Идите и убивайте! Афанасьев Александр

14 мая 202…

года. Львов, Украина. Бандеровщина

Львов. Город Льва.

Возможно последний город той, старой Европы, Европы до 1914 года, чудесным образом законсервировавшийся во времени – и в девяносто первом внезапно для всех и может для себя самого – вышедший на авансцену истории.

Когда Украина стала независимой – она и по территории и по численности почти соответствовала Австро-Венгрии до развала, частью которой, кстати, был Львов, тогда – Лемберг. Случайность?

Или усмешка истории?

Мощеные булыжником улицы, типично европейская архитектура центра, готические шпили костелов соседствуют с луковками куполов православных церквей. Святоюр – символ и свидетель украинской независимости, самой ее идеи. Бренькающие на поворотах трамваи старой европейской колеи – всего тысяча миллиметров, так же как в Виннице. Сильно не похожий на украинский язык – львивская гвара, вместе с ее колежанками, филижанками и дефилядой.

Бандеровщина. Бандера здесь даже не символ, он соль и кровь этой земли, Бандера может сидеть за соседним столиком в кафе, его вы можете задеть на выходе из трамвая и извиниться… бандеровщина здесь не вызов России, как в Киеве, это сама жизнь, ее образ, ее смысл. Вечная борьба, почти всегда неравная, выживание под ударами чужих государственных машин. Бандера – и вера. Вера здесь не католическая и не православная – нечто среднее, но при этом очень сильная. Здесь у сельских дорог стоят каплички с иконами, здесь члены избирательной комиссии не напоказ, а искренне молятся перед заседанием, здесь всем городом хоронили митрополита Андрея Шептицкого. Та вера, что убита восточнее, что превратилась скорее в ритуал – здесь живая и искренняя.

Здесь нет ненависти, как ни странно – ты ее не чувствуешь. Ты чувствуешь, что ты чужой. Что здесь все иначе, что тут жизнь устраивается и складывается совсем по-другому. И люди готовы защищать этот свой уклад жизни с обрезом или автоматом – с чем угодно. Как только ты это понимаешь – ты даже на бандеровщину начинаешь смотреть несколько иначе. Люди как могли защищали свой образ жизни. Свой, не наш. Если в Киеве ты свой, то тут ты – чужой. И вопрос в том – где провести черту, за которой терроризм превращается в героизм…

Сейчас Львов затаился. Думает. Нынешняя власть его не устраивает – но сил пока нет. У польского консульства на Коцюбинского – километровая очередь: сдают и получают биометрию, оформляют документы на карту поляка, позволяющую учиться и лечиться в Польше. Все больше и больше украинцев бросают свою мати Украину, едут в Европу в поисках лучшей доли. Эту очередь не трогают даже молодчики УНС, рыскающие по городу в поисках кого бы избить. Понимают – здесь шутить не будут, поставят на ножи…

Одна из штаб-квартир УНС – находится на Чайковского, напротив здания, которое снимает под свои нужды европейская миссия по реконструкции. Европейцев не трогают, европейцы же идя на работу, стараются не замечать то и дело выходящих из арки молодчиков в черной форме с красными повязками, автомобили с наклейками в виде свастики. Фашистов на Украине нет, Украина – это развивающаяся демократия…

Сейчас на Чайковского не протолкнуться. Несколько машин на европейских номерах заполонили узкую улочку, заставляя прохожих жаться к стенам. Настоящие европейские машины, не дрянь на литовских номерах, которые покупают, чтобы пошлину не платить. Так как во Львове ситуация неоднозначная – принимающая сторона выставила бойцов на посты, а то машины и вскрыть могут, а то угнать. Прохожие стараются не замечать дробовиков в руках бойцов – а полиция сюда даже вызовы не принимает…

Двое, в черных рубашках – зашли в арку, где был офис партии УНС (Украинская народная самооборона), один из них, увидев во дворике незнакомцев и безошибочно опознав в них европейцев, дурачась вскинул руку в нацистском приветствии

– Хайль Гитлер!

Второй – толкнул, рванул руку товарища вниз – ты что делаешь, дурак! Не здесь же!

…

В самом офисе – под настоящий львовский кофе идет неспешный, но конкретный деловой разговор…

– … Не я не понял. Вы нам предлагаете бросить фронт что ли?

…

– Да это же зрада.

…

– А что вы там потеряли?

– Украинское государство следует захишать любыми методами и средствами.

– Зачем оно вам? Ну в армию сходить опыта поднабраться это одно. А так… вы братья понимаете, что русские вас легко на гусеницы намотают?

– Кто сказал?!

– Я сказал. Ну, подобьете вы – танк, два, три. Русские по одному танку в день делают!

– Не, а шо робыть то.

– Я же сказал – робыть нужно не армию – вы все равно ее не сделаете равной русской. Робыть нужно организацию наподобие Талибана.

– А? Дмытро такое говорил

– Зрадник он, отвечаю!

– Вы слушать будете?

…

– Сколько лет американцы пытались справиться с Талибаном. И?

…

– Главное – вера. У вас она есть. И винтовки.

– Вот с этим проблем то и нету…

– Ха-ха…

– Смешного нет ничего. Если старшие договорятся… поработаем.

– Поработаем… друже, а ты сам то кто по-национальности? А то ты на мове Путина чисто размолвляешь.

– Я? Я – националист.

Старшие – сидят двумя этажами выше. Разговор тут намного конкретнее

– Говоришь, десятку выделяют.

– Это на первое время

– Дуже добре. Как делим?

– Надо стволы закупить. Три спишем.

– Это не проблема, у нас Калаш двести пятьдесят стоит, если для своих.

– А взрывчатка?

– Ну с этим сложнее… но решаемо. Сколько надо?

– Тонн пять для начала.

– Сколько…

Тонн пять.

14 мая 202… года. Пожаревац, Сербия

Сербия…

Страна с тяжелой, часто страшной судьбой, которая выстояла, не сдалась – но не смогла, как Россия, создать страну, которую бы боялись, на которую бы боялись нападать. Одна из ключевых стран Балкан, лидер бывшей федерации Югославия, пугало и враг как османов, так и англосаксов. Едва ли не единственный союзник России на Балканах.

Сербию сейчас губила ее репутация. В Европе были уверены, что Сербия наводнена мафиозными группировками, хотя в Хорватии мафии было намного больше, там до сих пор сигаретная мафия правила бал, а в Черногории – мафия пришла к власти. Но виноваты, конечно же, были во всем сербы. Сербия – была одной из немногих стран Балкан, не вступивших в ЕС. Второй кстати была Албания, вечный сербский враг. Конфликт между этими странами – во многом и определял сегодняшнюю повестку дня.

Что же касается Пожареваца – то это был город Слободана Милошевича, его группу так и звали – бизнесмены из Пожареваца. Милошевич уже умер, недавно – похоронили и его жену, но до сих пор Пожаревац был больше чем просто городом. Многие тайные нити политики и экономики и даже не только Сербии – тянулись сюда.

В Пожареваце – одно из лучших мест, где можно перекусить – это отель ресторана Дунай, в самом центре города. Вот там и сидели два человека, про одного из которых никто и ничего не знал – а другой какое-то время был в розыске за торговлю оружием. Потом он понадобился ЦРУ, и розыск с него сняли. Все равно нашли…

– Пятьдесят Черных стрел, столько же Койотов… это много. Такое оружие делается по заказу.

– Долго?

– Скажем… два месяца.

– Это много…

Если раньше производство стрелкового оружия было в каждой стране Восточной Европы, то сейчас многие производства закрылись. Если не считать Чехии – там все своеобразно, почти Запад – крупных оружейных производств осталось три. Сербия – Застава армс, Болгария – Арсенал, и Румыния – два завода, общее название Цугир. Из них у Сербии было лучшее соотношение цены/качества, и они единственные сумели запустить новую линейку – М21 – и ее совершенствовать. У них же были и крупнокалиберные пулеметы НСВ (они называли их Койот) и собственной разработки снайперские винтовки Черная стрела – затвор Маузер, пятидесятый калибр, стоят едва ли не дешевле всех на рынке. Короче говоря, оружейное производство в Крагуеваце было самым развитым в Восточной Европе, а помимо прочего – от бывшей Югославии остались и два крупных патронных завода, в том числе и ДД Ингман, продукция с которого шла в США.

Примерно до начала десятых – оружейное и патронное производство в Сербии, как и в других странах Восточной Европы влачило жалкое существование. Сербия была под санкциями и не могла выйти на американский рынок. Болгары вышли, но там они конкурировали с производствами из России. Но десятые изменили все – конфликты в Ливии, Йемене, Сирии резко повысили спрос на оружие и патроны комблока, а с пятнадцатого года под санкции попало и российское оружие. В итоге – буквально за два – три года и Сербия и Болгария взяли «гроссмейстерский рубеж» в один миллиард долларов оборонного экспорта в год.

Закупщики оружия со стороны США маскировались под коммерческие компании, занимающиеся торговлей оружием и боеприпасами. Например, приехавший в Сербию представитель относился к компании «Мехатроник США», у которой были контракты с Пентагоном и даже небольшое собственное производство. Они почти не рекламировали себя – смысл?

– Куда это пойдет?

– Вам то какая разница? – спросил американец

– Большая – спокойно ответил сербский торговец – в некоторые страны можно продавать, а в некоторые нельзя. Если нельзя, то надо оформлять левые документы, а это дороже.

– Украина.

Серб покачал головой

– Наценка сорок процентов.

Американец не выдержал

– Ты охренел? Никогда не было больше двадцати!

– Здесь другое. Русские много добра сделали сербам. Сербы помнят добро. Если станет известно, что на Украину – многие добавки запросят.

– Не узнают, если не скажешь.

– Я же уже знаю.

Американец исподлобья посмотрел на серба

– А если я в Бухарест поеду? Димитру будет рад.

– Согласен, будет. Только тебе напомнить, какие он тебе дал ДШК? Ствол после сотни выстрелов можно в металлолом. Курды с тобой до сих пор хотят разобраться за такую подлянку. А у меня оружие лучшее из всего, что делают в регионе.

Американец прикинул

– Смотри, Милан. Откусил кусок – не подавись.

– Не подавлюсь. Это ты смотри… ты поставляешь оружие фашистам. Что ты будешь делать, когда они направят его на тебя…

15 мая 202… года. Закарпатье, Украина

Живые мишени, живые мишени,

Все под прицелом никто не забыт.

Выходим как тени, выходим как тени, – живые мишени…

Живые мишени… – живые…

Ирэна Кокрятская

Закарпатье…

Это не просто еще одна область Украины – это другой мир…

Когда-то это были самые дальние и самые малоизученные области Австро-Венгерской Империи – по слухам, тут в лесах жили оборотни и вампиры. В зиму 1915 года – здесь происходило одно из самых малоизученных и жестоких сражений Первой мировой – Русская армия штурмовала Карпаты. Во времена Интербеллума – эти территории были поделены между Польшей, Румынией и Чехословакией. Мало кто знает, например, что Чехословакия изначально имела не две, а три составные части – Чехия, Словакия и Угорщина со столицей в Ужгороде. После второй мировой – Сталин отписал эти стратегические перевалы себе – тем самым обеспечив Советской Армии в случае чего беспрепятственный выход на равнины близ Дуная. Закарпатье – оказалось областью Украинской ССР, составленной из частей трех разных стран – даже четырех, если считать Венгрию. Бандеровщины здесь никогда не было, потому что местные жители не считали себя украинцами. Но и коммунизма тоже не было. Просто… как то жили, среди лесов, старых замков и дорог, отрезанные от остальной страны лесистой стеной Карпат. По-русски здесь мало кто говорил, в основном шпарили на суржике, включавшем в себя русские, украинские, венгерские и еще Бог весть какие слова – закарпатская гвара, которую не поймет ни русский, ни украинец, разве только интуитивно. Родина напоминала о себе пограничниками, которые мешали заниматься контрабандой, да подарками в виде асфальтированных дорог, больниц, школ, мостов – местные были благодарны, хотя жили, как и раньше – сами по себе.

Потом наступил 1991 год и жители Закарпатья вдруг осознали, что они живут не в огромной империи под гордым названием СССР, а в национальном государстве Украина. И жить стало намного хуже – денег не платили, дороги перестали ремонтировать, встала стройка. Хорошо, что украинские пограничники теперь продавались и оптом и в розницу. Но выживать как то все равно было надо.

Так и возникла закарпатская мафия, одна из самых мощных на всем постсоветском пространстве.

Погранпереход Чоп – кто там не стал миллионером, тот дурак. Однажды, уже после 2014 года – туда перевели героя войны за Донбасс. Ему за неделю дали четыре выговора – один например за то, что встретил начальство без форменного головного убора, другой – что вокруг таможенного поста не была скошена трава. И уволили. Герой войны возмущался – как же так, вы что не люди что ли? Ему ответили – люди. Ты герой, потому тебя просто уволили. Другого бы убили. Не любят здесь чужих.

Вся граница была поделена между семьями, группами, кланами. Куски границы покупались и продавались. На территорию Румынии перебросили через реку веревочную переправу. Ночью поднимали, переправляли груз, днем прятали в воду. Для переправки контрабанды использовали все что угодно от собственной спины до самолета Ан-2. На ту сторону шли, прежде всего, сигареты – в любом магазинчике у границы тебе продадут сигареты известных марок без акцизок. Часть из них молдавская, часть – донецкой фабрики Хамадей. Тех, кто задавал глупые вопросы, например, как так – табак из ДНР попадает на западную границу Украины – в живых уже нет. В обратную сторону – шла еда (в Европе она была и дешевле и лучше), шли посылки – таможенные сборы за покупки никто платить не хотел, на посылки разбивали целые фуры и ввозили как частные покупки. Жители приграничных сел подрабатывали «подсадкой» – если ты один в машине, то имеешь право за раз без пошлины провезти товара на пятьдесят евро, а если к тебе в машину сядут еще четверо – на двести пятьдесят. А так как Украина вступила в европейскую конвенцию о малом приграничном движению, жители приграничных сел иногда по несколько раз в день мотались на ту сторону и обратно. Туда несколько пачек сигарет, сюда или подсадкой, или с сумкой из супермаркета. Все дело. Работы то не было никакой.

Хотя нет, была. Работали на государство. Каждый, кто что-то контролировал – что-то с этого имел. Например, очень выгодной была работа лесника – он имел с вырубки леса, и хорошо имел, недавно про одного журналисты написали – у него был в коттедже свой частный зоопарк. Такой вот любитель природы. В селах трудились настоящие негры – это те, кого поймали пограничники при попытке перейти в Европу, и объяснили, что бесплатно только птицы летают. Отработаешь – мы тебя переведем. Но сначала отработай. Пограничники сдавали их внаем в село за деньги.

Но все это было подножьем пирамиды. Наверху были совсем другие…

Такие как, например депутат Колье. Будучи всего лишь депутатом Верховной Рады (в своем округе он получил восемьдесят процентов голосов) – он ногой открывал дверь к президенту Украины.

Говорят, что возвышение депутата Колье началось с довольно романтической – и в то же время мрачной истории. Он был главой района на границе, не лучше и не хуже других. И туда – почему то зачастил тогда еще премьер-министр Виктор Ющенко.

Разгадка была довольно простой. На самой границе – местные власти построили что-то вроде дома отдыха в лесу. Огромный коттедж с баней, с охотой. Отдыхали с местными девушками.

Вот, Виктор Андреевич и влюбился в одну из местных наяд. Девушка забеременела, а Виктор Андреевич как раз примерял на себя тогу морального лидера нации. Он же только что опубликовал программную статью под названием «Мы десять лет жили аморально». И тут выясняется такое. И понятно, что все спросят – а как насчет вас, шановний пан Ющенко? А вы жили и живете морально?

И прощайте президентские амбиции.

Вот Колье и решил вопрос. Девушка родила ребенка, дочку, после чего бесследно исчезла. А девочку удочерил сам Колье, за что и получил сначала депутатство, потом министерство, потом опять депутатство. Сейчас он старался не высовываться, но все знали, кто такой здесь Колье. Он – вор в законе. В смысле – он здесь и вор, он здесь – и закон. Он и сам вряд ли понимал, кто он – но одно у него было не отнять. Кем бы он ни был – он свой край поддерживал всегда, и местные жители, которым на Украину было плевать – упорно шли и голосовали за него. Местные называли его коротко и просто – хозяин.

Сейчас – Михаил Борисович Колье (вообще-то Михал, но тут у всех были русифицированные имена) – стоял на третьем этаже своей огромной виллы в пригороде Ужгорода и выслушивал доклад начальника таможенного поста. Начальник таможенного поста, когда понял что дело неладно, побежал докладывать не начальству, а Колье.

– Уверен, что оружие?

– Мы тайком один контейнер вскрыли, Михаил Борисович. Вот, посмотрите…

Колье с брезгливым выражением лица принял айфон, полистал изображения. Положил на стол.

– И много?

– Целый эшелон…

…

– А до того было еще два…

Колье подтолкнул айфон к таможеннику

– Скромнее надо быть, скромнее. Зачем десятый купил? У меня вот шестой и мне хватает. Хочешь, чтобы про тебя в интернете написали?

Когда таможенник довольный уходил – на первом этаже с ним рассчитались за месяц – Колье тоже вышел. Ворота были открыты, стояли охранники с автоматами, в ворота тяжело вкатывались бронированные Мерседесы.

Головная машина остановилась у крыльца, из него выпрыгнула совсем молоденькая девушка, настоящий чертенок. Подбежала к всесильному хозяину края, обняла его…

– Пап, привет…

И еще одно нельзя было отнять у Хозяина – удочеренную девочку он любил. Родных детей у него не было, он никогда не был женат – но эту девочку он любил как свою дочь и готов был ради нее на все. Она была единственным человеком в этом мире, который мог получить от него все что угодно.

И не раз и не два, выстаивая службы в церкви (а он был прихожанином Московского патриархата) – он беззвучно шептал – Господи, все равно как ты накажешь меня за мои грехи – но не наказывай ее за мои…

– Пап, ты куда уезжал? Я соскучилась.

Девочка училась в соседней Словакии – каждую неделю караван машин отвозил ее через границу на учебу и возвращал обратно. Колье понимал, что будущего здесь, скорее всего, нет, и готовился уходить. Много, ох как много всего разбросано по белу свету, корни чего – здесь, в туманной земле Закарпатья. Польша, Чехия, Словакия. Москва. Тут – дом, тут – квартирка, тут – заводик, принадлежащий неизвестно кому, тут – земля, хозяйство со скотиной. А корни – здесь…

– Гляди, вот оценки проверю…

Хозяин чуть отстранил дочь… да. Почти точная копия матери. И снова – нехорошо кольнуло сердце.

Рано или поздно – за все придется отвечать. За всё…

– Иди в дом. Я к ужину буду.

– Пап, я хотела…

– За ужином расскажешь. Дела.

Когда дочь скрылась за дверью, к Хозяину подошел один из приближенных. До того все старались смотреть в другую сторону – был как то один, который посматривал на дочь Хозяина. Так и пропал без вести.

– Все в порядке – коротко доложил он

Все да не все…

Хозяин посмотрел на часы.

– Поехали. Навестим кое-кого…

…

– Стволы берите.

Главой местного ОГА – был назначен некий Духновский. Это назначение было результатом некоего сложного компромисса между местными и общеукраинскими интересами. Духновский был родом из соседней, Ивано-Франковской области, ранее тоже бывшей под властью Австро-Венгрии, потом Польши. Он работал здесь начальником местного СБУ, потом вернулся уже как глава ОГА – облгосадминистрации. Теоретически он должен был быть проводником политики Киева здесь – фактически же он понимал, что украинского тут с гулькин… понятно, короче. И если он будет вставать на дороге местным – его либо оболгут, либо убьют. Так что Духновский решил, что если коррупцию нельзя победить, то ее надо возглавить и со спокойным сердцем заселился в трехэтажный особняк, который ему преподнесли в подарок местные криминальные лидеры…

Духновский знал, кто такой Колье, не раз встречался с ним. Но сейчас, видя с террасы третьего этажа, как караван черных машин остановился на дорожке к его дому – и он почувствовал себя не в своей тарелке. Хотя… кто тут будет беспредельничать, с одной стороны коттедж главы местного МВД, с другой – главы СБУ…

– Митя…

– Михаил Борисович…

Уже это говорило – ху из ху.

По обычаю троекратно обнялись. Касаясь щекой главы ОГА, Колье негромко сказал на ухо

– Думал, я не узнаю, с…а

– Богородицей клянусь, Михаил Борисович… это не то, что вы думаете…

– Откуда тебе знать, что я думаю?

Глава местного ОГА и Хозяин – шли по тропинке, ведущей в горы. Местной особенностью было то, что человеческая жизнь и природа были совсем близко, и лес мог начинаться у самого забора коттеджа.

– Давай, с самого начала

– Михаил Борисович, это военные. Горнострелковая бригада… они здесь расквартированы будут, об этом уже говорили.

– А почему здесь?

…

– Почему не на Львовщине?

– Дак, у нас горы. Это ж хорошо, Киев денег пошлет…

Хозяин – недолго думая зарядил главе области в ухо, так что тот от неожиданности споткнулся и упал.

– За что!?

– За то, что дурак!

…

– Лежи, не вставай! А то еще уе…!

…

– Три эшелона Дима. Три эшелона со стволами!

– Какие… три эшелона?

Хозяин презрительно посмотрел на лежащего у ног главу области.

– Какой из тебя нахрен руководитель, если у тебя под носом в область стволы эшелонами завозят. А ты ни бе ни ме ни кукареку! Только жрать… вон, пузо наел. Тьфу!

…

– Значит, так… Митя. С утра в понедельник ты должен быть в Киеве. Ставь вопрос… по лесам всякая нечисть бродит… какие-то бандиты. Стволы завозят… эшелонами. Того и гляди будет сепаратизм. Закарпатская народная республика. Запомнил?

…

– И в порядок себя приведи. Ходи в зал. Жирный как поросенок. Смотреть противно.

Сам Хозяин за собой следил. Лучшая сеть спортивных клубов – была его, и он частенько туда захаживал.

На обратном пути – кортеж Хозяина остановился возле припаркованных на обочине дороги джипов с мигалками. Это было местное полицейское начальство…

– Ну? – спросил Хозяин, когда начальник областного МВД, полковник Брагар – сел в машину. Его он знал давно – еще по УБОЗу. Много соли вместе съели. Брагар был одним из тех людей в области, которых Хозяин не презирал, а уважал. За то, что выбрался наверх сам, без лапы, с должности простого участкового. Где надо льстил, где надо – помогал, где надо – убивал, а было и такое. Но – вырвался, выцарапался. Как и сам Хозяин, отец которого был директором базы, севшим на восемь лет за хищения социалистической собственности. Именно тогда – Хозяин все для себя решил, и с пути уже не сходил.

Полковник Брагар нервничал – это было видно по тому, как он нервно перебирал пальцами четки в своих руках. И это само по себе было плохо – полковник был не из тех, кого легко заставить нервничать…

– Короче, составы разгружались в Мукачево.

…

– Ну, что телишься

– Знаешь, отвод там есть?

– К лесопилкам

– К ним самым. Вот там их и разгружали. Не на товарном дворе.

Сказать, что Хозяина это испугало – было нельзя. Но напрягло – это точно. Мукачевские лесопилки принадлежали Портному. Человеку, с которым отношения у него были сильно натянутыми. Портной был родственником нынешнего главы Львовщины – и это само по себе было вызовом. Потому что Закарпатье и Львовщина всегда были на ножах. И не столько потому, что Львовщина была эталоном украинского патриотизма, а Закарпатье на него плевать хотело. Но и потому что Львовщина и Закарпатье были конкурентами по всем способам заработка, какие только были на границе. Тут тебе и контрабанда и лес и сигареты и спиртное и посылки…

У Портного были связи наверху, потому его и продавили сверху – в нагрузку для Закарпатья. Сейчас он хищнически вырубал лес, оставляя голые склоны. Лесопилки работали без остановки. Но сам Портной в области не жил – опасался, и правильно делал. Здесь ему жить нельзя.

– Теперь еще. У делянок охрана, но это только с виду охрана. Лагеря там. Как минимум три только у нас. Район Коломыйи, Львовщины… их не один, и не два, короче. В каждом человек сто – сто пятьдесят.

– А сам что думаешь?

Начальник МВД стукнул кулаком по ладони.

– Дело мутное. Слухи ходят, что это оперативные бригады для борьбы с незаконными порубками леса…

– Чего…

…

– Незаконные порубки леса – а стволы выгружают на заднем дворе у Портного?

Полковник пожал плечами

– Кто что охраняет, тот то и имеет, вы же понимаете. Всем нельзя, а Портному – можно.

– А он не о…л?

На этот раз Хозяин разозлился всерьез.

– Сколько с тобой человек? Доверять можно?

– Шестеро.

– А лагерь ближайший где?

– Ось тут.

– А давай-ка к ним наведаемся. Прямо сейчас. Да и спросим…

За Завидово – остатки асфальтированной еще во времена СССР дороги закончились, дорога уходила в горы. Впрочем, разницы между горной и районной дорогой не было – и та и та разбиты лесовозами в хлам. Ямы такие, что и слон поместится. В некоторых местах совсем уж разбитые места подсыпаны щебенкой – это за частный счет, потому, что машины не могли пройти. Лесорубы – вырубали лес так, что у самой дороги деревья оставляли, а дальше вырубали все подчистую. Получалось, как лысина на голове человека с остатками волос по краям.

Хозяин знал, что отделались от новой власти они легко… отдали лес и еще кое-что по мелочи. Основное все равно осталось в своих, хозяйских руках. Но сейчас, видя как нагло, беспредельно хозяйствуют на их земле чужаки – Хозяин ощутил нестерпимый гнев, такой что кулаки сжались до боли. Твари… ненасытные. А ведь это только начало. Вырубят деревья, обезлесят край, создадут пустыню – а потом что? Думаете, остановятся? Нет, потребуют что-то еще. Их не прокормить. Львовские, с..и. Не дали им вовремя окорот – и вот…

С..и.

– Стоять! – сказал хозяин.

Машины – его и полицейские остановились, Хозяин вышел. Подошел и Брагар.

– Чуешь?

Полицейский прислушался. В горах – больше не слышно было вездесущего визга мотопил. Зато приглушенно, но отчетливо слышались выстрелы…

По дороге в горы – было небольшое село, сейчас наполовину заброшенное. Все кто мог – отсюда уезжали. Караван машин – пропылил улицей между бедных домов крестьян и богатых – контрабандистов, между старых Москвичей и черных китайских джипов и остановились у необычно большого и хорошо выглядящего здания, совмещавшего в себе оптовую торговлю, розничную торговлю и немудреную столовую со спиртным. Понятно, что никаких разрешений на торговлю не было.

Боевики Хозяина сноровисто направились к зданию и привели владельца бизнеса, который что-то доедал. Был он толстым как шар, довольным жизнью. Увидев, кто к нему приехал, он побелел как мел