Мой неидеальный мужчина Николаева Елена

Глава 11. Обратная сторона медали.

Дмитрий.

— Дмитрий Александрович, напоминаю, что у Вас запланирована поездка в Москву на эти выходные, — раздаётся голос Сони, как только я вхожу в приёмную своего кабинета. — Назначено два семинара на субботу и пресс-конференция на воскресенье.

Я останавливаюсь напротив её стола. Ежегодно мне доводится посещать ведущее мероприятие «бизнес для бизнеса» в области рекламы, дизайна и визуальных коммуникаций. Оно традиционно является ключевым событием для всех, кто связан с рекламной деятельностью. В этот раз впервые не хочу никуда ехать. Всё своё свободное время хочется быть ближе к Асе, но, к моему огромному сожалению, его не так уж и много у меня. Тянуть Анастасию с собой в Москву не вижу смысла. После происшествия ей и сыну необходим отдых. Да и Сашке стоит немного привыкнуть к новой обстановке. Оставлять на свою мать ребёнка, каждую минуту вздрагивающего от любого шума, было бы не верным решением. Он сейчас, как никогда, нуждается в заботе Аси.

— Здесь годовой отчёт по работе агентства, программа мероприятий и Ваш доклад, — секретарь протягивает мне флешку. — Ваш заместитель оставила. Лидия Ивановна просила передать, что не появится на рабочем месте после обеда. У неё ребёнок заболел ветрянкой.

— Хорошо, я перезвоню ей.

— Билет я заказала на завтра. Вылет в восемь вечера.

— Нечаев и Суханов где?

— Уже на месте. Ждут оба в вашем кабинете.

С тяжёлым вздохом забираю с ладони карту памяти. После вынужденной паузы разбираться с последствиями косяков подчинённых — ещё то удовольствие.

— Соня, закажите мне розы в подарочной коробке и бутылку шампанского.

— Какого цвета, Дмитрий Александрович?

— В красно-чёрных тонах.

— Ок, всё организую к концу рабочего дня, — девушка делает заметку в свой блокнот, я направляюсь к себе. Чувствую, домой вернусь выжатым, как лимон, поэтому сюрприз для моей девочки точно не помешает.

В кабинете царит тишина. Молча обхожу подчинённых, не удостаивая взглядом. Я бы не стал так нервничать, случись это всё на месяц раньше. Было бы достаточно времени, чтобы исправить все недочёты. Но за пару дней до окончания срока — это ни в какие рамки не лезет!

— У вас было ровно два месяца сделать из своих проектов конфетки. Два. Месяца. — напоминаю холодным тоном, присаживаясь в кресло и включая рабочий компьютер у себя на столе. — Представителя более удачного проекта должны номинировать на премию «лучший креативный директор». Вам это что-нибудь говорит? — устремляю гневный взгляд на обоих сотрудников. — Стоит ли напоминать, что это один из самых популярных брендов среди польских потребителей, конкурирующий с такими гигантами, как “Levi’s” или “Wrangler”? И стоит ли озвучивать сумму дохода, которую наша компания может потерять? Жду ваших объяснений.

Одариваю красноречивым взглядом и тут же откидываюсь в кресле, опуская ладони на стол.

— Дмитрий Александрович, — Игорь решает заговорить первым, — загвоздка вышла в дизайне полиграфии, — протягивает мне планшет с заключительной визуализацией проекта. Внимательно рассматриваю его, пока тот даёт отчёт. — Заказчик не утвердил цветопробы. В электронном макете есть небольшие расхождения между желаемым и действительным. Мы сделали всё в лучшем виде, но так как заказчик не разбирается в требованиях к печати и хочет невозможного, приходится искать компромиссные решения.

К сожалению, в нашей сфере деятельности с такими проблемами приходится сталкиваться постоянно. Но, блять! Я плачу профессионалам нехилые деньги, чтобы они сами находили выход из таких ситуаций.

— Игорь, Антон, — выпрямляюсь на стуле, наклоняясь вперёд, голос звучит подобно лязгу металла, — если мы не получим эксклюзивный двухлетний контракт на всю их продукцию, уволю вас, к чертовой матери, без зазрения совести, не смотря на все ваши прежние достижения под моим руководством! Пойдёте листовки по подъездам раздавать. У вас пара часов на то, чтобы исправить ошибки и предоставить мне окончательный вариант. И чтобы вы понимали масштаб задницы: оборот их компании в прошлом году составил три с половиной миллиарда евро. Прибыль выросла почти в два раза по сравнению с предыдущим годом! Около семидесяти пяти процентов дохода компании приносят продажи штанов. Чистая прибыль — триста один миллион евро!

— Мы с Антоном уже обсудили варианты, — произносит один из сотрудников, убирая стилус в карман пиджака. — Доработка займёт пару часов.

Возвращаю планшет, залипая на мониторе компьютера. Помимо этой проблемы у меня накопилось много других важных дел.

— Мне нужен положительный результат сегодня! И меня не волнует, каким образом вы этого добьётесь! Свободны.

Ася.

«... Родилось у них трое детей, и жили они долго и счастливо в уютном огромном замке на берегу океана...»

— Мам, а какой он, океан? — заложив руки за голову, Сашка с интересом уставился в небо сквозь панорамное окно. Я и сама залипла на какое-то мгновение, рассматривая серебристые точки на фоне чёрного неба. Здесь, словно на крыше мира: тихо, уютно, спокойно...

— Он глубокий и бескрайний, — закрываю книгу с детскими сказками и кладу на тумбочку рядом с кроватью. — На горизонте сливается с насупленными облаками. Прохладный ветер целыми днями поднимает мощные волны, гонит их к берегу, и они разбиваются об острые шпили скал, превращаясь в белоснежную пену. А когда приходит вечер, всё небо окрашивается в алый цвет, и большой огненный шар проваливается по ту сторону морской глади.

— В нём живут русалки и царь Тритон?

Сашка вскидывает на меня задумчивый взгляд. В ответ я тихо смеюсь, накручивая на палец мягкий золотистый локон, освещённый светом ночника.

— В нашем мире всё возможно, Сашунь. Главное верить в чудеса. Тогда жизнь не кажется скучной и мрачной, — целую его в макушку, поправляя на нём одеяло. — Тебе пора спать, малыш.

— Мам? А почему папа так долго не приходит? Я так хотел похвастаться ему своей новой книжкой с картинками.

Незаметно вздыхаю. На часах девять вечера. Для успешного мужчины двенадцатичасовой рабочий день — вполне обычный режим, ничего сверхъестественного. Я предполагала о такой жизни с Димой, и была готова к ней, но почему-то именно сегодня на протяжении всего затянувшегося вечера нахожусь как на иголках. Что-то тревожит. Заставляет мысли путаться в потёмках души, искать причины для чего? Для ревности? За день всего один телефонный звонок. Определённо в его стиле. Может, самой позвонить? Спросить: все ли у него в порядке? Скоро ли вернётся домой? Ужин давно остыл. Вовремя себя осекаю. Не стоит лишний раз нервировать мужчину и лезть с поспешными расспросами. Но я вся горю. Волнуюсь, черт возьми! Просто хочу услышать любимый голос и утонуть в его бархатном звучании, а он молчит. Просто молчит...

Прошу тебя, позвони... хотя бы словом одним успокой...

— Мам? — Сашка вырывает меня из омута грёз.

— Что? — поворачиваю голову к сыну и замечаю, как блестят его глаза в лучиках бра.

— Ты меня не услышала?

— Саш, папа скоро приедет. Он занят серьёзной мужской работой. У него огромный бизнес, много подчинённых, и на его плечах лежит большая ответственность за то, что он делает. Закрывай глазки, родной, тебе пора спать. Детское время давно закончилось.

— Мам?

— М?

Нащупываю телефон на тумбочке. Входящих смс нет. Кусаю в отчаянии губу.

— Мне понравилось играть с ребятами на детской площадке. Можно, мы завтра ещё раз туда съездим?

— К аниматорам?

— Ага. Они такие смешные в костюмах Миньонов.

— Обязательно, Сашуль. А сейчас спать! Мне нужно папе ужин разогреть. Ты только ничего не бойся, я буду рядом. Хорошо?

— Хорошо, — зевая, произносит сонным голоском. — А Илью мы с собой возьмём? Я так скучаю по брату. Когда я его увижу?

— Я не знаю, Саш. Возможно, он скоро навестит нас. Пора спать. Позже поговорим об этом с папой.

— Спокойной ночи, мамулечка.

— Спокойной ночи, мой маленький Принц.

Вздрагиваю, ощущая в руке вибрацию телефона. Поспешно целую Сашку и поднимаюсь с кровати.

— Да! — принимаю звонок, не глядя на экран. Ноги сами несут прочь из спальни. Сердце колотится в горле, а потом от разочарования ухает вниз. — Макс? — замираю посреди коридора, услышав приветствие знакомым голосом.

— Не ожидала?

— Здравствуй... те... Максим, — запинаюсь от неожиданности. Короткая пауза позволяет расслышать в трубке огорчённый тихий вздох.

— Кажется, мы давно перешли на «ты», — напоминает ленивым, чуть охрипшим голосом.

— Что-нибудь случилось, Макс? Зачем ты мне звонишь, да ещё и в такое позднее время? — прислоняюсь спиной к стене, механично разглядывая неожиданные изломы геометрических контуров и плавность обтекаемых линий, маслом изображённых на холсте, висящем напротив. — Илья в порядке? Что с мальчиком? — голос дрожит, задерживаю дыхание.

— О... нет, Ася, прости, что напугал, с ним всё отлично, — успокаивает. Выдыхаю с облегчением. — Илюха скучает по Алексу. Матери весь мозг вынес за брата, — тихо хмыкает. — Сегодня отвёз их в отель. Алина предпочла до отъезда пожить без напряга. У меня ей не очень комфортно, хотя я здесь практически не бываю.

— Максим.., зачем ты мне звонишь? — интересуюсь, перебирая в мыслях самые худшие варианты. Макс у меня ассоциируется с защитником, но никак не с другом, и тем более не с парнем, который... соскучился? Черт! В голове срывается нервный смех. О, Боже, только не это, нет! Что ж за день сегодня такой — богатый на мужское внимание...

— Хотел узнать о твоём самочувствии. Как Александр? Настя, если чем-то могу помочь, ты только скажи, не молчи, договорились?

Мне становится немного не по себе. После всех обрушившихся на нас бед, я так и не поблагодарила Макса за спасение Саши, не поинтересовалась его здоровьем, зная, что в тот день ему нехило досталось от Светланы.

— Макс, я... должна тебя поблагодарить, прости, что только сейчас это делаю. Раньше не до разговоров было...

— Я всё знаю, Ася, не стоит извиняться и раскурочивать то, что ещё болит. Отпусти, и всё наладится... — из трубки до меня доносится сделанный глоток, кусочки льда, ударяясь друг о друга, создают удивительно чистый, прозрачный звук. Стук стакана о столешницу подтверждает мои догадки: Макс расслабляется с помощью алкоголя. — Я ступил, — шумный вдох-выдох. — Я прошерстил все базы данных МВД. Она нигде не засветилась в правоохранительных органах. Анжелика Кац, она же Светлана Загорная, — Макс чиркает зажигалкой, прикуривая, — взяла имя и лицо жены пластического хирурга, которую сукин сын упёк в психушку три года назад, а недавно вытащил её оттуда... только жива ли она... остаётся загадкой.

— Не хочу больше слышать о ней. Всё очень сложно, Макс. Приходится бороться с паническими атаками. Вчера ночью у Саши поднялась температура, но, слава Богу, прошла. Иногда мне кажется, что я никудышная мать. Как мне тебя отблагодарить за спасение сына?

— Никак. Береги себя. Этого будет достаточно. Спокойной ночи, Анастасия. Рад был услышать тебя.

Макс отключается, а я всё ещё какое-то время неподвижно стою и пялюсь в одну точку, прокручивая заново наш разговор. Следом меня прошивает током. Сердце болезненно сжимается в комок, вынуждая ухватиться за грудь рукой. Ненавижу совпадения. Почему именно сегодня, когда я жду Диму на ужин, скрывая под шёлковым халатом откровенное бельё, он опаздывает, Алина переезжает в отель, а Макс отчего-то пьёт, жалея меня...

Телефон, как по заказу, снова оживает входящим смс. Закусывая губу до боли, касаюсь дрожащим пальцем экрана, снимая блокировку. Короткое послание расплывается в глазах:

«Я вынужден задержаться. Не жди. Ложись без меня, малыш. Целую.»

Дмитрий.

Подзываю жестом проходящего мимо официанта. Уйти раньше домой у меня не получилось. Деловая встреча в ресторане затянулась до позднего вечера.

— Мне эспрессо, пожалуйста, — откидываюсь на спинку дивана, принимаясь повторно рассматривать портфолио молодого дизайнера одежды — дочери депутата госдумы.

— Ну так как, Дмитрий Александрович? Возможно каким-то образом протолкнуть наш молодой бренд на международный рынок? — клиент перекидывает ногу на ногу, усаживаясь поудобнее. Смотрит выжидающе. Его волнует наш разговор, а мне хочется поскорее отсюда уйти, чтобы не чувствовать на себе прожигающий, заинтересованный взгляд юной особы напротив, которая решила поиграть в «гляделки». Сосредоточенно листаю страницы, делая вид, что мне это интересно. Долго молчу. Мой честный ответ им явно не понравится.

— К сожалению, это было модным прошлой осенью. В этом году из вашей коллекции мы не сможем сделать сенсацию, — решительно заявляю. — Мы это не продадим, — захлопываю альбом, переводя на собеседника прямой взгляд. Кофе пить расхотелось.

— Почему вы так уверены? Моя дочь прекрасный и перспективный молодой дизайнер. Её одежда уже успела покорить сердца модниц России и стран СНГ. Я не пожалею любых денег, чтобы оплатить эффективную рекламу. Назовите проблему, и мы её решим.

— Владислав Владиленович, это УЖЕ БЫЛО, — возвращаю портфолио ошеломлённой девушке. — Всё, что я здесь вижу — устаревшие модели. Я приведу вам сотню примеров, если моих слов не достаточно. Сейчас важно уметь чувствовать то, что продаётся. У вашей дочери несомненно имеется скрытый талант, но с этим на международный рынок, о котором мы говорим, не пройдешь. То, что вы изменили несколько деталей, позаимствованных у знаменитых брендов, не сделало товар эксклюзивным. Понимаете? В нём нет изюминки. В наше время важно поймать волну настроения масс и вскочить на неё, чтобы она не опрокинула и не накрыла с головой, а наоборот, вынесла в распростертые объятия инвесторов. Вы же хотите продать дорого свой бренд со всеми потрохами и со всем менеджментом, скажем так: за пятнадцать или за двадцать миллионов. Для этого нужно что-то оригинальное, скандальное, эпатажное, чтобы потребителя трясло от желания иметь ЭТО в своём шкафу. В противном случае вы просто зря потратите деньги. Большой минус — русское название. Воспользуйтесь иностранным. Коллекцию нужно переделать, вдохнуть в неё ваш собственный стиль. А здесь, — стучу пальцами по кожаному переплёту, — заново изобретённый «велосипед». Это не прокатит, разве только в России.

Поднимаюсь с дивана, застегивая пиджак на верхнюю пуговицу.

— Подумайте над моими словами. На этом позвольте попрощаться и пожелать вам всего доброго. Владислав Владиленович, — пожимаю руку депутату. — Мила, — обмениваюсь взглядом в момент рукопожатия, одаривая девушку легкой улыбкой. — Рад нашей встрече. До свидания!

Ресторан покидаю в одиннадцать вечера. Звонить Асе не берусь, вдруг уснула. Спустя двадцать минут петляний по ночному городу такси доставляет меня к подъезду, а ещё через пять, поднявшись на лифте, я вхожу в квартиру с подарками в руках для своей маленькой.

Глава 12. И одной страсти достаточно...

Ася.

Я шмыгаю носом и замираю с бокалом вина в руке, как только створки лифта с тихим шорохом закрываются за его спиной.

«Ну, слава Богу...» — тихонечко выдыхаю. Сердце оглушающе стучит в ушах. Поспешно вытираю слёзы и касаюсь пальцами холодного стекла, упираясь в него, чтобы не упасть.

Сколько я стою перед панорамной прозрачной стеной, вглядываясь в ночную мглу, расшитую разноцветными мерцающими огоньками спящего города? Полчаса? Час? Стою, не в силах сдержать слез. Нужно верить, Ася. Так необходимо доверять ему и просто любить, попутно избавляясь от всего, что может нас разрушить.

Несколько секунд тишины. Затем в пространстве до меня доносится усталый вздох. Тяжёлые размеренные шаги позади начинают неумолимо приближаться, вместе с ними глубоко в душе нарастает волнение. Ещё миг, и я свалюсь на пол, не устояв на ватных ногах. Что-то с глухим стуком опускается на сервированный стол, задевая приборы. Танцующие блики огоньков от свечей отражаются в окне вместе с нависающей надо мной фигурой любимого.

— Не спишь? — тепло его тела мгновенно окутывает меня, избавляя от мучительной тоски, погружает в лёгкий транс. Запах, такой родной и пьянящий, пробирается глубоко-глубоко в лёгкие, одурманивания голову. Ладони с нежностью ложатся по бокам, чуть выше талии и скользят по атласу вниз, чтобы на миг замереть на моих дрожащих бёдрах, а затем под мой тихий всхлип в порыве сжать их до синяков.

— Тебя ждала... — осипший голос слетает с губ. Задерживаю дыхание. Забавно, но прикосновения порой бывают более интимными, нежели секс.

— Я соскучился... — шепчет над ухом, осторожно забирая бокал из моих дрожащих пальцев. Отстраняется на мгновение, чтобы поставить его на близ стоящий стол, и снова прислоняется всем телом ко мне, обвивая руками за талию. Губы касаются изгиба шеи, обжигают коротким поцелуем. — Чертовски устал и соскучился по тебе, моя девочка.

Закрываю глаза и парю над крышами погружённых в ночь домов, голова кружится от его близости. Хочется злиться, но не могу. У меня нет фактов, одни надуманные домыслы...

— Ася..? — тихо зовёт. Молчу, кусая солоноватую от слез губу. Разворачивает к себе лицом, одну за другой вынимает шпильки из причёски, бросает их на пол, перебирая густые гладкие пряди, упоённо зарываясь в них пальцами. Черт бы побрал его магические руки! Какой бы части тела они не касались — напрочь лишают здравого рассудка...

— Прости, малыш, пришлось задержаться с клиентами на встрече. В офисе полный аврал, — пытается заглянуть в сумерках в мои глаза, обнимая ладонями лицо и поглаживая подушечками больших пальцев уголки припухших губ. Столовую только отчасти освещают миниатюрные свечи, поэтому не замечает, что я успела вдоволь наревется, дважды разогревая приготовленный ужин, меняя сгоревшие свечки и выпивая в одиночестве бокал прохладного белого вина. — Как прошёл ваш день? И что у нас так вкусно пахнет? — интересуется, втягивая носом воздух.

— Овощное рагу с мясом, — отвечаю, не надеясь, что он хоть к чему-то притронется.

— Ммм... разогреешь?

Неожиданная просьба приводит меня в замешательство. Если был на деловой встрече, наверняка поужинал с клиентами. Зачем перегружать желудок лишней едой? Чтобы не обидеть меня отказом?

— Если хочешь... — пожимаю плечами.

— Хочу, — целует в висок и отходит к столу, чтобы наполнить свой пустой бокал красным вином. — Ты ужинала?

— Пока Сашу кормила, перекусила немного.

Иду в зону кухни, включаю мягкий, приглушенный свет над плитой и замечаю хрустальную вазу с шоколадной крошкой, так и оставшуюся на столешнице. В холодильнике на десерт приготовленные шарики из творога под клубничным джемом. Осталось посыпать натертым шоколадом и кокосовой стружкой. Включаю плиту и разогреваю рагу.

— Как он? Уснул давно? — не замечаю, как Дима подходит ко мне сзади и обнимает за талию одной рукой, во второй держит два бокала с вином. Ощущаю его жаркое дыхание на затылке.

— С девяти вечера спит. Мы с ним сказки перед сном читали. Ждал тебя. Спрашивал, почему папы долго нет. Скучает по Илье...

— Я уезжаю в командировку на эти выходные, — неожиданное заявление шокирует настолько, что пальцы, не удерживая крышку, отпускают её. Она с грохотом приземляется на дымящуюся паром кастрюлю.

Дмитрий.

Оглушающий звон простреливает виски. Да ну нахрен такую реакцию!

— Не обожглась? — хватаю её за запястье и подношу кисть ближе к свету, рассматривая пальцы. Вторую руку девчонка сжимает в кулак, опираясь ею о кухонную столешницу. Блять! Устал, как черт! Вымотался за день. Хочется молча, без истерик, завалиться в кровать и отключиться до утра.

— Меня не будет всего два дня, что с тобой, Ася? — ставлю бокалы на мраморную поверхность, выключаю плиту и разворачиваю к себе. — Тебя как будто подменили. Утром ты светилась вся. Что опять не так?

Отворачивается обратно к плите. Дрожащими пальцами поднимает с блюдца деревянную лопатку и застывает без движения. Робкий голос слетает с уст:

— Дим, после взрыва твоего автомобиля всего ничего прошло. Перенести поездку нельзя? Ты... — делает рваный вдох, — выглядишь измотанным. Мы только пережили эту чёртову аварию... и... и... — снова втягивает воздух, задерживая его в легких. Да что ж за день такой?

— Нельзя, малыш, — опускаю ладони на подрагивающие плечи, зарываясь лицом в её волосы, — моё присутствие обязательно. Ты же всё прекрасно понимаешь...

Пальцы сами сжимаются на ней, напоминая о том, что я рядом, что она для меня — моя вселенная.

— Не уезжай, прошу... — проникновенно взмолилась, будто чувствуя что-то неладное.

Слышу тихий всхлип. Да твою же мать!

— Повернись ко мне, — мой голос становится тверже. Очередной грёбаный момент, когда нервы натягиваются подобно электрическим канатам в шторм. С ней, как на войне. Телом овладевает напряжение. Раньше я мог позволить себе вытрахать из неё любую чушь и прийти к согласию, сейчас боюсь лишний раз пальцем касаться, чтобы не переборщить с силой, чтобы не вытащить наружу спящую боль... — Покажи мне своё лицо, Ася.

— Всё нормально, Дим, давай я стол накрою.

Её сдавленный тон взвинчивает нервы на максимум, выдержка вот-вот лопнет.

— К черту ужин! Посмотри на меня! — рычу, резко разворачивая за плечи. Роняет со стуком лопатку на пол. Врезаюсь взглядом в ошеломлённые покрасневшие глаза.

— Ты плакала? — тело прошивает током. Смесь недоумения, гнева, жалости к ней ударяет в затылок беспощадной болью, вынуждая обхватить её бледное лицо ладонями.

— Нет.

— Не ври мне! Я же вижу, глаза красные, — стискиваю зубы, прислоняясь к её лбу своим. — Выкладывай всё как есть, начистоту. Снова гормоны или ты нашла новую причину меня ненавидеть?

— Ерунда... — губы дрожат.

— Ася... — устало выдыхаю, касаясь их своими, слегка поглаживая.

— Я хочу ребёнка...

Ася.

Внутри что-то надрывается и лопает.

Дима какое-то время не осознаёт сути сказанных мною слов, мягко пощипывает своими губами мои губы, затем застывает без движений. Закрываю глаза и вижу его дом, где мы столько всего пережили вместе... пусть за короткое время, неважно, я даже чувствую запах нашей яблони... цветущего сада в утренней росе... будто бы всё из другой жизни. Вихрь приятных воспоминаний проносится в голове, и следом они рассыпаются битыми осколками. Слёзы неудержимо и обжигающе скатываются к его пальцам. Стирает их, тяжело дыша. Я не понимаю, что со мной происходит. Граница между ревностью и страхом потерять его стерлась. Знаю, что так нельзя, что выгляжу глупой идиоткой, истеричкой, пусть так... Нехорошее предчувствие тонкой ниточкой оплетает разум, затмевает его. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Меня захлёстывает ощущение дежавю, будто такое уже случалось с нами раньше, а я не помню когда и где, чувствую только, что после поездки всё изменится, что эта ночь может стать последней, а мне так хочется оставить о ней самые светлые воспоминания, хочется заполнить себя его нежностью, его любовью... Пальцы до такой степени впиваются в лацканы стильного итальянского пиджака, что, кажется, мои ногти вот-вот продырявят прочную ткань.

— Мы вернёмся к этому вопросу через несколько месяцев. Сейчас нельзя, малыш... — обнимает за шею, прижимая к груди. — Ты же знаешь каковы негативные последствия риска.

— Есть и позитивные, — тихо бормочу. — В мире существует столько необъяснимых фактов, а ты веришь словам врачей. Я хочу верить в чудо, Дим, и я согласна бороться за него наперекор всем твоим твёрдым «Нет»...

Утыкаюсь влажным носом в рубашку пропитанную насквозь его родным запахом, вдыхаю и успокаиваюсь. Как же хорошо, когда он рядом. Моё тело наполняется умиротворённостью в то время, когда его напряжено до предела. Остываю, перехожу на спокойный тон, меняя тему разговора, пока он окончательно не сорвался из-за перепадов моего настроения.

— Десерт хочешь? Я приготовила сладкие творожные шарики, — тянусь губами к треугольничку кожи в распахнутом вороте рубашки. Целую, желая как можно дольше продлить эти мгновения.

— Очень хочу... — в тихом шёпоте, проникающем под корни волос на макушке, слышится провокация. Неохотно разжимает объятия, тянется рукой к выдвижному ящику, в котором хранятся столовые приборы, и достаёт вилку.

— Всё-таки надумал снять пробу? — на душе радостно, как у ребёнка, которого вот-вот похвалят за заслуги.

— Угу... — с любопытством заглядывает в кастрюлю, накалывает ломтик мяса и подносит ко рту. Завороженно наблюдаю за тем, как его чувственные губы обхватывают сочный кусочек говядины и скользят по вилке, снимая с неё лакомство. Низ живота мгновенно скручивает болезненными спазмами от неудовлетворённой страсти. Никогда бы не подумала, что можно так сильно желать мужчину. Быть одержимой им, зависимой в буквальном смысле слова.

Дмитрий блаженно жмурится, урчит и постанывает, смакуя мой кулинарный шедевр. Моё любопытство берёт верх над терпением.

— Ну как? — затаив дыхание, жду вердикт.

— Ты превзошла мои ожидания, — наглец растягивает ослепительную улыбку и снова тянется за очередным кусочком мяса. В кастрюлю!!!

Облегчённо выдыхаю и иду к холодильнику за десертом. Извлекаю сладости, с умилением наблюдая за тем, с каким удовольствием мужчина дегустирует поздний ужин, запивая вином. Сказать, чтобы не ел из кастрюли, не то еда прокиснет, язык не поворачивается.

— В котором часу ты завтра уезжаешь? — задерживаюсь взглядом на его красивых кистях рук с выступающим венозным рисунком. То, как он задумчиво вертит длинными пальцами бокал, завораживает. Сглатываю, ощущая, как моя кожа начинает разгораться.

— Вылет в Москву в восемь вечера, — голос звучит спокойно, дурманя слух легкой хрипотцой. Дима отходит к столу, наливает себе ещё немного вина и ставит бокал на стеклянную поверхность. Снимает с себя пиджак и вешает на спинку стула. На другом конце столешницы в пролитом мягком свете от кухонной вытяжки замечаю чёрную коробку с золотистым тиснением. По телу разливается приятное тепло. Неужели опять цветы?..

— Поедешь из офиса прямиком в аэропорт? — сдерживаю любопытство заглянуть и проверить свою теорию.

— Иди сюда, — устало садится на диван, откидывая голову на спинку. — Возможно, заскочу домой, чтобы тебя увидеть перед отлётом. Подойди, посиди со мной перед сном. Расскажи, как прошёл ваш день.

Наполняю вазочку десертом, посыпаю сверху тёртым шоколадом и кокосом. Фантазия джемом рисует сердечко, и я воспроизвожу это в реальности, придавая блюду эстетическую завершённость.

— Сашка просился на детскую площадку. Может завтра встретимся там же, в торговом центре, и пообедаем вместе?

— Если не возникнет накладок, я с удовольствием проведу с вами обеденное время. На завтра запланировано много дел.

Достаю десертную ложечку и иду к нему.

— А если возникнут?

Останавливаюсь между широко раздвинутыми ногами, упираясь голенями в диван.

— Забежишь ко мне в офис, — Дима поднимает голову, упираясь пристальным взглядом в открывшуюся ложбинку между грудей. — Я оставлю пропуск, пообедаем на месте.

Подает руку. Цепляюсь за его пальцы, и он тянет меня на себя, вынуждая вскарабкаться на диван и оседлать его бёдра.

— Я буду ждать вечером твоего звонка. И в субботу тоже, — полушёпотом предупреждаю, набирая ложечкой творожную массу. Запах ванили дразнит аппетит. Дмитрий открывает рот и я с довольной улыбкой скармливаю ему небольшую порцию лакомства, ощущая тёплое прикосновение его ладоней к моим бёдрам. Прикрываю на секундочку глаза, погружаясь в состояние блаженства.

— Ммм... — хвалебно мычит, облизываясь. — Прости, малыш, знаю, что это укор, обещаю со временем исправиться. Определись со списком покупок. Реши, что вам с Алексом нужно и чего не хватает в квартире. Карточка у тебя есть. Чтобы не скучать, займёшься благоустройством нашего жилья. Ты себя чем-нибудь порадовала сегодня?

— Нууу... — задумчиво тяну я, эротично облизывая ложечку запачканную клубничным джемом. Расслабленные и привычные глаза мужчины с интересом следят за моими губами. Облизываюсь и провоцирую Диму соблазнительной улыбкой, наблюдая, как в его мерцающих радужках разгорается интерес.

— Что там у тебя под халатом?

Выжидаю несколько секунд, пытаясь унять сердцебиение, и тихо произношу:

— Я...

Дмитрий.

«Удивительная женщина... ну просто хитрая лиса!» — обнажаю в улыбке зубы, запрокидывая голову назад. Тихо хохочу, поглаживая пальцами её бёдра. Черт! Черт! Чтоб тебя... Успокаиваюсь, вдыхая воздух, наполненный её запахом. Лёгкий аромат духов, ванили, клубники и прочих ароматизаторов растворяется во мне, кружа голову. Так нельзя! Нет, маленькая, чтобы ты там не надела на своё потрясное тело, на секс ты меня не разведёшь... не сегодня. Сегодня я хочу завалиться в кровать, заботясь о твоём здоровье, и хорошо отоспаться.

— Это же провокационное заявление, — забираю из её рук лишние предметы и ставлю рядом на кожаный широкий подлокотник. — Ты даёшь отчёт своим действиям, Анастасия...

Называю полным именем, потому что недоволен её явно неприличной идеей, вспыхнувшей в светлой головушке ещё в обеденное время. В другой раз я бы "оценил" её порыв самой высокой наградой.

— Я, да... — шепчет и тянется пальчиками расстегивать пуговицы на моей рубашке. Перехватываю её кисти. Целую поочерёдно мягкие подушечки пальцев.

— А вот ты нет, Дима... — огорчённо добавляет спустя несколько секунд раздумий.

— Ася... — в повисшей паузе звучит мой обреченный вздох.

Стоит ей прикоснуться к моему телу и я слечу с катушек. Я же не железный, мать её! Достаточно с меня внезапных стояков во время рабочего дня! После вчерашней ночи меня буквально разрывает от желания, и эта хитрая лиса знает на какие кнопки давить, чтобы добиться своего.

— Не хочешь массаж? — освобождает руки от захвата и зарывается пальцами в мои волосы, глубоко, массируя подушечками ожившую мурашками кожу затылка. Не сдерживаю низкого стона. Меня будто окунают в ванну с парным молоком. Каждая уставшая клеточка в теле заполняется покалывающим тёплом. Закрываю глаза.

— Мммм... Ещё хочу... Боже, как хорош-ш-ш-о-о-о, малышшш...

— Знаю, любимый. Расслабься, — её томный голос струится по венам, распаляя кровь, снимает в мышцах напряжение, опустошает голову от лишних дум.

— Малы-ы-ш-ш.., — озвучиваю последнее, что меня волнует, — ты же знаешь, чем все это может закончиться... Омммг... сильнее надавливай... шею хочу... и мышцы плеч... о, дааа...

Пальчики ныряют к ключицам, раздвигая ворот рубашки ещё шире. Одежда фиксирует движение её рук, блокирует доступ к моей груди. Сдаюсь и позволяю ей расстегнуть все до последней пуговицы, открыть свой торс, а следом и вовсе обнажить до пояса. Её прикосновения то нежные, то сильные, насколько это возможно, вводят в неописуемый блаженный транс, уносят меня за пределы другой реальности. Я не осознаю, в какой момент и сам пробираюсь руками под полы халатика и раздвигаю их в разные стороны, скользя по округлым бёдрам всё выше и выше, до тонкой талии, сжимая её под рёбрами.

— Худенькая... — констатирую факт, поглаживая большими пальцами плоский бархатный живот. Находясь в полной расслабленности, с опущенными веками, чувствую, как она медленно наклоняется ко мне, и я не сдерживаю себя, машинально тянусь к её губам, сдвигая ладони на спину, обнимаю, прижимая к себе. — Ты плохо питаешься, Ася...

— Я хочу тебя трогать... — шепчет, обжигая дыханием мои губы. Язык со вкусом клубники врывается в рот, скользит по моему языку, горячо лаская. Отвечаю ей с такой же пылкостью, испытывая в теле прилив энергии. Мощный адреналиновый взрыв — и я, словно гонщик на трассе, сминая жадно её губы, лечу на бешеной скорости, рискуя расшибиться вдребезги. В ушах глухо звенит пряжка ремня... шаркает змейка на ширинке... миг, и её тёплая ладошка плотно обхватывает напряжённый член, а большой палец скользит по вздувшийся вене к верхушке головки, сводя меня с ума.

— Ох, блять! Ася... — срывается рваный вздох. Интуитивно подаюсь бёдрами вверх, сжимая пальцы на упругой заднице. Пытаюсь совладать с накатившей волной острого возбуждения. Распахивая веки, встречаюсь с её пленительным глубоким взглядом и вижу в нём дикое неуёмное желание близости.

— Возьми его в рот... — хрипло приказываю, не разрывая взора, и едва сдерживаюсь, чтобы не кончить от плавных движений её руки. Всё-таки воздержание даёт о себе знать. Она отрицательно вертит головой.

— Хочу тебя чувствовать в себе... — приподнимается для того, чтобы отодвинуть полоску трусиков и направить член во влагалище, при этом ошеломляет меня аппетитной формой груди, красиво уложенной в возбуждающий эротическую фантазию бюстгальтер. Красный, мать её! Распахнувшись, беспощадный халатик таки явил мне её убойный сюрприз... Слишком откровенный, завершающий образ страстной женщины, стремительно подталкивающий к стопроцентному поражению!

— Ася, черт! — с губ слетает едва ли не умоляющий рык. С наслаждением зарываюсь языком в ложбинку вздымающейся груди и облизываю один из холмиков, всасывая и покусывая нежную кожу рядом с острым соском, заводясь на максимум от её соблазнительного вида. — Не глупи, я согласен на оральный секс, — перехватываю ладонями за талию, пытаюсь помешать ей опуститься на жаждущий погружения член.

— Не смей меня отталкивать... — её отчаянье обескураживает меня, на мгновение лишает контроля. Ася одним плавным движением опускается до упора, высвобождая на волю сдавленный стон облегчения. Моё тело окатывает огненная волна экстаза.

— Твою же мать! — задыхаюсь, впиваясь в талию мёртвой хваткой, обездвиживаю на себе, чтобы удержать толчок горячего семени к устью уретры. — Что же ты твориш-ш-ш-шь?

— Я люблю тебя...

— А я разве нет, малыш? Ты.., — в растерянности пытаюсь подобрать подходящие слова, обнимая, прижимая к себе и целуя её, — ...сумасшедшая глупышка!

Ася.

— О, Бо-о-о-ж-ж-е..! — запрокидываю голову и закусываю губу, медленно двигаясь на нём. Громкий и протяжный стон вырывается из моей груди. Тело, окутанное тонким чувством удовольствия, дрожит в плену его сильных и умелых рук. Всё, что мне было нужно — его любовь... его прикосновения... его тепло... чувствовать его в себе и знать, что он только мой...

Мой любимый мужчина... Единственный. Родной. Необходимый.

Его волосы на макушке так приятно щекочут ладони. Пропускаю их сквозь пальцы, сжимая с огромным наслаждением.

— Дим-м-м-а-а... — с протяжным стоном вбираю член в себя как можно глубже, плавно и чувственно насаживаясь на него... снова и снова...

— Замри..! — хриплый рык пронзает мой слух. — Не шевелись, прошу, иначе я взорвусь... — протяжно шипит. Лицо Дмитрия напряжено. Несколько вен тотчас пропечатываются у него на лбу. Крепкие руки фиксируют намертво таз, прижимая попу к его каменным бёдрам. Я замираю, едва дыша, наблюдая за эмоциями мужчины. Они завораживают и возбуждают ещё сильнее. От этого внутри всё содрогается, сжимается в тугие пружины и требует разрядки.