Спасти Козельск Смирнов Игорь
Сзади вспыхнул ослепительный свет и послышался скрип тормозов. Из полицейского «уазика» выскочили трое, на ходу передёргивая затворы автоматов.
– Ребята, вы чего?! – удивился Воднев. – Я девушке помогал…
Но его не слушали («В отделении разберёмся»), крутили руки, запихивали в автомобиль, а сержант «пэпээсник» в рацию вызывал «Скорую».
При желании, старлей бы разделал всех троих «ментов» (ну, не «копов» же?) как бог черепаху, им бы и автоматы не помогли, но не стал. Действительно, у мужиков своя работа…
Телефон завибрировал и исторг мелодию «You’re A Woman» от Bad Boys Blue, когда встреченная в супермаркете и окрещённая «учительницей» Лиза (она и в самом деле преподавала черчение в колледже) утомлённо спала на плече Демина. Ночь выдалась горячей, хорошенько измотала обоих любовников (вот и сходил в магазин… за хлебушком!).
Он протянул руку в темноту, нащупал пластиковый, холодный на ощупь корпус мобильника и, приставив к уху, коротко бросил:
– Демин.
Потом долго слушал сбивчивую речь дежурного по части, хмурился и в конце разразился не менее коротким:
– Выезжаю.
Демин щелкнул выключателем ночника, комнату залил жёлтый свет, стал торопливо искать вещи. Блин, куда трусы подевались? Ну, Лиза, ну даёт!
Женщина привстала на кровати.
– Что-то произошло?
– Да. Это по службе. Моего бойца менты арестовали. Надо выручать. Ты не волнуйся, спи.
– Как скажешь. Ты надолго?
Одеяло съехало вниз, открывая весьма соблазнительный вид.
Демин машинально сглотнул.
– Надеюсь, что нет. Если что – в прихожей второй комплект ключей. Можешь воспользоваться.
– Хочешь, я тебе кофе сварю?
Хм… когда и углядела-то, что у меня кофеварка есть? Мы ж на кухне меньше минуты задержались, некогда потом было…
– Спасибо, солнышко! Не надо. Ты меня лучше кофейком с утра встреть.
– Я ведь такая, – она с вызовом вскинула подбородок. – Встречу!
– Вот и чудненько!
Он быстро собрался, поцеловал её и ушёл. Вот уж у кого меньше всего проблем должно было быть с полицией, так это у Воднева! А тут на тебе – сурпрыз! Только бы менты артачиться не стали! Не то генерала просить придётся. Неудобно получится, особенно перед заданием…
На другой день группа собралась в кабинете у Свешникова. Не было только Демина. Майор предупредил, что задержится у генерала.
Покуда ждали, занимались кто во что горазд. Свешников пялился в картинки на ноутбуке, остальные слушали балагурившего по своей привычке Дениса Павленко.
– Вчера ещё рыбачил, – вздохнул он. – Река, тишина, покой и тут на тебе! На самом интересном месте!
Он с досадой добавил:
– Вот такая рыбина была – не шучу. Ещё чуть-чуть и поймал бы! – Денис развел руки, демонстрируя какой, по его мнению, была щука. – А теперь…
– Почти двадцать один килограмм, – усмехнулся Воднев.
Его, ходившего под парусом с отцом к Соловецким островам, трудно было удивить рыбацкой байкой.
– Ну, не двадцать один килограмм, – праведно возмутился Павленко, – меньше. Немногим меньше. Но, чует моё сердце, ещё пару дней…
Дверь отворилась. Вошел Демин. Ничего не сказал, на товарищей даже не взглянул. Опустился на свободный стул.
– Не получилось, – проговорил майор. – Не срослось хотя бы пару деньков отдыха выбить. Ни в какую не желает генерал идти навстречу! Я уж к нему и так, и этак. Извини, Денис, даже твою непойманную рыбу сулил. Какую ты там должен был выловить?
Старлей вновь развел руки.
– Рыба типа «Русалка», – скрыв усмешку, произнёс Демин, зная вкусы подчинённого. – Жаль, конечно, но ничего: думаю, успеешь в прошлом наловить.
– В прошлом ещё неизвестно, – заметил Павленко. – Там традиционно нам не рады. У меня сложилось впечатление, что опять надолго зависнуть придется. Я правильно понимаю, командир?
– Всё верно за одним исключением.
– Каким, тащ майор?
– Не опять, а снова.
– Велика разница, – хмыкнул Павленко, а потом, повернувшись к Водневу, спросил:
– Ну как, расскажешь теперь, как тебя менты замели и как ты ночь в кутузке провёл, покуда тебя товарищ майор не отмазал?
– Так чего тут рассказывать, – хмыкнул Игорь. – Задержали, подержали, отпустили…
По законам жанра, задержанного старшего лейтенанта Воднева должны были доставить в отделение милиции (тьфу ты, полиции) и уже там «прессовать». Для начала поместить в «обезьянник», сиречь крошечную комнатушку с решетками (проще говоря – клетку), обыскать, изъять документы и деньги вкупе со шнурками и нательным крестиком. Забегая вперед скажем, что деньги должны были таинственным образом исчезнуть. А потом оперативники, дыша перегаром, должны были выкручивать задержанному руки, напяливать на голову противогаз, грозить всеми карами небесными, выбивая из него признание: как, мол, он, сукин кот, напал на девушку, избил ее и ее спутников. А для приличия – пытаться навесить на Воднева еще с десяток «глухарей». Для полного счастья должно еще оказаться, что злодеи, они же потерпевшие, являются детками высокопоставленной особы (не то местного депутата, не то – криминального авторитета).
А дальше старший лейтенант должен был выйти из себя, нокаутировать всех оперов (штук пять, не меньше) и, высадив головой оконное стекло вместе с решеткой, выпрыгнуть с третьего этажа и податься в бега. И бегать он должен не меньше недели, скрываясь в полуразрушенных гаражах, недостроенных зданиях, попутно сбивая из рогатки полицейские вертолеты, обманывая служебно-розыскных собак, а уж мочить ментов он должен был пачками. Ну, а потом к нему явится седой и подтянутый генерал, который выручит его из загребущих лап полиции и отправит выполнять задание.
Классный сценарий? Правда, что-то напоминает, но это неважно. Другое дело, что ничего этого не произошло.
Воднева, разумеется, доставили в отдел полиции и поместили в клетку, но дальше события развивались по иному сценарию. Выяснив, что задержанный – офицер Российской армии, оперативник (вполне интеллигентный молодой человек, которому наряд ППС «скинул» намечающееся дело) усиленно зачесал репу и позвал на помощь дежурного следователя.
Выслушав обстоятельный рассказ Воднева (оперативник был рад такому «клиенту» – почаще бы так излагали), начали чесать репу вместе. Если задержанный старлей и на самом деле является «злодеем» (есть такой сугубо полицейский термин, позволяющий обойти понятие «преступник», которым, как известно, человека может признать лишь суд), то вполне чистенькое и раскрытое дело уходило в ведение военной комендатуры, а из него – в ведение военной прокуратуры. Потому что задержать военнослужащего полиция имеет право. А вот дальше они обязаны передать его в распоряжение славной армии. Ну, не подсуден военнослужащий Российской армии Министерству внутренних дел, что тут поделать?! Не верите? Читайте «Закон о полиции». И что это значит? А это значит, что такое «вкусное» и уже практически раскрытое дело уйдет в другое ведомство, а родная полиция (читай – опер и следователь) не получит за это ни шиша. Ни благодарности в приказе, ни премии.
Другое дело, если старший лейтенант Воднев, выполняя свой гражданский долг, пришел на помощь несчастной девушке (она же – потерпевшая), сделал замечание злоумышленникам, на которые они не отреагировали, а потом, ввиду численного превосходства «злодеев», не пожелавших подчиниться законному требованию добропорядочного гражданина, вынужденно применил методы удержания правонарушителей (хотелось верить, что выживут!).
Что будут иметь славные органы правопорядка в этом случае? Правильно. Будут иметь раскрытое дело, проходящее по их же ведомству, где есть потерпевшая, задержанные злоумышленники и свидетель…
А действия товарища старшего лейтенанта можно обратить и во благо: вчинить «злодеям» кроме грабежа, нанесения телесных повреждений (каких именно, будет ясно потом, когда врач осмотрит девушку, а судмедэксперт составит заключение) еще и злостное хулиганство, так как они оказывали сопротивление гражданину, пытавшемуся предотвратить их преступный замысел. Таким образом, в деле будет аж три эпизода!
Далее всё до банального просто: чем больше раскрытых эпизодов, тем больше «палок» в отчетности и тем красившее статистика!
И задерживать старшего лейтенанта нет смысла. Если ситуация изменится, то все равно никуда не денется. Главное, чтобы на допросы вовремя приходил. Стало быть, остается простая формальность – отыскать непосредственного начальника старлея и передать оного офицера руководству. То бишь майору Демину.
Глава 3
На подготовку, как водится, выделили традиционный месяц. Меньше – нельзя, а больше – нет смысла.
Демин погонял парней в спортзале: требовалось убрать накопившийся жирок, восстановить навыки владения холодным оружием. Работали серьёзно, с участием штатных инструкторов и спецов как крайне узкого, так и весьма широкого профиля, лучших из тех, кто внушал доверие и кого удалось привлечь.
По совету многомудрого Свешникова, подкрепленного приказом генерала, товарищи офицеры перестали бриться. Для Демина и всех остальных это было как нож в сердце, или серпом по одному месту.
Даже Дениска в бытность свою снайпером предпочитал регулярно бриться, чтобы девок щетиной не колоть, что уж тут говорить о прочих? Но деваться некуда. Не поймут предки безбородых мужиков. В те времена бритье бороды свидетельствовало об отклонении от общепринятого стандарта, кое не приветствовалось не только на Руси, но и в Европе. Это сегодня гей-парады приравнены к свободомыслию и прогрессивности, а в те времена можно было и на костер угодить.
За месяц настоящая борода не вырастет, но хотя бы обозначится приличная щетина, как у боевиков. Лучше, чем ничего.
Группа заново училась орудовать мечом, копьём, кистенём, палицей. Как полагается: в полном доспехе, с выкладкой.
Денис Павленко – двухметровый красавец-здоровяк – балагурил:
– Эх, коротка кольчужка!
Старый, еще черно-белый фильм «Александр Невский» смотрели все, и потому повторы Дениса быстро приелись. Но с другой стороны – на богатырскую фигуру Павленко, и правда, было трудно подобрать соответствующее облачение. Умельцам пришлось изрядно попотеть, подгоняя доспехи, но оно того стоило. В таких доспехах не страшно выходить против немецких рыцарей, не то, что против легкой кавалерии.
– Экий ты однако, Дениска, варвар… Конан… – Когда с экипировкой было закончено, Свешников уставился на Павленко сквозь неподвижный, немигающий прищур.
– А что я? – ухмыльнулся в ответ Денис.
Однако недоумение на его по-детски сияющей физии промелькнуло.
– Тебе бы в кино сниматься, в Голливуде! – пояснил Свешников. – А ты в простых «сапогах» пропадаешь!
– Да ну его, кино это! – отмахнулся Денис. – Туда одних педиков берут!
При этих словах заржали все присутствовавшие.
Случилась в недавнем прошлом Дениса одна история: прогуливался он как-то по набережной в поисках очередной пассии из педагогического университета, расположенного неподалёку. Никого не трогал, поедал сливочное мороженное, до которого был сам не свой, зыркал по сторонам. И тут подкатил к нему мужик в лиловом берете, как выяснилось – ассистент режиссёра, снимавшего многосерийное кино на тему «хруста французских булок».
«Берету» приглянулась фактурная внешность старлея Павленко: высокий, атлетически сложенный голубоглазый шатен. Киношник сходу взял скучавшего парня в обработку. Сперва насулил золотых гор, потом выдвинул условия: мол, все эти тридцать три счастья легко получить, пройдя через постель не самым традиционным образом ориентированных режиссёра и его ассистента.
Денис дослушивать «заманчивые» предложения не стал, приподнял «лилового берета» за поясной ремень и перекинул через парапет набережной прямиком в холодную речную воду. С той поры Павленко зарёкся ходить в кинотеатры, даже девушек своих не водил.
Никто никогда б не поверил, что штатная должность у этого весельчака и балагура весьма специфичная: был он снайпером, принимавшим участие во многих «зачистках» на Северном Кавказе, а на груди уже не оставалось места для медалей. За его голову объявили серьёзную награду, что стало одной из причин, по которым Песков забрал старшего лейтенанта к себе.
С лёгкой руки Свешникова за парнем закрепилось прозвище «Дениска-варвар», по-другому его уже не звали, а сам Павленко с лихой непосредственностью оправдывал прилепившуюся кличку: в поединках молотил по щитам противников так, что у тех руки сушило, а на татами плющил, словно прокатный стан заготовку. В полную силу ему мог противостоять лишь Воднев с его поморской твердостью.
Но с верховой ездой у «варвара» сладилось не сразу. Падений было не счесть. Чудом Дениска-варвар не переломал себе все кости. Лошади его боялись и норовили сбросить. Спасла природная упёртость: если Павленко за что-то брался, то доводил до конца. Скоро он сидел в седле не хуже ковбоя. Чемпионом родео ему не стать, но пасти скот – очень даже получится. А большего ему и не надо…
По вечерам Свешников устраивал обширные исторические экскурсы: рисовал запутанные диаграммы княжеских родов; разъяснял, как и перед кем нужно шапку ломать; растолковывал местные обычаи, в которых тесно переплелись христианские и языческие традиции. Особенное внимание историк обращал на необходимость крестить лоб, если ты проходишь мимо храма, а также на то, чтобы при общении с людьми не тянуть к ним пятерню, как это принято у нас.
Не появились еще на Руси обычаи пожимать друг другу руки и появятся еще не скоро, в веке так в девятнадцатом. Покамест нужно усвоить, что есть легкий поклон – по сути, кивок. Это при встрече с равным. Поясной – при встрече с вышестоящим или уважаемым человеком, а земной поклон нужно отвешивать только в церкви, если стоишь перед иконой.
Лупить лбом об пол – сиречь, бить челом, как показывают в фильмах про царей – не принято и не будет принято никогда. Царь или князь – он не такой дурак, чтобы принять на свой счет то, что положено только Господу. В этом отношении при феодализме строго: крестьянину – крестьянское, кесарю – кесарево, Богу – богово. Сделаешь меньше – обида, а сделаешь больше – тяжкий грех.
Когда было непонятно, его засыпали вопросами:
– А разговаривать-то мы с аборигенами как будем? На «ой ты, гой-еси, добры молодцы» далеко не уедешь!
– Да примерно как сейчас между собой разговариваете! Устная речь за восемь столетий поменялась, это процесс неизбежный, но изменения не столь уж критичные. И вас поймут, и вы поймёте, а если нет – переспросите. Немец или француз, попавший в свое прошлое – тот с предками не договорится, а мы запросто.
– А как же летописи? Там чтобы знакомое слово отыскать – нужно постараться…
– Не путайте устную речь и письменную. Последней всегда была свойственна вычурность. Я бы сказал – сакральность. Денис, не надо лыбиться. Что означает слово «сакральность», посмотришь в Википедии. Поверьте, никто столь тяжеловесно изъясняться не будет. В быту всё коротко и просто. А кое-какой списочек наиболее употребляемых и при этом новых для вас слов я набросал. Его придётся выучить, тут уж ничего не поделаешь. Но поверьте – их не больше, чем неправильных глаголов в английском языке, так что всё терпимо, товарищи офицеры. Но лучше – молчите первое время, вживайтесь в среду, а потом все получится.
– Молчи – так и за умного сойдешь! – не удержался Дениска-варвар.
– Особенно тот, кто по девкам любит бегать, – хмыкнул Свешников.
– А чё сразу я, – деланно возмутился Денис.
– А то, что начнешь ты за красавицами ухаживать, как положено в двадцать первом веке, так они не поймут.
Господа офицеры дружно заржали, удивив Свешникова. В отличие от историка, коллеги знали, что Дениска способен завлечь женщину в постель, обходясь лишь вздохами и взглядами. Что же, кобель он и есть кобель, хоть в шкуре, хоть при погонах… Да и погоны Дениска мог бы носить «погуще», если бы не его любвеобильность. Кому бы еще пришло в голову закрутить роман сразу и с мамой, и с дочерью? Мало кому, особенно, если учесть, что одна была женой командира дивизии, а вторая, соответственно, дочерью. Но самое удивительное, что и первая, и вторая знали об общем любовнике, но не возражали. Групповух, правда, не устраивали. Предпочитали встречаться с Дениской в разных местах: дочка в офицерском общежитии, а мама – дома, в собственной спальне. Может, если бы наоборот, все было бы лучше, а Денис стал бы генеральским зятем. И все были бы довольны: и генерал, и мама с дочкой. Но вмешался случай… Комдиву взбрело в голову вернуться домой раньше времени. Что именно он увидел, можно только догадываться. Дениске пришлось уносить ноги, а генерал после бурного разговора с женой пообещал отстрелить нахальному старлею его «хозяйство».
Скандал удалось погасить, а Дениса перевести в другую часть.
Офицерский состав посмеивался над обманутым мужем, вслух сочувствовал Дениске, но втихомолку многие жалели, что генерал не отстрелил «ходоку» мужское достоинство. Стоило бы… Но уж раз не отстрелил, то офицеры предпочитали держать своих жен и дочерей подальше от «варвара», а непосредственное начальство старалось почаще отправлять парня в опасные командировки. Ежели убьют, то можно и наградить посмертно…
Глава 4
Крайний понедельник перед отправкой по традиции прошёл во владениях старшего прапорщика Марченко. Несмотря на малый, с лёгкой руки несознательных элементов – анекдотический чин, должность Роман Михайлович занимал серьёзную: отвечал за материально-техническое снабжение группы и ведал оружейкой.
Некогда представительный мужчина, с годами слегка обрюзгший, он вполне потянул бы на роль голливудского злодея и не только в дорэмбовские, дотерминаторские времена, когда американские киношники ещё не додумались до использования тупых «качков»; нет, и сейчас его вислые, запорожские усы, крутая бритая башка, несоразмерно длинные, как у гориллы, ручищи вполне ложились в образ врага Америки и американского образа жизни.
Ну а то, что изъяснялся старший прапорщик с заметным хохляцким акцентом… Что тут попишешь, такие нюансы жителям оклахомщины или алабамщины не оценить – для этого надобен наш человек.
Вот и сейчас «наши люди», то есть группа майора Демина в полном составе, сидели в актовом зале, оформленном по-военному аскетично: никаких мягких кресел – жёсткие, ещё советских времён деревянные сиденья, дешёвенькие портьеры на окнах. Единственным украшением сцены был портрет Президента и Главнокомандующего да нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу Марченко. Последний великолепнейшим образом сознавал, что уступает каждому из слушателей в звании, даже штатскому Свешникову. Ведь подишь ты, целый профессор и доктор исторических наук – «дохтур», как Марченко предпочитал произносить это слово, нарочно коверкая великий и могучий русский язык.
Но мало, очень мало было на свете вещей, которые могли бы смутить старшего прапорщика Марченко, ибо цену Роман Михайлович себе знал.
Да, тут всё асы да спецы! Но куда они без Марченко? Кто они без Марченко? То-то! И отношения к себе требовал надлежащего!
Собственно, все в группе знали его как облупленного; во всяком случае, догадывались, чего можно ожидать. Даже «шпак» Свешников знал. И сейчас они с нескрываемым любопытством присматривались к неуклюжим, практически медвежьим манипуляциям оружейника на сцене. А тот был не лыком шит и намеревался ошеломить аудиторию.
Они думают, Марченко – дуб в портупее и станет, небось, рассказывать что-нибудь типа: «Автомат сделан из железа, а пистолет из того же материалу…»
На-кося выкуси! Старший прапорщик с помощью сына-третьеклассника освоил «Пауэр Пойнт» и планировал устроить презентацию по всем правилам.
– Сегодня, товарищи, – загудел прапорщик сипловатым басом, вероятно, полагая, что говорит вполголоса, а на самом деле так, что эхо отскакивало от стен, – я познакомлю вас с теми техническими новинками, с которыми вам предстоит работать во время текущего задания…
На экране появился первый слайд – как всегда, почему-то полуслепой, недостаточно яркий, хотя в зале вырубили освещение. Марченко ловко направил на изображение луч лазерной указки, которую, оказывается, всё это время зажимал в громадном кулачище.
– Перед вами автомат…
Демин с трудом удержал каменное лицо, а вот Павленко расплылся в улыбке, и это не прошло мимо прапорщика. Тот кисло поморщился:
– Ну, с таким вооружением вы уже знакомы… Не будем терять времени…
Помощник Марченко – белобрысый ефрейтор-контрактник, сидевший за спинами слушателей, сменил картинку. На экране опять был хорошо знакомый «инструмент» – теперь уже пулемёт…
Публика откровенно развеселилась. Не сумел сдержаться от ухмылки суровый и строгий в обычных обстоятельствах техник группы – старлей Воднев. Происходил он из потомственных кержаков, а те умели держать отпрысков в ежовых рукавицах, прививая с малых лет серьёзное отношение к жизни. Просто удивительно, как Воднев сумел стать закадычным приятелем для Павленко, двух настолько разных людей ещё стоило поискать.
– Пасюк, давай сразу снегоход! – Марченко повысил голос, да так, что на столе помощника что-то забренчало, впрочем, не исключено, что сам солдат от окрика сделал неловкое движение.
Как бы то ни было, картинка появилась нужная.
– Снегоход «Уран-3», – пробубнил Марченко. – Потому что сделан на Урале и только в трёх экземплярах…
При этих словах Свешников заёрзал на месте и заскрипел зубами: сделан на Урале! Конечно, на Урале – потому что знаменитый на всю планету Нижнетагильский вагоностроительный завод. Но называется машина так потому, что какой-то умник решил: снегоходы «Буран» у нас уже были, а вот снегохода «Уран»… И это известно даже мальчишкам, лазающим по вооруженческим сайтам в Интернете.
– Только в трёх экземплярах, – повторил прапорщик почти с угрозой.
Шебуршание среди слушателей он прекрасно уловил, но, конечно, не унизился до того, чтобы делать этим «дохтурам» замечания. Сейчас не понимают, после поймут… Когда жизнь всыплет горяченьких!
– На ём и поедете. Элементы корпуса выполнены из кевлара. Выдерживает прямое попадание пули танкового пулемета ПКТ… Однако на практике проверять «крепкость» не рекомендую!
Насупив брови, он медленно обвел слушателей взглядом, как бы говоря: знаю я вас, чертей!
Общее молчание нарушил Демин:
– Михалыч, если рассчитываешь на то, что мы этот снегоход потом тебе вернём, то жестоко ошибаешься! Чего не будет, того не будет. Готовь акт на списание сразу.
Марченко шумно засопел, но пререкаться с командиром группы не стал.
Второй час инструктажа был более практическим. Перешли в смежное помещение – огромный гулкий зал без окон с расставленными в ряд столами, на которых были выложены образцы стрелкового оружия. В дальнем конце зала стоял снегоход.
Марченко собирался отдельно рассказывать про каждый представленный предмет, избрав для начала АК сотой модификации, но Демин прервал его мягким движением руки.
– Роман Михалыч, что ты как в первый раз! Пусть парни посмотрят сами, кому что интересно…
– Рази ж я против: нехай хлопцы резвятся… – буркнул Марченко.
Игорь Воднев направился было к снегоходу, но детально осматривать не стал. Быстро обошёл вокруг, проведя рукой над штурвалом, словно удостоверяясь в существовании машины, задумался.
Тактико-технические характеристики «Урана» были ему известны. На снегоходе применили дизель новейшей разработки. Малошумный, однако форсированный. Многотопливный, он мог потреблять любую жижу, лишь бы горела. А коли даже той не будет – не беда, конструкторы поставили газогенератор: так что агрегат мог чадить на обычных дровах.
Рулевые лыжи, случись оттепель и распутица, легко и быстро заменялись широкими колёсами. За собой «Уран-3» играючи тянул санный поезд с несколькими тоннами полезного груза.
Павленко толкнул приятеля плечом:
– Нравится? Тебе этим «керогазом» управлять.
– Нравится, – кивнул Воднев. – А больше всего нравится, что на заводе этих «керосинок» всего три штуки наклепали. У нас только так работать умеют, поштучно, а на поток один брак гонят.
Он вернулся к столам, прогулялся вдоль ряда. Скривившись от досады, шагнул к Демину, крутившему в руках портативный гранатомёт.
– Товарищ майор, беспилотника не вижу!
– Как ты говоришь? – переспросил Демин, с удвоенным вниманием рассматривая прицельное устройство гранатомёта. – Беспилотника? – сказал он безучастно, словно речь шла о том, что отсутствовали образцы полевых фляжек и котелков, полагающихся бойцам в предстоящем походе.
И тут же, подняв голову, хорошо поставленным командирским голосом рявкнул:
– Марченко!
– Йа-я! – по-уставному залихватски отозвался оружейщик.
Обращение майора разбудило в нём давным-давно дремавшие инстинкты курсанта школы прапорщиков.
– Головка от…дизельного двигателя, – вспомнил Демин неуставную присказку. – Где беспилотник, товарищ прапорщик? – Он нарочито упустил приставку «старший». – Опять «пролюбили»?
– Никак нет. По приказу генерала Пескова беспилотник «Кречет» в количестве одна штука будет выдан перед отправкой группы на задание… – То ли от досады, то ли от волнения у Марченко сбилось дыхание и усилился украинский акцент.
– А проверить? А погонять? А если там крылья кривые? – вскинулся Воднев, по разумению которого мелочей не бывает и если что-то заранее не проверить, это обязательно выйдет боком.
– Товарищ старший прапорщик, приказываю обеспечить старшему лейтенанту Водневу полный доступ к беспилотному аппарату. С генералом этот вопрос мы порешаем.
– Вы сначала порешайте, товарищ майор, а потом ко мне обращайтесь, – хитро прищурился Марченко. – А заодно с ним и акты на списание обсудите.
Демин сплюнул и продолжил изучать гранатомет.
Выдачу снаряжения проводил всё тот же старший прапорщик Марченко, с росписями в толстенных амбарных книгах чуть не за каждый запасной рожок. За «снарягу» покрупнее расписывался лично Демин. В том числе и за наконец-то представший их взорам беспилотник с терминалом управления.
Дело происходило в очередном ангаре, к которым группа успела привыкнуть. Только это был необычный ангар. Во-первых, крупнее предыдущих, с более высоким потолком. Во-вторых, добрую его половину занимало внушительного вида устройство, вроде высокой и длинной тёмной скобы, способной пропустить через арку, образованную с полом, строй солдат в колонну по три, а то и по четыре.
Скобу опутывали кабеля разного цвета и сечения, самые толстые уходили к электрическим щиткам по обе стороны ангара, а шнуры потоньше тянулись к терминалам, установленным на отдалении.
Вокруг сновала целая орава штатских в одинаковых, зловеще смотревшихся красных комбезах… Суета объяснялась просто: портал готовили к переходу.
Техники «шаманили», обсуждали загадочные «градиенты», казалось, ещё немного и заведут вокруг скобы песни с бубнами и завыванием.
После того, как с крохобором товарищем старшим прапорщиком Марченко дела были покончены, порядком измотанный Демин построил группу, молча её оглядел и отдал команду «по местам».
Воднев занял водительское сидение, майор сел за его спиной, остальные расположились на контейнерах в санях, прицепленных к «Урану».
Мотор зарычал неожиданно резко и гулко.
Павленко восхищённо покачал головой:
– Это даже не трактор, это – «Боинг-семьсот сорок семь» на взлёте!
Диспетчер портала дал добро, санный поезд тронулся и медленно покатил вперёд.
Снега в ангаре не было, но до скобы портала и внутри неё на пол бросили гладкую дорожку, что-то вроде пластикового льда.
Переход прошёл обыденно и просто. Все в группе, и особенно водитель, настолько были поглощены неторопливым и очень шумным перемещением вперёд, что не поняли, как оказались внутри скобы, под тёмной аркой которой воздух успел налиться опасной, электрически искрившейся синевой.
И всё: исчезла синева, пропал гулкий ангар…
Глава 5
«Уран» с мягким урчанием тащил за собой сани по очень белому, плотному снегу, а вокруг простиралось поле, неширокое, потому что со всех сторон белую прогалину окружал тёмный зимний лес. Нависшее небо было тоже зимним: выгоревшим и белесым.
– Стой! – скомандовал Демин.
Воднев остановил снегоход, не глуша мотор.
А Свешников неожиданно протянул с тоской в голосе:
– Эх!.. Если бы не эта тарахтелка…
– Ты чего? – недоуменно уставился на него Павленко.
– Знаешь, какая в этом мире тишина?! – досадливо бросил Свешников.
– Тишина?! – Денис не мог взять в толк эти охи и ахи.
– Да что с тебя взять! Одно слово, варвар… – и Свешников вытянул губы, будто собирался сплюнуть на снег. Но в последний момент удержался и проглотил слюну.
– Действуй, Игорь, – бросил майор негромко.
Воднев шустро выпрыгнул из-за штурвала и, подскочив к саням, молча махнул вертящему головой по сторонам Денису рукой: мол, поднимайся с контейнера, чего расселся!
Павленко мог обидеться, но не стал – намечалось что-то интересное.
Аккурат под его пятой точкой лежал контейнер с беспилотником. Всем вспомнилось, как засопел Марченко, когда этот контейнер, только что принятый Деминым из рук оружейщика после доброй полудюжины росписей в ведомостях и книгах, Воднев принялся укладывать в сани столь трепетными движениями, словно это был набор столового хрусталя.
«Ну и цацкаетесь же вы, товарищ старшой лейтенант! – ядовито сипел Марченко. – Помните, что маршал Жуков говорил? Чай войсковый! От лишнего толчка не рассыплется!»
Но Игорь слов маршала помнить не мог, поскольку родился спустя много лет после его кончины. Оттого, наверно, и предпочитал «цацкаться» с аппаратом.
Отбежав десятка на два шагов, расставил пусковую треногу. Убедившись, что опоры устойчиво вошли в плотный, будто спрессованный снег, кинулся к саням. Всё бегом!
– Помочь? – вызвался Денис, с сочувствием наблюдая за метаниями друга.
– Сам справлюсь, – буркнул Игорь, доставая беспилотник, который походил на гипертрофированную авиамодель.
Запуск прошёл гладко, как в учебнике. Сухо треснул стартовый пиропатрон, в одно мгновение дрон зашвырнуло высоко в небо. Но головы задрали только четверо из пятёрки – Игорь смотрел на дисплеи пульта, а руки держал на джойстике управления.
Поняв ошибку, остальные тоже вперили взоры в экраны. Первым, конечно, Демин, командир, за ним его заместитель капитан Морошкин. Всё, как положено, по субординации…
Воднев молчал, другие тоже. Все пятеро в тёмных, лёгких и удивительно тёплых, совсем невоенных штанах и куртках. И не подумаешь, что с кевларовой подбивкой… В том числе и шапочки…
Кевлар! Который ещё предстоит проверить на «крепкость», ядри его!
«Ну что, видно, чё-нить?» – чуть было не вырвалось у Павленко, однако он сдержался. В ответ непременно бы посоветовали: «На экраны-то гляди…» А он туда и смотрел.
Один из дисплеев был разделён пополам линией горизонта: верхнюю часть занимало неяркое, белесое, кажущееся застывшим небо, ниже – земля.
Неспешно наползали на зрителя отличающиеся только цветом пятна: белые, серые и чёрные – заснеженные поля, кустарники, лес.
На другом дисплее, поначалу вообще девственно чёрном, из левого нижнего угла росла зелёная дуга, распространяя вокруг себя мутноватую, неряшливую и очень невразумительную цветную заливку. Впрочем, и здесь краски были небогатые, по сути, те же, что и на первом экране: блекло-белая, серая, чёрная.
Понятно, что дуга – траектория полёта беспилотника, а пятна вокруг – те же самые, что только что проползли на первом экране.
Одна из камер дрона сканировала местность внизу; картинка выводилась не сразу, её обрабатывал компьютер, возможно, чуть-чуть «домысливал» – для связности.
«На первый взгляд, ничего сложного. Но я бы сейчас точно куда-нибудь забурился, – подумал Денис. – Вот у Игорька – опыт! Надо будет попрактиковаться…»
– Вот, кажется, то, что надо! – выпалил Игорь чересчур радостно. Хотя понять его можно…
Демин и Морошкин прильнули к экрану.
– Да, похоже на дорогу… – согласился майор. – Туда и будем выдвигаться.
– Это русло реки, – пояснил молчавший дотоле Свешников. – Зимой их обычно использовали как дороги.
Майор повернулся к Водневу:
– За сколько доберёмся?
– Полчаса за глаза хватит, – прикинул тот.
– Тогда по коням.
Игорь старательно прокладывал маршрут, опасаясь угробить машину или перевернуться. Подсознательно он ожидал от техники любого фортеля – ничего идеального на свете не бывает.
Но обходилось, «Уран» катил уверенно и споро. Плотоядно урчал мотор, сжигая литры горючего. Особой экономичностью движок не отличался: ставка делалась на «всеядность», надёжность и мощь.
Привольно развалившись в санях, Денис меланхолично грыз зубочистку с ментоловым кончиком и безмятежно щурился. На коленях у него лежал пулемёт «Печенег» – так, на всякий случай.
«Кречет» по-прежнему кружил в небе, обозревая округу. За дисплеем теперь следил капитан Морошкин. Его глаза не пропускали ни одной детали, но пока ничего тревожного или опасного обнаружить не могли, что вызывало у капитана внутренний зуд. Морошкина смущало, когда всё шло плавно, без сучка и задоринки. Мысленно он всегда настраивался на то, что расслабляться нельзя, особенно, если ты на задании и одному Богу известно, что может ждать за новым поворотом. Такой подход не раз спасал его в ситуациях, которые могли показаться безнадёжными. И сам выходил, и товарищей выручал. Не всех, к сожалению…
Свешникову тоже хотелось оказаться полезным, он до боли в пальцах сжимал «калаш», напряжённо вглядываясь в кажущуюся сплошным тёмным пятном стену леса.
Воднев в расчётах не ошибся: до речки добрались примерно за полчаса. «Поезд» тщательно замаскировали, получился естественный такой сугробик, ничем не приметный на фоне других. Дрон посадили, дозаправили и запустили снова.
Ждать пришлось долго. «Кречет» нарезал в небе, наверно, уже пятнадцатый круг, когда в объектив наконец-то попало то, ради чего группа припёрлась к этой дороге – разъезд монголов: с полудюжину всадников, трусящих на жилистых низкорослых коняжках, ведущих за собой с полудюжину же более рослых, статных коней и… И чуть больше десятка пеших, движущихся гуськом, связанных общей верёвкой людей – совсем как на картинке в учебнике истории.
Понурые головы, безжизненный, измученный шаг (что больше домысливалось, нежели было видно с такого расстояния)… Пленные!
Читать бесплатно другие книги:
