнула руками, но результат не впечатлял: тонкие полоски тьмы протянулись в воздухе вслед за ее пальцами и тут же исчезли. Мне уже приходилось видеть такое прежде. Некоторые способности странных функционируют как мускулы – силы могут истощиться, если ты устал или ослаб. Странные способности отказываются повиноваться человеку, если тот взволнован и напряжен.

Нур обернулась ко мне.

– Либо я могу довериться тебе.

– Да, – произнес я, напрягая всю силу воли, мысленно пытаясь заставить ее пойти со мной. – Мне и кучке чудаковатых личностей.

Люди Лео грохотали по коридору, обыскивали комнаты одну за другой, ломились в запертые двери.

– Это просто абсурд. – Нур покачала головой, затем встретилась со мной взглядом, и я увидел в ее глазах какую-то новую решимость. – Мне не следовало бы доверять тебе. Но я тебе верю.

Она ведь смогла смириться с абсурдными событиями, в водоворот которых угодила всего пару дней назад, – что ей стоило принять еще одну сравнительно небольшую нелепость, если это могло нас спасти?

Бронвин и Хью ждали за дверью, по их лицам было видно, что они в панике.

– Ну, так вы готовы? – воскликнул Хью.

– Я бы на вашем месте поторопился, – заметил Песья Морда, заглядывая к нам. – Кстати, если нам ради вашего спасения придется двинуть кому-нибудь из них по башке, это будет стоить тысячу.

– Мисс Мусорный Бак может стереть им обоим память за две тысячи, – предложил парень с гигантским нарывом.

Мы метнулись через коридор в морг, и в этот момент бандиты нас засекли. Я не стал оглядываться, но слышал их топот и крики. Неприкасаемые куда-то исчезли – судя по всему, они не желали иметь дела с людьми Лео и наживать себе врагов без необходимости.

Очутившись в морге, я заметил, что дверца одного из холодильников для трупов открыта. Рядом с холодильником стоял Хью; он окликнул нас, жестом велел следовать за собой и нырнул в отверстие.

Мы подбежали к открытому холодильнику и, напрягая зрение, заглянули в его черное нутро. На самом деле это был не просто ящик для тела: узкий туннель тянулся куда-то вдаль и казался бесконечным. Из темноты донесся голос Хью, эхо его раскатилось по туннелю и быстро стихло.

– Э-э-эй! Ого-о-о!

Я отошел в сторону, пропуская Нур вперед.

– Это безумие, я просто сошла с ума, это полное безумие, – нараспев повторяла она, но затем сделала глубокий вдох, взяла себя в руки и полезла в черную дыру. Когда ее голова и верхняя часть тела оказались внутри, она застряла, и мне пришлось схватить ее за щиколотки и подтолкнуть вперед. Мгновение спустя зловещий холодильник для трупов поглотил ее.

Я настоял, чтобы следующей в дыру полезла Бронвин, а потом настала моя очередь. Заставить себя забраться в холодильник оказалось труднее, чем я думал, особенно если вспомнить, что именно я убедил Нур отправиться навстречу неизвестности. Этот поступок – забраться в хранилище для трупов – казался мне совершенно абсурдным. Моему разуму потребовалось несколько секунд, чтобы подавить инстинкты, вопившие: «нет, нет, нет, там тебя сожрут зомби, неееет!» Но разум знал, что именно страшные, неизведанные, темные туннели чаще всего служат входами во временные петли. Злобные вопли вооруженных бандитов, распахнувших дверь морга, помогли мне принять решение, и прежде чем преследователи успели добраться до меня, я изловчился и забрался в ящик.

Кто-то схватил меня за ногу, но мне удалось стряхнуть врага. Позади послышались возня, шум борьбы, затем глухой удар и вскрик бандита. Быстро оглянувшись, я увидел, что один из ребят Лео валяется на полу, а за спиной у него стоит девочка-бородавочник с толстой доской в руках.

Я слышал, как Нур, сопя, ползет по туннелю на четвереньках, прочь от меня, все дальше и дальше во тьму. Я пополз следом, затем начал скользить без малейших усилий. Пол туннеля был чем-то смазан и шел вниз под небольшим уклоном; преодолев еще несколько футов, я поехал вниз. Мне пришла в голову странная мысль: наверное, то же самое ощущает младенец, появляясь на свет, только я двигался гораздо быстрее, и процесс занял намного больше времени. А потом я услышал пронзительный крик Нур. Я почувствовал, как меня проталкивают вперед – не чьи-то руки, но какая-то бесплотная сила, подобная силе тяготения, захватила все мое тело. Сердце забилось чаще, кровь зашумела в ушах, и в желудке что-то переворачивалось. Эти ощущения были мне хорошо знакомы.

Мы покидали обычный мир и входили во временную петлю.