Круглые грани Земли Долинго Борис

ГЛАВА 21

До поляны, где росли «воздушные шары», отряд добрался, когда уже солнце почти зашло. Филип приказал взять все верёвки, какие только нашлись в деревне, чтобы связывать пузыри. Лис гадал, как же Инглемазу удалось собрать нужное для подъёма человека количество в одну связку, и догадался, что он, судя по всему воспользовался «поводком», одной частью соединив нужный пучок пузырей в одну охапку, а другую надев на себя, скорее всего, на пояс, и настроив разрешённое расстояние на некую приемлемую длину, с которой он в нужное время сможет проколоть несколько шаров, чтобы плавно опуститься на землю.

Рана Лиса на голове вообще была пустяковая, а плечо уже почти затянулось благодаря действию биогеля из аптечки.

При всей его, мягко говоря, небольшой любви к Инглемазу Лис в который раз не мог не восхищаться отчаянной смелостью его поступка. Хотя, как сказал сержант, каракатицы не летают ночью, Творец отправился в полёт на своём импровизированном воздушном шаре ещё задолго до наступления полной темноты и имел определённые шансы столкнуться с этими тварями в воздухе, где был бы практически беззащитен, поскольку из оружия имел только арбалеты с несколькими стрелами, обломки копий и ножи.

Вождь Филип Джеймс приказал своим людям срывать пузыри и связывать их в большие снопы. Пока одни готовили собственно летающую часть будущего аэростата, другие воины из растения с лёгкими полыми стеблями, напоминавшим бамбук, быстро связали нечто вроде помоста с перилами ограждения. Это должна была быть гондола, в которой решено было лететь всем четверым. Такое решение, несмотря на дополнительный вес гондолы и необходимость собрать и связать, соответственно, больше растений-пузырей было принято из соображений безопасности. Во-первых, если лететь всем отдельно на индивидуальных связках пузырей, существовал риск, что их растащит далеко друг от друга, и придётся тратить лишнее время на то, чтобы вновь собрать группу. Во-вторых, вероятность нападения каракатиц даже ночью не была нулевой, а обороняться вчетвером, прикрыв все направления, было бы проще и надёжнее.

Глядя на споро работавших под началом своего белого вождя туземцев, Лис сказал Терпу и Монре:

— Похоже, мы присутствуем при зарождении воздухоплавания в этом мире. Теперь они сообразят, что так можно перемещаться на большие расстояния по воздуху.

— Одна проблема — эти летающие каракатицы, — заметил Терп. — У них ведь нет действенного оружия, поэтому дневные полёты будут невозможны.

В разгар работы на поляне случилось событие, которое заставило Лиса показать своё тайное оружие. В чаще раздался топот и на поляну выбежал очень крупный слон-кровопийца. Он растоптал двоих воинов, находившихся на его пути и устремился в центр людского скопления. Всё оружие, которым они располагали — винтовка, два пистолета и лучемёт, пока было у сержанта. Филип на секунду замешкался, потом схватил лучемёт, справедливо полагая, что в данном случае он эффективнее, но промедлил ещё мгновение, пытаясь вспомнить, как им правильно пользоваться. Лис ничего не оставалось делать, как вскинуть руку и использовать один из остающихся у него четырёх зарядов микрогранул. Сгусток энергии пробил сорокасантиметровую дыру в боку зверя, и тот повалился, к несчастью подмяв под себя ещё одного воина.

Все, включая Творцов, с изумлением посмотрели на Лиса. Аборигены упали на колени, готовые молиться ему не как посланнику небес, а как самому богу. Они лопотали что-то, показывая пальцами на Лиса и округляя от ужаса глаза.

— Что они говорят? — поинтересовался Лис у Филипа, как ни в чём не бывало.

— Они называют тебя «Нгар-ксунтар» — «убивающий палец». Теперь это твоё официальное имя в племени, — машинально перевёл ошарашенный сержант.

— Весьма польщён. Если бы ещё палец этот действовал постоянно…

— Это как понимать? Почему ты молчал? — спросила Монра, к которой вернулся дар речи.

Лис объяснил, заметив, что молчать о некоторых потайных видах вооружения научился у неё — на всякий случай. Терп поинтересовался, многими ли подобными вещами располагает Сварог.

— Видите ли, — сказал Лис, — у меня сложилось впечатление, что он может использовать далеко не всё, что может дать этот Центр. Иначе он был бы всемогущим, а таковым он не является, во всяком случае, как показал опыт. Кое-что — да, Центр как бы даёт использовать с широкими возможностями, например, перемещения в пространствах, а многое, по-моему, как-то лимитировано. Каким образом, не понимаю.

— Почему ты не использовал это оружие против меня? — включился в разговор почти потерявший дар речи Фил.

— Это лишнее доказательство, что я играл, играю и буду играть с тобой в открытую, пока в открытую играешь ты, — ответил Лис и добавил: — Я имею в виду, что, если мы вырвемся отсюда, ты не будешь предпринимать никаких выходок в дальнейшем без советов с нами. Сейчас давай решим, кто какое оружие возьмёт. Мы все должны быть вооружены. У меня осталось всего три заряда — их я приберегу на самый крайний случай.

Филип, немного поколебался, но наличие у Лиса «убивающего пальца» убедило его, что опасаться ему нечего, и позволил всем взять оружие. Поскольку Монра почти не имела навыков обращения с огнестрельным оружием, Лис отдал ей лучемёт, а они с Терпом взяли пистолеты: сам Лис ОЦ-27, а Терп «кольт» сержанта, к которому сохранилось ещё немного патронов. Кроме того, по всеобщему согласию доспехи были отданы единственной даме.

Солнце зашло, но в небе висела одна из планет, давая свет раза в четыре ярче, чем полная земная луна. В этом ночном освещении и при свете разведённых костров изготовление кустарного аэростата вскоре было завершено. Лёгкая площадка, привязанная к нескольким кустам, рвалась вверх силой огромных связок воздушных пузырей. На площадку положили несколько больших камней, чтобы использовать в качестве балласта, если потребуется увеличить подъёмную силу.

Перед тем, как сесть в гондолу, сержант сказал краткую речь своим воинам.

— Что ты им сказал? — поинтересовался Лис.

— Приказал им через день явиться к пирамиде и посмотреть, ушли ли мы к богам. Если нет, то они приведут лошадей, и мы вернёмся в деревню. А если я не вернусь, то приказал им выбрать нового вождя и разрешил им пользоваться моим имуществом. Боюсь только, что у меня осталось слишком много самогона.

Лис усмехнулся: упьётся вся деревня.

Верёвки были перерезаны, и аэростат резво взмыл вверх, увлекаемый сначала слабым, а по мере подъёма всё более быстрым воздушным потоком. Все расположились, наблюдая за каждой из четырёх сторон, но, как и говорил сержант, ночь была тиха и спокойна, если не считать посвистывания ветра в натянутом такелаже. Каракатиц не было видно, что радовало и успокаивало. Внизу проплывали леса, один раз они заметили довольно крупное озерцо, питаемое, как пояснил Фил, регулярными дождями.

Им повезло ещё и тем, что нынешняя ночь была одной из достаточно редких, когда не шёл дождь. Перспектива стоять на открытой шаткой площадке под хлещущими струями на высоте нескольких сот метров над землёй не привлекала никого.

Скорость движения составляла не менее пятидесяти километров в час. Сержант прикинул возможное время достижения цели, и получилось, что прибыть они должны будут под утро. Поскольку Инглемаз существенно опережал их, то он должен был бы добраться до своего Дворца ещё среди ночи, если, конечно, на него, пока было светло, не напали каракатицы.

В принципе, было два варианта развития событий. Первый, если Инглемаза сожрали бы звери, был самым предпочтительным, ведь, судя по всему, он не менял коды доступа в свой Дворец давным-давно, не знал, что там побывал Терп, а, значит, последний мог открыть вход.

Если же их враг благополучно достиг своего Дворца, то, безусловно, другим туда уже не попасть. Это было равносильно ссылке в Недоделанный мир на неопределённое время. Творцы и Лис, как долгожители ещё могли на что-то рассчитывать, хотя вряд ли Инглемаз оставит им хоть один шанс воспользоваться возможностью выхода отсюда. Для Филипа Джеймса такое развитие событий значило, что он остаток своих дней безусловно обречён провести со своими туземцами. О таком варианте все четверо старались не думать.

Час проходил за часом, и когда небо на востоке начало уже чуть светлеть, они увидели впереди пирамиду, блестевшую в лучах ещё не зашедшей луны. Они прокололи несколько пузырей, и аэростат снизился. Теперь он летел на высоте всего нескольких метров над верхушками деревьев. Когда лес кончился, они снизились ещё.

Равнина за двадцать пять лет, прошедших с момента появления здесь сержанта, покрылась более густой порослью кустарника. Лис внимательно смотрел в бинокль и, наконец, когда до пирамиды оставалось немногим более полукилометра, увидел то, чего не хотел бы увидеть: валяющуюся на открытом участке охапку сморщенных пузырей. Это могло означать только одно: здесь Инглемаз спустился на землю. Лис вздохнул и, кивнув своим друзьям на брошенный аэростат, начал прокалывать пузыри. Полёт закончился.

Поскольку утром у самой земли ветер был совсем слабым, они без проблем приземлились и направились к пирамиде по следам Инглемаза. Все молчали, поскольку дальнейшая перспектива была более, чем ясна.

Солнце показалось над горизонтом, и сразу стало заметно жарче. Лис вяло подумал, что они зря не взяли воды, кроме небольшой фляги на каждого. Вообще в целях меньшего веса поднимаемого аэростатом груза их экипировка состояла в основном из наличного оружия. Единственное, что сержант позволил себе лишнего, была небольшая баклажка с самогоном. В принципе, через день прибудут воины Фила, так что они вполне вытерпят.

— Проверим вход? — спросил Лис, чтобы как-то завязать разговор и постараться отвлечь спутников от невесёлых мыслей.

— Ну, да, — мрачно кивнул Терп, — для очистки совести.

«Я сделал ошибку, что не оставил сообщение для Сварога, куда отправился», — думал Лис, вяло, как и все остальные, переставляя ноги. — «Хотя, и времени-то не было, чтобы как-то ему сообщить, да ещё и вопрос, нужен ли я ему после того, как сделал всё, что он хотел? Может, он только был бы счастлив, что я отсюда не выберусь?»

До пирамиды оставалось примерно метров двести. Если бы она не была гладкой и блестящей, то не хватало бы только сфинкса, лежащего у подножия, чтобы общая панорама сильно напоминала изображения знаменитых египетских пирамид, которые Лис, правда, видел только в журналах и в кино. Лис гадал, увидит ли он ещё что-то кроме пейзажа, расстилающегося вокруг.

Как бы в подтверждение самых мрачных его мыслей, из-за пирамиды на бреющем полёте выскочил гравилёт. Честно говоря, Лис не думал, что Инглемаз останется, чтобы сводить окончательные счёты. Он полагал, что Творца гораздо больше интересует перспектива захвата Центра и очень надеялся, что он поспешит вернуться на Землю, чтобы разобраться, может ли он уничтожить Сварога. Однако, Инглемаза заставила остаться, скорее всего, садистская струнка, просматривавшаяся в его натуре. Ему явно хотелось получить удовольствие от своего превосходства в данном случае и от отчаяния, страха и унижения противников, прежде всего Лиса, доставивших ему, в свою очередь, столько переживаний и того же унижения. «Да уж», — подумал Лис, — «он мне припомнит «поводок».

На гравилёте торчал ствол большого излучателя, но, несмотря на безнадёжность ситуации, все четверо вскинули оружие. Луч, установленный на большую мощность, ударил в нескольких метрах перед ними, мгновенно обратив в пепел несколько кустов и заставив землю затрещать от жара.

— Бросить оружие! — зазвучал через усилитель голос Инглемаза.

Лис и его спутники переглянулись. Можно было, конечно, открыть огонь, чтобы умереть красиво. Но теперь, несмотря ни на что, у них появился шанс. Если Инглемаз не сжёг их сразу, значит, он хочет поиздеваться, а это позволяет выиграть время. Лису, этому богу «убивающего пальца», нужно было только удачно выстрелить, так, чтобы, не убив врага, лишить его возможности применить большой излучатель.

Гравилёт завис недалеко от группы на высоте метров двух над землёй, и Инглемаз повторил своё приказание, подкрепив его новым, на сей раз пущенным над головами людей, лучом.

Лис ещё раз посмотрел на Терпа и Монру, и ему показалось, что Творцы поняли его.

— Почему не уничтожишь его сейчас же своим «убивающим пальцем»? — шёпотом спросил Лиса сержант. — Он не пробьёт эту машину?

— Пробьёт, скорее всего, — так же тихо ответил Лис, — но, если на то пошло, он нам нужен живой.

— Хватит болтать! — Гравилёт медленно подлетел поближе. — Оружие бросить на землю, руки за голову и всем десять шагов ко мне!

Люди подчинились, но Лис, оставаясь верным своему прозвищу, бросил пистолет немного вперёд и в сторону, надеясь, что Инглемаз не обратит на это внимания. Гравилёт остановился метрах в десяти, и створки кабины раскрылись. Инглемаз, держа в руках лучемёт, встал, опираясь одной ногой на край борта. Он был в доспехах с откинутым щитком шлема и улыбался.

«Калашникова», — подумал Лис, — «полцарства за автомат! Оружие Сварога слишком мощно, а пулей я бы, наверное, рискнул попробовать также, как меня подстрелил Фил».

— Как я рад видеть всех вас вместе! — сказал Инглемаз. — Самый радостный день у меня за последнюю тысячу лет. Особенно, я рад нашей встрече с тобой, ванвир! — Он почти ласково посмотрел на Лиса.

— А я нет! — сказал Лис. — Ты как истинный садист, не мог напоследок не поиздеваться.

— Это верно! — Инглемаз, посмеиваясь, присел на борт кабины. — Я не мог не доставить себе удовольствия не попрощаться с тобой персонально! Да и с ними, — Он кивнул на Терпа и Монру, — мне тоже приятно попрощаться. Помнишь, ванвир, что я говорил тебе про центр мира? Мне доставит удовольствие, что на пару моих соплеменников станет меньше. В конце концов, должен будет остаться только один из всех нас, и, надеюсь, это буду я!

— Однако, ты самоуверен! — сказал Лис, переминаясь с ноги на ногу и осторожно смещаясь в сторону брошенного пистолета.

— Ты думаешь о Свароге? Ничуть, я всё равно выиграю у всех, в том числе и у него, в конце концов.

Лис понимал, что Инглемаз, видимо, как ни крути, психически не вполне нормален. Стараясь поддерживать разговор, Лис рассчитывал потянуть время как можно дольше и, улучив удобный момент, отстрелить из своих микрогранул ногу или руку противника, но так, чтобы не убить его наповал. Сделать это точно ввиду большой мощности оружия можно было только с более близкого расстояния. Суметь отвлечь Инглемаза и прыгнуть за пистолетом, чтобы легко ранить Творца, было, конечно, почти безумием, но Лис прикидывал и такой вариант.

— Ты забываешь, что Сварог теперь предупреждён о том, кто ты есть, о твоей сущности. Он будет очень осмотрителен.

— Я найду способы разделаться с ним, будь уверен, и, знаешь, мне даже жаль, что ты этого не увидишь.

— Если жаль, предоставь мне возможность посмотреть — я никуда не тороплюсь, тем более, в Великое Ничто, как выражались твои бывшие друзья. Будет любопытно увидеть дальнейшее развитие твоих отношений со Сварогом.

— Жаль, жаль, я же говорю, мне жаль, что ты не увидишь многого, — сокрушённо покачал головой Инглемаз, — но это как раз та роскошь, которую я точно не могу себе позволить.

Он посмотрел по очереди на всех четверых.

— А это кто такой? — Он ткнул стволом лучемёта в сержанта. — Ванвир или Творец? Отвечайте, когда я спрашиваю!

Лис объяснил.

— Вот как? Надо же, как интересно! И он давно здесь?… Ты смотри, даже вождём заделался…

Он о чём-то задумался, скаля зубы.

— Американец? — переспросил он по-английски, обращаясь персонально к Филипу. — Двадцать пять лет среди этих черномазых обезьян?

— Так получилось, — мрачно ответил сержант.

— И что, хочешь вернуться на Землю?

— Ещё бы, — кивнул Фил.

— Понятно, — согласился Инглемаз, — но не рассчитывай на это. Однако, я тебе решил сделать подарочек. Я тебе подарю жизнь, и ещё кое-что, — Он хитро подмигнул Лису. — Ты, наверное, американец, соскучился здесь без нормальной красивой бабы, а?

— Вот тварь! — процедила сквозь зубы Монра.

— Ну, конечно, ты такая умница! — широко улыбнулся Инглемаз, и сказал, обращаясь уже к Лису. — Помнишь, я хотел переписать разум твоей подружки в вокзальную бомжиху в твоём родном городе на Земле? Я придумал кое-что, более забавное. Сейчас твой американский друг на твоих глазах оттрахает твою Монру, а потом вас по очереди застрелит. В смысле — Терпа, а потом тебя. Подругу вашу я оставлю американцу в подарок, пусть живут счастливо в этом мире. Может, она ему ещё детей нарожает, улучшат местную породу, так сказать!

— Сволочь! — сплюнула Монра. — Если ты это сделаешь, я всё равно найду выход отсюда!

— Нет, не найдёшь, я ликвидирую все внешние точки перехода, а во Дворец тебе не попасть, хоть ты сто тысяч лет будешь грызть своими красивыми зубками его стены. Тебя ждёт хорошая, весёлая жизнь здесь! Твой будущий муж, — Он кивнул на Филипа сдохнет лет через двадцать как обычный человек, а ты, если выживешь, ещё сотни, если не тысячи лет будешь жить в диком племени, и тебя будут трахать аборигены с серьгами в носу и расписными рожами. Это посмешнее, чем вокзал в Екатеринбурге, и, главное, дольше и надёжнее! — Инглемаз захохотал.

— Ну, действительно, какая тварь! — сказал Терп. — Я наблюдал на Земле гестаповцев в Германии во время войны, так и то те были меньшими извращенцами.

— Не скажи! — наставительно возразил Инглемаз. — Я был хорошо знаком со многими, например, с доктором Геббельсом, да и с самим Адольфом. Он, можно сказать, мой крестник. Так вот Геббельс содержал балет из юных девочек. Он, хоть и имел пятерых детей, как мужчина был слабоват, и его хватало в лучшем случае на одну девчушку. Но он очень любил смотреть, как их имели его гориллы, вот так вот. Ну, так что, ты согласен? — Он прикрикнул на Фила.

Сержант искоса посмотрел на Лиса и вдруг кивнул:

— Знаете, мистер, это намного больше, чем я мог рассчитывать, уж коли вы оказались в победителях. Вы мне жизнь сохраняете, да ещё такую бабу отдаёте! Огромное спасибо, одним словом. Прямо сейчас ей и засадить?

— Конечно, давай — я жду, не дождусь!

— Mother fucker! — сказал Лис по-английски.

— Ну, она не моя мама, хоть и нехорошо так сказать, — ухмыльнулся американец и подмигнул Инглемазу: — Она намного лучше, правда мистер?

— Правда, правда, давай, начинай работать!

Сержант направился к Монре, на ходу расстёгивая штаны. Монра попыталась сопротивляться, но Инглемаз пустил луч чуть ли не вплотную к ней.

— Стой смирно, радость моя, — приказал он. — Или лежи — это в зависимости от того, какие позы предпочитает твой новый сожитель. Ведь ты же не хочешь доживать здесь калекой?

— А ты ещё сомневался, что делать с этой сволочью! — бросил Лису Терп, кивнув на Филипа.

«Сейчас я всё-таки выстрелю», — подумал Лис. — «Чёрт с ним, убью наповал, так убью — выхода всё равно нет. А ведь надо же, американец мне сперва даже понравился… Ну, я совсем, что ли, в людях ничего не понимаю?»

Лис начал осторожно выгибать кисть так, чтобы нужный палец оказался направлен на Инглемаза. В этот момент американец взмахнул рукой. Краем глаза Лис увидел, что что-то небольшое как теннисный мячик полетело в кабину гравилёта.

Сверкнул луч, и одна нога сержанта подломилась, срезанная почти в паху. Заливая кровью землю, Филип Джеймс повалился почти на Монру. Одновременно раздался хлопок, и открытая кабина гравилёта окуталась дымом. Догадываясь, что, очевидно, Фил бросил гранату, но гранату какую-то странную, Лис, кувыркаясь, чтобы в него труднее было попасть, метнулся к валявшемуся пистолету. «Только бы успеть», — подумал он, переворачиваясь и кривясь от боли в ещё не полностью зажившем плече.

Ему казалось, что он двигается очень медленно. Схватив пистолет, он прицелился, стараясь попасть по ногами Инглемаза, и уже видя, что Творец, согнувшись пополам и кашляя, выронил лучемёт, выпадая из кабины, дважды выстрелил практически наугад. «С такой точностью можно было стрелять микрогранулой», — мелькнула мысль. Густой дым взорвавшейся гранаты медленно сносило ветерком.

Терп, не теряя времени, схватил винтовку сержанта, и припал на колено, тоже готовый стрелять, но этого не потребовалось. Инглемаз, давясь кашлем, корчился на земле под продолжавшим стационарно висеть гравилётом. Подбежав к упавшему Творцу, Лис увидел, что попал в него только один раз, и в грудь.

— Присмотри-ка за этой тварью, — попросил Лис, а сам подошёл к Монре, которая пыталась оказать помощь сержанту.

Филип Джеймс потерял много крови, которая продолжала хлестать, несмотря на попытки Монры наложить повязку из аптечки. Она ввела обезболивающее, но рана была такова, что перекрыть разрезанные артерии жгутом не получалось, а поток крови смывал даже заживляющий коллоид.

Подошёл Терп, неся на плече лучемёт Инглемаза.

— Не сдохнет пока, — сказал он, имея в виду Инглемаза, — но у него, похоже, пневмоторакс: ты ему лёгкое пробил. А тут как?

— Как видишь, — Лис кивнул на сержанта, почти плававшего в луже крови.

Филип Джеймс приоткрыл глаза.

— Я его газовой гранатой, — почти прошептал он, слабея. — Последняя оставалась, думал, не нужна будет никогда…

— Так ничего не сделать, — с отчаянием сказала Монра. — Нужно специальное оборудование!

Тепр и Лис переглянулись.

— Где бы его взять, — сказал Терп. — Ребята, — прошептал Фил, — вы не думайте… я…

Он вдруг обмяк и замолчал. Веки сержанта, которые он, было, смежил, начали медленно приоткрываться. Лис слишком часто видел подобные сцены, чтобы не понять, что это значит. Он опустился на колени рядом с Монрой и прикрыл глаза Филипа Джеймса, солдата сержанта армии США и просто человека с Земли.

— Прости, дружище, — медленно произнёс он, — я плохо о тебе подумал. Жаль, что не могу помочь тебе вернуться в твою Аризону и начать свой собственный бизнес.

— Да, — сказал Терп, — признаю, и я думал о нём гораздо хуже. Но ты знаешь, — он потрогал плечо Лис, — так, возможно, даже лучше, а?

— Кто знает, кто знает, может быть… — сказал Лис. — Его надо будет похоронить.

— Разумеется, — согласился Терп.

Лис встал, зачем-то посмотрел вокруг и на розовое небо, и, сдув песок с пистолета, произвёл прощальный выстрел в небо. Затем он пошёл к Инглемазу, валявшемуся под своим гравилётом.

Запах едкого слезоточивого газа, которым американцы выкуривали вьетконговцев из дзотов и землянок, уже почти не ел глаза и только вызывал ещё легкое покашливание. Лис взял застонавшего Инглемаза подмышки и, задерживая дыхание, оттащил подальше в наветренную сторону. Он крикнул Монре, чтобы она принесла аптечку. Сняв с Творца доспехи, Лис обработал рану, но укол обезболивающего делать не стал. Потом он взял фляжку сержанта и сделал несколько глотков обжигающего горло чистого самогона. Когда Лис перевёл дух, Терп молча тоже протянул руку за флягой.

Инглемаз перестал стонать. Лис посмотрел на него, снял пистолет с предохранителя и сел рядом на землю. Он легонько, почти нежно, потряс Творца за плечо. Инглемаз открыл ещё слезившиеся глаза. Лис взял свою флягу с водой и, тратя драгоценную в этой пустынной местности влагу, полил на лицо раненому, смывая едкое вещество.

— Ну, как, — тихо и безучастно осведомился он, — всё ещё рассчитываешь выиграть?

Инглемаз, усмехнулся, кивнул и сказал слабым голосом:

— Тебе опять немного повезло, но ты только отсрочил свой конец. — Интересно, — покачал головой Лис, переглянувшись с Творцами, — почему ты так уверен? Сейчас ты нам расскажешь, как войти в твой Дворец…

— Не расскажу, — Инглемаз закашлялся, перхая кровью, но, продолжая кривиться в усмешке.

Лис был даже озадачен: уж очень уверенно, превозмогая боль от прорывающегося в грудную клетку воздуха, смеялся Инглемаз.

— И не такие люди начинали говорить, — сказал Лис. — Я не сторонник насилия, но мы будем пытать тебя. Радует такая перспектива? А если расскажешь, я оставлю тебя жить, так и быть. Здесь, в Недоделанном мире, но живым. У сержанта сохранился неплохой дом, сможешь поселиться там, а я попрошу аборигенов, чтобы тебя терпели.

— В этом доме поживёте вы, — сказал Инглемаз. — А потом я вернусь, и наша разборка продолжится.

— Не понял? — Лис обернулся к Терпу и Монре, стоявшим за его спиной. — Он бредит, что ли? Говори, как открыть вход во Дворец!

Инглемаз помотал головой и опять попытался усмехнуться, пуская ртом кровавые пузыри:

— Хер тебе… в задницу, как говорят у тебя на родине!

Лис кивнул, сказал «Ага!» и выстрелил Инглемазу в голень ноги — ему показалось, что он даже слышит треск кости, разбиваемой пулей. Тело Инглемаза скрючилось от боли, а из горла вырвался хрип, и новая порция крови побежала по подбородку.

— Мы не будем тратить на тебя уколы, — пообещал Лис. — Называй коды доступа!

— Правильно, — сдавленным голосом просипел Инглемаз, — уколы вам самим понадобятся!

— Я повторяю, — сказал Лис, — ты что, хочешь мучаться дальше? Назови коды, и мы тебя вылечим и оставим в покое.

— Да пошли вы все! — В голосе Инглемаза было столько ненависти, что Лис в который раз поразился. — Очень скоро я вернусь, идиоты, и мучаться будете вы, обещаю! Чем быстрее вы меня убьёте, тем скорее я вернусь…

— Точно бредит! — убеждённо сказал Монра.

Инглемаз кривился от боли, но, тем не менее, изгибая кровавые губы:

— Кретины… и вы, Творцы, и ты, ванвир! Я открыл способ дублировать сознание, я сделал то, что не смог раньше никто… Я записал себя в шар, оставшись самим собой, и сделал тело-клон. Как только я погибну, моё второё «Я» возродится! Так что давайте, убивайте меня!

— Да, интересно, — сказал Терп, — если это правда, то, действительно, открытие. Такого не удавалось никогда: снять копию с сознания. Но ты же снимал её не час назад, даже если твоё тело и возродится, ты не будешь помнить чего-то, произошедшего за определённое время.

— Я всё учёл, — презрительно прохрипел Инглемаз. — В этом Дворце у меня стоит аппаратура, которая записывает моё сознание в данную минуту на расстоянии…

— Твой клон здесь же? — спросил Лис.

— Как бы не так! Сейчас приборы фиксируют мои ощущения, мою ненависть, всё, что я вижу вокруг… Как только биопотенциалы не будут поступать на датчики, капсула с информацией будет переброшена в один укромный мирок, где и спрятан мой клон и шар с копией моего сознания. Дополнительная информация будет переписана в шар, и система жизнеобеспечения клона начнёт считывание полной информации из шара в мозг: я буду возрождён, и я буду помнить всё до последней минуты. Месть моя будет ужасна! Я вернусь сюда за вами.

— Что ты будешь делать? — сказал с досадой Терп.

Он поднял пистолет сержанта и выстрелил Инглемазу во вторую ногу. Творец завыл, но продолжал сыпать проклятиями и угрозами. Лис и Терп отошли в сторону, подозвав Монру.

— Что скажите? — спросил Лис.

— Будем продолжать, — развёл руками Терп. — Будем колоть стимуляторы, и пытать. Ничего иного не остаётся: либо он нам скажет, либо мы останемся здесь.

— А если он говорит правду, и у него действительно создана эта система оживления? — спросила Монра.

— Ну, так что? — Терп пожал плечами. — Выхода всё равно нет, будем пытать, пока эта сволочь жива, пока хватит препаратов в аптечках. Я тоже не в восторге от такой работы, но что делать?

— М-да, — задумчиво сказал Лис. — Ну, что «м-да»? — Голос Терпа звучал раздражённо. — Если бы у нас была аппаратура для сканирования мозга, тогда, конечно. А так…

— Ладно, — сказал Лис, — что делать? Попробуем ещё индейским методом. Они называли это «тлеющее бревно».

— Это как? — поинтересовалась Монра.

— Сейчас увидите, — обречёно сказал Лис, которого нисколько не увлекал процесс пытки.

Он связал изрыгающего проклятия Инглемаза по рукам и ногам, прикрутив руки к туловищу так, чтобы тот не мог ими размахивать. Затем он собрал как можно больше сухих веток и развёл костёр так, чтобы ноги Инглемаза находились в нём.

Огонь начал лизать обнажённые ступни. Инглемаз закричал, запахло палёным мясом. Монра скривилась и отошла подальше от костра в сторону ветра.

Когда боль стала невыносимой, Инглемаз потерял сознание. Они сделали ему укол стимулятора и продолжили пытку. Лиса уже начинало мутить, но иного выхода не было. Можно было сколько угодно сожалеть об отсутствии «препарата правды», наличие которого сделало бы эти жестокости ненужными, но его взять было негде, и если они хотели вырваться отсюда, то оставались лишь методы средневековой инквизиции.

Лиса поражало, что Инглемаз настолько здорово держится. Это, скорее всего, говорило, что слова о системе сохранения жизни, спрятанной неизвестно где, не были блефом, и Творец был уверен, что он возродится как птица Феникс в прямом и переносном смысле. Очень неприятная в данном случае птица.

Хотя и Лис, и, тем более Терп, имели богатый жизненный опыт, они никогда сами не занимались выколачиванием признаний и никогда сами никого не пытали. Опыт палача — это тоже опыт, который приобретается только практикой. Кончилось тем, в конце концов, что Инглемаз не выдержал боли. Когда он не пришёл в себя после очередного укола стимулятора, стало ясно, что их враг умер.

— Одно могу сказать, — Терп поднялся и пнул тело Инглемаза ногой, — держался он, сволочь, хорошо.

— Да, уж, — пробормотал Лис.

Он вытер пот со лба и посмотрел на сверкающую грань пирамиды, возносящуюся неподалёку от них. Где-то там сейчас сработал механизм, выбросивший в неизвестное пространство капсулу с записью последних минут жизни Инглемаза, чтобы он возродился и вернулся, охваченный жаждой мщения. Это было куда хуже того случая с дихлофосом. Лис покачал головой.

Копая ножами, они похоронили тело сержанта. Труп Инглемаза на гравилёте отвезли к лесу, и там подвесили на дерево: копать под палящим солнцем вторую могилу не были ни сил, ни желания.

Вернувшись к пирамиде, они сели и стали ждать неизвестно чего. Отряд воинов из деревни был им сейчас, в общем-то, и не нужен. На гравилёте они могли бы попасть туда меньше чем за час, но они просто не знали, что делать. Перспектива начинать первобытную жизнь, не улыбалась. Так они просидели часа три, и даже жажда, казалось, была оттеснена куда-то тягостным раздумьем.

— В конце концов, — сказал Лис, что бы хоть что-то сказать, — у нас есть ещё возможность искать иные точки перехода. У нас есть гравилёт, мы сможем обследовать большую территорию и быстро.

Творцы вяло согласились. Вдруг Монра сказала:

— Слушайте, как бы то ни было, а что мы тут сидим? Если Инглемаз не врал, он может вернуться! Я не знаю точно, сколько потребуется по его методике времени, но не думаю, что много. Чего мы дожидаемся?

— Наверное, меня! — насмешливо сказал кто-то сверху.

Несмотря на угрюмое настроение, реакция Лис и Творцов была мгновенной: они вскочили и схватились за оружие, но, увидев говорившего, Лис опустил лучемёт: на бордюре, наклонно идущем по граням пирамиды, стоял, усмехаясь Сварог.

ГЛАВА 22

Лис почувствовал, как у него немного начинают дрожать ноги — это было слишком. Он почти уже настроился на неопределённо долгую жизнь в этом мире, и даже не помышлял, что помощь придёт от Сварога. Он вообще полагал, что после разборок в Центре Сварог вряд ли вспомнит о его персоне, да, честно говоря, он скорее, предпочёл бы, чтобы и не вспоминал, поскольку, весьма вероятно, что, учитывая общую ситуацию, он является для этого Творца «лишним свидетелем». Хотя что-то непохоже, что сейчас Сварог появился для того, чтобы кого-то тут ликвидировать: он мог сделать это уже не один раз, пока стоял у них за спинами. Но на примере того же Инглемаза Лис знал, что подобные «масштабные» личности часто склонны к позёрству. Инглемаз тоже мог бы расправиться с ним без лишних разговоров, но ему потребовалось показать себя, покрасоваться перед беззащитными противниками. На этом он и проиграл, а решила-то всё какая-то несчастная газовая граната, сделанная четверть века назад, если не больше, на Земле. Но никак не было похоже, что Сварог в данный момент имеет дурные намерения, и Лис опустил оружие.

Монра и Терп не знали Сварога в лицо и продолжали держать его на прицеле, а тот с лёгкой усмешкой стоял и смотрел на них сверху вниз. Оружия у него в руках не было видно, однако, Лис уже знал, что знакомые ему микрогранулы могут оказаться у Сварога в пальцах или, вообще, в кончике носа, например.

Чтобы не демонстрировать минутную слабость, он, лениво, как бы, нехотя, опустил лучемёт и, вытащив фляжку с самогоном, сделал три больших глотка. Терп не спускал глаз со Сварога, но уже понял, что если бы неизвестный хотел причинить какой-то вред, то он мог уже причинить его если не двадцать, то, по крайней мере, два раза.

— Ты молодец, — одобрительно сказал Сварог, обращаясь к Лису. — Даже не думал, что очистишь терминал практически полностью.

— Мне помогли, — криво усмехнулся Лис. — Они стреляли друг в друга, а я при этом в тех и других. Повезло.

— Микрогранулы все использовал?

— Осталось три заряда, — сказал Лис.

— Экономно! — усмехнулся Сварог. — Как бы то ни было, я твой должник, да ещё какой, — Он развёл руками, показывая, видимо, размер своего долга.

Сварог, продолжая усмехаться, спустился и встал рядом с троицей. Монра тоже начала понимать, что происходит, и опустила лучемёт.

— Это и есть твои друзья, — скорее утвердительно, чем вопросительно спросил Сварог.

Лис кивнул, соображая, чего ему, все-таки ждать от «хозяина» Земли. Он не был готов расслабиться полностью.

— Что-то ты неразговорчивый, — усмехнулся Сварог. — Нет полного доверия?

— Даже трудно сказать, — уклончиво ответил Лис. — Хотелось бы надеяться, что есть.