Табель первокурсницы Сокол Аня

– Опять ты со своими варварскими словечками, Оуэн, – рявкнул рыцарь.

«Так он что – варвар?» – мелькнуло в голове, потом что-то словно щелкнуло, и все встало на свои места. Грубое поведение Криса, непонятные слова и полное неуважение к титулам. Дворяне западных провинций отличаются свободными нравами. Так, во всяком случае, говорила горничная и всегда почему-то при этом краснела.

– Я спросил, что вы с ними сделали, неучи?! – рявкнул мужчина.

– Приказ Тиболта серого, – невозмутимо ответил барон Оуэн. Взгляд парня стал стеклянным, он смотрел куда-то поверх плеча Родрига. – Заменить использованные компоненты, проверить состав…

– И вы, недоумки, решили, что можете знать, где и что здесь использовано? – Рыцарь аж побагровел. – На дежурство в темницы захотели? Или желаете сами навсегда переселиться в казематы?

– Никак нет, – слаженно гаркнули парни.

– Нет, – тихо добавила я, но с опозданием – сказывалось отсутствие опыта в коллективном гавканье.

Мужчина развернулся, словно только что про меня вспомнил.

– Что – нет? – Под его взглядом я почувствовала себя неуютно. – Это кто вообще?

– Графиня Иви Астер, милорд! – все так же хором ответили парни, сделав при этом какие-то совсем уж придурковатые лица. – Магесса, милорд. Первый поток. Отбывает семидневное наказание.

– Так… – медленно, по буквам, произнес мужчина. – И что «нет», леди?

– Нет, – повторила я. – Они ничего не решали. По той простой причине, что рыцари без магической силы не могут проникнуть в суть компонентов и не способны определить степень расхода…

Во взгляде этого милорда появилось нечто такое, отчего злость, что еще минуту назад заставляла меня хлопать дверьми, исчезла и сменилась смущением. Так всегда смотрела бабушка, когда я уверяла ее, что не ела конфеты, украдкой стараясь вытереть липкие губы о рукав платья.

– Ну, продолжайте, мисс. Расскажите нам, на что еще мы не способны. Уверен, вашим мальчикам будет интересно послушать.

«Мальчики» стояли истуканами и смотрели прямо перед собой. Я покосилась в сторону. Стена как стена, ровная, кирпичная, даже гобелена нет.

– Они не мои… – только и смогла пробормотать в ответ.

– И то хлеб. – Рыцарь покачал головой и повернулся к парням. – Разболтала магов Ильяна, совсем страх потеряли. Пошли вон!

– Но… – Я посмотрела на стол с двумя десятками оставшихся мешочков.

Странно, еще минуту назад я ненавидела это занятие, а сейчас была полна решимости закончить дело. Чтобы потом не говорили, что Ивидель Астер уклоняется от наказания. Есть у меня родовая гордость, что бы там ни говорила Дженнет.

– Вон отсюда! – рявкнул мужчина, кожа на его щеках начала наливаться нездоровой краснотой. – И девку свою заберите! До дальнейших распоряжений ей запрещено покидать камеру. Ясно?

– Так точно! – не стали спорить, кому я принадлежу, парни.

– Но… – снова открыла я рот, а Крис взял меня за локоть и буквально вытащил из помещения.

На этот раз я не дергалась из-за его бесцеремонности, запал давно прошел. Осталась лишь неловкость и досада, в основном на себя, из-за того, что не смогла сдержаться. А ведь «леди надлежит быть милой и невозмутимой, даже если ее муж проиграл в карты имение…». Так, бывало, говорила матушка. На что отец ехидно отвечал, что посмотрит на нее, когда он спустит в карты Кленовый Сад. Угроза, кстати, неосуществимая, граф Астер равнодушен к азартным играм.

Склад покинули быстро, выбежали, не оглядываясь. У дверей Жоэл засмеялся, сначала сдавленно прыснул, а когда мы выскочили на утоптанный снег перед крыльцом, загоготал в голос. Даже Крис скупо улыбался.

– Ха! – выдохнул рыжий. – Крис, я, когда Родрига увидел, думал, что все. Встряли по полной. А графинька-то возьми и выдай, что Родриг Немилосердный не способен определить… – Жоэл снова заржал. – И стоит, такая тоненькая, нос задрала, пальцы сцепила, гордая, умная… Девы Аэры!

– Да, Астер, – Крис выпустил мой локоть, – внукам будешь рассказывать, как учила главу Ордена тому, что рыцарь может, а что нет. Если доживешь до их рождения, конечно, при таком норове жизнь у тебя будет яркая, но короткая.

– Но он же и в самом деле не может… – начала я, и тут до меня дошло. – Глава Ордена? Сам магистр Немилосердный? Богини!..

Я прижала руки к вспыхнувшим щекам. Что скажет мисс Ильяна? Может, не уходить отсюда? Остаться на второй срок, так сказать, добровольно? Говорила же мне бабка следить за языком!

– Богини! – простонала я.

– Да, – с восторгом подтвердил Жоэл. – Не боись, он нормальный старик, не то что Фернан. Этот бы нас за яйц… – Он посмотрел на меня. – Э-э-э… за большие пальцы повесил! – Парень ухмыльнулся, а затем вдруг поежился. – Родригу давно надоело гонять новобранцев. Самый могущественный рыцарь Ордена уже лет десять назад перевелся в травники. Говорят, задницей все эти зелья чует, не чета вашей «сути компонентов». – Парень вздохнул. – Правда, выбирается еще на задания. Как раз вчера вернулся с отрядом. И с клеткой.

– Так кто это был? – тихо спросила я, вспомнив лапу с железными когтями, и добавила: – Что это было?

Парни переглянулись, Крис махнул рукой. И я поняла, что на этот раз мне ответят. Возможно, потому что сами этого хотят, а может потому, что увидели во мне… не друга, конечно, и, наверное, не товарища… Но и не «глупое задание».

Рыжий оглядел пустынный двор и вытащил из-за пазухи книгу, ту самую, что листал утром Крис. Небольшую, где-то в полторы ладони, в неопрятном кожаном переплете.

– Идем, – скомандовал барон Оуэн и снова схватил меня за локоть. Его пальцы даже сквозь куртку казались жесткими. – На ходу покажешь. А то мы на заговорщиков похожи, так и тянет запереть в острог.

Снова пошел снег. Судя по косому ветру, Академикум все еще скользил по небесной тверди.

– Тварь из Тиэры, – ответил на мой вопрос Жоэл. – Наверняка разведчик.

– Да прям, – фыркнул Оуэн. – Обычная зверюга. Там, я думаю, таких без счета шастает.

– Ты-то откуда можешь знать? – возразил рыжий.

– А я не знаю, – в привычной манере парировал барон. – Не похожа она на разведчика. Грубая механика, заводская ковка деталей, голод, когти – обычный набор. Шпион был бы сработан поинтереснее, и, при всем уважении к магистрам, они вряд ли взяли бы его без потерь. Обычный беспокоящий контакт. Чтобы не расслаблялись.

Я посмотрела на Криса. А интересные беседы ведут между собой те, кого принято называть тупоголовыми рыцарями! Что такое механика, я знала, хоть ее на Аэре было не так много, скорее исключение, чем правило. А вот что такое «заводская ковка»? Если предположить, что «заводская» от слова «заводить», то при чем здесь подгонка деталей – не часовщика это работа, либо умелый кузнец ковал, либо маг изменял металл. А если от слова «заводчик», то есть скотовод – то вообще белиберда получается. Или на западе все по-другому?

– Вот только вопрос – как она преодолела Разлом? – хмыкнул рыжий.

Я бы сказала, вечный вопрос, который задает себе уже не одно поколение магистров.

Жоэл тем временем раскрыл книгу. На пожелтевшем листе бумаги тушью был нарисован угловатый зверь с кошачьей мордой, механическими суставами и сегментным скорпионьим хвостом. Ни одной лишней детали, ни одной дрогнувшей линии. Зверь присел, словно готовясь к прыжку, и я воочию увидела, как склоняется его треугольная башка, как щерятся в яростном рыке клыки.

– Этого изловили еще во времена первого князя, – сообщил Жоэл.

Пара скупых строк под картинкой. Узнать о звере удалось очень мало.

Тиэра, или Нижний мир. Выходцами из него нас пугали в детстве кормилицы. Когда-то давно наш мир был целым, не было ни Аэры, ни Тиэры. Была одна лишь Эра, единая и неделимая. Говорят, она была прекрасна настолько, что сами богини, Чистые Девы, снизошли до нее и жили среди людей.

Но всеобщее благоденствие закончилось, когда людские маги пошли против природы. Они не только стали изменять неживое, но и замахнулись на детей богинь: зверей, птиц, рыб и, наконец, на самого человека. Соединяя несовместимое, калеча и изменяя, иногда уродуя, они даровали людям новые возможности, опираясь лишь на собственные желания и разумения.

Они возомнили себя создателями. Но боги не любят конкурентов. Три Девы низвергли магов, оставив только тех, кто был чист душой. Не в силах убить своих неразумных детей, они сбросили их вниз, отобрав все способности, но оставив отступникам жизнь. И навсегда лишили их шанса вернуться.

Девы разделили мир пополам, как нож делит спелое яблоко, закрыли пути между частями некогда единого мира и предоставили мятежных магов их собственной судьбе. Верхняя «половина яблока» стала Аэрой. Нижняя – Тиэрой.

Рыжий стряхнул с листа насыпавшийся снег и перевернул страницу.

– Следующий «зверь» попался спустя столетие, – продолжал рассказывать Жоэль. – Его помнят, как урильского людоеда. Две деревни истребил, прежде чем люди поняли, с кем имеют дело.

С рисунка прямо на меня смотрела помесь гиены и парового двигателя с железными шипами на спине и красными точками глаз. Я поежилась и почувствовала, как Крис тихонько сжал мой локоть.

Все дело в том, что, оказавшись внизу, оставшиеся без магии отступники не остановились. Уже лишенные силы, они продолжали соединять живое и мертвое, сращивать кожу с металлом, мышцы с камнем. Они работали, покуда не наводнили Тиэру страшными тварями. Такими, как эта. Или следующая.

– Этот был первым, кого удалось захватить живым, – сказал рыжий. – Почти десяток бойцов и двух жриц положили, но все-таки взяли!

Я не понимала, чего в его голосе было больше – страха или зависти к рыцарям прошлого.

– Идиоты, – процедил Крис, разглядывая вместе со мной вставшего на задние лапы медведя, закованного в устрашающие латы.

Наш мир несовершенен. В нем каждый день гибнут люди. По глупости, по велению сюзерена или от гнева богинь. Особенно часто стали гибнуть после того, как огорченные упрямством своих созданий Девы ушли, наказав жрицам следить за оставшимися на Аэре магами. Ушли, оставив нам Разлом и Пророчество.

Разлом – тот самый разрез на яблоке, пропасть, которая выпивает магию, стоит лишь приблизиться. Бездна, из которой на Аэру вылезают демоны. Мрак, который не преодолеть никому.

Почти…

Потому что Пророчество говорило другое. В день, когда пришелец из нижнего мира преодолеет Разлом и ступит на земли Аэры, пропасть, разделяющая две половинки мира, исчезнет.

В трактовке древних текстов жрицы разошлись, большинство утверждало, что после этого мир скверны и металла непременно раздавит легкую магическую Аэру. И не останется в зараженной скверной Эре ничего. Кроме, пожалуй, летающего Острова Академикума.

– Наставники знают, что ты таскаешь из библиотеки запрещенную литературу да еще и юных девушек с толку сбиваешь? – насмешливо спросил Крис.

– Да брось, – усмехнулся Жоэл. – О железных зверях, что проникают сюда из Тиэры, слышали все. Меня мамка часто стращала, не дай бог, забредет в наши края элонский кожесдиратель.

Рыжий снова стряхнул налетевший снег и перевернул сразу с десяток страниц. Новая тварь напоминала гигантского богомола с огромными стальными клешнями.

– Только не говори, что вы с парнями друг другу таких страшилок не рассказывали.

Крис не ответил, что в равной степени можно было понимать и как «да», и как «нет». На выбор.

Моя матушка не приветствовала подобные истории. Но она не учла, что ее старшему сыну – счастье попугать сестру на ночь глядя. От брата я слышала и о людоеде, и о кожесдирателе, и о дробителе костей, и о высасывателе мозгов, и еще о десятке других выходцев из Нижнего мира.

Никто не знал, как они преодолевают Разлом. Все знали лишь, что они очень кровожадны, любой другой добыче предпочитают людей, а любому человеку – мага, словно отступники специально натравили их на тех, кто сохранил возможность колдовать. Точнее, на потомков тех, кто не поддержал их в противостоянии с богинями.

Однако знать и видеть в локте от себя стальные когти – разные вещи. Я впервые задумалась, а смогу ли стать магом? Смогу ли встать на пути у такого чудища? Или лучше податься в придворные, прописывать микстуры от запора и смешивать белила для лица?

– К тому же это всего лишь звери, – пожал плечами Жоэл и закрыл книгу.

Наверное, он был прав. Раз Аэра до сих пор существовала, значит, пророчество оставалось неосуществленным. Войти сюда сумели только искалеченные животные, наполовину живые, наполовину мертвые, состоящие из плоти и металла. И ни одного человека, ни одного отступника. Пока.

– Настоящие запрещенные книги переплетали в человеческую кожу…

– Точно. И писали кровью при полной луне, – хмыкнул Крис.

Я посмотрела на коричневый переплет и потянулась к нему, проникая внутрь, в структуру, рассматривая кожу как компонент, как часть целого.

– Это телячья, – проговорила я и серьезно спросила: – При какой именно луне?

И мы рассмеялись, подняв головы к небу, где висели сейчас невидимые глаза Девы.

– Я же говорю, – с ноткой легкого разочарования продолжил Жоэл. – Просто книга, правда, для пятого потока.

– Магистры считают, что подобная литература плохо повлияет на неокрепшие детские умы, – сказал Крис, когда мы почти подошли к замку Ордена.

– На мой ум плохо влияют греча с луком пять дней подряд и отсутствие вина.

– У тебя нет ума, Рит, – раздался ленивый голос, и все сразу изменилось.

Только что парни шли рядом, болтая и разглядывая картинки в книжке, а секунду спустя Крис выпрямился, напряженный, словно пружина, и положил руки на эфес шпаги.

Жоэл выругался. Я во все глаза смотрела на стоящего возле двери высокого, даже выше синеглазого барона, парня с обнаженным клинком в руке. И не простым клинком, а, похоже, фамильным. У отца имелась подобная железка с чеканным родовым гербом Астеров. На стене висела. Пылью покрывалась.

Из-за спины незнакомца вышел еще один парень. Выглядел он совсем не так, как остальные встречавшиеся мне студенты-рыцари. В отличие от Криса, в котором не было ничего от предков, второй парень словно сошел со страниц книги о западных варварах. Именно так я себе их раньше и представляла – в меховых плащах и рубахах, перетянутых многочисленными ремнями. Не вступая в разговор, он встал у стены и начал задумчиво поигрывать ножом с короткой рукоятью.

– Не знаю, за что Оуэн тебя терпит, конюх, но, видимо, ты полон скрытых талантов, – тягуче произнес незнакомец, откидывая назад длинные, почти как у меня, волосы.

Аристократ из южных провинций. Только там косы считаются не привилегией женщин, а украшением мужчин. Жоэл тихо зарычал.

– Но тогда, – продолжил парень, – я не понимаю, зачем вам девочка?

Он сделал шаг вперед, Крис зеркально повторил его движение и встал так, чтобы я оказалась за его спиной. Не знаю отчего, но внутри потеплело от этого жеста. В руке барона сверкнула сталью шпага.

Парень в меховой шкуре разочарованно крякнул и покачал головой. Однако с места не сдвинулся.

– Этьен, – ответил Оуэен. Небрежный тон не вязался с его напряженной позой. – Тебе какая печаль? Ходят слухи, что после последнего посещения Красного квартала Льежа твоему папаше придется искать нового наследника. Напомни-ка, что там случилось? Не хватило серебра, чтобы оплатить портовую шлюху и ее хозяину приглянулось твое хозяйство? Ты уже рассказал мамочке или пожалел старушку?

Кто такие шлюхи, я знала, хоть леди и не полагалось. Больше меня удивила ярость, прозвучавшая в словах Криса, будто кто-то помочился на его семейный герб и теперь придется смывать позор кровью. Что такого зазорного могло быть в скрытых талантах рыжего? Любые знания и навыки идут человеку только в плюс… Но здесь, судя по всему, другой случай, слышалось в интонации рыцарей что-то оскорбительное, вон как Жоэл покраснел.

– Любишь сплетни? Прям как твоя матушка! – Меч в руках Этьена дернулся и приподнялся, глаза сверкали превосходством.

– Сплетни? – фыркнул барон. – Вирка Ленточка плакалась, как у тебя не получилось. Опять. В который раз оставляешь девушку ни с чем! Приходится утешать в двойном объеме и задарма…

Южанин налетел на Криса, даже не дослушав. Оуэн толкнул меня в снег, а сам пригнулся, пропуская сверкающее лезвие над собой.

– Эмери! – скомандовал Этьен.

Варвар метнул нож в рыжего, тот отпрянул в сторону и упал, поскользнувшись на присыпанном свежим снежком льду. Вращающаяся сталь прошла мимо, всего лишь задев прядь рыжеватых волос. Всего лишь… Эмери бил на поражение. Мысль показалась нелепой, мы же в Академикуме. Мы ученики, а не противники на поле боя. Мы даже не на турнире.

– Эй, ты чего творишь? – закричал упавший, схватившись за собственную шпагу.

В пальцах варвара танцевало еще одно метательное лезвие. Он на секунду заколебался, выбирая между Крисом и Жоэлом, что дало рыжему время встать на ноги.

Зазвенели, соприкасаясь, фамильные клинки южанина и барона.

– Чего тебе надо, Этьен? – спросил Крис, отбив очередной выпад противника.

Во второй руке рыцаря появился кинжал. Не честно, но действенно. Длинноволосый отступил на шаг.

– Уж точно не говорить о бабах, Оуэн! Вспомни учебный бой, урод. Ты унизил меня на глазах у магистра!

– А нечего было отращивать такие патлы! – Шпаги скрестились, выбив целый сноп искр. – За все нужно платить! В том числе и за подобную красоту! – Острие клинка, играючи, срезало каштановую прядь.

В воздухе один за другим просвистели два метательных ножа. От первого рыжий уклонился, а второй отбил книгой в кожаном переплете.

– Ты уложил меня в конский навоз! – заорал южанин.

– Да ты сам плюхнулся, почувствовав родной запах! – Барон отвел кинжалом укол Этьена и тут же на длинном выпаде нанес свой.

Противник уклонился.

Жоэл бросился к Эмери, и третье лезвие отправилось в полет, сбивая рыжему атаку и не подпуская ближе. На этот раз метательный нож чиркнул парня по плечу. На снег упали первые капли крови и книга в коричневом переплете. В отличие от барона Жоэл не носил кольчугу.

Этьен зарычал и с удвоенной яростью бросился в атаку, лезвие устремилось прямо в грудь Крису. Я зажмурилась. Приглушенно звякнули звенья кольчуги.

Я открыла глаза. Барон и его противник стояли вплотную друг к другу, намертво сцепившись клинками, и скалились. Оуэн отвел лезвие Этьена, удерживая его в стороне упором кинжала. Оружие Криса неведомым образом оказалось зажато между парнями. Секунда, другая, и они яростно разошлись в стороны, снова изготавливаясь к бою и скрещивая шпаги.

Тишину нарушали лишь сиплое дыхание, звон металла, хруст шагов.

Жоэл, не обращая внимания на рану, смог подойти на дистанцию ближнего боя, и варвар, оставив ножи, выхватил из ножен саблю. Большую саблю. Такая в один мах могла перерубить тонкое лезвие шпаги, казавшееся спицей по сравнению с хищной изогнутой полосой металла. Рыжий, словно зверь, закружил вокруг парня в меховом плаще, не давая тому пойти в лобовую атаку.

А я все еще сидела на снегу, не в силах сдвинуться с места. И поверить в то, что вижу. На второй неделе обучения в Магиусе Оли и Вьер тоже сцепились и стали швыряться изменениями. Но в них не было и десятой доли ярости рыцарей, одно бахвальство, а здесь…

Я выбралась из сугроба и торопливо отбежала в сторону, едва не поскользнувшись на предательском льду и задев ногой отброшенную Жоэлом книгу.

Что-то жалобно задребезжало. Я перевела взгляд на Криса и ахнула. Шпага барона была сломана почти у самого основания, лезвие валялось у ног Этьена, тогда как рукоять все еще оставалась в ладони синеглазого.

Кажется, я закричала что-то бессвязное. Плохи дела у моих парней. Богини, когда же они успели стать «моими»?

Оружие победно ухмыльнувшегося Этьена метнулось к незащищенному горлу Криса.

Я потянулась силой ко всему, что меня окружало. К снегу, к земле, стене замка, старой бумаге, шерсти плащей, стали в их руках…

Длинноволосый охнул, Крис совсем не по-рыцарски ударил его сапогом в живот. Сталь прошла в пальце от шеи синеглазого. Барон тут же отбросил ставший бесполезным эфес сломанной шпаги и перекинул кинжал в правую руку.

Оружие Этьена огрызнулось на касание магии голубоватыми искрами. Такие передающиеся по наследству фамильные железки всегда защищают от изменений, чтобы оружие не обернулось против хозяина. Заметив это, аристократ насмешливо скривил губы.

– Что, Оуэн, слабо драться с честью? Один на один, без девчонки? Только перед магистрами такой смелый…

Меня обжег яростный взгляд синих глаз. И нити начавшего формироваться изменения исчезли.

Я вспомнила день, когда во мне проснулась сила. Час, когда брат выступал на турнире в честь Рождения Осени. Маменька в тот день пила капли, а отец в кои-то веки смахнул с фамильного клинка пыль.

Илберт тогда проиграл. А мы все смотрели на это, сидя на местах для почетных гостей. Противник брата, дородный сын сквайра из Винии, уже поднимал клинок, то ли для того, чтобы отсалютовать дамам, то ли для того, чтобы нанести последний удар… Маменька упала в обморок прямо на руки отца. А я сжала кулаки, собирая в них нити силы. Инстинктивно, еще не понимая, что происходит. И закричала:

– Не-э-эт!

Доспехи сквайра на миг, на долю секунды, раскалились, напитавшись, как мне казалось, страхом и яростью. На самом деле – огнем из ближайшей жаровни, который я неосознанно перенесла на железо. Изменение было мгновенным и тотчас откатилось назад, но этого хватило, чтобы победитель, заорав дурным голосом, упал на истоптанный песок ристалища и, хрипя, принялся кататься по земле.

Сын сквайра выжил, но получил жуткие ожоги. Меня, слава Девам, не тронули. Чего это стоило отцу, я так и не узнала, слишком была расстроена тем, что брат не хочет меня видеть.

Меня, младшую сестру! Ту, которая поставила под сомнение его честь. Ту, что дала повод сказать о нем как о спрятавшемся за юбку мужчине. Ведь сплетникам порой все равно, сколько лет той, кто носит эту юбку.

Никогда – ни до, ни после Илберт Астер не злился на меня так сильно, как в те дни. Никогда не отворачивался, словно перед ним незнакомка, недостойная его внимания.

А матушка тайком подарила мне изумрудное ожерелье с сережками.

Что важнее – жизнь или честь? Брат говорил, что честь. Но, глядя на сцепившихся парней, я уже была совсем не так уверена в этом, как прежде.

Никто не научил меня, как поступать в подобных ситуациях. Почему вместо того, чтобы учиться важным вещам, мы составляем ранги чувствительности компонентов?

Барон дернул за завязки плаща, скупым рывком перехватил его и швырнул в лицо Этьена, дезориентировав и заставив нелепо взмахнуть шпагой. Крис тут же полоснул противника по руке ножом. И дорогая железка южанина, падая, загремела по припорошенным снегом камням двора.

Не дав противнику опомниться, Крис ударил снова. Кулаком в челюсть. Бой уже не казался мне рыцарским, все больше напоминал кабацкую драку.

Закричал Жоэл, и я развернулась, готовясь увидеть истекающего кровью парня. Но это был не крик отчаяния, это был крик победы. Варвар стоял обезоруженным. Сабля валялась в окропленном кровью снегу. Эмери держался за запястье, зажимая рану, а кончик шпаги Жоэла подрагивал в двух пальцах от его лица.

– Крис! – позвал рыжий.

Этьен упал, сплевывая на снег кровь. Оуэн пнул его сапогом в бок. Южанин застонал и, получив еще раз, распластался на земле. Синеглазый перехватил нож, придавил коленом спину южанина, склонился…

– Крис, нет! – закричал рыжий.

Но тот не послушал, сгреб в кулак ухоженные каштановые волосы и провел по ним клинком, срезая пряди почти под корень.

– Стоять! – раздалась отрывистая команда.

Нож Криса на секунду замер, а потом отчаянным рывком завершил дело. Вот теперь я поверила, что он варвар, хоть и не носит шкуры. Дикарь, отрезающий поверженным врагам волосы. Иногда вместе с кожей. Иногда вместе с головой.

– Разойтись! Оружие на землю!

Звякнула шпага Жоэла, а за ней на камни полетел кинжал барона. Через плац к нам спешили трое. Знакомый магистр с бляхой рыцаря – тот самый Тиболт серый, в чье распоряжение я якобы поступила. Молодой мужчина в бобровой куртке с черными, перехваченными лентой у лба волосами и смотритель подвалов Райнер.

– Построиться! – приказал серый магистр.

Жоэл и похожий на медведя варвар быстро выполнили приказ, Крис отпустил свою жертву, подхватил со снега плащ и встал рядом. Этьен поднимался куда медленнее, руки рыцаря дрожали.

– Что тут происходит? – спросил у выстроившихся в линию парней незнакомый мужчина с лентой на лбу.

Крис посмотрел на небо. Покачивающийся Этьен сплюнул кровью. Все четверо многозначительно молчали. В пояснениях сцена не нуждалась, и вряд ли старшие рыцари на самом деле ждали ответа.

– Ну…

– Ничего, милорд, – сказал разбитыми губами Этьен.

– Я вижу ваше «ничего». – Тиболт выразительно посмотрел на обрезанные пряди южанина.

– Я сам попросил барона Оуэна об услугах цирюльника.

– Неужели? – прищурился смотритель подвалов.

– И я милостиво согласился, – добавил Крис. – На западе такие прически распространены куда больше, чем здесь.

– Так! – грозно пророкотал Тиболт. – Жоэл, Эмери, жду ваших объяснений!

– Проведен тренировочный бой, сабля против шпаги в условиях, приближенных к боевым, милорд, – отрапортовал рыжий.

Варвар согласно кивнул.

– Прекрасно. – Тиболт нахмурился, явно не находя ничего прекрасного в увиденном и услышанном.

– Ты, – сказал вдруг смотритель подвалов Райнер, ткнув в меня пальцем. – Астер, кажется? Это из-за тебя они подрались?

Прищуренные глаза старика, казалось, стали еще меньше и злее.

– Нет. – Я замотала головой и для надежности повторила. – Нет.

– А из-за чего?

– Из-за…

Крис смотрел на меня, не мигая, и в его глазах разгоралась та самая злость, что и в глазах брата после турнира.

Он знал, что я сейчас скажу, знал и не хотел этого. Впрочем, точно так же на меня смотрели и остальные четверо.

– Из-за… из-за…

– Ну?

– Из-за каких-то шлюх и ленточек, – не успев толком испугаться, ответила я чистую правду. Не всю, но самую малую ее часть.

Злость в синих глазах потухла, уголки неулыбчивых губ чуть дрогнули. Молодой мужчина с лентой на лбу странно крякнул.

– Дожили. – Серый рыцарь закатил глаза и приказал: – Следуйте за мной.

Парни развернулись и четко, словно на параде, зашагали к крайней башне Ордена. Ни один из четверых ни разу не обернулся.

– Идем, Астер. – Смотритель подвалов нагнулся и, подняв книгу в чуть влажном переплете, подал мне. – Им теперь долго будет не до шлю… девок. Идем.

Только когда осталась одна в камере, я поняла, что именно держу в руках. Книгу Жоэла с рисунками тварей Тиэры, собранных неизвестным рыцарем. С минуту раздумывала, глядя на коричневый переплет.

Я маг! Я справлюсь! Должна!

Шляпка полетела на кровать, промокшие светлые волосы упали на спину. Я села за стол и открыла пожелтевшие страницы, вглядываясь в четкие линии рисунков.

«Мэрийский костолом пойман…»

Утром меня ждал неприятный сюрприз. В подвал пришли не Крис с Жоэлом, а Этьен и неизвестный парень с взглядом снулой рыбы и бледной кожей чахоточного больного.

– Собирайся, лапа, – проговорил южанин, с трудом шевеля припухшими губами. – Закончилось твое наказание.

Он был обрит налысо, от чего уши казались торчащими, а на лице красовались успевшие налиться за ночь чернотой синяки. Я вспомнила, что первый раз рыжий так же говорил скабрезности и стучал сапогом по решетке.

– Мне положен еще день, – спокойно ответила я, наблюдая, как смуглые пальцы обхватывают кованый круг на двери.

– Да мне все рано, кто тебе и что положил, – ухмыльнулся Этьен и тут же скривился от боли. – Или, может, тебе так понравилось развлекаться с барончиком и его прихвостнем, что уже и уходить не хочется? Знаю я, какие у вас, колдунов, порядки.

– Все знают, – пробормотала я. – Только мне не говорят.

– Так пригласи войти, я расскажу. – Решетчатая дверь качнулась, приоткрываясь.

А я все смотрела на тонкие пальцы, которые вчера держали клинок, целящийся в горло Криса. Смотрела и смотрела. Пока железо не предстало пред моим внутренним взором в виде отдельных подвижных частиц и связей между ними. Вот эти частицы, повинуясь воле мага, начали двигаться, с каждым мигом разгоняясь все сильнее и сильнее. Южанин закричал, отпрянул от прутьев, тряся обожженной ладонью.

Второй не двинулся с места, ничего не сказал, даже не сделал попытки помочь Этьену. Аристократ успел насолить всем? Или, что вероятнее, второму было все равно.

Я вышла в коридор.

– Да я тебя, тварь…

– Никогда не хватайтесь за магический круг, если не уверены, что он неактивен, – проговорила, указывая на знак на решетке. – Это опасно. В целительских наборах есть мазь от ожогов. Сама готовила. Советую воспользоваться прямо сейчас, а то останутся шрамы, пальцы потеряют чувствительность, мышцы – подвижность.

Спокойный тон, учтивый, едва заметный поклон и ни грамма мыслей в голове, лишь часто хлопающие ресницы. Мама могла бы мной гордиться!

Накинув на плечо ремень сумки, на дне которой лежала запретная книга, я вышла в коридор и стала подниматься по лестнице. Наказание закончилось. Пора возвращаться в Магиус.