Сокол и Ласточка. Единство противоположностей Черчень Александра

Следом протопотало что-то розово – белое и, судя по всему, на каблуках, с диким воплем: «Са-а-ашенька, подожди-и-и!». Подняв голову, я получила возможность оценить картинку, как развернувшегося парня, в котором я с опозданием признала свою соседку, настигает девица вида «гламур-классик». Барышня с разбегу повисла на шее Саши, впечатывая в стенку коридора немалым бюстом, и, обхватив за шею, прижалась к губам поцелуем.

Таки соседушка все же лесбиянка…

Как это ни прискорбно, но я была права.

Что за поветрие такое?! Нет, я ничего не имею против меньшинств… пока они меня с определенными намерениями не касаются!

А с таким неприятным опытом как у меня, по любому, начнешь нехорошее видеть.

Тем временем рыжее извращение отодрало от себя блонди классическое и рыкнуло:

– Мила, тебе неясно было сказано?! Отстань от меня!

– Солнце, если это из-за того случая, то все не так как выглядело, – надула губки барышня, прижимаясь к Саше плотнее всеми изгибами затянутого в тонкое и короткое платье тела. Соблазнительными надо признать изгибами.

Поймав себя на такой мысли, я едва не перекрестилась!

– Мне плевать, как это выглядело, но решение уже принято, – грубо ответила рыжая, и, вдруг, подняла на меня темные зеленые глаза, тут же скривив губы в усмешке. – И вообще, вот моя новая пассия, знакомься! Это Светочка.

С этими словами рыжая поганка подошла ко мне и, отцепив от Данила, притянула к себе поближе, нагло сложив лапу на талию. Я стояла немеренно офигевшая. А уж когда Саша кинула Дану тихое:

– Я одолжу, лады? Потом сочтемся.

– Если Света не возражает, – спокойно ответил этот предатель.

– Света не будет возражать! – радостно пообещали ему в ответ и уже мне на ухо. – Согласишься – будешь спать спокойно.

– Да как ты смеешь, извраще-м-у-у-у-м-м-м, – замолчала я, как можно понять не по своей воле.

Меня, законченную натуралку, заткнули поцелуем!!!

– Как это новая?! – почти завизжала Милочка. – Сашенька… а я?

– А ты катись к Жене, – ласково посоветовали ей. – Откуда, собственно, вчера и вылезла.

– Но я же не специально!

– Да – да, тебя заставляли, – покивала Саша.

Я дернулась, намериваясь вырваться и высказать все, что думаю об этом спектакле, но не успела.

Рука соседской сволочи, переползла на стратегическое место между поясницей и попой и на ухо шепнули:

– Детка, играем до конца. А то мало того что затыкать так же стану, так еще и пощупаю для убедительности. И уже в таком «потасканном» виде верну Дану. Тебе оно надо? Одно дело, если тебя кто-то просто чмокнул в губки, а совсем другое то, что сейчас может последовать. Все поняла?

– Да, – процедила я, всеми силами стараясь не вспылить.

– Вот и умница, – моего виска коснулись легким поцелуем и посоветовали: – А теперь представь, что мы пингвины, Светик. Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем!

– Др-р-рянь рыжая, – лучезарно улыбаясь, выдала я.

– Да хоть сволочь, – прижимая еще ближе к по-мужски твердому телу, также радостно ответили мне. – Потом сочтемся, малыш. А сейчас выручай.

Я скрипнула зубами и гневно уставилась на это… эту… да как же назвать-то?!

Блин и почему в наш век одежды унисекс так сложно с определениями. А тут еще и от девушки остались только тонкие черты лица, невысокий рост и длинные волосы. Плюс проколы.

В остальном – парень парнем! Даже пахнет не так как девушки.

Вот же гадство!

– Малышка стесняется публичного проявления чувств, – послышался над головой Сашкин голос. – Да, моя зайка?

– Разумеется… козочка, – поджав губы, выдала я.

– Она у меня такая шутница, – умильно сообщили мне… показательно так скользнув ладонью чуть ниже.

Я нервно сглотнула и попыталась мило улыбнуться.

– Конечно… сокровище.

– Обожаю, Светика, – заявило рыжее извращение, еще раз коснувшись кожи сухими теплыми губами.

– Стеснительная? – озадаченно спросила Милочка. – С каких это пор тебе такое нравится? Помнится, не было никаких возражений, когда мы прямо на набережной…

Договорить гламурное кисо не успело.

– Мила, а вот теперь мне такое нравится! – с нажимом заявило медноволосое проклятье, отступая за мою спину и притягивая меня теснее… к отсутствию груди.

– Да как ты… – голубые очи Милочки наполнились самыми что ни на есть настоящими слезками. Я даже зауважала! – Ты что меня бросаешь? Вернее, ты параллельно еще и с этой шваброй мутишь?

– Ну… почти, – созналась Александра и, чмокнув меня в щеку, оттолкнула обратно к Дану со словами. – Данил, брат, отгони мою девочку к ней домой, ладно?

– Как скажешь, – спокойно кивнул брюнет, ловя меня в объятия.

– А ты Милочка, пойдешь со мной, – это уже Саша, обращаясь к Миле. – Пойдем и поговорим о том, как нехорошо называть моих малышек швабрами. Я на такое и обидеться могу, знаешь ли…

– Сашенька… – пискнула брондинка отступая.

– Пойдем, пойдем… – ворковало рыжее извращение, утаскивая свой бывший гламур-классик. Но напоследок повернулось ко мне и, послав воздушный поцелуй, попрощалось: – Светик, зайка, мы еще обязательно увидимся!

– Да не дай бог! – искренно ответила я, все еще отходя после случившегося.

– Ну… не скажи, – и таким томным, неприличным тоном. – Жди меня ближе к ночи.

Я едва не выругалась. Грубо. Матом.

Парочка ненормальных извращенцев скрылась за углом, и я прямо посмотрела на Данила, который в данный момент вызывал у меня только чувство неистовой злобы. Я была обманута в ожиданиях и унижена. Да меня никто так не оскорблял, как эта медная тварь! Но Дан попустительствовал!!!

Я всеми силами старалась держать лицо. Полезла в сумку и, не глядя, выудила из кошелька купюру, которую выпустила из пальцев, и она спланировала на мостовую у наших ног.

После этого, любезно улыбаясь, сообщила:

– За угощение спасибо, но «девочка, отгонит себя домой самостоятельно».

Развернувшись, я неторопливо двинулась к выходу из Арт – плея. Теперь главное, чтобы шпилька не соскользнула с какого-нибудь округлого камня. Последнее, что сейчас нужно – это так же гордо, как и шла, растянуться на земле!

– Светлана, подожди!

Остановилась и вскинула руку. Не оборачиваясь, сказала:

– Данил, боюсь, если сейчас ты станешь настаивать на продолжении этого… диалога, то я все же проверю утверждения Ленки и одного панка Вовика. Отхожу тебя сумкой и посмотрю на результат. Боюсь, что синяки на твоем мужественном лике станут смотреться слишком…. креативно.

Я крутанула на указательном пальце ремешок сумочки и закончила свой пламенный монолог:

– Видишь ли, Данил… любой человек имеет чувство собственного достоинства. У кого-то оно в зачаточном состоянии, да и эмбриончик видать мутировавший. А вот у некоторых это свойство развивается нормально. И когда по нему так грубо топчутся, как сейчас ты и эта рыжая… дрянюшка, то становится очень нехорошо. Обуревают самые темные желания, знаешь ли…

– Но ты все неправильно поня…

Все, он меня довел!

Я резко развернулась и рыкнула:

– Значит, не желаю понимать и общаться. Дай уйти, наконец!

– Хорошо, – наконец ответил парень. – Но мы потом поговорим, когда ты остынешь и начнешь мыслить здраво.

Удержать клатч от полета в эту самодовольную рожу стоило мне просто гигантского усилия воли!!!

Поэтому я покрепче сжала несдержанные ладошки на ремешке, а зубки на губке, чтобы не наговорить гадостей. Развернулась и ушла.

В этот раз меня, слава Создателю, никто не трогал.

Через десяток минут я взбешенной фурией летела по набережной, ни капли не волнуясь о том, что идеальная прическа растрепалась и вообще, мне так себя вести не полагается.

Эти гады!!! Да как они могли?! Я им что, девочка по вызову?!

Но… самый главный враг – рыжая оторва!

И я не я, если теперь она мне за все не ответит!

Все, Света на тропе войны, это не хухры – мухры!

Это значит, что я что-нибудь обязательно придумаю. И тогда поганке очень даже не поздоровится!

На этом этапе кровожадных мыслей, у меня затрезвонил телефон.

Вытащила сенсорник и удивленно уставилась на экран. Номер незнакомый. Странно…

Провела пальцем по зеленой трубочке и прижала аппарат к уху:

– Да?

– Светлана Ласточкина? – хрипловатым баритоном спросил меня приятный мужской голос.

– Да, – подтвердила, что неизвестный попал по адресу.

– Здравствуй, Света, – вдруг смущенно отозвался он. – Это Владимир. Помнишь, мы вместе с *Ворониной и Ко* гуляли недавно?

– Эм… – протянула, всеми силами пытаясь вспомнить. Владимира там не было. Там был Вован! Татуированный здоровенный панк с темно-зеленым хаером, который на пятой минуте знакомства складировал свою гигантскую лапу на мой зад. Меня, по следам последних событий, вновь захлестнула волна злости и я процедила: – Кажется, помню…

– Какой тон… То, что помнишь, это с одной стороны хорошо, а с другой, не очень, – тихо рассмеялся Вовик. – Света, я хотел принести извинения за свои слишком вольные действия. Был несколько пьян, а потому и невоздержан в желаниях… надеюсь, ты будешь снисходительна.

– Допустим, – осторожно ответила я, ловя в отражении стекла одного из автоматов с водичкой свою безмерно удивленную физиономию. Надо же, а Вован и правда умеет быть Владимиром!

– Это замечательно. Если будешь не против, я бы хотел тебя куда-нибудь пригласить. Разумеется, ничего неформального, как я понял, ты не особо одобряешь это направление.

– А ты не торопишься? – уже более благодушно поинтересовалась я. Все же, когда извиняются, да еще и галантно – это всегда приятно. – Мне кажется для приглашения еще рановато.

– То есть в принципе, ты не против? – с надеждой в голосе осведомился зеленый панк Владимир. – Это хорошо! Может, и мы пообщаемся, а после уже и решишь?

– Почему бы и нет, – согласилась я после секундных раздумий. – Напиши мне в телеграмм.

– Спасибо, Светлана. Ты меня очень порадовала, – вкрадчиво промурлыкал мне на ухо панк. Все же такие тональности у низких голосов звучат просто замурчательно.

– Еще не за что. Пока… Владимир.

Я прошла десяток шагов, задумчиво глядя на асфальт под ногами и легко улыбаясь. Надо же, какие ситуации в жизни случаются интересные. Не ожидала, что этот бугай может вести себя по – нормальному. Притом слова он не подбирал, все вполне естественно.

Вдвойне интересно.

Хотя бы любопытства ради пообщаемся. А там посмотрим.

Не успела убрать мобильник, как он опять затрезвонил. На сей раз звонила моя любимая младшая сестренка.

– Привет, Юльчик, – с улыбкой сказала, разом ощущая, как становится на душе теплее. – Как твоя учеба? Здание университета стоит?

– Стоит, а куда оно денется? – жизнерадостно рявкнула эта неугомонная.

Верткая жизнерадостная девица семнадцати лет от роду, первокурсница экономического универа.

– Я рада, что все хорошо.

– А у тебя по ходу не очень, – проницательно отметила Юля. – Колись давай, что стряслось.

– Да мелочи, мелкая… – со вздохом отозвалась я. – Жизненные мелочи и неурядицы. Не стоят твоего внимания.

– Как скажешь, – не стала настаивать Юлька. Знаю я ее… девочка предпочитала такое решать при личной встречи, а стало быть, насядет, когда мы пересечемся. Но хоть сейчас не пытает, это уже плюс.

– Я собсна что звоню, Светик… у нас седня гулянка намечается. Наша компашка, плюс Сокол обещал со своими быть. Весело! Давай и ты придешь?

– Опять твой Сокол, – вздохнула я. – Юль, ты им уже весь мозг вынесла за последние полгода, ей богу!

– А ты не сопротивляйся, – посоветовала малая. – Как вынесу, так и обратно поставлю. Следуй примеру мамы с папой! Кстати, они планируют на тебя обидеться, так что я бы на твоем месте явилась домой.

– Меня всего четыре дня не было!

– Мы соскучились, – тепло ответила Юлечка, которая была на пару лет меня младше и, разумеется, все еще жила с родителями. – Светик, и правда, приезжай, а? Пусть не сегодня, если на опен – эйр с нами не хочешь, то завтра.

– Обязательно, – пообещала я, мысленно сдвигая завтрашние дела на более поздний срок. – Я тоже люблю тебя, малыш. Приеду.

– Вот и замечательно, – вновь превратилась в беспечную оторву Юлька. – Давай, старшая, не кисни там в своем дизайнерском болоте! Жду тебя завтра.

– Хорошо, – улыбнулась в ответ и мы попрощались.

Неторопливо двинулась дальше, задумчиво глядя в даль.

После разговора с Юлей, мои эмоции утихли, и сейчас на душе была какая-то странная опустошенность.

Вот… такой день испорчен оказался. Хотя, наверное, стоит поискать в произошедшем и положительные стороны.

Данил открылся с такой неприглядной стороны именно сейчас, а не позже.

Было бы обидно, если бы оно случилось, когда начались отношения.

Восемнадцать лет уже, с копеечкой. Другие в моем возрасте не по одному парню сменили, а я даже до главного дойти не могу.

Год назад, как полная дура, лоханулась с Женей, хотя сильно увлеклась тогда. Потом как-то осторожничала. Да и семнадцать – это еще юность. Некуда торопиться.

Восемнадцать, конечно, тоже не старость, но плохо, что мне даже не особо хочется отношений. Вернее хочется. Но… с идеалом, вашу мать.

Чтобы и умный, и привлекательный, и эрудированный, и… хороший?

Но таких уникумов наивной мечтательнице Светику как-то все не попадается, а потому и приходится обзаводиться парнем скорее для статуса. Да и…Может мне повезет, и потом к расчету прибавятся чувства?

И, само собой, допускать до тела кого попало нельзя. Я его, вообще-то, тоже люблю.

Стало быть, вручать нужно в надежные руки!

Нарушая сумбурный ход мыслей, о себе дала знать такая прозаическая штука как голод. Я прикинула наличность в кошельке и поняла, что кафешка – не мой вариант. А потому спустилась в метро и поехала домой. Там меня тоже не ждало изобилие, и грустно сжевав чудом завалявшийся сырок, я направилась в магазин.

Ближе к вечеру холодильник уже не пустовал, а я вальсировала у плиты в попытке сообразить тушеную курицу со сметаной и грибочками.

Готовить я любила и умела, а потому сей процесс доставлял удовольствие.

Вытерла руки и повернулась к ноуту, стоящему на круглом столе в углу кухни, чтобы сменить мелодию.

Поставила увлекшую меня в последнее время композицию и, мурлыкая в такт солисту, вернулась к плите. После тяжелого дня, точно стоит послушать что-то сильное и энергичное.

Так что я, пританцовывая, сунула нос под крышечку совсем маленького казана и, придирчиво оглядев его содержимое, сочла его готовым. Пока кушанье доходило, я помыла всю посуду, которую использовала для готовки, и вытащила из шкафчика три тарелки. В одну для себя положу, а остаток перемещу в глубокую миску, накрою второй тарелкой и, когда остынет, уберу в холодильник.

Закончив с этим, да порезав хлеб и зелень, я устроилась за столом и занесла вилку над едой с самым хищным видом.

Но тут – зазвонили в дверь.

Страдальчески закатила глаза, но отложила столовый прибор, поднялась и, одернув короткую маечку, двинулась открывать дверь. Глазка у меня, к сожалению, не было, так что я беспечно распахнула створку.

На пороге, вальяжно расставив ноги и скрестив руки на груди, наблюдалась… а угадайте, кто!

– Привет, Светик, – ухмыльнулись мне. – Собственно как и обеща…

Договорить я Саше не дала, протянула руку и, дернув за воротник, затащила эту скотину в квартиру, с размаху прижимая к стене и сразу захлопывая дверь.

– Ну, здравствуй, коза рыжая! – многообещающе оскалилась я.

Разумеется, до разума, видать застланного гневом, как-то не сразу дошло: «А что я собственно сейчас стану делать?»

– Как ты меня встречаешь! – зеленые глаза ошеломленно расширились, но таким мелким происшествием рыжее извращение, разумеется, было не смутить. – Детка, ты уверена, что стоит так резко? Я конечно не против, но…

– Да как ты посмела так себя повести в Арте?! – рявкнула я, не обращая внимание на то, что она опять паясничает. – Ты унизила меня перед всеми, да еще и угрожать посмела!

– Малышка, а ты, однако заговориваешься, – как-то очень спокойно произнесла Александра, которую я за плечо одной рукой прижимала к стене и мысленно материлась на слишком мощную девку.

Но нет… мордашка, хоть и с синяком на лбу, но девичья, смазливая.

Да и проколы вот в обоих ушах. Сейчас хорошо видно, ведь рыжие волосы собраны в низкий хвост. В левом всего одно колечко, зато в правом – все четыре.

Особенно бесило, что я была только в носочках, а стало быть, гораздо ниже!

Ну да… я же полтора с копейкой, видать, она около ста семидесяти.

Но сейчас эта разница вообще выводила меня из себя! Потому что позволяла смотреть на меня свысока! Чем рыжее извращение и пользовалось.

– Светик, а может ты меня отпустишь и мы спокойно поговорим? – миролюбиво предложили мне.

– К Миле иди разговаривай! – огрызнулась я. – Хоть на набережной, хоть в парке на лавочке. И не важно на каком языке!

– На языке тел? – вкрадчиво осведомилось это нетрадиционно ориентированное… кладя свою наглую лапу на мою талию. – Оу, детка, надо признать, я не ожидал, что ты такая порывистая и страстная.

– Это еще кто заговаривается, – фыркнула я, скидывая руку. – И вообще, хватит себя так вести! Раз ты родилась женщиной, то изволь соответствовать! А не одеваться невесть как и вводить в заблуждение. Да еще и манеры эти! Фу! К тому же, надо признать, мужик из тебя, Сашенька, вышел откровенно неважный.

С каждой моей фразой выразительные глаза все больше округлялись, а челюсть отвисла. Судя по всему, имела место ситуация – шок это по – нашему! Вот только от чего?

– За кого ты меня приняла?! – наконец прошел столбняк у соседки.

– Баба есть баба, как ни маскируй! – торжествующе выдала я. – В общем, хочу предупредить, если еще раз протянешь ко мне свои грабли, то по ним и получишь!

– Я мужчина! – оскорблено взвыло извращение.

– Да хоть трансвестит, только от меня подальше держись!

– Света, ты с ума сошла? – внезапно серьезно спросили меня, да еще и лоб пощупали. – С какого перепуга ты вообще решила, что я девушка?!

Я изложила. От «а» и до «я».

– Охренеть!

Почувствовав что-то неладное, я отступила к другой стене и обхватила плечи руками, настороженно глядя на Сашку.

– Уходи, – наконец бросила я и потянулась к ручке двери, чтобы выпроводить гостью и остаться в блаженном одиночестве.

– Стоять. И никуда я не пойду, пока не скажу все что хотел. А ты будешь меня слушать, Света. Все понятно? А по поводу пола…

На ламинат полетела сумка, а потом и легкий замшевый жакет… На теле осталась лишь тонкая водолазка, которая плотно облегала все мышцы, не позволяя заподозрить, что под ней есть полотно, перетягивающее грудь.

Взгляд невольно метнулся к горлу, и Саша криво усмехнувшись дернул вниз ворот водолазки, открывая кадык.

Проще говоря… соседка оказалась соседом. А я только что очень крупно попала.

Когда он шагнул ко мне, то осознала, что дело принимает какой-то уже совсем не выгодный оборот. А потому развернулась и попыталась сбежать, памятуя, что на двери спальни есть массивный такой крючок!

Не успела. Меня одним прыжком догнали, и, прижав к стене, завернули руки за спину. Попыталась было брыкаться, но этим добилась только того, что он прижался всем телом, распластывая меня по обоям в красивую ромашку.

– Помо…

Закончить не успела, он зажал мне рот, одновременно запрокидывая голову, и зло прошептал на ухо:

– Замолкни, сладкая, а то хуже будет. Ты же помнишь, что на этой лестничной клетке живем только мы? Тебе никто не поможет Светочка, а потому успокойся и слушай. Ты поняла? Кивни.

Я кивнула, судорожно вздыхая и боясь самого страшного.

Вот, не так давно ты, кажется, страдала на тему невинности? Радуйся, теперь ты в двух шагах от ее потери! Потому что разозленный мужчина, которого приняли за девушку, наверняка захочет доказать все древним методом.

Меня развернули и закинули на плечо, потащив… в спальню! Снова задрыгалась, так как сдаваться без боя определенно не хотелось. За что получила шлепок по попе и недовольное:

– Хватит ерзать!

Меня швырнули на постель, и я поспешно отползла в дальний угол, со страхом глядя на парня, с растрепавшимися медными волосами и нехорошим зеленым взором.

Он стоял у края ложа и, поджав губы, сверлил меня взглядом:

– Ну и что с тобой теперь делать?

– Уйти? – рискнула предложить я. – Саша, извини, я была не права… Ну перепутала – с кем не бывает?

– Перепутала, – скривился он и резко подался вперед, распластывая ладони по покрывалу: – Сокровище, да ты меня оскорбила. Притом за такое, я не раздумывая бил. Но вот что с тобой делать…

– А что делать? – гордо вскинула подбородок. – Да я перепутала, но я извинилась! На этом считаю инцидент исчерпанным и прошу, нет я требую, чтобы ты ушел из моей квартиры!

– Для начала я все же докажу тебе, что я мужчина…. Окончательно, так сказать.

– Не надо! – панически воскликнула я и покраснела, указав на его торс. – Я и так верю. Честно – честно!

– Ну нет… – почти оскалился рыжий гад, начиная медленно задирать водолазку. – Я так, чтобы уж точно сомнений не осталось!

– Не надо раздеваться, – почти попросила я, с ужасом наблюдая, как обнажается поджарое, жилистое тело с очень даже заметным рельефом мышц. Да, он был худощавый и очень гармонично, изящно сложенный… но из-за того, что носил свободную одежду, как раз этих подробностей и было не видно!

– Как это не надо раздеваться? – синяя тряпочка полетела в меня, оставляя Александра полуголым. – Да я и не сильно, малыш. Вот еще брюки и трусы. Носки можем оставить, если хочешь.

– Не смей! – завизжала я, видя как расстегивается ремень и, сжавшись в комок, закрыла лицо ладонями, судорожно шепча. – Сашенька, ну пожалуйста, не трогай меня. Я же ничего плохого не сделала, ну пожалуйста.

Не удержалась и надрывно всхлипнула, ощущая, как по щекам катятся слезы.

– Света? – над головой прозвучал озадаченный голос. – Ты решила, что я тебя насиловать собрался?

Услышав его так близко, я шарахнулась и переползла на другой край постели, а потом свалилась на пол, со страхом глядя на мужчину по ту сторону.

– Та-а-ак… – тихо протянул он, осторожно подтягивая к себе футболку. – Все хорошо, маленькая… я просто пошутил так неудачно. Так что успокойся… Вдох – выдох. Понятно? А я вот сейчас застегиваю ремень, чтобы штаны уж точно не упали и не шокировали твою честную душеньку, и одеваюсь окончательно. Все, видишь?

– Д-д-да, – конвульсивно кивнула я, осторожно вставая. – А теперь уходи.

– Нет, – покачал головой сосед и указал на выход из комнаты. – Пошли на кухню, нам нужно кое-что обсудить. Собственно то, зачем я и пришел. Даю слово, я ничего тебе не сделаю, понятно?

– Тогда зачем ты так себя вел?! Как еще это было понимать?! – истерически воскликнула я, ощущая, как меня начинает трясти от пережитого.

– Не думал, что у тебя будет такая реакция, – серьезно ответил рыжий. – Ты не похожа на нежную и легко ранимую девушку. Потому не думал, что у шуточки будут такие последствия. В любом случае, ручаюсь, что никаких сексуальных порывов в твой адрес у меня не было.

Я медленно пятилась к двери, стараясь не выпускать его из вида.

– Что ты хочешь?

– Для начала того, чтобы ты пошла в ванную и умыла свою хорошенькую мордашку. А то глазки покраснели, да и тушь немного размазалась, – мягко сказал парень, натягивая оставшуюся одежду. – А потом ты идешь на кухню и выпиваешь стакан водички, чтобы успокоиться. Идет?