Королева Солнца: Аварийная планета Нортон Андрэ

Мрачные предсказания Али произвели на Раэль тяжелое впечатление, однако огромный открытый рынок Канучетауна оказался прекрасным противоядием. Глаза ее сверкали, останавливаясь то на ларьках, то на временных прилавках и просто столах, где лежали выставленные на продажу или обмен товары. В столице есть и большие магазины-склады, но это не для скромных вольных торговцев, чья задача – запастись для полета на отсталые планеты или в бедные окраинные колонии.

Впрочем, и здесь было чем порадовать глаз и заполнить трюмы. Раэль обожала гулять по рынкам, а сейчас ей еще и разрешили сделать закупки – разумеется, под ненавязчивым, но строгим наблюдением.

Она решила, что обязательно посмотрит камни, но прежде ей хотелось быстренько оглядеть все. При каждом посещении Кануче системы Галио выбор оказывался другим. Она снова улыбнулась. И вообще, тут здорово!

Кануче – высокоцивилизованная промышленная планета, ее рынку не хватает гула, диковинных резких запахов, экзотики примитивного базара, но все равно бродить здесь – одно удовольствие.

Бок о бок с длинными рядами неоправленных камней пристроили свои столики ювелиры, тут же продавались украшения. Неподалеку располагались ряды готового платья. Вместе с одеждой сбывали ткани, фурнитуру, иголки и швейные машины. На другом краю торговали продуктами и посудой, основную же часть рынка занимали представители крупной промышленности – по большей части оптовики с образцами продукции, рекламными буклетами и пленками. Общую картину нарушали лишь киоски с готовой едой, разбросанные там и сям, чтобы клиентам не приходилось долго рыскать в поисках подкрепления.

Раэль потянула носом и задержала дыхание. Запах стряпни заманчиво щекотал ноздри, хотя космолетчики ели всего полчаса назад. Интересно, как реагирует на эти ароматы Торсон? Он способен поглощать пищу в неограниченных количествах – не человек, а ходячий трюм. А ведь здесь все натуральное. Для звездолетчиков это само по себе соблазн.

– Давайте пройдем мимо тканей, – предложила Раэль, раз уж ей доверили вести.

Готовая одежда их не интересовала: этого добра у Ван Райка было в избытке. Иное дело – материя в рулонах. Парча, ткани под золото и серебро обязательно заинтересуют богатых покупателей из примитивных племен, а качественная, красивая (и особенно импортная!) мануфактура хорошо идет на всех планетах Федерации. В трюмах «Королевы» имелось немало такого товара, но в прошлые разы рынок Канучетауна предлагал отличный выбор тканей; может, что-нибудь подвернется и теперь. В порту много межпланетных кораблей, – возможно, их суперкарго решат распродать часть груза.

– Раэль! Раэль Коуфорт!

Женщина быстро обернулась:

– Дек!.. Это Дек Татаркофф с «Черной дыры», – вполголоса объяснила она товарищам. – Старинный друг и соперник Тига. Вы не против…

– Какой разговор! – отвечал Джелико. – Вольный торговец не проходит мимо друзей и не отказывается свести знакомство с возможным союзником.

(А также не упустит случая оценить возможного конкурента!)

Все четверо подошли к крытому павильону, который арендовал под свои товары другой звездолетчик.

Майсил с интересом разглядывал незнакомого торговца. Татаркофф был невысок и коренаст, широкая грудная клетка выдавала марсианское происхождение. Глаза карие, пронзительные, уверенные, лицо – приятное, но сдержанное. Этот человек умеет скрывать свои чувства.

Судя по качеству мундира, по толстому, трехдюймовой ширины золотому браслету на левой руке, он не из бедных. Только преуспевающий торговец может снять на рынке палатку, тем более большую.

– Что ярчайшая звезда Торгового флота делает на Кануче? – спросил Татаркофф, как только они подошли поближе.

– Сбавь обороты, Дек, – со смехом отвечала Раэль. – Я тут сама по себе, без «Блуждающей звезды», служу на «Королеве Солнца». Это – Джелико, Ван Райк и Торсон – капитан, суперкарго и помощник суперкарго соответственно.

Говоря, Раэль изучала выложенный на продажу товар. Большую его часть составлял амоттон – гладкокрашеный и полосатый, пастельных тонов, так идущих к легкой тонкой ткани.

– Интересуетесь? – спросил Дек. – Отдам недорого.

Она мотнула головой:

– Извини, Дек. Мы уже купили. А ткань замечательная и хорошо здесь пойдет.

Хорошо и быстро, решила она. Ткань, натуральное волокно с Амона, казалась невесомой. В такой кожа дышит, а что еще надо знойным летом на Кануче системы Галио? Эти рулоны наверняка заинтересуют крупных производителей одежды. Несколько их представителей, заметила Раэль, уже остановились на почтительном расстоянии – присматриваются к товарам Дека.

Она стала разглядывать сложенные в дальнем конце палатки рулоны. Внимание ее привлекло что-то ярко-голубое.

– Ой! – непроизвольно выдохнула звездолетчица.

Татаркофф проследил за ее взглядом и улыбнулся.

– Ты не могла пропустить. Вот кому бы это пристало носить, – добавил он, доставая образец и показывая всем четверым. – На тебе бы оно смотрелось куда лучше, чем на тех, кому, скорее всего, достанется.

Она кивком поблагодарила за комплимент. Татаркофф не просто нахваливал товар – он говорил правду. Он прекрасно знал, что Раэль материя не по карману. Даже брат не стал бы делать ей такого подарка.

Звездолетчица не сводила глаз с немыслимых, мерцающих сине-фиолетовых переливов мягкой, как облако, ткани. Ей казалось, что это сон.

– Торнский шелк?

– Да. У меня случилась вынужденная посадка. Я сумел выменять этот рулон на лучший – без преувеличений! – солнечный камень, какой только видел окраинный рынок.

В голосе его не слышалось сожаления. Он продаст ткань как минимум втрое. Она исключительно редка и красива.

Торн системы Брандина дал начало высокоразвитой гуманоидной цивилизации независимого от Терры происхождения. Когда ее открыли, жители планеты еще не умели летать в космос. Их культура практически не признает техники, однако весьма сложна, продвинута и ориентирована на свою версию торговли. Соответственно, Торном правит наследственная купеческая элита, во всем послушная выборному дожу.

Жители планеты противятся появлению межпланетников и особенно внедрению чуждых порядков. Они позволили выстроить у себя космопорт, куда может опуститься корабль, терпящий бедствие на ближайших звездных трассах, но практически не общаются со звездолетчиками, гостями и персоналом космодрома. Торн вполне самодостаточен и не собирается ничего у себя менять.

Тем не менее правители отличаются деловой хваткой и вполне понимают ценность своей продукции (предметов роскоши, в первую очередь тканей). Они не допускают, чтобы экспорт сделался постоянным, слишком важным для их экономики, но понемногу приторговывают с Федерацией, подогревая интерес к своему товару. Они предпочитают иметь дело не с Компаниями, а с вольными торговцами и наотрез отказываются от любых долговременных соглашений. Условия диктуют сами, потому что вольны решать: сбыть им продукцию инопланетникам или своим соотечественникам, а торговцы с других звезд рвут их товар из рук.

Конечно, это значит, что в сделках с внешним миром напланетные купцы держат полностью заряженный бластер, однако ни Дек, ни другие независимые капитаны не жалуются. Если б не это, не видать вольным торговцам торнского шелка. Компании окружили бы планету железным заслоном.

Татаркофф начал складывать отрез. Раэль вздохнула. Она украдкой взглянула на Ван Райка и увидела жадный блеск в его глазах. Суперкарго тоже мечтал бы приобрести шелк, но с горечью сознавал, что нельзя вкладывать такой капитал в один-единственный рулон, который им едва ли удастся сбыть на ближайших планетах назначения.

– Удачи тебе, Дек, – сказала она искренне, – хотя, думаю, тебе жалко будет его отдавать. Мне было бы жалко.

– И мне, – согласился торговец. – Во всяком случае, до этого еще далеко. Он уйдет не раньше, чем на Гедоне. Меньше чем за настоящую цену я его не отдам.

Ван Райк поднял брови:

– Здесь тоже достаточно кредитов. Любой крупный промышленник может купить всю штуку.

– Может, но не станет. Вы впервые на Кануче?

– Да. «Королева» недавно в этом секторе. Мы возили почту между Риджинни и Трусворлдом.

– Ну так вот, здесь нет наследственных богачей или любителей пускать пыль в глаза. Почти все промышленники вышли из рабочих или старателей. Это толковые, крепкие мужики, и они ценят свои кровные. Покупают дорогие товары, но головы не теряют. В их офисе должна взорваться сверхновая, чтобы они разорились на такое баловство.

Раэль нежно погладила шелк, потом взглянула через плечо. Народа на рынке прибыло, однако возле павильона стояли все те же люди: работники, владельцы или представители маленьких швейных мастерских, пришедшие за отрезом-двумя. Впрочем, в некоторых угадывалась та важность, по которой каждый торговец распознает большую шишку, будь то местный царек, правительственный чиновник, крупный офицер или промышленный магнат. У таких есть силы и средства на серьезную покупку.

– Дек, – тихо спросила Раэль, – дашь мне на время образец?

– Дам, – удивленно отвечал торговец.

– Можно я немножко его поверчу?

– Пожалуйста.

– Сколько в нем?

– Три ярда.

– Отлично.

Три ярда – как раз длинное покрывало. Если она что-нибудь понимает в человеческой природе, то ее план сработает.

Раэль выпрямилась. Точно рассчитанным движением она чуть-чуть изогнула грудную клетку, каждый мускул послушно исполнял веления воли. Сторонний наблюдатель едва различил бы это движение и уж точно не нашел бы для него слов, но обтягивающая куртка заиграла переливами, тело плавно заколыхалось, словно на ветру, как будто в нем не осталось ни единой косточки.

Извиваясь в том же странном ритме, девушка коснулась углов шелкового прямоугольника, и он взметнулся, поплыл по воздуху.

Ослепительно-голубая ткань вспыхнула в свете Галио, замерла на мгновение и упала, окутав девушку.

И снова шелк взмыл к небесам. Чудилось, это не мертвая материя, а часть танцовщицы, как сама она – часть окружающих воздуха и света.

Майсил оторвал глаза от Раэль и стал смотреть на толпу. Ван Райк тоже напомнил себе о деле, однако остальные были совершенно зачарованы. Прекрасный и неожиданный танец, дивная голубизна шелка приковали к себе все взоры, словно по волшебству.

В третий раз плеснула ткань, в четвертый, затем Раэль вздохнула, опустила голову, таким же точным движением сложила и вернула владельцу отрез.

Только теперь завороженные зрители очнулись. Татаркофф пришел в себя так же быстро, как старшие офицеры с «Королевы», и с хозяйской гордостью прибрал материю. От него не ускользнуло, что несколько человек настойчиво проталкиваются сквозь толпу.

– Я знал, что тебе понравится, Раэль, – заметил он нарочно для их ушей.

– Божественный шелк. Завидую тем, у кого хватит смелости и кредитов его купить, – отвечала она вроде бы тихо, однако так, чтоб ее услышали. – Удачи, Дек. Надеюсь, до старта еще увидимся.

Четверо с «Королевы Солнца» отошли на порядочное расстояние, и только теперь капитан Джелико в упор взглянул на Раэль.

Она тихонько смеялась, но, почувствовав его взгляд, сразу перестала и подняла глаза.

– Мне так нравится, – объяснила она, – и так редко случается. Тиг не одобряет.

– Танец Ибиса?

Она не удивилась, что шкипер с ходу узнал ее танец.

– Ну и вообще подобные приемы. Он считает, что уважающий себя торговец к ним не прибегает.

– Они работают, – сказал Джелико, – и вы никого не обманывали. Торнский шелк действительно хорош. Вы просто… – Он помолчал. – Вы просто обратили его в мечту.

– Теперь дело Татаркоффа мечту продать, – вмешался суперкарго, – хотя, если у него не кратер в мозгах, он это сделает. От покупателей отбоя не будет.

– Дек – молодец, – заверила Раэль. – Он продаст и шелк, и все остальное в придачу.

– Вы уже все для него продали, – сказал Дэйн, с трудом обретая голос. Ему было стыдно, что он не мог отвести глаз от танца Раэль. Настоящий торговец, тем более карго, не должен терять голову.

Ладно, если кто-нибудь сделает ему замечание, значит так тому и быть. Сам виноват. Что толку теперь ходить с деревянной физиономией. Ему было интересно, что за магию применила Раэль. Он не сомневался, что это магия; не такая, какой интересуется Тау, а особая, торговая. Ван Райк, быть может, лучший суперкарго на звездных трассах, но он никогда не пользуется ничем подобным…

– Нет, – медленно отвечала врач. – Торнский шелк не нуждается в рекламе. Лучшего просто нет. Другое дело, что этот рулон на Кануче системы Галио – немыслимая роскошь, квинтэссенция роскоши, с ним непонятно, что делать: нет таких случаев, даже самых торжественных, чтобы он понадобился. Разумеется, на него любовались, но купить казалось сумасшествием. Мне надо было пробудить страсть к прекрасному, идеал красоты, который дремлет в душе каждого человека.

– У вас получилось, – сдержанно заметил Джелико.

Тем временем у павильона Татаркоффа уже собралась плотная толпа.

Раэль подняла глаза:

– Вы не в обиде?

– Ничуть. Мы не конкуренты, по крайней мере в этом рейсе, а если местные купят у одного вольного торговца, они охотнее пойдут к остальным. – Капитан задумчиво поглядел на Раэль. – Вы продали сегодня не только торнский шелк Дека Татаркоффа.

– Мы ведь за тем и шли, верно? – спокойно отвечала Раэль. – Я должна была показать свое искусство в разных областях торговли?

– Вы и показали. Некоторые ваши таланты меня изумляют. Хотелось исследовать их пределы.

– Исследуйте на здоровье, капитан Джелико, – весело отвечала она. – За мной дело не станет, только думаю, мои способности измерить не так легко, как вы полагаете.

Межпланетники останавливались еще у нескольких прилавков, но соблазн хоть что-то купить появился лишь в самом конце мануфактурного ряда. Глаза Ван Райка уловили металлический блеск в одной из дальних палаток. Даже с расстояния в несколько футов он различил искусственную ткань с серебряной нитью, узорчатую и тонкую.

Суперкарго тронул Дэйна за локоть:

– Поди глянь. Если сочтешь разумным, купи.

Помощник кивнул и быстро шагнул к ларьку – скрыть и от канучеан, и от спутников охвативший его трепет. Да, начальник в последнее время доверяет ему все больше, но до сей поры дело ограничивалось простыми покупками, касавшимися скромных корабельных нужд. Это – другой масштаб. Настоящая торговля. И рядиться предстоит всерьез, если он с первых слов не загубит сделку.

Канучеанин широким жестом расстелил перед ним образец, не переставая нахваливать красоту и прочность ткани. Можно было подумать, что он продает настоящее творение знаменитых ткачей с Сирены.

Пропев славословие товару, он словно бы недовольно взглянул на коричневый мундир Торсона:

– Мы на Кануче предпочитаем кредиты.

Дэйн объявил, что «Королева Солнца» намерена расплачиваться именно так. В глазах продавца блеснула алчность. Дэйн изготовился к бою. Кредиты – основная валюта Федерации, и хозяин ларька постарается вытянуть побольше.

С другой стороны, обязанность помощника – сбить цену как можно ниже. Наличные кредиты всегда предпочтительнее бартера, а значит, и стоят дороже. Дэйн всем своим видом показывал, что заинтересовался покупкой, но сумеет без нее прожить. В конце концов после долгого спора он выговорил для «Королевы» восемь процентов скидки и еще два процента за то, что они возьмут оптом оставшиеся двенадцать рулонов.

– Неплохо, – похвалил Ван Райк, когда они на несколько шагов отошли от ларька. – Малыш обнаруживает кое-какие способности. Не знаю, догадался бы я потребовать оптовую скидку на двенадцать штук материи.

– Умно, – согласился капитан, – но зачем нам двенадцать?

– Продадим, – заверил Ян. – Качество абсолютно звездное, в примитивном обществе пойдет на ура. Будь это настоящее серебро, можно было бы везти хоть во внутренние системы.

– Можно везти и в эту, – вмешался Дэйн. – Планеты там богаче окраинных, но и на них хватает обычных работающих людей. Им не по карману ткани из драгоценных металлов, но кто гонится за модой, охотно купит хорошую синтетику. Если мы сами в скором времени не собираемся туда, может, соберутся другие, вроде Татаркоффа. Любой из них охотно сменяет эти рулоны на товар, который мы сможем продать быстрее.

– Верно, – сказала Раэль, – но не думаю, что их следует менять. Они прекрасно уйдут и на окраине. Для крупного швейного предприятия двенадцать рулонов – капля в море. А в большом городе их мгновенно разберут поодиночке. Первым делом на ум приходит Афродита. И Султана тоже – собственно, она даже лучше, если вы решитесь забраться так далеко. Местные учителя оторвут эту ткань с руками, она пригодится им в обучении, хотя, разумеется, в храм они носят только натуральное.

– Гера еще ближе, – заметил Дэйн. – Судя по запискам Мары, тамошние жрицы обожают все блестящее. Они вшивают в одежду зеркальца, бусины, кусочки металла, обрывки позумента. Они накинутся на эту ткань, как умирающий на кислород.

– Да и, как ты справедливо заметил, Гера ближе.

Торсон, довольный, приосанился. Его похвалили! Он не видел гордого взгляда своего шефа. Информация, которую он сейчас сообщил, была записана одной строчкой на полях старой накладной. Ван Райк сам с ходу ее не вспомнил (хотя, разумеется, позже она всплыла бы у него в памяти) и был доволен, что питомец, несомненно читавший старые документы, превзошел в этом наставника.

Обсудив, где и как продавать ткань, суперкарго счел возможным задать мучивший его вопрос. Голубые глаза устремились на Раэль.

– Кстати, о Султане, доктор. Как вам удалось освоить их самое чтимое искусство?

Девушка улыбнулась:

– Я впервые увидела танец Ибиса в восемь лет и влюбилась в него с первого взгляда. Я всегда ненавидела спорт, считала зарядку галактической скукой, может быть необходимой для здоровья, но все равно досадной тратой времени, как ни много его в космосе. Другое дело – сложный красивый танец. Я решила во что бы то ни стало научиться. Собрала все свои кредиты, вытрясла, сколько могла, из отца, накупила пленок, книг и стала тайком разбираться, копировать движения. Наверное, у меня получалось; во всяком случае, когда отец застал-таки меня за этим занятием, он сказал, надо учиться. В следующий раз, когда мы сели на Султане (а мы регулярно заходили туда по торговым делам), он договорился об уроках. Меня взяли.

– Ему крепко повезло, что вас не похитили, – напрямик объявил Майсил. – Тамошние жители боготворят красоту. Вы – случай незаурядный даже по их меркам, а к тому же плясунья.

Раэль мотнула головой:

– Султанцы не могли смотреть на меня без слез. Они видели мои способности, как и полную мою безнадежность. Я слишком поздно пришла. Султаниток начинают учить буквально с шести месяцев. В это время родители дают им первые упражнения на координацию. Тем не менее меня ободряли, советовали продолжать, потому что учителя распознали во мне искреннюю любовь к танцу. Я полностью сознавала свою ущербность. Мне никогда не позволили бы плясать в храме, тем более на алтаре, но я этого и не ждала. Я занималась для собственного удовольствия.

– Как-нибудь станцуйте для нас, – предложил Ван Райк.

Раэль залилась густым румянцем:

– Вы – не прирученная аудитория! И я вас всех знаю…

Джелико рассмеялся, но в движении, которым он обхватил ее плечи, было и заступничество, и ласка.

– Сбросьте обороты, доктор. Наш добрый суперкарго вас просто подкалывает. Танец Ибиса – мощная разрушительная сила, которую нельзя впускать в тесное пространство космического корабля. Не тревожьтесь, вы можете плясать в своей каюте, сколько душе угодно.

Четверо звездолетчиков дошли до той части рынка, где торгуют драгоценными камнями и продукцией ювелиров.

Вот тут-то заметнее всего оказалась пропасть между «Королевой Солнца» и «Блуждающей звездой», между дорогами, которыми те следуют, и кредитами, которые могут пустить в дело. По-настоящему хорошие камни, оправленные и россыпью, продавались на Кануче системы Галио в больших магазинах, не на ярмарочной площади, однако даже здесь на лучший товар они могли только глазеть.

Майсил смотрел на врача и с каждым шагом мрачнел. Она безошибочно выхватывала глазами самое качественное, хотя и знала, что им это не по средствам, и потому молчала, но самый взгляд ее был достаточно красноречив. Можно вообразить ее разочарование! Тиг Коуфорт не задумываясь достал бы кошелек. Мой космос, Дек Татаркофф и тот купил бы камень-другой. Да, «Королева Солнца» могла бы осилить подобное приобретение, но тогда не останется кредитов на остальное…

Он мысленно выругался. Что на него нашло? Неужели он из-за какой-то бабы устыдился своего корабля?

Они миновали дорогие ювелирные ряды и увидели камни попроще. Джелико успокоился.

Тут было уже не до мрачных мыслей. На «Королеве Солнца» почти не осталось драгоценностей, и эти немудреные побрякушки, особенно разнообразные бусы, живо заинтересовали капитана.

Здесь Раэль расцвела. Она безошибочно выбрала прелестные агаты, необычно окрашенные содалиты – их темно-лиловый оттенок был, может быть, небезупречен, зато радовал глаз. Она выудила три нитки неизъеденных гранатов из кучи практически бросовых камней, отыскала редкой формы бусины и кулоны для пополняющегося корабельного собрания пусть недорогих, но занятных вещиц.

Ван Райк так и сиял. Коуфорт в точности повторила свое давнишнее поведение на рынке, только тогда она работала против «Королевы», а теперь – за.

Он позволил ей только выбирать. Хотя каждая отдельная покупка не стоила почти ничего, вместе набегала внушительная сумма. Это забота «Королевы», и он не доверит такое ответственное дело временному члену команды.

Дэйн наблюдал за ним с тем священным трепетом, с каким ученик взирает на первого в ремесле мастера, и одновременно радостно сознавал: со временем он достигнет тех же высот, того же профессионального совершенства.

Ветераны Джелико и Коуфорт не испытывали подобного детского восторга, но оба умели распознать ту степень мастерства, которая граничит с искусством.

Как только суперкарго решил, что они закупили все нужное и доступное «Королеве», он предложил двинуться на судно. К этому времени все четверо были обвешаны покупками. Ткань, разумеется, доставят прямо к звездолету, но драгоценные камни любой разумный человек забирает сразу.

– Может, пройдем мимо неоправленных? – с надеждой спросила Раэль.

– Как хотите, – отвечал Майсил. – Я думал, вы согласны с Ваном, что они нам ни к чему.

– Да я бы только взглянула. Для себя.

– «Блуждающая звезда» закупает их крупными партиями, – вспомнил Ван Райк.

Раэль кивнула:

– Понимаете, мы их сами и оправляем. Наш стюард – первоклассный ювелир, крупнейшие гильдии ультрасистемы награждали его призами. Мы покупаем камни, он их оправляет и на продажу, и для своих. Наше дело – предоставить материалы, а он уже создает уникальные произведения искусства. У меня вошло в привычку смотреть, не подвернется ли чего любопытного.

– Что ж. – Суперкарго тронул один из своих свертков. – Камни здесь хорошие. Я бы тоже прикупил несколько.

Ограненные камни россыпью и ювелирный металл продавались только в одном ряду. Выбор здесь был бедный. Чуть не девяносто процентов составляли канучеанские аметисты и красные гранаты, изредка попадались гранаты других расцветок, все, к большому разочарованию Раэль, с дефектами формы или окраски. На привозные полудрагоценные камни, мелкие, каких в ультрасистеме полно, не хотелось даже смотреть, а солнечных в тот день не предлагали вовсе.

Вольные торговцы купили с десяток камней, меньше, чем могли бы, окажись качество иным, и только россыпью. Подобранные по цвету и уложенные в пакетики по нескольку (от двух до двенадцати штук) они не трогали. Из россыпи можно было выбрать лучше и по более разумной цене.

Один прилавок с комплектами привлек внимание Раэль. Это был маленький, даже без навеса, столик, где продавались и местные, и привозные камни, в том числе поделочные. Торговец разложил их с большим вкусом, так что лоток переливался всеми цветами радуги.

Раэль взяла несколько прозрачных пакетиков и подняла к свету, потом вернула на место. Один, с надписью «розовые турмалины», как будто привлек ее внимание. Торговец сразу оживился:

– Это редкая окраска. Пятьдесят за карат.

Изогнутые брови звездолетчицы поднялись еще выше.

– Столько гедонская гильдия ювелиров не просит за синтетику звездного качества, а уж за такое – тем более.

Продавец выпрямился во весь свой немалый рост:

– Будь они звездного качества или возле того, они бы не продавались в наборах. Что до остального, турмалины природные…

– Рассказывай местным, – отрезала звездолетчица, – желательно подслеповатым. За парсек видно, что почти все камни на этом столе выращенные. Если охота поспорить, на Кануче хватает экспертов. Вон их палатка. Сейчас кто-нибудь из моих спутников сходит…

– Сбрось обороты, звездолетчица. Я продавец, а не ювелир. Меня легко провести. Мне сказали, камни настоящие, я и взял.

– Конечно, – сухо отвечала Коуфорт.

Она заранее знала, что торгаш пойдет на попятный. Официальный эксперт с ходу разоблачит обман, а за мошенничество карают сурово. Продавец может и выкрутиться, но останется под подозрением, что всерьез повредит его сомнительному бизнесу.

– Ладно, я продам их себе в убыток, из одной честности. Берите по десять за карат.

– Десять?! Мы как-никак с этого живем. Ты берешь их по четверти, лучшие – по полкредита за карат. Если отдашь по кредиту, так еще хорошо наваришь.

– По кредиту! Да я за место не расплачусь!

– Ладно мне заливать. По-хорошему и трех четвертей много. Мы возьмем-то всего два пакетика для курьеза: один – мне, другой – товарищам. Искусственные камни плохо идут, да и ты не заслужил, чтоб у тебя много брали.

Раэль долго перекладывала пакетики, прежде чем выбрала два с кабошонами. В одном все камни были розовые, в другом – розовые и зеленые.

Она внимательно проследила, как совершенно уничтоженный продавец взвешивает покупку, расплатилась и, к большому его облегчению, пошла прочь.

Через несколько шагов Коуфорт поймала на себе взгляд Дэйна и рассмеялась:

– Не думал, что я такое умею, викинг?

Дэйн вздрогнул. Эту кличку приклеили ему в Школе недруги, однако сейчас она прозвучала совсем не обидно, скорее дружески.

– Ну… обычно вы гораздо тише.

Звездолетчица сверкнула глазами:

– Я и сейчас не поднимала шума.

– Как патрульные лазеры, – заметил Джелико. – Они тоже не поднимают шума, но бьют в точку.

Она снова посерьезнела:

– Я подумала, мистер Ван Райк не обидится на мою самодеятельность. Сумма ничтожная, и один пакет для меня. Если вы отказываетесь от второго, я возьму и его.

– Ни в коем случае, – отвечал суперкарго. – Как вы сказали, это курьез.

– Вот дойдем до корабля, посмотрим, какой курьез.

В голосе ее звучала такая загадочность, такое превосходство, что Ян сощурился:

– Туда мы и идем, доктор Коуфорт. На полной тяге.

Ван Райк пропустил спутников в служебную каюту и, не успела задвинуться панель, повернулся к Раэль:

– Ну? Что за сокровище вы нам откопали?

– Возможно, никакого. – Она взяла у него из рук ножницы и разрезала пакетики, потом, высыпав камни на стол, разложила их на две аккуратные кучки. – Которая «Королеве»? Цена одна.

– Двуцветная.

– Хороший выбор, – сказала Раэль, отделяя от кучки два розовых камня. – Похоже, это все, – добавила она, внимательно осмотрев остальные. От своей доли она отложила один камень, побольше, чем первые два.

Раэль поднесла все три к настольной лампе и некоторое время разглядывала, потом победно вскинула голову.

– Звездчатые рубины, – объявила она. – Очень старые и, несомненно, натуральные. Конечно, качество надо проверять, но полагаю, оно – первоклассное.

– Так вот почему вы брали кабошоны, а не огранку, – тихо сказал Майсил.

Она кивнула:

– Я их сразу приметила. Конечно, не была уверена на все сто, но понимала: это что-то неординарное. Нельзя было рассматривать слишком пристально, а то бы этот жулик догадался. – Она скривилась. – Мне, наверное, хватило бы глупости сказать ему правду, не попытайся он нас надуть. Такой ширпотреб по пятьдесят кредиток за карат!

– А если б мы отказались от пакетика, который вы для нас выбрали? – спросил суперкарго.

Врач ответила Ван Райку, но смотрела она в глаза Джелико.

– Временный работник или постоянный, но я – часть этого корабля и вправе рассчитывать на доверие. Я доказала, что разбираюсь в камнях. Если вы не готовы слепо идти за мной или хотя бы уважить мою мелкую прихоть, значит так вам и надо.

– Вы просто взяли бы оба пакетика и промолчали о рубинах? – спросил Ян.

– Естественно. А как по-вашему?

– Что ж, справедливо. Мы вас проверяли, вы отплатили нам тем же.

Дэйн потрогал рубины, но в руки взять побоялся. Что, если один из этих камушков – быть может, принадлежащий Раэль – соскользнет с ладони и закатится в щель, откуда его не достанешь, не разобрав корабля по винтику?

– Сколько они стоят?

– Точно не скажу, для этого надо ждать проверки, – отвечала девушка, – но если глаза меня не обманывают, то много. Мистер Ван Райк гораздо лучше ответит на ваш вопрос, как только получит нужные сведения.

– Судя по шлифовке, они древние, возможно, земного происхождения. – Суперкарго осекся. У него перехватило дыхание. – Дух Космоса!

– Что такое? – спросил Майсил.

– Месторождения звездчатых рубинов на Терре давно выработаны, лучшие – столетия назад, и с тех пор в Федерации не находили ничего подобного. Если это камни из старых шахт, то перед нами – легенда. За них можно просить сколько угодно.

– Если знать – где, – мрачно заметил капитан.

– На Гедоне. Мы придержим язык и на полной тяге двинемся туда. Наше маленькое созвездие… наша двойная звезда, – поправился он, вспомнив, что один из трех камней не принадлежит «Королеве», – вполне окупит рейс и несколько следующих, даже если пойти порожняком.

– Вы правда так думаете? – благоговейно переспросила Раэль.

– Очень похоже на то, доктор, – во всяком случае, если судить по внешнему виду. Такие блеск и расцветка не встречались давным-давно.

– А вдруг они не старые или не с Терры? – спросил Торсон, пытаясь сохранять хладнокровие, несмотря на восторги старших. Он и раньше видел, как радужные надежды рассеиваются в дым, – не хватало, чтобы такое произошло после дорогостоящего перелета в соседнюю галактику. Рейс на Гедон системы Эроса – удовольствие не из дешевых, а кроме этих камней там нечего будет предложить. – Они совсем маленькие.

– Наши – примерно по карату. У доктора Коуфорт – около полутора. Неплохо для дорогого драгоценного камня. Кроме того, они в точности подходят по цвету и форме, а эти два – еще по размеру. Их можно продавать как гарнитур. Нет, если они натуральные, мы получили в руки сокровище, независимо от их возраста и происхождения. Если, конечно, они не краденые.

Раэль проследила, чтоб продавец выписал чек, но, если камни откуда-то похищены, «Королева» останется без прибыли и зря потратится на рейс.

Дэйн кивнул, подумав про себя: хорошо, если камни оправдают расходы на установление их подлинности и дальнейшую продажу.

На это могло ответить лишь будущее, но оставались и другие загадки.

– Как ты их высмотрела, Раэль? И как догадалась, что остальные – искусственные?

– По цвету. Синтетически выращенные камни немного отличаются от природных. Как правило, они более интенсивно окрашены и слегка разнятся оттенком. – Она продолжила, не дожидаясь следующего вопроса: – Даже близко не могу предположить, как они попали в эти пакетики. Думаю, долго странствовали по свету, и никто не подозревал об их истинной ценности. Смотрите, похоже, все они были когда-то в изделии. Вероятно, это часть большой и дешевой партии, которую собрали по всей ультрасистеме и рассортировали по пакетикам, чтобы сбыть по минимальной цене.

– Я бы тоже так предположил, – согласился Ван Райк.

Голос суперкарго звучал странно. Раэль подняла лицо и поймала его пристальный взгляд.

– Что случилось? – удивленно спросила она.

– Я боюсь употребить слово «сверхъестественное», уж больно оно мелодраматично. Оставляю его Крэйгу Тау. Однако камни на том лотке явно сделаны не любителями. Никто из нас с ходу не распознал бы в них синтетические, включая меня, а я в этом деле не новичок. Прибавьте, что никто из моих знакомых, уверен, не разоблачил бы подвоха, и вы поймете мое удивление.

– Все потому, что вы подходите с чисто терранскими мерками, – спокойно отвечала Раэль. – Я представилась сестрой Тига, хотя могла бы выразиться точнее. Мы дети одного отца от разных матерей. Очень разных. Понимаете, я – генетический нонсенс.