Тот, кто ходит сам по себе Щепетнов Евгений

Снова потрогал, усилил нажим, действуя правой лапой. Решетка повернулась на петлях, я постарался открыть совсем, прижать ее к стене, каждый миг ожидая крика, шума, летящего снаряда в виде здоровенного башмака. Нет, все тихо, спокойно, сопение в комнате ровное, тон дыхания не изменился. Хорошо все-таки иметь кошачий слух! Но лучше бы человечий, черт подери… вместе с телом.

Хозяин комнаты лежал на подобии дивана – роскошном, обитом чем-то вроде серебристой парчи. Глаза его были закрыты, в уголке рта пузырилась слюна, и выглядело это все довольно противно. Может, потому, что я знал об этом парне то, что я знал, а может, просто потому, что никогда не любил красавчиков-мажоров.

Нет, я сам не был мажором! Ну да, потомственный москвич, да, родители, можно сказать, обеспеченные люди, но я никогда не был разнузданным наглым мажоришкой, сидящим на шее родителей! Я учился, работал, зарабатывал! Квартиру купил отец? И что?! Никому отцы не помогали, что ли?! Будут у меня дети, и я им помогу! Если возможность будет. Хм-м… дети? Котята? Тьфу!

Размышлял я секунд десять, не решаясь действовать, потом мягко спрыгнул в массивное кресло, сделав все, чтобы не создать много шума. Это удалось, мягкая подушка спружинила, а я тут же шмыгнул под столик у выхода и затаился там, задыхаясь от запаха ношеных башмаков.

Проклятый вонючка! Это же надо так запускать свои ноги! Он их никогда не моет, что ли? Или просто нюх у меня слишком чувствительный? М-да-а… Плохо же кошки нас воспринимают. Мы для них вонючки, да еще и сумасшедшие вонючки! Делаем СТРАННОЕ. Иногда – мерзкое. Попробуй, объясни кошке, зачем ее надо стричь? С точки зрения кошки, сие деяние отвратительное, глупое, жестокое и коварное – вместо угощения хозяин хватает доверившееся ему существо, зажимает и делает больно страшно жужжащей мерзкой штукой!

Вовремя спрятался. Буквально через несколько секунд после того, как я спрятался под столик, в дверь осторожно постучали – три раза, потом еще два, будто шифр. Может, это и был шифр, потому что хозяин комнаты тут же вскочил с подушек дивана и шагнул к двери, шлепая по каменному полу носками, вызвавшими у меня бурю чувств, главным из которых было отвращение. Ужасно хотелось высунуть лапу из-под ткани и цапнуть за пятку! Еле сдержался. Все-таки кошачье вылезает из глубин души, и если не контролировать себя…

– Ты готов? – Голос принадлежал совсем молодому человеку с буквально ангельским, чистым и ясным лицом – ну просто-таки иконописное лицо! Посмотришь на такого и подумаешь: «Ну разве этот мальчик может сделать что-то плохое?! Да на него ведь наговаривают!» Небольшого роста, худощавый, темноволосый, неброско одетый – прилежный студент, честный парень, разве он может искать киллера для невинной девушки, отказавшей ухажеру? Но это был именно он – посредник, советник, демон в человеческом обличье.

Демон?! Тьфу, как они загадили мозги со своей чертовой магией! Придет же в голову…

– Готов. – Голос был хриплым, то ли со сна, то ли от пьянки. От его хозяина за несколько шагов несло какой-то низкопробной сивухой. Что они тут пьют? Гадость какая-то! Нет бы наладить производство чего-то вроде шампанского или виски! Впрочем, перегар всегда отвратителен, что бы ты ни пил накануне.

– Я имел в виду деньги, – мягко пояснил пришелец. – Ты все сделал? Деньги принес? Я смотрю – ты пьян?

– Пьян я или нет – какое тебе дело? – грубо бросил хозяин комнаты. – Вон там, в ящике. Пересчитай.

Пришелец выдвинул ящик, достал кожаный мешочек, вытряхнул на стол желтые и белые кружочки. Быстро потолкал их пальцем, пересчитывая, и удовлетворенно кивнул:

– Все в порядке. Ну что же, все так, как и договаривались. Я удаляюсь. Если что – ты знаешь, где меня найти.

– Знаю, знаю! – Парень прищурился и многозначительно кивнул головой. – Два месяца тебе, и я хочу увидеть, как она умрет в муках! Два, повторяю, не три! И пусть чахнет, пусть умирает, как больное животное! Как жалкое, раздавленное колесами телеги животное! Как… как…

– Я понял тебя, – не очень вежливо перебил собеседник. – Зачем повторяться? Кстати, ты забрал назад свое заявление? Из ректората?

– Эти старые твари отказались его вернуть. Говорят, будем разбираться, обвинение в черной магии слишком серьезно.

– Вот почему ты не спросил меня, прежде чем подавать жалобу? Я бы тебе сразу сказал – такое возможно. Это параграф три уложения о Запретах. Ну да ладно. В принципе, ничего страшного в этом нет, невозможно доказать, что ты специально, злонамеренно обвинил девицу в черной магии. Ну показалось тебе, и что? Слишком уж странно вел себя этот кот. В общем, продумай, что будешь говорить. Когда суд?

– Завтра. В полдень. Вот что… может, ты подготовишь мне речь? Ну… для суда? Да, да – не смотри на меня так! Я тебе заплачу! Две марки! Три, демон тебя раздери!

– Я тебе давно хотел сказать… ты слишком разбрасываешься проклятиями. Кто-нибудь не очень сведущий может подумать, что ты используешь черную магию. А если тот, на кого ты бросил свое проклятие еще и умрет… или заболеет… слухи разнесутся очень далеко, и это может не понравиться твоему отцу. Узнает еще император – что он скажет? «Почему твой сын занимается запретной магией?» Да? И что тогда будет? Подумай над этим. Нужно сдерживать свой язык, особенно если ты наследник богатого и древнего рода.

– Ты еще мне будешь указывать, как говорить?! За собой смотри! А я уж как-нибудь разберусь со своим языком! Иди и займись делами! Завтра утром жду доклад для суда! И по главному делу – смотри, не обмани меня! На краю света достану, не сомневайся! Никакая магия не спасет! Пошел отсюда!

Я почувствовал, как распахнулась дверь, осторожно выглянул из-под нависающей ткани, закрывающей столик, и… попался!

– Кот! Это кот! Это тот же кот, что был у девки!

Мажор возбужденно вопил, показывая на меня пальцем, но я стрелой бросился к двери, шмыгнул между ног его советника и выскочил в коридор. Вернее – вылетел. Каким-то чудом «мальчик-ангелок» успел пнуть меня в зад, и остаток пути до противоположной стены я пролетел по воздуху, врезавшись затем в нее с такой силой, что у меня помутилось сознание и хрустнули кости.

Я тут же вскочил, отпрыгнув в сторону, и это меня спасло – огненный шар, похожий на микроболид, врезался в пол в том месте, где я только что лежал. «Болид» оставил после себя обожженный черный овал, от которого ощутимо воняло паленой шерстью, и только через секунду я понял, что паленым воняло не от пола, а от меня – мой великолепный пушистый хвост потерял свое великолепие, лишившись части своих мягких полосатых шерстинок.

А дальше стало еще хуже – проклятый мажор-графенок еще трижды успел метнуть в мою сторону огненные шары, и если бы не кошачья ловкость и не человеческий разум – вряд ли я ушел бы оттуда живым. Я прыгал из стороны в сторону, как завзятый спецназовец, не давая как следует прицелиться, и скрылся за поворотом коридора прежде, чем тот догадался применить что-то парализующее, замораживающее (я услышал, как советник негодяя спокойным голосом предложил наколдовать именно это).

Из дверей вдоль коридора начали показываться головы – парни и девушки изумленно смотрели, как по коридору несется кот, благоухающий паленой шерстью, а позади раздается отборная ругань, явно относящаяся к этому самому несчастному коту.

Проскочив вдоль коридора, я выскочил во двор, сделал большой круг, шныряя между ног случайных прохожих, и, мгновенно просчитав ситуацию, укрылся под стоящей у стены конюшни телегой с уложенными на ней бревнами, видимо приготовленными для распиловки на дрова. Сквозь булыжник мостовой пророс куст какой-то пряной, удушающе пахнущей травы, и за ним можно было укрыться, дожидаясь, когда стемнеет.

Солнце уже практически скрылось за горизонтом, так что ждать темноты оставалось совсем недолго.

Вот только задача была не решена! Ради чего я влез в эту проклятую комнату и едва не лишился своей великолепной шубы? Чтобы проследить за советником мажора! И что сделано? Да ничего! Подслушать я мог и у решетки! В безопасности!

Я сидел под телегой и упивался самобичеванием, когда в нос вдруг ударила волна знакомого запаха – ОН! Он шел мимо! Советник! Куда шел?! Может, как раз туда, куда нужно?

Выждав несколько секунд, выглянул из-за куста и убедился – точно он!

И тогда я выскользнул из укрытия и пошел следом, стараясь держаться в вечерней тени.