Татьяна Воробей Ирина

Глава 3. Негадюшник

На следующий день Татьяна вместо кастинга поехала к Арине домой. В ней теперь сидела уверенность, что вскоре отпадет необходимость ходить по смотрам в гадюшники и искать разные подработки.

Погода тоже благоволила. Перед самым сентябрем день выдался ясный и теплый. Ветер лишь слегка обдувал щеки, вырываясь резко из-за поворота или здания, но тут же стихал и, будто напуганный, уползал по асфальту некрутыми вихрями, захватывая пыль и невесомый мусор. Гулять можно было в футболке, поэтому Татьяна повесила джинсовую куртку на пояс, связав рукава. От метро до дома Арины шагала неспешно, наслаждаясь летом и мнимой свободой, которая мутным, но красочным миражом мерещилась на горизонте.

Арина ходила по дому в шелковом неглиже, растрепанная, босая, с немытой головой. Гостеприимной она никогда не была, поэтому Татьяне приходилось угощать себя самой. Она заварила зеленый чай с мелиссой, откопала на полках шкафа залежалое печенье и уселась на мягкий стул, спиной к двери. Арина лежала на диванчике, согнув ноги в коленях, и бессмысленно пялилась в потолок.

– Эта маленькая стерва даже к школе не хочет возвращаться, – проворчала она.

Татьяна отхлебнула чай и закусила печеньем. Лакомство оказалось рассыпчатым и творожным. Крошки посыпались на белую виниловую скатерть и футболку. Она аккуратно стряхнула их на салфетку, как учила Адлия, ничего не отвечая на выпад страдающей матери безответственного ребенка. Татьяна никак не могла выбрать сторону в их вечных ссорах, ведь понимала и ту, и другую, поэтому на все их жалобы друг на друга предпочитала отмалчиваться.

– Я тут коплю ей на качественное образование, а она там у бездельника отца учится нихера не делать! Вырастет таким же неудачником!

Татьяна подняла взгляд на рассерженное лицо Арины и поджала губы, зажав между зубами размякшее печенье.

– Не бойся, не вырастет. У тебя не забалуешь. Дай ей чуть-чуть расслабиться. Пусть отдохнет перед напряженным учебным годом.

– Уже третья неделя пошла! – от возмущения Арина приподнялась на локте. – Сколько можно отдыхать?

– Ты просто по ней скучаешь, – улыбнулась Татьяна и отхлебнула еще чая.

Арина пылко выдохнула и отвернулась к стене. Они посидели так несколько минут. Татьяна спокойно наслаждалась горячим напитком, будучи уверенной, что Арина вскоре возьмет себя в руки, быстро отмахнется от личных проблем и будет готова обсуждать деловые вопросы, да еще с таким видом, будто у нее никогда не было детей. Пока она любовалась узорами на обоях, Татьяна приготовила и ей успокаивающий чай. Поставив перед Ариной чашку с почти бесцветной жидкостью и зелеными размякшими листьями, она спросила:

– Ты была в «Седьмом небе»?

Так назывался люксовый бар, единственный где ей понравилось танцевать, но за все лето она попала туда всего раз.

Арина резко повернулась к ней.

– Только на открытии. Мой знакомый там работает арт-директором.

Она посмотрела на Татьяну по-деловому, показав, что полностью вернула рациональность. Взгляд ее тоже похолодел и стал расчетливым. Лицо вновь приняло каменное выражение. Татьяна улыбнулась.

– Такой открыть миллионов пятнадцать стоило. Пару лет назад, – Арина села и подмяла ноги под себя.

– Это много? – Татьяна по-глупому захлопала глазами.

– А что? У тебя есть лишние пятнадцать миллионов?

– Я просто в этом вообще не разбираюсь, – Татьяна опустила взгляд и пожала плечами, сцепив длинные пальцы.

Арина окунула верхнюю губу в чай и беззвучно сделала глоток. Обе затихли. Стало слышно тиканье часов и жужжание мухи под потолком. Солнце забросило сквозь расщелину в шторах полосу белого света, поделившую кухню надвое. Татьяна плюхнулась на стул и допила остывший напиток.

– Я могу вложить максимум пять, – со вздохом сказала Арина.

– Ну, осталось найти всего десять и дело в шляпе, – посмеялась Татьяна, но бывший босс одарила ее таким взглядом, что смеяться тут же перехотелось, и она прочистила горло.

– Если вкладываться, то на равных. У тебя же нет пяти миллионов?

Арина сразу хмыкнула, знала ответ наперед. Татьяна поджала губы и мотнула головой удрученно.

– Значит, наш бюджет будет десять, если не найдем еще одного надежного партнера.

– Ну, можно же сделать что-нибудь попроще и демократичнее, – без обиняков ответила Татьяна.

Грустный взгляд ее уставился в опустевшее дно керамической чаши, по которому плавали в остатках чая бежевые крошки.

– Мне кажется, гадюшников в этом городе и так хватает.

Арина откинулась на спинку дивана и сложила руки на животе.

– Ну так, давай, сделаем негадюшник.

Они встретились взглядами. В этот раз Татьяна не стушевалась, наоборот, набиралась смелости и давила глазами. Дельных мыслей в ее голове пока не родилось, но все лицо излучало энтузиазм, который хорошо сдабривал почву для безумных идей. Арина хмыкнула.

– Дмитрий сказал, что его знакомый специализируется на барах как раз, – добавила Татьяна то ли для убедительности, то ли просто так, потому что ничего другого на ум не пришло. – Он наверняка разбирается в этой теме.

– Ну, идею ведь нам ему надо изначально представить, – пессимистичным тоном проговорила Арина и скрестила руки.

Чай потихоньку испарялся из чаши, выпуская тонкие струйки пара в теплый воздух. Обе следили за ними с разных сторон.

– Надо сначала набраться вдохновения, – предложила Татьяна. – Посмотреть на потенциальных конкурентов.

– Предлагаешь устроить тур по барам? – хмыкнула Арина, расцепив руки.

Татьяна пожала плечами.

– Вобьем в поисковике десять лучших танцевальных баров Москвы и пробежимся по ним.

Они так и сделали. Рейтингов было множество, и не во всех списки баров совпадали, но Арина предложила выбрать те, что есть в каждом рейтинге и в первую очередь посетить их, а остальные оставить на потом.

– Звони своему Дмитрию, пусть организует нам встречу, – приказала Арина, отодвинув ноутбук от себя подальше.

– Уже? Ну, у нас же нет бизнес-плана и даже идеи? – удивилась Татьяна.

– Будет. Надо сначала встречу назначить. Он же в Питере?

Татьяна кивнула.

– Пока он там для нас время выкроит и все такое, – лениво протянула Арина. – А мне все равно надо в Питер на выставку сына, да и дочь, наконец, забрать. Надеюсь, убить всех одним зайцем.

Татьяна поджала губы, но позвонила Дмитрию. Тот обещал перезвонить, как договорится со своим знакомым.

В тур по барам они отправились тем же вечером. День для этого удачно подходил. В пятницу все бары наполнялись народом и работали на полную мощность. Арина долго приводила себя в порядок. Татьяна даже не стала заезжать домой, чтобы навести марафет и переодеться, потому что цели у них были исключительно рабочие.

В первом баре их ждало разочарование. На фотографиях он казался и просторнее, и интереснее. Стены выглядели причудливо, но больше походили на декорации к малобюджетному фильму, чем на настоящие дизайнерские интерьеры. В баре подавали только классику, зато за приемлемые цены, а из колонок играла жанровая музыка, которая и завлекала сюда ее любителей. Гости танцевали словно в трансе, но по их блаженным лицам было видно, что отрывались они здесь по полной.

Следующие четыре оказались сильно похожими друг на друга и отличались лишь локацией в противоположных точках города. Татьяна не нашла в них ничего интересного, кроме парочки забавных барменов, ловко работающих в паре и умело развлекающих скучающий народ. Да нескольких танцовщиц, чьи движения ей понравились, как коллеге по цеху. Арина подметила в афишах одного из баров проведение редких вечеров живой музыки, а также неплохой диджеинг в другом.

В пятом им приметились только большая сцена и огромный зал для полноценных концертов, но в этот день никаких мероприятий там не проводилось. Еще два из списка работали на студентов – рядом располагалось много общежитий. Цены там установили весьма демократичные. Народ напивался до безумия и танцевал везде, где находил ровную поверхность.

В парочке других, напротив, впускали лиц строго старше двадцати одного года. Гости там выглядели солидно, а некоторые порой слишком серьезно для пятничной вечеринки. Музыка играла всякая, привлекая на танцпол с каждой композицией разные группы слушателей, отчего танцующих единовременно было мало, зато двигаться свободно никто не мешал.

В последнем Татьяну впечатлила масштабность декораций: стены и потолок были украшены множеством искусственных, но выглядящих очень живыми, цветов. Все сотрудники и многие посетители носили на шеях гавайские бусы из гофрированной бумаги. Девушки на сцене изображали бразильский мини-карнавал. Саму сцену тоже украшали гигантские цветы, неизвестно из чего сделанные. Материал казался одновременно мягким и твердым. В баре разливали красочные коктейли с экзотическими вкусами. Диджей отжигал больше всех в углу за баром.

– У нас тоже будет строго двадцать один плюс, – решительно заявила Арина, когда они возвращались домой на ее машине.

– Зато студенты – народ веселый, – посмеялась Татьяна.

– Нам нужен состоятельный, а не веселый народ, который будет платить за нашу работу, а не мешать ей.

– А еще большая сцена, чтобы было за что платить.

Арина посмотрела на нее с одобрительной усмешкой. Татьяна улыбалась не ей, а полупустой дороге перед собой, в которой представляла призрачным миражом их будущий бар и масштабные танцевальные представления, которые они будут там показывать. Мерещились перья и цветы. Много перьев и много цветов. Сумеречное освещение, яркая светомузыка и громкие басы из огромных колонок. Стройные тела, активно трясущие бедрами, и пьяные счастливые лица внизу.

Домой Татьяна вернулась относительно бодрой, хоть и не спала почти сутки. Рыжка свернулся клубочком прямо посередине ее постели. Пришлось лечь с краю поверх покрывала, чтобы не разбудить его. Адлия перевернулась на другой бок и негромко захрапела. Под ее монотонный храп Татьяна быстро заснула.

***

Разбудил ее телефонный звонок. Она долго не хотела просыпаться. Мама успела не дозвониться два раза, прежде чем Татьяна дотянулась рукой до смартфона.

– Ну, Татьяна, ждем-с вас в Питере, – сообщил бодрый бас Дмитрия. – Я договорился на встречу десятого числа.

Она встрепенулась. Ждала этого, но не ожидала. Дыхание участилось. Из головы мгновенно пропали все мысли разом. Глаза по-глупому захлопали, будто перещелкивали реальности в мультивселенной, ища ту, где ничего не надо было делать.

– Отлично. Спасибо.

– Готовь бизнес-план, – улыбнулся Дмитрий.

– Куколка, ждем тебя очень! – успела крикнуть в трубку мама, пока Татьяна не завершила звонок.

Она заулыбалась и сразу сообщила Арине. Та отреагировала спокойно, пригласила ее к себе для обсуждения плана, который они расписали за пару дней усиленного интернет-поиска. Большую часть взяли из Арининого опыта и оценок, а некоторые параметры просто прикинули, побегав по нескольким сайтам для бизнеса, где торговали профессиональным кухонным, барным и звуковым оборудованием. Цены на аренду взяли у агентства коммерческой недвижимости, зарплаты написали по образцу «Дэнсхолла» и на этом успокоились.

– Бизнесмены из нас так себе, – усмехнулась Арина, взглянув на листок в клеточку, в который уместился весь их план по открытию бара.

Татьяна всосала собственные губы с легким свистом и смачно разжала их, цокнув. Но добавить ей было нечего.

– Сделаешь из этого мини-презентацию? – спросила Арина, то ли с вызовом, то ли с любопытством взглянув на нее.

Татьяна кивнула твердо.

– Сколько у нас еще? Неделя? – Арина почему-то взглянула на часы, которые имели только круглый механический циферблат в римском стиле.

– Ага.

– Думаю, может, нам еще по питерским барам прогуляться? Вдохновения набраться. Вдруг там что-то интересное есть?

Татьяна пожала плечами. Из питерских баров она была только в «Дирижабле». В нем не было ничего интересного, кроме мозаики Вадима.

– Завтра выдвигаемся в Питер. Если что, бизнес-план там дорисуем, – решительно произнесла Арина, для значимости кивнув. – Поедем ночью. Днем на дорогах слишком тесно.

Татьяне никто не предоставлял выбора, поэтому она просто согласно кивнула и отправилась домой готовиться к поездке. Пока ехала в автобусе, позвонила маме и обрадовала ее скорым приездом. Мама сразу стала перебирать варианты пирогов ей на дегустацию. Татьяна отмахнулась тем, что сидит на диете, хотя сама вечером с удовольствием слопала блинчики с творогом.

– Я где-то дней на пять еду, – говорила она Адлии, пока та вязала для себя свитер – готовилась к холодной зиме, которую обещали синоптики.

– Оо, – протянула Адлия, не поднимая глаз. – Тут как раз заказ новый пришел на форму для детского балета.

– Какой срок? – Татьяна сидела на подоконнике и глядела в окно на закатывающееся за горизонт оранжевое солнце.

– Месяц.

– Успеем, – улыбнулась, разглядывая далекие тучи, окрашенные в оранжевый.

– Вы с Ариной свой бар собираетесь открыть? – осторожно спросила Адлия. – Кто ж мне помогать тогда будет?

– А меня ты куда денешь? – посмеялась Татьяна и спрыгнула с подоконника. – Вот откроем свой бар, заживем. Может, тебе вообще работать не придется. Будешь вязать для души. Только костюмы мне шить.

Она сделала несколько резких оборотов вокруг своей оси на одной ноге, задорно смеясь. Адлия быстро заразилась ее весельем и тоже захохотала, пока не заболела спина. Потом они посмотрели пару серий про турецкого султана и легли спать.

Глава 4. Сказки (1)

Когда они выезжали из города, небо приобрело ночные оттенки. Улицы стали стихать, особенно на окраинах. Разжигались огни фонарей и встречных фар. Быстро холодало. Погода становилась все более осенней, пасмурной и тучной, хотя зеленая трава и деревья выглядели по-майски молодыми и свежими.

Татьяна устроилась поудобнее в пассажирском сиденье, направив на себя маленькое вентиляционное отверстие над бардачком, что излучало нагретый воздух. Спортивные легинсы и хлопковые носки не защищали от прохлады встречного ветра. Арина сидела в бриджах и тонкой футболке и чувствовала себя вполне комфортно. Татьяна списала это на горячую кровь, кипящую в ее жилах.

– Готовься, в середине пути поменяемся, – пригрозила Арина.

Татьяна выпучила глаза и спросила она с претензией.

– Отсутствие прав тебя не смущает?

Арина хмыкнула.

– Ну, на трассе разворачиваться не надо. Так что не парься.

Прижав колени к груди, Татьяна насупилась.

– Если я разобью машину, я не буду на тебя бесплатно работать, – отрезала и отвернулась к окну.

– Как-нибудь сочтемся, – усмехнулась Арина, растянув пухлые губы на весь подбородок.

Она прибавила звук радио, которое обычно слушала очень тихо, и салон наполнился простенькими звуками бардовской гитары, а затем и приятным хрипловатым баритоном, меланхолично тянувшим концы предложений. Достаточно долго они ехали молча. Татьяна смотрела в темень за окном, в которой ничего нельзя было разобрать, только редкие дорожные знаки и ограждения. Арина следила за дорогой на глубину дальнего света фар, покачивая головой под спокойную музыку.

Татьяна размышляла о предстоящей встрече со знакомым Дмитрия. То наверняка был деловой и важный человек, бизнесмен в дорогом костюме, который требовал особенного к себе отношения и специального этикета. Она испугалась, что может испортить встречу своим нелепым поведением или дурацким замечанием не к месту. Боялась провалиться на чем-нибудь общеизвестном, в чем не разбиралась, если вдруг предстоит поддерживать светскую беседу, как сделала это на свадьбе Дэна и Алисы в разговоре с Соней.

После того вечера она, конечно, узнала в интернете, кто такой Буш и чем знаменит, нашла много шуток про доимого коня, прочитала о нем целую статью в Википедии, и решила, что теперь должна быть в курсе политических событий в мире. Для этого подписалась на разные видеоканалы и паблики в социальных сетях, но большая часть мировых событий ее попросту не увлекала. И теперь она беспокоилась, что слабая эрудиция может загубить весь проект на корню. Татьяна даже решила пересмотреть все пропущенные видеоролики о ключевых событиях в мире и прочитать все посты серьезных информационных изданий перед встречей, чтобы не ударить в грязь лицом.

Затем она размышляла о концепции бара, пытаясь придумать что-нибудь свежее, перебирала места, в которых бывала, вспоминала «Дирижабль». Плавно мысли переросли в воспоминания о ее первых похождениях по ночным заведениям, которые полностью превратились в тоску по Вадиму. Тату снова заныло, хотя Татьяна не вспомнила о нем за день ни разу.

– Кстати, татуировкой ты осталась довольна? – спросила она у Арины, вырвав сознание из темноты ночи.

– Главное, что Леве понравилось, – усмехнулась та.

Татьяна хмыкнула. Ей бы тоже хотелось продемонстрировать свой глупый пьяный поступок Вадиму и снискать его одобрение, но теперь это было невозможно. Она снова погрузилась в тоску, пока не услышала его голос из динамика у себя под боком.

– Да, мам, – ответил он на входящий звонок.

– Вадик, забыла тебя предупредить – я к тебе еду. Буду под утро, – улыбчиво проговорила Арина. – Ключи у меня есть, так что спи спокойно. Постель только приготовь.

Протянув «эээ», Вадим прочистил горло.

– Внезапно. Надолго?

– Дней на пять.

– Так сильно ты по мне еще никогда не скучала, – заметил он безрадостно.

Татьяна улыбнулась. Арина закатила глаза.

– Вадик, бабосики нам на киношку подкинь! – послышался на фоне девчачий голос.

Он раздраженно шикнул, отстраняясь от трубки, но было уже поздно. Арина в возмущении раскрыла широко рот и глубоко вдохнула.

– Это ты, что ли, ее побег спонсируешь, предатель?! – завопила она, слегка наклонившись вперед, чтобы сын лучше слышал по ту сторону связи.

Вадим устало вздохнул. Лада ахнула. Через несколько секунд раздался вдалеке хлопок двери.

– Ах, ты!.. – крепче сжимая руль и пыхтя, Арина пыталась справиться с выпирающим наружу гневом и нецензурной бранью. – А я-то думаю, откуда у ее отца столько денег! Никогда больше, чем на две недели, не хватало, а тут вдруг!

– Маам, – жалобно протянул он. – Ну, блин, ты бы видела ее кошачьи глаза. Мое сердце растаяло. Я тоже по бате скучаю. Ну, ты должна понять…

– Угу, – превратив толстые губы в тонкую линию, кивнула Арина. – Все по отцам скучают, а на мать насрать.

Татьяна увидела сбоку, как нарастало напряжение в ее глазах. Арина втянула щеки, быстро шмыгнула носом и отвернулась к боковому окну, специально спрятав глаза от любопытной Татьяны. Она впервые испытала к Арине жалость. В груди стало тяжко.

– Мам, ты же знаешь, что мы тебя любим, – в голосе Вадима Татьяна слышала улыбку, и тоска еще острее пронзила ее.

– Идите вы нахер, дети, – проворчала Арина и повесила трубку.

В сторону Татьяны она еще долго не могла смотреть, бегая взглядом от лобового стекла к боковому. Татьяна и не пыталась ее смущать, отвернувшись к своему окну. Ей тоже было больно, что Вадим по ней не скучает. Только в ее случае он действительно не скучал, ведь она теперь была ему никто. Максимум подружкой сестры, бывшей подчиненной матери, дочерью знакомой. Было странно получать кусочки информации о нем ото всех, кроме него самого. Изредка ей удавалось увидеть его фотографию на смартфоне Лады, еще реже услышать веселый голос из динамика телефона Арины, но чаще всего о нем рассказывала мама, которая периодически звала Вадима в гости в пекарню или домой.

До заправки, что разделяла путь на две половины, они доехали быстро, или Татьяне за беспорядочным потоком мыслей так показалось. Заходя в магазин, она уже знала, что возьмет сэндвич с индейкой и капучино. Арина долго фыркала на витрину, потому что из-за плохого настроения ей все претило. Пока она думала, Татьяна успела сбегать в туалет, высушить под слабым электросушителем руки, купить еду и съесть половину сэндвича за столиком. В итоге Арина притащила на подносе салат «Цезарь» в пластиковой круглой пиале с прозрачной крышкой.

– Презентацию мне скинь, – попросила она, швырнув поднос на середину стола.

Татьяна выполнила задание сразу же и переслала файл с презентацией в мессенджере. Арина пробежалась по нему аналитическим взглядом и, сдвинув губы вправо, махнула рукой.

– Сойдет.

Татьяне стало немного обидно. Она делала эту презентацию целый день: искала в интернете лучшую бесплатную программу с самым качественным дизайном, долго выбирала макеты, старалась формулировать предложения как можно более емко и лаконично, проверяла весь текст на орфографию и пунктуацию, вставляла подходящие картинки, которые очень трудно было найти, особенно в большом архиве стоковых фотографий.

– Нам нужна хорошая команда, – внезапно заявила Арина после нескольких минут молчания. – Ну, или хотя бы неплохая.

– Если будут деньги, наймем, – пожала плечами Татьяна, отодвинув стаканчик с капучино подальше от Арининого гнева.

– Желательно, чтобы это были проверенные люди. У меня, конечно, есть знакомые, но не уверена, что они впишутся в неизвестно во что.

Арина не без труда сняла пластиковую крышку и ткнула вилкой в куриное филе. Ее тут же постигло разочарование, потому что соус надо было добавлять отдельно. Пакетик с ним крепился сбоку на обычный скотч. Специально подготовленная линия отрыва в ее тонких пальцах к середине пакетика пошла по кривой. Соус вылился не полностью. Татьяна улыбнулась тому, как Арина надувает губы от злости.

– Хотя бы бар-менеджера правильного найти, – вздохнула Арина. – И шеф-повара.

– Зачем нам кухня? – задумалась Татьяна. – У нас же будет диско-бар, а не гастро.

Арина посмотрела на нее пристально, но прежде чем возразить, выпила кофе.

– Все любят пожрать. Тем более, если мы хотим сделать бар прибыльным, нам надо будет в будни работать, как обычный бар, чтобы аренду окупать.

– Ну, «Дэнсхолл» же работал только по выходным.

– «Дэнсхолл» мог себе это позволить. А мы вряд ли.

Они встретились глазами, посмотрели друг на друга несколько секунд, а потом молча доели безвкусную еду и отправились к машине.

Теперь за руль села Татьяна, которая еще ни разу не водила автомобиль без автоинструктора или инспектора. Как только она коснулась водительского сиденья, руки задрожали. На улице потемнело до черноты, только она схватилась за руль. Свет фар распространялся лишь на ближайшие метров двадцать вперед, а за ними царила тьмущая тьма. Она понимала, что на трассе не будет никаких поворотов, ночью машин гораздо меньше, да и коробка передач работала автоматически – были все условия для комфортной езды, но паника в голове все равно не давала успокоиться. Арина смотрела на нее с ухмылкой, положив локоть на ручку двери.

– Не переживай ты так.

– Я же в первый раз без инструктора еду! Как тут не переживать! – вспылила Татьяна.

Натянутые нервы машинально повышали тон ее голоса.

– У всех бывает первый раз. Это как с девственностью, – философствовала Арина. – Расслабься и получай удовольствие.

– Ага, – Татьяна ответила с сарказмом, внимательно глядя на освещенный клочок дороги за лобовым стеклом. – Тебе легко говорить. Боюсь, ты и помнить забыла, что такое девственность.

– Не поверишь. Я девственности лишилась в сознательном возрасте.

Татьяна закатила глаза нервно, но быстро вернула сосредоточенный взгляд на дорогу. Она потянула голову вверх и вперед в надежде, что так ей будет лучше видно, но свет заканчивался ровно там, где заканчивался до этого. Тьма, наоборот, казалось, сгущалась. До рассвета было еще далеко. Она чувствовала себя персонажем фильма «Мгла» по роману Стивена Кинга, на каждом метре ожидая встретить собственную смерть.

Но вот она проехала уже полчаса. Все оставалось относительно спокойным. Музыка действовала расслабляюще. Тьма не кончалась, но постепенно стала казаться предсказуемой, потому что за продвижением автомобиля и света фар ничего не менялось. Один участок асфальта сменялся другим, почти идентичным. Напряжение немного спало, хоть Татьяна и пучила глаза на дорогу. Со временем она почувствовала радость от того, что ведет машину полностью самостоятельно, без остановок и указок откуда-нибудь сбоку. Арина сидела в задумчивости весь остаток пути. Только перед въездом в город попросила Татьяну остановиться на обочине, чтобы поменяться местами. Мучения закончились. Она с облегчением плюхнулась на пассажирское сиденье и расслабилась окончательно. Даже успела немного вздремнуть.

Небо посветлело, когда Арина остановилась напротив подъезда родного дома Татьяны. Тучи гуляли по кругу, угрожая проливными дождями. Воздух казался теплым, даже немного душным. Во всем здании горела всего пара окон. В квартире мамы было темно. Татьяна вышла из машины и полезла на заднее сиденье за рюкзаком. В голове проносились мысли: «Может, все-таки напроситься с Ариной, пока не поздно? Блин! Там Вадим. А здесь мама. Она ведь изменилась».

– Сегодня вечером созвонимся, устроим тур по барам, – директорским тоном проговорила Арина, повернувшись назад.

Татьяна кивнула, улыбнулась и вытащила свои вещи из машины. Махая рукой, она еще пару минут наблюдала, как седан медленно выезжает из двора, а затем подбежала к домофону, который ответил сонным голосом Дмитрия.

Поднимаясь на лифте, Татьяна чувствовала усталость и легкий трепет. Это был всего лишь второй раз возвращения домой после побега, и первый, когда они с мамой помирились. Она все еще чувствовала неловкость, но одновременно испытывала радость, ведь перестала себе врать, что не скучает по ней. Татьяна ждала теплых и крепких объятий, которыми ее встретят, предвкушала вкусные пироги, которыми ее обязательно будут кормить, надеялась окунуться в мамину заботу, от которой когда-то сбежала. Теперь ей хотелось побыть немножко принцессой, поныть и побаловаться. Она была уверена, что мама ей это позволит. И Вадима, который спускал ее с королевского трона, теперь не будет.

Глава 4. Сказки (2)

Татьяна нажала на звонок. Внутри закопошились. Щелкнул несколько раз замок. Дверь распахнулась. За ней стояла улыбчивая мама в халате. Без всяких слов она затащила Татьяну в квартиру и крепко стиснула в тонких, но сильных руках.

– Куколка! Похорошела! – воскликнула мама, когда Татьяна высвободилась из объятий. – И похудела, кажется!

Она приложила обе руки к щекам и замотала головой неодобрительно, хотя раньше сама периодически сажала ее на диеты.

– А ты поправилась, – заулыбалась Татьяна.

– Ох эти пекарни – коварное зло, – мама лукаво махнула рукой и повела Татьяну за руку на кухню.

Усадив ее за стол, мама сразу же принялась возиться с посудой и холодильником. Из туалета в этот момент вышла рослая фигура. Дмитрий запахнул халат и заглянул на кухню, остановившись в проеме.

– Здравствуй, Татьяна, – улыбнулся, показав стройный ряд желтоватых зубов. – Как доехала?

– Спасибо, хорошо.

– Еще какие-то дела здесь или как? А то до встречи-то еще далеко.

– Завтра пойдем исследовать рынок, – деловито ответила Татьяна.

Дмитрий многозначительно промычал и закивал. Мама сказала ему не напрягать Татьяну деловыми вопросами, потому что она нуждалась в отдыхе с дороги. И накормила ее ризотто с курицей, а затем лимонным пирогом. Пока Татьяна ела, мама расспрашивала про жизнь после пожара в «Дэнсхолле».

– Ну, я же все тебе уже рассказала, – недовольно протянула Татьяна.

– Ой, ну все равно не по телефону. Вживую хочу послушать. Вплоть до мелочей, – ворчала мама.

Усталость опустилась вместе с едой на дно желудка и потянула сознание спать. Половина ночи за рулем Татьяну сильно утомила. Даже не убрав за собой посуду в раковину, она отправилась в комнату.

Постель ждала ее. Новое белье пахло цветочным кондиционером. Татьяна плюхнулась на кровать, не раздеваясь, и уставилась в стену напротив, обомлев. Перед ней стояла работа Вадима «Танец деструкции» с изображением керамической полубалерины и живописной полудевушки в платье из подсолнухов. От удивления она мгновенно проснулась и подошла к картине. Мама оперлась плечом о косяк двери, наблюдая за ней.

– Он что, тебе ее подарил? – спросила Татьяна, аккуратно касаясь пальцами керамического лица девушки на мозаике.

– Отдал на хранение, – улыбнулась мама. – А то его новая пассия бесится.

Она поймала взгляд Татьяны и понимающе кивнула, поджав губы.

– Продавать он ее не хочет, а хранить где-то надо, – добавила мама, когда Татьяна снова перевела взгляд на себя, мозаично-масляную, созданную Вадимом.

Она водила кончиками пальцев по шершавым швам между осколками, повторяя кривизну линий, похожих на старые шрамы.

– Представляешь, один богатей влюбился в эту балерину и все требует ему ее продать. В последний раз предлагал аж пять миллионов, как все его проданные картины вместе взятые стоили. Но Вадик пока держится.

У Татьяны рот невольно открылся от этой новости. Она сразу убрала руки от греха подальше. Полотно стало для нее ценной реликвией, которую лучше не трогать, да и смотреть следует лишь издалека, чтобы ненароком не испортить. Татьяна отступила на пару шагов назад. Мама хмыкнула.

– У него выставка послезавтра открывается. Ты пойдешь?

– Не знаю, – Татьяна ссутулилась.

– Кто ж знал тогда, что Вадик окажется таким перспективным молодым человеком, – с глубоким чувством досадливого сожаления протянула мама, пространно глядя на картину с раздваивающейся балериной.

В Татьяне мгновенно вспыхнули старые обиды. Захотелось влепить матери хлесткую пощечину, и не одну, и закричать: «Видишь, как ты ошибалась! Видишь, как ты все испортила своими предрассудками и глупыми представлениями о жизни! Пожалела теперь, когда уже поздно?!». Хотелось швырнуть в нее что-нибудь тяжелое, но хрупкое, чтобы оно так же разбилось о маму, как ее сердце год назад.

– Прости, Куколка, – мама опустила голову, будто готовилась к плахе.

Татьяна сжалась, обхватив себя руками, и отвернулась, показывая всем видом, что не хочет продолжать этот разговор. Мама еще несколько секунд смотрела на нее, тщетно ожидая продолжения, но, не дождавшись, пожелала спокойной ночи и закрыла дверь снаружи.

Лежа в постели, Татьяна долго смотрела на две себя: холодную и безжизненную керамическую балерину, будто потрескавшуюся, и теплую и жизнерадостную девушку в развевающемся платье, написанную яркими красками. Даже живописная половина не походила на Татьяну, была слишком красива по сравнению с оригиналом. Она и не узнала в ней себя изначально, когда увидела картину в первый раз. Только теперь стала подмечать отдельные схожие детали.

Вадим очень четко передал ее трансформацию, которую Татьяна до первого взгляда на это изображение, не осознавала. Она действительно до встречи с ним словно и не жила, а, как керамическая кукла, совершала механические действия без души и страсти, но после встречи с ним расцвела, как подсолнух. А теперь опять увядала от тоски по нему. Сердце словно защемили тисками. Три буквы, что имелись на картине в нижнем правом углу, отпечатавшиеся теперь и на ее теле, снова зачесались и прорезались легкой болью. Сделав несколько глубоких вздохов, она закрыла глаза и заснула.

***

Татьяна проспала до самого вечера. Да и потом, когда проснулась, валялась еще полтора часа в постели, наблюдая за недвижимой балериной на картине, которая была изображена так динамично, что казалось, вот-вот закончит начатый поворот. Мама с Дмитрием думали, что Татьяна глубоко спит, поэтому не беспокоили ее. Она слышала их осторожные шаги по квартире и перешептывания в коридоре, но не выходила из комнаты, потому что нуждалась в покое.

Желудок недовольно урчал от нарастающего голода, но Татьяна его игнорировала, отвлекая мозг воспоминаниями о детстве, учебе в академии, проблемах, что ее тогда волновали. Теперь они казались такими незначительными и глупыми, почти вымышленными и не осязаемыми, но тогда каждая представлялась трагедией. Она всегда сильно переживала, когда преподаватели делали ей замечания, будто их одобрение являлось единственной ценной валютой во всем мире. Каждый раз жаловалась об этом матери, требуя от нее ласки и незаслуженных похвал. А после компенсации самооценки занималась усерднее, надуваясь от собственной важности. Сейчас, казалось, ничье одобрение ей не было нужно, но она по привычке его искала у директоров ночных заведений, у Арины, у Адлии и даже у Рыжки, чье мурлыканье постоянно анализировала.

С кровати ее поднял звонок бывшего босса.

– В десять на Гостинке, – быстро отдала приказ Арина.

Татьяна собиралась лениво. На кухне ждала свежеприготовленная еда и мама с фартуком поверх цветастого платья. Садясь на диван, Татьяна обежала кухню глазами.

Все осталось прежним, только на пробковой доске добавились новые фотографии – запечатленные моменты из совместных путешествий мамы с Дмитрием. На фотографиях оба, полуголые, стояли ногами в белом песке на фоне лазурного берега. Лица казались черными от загара и тени, но счастливыми. Татьяна знала, что фотографии были сделаны месяц назад. Мама много и долго рассказывала об их первом совместном отдыхе. Татьяна за нее искренне радовалась, потому что мама не брала отпуск уже несколько лет. Максимум, как она могла себе позволить отдохнуть, это съездить на пару-тройку дней на дачу к друзьям вместе. Как правило, они возвращались поздно ночью, а наутро мама спозаранку бежала на работу, а Татьяна – в академию.

– Какие у тебя планы? – спросила мама, ставя перед ней глубокую тарелку с сырным супом.

Сухарики она насыпала в отдельную пиалку и приставила рядом. Татьяна сразу опростала ее в суп и помешала все столовой ложкой.

– В смысле? – ответила пространно, концентрируясь на сухарях, утопающих в бежевой жиже из сыра, сливок и неизвестно чего еще.