Добытчик Сахаров Василий
– А ты что скажешь, Саня? – Тесть посмотрел на меня.
– Пожалуй, так и есть. Император гнёт свою линию. Однако он не в состоянии решать все проблемы государства. Вокруг трона несколько кланов и партий. Одна группировка считала, что нас необходимо просто прижать. А другая имела чёткое намерение объявить нас врагами государства и отобрать наши владения. Как бы там ни было, мы с вами поступили верно, ударили на опережение и остались на свободе.
– Свобода, конечно, есть. – Семёнов покосился на меня. – Только что с ней делать? Сейчас выдвинем свои условия: наши люди и компенсация за имущество в Метрополии в обмен на пленных и корабли. Так или иначе, с императором договоримся. Однако где брать боеприпасы, стройматериалы и прочие необходимые для существования колоний вещи?
– Не знаю, как вы, – пожал я плечами, – а у меня пока нужды нет. Пару лет продержусь без особого напряга.
– Я тоже, – усмехнулся Семёнов, – а может, и дольше, запасы накопил приличные.
– Ну и у меня так же, – добавил Буров.
– Тогда волноваться не надо, – обратился я к Семёнову. – В конце концов, если прижмёт, всегда можно сговориться с балтийцами, с северянами или средиземноморцами. Хоть по топливу, хоть по оружию, хоть по продовольствию. Нам есть что им предложить. Да и сами не пропадём. Электроэнергия имеется, запустим линию по производству синтетического топлива и сможем обходиться без внешних поставок. А продовольственная безопасность меня вообще не волнует: в море есть рыба, на огородах овощи, в садах фрукты, а на полях зерно. Главное – помогать друг другу, тогда выстоим.
– А вот тут не со всем сказанным соглашусь, – возразил командир «Гибралтара». – Раньше соседи знали, что за нами империя, которая может за нас отомстить, а сейчас, когда мы сами по себе, они могут решить, что наши колонии – заманчивая цель. Зачем им торговать, если проще прислать за нашими богатствами корабли и десантников? Сами знаете, что с балтийцами едва в Британии не сцепились. Средиземноморцы, если вы не забыли, помогают африканской орде, которая движется в Марокко и уже в следующем году наверняка попытается перебраться в Испанию. А Вагрин и его северяне далеко. Разве я не прав?
Я хотел ответить Семёнову, но Буров меня опередил:
– Ты только без нервов. С Альянсом договоримся, есть на них выходы. В конце концов, там не только Игнасио Каннингем, у которого к нам претензии. Помимо него вес имеют и другие морские лорды, более сговорчивые и прагматичные. С балтийцами, ты прав, надо держать ухо востро, но они нам не враги. А если кто сунется, то станет нашим трофеем. Нам их корабли, оружие и припасы, которые мы захватим, пригодятся. Не мы должны их бояться, а они нас. Всё зависит от психологии. Если считать себя жертвой, тогда жди беды и проблем. Но мы не жертвы. Наоборот, мы хищники, которые скинули поводок Метрополии, и отныне нас никто не сможет одёрнуть. Как решим, так и будет. Кого захотим, того и уничтожим. В этом регионе именно мы – гегемон, и никого другого нет. Или я не прав?
– Прав, – согласился я с ним.
– Время покажет, – добавил Семёнов. – В любом случае сделанного назад не вернуть, кровь пролита, и её просто так не смыть.
– Вот именно. – Буров резко поднялся. – Предлагаю отправиться на узел связи и поговорить с нашими бывшими кураторами. Чего тянуть-то? Наши ребята в Черномории, кто не дурак, уже спрятались, а значит, под горячую руку Госбезопасности не попадут.
Мы с ним согласились и через четверть часа расположились в радиоцентре. По предварительному плану переговоры решили проводить в два этапа. Первый – оповещение. Этим займётся Максимов, которого арестовали ночью и упекли в подземелье, чтобы не натворил глупостей. Мы хоть и друзья, но он был против мятежа, так что сам виноват и пусть скажет спасибо, что живой и здоровый. Он дипломат. Вот пусть и ведёт переговоры, расскажет, что произошло минувшей ночью на «Гибралтаре» и чего мы хотим. Ну а второй этап – непосредственно торг, который от лица наших колоний как полномочный представитель буду вести я, Семёнов же и Буров, если что-то пойдёт не так, подскажут, что говорить, а при необходимости легко подменят меня возле микрофона. Как говорится, одна голова хорошо, а три лучше.
– Ох и подставили вы меня, – вздохнул Максимов, когда появился в радиоцентре. – Император ведь не простит вас, и за пролитую кровь придётся отвечать.
– Пусть твой император сначала хороший флот построит, а то у него, кроме парочки кораблей, уже ничего не осталось, – пробурчал Буров. – Ты лучше о себе подумай.
– А чего тут думать? – Максимов занял свободное кресло. – В лучшем случае – отставка. В худшем – тюрьма. У нас ведь как в древних царствах: кто принёс дурные вести, тот и виноват. А я за вами не доглядел, проспал заговор, а теперь ещё буду от вашего лица говорить. Значит, меня точно сделают крайним.
– Так оставайся у нас, – шутливо толкнул его в бок Кара. – Нам опытные люди всегда нужны, и мы ценными кадрами разбрасываться не станем. Тем более что здесь ты обзавёлся семьёй, а в Черномории тебя, кроме начальников, никто не ждёт.
– Надо подумать… потом… Давайте сценарий… что мне нужно сказать…
Текст предварительной речи Максимова подготовили заранее, так что заминки не было, и радиоцентр ВМБ «Гибралтар» по защищённой линии связи начал вызывать столицу Черномории…
Что происходило в следующие пять часов иначе как бредом и клоунадой назвать нельзя. Театр драмы и комедии. Слишком всё хаотично.
Дежурный офицер связи в столичном радиоцентре сообщил, что готов принять сообщение. Максимов доложил, что произошло, и ему не поверили. Как? А вот так. Офицер решил, что кто-то из колонистов перебрал водки или принял дозу наркоты, добыл коды доступа дипкорпуса, проник в центр связи и устроил розыгрыш. Поэтому он просто сбросил соединение и перестал отвечать.
Пришлось менять план. В радиоцентр притащили Сбыховского и снова вызвали столицу. Генерал-губернатор повторил сообщение Максимова и подтвердил его своими личными кодами. Только после этого столичный офицер доложил о сообщении в вышестоящую инстанцию – и понеслось…
Конечно, мы не знали, что на самом деле происходило за тысячи километров от нас, в далёкой столице. Но могли предполагать.
В Краснодаре собрали экстренный совет, в который вошли все, кто так или иначе был связан с колониями. Все, кроме Ерёменко, которому отрезали доступ к информации и по-прежнему оставили в стороне. А главой этого совета стал генерал-лейтенант Игнатьев, в бытность моей службы в гвардии командир 4-й гвардейской бригады ККФ, а сейчас начальник ЦСО (Центра специальных операций). Видимо, император, или кто-то из его приближённых, решил, что это должно нас как-то урезонить или испугать. Но эффект получился противоположный. Лучше бы в столице сразу подключили к переговорам Ерёменко, его мы уважали. А Игнатьев – пустышка, сколько его знаю, он постоянно пытался на чужом горбу в рай въехать, карьерист и подлиза, мстительная сволочь и барыга. К такому человеку мы прислушиваться не собирались.
Итак, после ряда уточняющих вопросов, которые последовали из империи, на связь вышел Игнатьев. Он слабо понимал, чего мы требуем и какова на самом деле наша сила. Колонии? Для него это что-то далёкое и несущественное, нищие деревни на краю света. И сначала он попытался разговаривать со мной, словно добрый батяня-комбат, отец-командир, который наставляет на истинный путь молодого солдатика. Мол, ты успокойся, всё хорошо, мы всё уладим и снова станем жить в мире, дружбе и согласии. Но когда я послал его так далеко, насколько у меня хватало фантазии и словарного запаса, генерал сорвался на крик. Игнатьев стал угрожать и орал, что пришлёт за нашими головами спецназ, что от его «летучих мышей» никому не скрыться и что он лично сдерёт с меня кожу, когда меня, изменника, сепаратиста, предателя и возомнившего о себе невесть что никчёмного болвана, приволокут в Краснодар.
Впрочем, вскоре генерал утомился, и его место занял другой оратор, какой-то неизвестный чиновник из расформированного Министерства имперских колоний. Этот уже пытался торговаться и уговаривал в обмен на прощение грехов сдаться. Плевать! Этого тоже послали.
За чиновником – снова военный. В этот раз комбриг 3-й гвардейской бригады, непосредственный командир оказавшихся у нас в плену морских пехотинцев. Его интересовали люди и корабли. А потом он тоже сорвался и начал угрожать.
И снова Игнатьев. Опять уговоры и угрозы. В очередной раз я его послал и намекнул, что могу отключиться.
Только после этого к переговорам подключили Ерёменко. Бывший куратор выслушал наши условия, недобрым словом помянул дворцовые интриги, которые стали причиной нашего мятежа, и пообещал лично донести наши слова до ушей императора.
Ерёменко пропал из радиоэфира на полтора часа. И пока его не было, мы пили чай, курили и слушали уговоры очередного столичного балбеса. Теперь уже из Министерства иностранных дел.
Время шло. Болтовня не стихала, и нам не давали передышки. Дипломата сменил глава клана Семёновых, который пообщался с сыном. За ним профессиональный пропагандон из Министерства информации. Далее какой-то придворный, который назвал себя главой Дворянского имперского собрания герцогом Остапенко. И всё бы ничего, но затем я услышал знакомый голос Ветра, близкого мне человека, который в компании «Мечников и сыновья» отвечал за чайные плантации.
– Командир, это я… – прохрипел динамик.
– Ветер? – уточнил я.
– Да… он самый…
– Ты не получил моё послание?
– Получил… Но уйти не успел… Я ведь не сам по себе… Жена и дети… Растолстел и размяк… Короче, долго собирал вещи…
– Где тебя взяли?
– Дома…
– Били?
– Ничего… Терпимо…
– А что остальные?
– Все ушли… Только я попался…
В разговор вклинился кто-то из переговорщиков:
– Мечников, если ты не сдашься, твои люди пострадают.
– Ты идиот? – подпустил я в голос насмешку. – У меня здесь больше батальона гвардейцев и сотни ваших моряков. Ты не думаешь об их судьбе?
– Они солдаты и давали присягу. Если необходимо, примут свою судьбу.
– Мои люди тоже понимают, что риск – это неотъемлемая часть их жизни. Так что прекращай трёп. Если пострадают мои люди, вашим воинам также не поздоровится. Ша! Я всё сказал. Жду Ерёменко.
Ветра убрали из эфира, и наконец из дворца вернулся Ерёменко, который, как и ожидалось, принёс предварительное решение императора и его ближайших советников согласиться на наши условия. Это ещё не мир, и переговоры будут продолжены. Однако главное было сказано. Подобный расклад не мог не радовать, и, если в Метрополии ещё есть здравые люди, которые смогут повлиять на императора, они попытаются избежать войны и восстановить добрые отношения. Пусть не как прежде, надевать старый хомут мы уже не собирались, но старые связи просто так, в один момент разорвать сложно, и мы ещё можем быть полезны империи, как и она нам.
31
Форт Передовой
07.07.2073
Я снова дома. Ещё один день. Новые заботы, встречи, совещания и куча бумаг. Надоела эта рутина, но если уж я граф, тем более независимый, то просто обязан разгребать эти завалы…
С империей договорились, и пока в Новороссийске снаряжались суда для нового морского каравана в теперь уже бывшие кубанские колонии, пока мои люди выходили из подполья и продавали имущество компании «Мечников и сыновья», пока делались закупки всего, что необходимо моей вотчине без подпитки со стороны государства, я вернулся домой. Дел накопилось много, и не все проблемы могли решить мои женщины, которым, разумеется, помогали офицеры базы. Вотчине требовалась рука хозяина. Это очевидно. Поэтому я без промедления занялся решением текущих вопросов и начал с объяснения жителям нашего графства, что в самом скором времени мы станем королевством, ибо между империей и колониями возникло недопонимание.
Скажу прямо: далеко не все одобрили отделение от Черномории. Особенно наёмные специалисты. Так что желающих покинуть Передовой вместе с теми людьми, кто хотел отправиться в Метрополию с весенним морским караваном, оказалось сто двадцать человек. Что тут сказать? Причины у всех разные. У кого-то в империи семья, а кто-то патриот. Нам не по пути, и удерживать людей силком я не собирался. Однако воспользовался ситуацией, чтобы внедрить в группу репатриантов своих разведчиков. А чего? Госбезопасность меня обкладывала со всех сторон и наверняка с осенним караваном пришлёт новых шпионов. Вот и сделаем размен: как они к нам, так и мы к ним. Хотя должен признать, что мои шпионы, которых я отбирал лично и которые друг о друге ничего не знали, не такие профессионалы, как сотрудники ГБ империи. Но это ничего, ребята смышлёные и бывалые воины, с деньгами и полезными контактами, а значит, смогут выполнить поставленную задачу и найдут способ обеспечить меня информацией. В конце концов, никто не требует от них, подобно Штирлицу, проникать в рейхсканцелярию и красть совершенно секретные планы. Достаточно жить, наблюдать за всем, что вокруг происходит, и снабжать меня достоверными новостями.
Следующий вопрос, точнее, комплекс вопросов касался перехода колонии на полное самообеспечение. Ближе к осени, когда придёт караван из империи, мы получим последнюю партию грузов и начнём выживать самостоятельно. Рассчитывать на помощь со стороны не станем, полагаться придётся только на себя.
С электричеством у нас полный порядок, не зря столько времени и сил потратили на восстановление теплоэлектростанции. С топливом тоже неплохо, запас накопили приличный. Боеприпасов и продовольствия хватало. В вооружённых силах Передового под ружьём почти тысяча воинов, есть артиллерия, танки, бронемашины, автомобили, корабли и с недавних пор два самолета, один новый Ан-2, который доставили из Метрополии, а второй – «Сесна-172», восстановленный собственными силами. Кажется, для благополучия этого достаточно, можно греть на пляже пузо, загорать, любить своих женщин, воспитывать детей, кайфовать, пить пиво и не думать ни о чём плохом. Однако для дальнейшего процветания колонии, которая в один момент без всякой подготовки стала независимым графством, этого недостаточно, необходимо двигаться дальше. Надо развиваться, я это прекрасно понимал и снова засучил рукава.
Взгляд вправо. Взгляд влево. Работы непочатый край. С чего начать? Наверное, с построения собственной финансовой системы.
Главное платёжное средство в империи – золото. Мо нета весом пять грамм, которая раньше называлась конф, а затем империал. Все финансовые расчёты в Черномории производились именно этими монетами или банкнотами Имперского казначейства, которые, само собой, обеспечены золотом. И пока мы являлись имперскими подданными, естественно, пользовались империалами. А поскольку это уже в прошлом, необходимы собственные деньги, и ничего нового придумывать не станем. Просто начнём печатать монеты, которые будут идентичны империалам по весу. Благо наладить их штамповку не трудно, а если понадобится, то и банкноты выпустим. Так что на первом месте у меня создание собственного казначейства. А где казначейство, там и банк. Пусть пока небольшой, ибо графство не огромное, но это только начало и ещё один шаг по пути развития колонии в независимое государство.
Людей, которые возглавят казначейство и банк, а в дальнейшем создадут Монетный двор, нашёл, дал им чёткие указания и потратил на это два дня. После чего занялся вопросом производства синтетического топлива. Технологическая цепочка известна. Специалисты и захваченное в Британии оборудование в наличии. Дело за малым – отдать приказ. Что я и сделал. Но не всё так просто, как мне хотелось бы. Возник ряд дополнительных вопросов и проблем, которые пришлось решать. То выясняется, что при демонтаже оборудования в Ливерпуле пропали какие-то трубы, то нет свободных людей, которые смогут грамотно и без брака собрать нефтеперерабатывающую линию, то возникает конфликт между технарями, то выясняется, что наш уголь плохо подходит для его переработки в топливо. И на то, чтобы все уладить, с учётом помощи со стороны наших инженеров, у меня ушло ещё четыре дня.
Наконец начался монтаж нефтеперегонной линии. Вроде бы всё в порядке, и я озадачился вопросом внутренней торговли в графстве и налогами. Раньше всё было просто. Есть единая складская система, которая под жалованье выдавала колонистам всё необходимое, от зубной пасты и дополнительного продуктового пайка до униформы и боеприпасов, а также принимала у повольников найденные в развалинах древних городов ценности и расплачивалась с ними монетами. Магазинов и лавок при такой системе не было. Впрочем, как и налогов. Они попросту ни к чему, ибо в графстве есть один монополист – это я собственной персоной, господин имперский граф Александр Мечников, который напрямую подчиняется империи. Хотя небольшой стихийный рынок, на котором три дня в неделю сначала торговали исключительно овощами, фруктами и рыбой, а затем самогонкой и трофеями с поиска, был. За ним приглядывали городские стражники, и там царил полнейший порядок, никакого мошенничества, кидалова и обмана. Товар – деньги – товар. В редких случаях меновая торговля.
Так было раньше. Но дальше так продолжаться не может, ибо мы отделились от империи и придётся жить автономно. Следовательно, необходимо сделать так, чтобы золотые монеты, которые мои воины получают за службу, а трудяги за работу, снова возвращались в казну. Поэтому, хочу я того или нет, придётся вводить налоговое бремя для независимых фермеров и предпринимателей. Ну и конечно же устанавливать монополию на торговлю некоторыми видами товаров в пределах графства. В первую очередь это оружие и боеприпасы, алкоголь и табак, топливо, средства связи и электроника. То есть в пределах Передового только мои люди, не вассалы, которые создали свои остроги, а служаки на жалованье, будут контролировать продажу этих товаров. И если это так, надо расширить оружейную мастерскую, построить пару-тройку питейных заведений и автозаправочную станцию. А также отвести место под большой рынок и специализированный магазин для продажи радиостанций, оргтехники, компьютеров и прочих древних электроприборов, которые чинили и восстанавливали наши умельцы под руководством Эдуарда Калачикова. Затраты будут, но со временем всё это окупится и позволит постоянно пополнять казну своими же монетами. И само собой, в дальнейшем развитие торговой инфраструктуры даст приток иноземных купцов. Хватит нам бродить по морям и торговать на Балтике, в Скандинавии или в северных землях. Пусть лучше балтийцы, скандинавы, северяне, немцы и другие заморские гости, если таковые смогут пересечь океан, приезжают к нам в гости.
Решения были приняты, и пришлось сразу, пока есть время, претворять их в жизнь. А это новые проблемы. Кто будет разрабатывать налоговую систему и собирать налоги? Кто станет управляющим рынка и возглавит развитие торговли в пределах графства? Кто возьмёт на себя ответственность за оборот оружия и боеприпасов? Кто будет контролировать продажу алкоголя и табака? И кто возьмёт на себя контроль за контролёрами? Где взять людей более-менее честных, ответственных и понимающих, чего именно я хочу? Это при том, что «старые гвардейцы», испытанные в боях и походах товарищи, все при деле или, как Серый, создали собственное феодальное поселение. Вот ещё одна проблема, и пришлось обратиться к жёнам, которые с жителями Передового общались чаще меня и знали, кому можно доверять. Но даже при их участии на то, чтобы собрать команду помощников, пришлось потратить неделю. А затем ещё неделю, чтобы запустить проекты в работу и организовать трудовые бригады из британских пленников, которые пахали в поте лица, дабы со временем заслужить право называться свободным гражданином.
Только разобрался с этим, как новая проблема. Что делать с образованием и медициной? Детей в графстве всё больше и больше, рождаемость никто не ограничивает, а даже, наоборот, она поощряется, и Марьяна подумывает о создании фонда, который начнёт оказывать небольшую материальную помощь многодетным семьям. Я не против, наоборот, очень даже за. Однако дети – это не только «цветы жизни» и наше будущее. Это ещё и большая забота для родителей, которые должны их вырастить, выучить и сделать всё возможное, чтобы любимые чада не болели. Но у нас тут не тепличные условия, а самый что ни на есть дикий фронтир. Школа только одна, в основном для детей высшего командного состава и чиновников Передового, два учителя и четыре десятка учеников. Ни о каком высшем образовании и речи нет, три класса и коридор. А с медициной ещё хуже. При гарнизоне форта есть небольшой госпиталь, и в нём четыре врача. Подумать только, всего четыре врача, которые тянули на себе всё, от стоматологии до педиатрии, на двенадцать тысяч населения, не считая рабов и британских пленников, и по нынешним временам это ещё огромная удача. Только этого всё равно мало. Школу надо расширять или строить ещё одну, побольше и попроще, для детей воинов и трудяг. А где взять учителей? И такая же ситуация с медициной. Рано или поздно госпиталь перепрофилируем в больницу, выделим для неё здание и оснастим оборудованием, которое сможем восстановить. А где врачи для этой больницы? Пока эти вопросы оставались без ответов, и когда я в очередной раз пытался решить проблему, меня прервали…
Раздался осторожный стук, и в кабинет заглянул Кум, начальник радиоцентра Передового. Просто так, попить чайку и поговорить за жизнь, он не заходил. Значит, получил какое-то сообщение, и оно не для всех ушей, иначе он связался бы со мной по УКВ-радиостации. Кстати, вот ещё одно направление, которым необходимо озадачиться: телефонная связь. Почему мы до сих пор не восстановили её в пределах Передового? Непорядок. Раньше в этом не было особой нужды, только полёвку между военными объектами протягивали, а сейчас надо заняться.
– Что у тебя? – посмотрел я на Кума.
– Сообщение от разведчиков из Европы.
– Давай.
После того как вернулись наши бойцы, которые во Франции обнаружили сатанистов и дикарей, мы послали в Европу ещё две разведгруппы, одна из скандинавов, другая из пластунов. В этот раз с разумными псами, потомками Лихого и Умного. Воины добрались до Дижона, то есть забрались далеко вглубь материка, локализовали базы сатанистов и исправно поставляли нам информацию. Работали чисто – враги их до сих пор не обнаружили. Но если разведка прислала внеочередное сообщение, что-то изменилось.
«Только бы без новых потерь», – подумал я, протянул руку за бумагой с текстом донесения.
Сообщение было коротким, но информативным:
«Северянин – Мечнику. Основную базу противника покинул крупный отряд, шесть сотен вооружённых огнестрельным оружием дикарей и двести сатанистов из клана Синие Углы. Отряд смещается на юг. Средняя скорость движения за три дня – тридцать пять километров. Предполагаем проведение противником разведки боем в Испании. Группа Щадры остаётся на месте. Группа Северянина следует за отрядом противника. Ждём дальнейших приказов».
Я положил лист на стол и, не глядя на Кума, сказал:
– Отошли ответ: продолжать наблюдение за вражеским отрядом, в бой не вступать.
– Понял.
Кум вышел, а я подумал о том, что Северянин, скандинавский наемник Бран Свенсон, скорее всего, прав. Сатанисты и дикари решили нас проведать, заглянуть на огонёк и пощупать басков, а может, и ко мне в гости заглянут или к Бурову. С них станется, тысячу километров пройдут и не запыхаются, ибо привыкли бродить по развалинам мира. Ну а мы… Что мы? Пожалуй, сможем встретить их на дальних подступах и поучить уму-разуму. Нехай знают, гниды, что здесь им не рады и мы всегда начеку.
32
Форт Передовой
05.09.2073
Сводную боевую группу для встречи незваных гостей, сатанистов и дикарей, сформировали быстро. В неё вошли наши лучшие воины. Это рота пластунов Игнача, рота разведчиков Крепыша и две роты скандинавов под командованием Хассо Хромого. Ну и, конечно, бронетехника и артиллерия, две миномётные батареи, три танка «Леопард-2», десять бронетранспортёров, несколько грузовиков и джипов. В общей сложности шестьсот воинов, большая часть наших вооружённых сил.
До тех пор, пока не прояснилась цель противника, боевая группа, которую возглавил Игнач, оставалась в Передовом. Чего бегать по дебрям, если непонятно, куда именно двигаются враги? Надо беречь топливо, моторесурс техники и силы людей. Вот потому мы и не дёргались раньше времени, тренировали воинов и пытались понять, куда идут сатанисты.
Ясно, что противник движется в Испанию. Но куда именно? Вариантов не так уж и много, надо только включить здравый смысл. Если к Бурову, которого мы оповестили о возможной угрозе, оптимальный маршрут будет пролегать вдоль побережья Средиземного моря, и мы не сможем пересечь всю Испанию, только технику угробим и людей заморим. В этом случае проще послать войска на кораблях. Если к руинам Мадрида, вокруг которого по пустошам бродили орды дикарей, они пойдут через Андорру на Сарагосу и далее к Гвадалахаре. Если нацелились на басков или на Передовой, начнут смещаться на запад, к океану. Всё просто, и вскоре, отмечая на картах продвижение врагов, как штурман ведёт прокладку судового маршрута, мы пришли к логичному выводу, что сатанисты и дикари нацелились на Мадрид.
С одной стороны, это хорошо – непосредственная опасность нам не угрожает. А с другой – плохо: мы могли бы уничтожить вражеское войско целиком, сунься они к нам, или послать Бурову подкрепление. Ну а теперь-то что? Наверняка сатанисты задумали соединиться с ордой дикарей и по отработанной схеме начать их обучение тактике и обращению с огнестрельным оружием. Допустить этого нельзя, и врагов требовалось остановить. Но они слишком далеко, воинам необходимо за две недели пересечь треть Пиренейско го полуострова, отмахать сотни километров и успеть перехватить врага. Причём не просто остановить, а полностью уничтожить. И тут ещё один серьёзный фактор – техника и артиллерия по руинам и чащобам не пройдут. Просто потому, что все дороги давно исчезли, остались одни направления и тропы, а на пути – сотни ручьёв и десятки рек, не говоря уже о горах и руинах.
В итоге, взвесив все «за» и «против», я хотел прекратить операцию по перехвату вражеского войска в самом начале. Однако Игнач, Хассо и Крепыш убедили меня, что они справятся. Да, без бронетехники и артиллерийской поддержки будет трудно, но есть лошади, которые могут перевезти несколько миномётов с приличным боезапасом, есть разумные псы и есть огромный боевой опыт. Поэтому не надо давать команду «отбой». Наоборот, следует довериться ветеранам, которые до сих пор меня никогда не подводили, и они всё сделают, отработают на оценку «отлично» и постараются обойтись без больших потерь.
Воины, не только командиры, но и рядовые стрелки, сами рвались в бой. Они прекрасно понимали, кто такие сатанисты и насколько велика опасность с их стороны для Передового, нашего общего дома. А ещё сказывался тот фактор, что я сам последние годы прививал им простое правило: глухая оборона несёт в себе проигрыш и ради достижения победы необходимо бить на опережение, контратаковать, изматывать врага и делать его жизнь настолько невыносимой, чтобы он постоянно решал свои проблемы и не думал о наступлении. Я всё это прекрасно понимал и согласился с командирами подразделений. После чего сводная боевая группа покинула форт, на грузовиках добралась до окраины графства, которое некоторые уже называли королевством, быстро построилась в походную колонну и направилась на юго-восток с ориентиром на город Карьены.
Я провожал воинов лично. Напутственных речей не произносил, но все и так видели, что граф, для некоторых молодых воинов легендарный и непобедимый Мечник, болеет за них душой. И я действительно болел. Мне хотелось отправиться вместе с воинами, чтобы, как обычно, взять на себя всю ответственность за проведение операции. Но время многое изменило, и теперь я отвечал не за поход и сражение, а за крупнейшее на Пиренейском полуострове владение сохранивших цивилизацию людей. По этой причине не мог всё бросить и отправиться на войну. Тем более пару дней назад Черномория сообщила о выходе из Новороссийска двух грузопассажирских транспортов, которые император направил в бывшие колонии. Я должен был встречать их вместе с Буровым и Семёновым, чтобы принять своих людей и грузы, а заодно поставить подпись под всеми сопутствующими документами.
Арьергард колонны, разведгруппа и один из пяти разумных псов, которые отправлялись в поход, скрылся за холмами в предгорьях Сиерра-де-Мейра. Больше на самом дальнем пограничном укрепрайоне графства меня ничто не держало, и я собрался его покинуть. Однако появился Серый, верный друг и боевой товарищ, который невдалеке от руин древнего города Луго основал собственное поселение, создал пограничный острог и назвал его Краснокутском.
– Привет, Мечник, – протянул он руку.
– Здравствуй, Серый, – пожал я его ладонь. – Как дела? Как семья?
– Слава богу, дела идут своим чередом, и семья в порядке. Жёны мной довольны, дети растут. Сам-то как?
– То же самое, что и у тебя. Ты тут как, случайно или ко мне есть разговор?
– Поговорить хочу. Имею несколько вопросов.
– Спрашивай, дружище.
Серый немного помялся, видимо собираясь с мыслями, и начал:
– У нас ведь скоро будет своё королевство, верно?
– Да, – кивнул я. – Как только на «Гибралтаре» подпишем документы, по которым империя ради своих воинов и кораблей откажется от притязаний на колонии.
– И ты станешь королём?
– Верно.
– А кем стану при таком раскладе я?
– Да кем хочешь, – усмехнулся я и пожал плечами. – Хоть бароном, хоть маркизом, хоть графом.
– А князем?
– Ты совесть поимей, Серый. Какой князь? Мне-то не жалко, я тебя могу хоть всегалактическим маршалом объявить и повесить на грудь блестящую медаль, чтобы всё пузо закрывало. Но надо соблюдать приличия, и титул ничего не изменит. Сколько у тебя людей?
Он посмотрел на меня исподлобья, а потом тоже усмехнулся:
– Вместе с рабами, женщинами и детьми в остроге почти двести человек.
– Мало. Когда будет пять тысяч, тогда поговорим насчёт княжеского титула. А вообще это не важно. По крайней мере, сейчас. Повторяю ещё раз: титулы в нашем положении – пустышка. Каждый год боремся за существование: то дикари налетят, то сатанисты злоумышляют, то империя пытается нагнуть. Доживём до старости, тогда и будем титулами хвалиться.
– Не согласен с тобой, Мечник. Я уверен, ты сможешь удержать власть в руках и нас ждёт расцвет. А сейчас смотрю, ты вокруг себя новую команду собираешь. Со временем они тоже дворянами станут, все эти новоявленные чиновники. И я не хочу, чтобы мой сын был князем, а поселенцы второй и третьей волны стояли на ступень ниже моих потомков. Потому что мы, ветераны, помним тебя ещё гвардейцем, равным среди равных, а не графом или королём. Хотя ты прав, может, об этом говорить рано.
– Это всё?
– Нет, это только начало разговора. У тебя как со временем?
– Для тебя час-другой выкрою. Что ещё хотел узнать?
– Я слышал, ты собираешься налоги устанавливать…
– Так и есть.
– Я под налоговое бремя попадаю?
– Проект в стадии разработки. Впрочем, кое-что могу сказать сразу. Ты на моей земле, мой вассал. Поэтому налоги платить должен. Но ты пограничный лорд, держишь кусок границы, оберегаешь её и охраняешь дальние подступы к Передовому. Всё за свой счёт. Поэтому от налогового бремени будешь освобождён. Не навсегда, а до тех пор, пока граница не отодвинется от твоих земель. А сколько на это понадобится времени, пять лет, десять или двадцать, предсказать нельзя. Такой расклад устраивает?
– Вполне. Однако, если я, как и другие ветераны, кто поселился вдоль границ, не будем платить налоги, кто тогда вообще будет их платить?
– Тыловые поселения фермеров возле Передового. Это плата за безопасность, на содержание войска.
– Их всего шесть или семь посёлков. Какая с них налоговая прибыль?
– Это начало.
– И сколько с них возьмёшь?
– Десятину.
– Золотом?
– Как договоримся. Можно и продуктами.
– Ещё по-божески…
– Пусть на ноги крепко встанут.
– Логично. А что насчёт табака и алкоголя?
– Хочу установить свою монополию.
– Если монополия распространится на всё королевство, половина крестьян будет против.
– Почему?
– Многие фермеры в этом году посадили табак и расчистили старые виноградники, как правило, винных сортов. Так что монополия может подорвать хорошее перспективное предприятие.
– Не знал об этом, – признался я.
– Ну, ты же птица высокого полёта, в каждый огород не полезешь, чтобы посмотреть, чего там фермер посадил.
– Я тебя услышал и подумаю над этим вопросом. У самого-то мысли по этому поводу есть?
Он кивнул:
– Да.
– Выкладывай.
– Оставь монополию только на крепкий алкоголь, а вино фермеры пусть делают самостоятельно. Ты свою прибыль при любом раскладе возьмёшь, хоть с тех же самых налогов и рыночных сборов в Передовом. А по поводу табака предлагаю создать фабрику, которая будет скупать у фермеров сырьё. Им хорошо, и тебе будет чем торговать, хоть с «Гибралтаром», хоть с Аликанте, а может, даже с немцами или балтийцами. Добрая мысль?
– Добрая. Сам додумался?
– Нет, – признался Серый и пояснил: – У меня казначей есть, два года назад с Кубани в нашу колонию перебрался. Он в семье старшего Драгунова одно время за несколькими производствами присматривал, а потом впал в немилость и предпочёл покинуть Черноморию. Я уже тогда подумывал своё поселение создать, взял его на примету, и сейчас он у меня казначеем, управляющим и советником. Три в одном.
– Как его зовут?
– Дмитрий Сергеевич Федорин.
– В возрасте человек?
– Сорок пять лет.
– Пришли его ко мне в Передовой.
– Не отдам, Мечник. Он мне самому нужен.
– А я говорю: пришли. Поговорим с ним, может, ещё посоветует что-то дельное. Потом он вернётся.
– Но только чтоб без обмана, Мечник.
– Договорились.
Мы обсуждали с Серым экономическое будущее наших территорий ещё долго, и я услышал немало интересного, над чем стоило задуматься. Ну а затем попрощались, и я помчался в Передовой.
В форте, как обычно, меня ожидали дела. Но прежде всего я заехал на судоремонтный завод, чтобы узнать о состоянии захваченных в Британии судов, которые сразу после прибытия в наш порт отправились в доки для техосмотра. Я ждал добрых вестей, и судоремонтники меня порадовали. Все трофейные суда после техобслуживания, замены отработавших ресурс механизмов и небольших модернизаций готовы к выходу в море. А это, я напомню, три патрульных катера типа P2000, два морских буксира и скоростная яхта. Так что будет кому охранять наши рыболовные флотилии в Бискайском заливе, а то гонять по такой мелочи фрегат или корвет очень уж накладно.
«Надо провести ревизию рыболовного флота и узнать, сколько у нас вольных рыбаков, – подумал я, направляясь в штаб. – А то одни говорят, что есть пять рабочих бригад на двенадцати рыболовецких баркасах, а другие – что бригад шесть и баркасов десять. Бардак какой-то. Или банальная махинация? Ничего, разберёмся, и заодно с фермерами обложим рыбаков налогом».
– Господин граф, – встретил меня на входе в штаб дежурный офицер, – за время вашего отсутствия на территории форта происшествий не случилось. Доложил старший лейтенант Гаврилов.
– Вольно, Гаврилов, – бросил я и спросил: – С радиоузла что-то приносили?
– Так точно. – Он протянул мне конверт.
Я вскрыл конверт, который был опечатан печатью Кума, и достал текст радиотелеграммы от Семёнова. В ней ничего срочного, просто уведомление, что вместе с имперским караваном на «Гибралтар» прибудет Ерёменко. Вот так сюрприз! Кого не ждали, так это его. Хотя что это меняет? Ровным счётом ничего. Это в прошлый раз он появился в ко лониях как министр, а сейчас всего лишь переговорщик, который наверняка попытается убедить нас сдать назад и не отделяться от империи.
33
ВМБ «Гибралтар»
14.09.2073
Когда мы с Ерёменко остались наедине, я, глядя на его суровое мрачное лицо, подумал, что сейчас он попытается в очередной раз на меня надавить. Однако ошибся. Лицо Ерёменко разгладилось, он улыбнулся и сказал:
– Знаешь, Саня, а вы всё правильно сделали.
Вот так сюрприз! Я не ожидал услышать от него подобные слова и заподозрил подвох. А как иначе? Сегодня ночью я прибыл на «Гибралтар», а утром рядом с моим фрегатом пришвартовались два грузопассажирских транспорта, которые принадлежали вольному кубанскому купцу Чингизу Керимову. Первыми на сушу сошли черноморские дипломаты во главе с Ерёменко. По заранее спланированному нами сценарию делегацию должны были встречать трое: я, Семёнов и Буров. Но Кара запаздывал, с его судном случилась неприятность: на подходе к «Гибралтару» древний корпус дал течь, и команда стала бороться за выживание. А у Семёнова рожала жена, та самая испанская подруга, с которой несколько лет назад уже были проблемы. По слухам, роды проходили тяжело, и, забив на дела, мой тёзка, самоустранившись от своих обязанностей, находился рядом с ней. Вроде как несерьёзно это – нельзя личное ставить выше общественного, но я мог его понять: семья – это святое. Поэтому мне пришлось отдуваться за всех, и я принял на себя основной удар.
Переговоры проходили в здании портовой администрации. Дипломаты, которые не собирались отпускать наших людей и отдавать грузы, пока не пройдут переговоры, сразу же стали торговаться, и больше всех усердствовал Ерёменко. Имперцы сделали ещё одну попытку не допустить отделение колоний, и в ход пошли все возможные приёмы. Меня уговаривали. Мне обещали преференции и вольности. Меня пытались развести на патриотизм. Мне посулили титул герцога. Мне пообещали оставить всё, как было раньше, когда Ерёменко возглавлял Министерство имперских колоний, а колонии жили сами по себе. Однако я твёрдо стоял на своём: мы обещали вернуть имперских пленников и корабли, а взамен получаем независимость. Торговать и сотрудничать бывшие имперские колонии готовы, всё-таки не чужие люди и с далекой родиной нас многое связывает, но только на взаимовыгодных условиях. Никаких других вариантов нет и быть не может.
Я бодался с дипломатами два часа и устал как собака. Но в конце концов дипломаты согласились подписать договор на наших условиях сразу же, как только появятся Семёнов и Буров. А пока их не было, Ерёменко захотел пообщаться со мной один на один, и я не смог отказать бывшему командиру, начальнику и куратору.
Говорить решили в кают-компании «Ветрогона», здесь посторонних точно нет, я даже вестового отослал, чтобы не мешал. И вот тут такие слова. Ерёменко одобрял мятеж? С чего бы это? В чём причина?
– Удивлён? – спросил Ерёменко и, нисколько не смущаясь, подошёл к буфету возле переборки и включил электрочайник.
– Да, – ответил я, – удивлён.
– И теперь хотел бы получить объяснения?
– Само собой.
Ерёменко развернулся, прислонился спиной к буфету и посмотрел на меня:
– Помнишь, ради чего мы служили клану Симаковых и шли на жертвы?
– Я всё помню, Иваныч. Старший Симаков был с нами честен. Он суровый человек, жёсткий и мстительный. Однако у него была цель. Он хотел создать мощное государство, которое смогло бы гарантировать простым гражданам безопасность, которое смогло бы защитить их не только от внешнего врага, но и от произвола олигархов, а ещё дало бы нам, верным служакам, возможность жить, как мы хотим, служить на благо родины и гордиться ею.
– В общем-то правильно. Так и было. По этой причине я в своё время поддержал диктатуру Симаковых и был одним из тех, кто сажал Илью на императорский трон, а ты и другие гвардейцы последовали за мной. Только это в прошлом. Былые заслуги поросли травой забвения. Возле трона собрались гиены и шакалы, а ударной силой императора, который считает себя полубогом, стали не заслуженные ветераны, а уверенная в своей исключительности фанатичная молодёжь. Химера – вот что такое современная Черноморская империя, сплав амбиций клана Симаковых, самостийности получившего дворянство кубанского олигархата, чиновничьего беспредела и политических интриг. Все хотят урвать, все хотят получить свой кусок, все стучат на конкурентов. А народ… Простым людям в империи сейчас существовать гораздо сложнее, чем при конфедерации.
– Четыре года назад, когда ты посетил колонии, говорил иначе.
– Тогда и было всё иначе… – На лице Ерёменко появилась кривая усмешка. – И я тогда был в фаворе. Генеральский чин, должность министра, жена из правящего клана. Чего ещё желать? Мечты сбылись. Я был востребован, со мной считались. А потом любимая жена ушла, и вместе с ней дети. Я не смог её остановить, как и детей, которых, как выяснилось, неправильно воспитал. Для клана Симаковых я стал чужаком, и меня отжали от всех рычагов, на какие только можно надавить. В Госбезопасность хода нет. При дворе не принимают. Министерство имперских колоний расформировали. Удары сыпались со всех сторон, и я едва не сломался. А потом оглянулся – бежать некуда, кругом шпионы и предатели, а люди, на которых могу положиться, давно перешли в твою структуру и уехали в колонии. Короче, я остался один. Вот потому и не мог с вами пообщаться, чтобы предупредить о грядущих переменах.
– Иваныч, а может, не всё так плохо, как ты расписал, и в тебе говорит обида?
– Обида, конечно, имеет место… – Ерёменко заварил себе чай и опять посмотрел на меня: – Но всё именно так, как я сказал. Скоро сам убедишься, когда поговоришь со своими людьми, кто из Черномории прибыл. Они подтвердят.
– Я тебя услышал, Иваныч. И у меня новый вопрос. Что будешь делать дальше?
– Как только подпишете договор с империей, я попрошу у вас политического убежища.
– Ты серьёзно? – опешил я.
– Более чем. Надеюсь, не откажете в убежище?
– Конечно, примем. Но как же империя?
– Меня там больше ничто не держит. Я надеялся, что дипломаты возьмут меня с собой в колонии. Хочешь – верь, а хочешь – нет, даже молился, чтобы так произошло. И Бог меня услышал.
– А чем ты у нас заниматься будешь, куда подашься?
– Об этом пока рано говорить, осмотреться надо. Мне много не надо, могу помогать Семёнову или в твоём королевстве возглавить роту ополченцев. Просто хочу оклематься и попытаюсь начать жизнь с чистого листа. Чёрт побери! Я ещё не старый. Пожилой мужчина – признаю, но не древняя развалина!
– А что у тебя с финансами? Ты же не бедный человек в империи был.
– Что смог, вытянул и передал твоим людям, кто покидал Черноморию. Ну а что осталось, пусть останется супруге и детям.
«И всё же я буду за тобой присматривать, Иваныч, ибо со временем люди меняются, и ты не исключение», – подумал я, наблюдая за Ерёменко, и в этот момент, прерывая нашу беседу, в кают-компании появился счастливый Семёнов.
– Я – отец! – с ходу заявил он.
– Поздравляю, – улыбнулся Ерёменко.
– Кто родился? – поинтересовался я.
– Мальчик и девочка! – Семёнов горделиво приподнял подбородок.
– Двойня, значит?
– Да.
– Как супруга?
– Здорова, сейчас отдыхает.
– В таком случае прими и мои поздравления.
У Семёнова с личной жизнью давно не клеилось. Он оказался однолюбом, а местная девушка, в которую он по уши втрескался, никак не могла родить ему наследника. Это его нервировало и отвлекало от управления вотчиной. Ну а раз мечта моего тёзки сбылась, можно расценить это как добрый знак и вернуться к нашим делам.
Мы с Ерёменко обрисовали ему общую ситуацию, а спустя час в порт вошла дырявая посудина Бурова, и состоялся заключительный раунд переговоров между имперскими дипломатами и нами.
Договор подписали. После чего пришла пора начинать размен. Мы получаем наших людей и грузы, а имперцы – своих воинов и желающих покинуть испанские берега специалистов, корабли и оружие. Но перед этим поднялся Ерёменко, который заявил, что требует политического убежища. И что тут началось… Шум, гам, крики, обвинения в предательстве и тому подобные высказывания. На Ерёменко обрушилась волна негодования, а он только улыбался.
В конце концов дипломатам деваться некуда. Мы согласились принять бывшего имперского генерал-лейтенанта и министра. Имперцы с этим смирились, пригрозили Ерёменко гневом государя и Божьим возмездием, а потом отдали команду начать размен.
День выдался насыщенным, с этим не поспоришь. Однако произошло ещё несколько событий, о которых стоит упомянуть.
Во-первых, я встретился с Чингизом Керимовым, с которым мы некогда находились в плену у крымских разбойников, а потом совершили побег и, добираясь до форпоста ККФ, вместе прошли половину полуострова. Он – вольный купец, хотя иногда выполняет поручения империи. С недавних пор ему удалось получить разрешение на торговлю с Альянсом Средиземного моря, а вскоре он сможет торговать и с нами. Мы не против. Хотя понятно, что разрешение вести дела с мятежными колониями Керимов получит не просто так. Наверняка он будет выполнять приказы имперской Госбезопасности. Однако это ничего не меняло, так как Черномория в любом случае будет отправлять к нам шпионов. А при таком раскладе, какая разница, кто их привозит? Пусть будет Керимов.
Читать бесплатно другие книги:
