Светящееся пятно. Кольцо вечности Вентворт Патриция
Инспектор поднял листок с бювара и пробежал глазами.
— По вашим словам, когда включили свет после представления, вы находились на дубовом столе в холле, а рядом на полу стояла мисс Лейн. На вас была маска, окрашенная светоотражающей краской. Вы сняли маску и бросили ее на стол. Затем спрыгнули со стола, подошли к остальным, приняли поздравления и направились наверх, чтобы смыть краску с рук. Зачем вы пошли наверх? Ведь была ванная ближе, не так ли?
— Я оставил смокинг в своей комнате. На мне был свитер.
— Как долго вы отсутствовали?
— Не знаю… несколько минут.
— Вы быстро отмыли краску…
Кэролл криво улыбнулся.
— Работа такая. Я привык быстро переодеваться между сценами.
— Понимаю.
— Хотел бы быть более полезным. Увы, я был далеко от места преступления. Когда зажегся свет, я стоял на самом верху лестницы.
— Вы видели камин? Там слева есть выключатели. Кто стоял к ним ближе всех?
— Боюсь, не успел разглядеть… Я только успел завернуть за угол, как свет погас.
Лэмб подался вперед.
— Мистер Кэролл, выключатели находятся в четырех местах. Свет в холле можно выключить с четырех разных позиций.
— Да?.. Не знал…
— Однако поручили кому-то выключить свет для шарады и включить после…
— Ах да, виноват! — пожал плечами Кэролл. — Я знал про выключатель у камина и назначил Мастермана ответственным за свет. Другие мы не использовали.
— Итак, есть четыре выключателя, — продолжил Лэмб. — Один у входной двери, один слева от камина, один у двери для слуг — в глубине, и один — на верхнем пролете лестницы. После нападения на мистера Порлока мистер Лей зажег свет у входной двери. На выключателе остались его отпечатки. Соответственно, мы можем с уверенностью сказать, что погасили свет не оттуда. Остается три позиции. Вы утверждаете, что мистер Мастерман воспользовался выключателем у камина?
— Да.
— Его отпечатки говорят о том же. После него к выключателю никто не прикасался, иначе отпечатки стерлись бы.
— Возможно, сам Мастерман прикоснулся к выключателю еще раз.
— Возможно. Однако имеются еще две позиции: служебная дверь и верхний пролет.
Леонард Кэролл рассмеялся.
— Верхний пролет? Как удобно! Жаль вас разочаровывать — я не знал. А если бы знал и жаждал всадить нож в Порлока (тем самым лишившись солидного гонорара) — как, по-вашему, я это сделал бы? Я бы не успел добраться с верхней ступени до Порлока и обратно, пока не зажегся свет — если бы не отрастил крылья, конечно. Боюсь, это невозможно.
— Вообще-то, возможно, — бесстрастно заметил Лэмб. — Теоретически, мистер Кэролл. Разумеется, только теоретически… Съехать по перилам можно так же быстро, как слететь на крыльях. И мистер Порлок стоял внизу в очень удобной позиции — чрезвычайно удобной: спиной к вам и с пометкой на спине. А обратно… Если перепрыгивать через ступень, как вы, кстати, сделали раньше, как раз добежали бы, пока мистер Лей нащупывает дорогу к входной двери в темноте.
Лицо Леонарда Кэролла приобрело нехороший оттенок. На лбу заблестели капельки пота, глаза забегали.
— Вы шутите? — выдавил он после довольно продолжительного молчания.
— Я не шучу на работе, мистер Кэролл, — ответил Лэмб. — Вы сказали, что не могли совершить убийство, а я показал, что теоретически могли.
Фрэнк Эббот отметил интересную деталь. Рука Кэролла, расслабленно лежащая на колене, словно закоченела — казалось, только героическим усилием он удерживается от того, чтобы не сжать пальцы. То же усилие сковало мышцы лица и шеи. Он словно заморозил кровь в жилах, чтобы не покраснеть от гнева. И гневные слова, так и не вырвавшись наружу, остались на языке.
Лэмб наблюдал за любопытным явлением с невозмутимостью слона.
— Видите ли, мистер Кэролл, я обязан рассмотреть все существующие версии. И с утверждением, что вы чисто физически не имели возможности зарезать мистера Порлока, не соглашусь. Другое дело — есть ли у вас мотив от него избавиться. Вы утверждаете, что были едва знакомы.
Рука на колене снова расслабилась, так и не сжавшись.
— Я бы не назвал это знакомством — пара мимолетных встреч в гостях и вчерашняя договоренность… — пожал плечами Кэролл.
— Хотите сказать, что у вас не было причин ссориться?
Кэролл никогда не лез за словом в карман.
— Ну это как посмотреть, — рассмеялся он. — При желании повод для ссоры всегда отыщется, даже если видишь человека впервые. Однако убивать необязательно, правда?
«Изворотливый как уж», — подумал Лэмб. И соображает быстро. А убийца Грегори Порлока необычайно находчив и умен.
Лэмб рассудительно произнес:
— По-разному бывает… А правда ли, что вы ругались с мистером Порлоком в этой самой комнате перед ужином?
— Мы переговорили, выпили по стаканчику.
— Вы спросили: «Что вы плетете про Тошера?» и послали Порлока к черту, затем назвали «шантажистом» и сказали, что только для этого и приехали. А он ответил: «Вы приехали, чтобы избежать виселицы».
Если в первый момент мистер Кэролл онемел и покрылся испариной, почувствовав угрозу, то сейчас, уже прекрасно владея собой, презрительно бросил:
— Что за вздор?
— Вас подслушали.
— У того, кто подслушивал, плохо со слухом, — не моргнув ответил Кэролл. — Порлок спросил, знаю ли я человека по имени Тошер, а я ответил, что в глаза никакого Тошера не видел.
— Это далеко не все, мистер Кэролл. Насколько я понял, Тошер был вражеским агентом, и мистер Порлок предполагал, что вы встречались с ним во время войны, когда приезжали на фронт в составе концертной группы, и передавали некую информацию, которая затем, вероятно, использовалась фашистами. Нет-нет, подождите минутку, будьте добры, останьтесь! Предположение выдвинул не я. Просто пересказываю. Некто слышал, как его выдвигал мистер Порлок, чем, наверное, и спровоцировал ссору.
Мистер Кэролл сменил тактику поведения и опять рассмеялся.
— Ваш «некто» не все уловил через дверь. Жаль, он не зашел — разобрался бы, что к чему. Порлок сказал, что Тошер околачивался в Бельгии как раз, когда я там был, и якобы мы с ним знакомы. Мне не понравились его намеки — оскорбительные, на мой взгляд. И я дал Порлоку понять, что не в восторге, — а кто был бы на моем месте? Рассказывать о каком-то шпионе и утверждать, что я с ним знаком… Я разозлился — о чем даже не жалею. Однако не убивать же человека за бестактность, верно?
Глава 23
— Ну? — спросил Лэмб, откинувшись на стуле, когда за Леонардом Кэроллом закрылась дверь.
Фрэнк Эббот перевел взгляд на начальника. Лицо у него было холодным и саркастическим — он явно не составил об ушедшем лестного мнения.
— Что скажете, сэр?
— Это я тебя спрашиваю!
Инспектор не слишком заботился о проявлении уважения к младшему коллеге. Скорее, обращался к нему, как к нерадивому школьнику. Фрэнк принял почтительный тон:
— Каждый старается приписать убийство другому. Мастерман придумал хитрую теорию, как Тоут проскользнул через холл в темноте и спрятался за служебной дверью. Кэролл тоже Тоута не обошел вниманием. И все они: и Кэролл, и Мастерман, и сам Тоут из кожи вон лезли, чтобы донести до нас, как миссис Окли упала на колени, называя убитого Гленом.
Лэмб хмыкнул.
— Да, надо бы разобраться… Мисс Лейн и мисс Мастерман мы еще не приглашали. От миссис Тоут толку мало. Если она и видела мужа в холле, не признается. Об остальных она говорить отказалась. Из подозреваемых я бы ее исключил. Похоже, убийца кто-то из этих трех — если бы не странная история с миссис Окли… У Окли тоже мог найтись мотив. Но рассмотрим основную троицу. Кэролл — достаточно умен и находчив; по мнению Пирсона, с четким мотивом. Мастерман — оставил полно отпечатков на выключателе у камина (правда, этому есть хорошее объяснение); не исключено, что и у него был мотив, — надо запросить информацию у наших… И наконец, Тоут. Что ты о нем думаешь?
Фрэнк приподнял брови.
— Предполагаемый убийца умен и быстр. Тоут едва ли подходит под описание. С другой стороны, если Тоут и вправду такой тугодум, каким образом он заработал столько денег?
— Во-первых, не заработал, а украл. А во-вторых, он не такой дурак, каким кажется.
«А шеф в хорошей форме!» — подумал Фрэнк.
— Черный рынок жил по своим правилам. Тупых преступные группировки, конечно, использовали, но сильно разбогатеть им не давали. А Тоут, насколько я понимаю, неплохо живет. У мелких сошек не бывает крупного заработка. Если Тоут сорвал большой куш, значит, не такой уж он и дурак.
Лэмб сидел, глядя в пространство и барабаня пальцами по папке с бумагами.
— Он должен был намазать Порлока светоотражающей краской и добраться до одного из выключателей. На том, что возле служебной двери, куча отпечатков, чего и можно было ожидать, и у входной двери то же самое. А вот с выключателя наверху отпечатки кто-то стер.
— Кэролл?
Лэмб кивнул.
— Или Тоут. Если он вышел в служебную дверь, то мог подняться на второй этаж по черной лестнице — только не знаю, зачем ему это…
— Маловероятно, — покачал головой Фрэнк. — Тоут не в той форме, чтобы съезжать по перилам и бегать по лестницам. И вообще, сэр, кто бы по лестнице ни пробежал — неважно, вверх или вниз, — его бы услышали. Нельзя пройти бесшумно по дубовым ступеням без ковра.
— В чулках — можно. Если бы Кэролл спустился по перилам и забежал по лестнице, он оставил бы ботинки наверху, а потом их надел бы. А Тоут снес бы ботинки в руках. Полные люди часто необыкновенно проворны. Вопрос в другом: зачем ему выключать свет наверху, когда гораздо легче сделать это снизу, от служебной двери?
— Как и говорил Мастерман, Тоут вышел вместе со всеми из гостиной смотреть шараду, затем в темноте пересек холл и спрятался за дверью для слуг, а краску нанес, пока шел за Порлоком в холл. Таким образом и выключатель рядом, и светлое пятно на спине Порлока есть, чтобы не промахнуться в темноте. Теоретически все сходится, однако реальных доказательств — кот наплакал.
Дверь приоткрылась, и робко вошел Пирсон с подносом. В образе дворецкого, а не частного детектива. На подносе стоял чайничек, сосуд с молоком, сахарница из сервиза времен королевы Анны, две чашки и блюдца, блюдо под куполом, фруктовый пирог и тарелка с сэндвичами. Приятно запахло то ли маффинами, то ли гренками.
Пирсон ловко прикрыл за собой дверь и поставил поднос на стол.
— Я подумал, что вы не прочь выпить чаю, сэр. Под крышкой тосты с яйцом и анчоусовой пастой. — Затем он включил режим частного детектива и добавил: — Есть кое-какая информация, сэр, которую вам следовало бы знать…
— Какая? — Лэмб оторвал взгляд от железного купола на блюде. — Говори быстрей!
— Дело касается гувернантки миссис Окли, сэр… — почтительно начал Пирсон.
— И? — Лэмб резко оглянулся на Фрэнка Эббота, который взялся за чайник. — Мне не наливай — помои можешь сам пить! Я люблю покрепче! Хорошенько завари, дай настояться, и сахарку побольше! Так говорила моя бабушка, а лучше чая, чем она, никто не делает.
Затем Лэмб снова обернулся к Пирсону и спросил:
— Так что насчет гувернантки?
— Хуппер, сэр. Мисс Хуппер. Ничего особенного, сэр. Просто Порлок ей платил.
Лэмб уперся руками в колени и подался вперед.
— Неужели? И почему ты так думаешь?
— Я не думаю, а знаю, — оскорбился Пирсон. — В домах, как этот, удобно подслушивать телефонные разговоры, тем более что запасной аппарат расположен в буфетной — как раз под рукой у дворецкого, в личном распоряжении, если вы понимаете… Когда я видел, что мистер Порлок кому-то звонит, я просто шел в буфетную и закрывал дверь. А когда звонила мисс Хуппер — она сама звонила, только представлялась, разумеется, другим именем, мне оставалось соединить ее с мистером Порлоком и сделать вид, что я повесил трубку. Характерный щелчок можно легко имитировать.
Фрэнк Эббот добавил три ложки молока в свой светло-желтый чай. Лэмб хмыкнул.
— Как ты понял, что это мисс Хуппер, если она не представилась?
— Девушка-оператор в телефонном центре подсказала мне имя, сэр, — со скромным достоинством произнес Пирсон. — Мисс Хуппер представилась как Робинсон. Я вскоре обнаружил, что никого с подобным именем в Милл-хаусе нет. А из разговора понял, что дама кто-то вроде личной гувернантки.
— И зачем она звонила?
— Первый звонок был во вторник, сэр. Дама представилась как мисс Робинсон, я соединил ее с мистером Порлоком. Дело было вечером… Мистер Порлок сказал: «Докладывайте», а она ему: «Особо докладывать нечего. Они прибыли, гувернантка мисс Коул уехала обратно в город, зато вернулась прежняя няня». Мистер Порлок на это сказал, что его не интересуют няни, а интересует секретарша. Горничная фыркнула и ответила, что миссис Окли секретаршу балует и собирается отправить в Лондон за вечерним платьем. Мистер Порлок спросил: «Когда?» А горничная ответила: «Завтра». А мистер Порлок вдруг заговорил резко: «Слушайте внимательно! Это очень важно». И рассказал, что мистер Окли ищет светоотражающую краску для часов сына и что миссис Окли должна послать мисс Браун — секретаршу, в торговый центр «Делюкс» между двенадцатью и часом, потому что у них краска есть. И добавил: «Не забудьте и не перепутайте! Магазин «Делюкс» между двенадцатью и часом». И спросил, во что будет одета мисс Браун. Мисс Хуппер ответила, что у мисс Браун всего одно пальто — из светло-коричневого твида и изрядно потрепанное. Мистер Порлок расспросил и про шляпку, и про туфли, и про сумочку — во всех подробностях. А потом добавил с непонятным смешком: «А у нее все еще глаза одного цвета с волосами?» На что горничная фыркнула, что лично она мисс Браун не рассматривала. А он ей: «Это все?» А она: «Еще был странный случай». Он спросил: «Какой?» Оказалось, перед ужином миссис Окли зашла в будуар (туда ведет сквозная дверь прямо из спальни) и вдруг вскрикнула, будто ее ударили. Мисс Хуппер пошла выяснить и увидела миссис Окли со смятой фотокарточкой в руках. Миссис Окли на нее посмотрела, а затем рухнула на стул — едва не упала в обморок. Мисс Хуппер фотокарточку подобрала. Мистер Порлок спросил: «И что дальше?» А она ему сказала — довольно язвительно: «Вы не догадываетесь, кто на фотографии?» А он: «Напомните лучше название ателье». Она сказала: «Роубеккер и сын, Норвуд». А мистер Порлок присвистнул и повесил трубку. Через пару минут мистер Порлок набрал лондонский номер — вот он, сэр — и говорил с некой Мэйзи. Ей он дал указания: «Между двенадцатью и часом дня завтра. Ищите длинное старое пальто из светло-коричневого твида». Потом пересказал все, что говорила про мисс Браун горничная. И наконец: «Раньше у нее глаза полностью совпадали по цвету с волосами. Сейчас, наверное, тоже — золотисто-карие, очень красивые… Выполняйте!» В тот раз больше ничего, сэр.
— Были еще разговоры?
— Да, сэр. На следующий день мисс Хуппер позвонила около половины восьмого, сказала — раньше не могла, ждала, когда миссис Окли пойдет принимать ванну. Доложила, что мистер Окли вернулся вместе с мисс Браун. Тут мистер Порлок сначала выругался, а потом буркнул «Ну и ладно!» и отключился.
— Это все?
— Нет, сэр. Она звонила вчера после обеда: мол, миссис Окли очень расстроена со среды, «точнее, с вашего прихода». Мистер Порлок спросил: «Она приедет?» А горничная ответила, что миссис Окли все же решила поехать, чтобы мистер Окли не заметил ее расстройства.
— Хм, — произнес Лэмб, затем добавил: — Спасибо, Пирсон!
Когда дверь за Пирсоном закрылась, инспектор повернулся к подносу — налил чашечку крепкого чая, щедро добавил молока и сахара и с полной отдачей занялся тостами с анчоусами. На протяжении всей трапезы он лишь один раз прервал молчание, чтобы хмыкнуть и сказать:
— Значит, он ездил к ней в среду. И мы навестим ее — сразу после чая!
В холле они столкнулись с Джастином Леем.
— Я хотел отпроситься ненадолго — нужно съездить в город за необходимыми бумагами. Планирую отправиться рано утром и вернуться к обеду.
— Хорошо, мистер Лей.
Однако у мистера Лея была еще одна просьба.
— Мисс Лейн хотела бы поехать со мной. Вы не возражаете?
На этот раз главный инспектор не спешил дать согласие. Он сказал:
— Я еще не виделся с мисс Лейн. Она не самый важный свидетель, однако я должен с ней встретиться. Вы обещаете, что вернетесь к двум часам?
— Постараюсь.
Лэмб направился к дверям, потом обернулся.
— А зачем ей в город?
— Навестить кузину, леди Пемберли, она тяжело больна. Мисс Лейн хочет к ней заехать — боится, как бы история с убийством ее не разволновала. Я лично отвезу мисс Лейн, а затем заберу.
Снова последовала пауза. Наконец инспектор сказал:
— Хорошо, мистер Лей. К двум часам прошу быть здесь.
Глава 24
Мартин Окли встретил посетителей категорическим отказом.
— Жена больна и никого не принимает!
— Есть справка от врача, мистер Окли?
— Не нужна нам справка! Я жену знаю лучше, чем любой врач. Она не в состоянии никого видеть. Она нежная и хрупкая женщина, а на ее глазах вчера убили человека — близкого соседа, и вы полагаете, она будет с вами это обсуждать? Боже правый! Она чуть не умерла от потрясения. К тому же ей нечего добавить к моим словам. Мы все там были, стояли рядом. Затем мистер Порлок отошел к лестнице. Потом он снова направился к нам, и тут погас свет. Мы услышали стон и звук падения. Не прошло и минуты, как свет зажегся, а Порлок уже лежал мертвый на полу с кинжалом в спине. Больше я ничего не знаю, и моя жена тоже. Она очень чувствительная и добрая. Она присела рядом с телом, убедилась, что помочь уже нельзя, и у нее началась истерика.
— Понимаю, — сказал Лэмб.
Они сидели в кабинете среди хромированных стульев и красных бархатных штор, которые явно не подходили друг другу по стилю и были расценены инспектором как «штучки-дрючки». Убранство вовсе не отвечало представлениям главного инспектора о кабинете порядочного английского джентльмена.
— Как долго вы знаете мистера Порлока?
— Пару месяцев.
— А миссис Окли как давно его знает?
— Она не была представлена мистеру Порлоку до прошлой среды, когда мы приехали к нему с визитом.
— Вы уверены?
— Конечно, уверен! Спросите кого угодно! У меня с ним деловое знакомство. А жена даже в глаза его не видела до встречи в среду.
— Тогда как вы объясните, что она называла его Гленом?
— Никого она Гленом не называла!
— Мистер Окли, кроме вас и вашей жены там присутствовали восемь человек. Все они утверждают, что миссис Окли несколько раз воскликнула: «О, Глен! Глена убили, убили! О, Глен, Глен, Глен!»
— Тогда все они ошибаются. Зачем ей называть его Гленом? Его звали Грегори. Мы называли его Грегом. В разговорах с женой я упоминал его как Грега. Она сказала: «Грега убили! Он мертв! Мертв!» Да, она плакала в это время, рыдала… Почему кто-то вообразил, что она сказала «Глен», ума не приложу.
Выслушав свидетеля, главный инспектор выдержал долгую паузу. Затем произнес:
— Мне нужно переговорить с мисс Дориндой Браун и горничной миссис Окли. Пожалуй, я бы сначала пригласил горничную.
— Горничную? — напрягся мистер Окли. — Она служит у жены всего неделю. Ее вчера с нами не было.
— Я бы хотел ее увидеть, мистер Окли.
Хуппер появилась в кабинете в черном платье со старомодной брошью. Тусклые волосы подозрительно напоминали парик, над выпуклым лбом мелкие, частые кудряшки, щеки землисто-бледные, губы поджаты. Она подошла к столу и застыла с видом заученной почтительности.
— Вас зовут Хуппер, и вы гувернантка миссис Окли, верно?
— Да, сэр, — ответила та, почти не разжимая губ. — Луиза Хуппер.
— Как давно вы служите у миссис Окли?
— Почти десять дней. Я приступила к работе в субботу.
Говорила она, не глядя на инспектора. Смотрела в пол. Ее опущенные веки напомнили Фрэнку Эбботу козырьки над окнами, которыми в домах у моря защищаются от солнца.
Со следующим вопросом Лэмб не медлил:
— Как давно вы знакомы с мистером Порлоком?
— С мистером Порлоком?
— Не отпирайтесь! — сурово предостерег инспектор. — Нам известно, что вы знакомы. И звонили ему. Ваши разговоры подслушивали. Так что давайте не будем тратить время. Итак, за что он вам платил?
Веки не дрогнули, сжатые в ниточку губы вдруг искривились в улыбке — не слишком приятной.
— Джентльмен оказывает даме знаки внимания, держит связь через прислугу — не пойму, почему это интересует полицию.
— А вы подумайте хорошенько! Джентльмен убит, и полицию интересует все, что с ним связано. Теперь поняли? Так за что он вам платил?
— Он интересовался миссис Окли, — все еще улыбаясь, ответила Хуппер.
— Которую не видел до среды…
Веки на секунду поднялись, глаза холодно и зло блеснули.
— Кто сказал?
— Миссис Окли. Если у вас другие сведения, поделитесь ими.
Хуппер снова опустила веки.
— Он заезжал в среду вечером. Может же мужчина заглянуть в гости к женщине, которая ему нравится…
Лэмб уставился на нее своим тяжелым взглядом.
— Бросьте, мисс Хуппер. Бесполезно морочить мне голову. Я же сказал — ваши разговоры с мистером Порлоком подслушали. Вы позвонили ему во вторник, рассказали, что миссис Окли нашла скомканную фотокарточку и сильно расстроилась. Вы спросили — не сказать ли мистеру Порлоку, кто изображен на фотокарточке, а он спросил название ателье, и вы сказали: «Роубеккер и сын, Норвуд». Итак, кто был на фото?
— Откуда мне знать?
— Вы прекрасно знали, когда разговаривали с мистером Порлоком.
Она снова подняла глаза — но лишь на секунду, чтобы не встречаться с грозным взглядом инспектора.
— Ну что ж… Это был мистер Порлок.
— Уверены?
Хуппер кивнула.
— Он неплохо вышел.
— Откуда взялась фотография?
— Мальчик где-то раздобыл. Кажется, в ящике с игрушками. Няня жаловалась, до чего он избаловался в ее отсутствие. Сказала, что мисс Браун нашла фотографию на полу в детской и забрала.
— Где сейчас эта фотография?
— Миссис Окли сказала, что фото испорчено, и кинула его в огонь.
— Мистер Порлок приходил к ней в среду вечером?
— Да.
— Где она его принимала?
— Наверху, в своей гостиной.
— Что из их разговора вам удалось подслушать?
— Я не подслушиваю под дверью!
— Кстати о дверях. В гостиной есть дверь в спальню, где вы могли бы подслушивать?
— Я не подслушиваю под дверью!
— Я спрашиваю, есть ли дверь. Хорошо, спрошу у миссис Окли.
— Есть!
— И вы под ней не подслушивали? Мисс Хуппер, я не буду ни угрожать, ни сулить вознаграждений, я просто приведу вам пару фактов. Произошло убийство. А вы — ни много ни мало — мешаете работе следствия. Если вы все же подслушивали и располагаете информацией, которая поможет полиции, вы обязаны все рассказать. Или вы намерены использовать добытые факты для собственной выгоды? Это уже серьезное преступление — шантаж. Я мог бы проверить, не проходили ли вы у нас по какому-нибудь делу, но мне пока не хочется. Вам лучше знать, есть ли там что-то интересное… Итак, что вы слышали из разговора мистера Порлока и миссис Окли?
Хуппер стояла и оценивала ситуацию. Мистер Окли заплатил бы ей за молчание. Хотя не факт… Грегори Порлок мертв. Миссис Окли тоже заплатила бы. А через секунду отправилась бы плакать на плече мужа и все ему рассказала бы. А мистер Окли — из тех, кого лучше не злить. Еще не хватало, чтобы полиция начала разнюхивать. Когда ты молода и игрива, рискнуть даже приятно. Но это в прошлом. Мисс Хуппер пришла к заключению, что ссориться с полицией небезопасно. Лучше, пожалуй, рассказать, о чем спрашивают, и, может быть, получится быстренько что-нибудь стрясти с миссис Окли, пока она ничего не узнала. От миссис Окли она чего угодно добьется, особенно если та будет в таком же состоянии, как вчера, — то ревет до потери пульса, то просит накрасить, чтобы мистер Окли не заметил.
Лэмб терпеливо ждал.
— Ну? — спросил он наконец.
Мисс Хуппер по-деловому кивнула.
— Я расскажу, сэр.
— Прекрасно! Возьмите стул.
Хуппер не спеша взяла стул, степенно уселась, сложив руки на коленях, подняла холодные глаза и сказала:
— Дверь была приоткрыта. Миссис Окли сама ее не закрыла до конца. Она ждала мистера Порлока, он звонил — я с ним разговаривала. Однако миссис Окли не знала, кто он такой. Не догадывалась, кого увидит.
— Вы уверены?
— Не была бы уверена — не говорила бы.
— Продолжайте.
— Я захотела послушать их разговор, так как он мне сказал, что я должна устроиться горничной и докладывать ему все, что он пожелает. Причину не объяснил, а я не люблю работать вслепую. Вот я и решила послушать.
— И?
— Во-первых, мистер Порлок назвал хозяйку по имени. Он сказал: «Линнет, я так и думал, что это ты, однако хотел убедиться». А потом велел ей взять себя в руки. Миссис Окли ответила: «Я думала, ты мертв!» И назвала его Гленом.
— Продолжайте.
— Я не все помню… Хозяйка плакала, упрекала, что он заставил ее думать, будто умер. Мистер Порлок ее спросил: «Мартину ты сказала, что вдова, верно?» А она ответила, что сама так думала.
— Значит, мистер Порлок был ее…
Хуппер кивнула.
— Совершенно точно. Они были женаты, потом он сбежал и бросил ее, а через девять месяцев она вышла замуж за мистера Окли. Мистер Порлок все говорил о двоемужестве, о том, что она, в отличие от него, нарушила закон. В общем, под конец разговора миссис Окли была на все согласна. И он ей велел выставить дипломат мистера Окли на подоконник в кабинете. Мистер Окли должен был вернуться к вечернему чаю. А она должна была пойти в кабинет, пока мистер Окли переодевается к ужину, отпереть окно и оставить дипломат на подоконнике, чтобы мистер Порлок потом незаметно вернул его обратно. Хозяйка немного поупрямилась, но потом согласилась.
— Она сделала, что обещала?
— Я не следила. По-моему, она побоялась бы ослушаться. Ее несложно напугать, а он уж постарался — сказал, что после суда за двоемужество и мистер Окли выставит ее за дверь. По-моему, она не посмела бы пойти наперекор мистеру Порлоку.
— А с мистером Окли она поделилась?
— Нет, она же не совсем из ума выжила.
— Это еще почему?
— Мистер Порлок так и заявил: «Пойдешь плакаться мистеру Окли — сразу отправишься в тюрьму за двоемужество».
— Так она мужу пожаловалась?
— Вряд ли.
— А не было между ними сцены… ну, не выяснил мистер Окли, что она не является ему законной женой?
Читать бесплатно другие книги:
