Бремя богов Прозоров Александр

– Завидуйте молча! – весело крикнул в ответ второгодник и поднял глаза к небу. – Кстати, моя красавица, время убежало. Как бы на концерт не опоздать. Нужно двигаться.

Практикантка предпочла свериться с телефоном и с сожалением покинула колени своего кавалера:

– Да, действительно… Кстати, все время забываю спросить. Почему ты считаешь, что сто поколений – это три тысячи лет? Разве не десять тысяч?

– Ты путаешь поколения с веками, – взял ее за руку юный колдун. – Поколение – это разрыв между детьми и внуками. Семья и первые дети в прошлые времена обычно появлялись у людей лет в двадцать, а к сорока мужчины уже считались стариками. Так что средний возраст деторождения выходил около тридцати лет. Это и есть время одного поколения. Правда, судя по заклинаниям, этот срок получается всего в двадцать девять лет. Но ошибка, согласись, небольшая…

За этим неспешным полунаучным разговором они и дошли до дома культуры «имени Первого мая», аккурат за десять минут до концерта «Моторхед».

Мягкие нежные губы коснулись свода стопы, поцелуй за поцелуем поднялись по голени, подобрались к колену, немного задержались на нем, в то время как пальцы скользнули по ноге снизу, стали подниматься выше и выше по бедру…

– Степка-а!!! – взвыла девушка, резко выпрямилась, опрокидывая паренька на спину и резко его оседлала, тут же выгнулась, с силой закусив нижнюю губу, мелко задрожала. Выдохнула и повалилась набок: – Мой чародей…

– Иришка, ты опять все испортила! – возмутился второгодник. – Это наша последняя ночь, и я хочу запомнить тебя всю, до самой последней клеточки! А ты постоянно мешаешь себя рассмотреть!

– Ты думаешь, это так легко? – чуть отползла девушка и раскинула руки на светло-розовой шелковой простыне. – Ты же не просто смотришь, ты еще и трогаешь!

– Я не могу просто смотреть! Я ведь тебя не фотографирую, а запоминаю!

– Просто возьми меня целиком! – быстро прошептала девушка.

– Ни минуты бы не колебался, – признал молодой колдун. – Но в этом обряде от меня ничего не зависит. Так ты позволишь себя запомнить?

– Ладно, я постараюсь не мешать… – Ирина сделала глубокий вдох, расслабилась и закрыла глаза.

Второгодник поднялся на колени, придвинулся к ней и в этот начал свое исследование с ее ладоней, запястий, предплечий, добравшись, наконец, до плеч, ключиц, а когда начал целовать живот – девушка уже опять тяжело задышала, заскребла пальцами простыню, вся напряглась, пытаясь сдержаться, но губы спустились ниже… Девушка громко щелкнула зубами, сложилась пополам и запустила пальцы в волосы своего любовника, притягивая к себе и впиваясь губами в его губы.

В этот раз они вынырнули из сладострастного безумия одновременно, лежа в объятиях друг друга и глядя глаза в глаза.

– Я всегда мечтала оказаться в номере для новобрачных, – сказала девушка. – Но я всегда полагала, что это будет мой первый секс, а не прощальный.

– Мне легче, мне вообще в этой жизни ничего не полагалось, – ответил чародей. – Братство считает, что мне не следует заводить крепких связей в этом времени. Дабы не потерять здесь ничего серьезного. Чтобы, попав в прошлое, ни о чем там не жалеть. Но я встретил тебя…

– Тебя из-за меня ругали?

– Я воин великой Купавы, богини любви, – слабо улыбнулся второгодник. – Она никогда не станет наказывать за настоящее чувство. Она поступила в точности наоборот, и сняла нам этот номер для прощального свидания. Богиня желает, чтобы я знал, ради чего жертвую собой. Не просто ради победы над некими темными силами, но и ради конкретной и осязаемой, очаровательной Иришки. Я должен победить, чтобы ты родилась, чтобы мы встретились и полюбили друг друга. Этот мир не должен принадлежать оборотням. Он должен остаться нашим.

– Извини, Степка, но звучит немножко… Как в кино.

– Просто я немного не в себе, рыжая, – пригладил ее волосы юный чародей. – Сегодня вечером я навсегда попрощался с братством, с великой Купавой и со своими родителями. А сейчас я прощаюсь с тобой. На рассвете мое время истечет.

– Я тебя не отпущу! – Девушка крепко его обняла, прижала к себе.

– Ты мне все еще не веришь. – Второгодник встрепал ее локоны обратно.

– Верю, Степка, верю. Честное слово! – поцеловала его Ирина. – И в братство верю, и в колдовство, и даже в богиню, каковой вы поклоняетесь. И в пророчество о великом воине, которого заберут в прошлое, дабы победить повелителя оборотней, тоже верю. Многие религии обещали конец света, или явление мессии, или нашествие монголов, или страшный суд. Обещают через сто лет, или через тысячу, или через две. Обещают когда-то в далеком, невероятном будущем. Но рано или поздно проходит любое, самое долгое время. И тогда вдруг выясняется, что обещанного чуда нет, не может быть и даже не намечается.

– Если ты окажешься права, я исполню любое твое желание, – неожиданно пообещал Золотарев и поцеловал любимые глаза. Отпустил девушку, выбрался из постели, прошел в душ. Некоторое время оттуда слышался шум воды. Затем в спальню вернулся обнаженный второгодник, вытирая полотенцем влажные волосы, и практикантка тихо чертыхнулась:

– Я никогда к этому не привыкну, Степка. Ты просто бодибилдер! На соревнованиях выступать не пробовал?

– Была такая мысль. Но среди культуристов не оказалось ни единого приличного боксера, – ответил молодой колдун с такой небрежностью, что в первый момент Ирина ему даже поверила.

Золотарев отбросил полотенце, снял со стула рубашку, надел, затем влез в свои неизменные штаны из плащовки, на этот раз тяжело звякнувшие.

– Не упадут? – перевернулась на живот девушка.

– Минимальный набор выживальщика, – затянул ремень чародей. – Огниво, нож, цепная пила. Блесны, леска, подстилка. Охра, иглы, тушь.

– Подтяжки были бы надежнее.

– В неолите подтяжек не знали. Как и карманов. Предпочитали поясные сумки и заплечные мешки. Но у меня свои привычки.

– Ты все-таки веришь в пророчество?

– Какая разница, Иришка? – Степан Золотарев подошел к окну, одним рывком широко раздвинул занавески. – Смотри, уже светает. До момента его исполнения остается всего чуть-чуть. Мы все узнаем через несколько минут.

Молодой человек вернулся к роскошной обширной постели, взял лицо девушки в ладони, поцеловал ее в нос, в глаза, в губы. Затем распахнул застекленную дверь и вышел на балкон. Потянул носом свежий влажный воздух, прислушался к щебету птиц, что доносился из окружающего коттедж парка.

– Возвращайся скорее, мой колдун! – завернувшись в одеяло, крикнула Ирина. – А то здесь зябко становится!

– Я сейчас! – зачем-то ответил Золотарев и подставил лицо первым солнечным лучам, слегка опустив веки. Услышал громкий клекот, открыл глаза и встретился взглядом с огромным кречетом, сидящим на осветительном столбе аккурат перед окнами. Взгляд хищной птицы неожиданно остро пронзил его сознание, чуть ли не до самого мозжечка, в голове юного чародея возникла круговерть, слабостью раскатившаяся по всему телу, и Степан повалился куда-то вниз, почему-то не коснувшись близкого пола, провалился сквозь балкон и продолжил рушиться в нескончаемую бездну…

Слабость отпустила почти сразу. Головокружение исчезло, оставив лишь легкое ощущение тошноты. Степан поднял веки, увидел над собой низкий жердяной потолок и тихонько ругнулся.

Выходит, это все-таки случилось!

Он провалился…

Чтобы там Золотарев ни рассказывал Иришке о своем великом предназначении, о спасении мира, о повелителе оборотней и его порабощающей человечество армии – однако в глубине души он все-таки надеялся, что древнее учение братства о властелине лесного народа и о великом воине, который отправится в седую древность, чтобы его одолеть – что все это окажется всего лишь красивым преданием. Степа до конца, до последнего надеялся остаться рядом с остроглазой рыжей практиканткой еще на много, много лет…

«Интересно, к Иришке в будущее вернуться получится?» – не смог сдержать самой первой, предательской мысли воспитанник древнего братства. Но тут же взял себя в руки и заставил свой разум вернуться к самой главной, определяющей судьбу воина цели.

Он обязан спасти этот мир от порабощения темными силами!

– Ладно, процесс пошел, – изгнав из души легкую горечь сожаления, поднялся на ноги посланец великой Купавы. – Дело прежде всего. Я должен уничтожить армию оборотней!

Он и еще четверо молодых людей находились в срубе без единой двери или люка, только с несколькими окнами. Однако Степан знал, что такого быть не может. Не строят таких избушек в реальности. И если он провалился в эпоху богов и колдовства – то и путь на свободу, скорее всего, закрыт самым заурядным мороком.

– Ты, солнце ясное, просвети взор мой дневной; ты, ветер быстрый, развей туман чародейский; ты, земля-матушка, впитай слово колдовское, ты, вода быстрая, смой наваждение черное. Сгинь, прочь, навет чужой с честных глаз моих! – прошептал он простенькую отчитку от подобных обманок.

Однако стены остались стенами. То ли морок ставился с большим мастерством и подтверждался крепкими талисманами, то ли его навеяла очень, очень сильная кудесница, с которой без заранее подготовленных талисманов не управиться.

Оберегов на Золотареве не имелось. Братство Купавы опасалось, что любые амулеты могут отпугнуть или запутать призывающее воина заклинание, и потому Степан ушел в прошлое «как есть» – чистый и беззащитный, имея лишь знания в голове и простенький набор для выживания в карманах.

Впрочем, хорошо обученного колдуна это не остановило. Воин братства знал: любой морок – это иллюзия. И как бы хорошо ее ни сотворили, уверенного в себе человека она обмануть не способна. Достаточно найти расхождение между обманкой и своими ощущениями и внимательно вглядеться в нужное место. Посему Степан стал просто-напросто прощупывать бревна.

Осязательная и обонятельная иллюзии – самые сложные. Если между «картинкой» и ощущениями обнаружится разница – значит, это место и спрятано от глаз.

Очень скоро поиски Золотарева увенчались успехом: он нащупал вертикальную жердину там, где глаза видели угловую перевязку бревен.

– Эй, братан! – услышал Степан. – Ты ничего не хочешь нам рассказать?

Золотарев понял, что самый крупный из избранников кречета обращается к нему. Чистокровные потомки Сварога заметили, что Степан оказался здесь единственным, кто не растерялся и не принимал участия в гаданиях и разговорах. И очень хотели получить сему поведению внятные оправдания.

Ну что же, можно и объяснить… Первичное прояснение ситуации для товарищей по приключению было одним из поручений великой Купавы своему воину.

Молодой колдун развернулся, с искренним интересом посмотрел на молодых людей.

Коротко стриженная черноволосая девка в красном топике и джинсах, с татуировкой в виде обнимающего нож пламени на левой руке – она очень скоро станет в этом мире богиней смерти. Курносый русый парень в выпущенной поверх джинсов рубахе – уже сейчас довольно сильный бог материи и мастерства. Чернобровый и голубоглазый бугай – кровожадный и бесшабашный бог войны. Ну, а миловидная девушка с длинными и прямыми каштановыми волосами, одетая в легкое цветастое ситцевое платье, короткие гольфы и сандалии… Этой девушке предстояло стать богиней любви и согласия.

Но ни один из призванных из будущего богов, прямых потомков Сварога, пока еще даже не догадывался о своем предназначении. И никто из них сейчас совершенно не был готов принять тот объем знаний, каковой способен обрушить на них воспитанник братства Купавы. Все, что мог сделать Степан в данный момент – так это дать чуть-чуть базовой информации, дабы у несчастных совсем уж ум за разум не заходил. Чтобы мозги начали работать в нужном направлении, исходя из принесенных из будущего привычных понятий.

– Разве только очень кратко, – сказал чародей. – Вы в Москве, это девятый век до нашей эры, вас вызвали из будущего славянские боги, вы прямые потомки великого Сварога и носите наиболее полный его генотип из всех прочих представителей гаплогруппы «I».

– Москве же всего восемьсот лет! – не выдержала девушка в платье.

– Что, правда? – хмыкнул Золотарев. – А термин «Дьяковская культура» вам о чем-нибудь говорит?

– Н-ну… Это очень древняя страна городов на территории России, – припомнила богиня согласия.

– Он намекает на то, что даже само свое название дьяковская культура получила от крепости, начиная с девятого века до нашей эры стоявшей возле станции метро «Лефортово», – вмешался бугай. – Формально говоря, Москва выросла из пяти довольно крупных городов дьяковской культуры, лет триста назад слившихся воедино. И если мы находимся в любом из них, то да: технически мы пребываем в столице нашей Родины.

– Сам-то ты откуда это знаешь? – спросила Степана будущая богиня смерти.

– Это потому, Валентина, что меня к данному переносу в прошлое готовили всю жизнь, – пожал плечами парень. – Я воспитан братством солнценосной Купавы именно ради этого часа.

– Откуда ты знаешь мое имя?! – изумилась девушка.

– Мы же в прошлом, разве вы забыли? – вздохнул Золотарев. – Ваши имена и ваши судьбы сохранены в летописи братства. Викентий по прозвищу Один, Матвей-кузнец и Света-травница… – Степан по очереди указал пальцем на молодых людей. – Самое забавное в сложившейся ситуации то, что прочитанные мною в босоногом детстве записи о вас и ваших приключениях оставлю именно я. Смешно, правда?

– И какого хрена мы тут делаем? – хмуро спросил бог войны.

– Как бы это объяснить попроще… – вскинув руки, пошевелил пальцами Золотарев. – Вы знаете, что такое рецессивные гены?

– В школе, слава богу, учились, – кивнула Валентина. – А что?

– А вот то… – Степан хлопнул в ладоши, в его руках оказался длинный сверкающий меч, каковой он стремительно вогнал собеседнице в грудь.

Девушка завизжала. Колдун хлопнул ладонями снова – и клинок исчез так же внезапно, как появился.

– Ты дебил?! – торопливо ощупала себя богиня смерти. – Я чуть не обосралась!

– Извини, но я должен был доказать вам, что колдовство существует.

– Я это и так знаю, даун! – Валентина оттянула ворот, заглянула себе под футболку. – Я ведьма, я умею видеть мертвых, высасывать души живых, вызвать призраков, развеивать демонов и еще целую кучу всякой подобной фигни.

– Тогда немного теории, – предложил Степан. – Как выяснило в последний век наше братство, геном всемогущего Сварога эффективен только и исключительно в своем полном комплекте. Однако ген, позволяющий накапливать энергию, рецессивный. Ген, позволяющий ею управлять, уже другой, и тоже рецессивный. Подавлять волю позволяет рецессивный, преобразовывать структуру материи тоже рецессивный… Ну, и так далее полтора десятка выявленных геномов. Причем поодиночке эти гены бессмысленны, а иногда даже вредны. Могут приводить к самовозгоранию или непроизвольному созерцанию мира мертвых вместо мира живых. Есть и доминантные «магические» геномы, такие как предвидение, способность к ментальной связи. Поэтому пророчествовать и чувствовать близких на расстоянии способно большинство людей. А вот перемещаться с помощью зеркал или менять погоду – считанные единицы.