Васёк Трубачёв и его товарищи. Все повести Осеева Валентина

Глава 35

Старые и новые товарищи

Ребята уже были на пустыре. Васёк окинул взглядом двор. Ему показалось, что школьников стало ещё больше. Какие-то девочки обнимали Лиду и Нюру. Увидев его, они всей гурьбой бросились навстречу:

– Васёк! Здравствуй, Васёк!

– Трубачёв, здорово!

Перед глазами Васька замелькали знакомые лица, со всех сторон потянулись к нему дружеские руки.

– Васёк, нас шестеро приехало! Нам всё уже рассказали об Украине. Ой, мы так вас ждали тогда!.. – быстро-быстро заговорили две девочки.

– Мы приехали, а тут новая школа ремонтируется! Вот счастье! И мы все тут! – радостно улыбаясь, говорила Надя Глушкова.

– Молодец ты, Трубачёв! – хлопнул Васька по плечу одноклассник Коля Чернышёв. – Нам ребята всё рассказали. Я тебя даже не думал уже увидеть после Украины! А потом вдруг приходим в старую школу, а нам говорят, что вы живы и что школа в другом месте теперь будет… А ты кто здесь? Бригадир, наверно? Мы тоже работать будем.

Чья-то белобрысая голова с колючим ёжиком стриженых волос выросла вдруг перед Васьком.

– Белкин! Лёня Белкин!

Мальчики крепко обнялись.

– Ну, жив? Я так и знал, что ты жив! Даже не думал никогда… – бормотал Лёня Белкин, моргая белыми ресницами и не выпуская Васька из своих объятий. – Гляди, Васёк, вон Медведев стоит!

Небольшой, аккуратненький мальчик с растроганной улыбкой подошёл к Трубачёву.

– Я тоже приехал… – смущаясь, сказал он.

– Мы уже с Леонидом Тимофеевичем виделись. Он про тебя сегодня спрашивал. Там печник пришёл, – щебетала толстенькая, румяная девочка, дёргая Васька за рукав. – А мы на Урале были, учились. В шестой класс перешли…

Васёк едва успевал отвечать на вопросы, крепко пожимая руки бывшим товарищам.

– Понимаешь, Васёк, печник-то – женщина, – таинственно, подняв брови, сообщил ему Саша.

– Ну и что же, что женщина? – вмешалась Лида Зорина, окружённая своими прежними подругами. – Слышите, девочки, печник – женщина! Вот как интересно, правда?

– А где она? Где она?

– Подождите, не смотрите все вместе, – сказала, подходя, Нюра. – Некрасиво получается. Как будто никогда не видели печника-женщину.

– Одинцов, – крикнул Васёк, – что это они говорят? Печник – женщина?

– Ну да! Сейчас увидишь. Она разговаривает с Леонидом Тимофеевичем… А вот новенькие ребята! – Одинцов помахал рукой стоящим в отдалении мальчикам: – Идите сюда, ребята!.. Это Васёк Трубачёв! Познакомьтесь!

– Меня зовут Боря Тишин, а это мой товарищ, Гриша Петрусин.

Васёк поздоровался.

– Вы из какого класса?

– Мы перешли в шестой класс с круглыми пятёрками, отличники, – сказал Тишин, растопыривая широкую, как лопатка, ладонь с короткими, толстыми пальцами. – Нам интересно вообще, по-товарищески, узнать, как будет со школой. Что-то не видно, чтобы она развернулась к первому сентября.

– Иначе, вы сами понимаете, нам нет смысла включаться в работу и, короче говоря, месить тут грязь, – тонким фальцетом вставил Петрусин.

Васёк внимательно оглядел новых товарищей. На обоих были чистенькие курточки, отглаженные брюки. Тишин был меньше ростом, серые глаза его глядели исподлобья, короткий, широкий нос над вздёрнутой верхней губой был покрыт жёлтыми веснушками. У Петрусина, наоборот, лицо было смазливое, с мелкими чертами, аккуратный носик сидел прямо, глаза смотрели на собеседника мягко, и во всех движениях его складной фигуры чувствовалась прирождённая ловкость.

– Нам не имеет смысла… – опять начал он.

Но Васёк перебил его:

– Школа ремонтируется. Для того чтобы с первого сентября мы начали заниматься, надо всем работать. Можете сложить где-нибудь в сторонке свои куртки, раздевалка ещё не готова. Будете работать со всеми вместе. Я сейчас узнаю, что сегодня надо делать.

Он быстрыми шагами направился к директору. Мазин, слышавший этот разговор, медленно подошёл к мальчикам.

– Прошу раздеваться! – насмешливо сказал он.

Но мальчики нерешительно отошли в сторону, о чём-то советуясь друг с другом. Саша сделал Мазину строгие глаза и, обняв его за плечи, потащил за Васьком:

– Пойдём на печника посмотрим. И чего ты так сразу связываешься?

– Подумаешь, им нет смысла! Ферты! – шипел Мазин.

– Мой брат, черноморский моряк, погнал бы их в шею отсюда, – сплюнув сквозь зубы, сказал Витя Матрос. – Очень они нам нужны тут!

– Потише, Матрос, что ты грубишь? – проходя мимо, хлопнул его по плечу Одинцов. – Нехорошо так.

Витька блеснул глазами и замолчал.

Леонид Тимофеевич показывал новому печнику дом. Когда мальчики подошли к крыльцу, директор, спускаясь с лестницы, говорил:

– Печи, конечно, надо делать в первую очередь, без этого мы не можем начать побелку комнат.

Девушка, шедшая рядом с ним, увидела стоящих у крыльца ребят и что-то тихо сказала, морща пушистые тёмные брови. На ней была голубая тенниска с молнией у ворота, тёмная юбка и на ногах спортивные белые туфли. Волосы светлые, коротко остриженные, с загибающимися внутрь концами; под большим спокойным лбом тёмно-синие глаза смотрели внимательно и строго. Под мышкой она держала какой-то свёрток, ч в руках – короткую деревянную лопатку.

Мазин скосил глаза на Одинцова и тихонько толкнул локтем Васька:

– Вот так печник!

– Здравствуйте, Леонид Тимофеевич! – смущённо сказал Васёк, стараясь не глядеть на гостью. – Мы пришли узнать…

– Здравствуйте, здравствуйте! – перебил его директор и, обратив на печника смеющийся взгляд, представил: – Вот, Елена Александровна, это как раз Васёк Трубачёв и его товарищи! Я вам о них говорил. Это, так сказать, основатели, первые пионеры, которые вместе со мной осваивали этот зелёный пустырь. Тут они ещё не в полном составе, среди них есть и девочки. И ещё ребята приехали из бывшего четвёртого «Б». Вообще уже все классы постепенно укомплектовываются, пока что на школьном дворе, – пошутил директор, – но эти ребята пришли первыми… Вот, Трубачёв, познакомьтесь. Елена Александровна очень любезно согласилась нам помочь, она как раз и есть тот волшебник-печник, без которого мы с вами как без рук!

– Здравствуйте… – смущённо переминаясь с ноги на ногу, приветствовали нового печника ребята.

– Здравствуйте! – весело кивнула головой девушка.

На груди у неё блеснул комсомольский значок, и ребята невольно переглянулись. Елена Александровна обвела взглядом двор:

– Я уже осмотрела всё ваше хозяйство, и мне кажется, что начинать мы будем не с печей. Я думаю, начинать надо с чёткой организации работы. Вас тут очень много, есть школьники старших классов и младших. Давайте устроим небольшое производственное собрание и определим каждому классу его участок работы. А может, разобьём вас всех на бригады, а то никто точно не знает, что ему делать.

– А мы всё делаем! Что видим, то и делаем, – сказал Мазин.

– А какую работу вы собирались делать сегодня? – спросила Елена Александровна.

– Сегодня, наверно, будем помогать рабочим дранку прибивать. Да ещё Леонид Тимофеевич говорил, на делянку надо ехать, – вступил в разговор Васёк.

– Ну, ехать нам, к сожалению, ещё не на чём! – озабоченно сказал Леонид Тимофеевич и, взглянув на часы, заторопился: – Елена Александровна, вы, пожалуйста, тут побудьте за хозяйку, договоритесь с ребятами относительно собрания, а я пойду по делам.

Леонид Тимофеевич ушёл. Елена Александровна протянула Мазину свой свёрток и лопатку.

– Мазин, – просто сказала она, – убери куда-нибудь эти вещи – они мне сегодня не понадобятся. – И, видя, что Мазин медлит, спросила: – Ты ведь Мазин?

– Я Мазин.

Коля, неуклюже топчась на месте, взял у Елены Александровны свёрток и лопатку.

– Отнеси Грозному, – поспешно сказали ребята.

Елена Александровна села на ступеньку.

– Садитесь, поговорим. Директор просил сегодня же составить список всех ребят, каждый класс отдельно. Я хочу получить это вам. А когда список будет готов, соберём производственное собрание.

– Кто-то приехал, – сказал вдруг Саша.

Во двор лихо вкатила легковая машина и, разворачиваясь, задела столб с объявлением «Школа № 2». Из кабины выскочил высокий мальчик в синей куртке.

– Это здесь школа номер два? – звонко крикнул он. Несколько ребят бросили работу и окружили машину.

– Кто это? – спросила Елена Александровна.

– Это Алёша Кудрявцев, – со смешанным чувством досады и удовольствия сказал Васёк.

Он сразу узнал в приезжем своего недавнего знакомца и, вспомнив ссору с ним, нахмурился.

Одинцов и Саша с удивлением глядели на Трубачёва.

– А что же, этот Кудрявцев вместе с вами работает? Почему он на машине? – спросила Елена Александровна.

– Мы его в первый раз видим, – глядя на Васька, сказал Одинцов.

– Он хотел учиться в нашей школе, – не отвечая на удивлённые взгляды товарищей, пояснил Васёк. – А машина эта его отца, генерала Кудрявцева.

У машины уже собралась толпа ребят. Алёша, размахивая руками, что-то рассказывал. Тишин и Петрусин стояли с ним рядом. Тишин гладил блестящий кузов машины, а Петрусин, полураскрыв рот с белыми острыми зубами, смотрел на Алёшу и после каждого его слова громко хохотал.

– Ого, да тут целый дворец! И ребят много! Я тоже буду здесь работать. Примете меня, ребята? – спросил Алёша.

– Примем, примем! – шумно и весело донеслось до крыльца.

– Может быть, тебе нужно пойти узнать, Трубачёв, что там такое? – сказала Елена Александровна.

Васёк поднялся и нерешительно пошёл к машине. Он не знал, как встретится с ним после ссоры Кудрявцев, но, чувствуя себя на пустыре своим человеком, считал нужным поздороваться с вновь прибывшим.

– Здравствуй, Кудрявцев, – сказал он, подходя к Алёше.

Но Алёша не ответил. Отвернувшись в сторону, он небрежно облокотился на машину и как ни в чём не бывало заговорил о чём-то со своим соседом.

– Эй, новенький… как тебя… Кудрявцев! С тобой здороваются! С тобой Трубачёв здоровается! – закричали вокруг ребята.

– Трубачёв? – прищурился Алёша. – Не знаю такого.

Васёк вспыхнул.

– А я тебя знаю! – громко сказал он и поглядел прямо в светлые дерзкие глаза своего противника. В этих глазах была открытая вражда и насмешка. Васёк смутился.

– Мало знаешь! – наслаждаясь его смущением и поигрывая замочком от молнии, усмехнулся Кудрявцев.

Ребята, сгрудившись вокруг, напряжённо вглядывались в лица обоих, предчувствуя ссору. У Трубачёва потемнели глаза, на руках налились мускулы, но он медлил. А Кудрявцев, раззадоренный вниманием школьников, уже открыто смеялся ему в лицо, показывая тесно сжатые белые зубы. Рядом с Кудрявцевым, нагнув, как бычок, голову и как бы измеряя силы противника, стоял Тишин. Сбоку, выжидательно улыбаясь, выглядывал Петрусин.

– Ты откуда? – вдруг гневно вырвался из толпы Мазин. – Трубачёв, что ты смотришь! Выбрось отсюда этого ферта вместе с его машиной!

Витя Матрос держался рядом с Трубачёвым, готовый немедленно стать на его сторону в случае драки. Но драки не получилось.

Трубачёв поднял голову и, разжимая кулаки, громко сказал:

– Мы здесь хозяева, а он – наш гость! – и, пожав плечами, прошёл мимо Кудрявцева под шумные и одобрительные крики ребят.

– Молодец, Трубачёв! Честное слово, ты настоящий пионер! Я всё видел, – подошёл к Ваську долговязый семиклассник Толя Соколов. – И не я один видел, а вот кто… – Он указал глазами на стоявшую в стороне Елену Александровну.

Про неё всё как будто забыли. Она стояла одна, и тёмные брови её под светлыми волосами гневно хмурились, а глаза глядели в упор на Кудрявцева. Васёк оглянулся, но она его не заметила.

– Мазин, позови ребят – нам пора на урок, – сказал Васёк и вышел на улицу.

После его ухода Елена Александровна быстрыми, лёгкими шагами подошла к Кудрявцеву и громко спросила:

– Чья машина?

– Моя, – вежливо ответил Алёша.

– Не понимаю, откуда у тебя машина? Что ты – ответственный работник? Кто ты такой? – резко спросила Елена Александровна.

– Мой отец генерал. Это его машина, – не смущаясь, ответил Алёша.

– Так и говори, что это машина твоего отца. Поставь её куда-нибудь в сторонку и принимайся за работу. Нечего здесь собирать толпу и болтаться без дела… А вам, ребята, – обратилась она к кучке ребят, – я прямо удивляюсь. Как будто вы никогда в жизни не видели машины! Ну, чего вы собрались тут? Я на твоём месте, Кудрявцев, прямо обиделась бы: смотрят на тебя, как на обезьяну в зоопарке! – Она пожала плечами и засмеялась.

Петрусин громко, не к месту, фыркнул. Тишин смерил его удивлённым, презрительным взглядом. Кудрявцев побледнел и, насвистывая, полез в машину.

– Эй, как тебя… Тишин, садись, подождём директора! – словно не замечая стоявшей рядом Елены Александровны, сказал он.

– Директора сегодня не будет! – крикнул ему Толя Соколов. – Отъезжай-ка подобру-поздорову!

Алёша с недовольным лицом тронул руль. Машина двинулась.

Петрусин сорвался с места и, размахивая руками, побежал за ной.

– Эй, ты! Догоняй, догоняй, держи за хвост, а то уйдёт! – захохотали ему вслед ребята.

Глава 36

На уроке

– Идут! Мама, все идут! – с торжеством кричал Петя Русаков, врываясь к себе домой.

Екатерина Алексеевна сделала строгое лицо:

– Вот я их сейчас! Столько пропустить! Безобразие! Ребята вошли робко, один за другим. Девочки первые подошли к Екатерине Алексеевне, с обеих сторон заглядывая ей в глаза:

– Сердитесь на нас?.. Ой, сердитесь! Мы просто боялись идти…

– Конечно, сержусь, – отстраняя их, сухо сказала Екатерина Алексеевна и повернулась к мальчикам.

Мальчики с виноватым видом стояли у дверей. Никто из них не садился. Екатерина Алексеевна приготовила для встречи много суровых и горьких слов, но, взглянув на вытянутые лица своих учеников, только коротко вздохнула и показала рукой на стулья:

– Садитесь!.. В последнее время занятия наши разладились. Это очень плохо, особенно для тех, кто слаб по арифметике. – Она бросила взгляд на Трубачёва.

Васёк пошевелил бровями, потёр лоб.

Екатерина Алексеевна положила на стол программу:

– Так вот, ребята, я просмотрела всё, что нам осталось, и точно распределила наши занятия на лето. Времени у нас не так уж много. Поэтому в последний раз вам говорю: заниматься надо аккуратно, каждый день.

Ребята молча уселись за стол. Екатерина Алексеевна раскрыла учебники.

– Мы с вами застряли на делении дробей. Это по арифметике. По русскому языку у нас дела обстоят лучше: мы закончили почти всю программу, будем только повторять. По истории мы проходим сейчас мифы. Кроме того, мы довольно бегло прошли то, что оставил нам Костя. Значит, придётся ещё повторять и географию.

Ребята молчали.

– Сегодня начнём с главного – с арифметики. Саша Булгаков, иди к доске!

Саша неуверенными шагами подошёл к доске, одёргивая курточку.

– Запиши пример: раздели, пожалуйста, 8 ⁵/₆ на 2 ¹/₃.

Саша аккуратно записал пример и начал превращать смешанные числа в неправильные дроби. Справившись с этим, он вдруг замер у доски и долго стоял без движения.

Екатерина. Алексеевна вызвала на помощь ему Лиду. Сообща они решили пример и, запинаясь, сказали правило.

Урок прошёл в большом напряжении. Никто, кроме Пети Русакова, не мог решить ни одного примера на деление самостоятельно.

Под конец Екатерина Алексеевна сказала:

– Вот видите, вы опять всё перезабыли. А на прошлом уроке у нас дело шло гораздо лучше. Придётся ещё посидеть на делении дробей.

Следующим уроком была история.

На уроках истории, так же как и на других уроках, Екатерина Алексеевна строго следила не только за тем, чтобы ребята точно излагали заданное, а ещё и за тем, чтобы речь их была правильной. Ребята знали это и, готовя дома урок, всегда рассказывали его себе вслух.

На этот раз, отвечая миф об аргонавтах. Мазин никак не мог толково построить свой рассказ:

– Греки… любили плавать… ну вообще… в далёкие страны. И вот один царь… как его… Пелей… поручил… одному там… этому, ну… Ясону, достать это… золотое руно… Ну, и он, значит, поехал в далёкий путь… Ну, вообще… очень опасный путь…

– Остановись, Коля, – прервала Мазина Екатерина Алексеевна. – Как это ты рассказываешь? «Вообще, этот, этого, ну, ну…» Что это за понукание? Русский язык очень красочный и богатый, в нём есть решительно все слова, которые тебе нужны. Надо же наконец научиться правильно ими пользоваться. Ты засорил свой рассказ лишними, ненужными словами, твоя речь заросла сорняком. Мы с вами столько читаем, подробно разбираем каждое произведение. Для чего мы это делаем? – Она обернулась к ребятам. – Научитесь же наконец правильно говорить! Следите за собой, поправляйте друг друга. Нельзя же так!

На уроке истории ребятам окончательно не повезло. Отличный ученик Сева, испугавшись выговора Мазину, рассказывал миф о Геракле чуть ли не наизусть, изо всех сил напрягая свою зрительную память. Закончил он точно так, как было написано в учебнике:

– «После многочисленных подвигов Геракл был наконец взят Зевсом на небо и сделался богом».

Екатерина Алексеевна недовольно пожала плечами:

– Я не помню, чтобы я когда-нибудь просила учить мифы наизусть. Удивляюсь даже, зачем ты взял на себя такой труд.

Сева растерялся и, не поняв, в чём она его обвиняет, поспешно сказал:

– Но ведь он же и правда был взят живым на небо.

Ребята расхохотались.

– Меня тоже, кажется, возьмут живой на небо после этих уроков, – пошутила Екатерина Алексеевна. – Ну вот, ребята, в следующий раз старайтесь рассказывать своими словами, только не так, как сегодня Мазин. Меня это просто огорчило.

Уходя, ребята торжественно заверили свою учительницу, что у них теперь твёрдое расписание и, «хоть умри», никаких пропусков больше не будет.

– «Хоть умри» – тоже лишние слова, – поправила их уже в дверях Екатерина Алексеевна.

Глава 37

У Васи

В обеденное время ребята решили навестить Васю.

По дороге Трубачёв рассказывал товарищам о своём первом знакомстве и ссоре с Кудрявцевым.

– Что же ты молчал? – удивились ребята. – Можно было сразу по-товарищески предупредить его, чтобы не задирал нос!

– Я нарочно промолчал. Не хотел, чтобы заранее все знали, что он хвастун, думал – может, он иначе себя поведёт. Поэтому и поздоровался первый. Ведь всё-таки он хотел помочь мне на лесопильном… И вообще он мне понравился, сам правит машиной…

– М-да… Я сразу тоже ничего плохого в нём не заметил, – сказал Саша.

– Подумаешь, барчонок какой! – нахмурился Одинцов.

– Ну нет, на барчонка он не похож! – запротестовал Васёк. – Он сам мне говорил, что любит работать. Просто хвастун!

– Ну ничего! Наши ребята его переделают на свой лад.

– Вот только эти двое чего к нему прилипли? – спросил Саша.

– А, Тишин и Петрусин? Они ведь тоже новенькие. Может, из-за машины, – предположил Петя.

– Мне что-то эти двое сразу опротивели, – поморщился Сева. – Прямо сразу!

Ребята засмеялись:

– Ого! Если уж Севке нашему кто-нибудь опротивел, так, значит, есть за что!

– Ну, что вы думаете, я так уж всех люблю? Я только вслух не говорю и драться не умею, а то бы…

Ребята ещё громче расхохотались. Сева обиделся:

– Так что же я, по-вашему, своего мнения не имею?

– Нет, мнение ты имеешь и по косточкам разобрать человека можешь, а потом начнёшь его оправдывать: это потому, а это поэтому… Ты добрый, добрый, Севка!

– Напрасно вы обо мне так думаете, – сказал с огорчением Сева. – Я, может быть, и добрый и в мелочах к людям не цепляюсь, но подлость ни одна от меня не уйдёт. Я её никому не прошу! И в глаза правду скажу!

– Севка слабый, но сильного не побоится, – подумав, сказал Васёк.

– Это верно. Севка бесстрашный, – серьёзно заключили ребята.

Мазин вдруг вспомнил Елену Александровну.

– Что-то она на печника не похожа. Явилась как к себе домой. Вещички какие-то мне сунула и лопатку! – засмеялся он.

– Почему не похожа? Она печник с образованием. Теперь много таких. Видали у неё комсомольский значок? – оживился Трубачёв.

– Она настоящий печник. Ведь сам Леонид Тимофеевич её пригласил печи класть. Но дело в том, что она комсомолка и, конечно, раз видит беспорядок, то сейчас же и вмешается, – объяснил Одинцов.