Черная кошка в темной комнате Андреева Наталья

Темная комната 1

Сила Игнатьевич выключил компьютер и позволил себе немного расслабиться: ну, теперь можно! После чего покосился на бутылку элитного коньяка, стоящую справа. Выждал паузу, дабы оттянуть сладостный миг, мелко, коротко, но с чувством вздохнул – и уж тогда протянул руку. Правило номер раз он не нарушал ни при каких обстоятельствах: за работой не пить. Сначала дело, а уж потом…

А дело у него было большое. Да что там! Огромное! Начиналось все с ручейка. Тоненькая струйка денег лилась в его карманы, огибая препятствия, то и дело возникающие на пути. Налоговая, санэпидемстанция, пожарный инспектор, таможня, ОБЭП… Конца и краю этому не было. Препятствий становилось все больше, размеры их увеличивались, но и денежный поток не уменьшался, напротив, становился все шире и шире. Наконец полноводная золотоносная река вышла из берегов и поглотила все препятствия: налоговиков, сотрудников санэпидемстанции, таможенников, пожарных инспекторов… Денег стало так много, что все камни, стоящие на пути, оказались затоплены. Мешать они, конечно, еще мешали, но золотой поток перекрывал их с лихвой. Они сделались мелями, которые он знал теперь наперечет, как опытный лоцман. Лайнер «Сила Игнатьевич Мамонов» вышел в большое плавание.

Теперь он осуществил проект, который в шутку называл «пенсионным». Придет время, и великий Мамонов отойдет от дел. Останется главным держателем акций, а управлять процессом будут другие. Ему же придется лишь собирать дань и наслаждаться жизнью в загородном доме, на лоне природы. Мало, но вкусно есть, много спать, по утрам совершать пробежку, вечером – заплыв в собственном бассейне, перед обедом гулять, а за завтраком просматривать свежую прессу, оставаясь равнодушным ко всему, что происходит в стране и в мире. И отдыхать, отдыхать, отдыхать… Хватит, наработался.

Что же касается заработанных денег, Сила Игнатьевич вложил их все в строительство современного торгово-развлекательного центра. Подземный многоэтажный гараж, три кинозала, пять ресторанов, больше тысячи квадратных метров торговых площадей… Он выиграл тендер, прикупил обанкротившееся предприятие в столице, вывез производственные мощности за город, старое здание снес – и началась стройка. От завода вскоре избавился, да не без выгоды, и все свои силы сосредоточил на строительстве нового объекта. Детей у него не было, и торговый центр стал для Мамонова все равно что долгожданный ребенок. Сначала он вынашивал проект. Долго, чуть ли не год. Нанимал лучших архитекторов, отсматривал образцы стройматериалов, до хрипоты обсуждал отделку, истово торговался, ночей не спал – все грезил, представляя себе красавца первенца. Ах, что за чудо!

Виделось ему здание чистых, строгих линий. Стекло, бетон, пластик, белизна, позолота. Чтобы выглядело богато. Зеркальные окна, сквозь которые днем невозможно с улицы разглядеть, что находится внутри, а с наступлением темноты, да с подсветкой все было бы как на ладони: лестничные пролеты, эскалаторы, лифты, витрины, товар на полках. И чтоб непременно под куполом. Родился Сила Игнатьевич в деревне; мать его была женщиной набожной, по церковным праздникам зажигала перед иконой, висящей в красном углу, лампаду, тайком отмечала Пасху, когда это еще было не в моде, и велела сыну ни при каких условиях не снимать нательный крест. Поэтому купола были его слабостью. Пусть он, то есть купол, будет прозрачным. Под ним, на верхнем этаже, можно сделать шикарный ресторан. А всего этажей будет три. Плюс подземный гараж этажей этак в пять. И лифт. Тоже прозрачный. Как в Охотном Ряду. А лучше два лифта. Один напротив другого. Прозрачные лифты сейчас в моде. Из них должен открываться вид на фонтан. Какие фотоснимки смогут делать посетители! Звенящие струи воды, опять же подсветка, стекло, бетон, пластик, белизна, позолота… Пообедали в ресторане, в прозрачном лифте спустились вниз, к фонтану, сфотографировались на память, купили серьги-броши, памятные сувениры, получили по воздушному шарику или по мягкой игрушке. Милости просим, гости дорогие, приходите к нам еще!

Торговые площади станут сдавать в аренду – место бойкое, народ пойдет. Ох как пойдет! И цена за аренду будет ого-го! Но желающие найдутся. А денежки рекой потекут в карман Силе Игнатьевичу Мамонову. Вот потому он и засиживается допоздна, все проверяет и перепроверяет. Скоро открытие, проколов быть не должно. Первый день – он самый важный. Тьфу-тьфу-тьфу! Чтобы народу было много, чтобы все были довольны, чтобы в газетах хорошо написали да телевизионщики приехали. Как же! Первенец! Он же последыш. Ведь так и надорваться можно. Здоровье у Силы Игнатьевича давно уже пошатнулось. Врачи предостерегали: берегите себя, не нервничайте, не принимайте все близко к сердцу. А как не принимать? На себя работает, не на дядю. Вон уже – вся голова седая! Сорок лет не возраст, но и жизнь нынче не сахар. Все нервы, нервы…

Пока объект не сдан, не на плаву, он, как капитан, уходит с корабля последним. Окна в кабинете хозяина светятся за полночь. Одиночество Сила Игнатьевич любит. На его родине затеряться можно в привольных степях. А здесь что? Суета, толчея, беготня. Народу-то сколько! Устав от пробок, от городской суеты, отпустив секретаршу и прочих сотрудников, хозяин любит пару часов поработать в одиночестве. Вот и сегодня: все уже ушли, а он все сидит за компьютером. Изучает документ. Такое дело нельзя пустить на самотек. Народ у нас какой: если хозяин рядом не стоит, через плечо не заглядывает, – непременно напортачат. Сказал же – открытие должно запомниться. А они прислали сценарий как из-под копирки. Одним словом, пошлость, банальщина. Ну не хотят проявить фантазию! Придется самому. А до открытия осталось… Десять дней!

Он посмотрел на календарь, в котором зачеркивал дни, оставшиеся до открытия торгового центра. Когда-то вот так же зачеркивал дни, оставшиеся до отпуска. Десять, значит. За это надо выпить! Еще одна рюмка элитного коньяку была опрокинута, и огненная жидкость побежала по жилам. Хорошо!

Алкоголиком он себя не считал, и до женитьбы пил гораздо меньше. А первое время после женитьбы не пил вообще. Пока не понял, какую сделал глупость. И вот тогда у Силы Игнатьевича вошло в привычку заканчивать день принятием горячительных напитков высокого градуса. Он засиживался на работе допоздна, а перед тем как поехать к жене, непременно напивался. Иногда садился за руль сам, а иной раз вызывал шофера. Когда вести машину был уже не в состоянии. Порог родного дома Сила Игнатьевич переступал на взводе. Так ему было легче.

Жена сразу же начинала скандалить. Тут уж Сила Игнатьевич давал волю и своим чувствам. В трезвом виде рука на женщину не поднималась. Он, как и отец-покойник, угрюмо молчал, стараясь не замечать второй половины. Крутится что-то, жужжит над ухом вроде осы. Вечно ей что-то надо! Иногда жалит. Больно. Прихлопнуть ее – и дело с концом! Да рука не поднимается. Мать внушила, как приговорила: убийство – тяжкий грех. Сколько раз он, сладко зажмурившись, представлял жену мертвой. Но чтоб сама. Вот приходит он домой, а она лежит на кровати недвижимая. Таблеток наглоталась.

Как же! Такая наглотается! Скорее рак на горе свистнет, нежели госпожа Мамонова, жена миллионера, покончит свою молодую красивую жизнь самоубийством! А развестись – так половину имущества придется переписать на нее. Какую же он сделал глупость пять лет назад! Вот она, любовь! Для кого розы-мимозы, а для кого сплошное разорение! Торговый центр делить, вы подумайте! В который он душу вложил – а она только хаяла! Что бы он ни придумал, у нее одно слово: деревенщина. А сама-то! Можно подумать, на Парнасе родилась! Сила Игнатьевич скрипнул зубами. Вот бы кто-нибудь ее…

И сердце сладко замирало. И еще одна рюмочка коньяку бежала по жилам. Все, хватит. А то придется вызывать шофера. После трех рюмок машину он вести в состоянии, а вот четвертая – критическая черта. С некоторых пор он стал быстро пьянеть. Говорят, третья стадия. Она же последняя. Да ну их, врачей-умочей! Какой он, к черту, алкоголик?

Сила Игнатьевич поднялся из-за стола и вдруг пошатнулся. В груди с левой стороны кольнуло. Спокойно. Все в норме. Пора домой. А там уж он «догонится». Выпьет еще, хорошенько закусит, поскандалит с женой, даст ей пару тумаков и спокойно уснет. А эта ходячая глупость…

Он задумался. А что целыми днями делает «эта ходячая глупость»? А ночью, когда он спит как убитый? Ее молодое красивое тело волнует мужа от силы раз в месяц. Работа, нервы и ал… Стоп-стоп-стоп. Он не алкоголик, сказано же. Детектива нанять? Проверить? А лучше бы ее… Ах! Вроде бы отпустило.

Он коротко, мелко, но с чувством вздохнул и вышел из кабинета. Девять вечера, здание опустело, но иллюминация такая, будто здесь с минуты на минуту ждут дорогих гостей. Хозяин еще на работе. Освещение полное. Оба лифта работают. Охрана тоже на месте. Там, в холле. У центрального входа. А он один наверху, на третьем, последнем этаже. Никто его в эти часы не беспокоит. К странностям хозяина все давно уже привыкли. Разводили руками: самодур, да. Должность у него такая. Тут уж либо терпи, либо увольняйся.

Спускался Сила Игнатьевич непременно в лифте. Нравилось ему, плавно перемещаясь сверху вниз, оглядывать свои владения. Площадь на первом этаже, мраморный пол, фонтан, который еще не пустили. Вот и сейчас он вошел в лифт и утопил кнопку. В такой момент он чувствовал себя деревенским мальчишкой. А потом, пока лифт скользил вниз, постепенно возвращался в реальность. Тридцать лет с плеч долой, он впервые приехал в столицу, в гости к тетке, и первый раз в жизни увидел лифт. Вошел в него и торжественно надавил на кнопку. Я еду в лифте! Вы подумайте! И подумайте теперь, чего я добился! Второй этаж: плюс двадцать лет, начало славного пути. А первый – день сегодняшний. Это все мое! Современное здание из стекла и бетона! Подсветка, белизна, позолота! Мое-о-о!!!

Вот почему Сила Игнатьевич так любил одиночество. Ради этих сладких мгновений своего полного и безоговорочного торжества. И хорошо, что никто не видит сейчас выражения его лица и не может угадать его мыслей. Тот, кто может подслушать твои мысли, легко берет власть и над твоими чувствами. Поэтому расслабляться нельзя ни на секунду. Только здесь, в огромном пустом здании, наедине с собой, любимым и обожаемым.

Это все мое! Мое!

И молодая красивая жена. Тоже твоя. С-с-с… Сокровище то есть. Оно. Мамонов помрачнел. Сегодня заявилась к нему на работу. Это его насторожило. Раньше жена торговым центром не интересовалась. Почуяла деньги? Сумасшедшую прибыль? Решила проверить? Тумака ей! Не лезь!

А вдруг у нее появился советчик? Ой нехорошо это! Вновь кольнуло слева в груди. И только представив ее мертвой, он успокоился, а боль прошла. Лифт дернулся. Не заскользил плавно вниз, а именно дернулся.

Что-то не так. У Мамонова была хорошо развита интуиция, именно потому он и заработал столько денег. Еще говорят: звериное чутье. Сила Игнатьевич чувствовал опасность, словно был матерым волком, за которым все время охотились. Это помогало ему избегать рискованных сделок, где его могли надуть. Бывало, он еще не понял, в чем дело, но уже чувствовал: что-то не так. Двери лифта закрылись под мелодичные звуки. Музыку он выбирал сам: она успокаивала. Лифт наконец плавно заскользил вниз.

И в этот момент… Сила Игнатьевич не поверил своим глазам. Едва лифт, в котором он находился, тронулся с места, тот, что был напротив, тоже поехал. А в нем… Ах ты боже мой! То есть дьявол меня забери!

Зрение у Мамонова было отличное. Он ясно видел обоих находящихся в лифте – и мужчину, и женщину. Широкой спиной мужчина закрывал спутницу. У него были огненно-рыжие волосы. И огромные руки в черных перчатках, которыми он сжимал горло женщины. Она оказалась блондинкой. И еще она отчаянно сопротивлялась.

– Э-э-э! – закричал Сила Игнатьевич. И грудью налег на прозрачную кабину лифта, забарабанил по ней кулаками.

Вы подумайте! В его торговом центре какой-то му… В общем, мужчина такое себе позволяет! Иди на улицу и души кого угодно! Выбирай место, му… мужчина! Торговый центр еще не открыт, а в нем уже убивают! Ну и времена, ну и нравы!

В этот момент, увлекшись процессом, незнакомец слегка развернулся, и Мамонов увидел его рыжую бороду и черные очки. Одновременно он увидел и профиль женщины. Это была его жена.

– Давай, давай! – азартно закричал Мамонов. – Души ее! Души!

Он прилип к стеклу. В жилах вскипел коньяк, винные пары ударили в голову, сердце бешено забилось. Он видел, как сбывается его мечта. И стучал кулаком в стенку лифта: давай! Словно услышав его, мужчина сжал огромные руки, и тело женщины обмякло. Какое-то время, показавшееся Силе Игнатьевичу вечностью, она еще дрыгала ногами; каблуки ее модных сапог, которые он тоже узнал, выбивали дробь по полу лифта, как по барабану. Но к тому моменту, когда лифт достиг верхнего этажа, а Сила Игнатьевич, напротив, оказался на первом, женщина затихла. Вне всякого сомнения, она была мертва.

– Уф! – сказал Сила Игнатьевич и вытер со лба пот, словно бы он сам это сделал. И с чувством добавил, обращаясь к неизвестному: – Спасибо тебе, друг! Освободил!

«Друг» в это время выволакивал тело жертвы из лифта. Двери того, в котором ехал Сила Игнатьевич, тоже открылись, и он машинально вышел, потеряв из виду убийцу и его жертву. Потом вдруг опомнился.

– Что же это я делаю? Мне надо туда, к ней. Все ж таки жена!

Но она была мертва, и Сила Игнатьевич рассудил, что торопиться ему некуда. «Другу» же надо успеть скрыться. Такое благодеяние должно быть вознаграждено. Хотя куда деваться убийце? В здании, конечно, имеется запасной выход – согласно правилам противопожарной безопасности.

Ох уж эта безопасность! Сколько же крови выпили из Мамонова эти упыри, пожарные инспектора! Зато теперь не подкопаешься. Но у убийцы нет ключа от двери, за которой находится железная лестница. По ней можно эвакуироваться в случае непредвиденного возгорания. А также сбежать. Сила Игнатьевич так и сделал бы, если бы жена повадилась ходить к нему на работу. Лестница находится не внутри здания, а снаружи, и портит вид – одно утешение, что сзади. Но откуда бы убийце о ней узнать? И ключ покамест только у хозяина. Уходя, он передает его охране, которая находится на объекте круглосуточно, а саму дверь запирает. Дубликат лежит дома, в ящике письменного стола. Сегодня дверь была заперта в семь часов вечера, как только ушла секретарша. Сила Игнатьевич, как всегда, сделал это лично, оставшись один в огромном здании. А ключ вот он, в кармане.

Сила Игнатьевич сунул руку в карман и машинально нащупал ключ. Выходит, некуда ему деваться. Убийце. Дверь-то металлическая! Справиться с замком не так-то просто! Так что же делать? Подняться? А если убийца накинется на хозяина торгового центра, чтобы отобрать у него ключ? Сила Игнатьевич не слабак, но вступать в рукопашную в девять вечера после трех рюмок коньяку… Он справедливо рассудил, что следует:

а) предупредить охрану;

б) позвонить в милицию.

Пусть разбираются те, кому положено. Его должность свидетельская. Первым делом он набрал «02» и сообщил о происшествии. Дежурная попросила представиться и долго расспрашивала, как да что. Сила Игнатьевич начал терять терпение.

– Девушка, по моему торговому центру убийца бегает, а вы мне мозги компостируете! Выезжайте немедленно! Иначе я позвоню кому следует и буду жаловаться как положено!

– А что в вашем торговом центре лежит труп жены, вас не волнует? – разозлилась дежурная. – Что-то вы не похожи на убитого горем мужа.

«Кандидатка на увольнение, – подумал Сила Игнатьевич. – Ишь какая остроумная и догадливая! Должно быть, новенькая».

– Я весь в слезах, – отчеканил он. – Рыдаю.

– Вы бы лучше убийцу ловили, мужчина!

– Дура! – заорал он. – У меня три этажа! Торговых площадей немерено! Что я тебе, Бэтмэн?! Зови ОМОН! Тут полк нужен, чтобы все обшарить!

– Передаю информацию в уголовный розыск, – сухо сказала она. – Вы лично видели труп?

– Да!

– А где он сейчас?

– А я почем знаю? Может, уже в ресторане.

Напротив дверей лифта был вход в ресторан «Под куполом». Это и имел в виду Сила Игнатьевич. Но дежурная его не поняла.

– По-моему, вы находитесь в состоянии алкогольного опьянения.

– Да пошла бы ты…

– Будете отвечать за ложный вызов.

– Буду! Так когда вас ждать?

– Минут через сорок.

– Вы что, очумели?!

– У нас Бэтмэны не работают, – отрезала она.

– Я буду жаловаться!

– Да пожалуйста!

– Вы еще не знаете, с кем…

Из трубки послышались короткие гудки, и Сила Игнатьевич выругался. Потом опомнился: жена убита! Радоваться надо! Такой праздник на его улице! То бишь в его торговом центре. Свой мужнин (он же свидетельский) долг гражданин Мамонов выполнил. Честь имею, господа! В милицию позвонил, о происшествии сообщил. Теперь надо сказать охране, чтобы из здания никого не выпускали.

Пардон… А как же они впустили? Он вдруг сообразил: что-то не то. Надо было сначала к ним, а уж потом… Вот они, три рюмки коньяка! И Сила Игнатьевич рванул в холл, к центральному входу.

Там все было тихо-спокойно. Двое мужиков, тощий и упитанный, зевали и смотрели телевизор. Увидев хозяина, они вскочили и вытянулись в струнку.

– До свидания, Сила Игнатьевич!

– Спокойной ночи, хозяин! Хорошо отдохнуть!

Он их заметил – поэтому охранники и позволили себе открыть рот. Хотели как лучше, а получилось…

– Да какое там! – взревел Сила Игнатьевич. – Кто старший смены?!

– Я, – пискнул тощий. Хозяин так кричал, что он растерялся.

– Кто входил в здание?!

– Никого не было, Сила Игнатьевич!

– Как никого?! Мою жену только что убили! Рыжий с бородой! В черных перчатках! Он ее задушил!

Они переглянулись. Лица обоих охранников были растерянными. Торговый центр еще не был открыт, и камеры наружного наблюдения не работали. Равно как и внутренние помещения не просматривались. Товар-то еще не завезли! И посетителей не было. Эта неделя была решающей. Скоро потянутся фуры, закипит работа. А сейчас у Силы Игнатьевича еще не было «глаз». Он не знал, где убийца и труп жены. Где-то наверху, на третьем этаже. Но где именно?

– Я только что видел, как убили мою жену! – отчеканил он. – Сейчас приедет милиция.

– А где труп хозяйки? – спросил упитанный. Видимо, он был догадливее.

– Хозяйки! – вновь взревел Мамонов. Никогда этому не бывать! Хозяйки! Потом сбавил тон: – Пойдем поищем. Они сказали, что приедут минут через сорок. Надо найти труп и стать у него на часах. И рыжего с бородой найти.

– Куда ж она теперь денется, задушенная? – пискнул тощий, тоже проявив сообразительность.

Охранники переглянулись. Сила Игнатьевич понял их мысли: а хозяин-то пьян! Не «белочка» ли?

– Молчать! – рявкнул он. – Сказано: найти труп! И рыжего из здания не выпускать. Пошли. Оружие есть?

– А как же! – с готовностью сказали оба.

– Вперед! Один со мной, другому стать у двери, оружие наизготовку. Если что – стреляй. Таков мой приказ.

– Есть!

Сила Игнатьевич не хотел, чтобы с мечтой что-то случилось. Он только что видел труп жены, это было лучшим подарком к открытию торгового центра. Он рвался вперед, за ним еле поспевал тучный охранник.

– Начнем отсюда, – сказал Сила Игнатьевич, остановившись у лифта. – Я спускался с третьего этажа и увидел их в другой кабине. Жену и ее убийцу.

– Как же она сюда попала?

– В дверь! Идиот!

– Так точно! Но…

– Что «но»?

– Но мы ее не видели.

– Вы бы телевизор поменьше смотрели! И побольше за порядком!

Это было правдой: охранники не утруждались. Торговый центр еще не был открыт, сюда то и дело приходили смотреть торговые площади арендаторы. А также поставщики, рестораторы, рабочие, уборщики… Отследить кого-нибудь в этой толпе было невозможно. В общем, порядка не было, как это и бывает накануне важного мероприятия. Понять, кто здесь человек случайный, а кто по делу, невозможно. Вот откроются, устаканится, и жизнь наладится. И порядок будет.

– Он мог прийти сюда днем и где-нибудь спрятаться, – сообразил Сила Игнатьевич.

– А она?

– Она не могла. Потому что я сам проводил ее до дверей.

И это было правдой. Только не проводил, а выставил за дверь. Со зловещей улыбкой на устах: «Дорогая, тебе здесь делать нечего». Это видели все. Хорошо хоть не слышали, что он при этом сказал. И с какой стати его жене сидеть здесь до ночи, дожидаясь, пока ее задушат? Ситуация все больше осложнялась по мере того, как Сила Игнатьевич трезвел. Но он же своими глазами видел, как ее душили! Он видел труп! Эти модные сапожки невозможно не узнать! А эти ноги? В мире одни такие, и они принадлежат его жене. Из-за этих ног Сила Игнатьевич не мог теперь спать спокойно. Он так влюбился тогда, что сделал великую глупость. Женился и не составил брачного контракта. Теперь по закону он при разводе должен был бы с ней поделиться совместно нажитым имуществом. С этой с-с-с… б-б-б… Самой большой любовью своей жизни. Нет, это была его жена. И она сейчас мертва. Надо это доказать во что бы то ни стало.

– Начнем плясать от печки. Итак, я ехал в лифте…

Черная кошка 1

От избытка чувств глаза ее увлажнились. До открытия торгового центра осталось десять дней. Подумать только! Всего десять!

Она шла к этому пять лет. Когда получила диплом о высшем образовании, была счастлива ровно пять минут. А потом подумала: разве это предел? Ну диплом. Эка невидаль! Образованных хватает. У кухонной плиты с дипломами стоят, детям носы вытирают. Диплом – еще не залог успешной карьеры. Это необходимое условие, только-то.

А вот новая должность – это ступенька. Была секретарем, а теперь менеджер по продажам. Переведена в оптовый отдел. Но… Хочется-то большего! Как ни крути, не на себя работает, на дядю. Кого-то это устраивает, но Валентина Сысоева – девушка с амбициями. И хватка у нее мужская. Хотя товар, которым она торгует, женский. И менеджеры, работающие на фирме, в основном женщины. Женщине с мужской хваткой сделать карьеру в женском коллективе не так уж и сложно. Надо только взять на себя ту часть работы, которая обычно ложится на плечи мужчин.

И Валентина подрядилась на командировки. У большинства женщин – семьи, дети. Мужья работают, и они категорически против того, чтобы брать на себя еще и домашнее хозяйство, пока жена в отъезде. Вот на фирме и ломают голову: кому ехать? Доходит до того, что жребий кидают. А она девушка одинокая, с жилищными и материальными проблемами. Ей командировки – экономия и выгода. Да еще и развлечение. Кто знает, за каким поворотом ждет тебя судьба? Новые знакомства, новые связи, будущие партнеры, долгие переговоры, а потом ужины в ресторанах. Чем не жизнь? Поскольку она все время в разъездах, можно сэкономить на жилье: снять не квартиру, а маленькую комнатку в коммуналке. Не все ли равно, где лежать чемоданам? Плюс командировочные. Представительские. Большая часть зарплаты, таким образом, пойдет в фонд накопления. Ей нужна собственная квартира. Валентина изъявила желание, и все были довольны. На всякое место человек найдется. И Валентине Сысоевой место нашлось.

Это значило, что большую часть года она будет мотаться по городам и весям, жить в дешевых гостиницах, плохо питаться, до хрипоты доказывать оптовикам, что товар их фирмы самый лучший. Это при том, что косметикой рынок перенасыщен. Производители уже смекнули, что далеко не всем россиянкам по карману импортная косметика и не всегда она соответствует заявленному качеству. Зато в России лугов-полей хватает, сырье дешевое, рабочая сила тем паче. И товар получается ничуть не хуже, если производитель в этом заинтересован. Не обязательно покупать импортную косметику.

Валентина однажды в этом убедилась. Как и все женщины, она была падка на всемирно известные французские бренды. Шампунь покупала самый дорогой, крем для лица наилучший, денег не экономила. На себя, любимую, как не потратиться? А тут приехала к маме погостить недельку, и сумку с парфюмерией-косметикой забыла. Пришлось мыть голову дешевым шампунем отечественного производства.

Валентина вымыла голову, расчесала локоны, высушила феном, и к ее удивлению, они легли на плечи пышной волной. Покрутилась перед зеркалом: никакой разницы! Что дорогим французским вымыла, что нашим, копеечным! Посмотрела на этикетку и задумалась. Выходит, все дело в натуральных добавках. Но подводит неаппетитный запах, да и вид у флакона непрезентабельный. А если с этим поработают профессионалы? Нужна лаборатория, постоянные поставщики сырья. Чтобы добиться результата, надо много работать.

Не она первая этим заинтересовалась. Проблема в том, что наши привлекают дешевизной. Хотите – покупайте дорогую импортную косметику, денег нет – нашу. Берут ценой, а не качеством. Внешний вид товара не менее важен, да и парфюмерная композиция должна быть достойной. И Валентина Сысоева решила заняться косметикой отечественной, но дорогой. Элитной.

Год-другой помоталась по командировкам, заработала очки, а потом пришла к начальству со своими идеями. Валентина Сысоева уже была на хорошем счету, и выслушали ее благосклонно. Люди с идеями всегда в цене.

Так на рынке появилась элитная косметика отечественного производства, название которой придумала опять же Валентина. Серия «Барышня-крестьянка» завоевала рынок далеко не сразу. Выпускали маленькими партиями, Валя сама стояла в универмагах и торговых центрах, «на лобном месте», зазывая людей. Относились скептически: наша, да еще и дорогая! Назовите три причины, по которым это надо купить. Не лучше ли пойти в соседний отдел и взять французскую?

Она объясняла. Первая причина: поддержим отечественного производителя. Вторая: мы не слишком богаты, чтобы покупать дешевые вещи. И наконец, третья: посмотрите на меня! Во флаконах все натуральное, и у меня тоже. Ресницы не наклеенные, волосы свои, румянец на щеках естественный, а тональным кремом я просто не пользуюсь: кожа и без того хороша. Потому что пользуюсь отечественными кремами на натуральной основе – никакой химии.

Валентина была девушкой видной, с формами, с румянцем во всю щеку, с густыми и словно нарисованными бровями – такие еще называют соболиными. Косу она давно уже отрезала, темные локоны, ниспадающие на плечи, были упругими и блестящими. Возле нее покупатели невольно замедляли шаг.

Первыми «Барышню-крестьянку» оценили иностранцы. Серия была оформлена «а ля рюс». Крышечки флаконов в форме кокошников, национальный узор на этикетке, да и содержимое соответствует заявленному качеству. Россия славится травниками и старинными рецептами. Лопух, череда, береза, чистотел, мята… Все натуральное. Покупают же в большом количестве изделия изо льна, несмотря на их дороговизну. Потому что натуральные, экологически чистые. К тому же экзотика, самобытность. Из каждой страны турист кроме фотографий должен привезти сувениры. Подарки родственникам, друзьям, хорошим знакомым. На экологию и «народность» и сделали ставку. И дело пошло. Но до полной и безоговорочной победы было еще далеко. Предстояло работать и работать. Однако Валентина Сысоева была уже не рядовым сотрудником. Ценным кадром, которому можно поручить новый проект.

Так она одолела еще одну ступеньку в карьере. Стала начальником отдела. Но… Опять-таки работает не на себя! Хотя и за большую зарплату. Впрочем, дело ширилось, и вот уже на фирме решили открыть сеть небольших магазинов. Торговые точки облюбовали в самых людных местах. А кому поручить? Валентине Сысоевой! Так она стала директором целой торговой сети. Но…

Была у нее мечта: организовать собственное дело. Быть себе хозяйкой, ни перед кем не отчитываться. Да и замуж пора. Детей бы. Тридцать два года. Пора. Уйдет она в декрет – так на ее место тут же найдется человек. Возьмут ли назад – вопрос. И на какую должность, тоже вопрос. Вот и выходит: прежде чем уйти в декрет, надо обеспечить надежный тыл и стабильный годовой доход.

Была бы она, к примеру, хозяйкой магазина. По продаже той же элитной косметики отечественного производства. А лучше двух-трех. Потом и десяти. И дело можно контролировать, и с ребенком сидеть. А бухгалтерией заниматься на дому. Да и квартирный вопрос пора решать. Кое-какие деньги она скопила, на первый взнос за ипотеку хватит, да еще и на мебель останется. Но проценты-то немалые! Чем отдавать? С зарплаты?

А хотелось бы побыстрее. Кредит – это многолетняя кабала. Долгов Валентина не любит. Пока она наемный работник, руки связаны. А вот если станет хозяйкой собственного дела…

Во-первых, ей, как бывшему работнику, положены большие скидки. Во-вторых, она знает все ходы и выходы на фирме, с которой собирается сотрудничать. Семь лет в ней проработала! В-третьих, умеет разговаривать с людьми. В-четвертых, налоговые льготы. Не получится – так всегда можно вернуться. И примут с распростертыми объятиями. Она не ушла, она отделилась. На таких условиях, что потом можно и слиться.

Все вроде бы складывалось. А тут еще неподалеку от строящегося дома, в котором она облюбовала себе квартиру, вырос торговый центр. И какой красавец! Валентина просто места себе не находила. Вот он, момент! Место бойкое, рядом с домом, в котором она собирается жить. Вот где надо арендовать свой первый торговый павильон! А народ пойдет. Должен пойти. Здесь ведь так красиво!

По вечерам она приезжала сюда, к торговому центру. Сначала заезжала взглянуть на дом – смотрела, как он растет. Скоро подведут под крышу. Все необходимые справки уже были собраны, можно не сегодня-завтра оформлять ипотеку. Одно маленькое «но». Ох уж эти «но»! Ну не может без них Валентина Сысоева! Это даже не проблема. Это…

В общем, встретила она одного человека. И, похоже, повезло. Познакомились на юге, на курорте, он оказался коренным москвичом. На продолжение курортного знакомства Валентина и не рассчитывала, но он сам ее нашел. Позвонил, пригласил в ресторан, и – закрутилось! Вроде бы не прочь жениться. Что ж, Валентина – женщина с приданым. Образованная, умная, интересная, при машине, а скоро будет и при квартире. И при собственном деле. Что замужем до сих пор не была, так это не потому, что не предлагали. Просто она дама разборчивая. И основательная. Все надо делать по уму. К такому чувству, как любовь, Валентина относилась скептически. Был один человек. Лет пять назад встретились. С ним бы она в огонь и в воду, не глядя. Но…

Опять это «но»! Но не ей достался. А она на чужое не зарится. Было и прошло. Он пошел своим путем, она своим. И вот судьба сделала подарок. Ее любовник оказался работником банка. Как он сказал, большим начальником. А Валентина знала, что своим сотрудникам кредиты дают под смешные проценты и без проблем. Так зачем платить больше? И поручители не требуются. Меньше канители.

Закинула удочку, и он охотно откликнулся:

– Не проблема, Валюха, сделаем!

То, что образованный человек, банковский работник, называет ее Валюхой, коробило. Но Валентина закрыла на это глаза. Мужик хороший, много не пьет, жильем обеспечен, машина у него дорогая, должность солидная. За таким мужем не пропадешь. Любви нет, то есть страсти. Но и тридцать два – не восемнадцать. Тут уже по уму, а не во пламени.

И вот она тянула. И все из-за процентов. Уж очень хотелось сэкономить. Да и квартира у него есть. Вот если они поженятся, и он возьмет кредит… Или же просто возьмет кредит для нее, не расписавшись. Не на ипотеку, так на развитие бизнеса. А покамест она ездила любоваться на дом, который стремительно рос, а потом шла к торговому центру, который также строился в темпе, – тоже любовалась. И понимала: надо спешить. До открытия осталось десять дней, свободные торговые площади пока еще есть в наличии. Пока. А если народ пойдет и место понравится, так и арендаторы сюда ринутся. Арендная плата взлетит до небес. Договор надо оформлять сейчас, хотя бы на год.

Ах хорош! Ах красавец! И кто ж это придумал? Ох она бы наговорила комплиментов этому человеку! Глаза ее от избытка чувств увлажнились. Днем в огромных зеркальных окнах отражались спешащие прохожие и машины, летящие мимо, а ночью, с подсветкой, видно было все, что находится в торговом центре, поэтому и люди, и транспорт, – всё невольно замедляло ход. И сама Валентина с вожделением разглядывала торговые площади, выбирая место для своего павильона элитной косметики. Только бы не заняли!

У фасада огромного здания строительный мусор уже убрали, бытовки снесли, все подъезды к нему и стоянку для машин заасфальтировали. Но Валентина знала, что сзади, там, где склады и пожарная лестница, еще не убрано. Стоят и бытовки, и контейнеры с мусором, и асфальтовый каток. Но туда она не ходила. Наладится со временем. Главное – фасад. Она думала о торговом центре так, будто он был ее собственностью. Хотела, чтобы все было в идеале, переживала за мелкие недоделки.

Торговый центр еще не открылся, людей в здании не было. Тем не менее на всех этажах горел свет. Она этому радовалась, потому что все было как на ладони. В холле двое охранников, далее цепочка торговых павильонов со стеклянными перегородками, центральная площадь и фонтан, который еще не пустили. Просматривались даже оба лифта с прозрачными кабинами. Но зрение у нее было не стопроцентное: много времени просиживала за компьютером. Машину Валентина водила в очках, а когда выходила, очки снимала и клала в футляр. Сейчас он лежал в «бардачке» ее машины, припаркованной неподалеку.

Валентина заметила, как один лифт начал спускаться, а другой подниматься. Увидела, что в обоих лифтах находятся люди. Она прищурилась, но толком ничего не разглядела. Какие люди, сколько? И тут же подумала: «Мне это ни к чему». Кто-то заработался допоздна, ну и что? Она сама засиживается в кабинете до девяти и даже до десяти вечера. А уж когда будет работать на себя, об отдыхе и вовсе придется забыть.

Прошло какое-то время, и она подумала, что надо идти. Становится прохладно, скоро осень. Это правильно, что торговый центр решили открыть в начале сентября. В России новый год тогда и начинается. «Бизнес-год», как мысленно называла его Валентина. Отпуск она всегда брала в августе, то бишь в конце бизнес-года, но в это лето отдохнула пораньше. Из-за ипотечного кредита и собственного дела, которое планировала начать.

Она поежилась от ветерка, подувшего вдруг, и нехотя пошла к своей машине. И тут из-за угла вышел человек. На площади перед торговым центром было пусто, и не заметить его она не могла. Валентина прищурилась: это был широкоплечий мужчина высокого роста. Больше она ничего не разглядела, потому что из-за близорукости в сумерках видела особенно плохо. А сумерки уже сгущались. Там, откуда вышел мужчина, со стороны еще не разобранных бытовок, было темно.

Валентина же стояла на свету, и он тоже сразу ее увидел. Мало того – хорошо разглядел. И вдруг шарахнулся в сторону. Она удивилась. Вроде бы его никто не собирается преследовать. Неужели симпатичная женщина может так напугать?

Мужчина поспешно сел в машину, стоящую тут же, причем не на стоянке, а в неположенном месте, под «кирпичом». Мотор взревел, и он умчался. Она пожала плечами: бывает. И неторопливо направилась к своей машине.

Настроение у нее было отличное. Валентина решилась. Деньги у Антона надо взять. Хватит стесняться. В конце концов, они любовники и неплохо проводят время вместе. Он обещал помочь. Она возьмет деньги и пойдет договариваться об аренде. И ипотеку надо оформлять. Скоро она будет и с квартирой, и со своим бизнесом. Все у нее хорошо, просто замечательно! Она вдруг почувствовала себя такой счастливой, что сразу даже не смогла повернуть ключ в замке зажигания. Сидела с глазами, влажными от избытка чувств. И думала: «Ай да Валя! Ай да молодец! Умница ты, трудяга, и все у тебя хорошо!»

Приближающаяся осень ее не пугала. Напротив. Работать она любила, и осень любила тоже. А последние десять дней августа любила особенно. Приближается горячая пора, время напряженной работы, новых планов и надежд. Воздух какой-то особенно прозрачный, и запах у него особенный. Насыщенный. Ей было так хорошо!

Наконец Валентина завела машину и плавно тронулась с места. Ехала она не спеша. Ехала на съемную квартиру, где пока еще жила, к удобному дивану и телевизору, к сладкому сну. Минут через десять завыла сирена. Навстречу ей мчалась милицейская машина.

«Куда это они? – подумала Валентина. – Авария, что ли?»

Мысль эта недолго ее занимала. Ну, милиция. Где-то случилась беда. Но к ней это не имеет никакого отношения. Она еще не знала, в какой тугой узел завязалась только что ее судьба. И что потом ей придется вспомнить этот вечер в мельчайших подробностях. Потому что от ее показаний будет зависеть многое.

Ловец 1

Алексей Леонидов вышел из машины последним. Ему было лениво. Дежурная предупредила: звонивший мужчина находится в состоянии сильного алкогольного опьянения. Говорит, что задушили его жену, а на убитого горем супруга не похож. И хамит. Но сигнал поступил, надо его проверить.

На место «происшествия» он не торопился. Доверял женской интуиции. День выдался скучным. И вообще, вернувшись в уголовный розыск, Леонидов чувствовал себя не в своей тарелке. Несколько лет он пытался заниматься бизнесом, правда не своим, а в должности коммерческого директора. Но потом понял: не мое. Вернулся в родные пенаты, а здесь уже все поменялось. Люди новые, начальство новое, да и порядки… Непонятно, куда все идет. Глобальная чистка рядов или же очередная охота на ведьм? В общем, ему было некомфортно. Да и «клиент» нынче пошел скучный. Убивают пошло, раскалываются быстро, а бумаг строчат много. Сыплют жалобами на уголовный розыск, на следователей, на несправедливый и негуманный суд. Все, мол, зажрались, пропились, проворовались. Адвокатов развелось! Скоро на каждого жителя города будет не только по магазину, но и по адвокату. А с ними связываться – себе дороже. Его проблемы – их хлеб. А ошибок нет только у того, кто не работает. Они тоже ошибаются, но от денег из-за этого не отказываются. Скучно стало работать. Неинтересно. Что уж говорить о зарплате! Никакого сравнения с его «коммерческим» жалованьем!

Невольно он зевнул. Машина стояла у торгового центра, который на днях должен был открыться. Монументальное сооружение из стекла и бетона, полная безвкусица и откровенная пошлость. И почему-то под куполом. Блеску много, а будет ли толк? Очередная елочная игрушка. Балуют народ праздниками, а кто работать будет?

«Какой дурак это придумал?» – Алексей еще раз откровенно зевнул.

– Ну, пойдем, что ли?

Его коллега, молодой парень, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая сигнала начальства.

– А куда спешить? Постой, покури.

– Там же труп!

– Да ну? – Алексей прищурился. И вздохнул: – Ну, раз труп…

И нехотя, вперевалочку пошел к торговому центру. За ним потянулись коллеги.

– А ну стой! – наперерез ему кинулся худой охранник с ошалелыми глазами, дежуривший в холле. – Стой, стрелять буду!

– А разрешение у тебя имеется на стрельбу? – спросил Алексей, не замедляя шагов.

– Тихо, милиция! – крикнул из-за спины напарник.

– А-а-а… Милиция… Как же. Заждались.

– Ну-с, что у вас случилось? Рассказывай.

Алексей вальяжно развалился на стуле, закинув ногу на ногу.

– Хозяйку убили, – отрапортовал охранник.

– И хороша была хозяйка? – Алексей подмигнул.

– Красотка!

– Жалко небось?

– Да это как сказать…

В этот момент на пост охраны вылетел низенький плотный мужчина в расстегнутом пиджаке. Белоснежная сорочка выбилась из штанов, галстук съехал набок, волосы растрепались. Лицо у мужчины было красное, потное, глаза лихорадочно блестели. За ним еле поспевал тучный охранник. Взгляд у секьюрити был растерянный. Увидев в холле у дверей трех незнакомцев, краснолицый рванулся к ним с криком:

– Почему посторонние в здании?!! Я ж сказал: никого не впускать!

– Вы сказали не выпускать, Сила Игнатьевич, – робко возразил худой охранник.

– Ты еще будешь меня учить, щенок!!!

Чтобы прервать начавшуюся перепалку, Леонидов поднялся со словами:

– Все в порядке. Милиция. Леонидов Алексей Алексеевич. Уголовный ро…

– Где вас черти носят? – накинулся на него краснолицый. – Я буду жаловаться! Думаете, на вас управы не найдется? Найдется!

– Представьтесь, пожалуйста, – вежливо попросил Алексей.

– Да вы еще не знаете, с кем связались!

– Просветите, всесильный. Документы у вас есть? Паспорт? Водительские права?

– Да пошли бы вы…

От мужчины разило спиртным. «А дежурная оказалась права», – вздохнул Алексей и обратился к тучному секьюрити, сопровождавшему хозяина.

– Вы мне кажетесь человеком более разумным. Представьтесь, пожалуйста, и скажите, что случилось.

– Сидоров Петр, вневедомственная охрана. Временно занимаю пост у вверенного мне объекта.

– Старший смены Кисин. – Его худой коллега вытянулся в струнку.

– Какого черта? – вмешался краснолицый. – Я Сила Игнатьевич Мамонов! Хозяин этого торгового центра! Это я вас вызвал! А вы, как я вижу, не торопитесь!

«Ну и имечко, – подумал Алексей, разглядывая разозленного миллионера. – Прямо купеческое. И размах тот же. Купеческий. Ишь! Сила!»

– Документы у вас есть, господин Мамонов?

– У меня все есть. Пока вы чухаетесь, я уже два этажа обежал! Никого! Остался первый и подсобные помещения. Шевелитесь. И чего вас так мало прислали? Я ж сказал: полк ОМОНа. У меня торговых площадей – немерено! И подсобные помещения. Все надо обшарить.

– Скажите хотя бы, что мы ищем? – поинтересовался Алексей.

– Труп!

– Чей?

– Моей жены! – заорал выведенный из себя Мамонов.

– Я так понял, что вы были свидетелем убийства?

– Да! Я ехал в лифте и увидел, как ее душат!

– Где?

– В соседнем лифте!

– Кто?

– Рыжий с бородой. В черных очках.

– И в черных перчатках, – усмехнулся Алексей.

– Откуда знаешь? – подозрительно спросил Мамонов.

– Скажите честно: сколько вы выпили?

Охранники переглянулись.

– Вы думаете, что… – Мамонов рванул с шеи галстук. Сжимая его в руке, заорал: – Я не алкоголик!

– Я просто спросил. Хорошо, не будем конкретизировать. Скажите только: вы пили?

– Я не понимаю… Вы будете искать труп или будете мне мозги компостировать?!

– Значит, пили.

Алексей кивнул. Охранники вновь переглянулись.

– Заявляю: я только что был свидетелем убийства! – разгорячился Мамонов.

– Не преувеличивайте. Вы ж сказали, что два этажа успели обежать. Значит, предполагаемое убийство случилось… э-э-э… Час назад, так?

– Ну. А почему ж предполагаемое?

Алексей тяжело вздохнул. С фантазией у людей небогато. Вы подумайте! В торговом центре с иголочки, в лифте с прозрачной кабиной, с рыжей бородой, в черных очках и в черных перчатках! На глазах у свидетеля-миллионера! Движущегося параллельно в кабине соседнего лифта! Душить красотку! Такое можно вообразить только в бреду. В общем, господа, так не бывает. Брехня.

– Но я это видел! – словно подслушав его мысли, сказал Сила Игнатьевич и ударил себя кулаком в грудь.

– Ну хорошо. Давайте поищем труп.