Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых Кук Глен

31

Тобо, приведи сюда дядюшку Доя, нужно с ним… – Тут я увидела Кендо Резчика и Ранмаста. – А, вернулись наконец-то. Ну, как все прошло?

– Отлично. В точности по плану.

– А где мой подарочек? – спросила Сари.

– Скоро будет. Он еще не очухался, пришлось тащить.

– Бросьте его здесь. Поболтаю с ним по-дружески, когда придет в себя. – В глазах Сари вспыхнул злой огонек.

Я довольно засмеялась.

– Душелов возомнила, что у нас есть грандиозный план, до тонкостей продуманный неким гениальным стратегом. Если бы она только знала, что мы тычемся наугад, точно слепые котята, и надеемся, что нам повезет и мы найдем путь к Плененным…

– Уж не хочешь ли ты сказать, Малышка, что у тебя не подготовлен следующий ход? – проворчал Одноглазый.

– Конечно готов. – И это было правдой. – Уверена, Душелов нипочем не догадается, каким он будет. Хочу пригласить на ужин шри Сантаракситу. Это будет самое незабываемое приключение в его жизни.

– Хе-хе! Я знал!

Подошел дядюшка Дой, явно недовольный тем, как с ним обращались в последнее время.

– Один из наших друзей только что сообщил о встрече Тысячегласой и Радиши, – сказала я. – Как Тысячегласая до этого додумалась – за пределами моего воображения, но она возомнила, что во всех ее последних неприятностях виноват фехтовальщик, который уже много лет считается мертвым. По последним сведениям, она отправилась в храм села Вин-Гао-Ганг, чтобы навести справки об этом человеке. Полагаю, ты знаешь, что это за храм.

Дой сильно побледнел, у него задрожала привычная к клинку рука и судорожно задергалось правое веко. Он повернулся к Сари.

– Это правда, – подтвердила та. – Что она может там выяснить?

– Говори на языке людей.

– Нет.

Идущий Путем Меча привычно смирился с тем, чего не мог изменить, хотя было видно, что это не доставило ему никакого удовольствия.

– У тебя нужная нам книга, – сказала я. – И ты можешь рассказать нам немало полезного.

Упрямый старик. Решительно настроен не допустить, чтобы я втянула его в свою авантюру.

– Тысячегласая послала за Могабой, – продолжала я. – Рассчитывает добраться до нас с помощью армии. Мы бы и рады уйти из Таглиоса прежде, чем начнутся облавы, но наши дела здесь еще далеко не закончены. Твоя помощь была бы неоценимой. Я уже не раз напоминала тебе: кое-кто из твоего племени остался на плато… Ох!..

– Что такое?! – воскликнула Сари. – Гоблин! Взгляни-ка, что с Дремой.

– Я в порядке. Просто меня вдруг осенило. Послушайте. У Душелов есть все основания считать, что Плененные мертвы. Значит, она уверена, что умер и Длиннотень. Мы-то знаем, что это не так, поэтому и не беспокоимся. Но если она не знает, почему не изумляется тому, что мир еще не наводнили Тени?

Все, даже колдуны, уставились на меня, не понимая, из-за чего я так разволновалась.

– Смотрите, что получается, – продолжала я. – Не важно, жив Длиннотень или умер, пока он по ту сторону Врат Теней. Нет рокового меча, висящего над миром и готового упасть, как только этот безумец закаркает. Кое-кто выживет, кроме самых умных чародеев.

Наши колдуны, далеко не самые умные, сразу повеселели. Их не слишком волновало, что станется с миром, когда они его избавят от своего присутствия.

Что делать с Хозяином Теней после освобождения Плененных? Вот вопрос, занимавший нас в самую последнюю очередь, потому что до этого события было далеко и потому что нас в первую очередь интересовали зримые препятствия на пути к цели. Сари выразила мнение многих:

– Мы пока даже не знаем, сможем ли открыть путь. Стоит ли думать о том, как после закрыть его? Пусть это будет головной болью для тех, с кем мы не дружим.

– Интересно, как это сделали Хозяева Теней? С помощью грубой силы? В ту пору Черный Отряд был еще далеко на севере вместе со своим Копьем Страсти. – Я взглянула на дядюшку Доя, остальные тоже повернулись к нему. – Может, великий позор нюень бао – не такое уж и древнее явление? Может, это случилось лишь несколько десятилетий назад? Примерно в то же время, когда появились Хозяева Теней, и аккурат перед тем, как утвердилась их власть?

Молча посидев минуту-другую с закрытыми глазами, дядюшка Дой размежил веки и сурово посмотрел на меня:

– Давай прогуляемся, Каменный Солдат.

К сожалению, Чандра Гокле, главный инспектор учета и любитель совсем юных девиц, выбрал именно этот момент, чтобы застонать. Я сказала Дою:

– Прошу подождать, дядюшка. Мне нужно развлечь гостя. Обещаю управиться быстро.

Гоблин опустился на колени рядом с министром, несильно похлопал его по щекам и помог сесть. От главного инспектора только что дым не шел, пленник явно собирался обрушить на наши головы громы и молнии. Едва он открыл рот, я наклонилась к нему и прошептала:

– Воды спят.

У Гокле резко повернулась голова. Он мигом вспомнил, где видел меня прежде.

– Дни сочтены, приятель, – продолжил мою игру Гоблин. – И похоже, у тебя их осталось куда меньше, чем у других.

Гокле узнал и его, хотя считалось, что Гоблин мертв. А вспомнив, где видел прежде Сари, главный инспектор затрепетал.

– Ты не забыл, как ты несколько раз оскорбил Минь Сабредил? – спросила Сари. – Она-то уж точно помнит. Мы люди не жадные, заплатим в пятикратном размере. Запрем тебя в тигриной клетке, и обращение будет соответствующим. А через несколько дней, возможно, Пурохита составит тебе компанию. – От ее злорадного смеха меня пробрала дрожь. – Ваши дни сочтены, но, сколько бы их ни осталось, ты, Чандра Гокле, и Арджуна Друпада проведете их, взывая к земле и небу, к ночи и дню, как наши братья в ледяной могиле.

Часть сказанного, имевшую особый смысл для нюень бао, я не поняла. Но суть уловила. Как и Гокле. Он проведет остаток жизни в одной клетке с самым ненавистным врагом.

Сари снова хихикнула.

Когда она так смеется, это означает, что нервы у нее натянуты до предела.

32

Я не спускала глаз со старого жреца, когда мы брели сквозь паутину заклинаний, которой был опутан склад. У дядюшки Доя не было защитного амулета. Его голова судорожно подергивалась, ноги то и дело норовили изменить направление движения, но он, напрягая волю, пробирался по лабиринту иллюзий. Возможно, благодаря опыту, приобретенному на Пути Меча. Хотя, помнится, Госпожа не раз говорила, что он тоже колдун, пусть и не слишком сильный.

– Куда мы идем, дядюшка? И зачем?

– Мы идем туда, где нет ушей нюень бао. Старые соплеменники заклеймили бы меня как предателя. Молодые назвали бы лживым дураком, а то и похуже.

А я? Пожалуй, я предпочла второй вариант, очень уж раздражали проповеди о внутреннем мире, которого необходимо достичь, с фанатичным упорством готовясь к грядущим битвам. Его философия привлекала очень немногих людей из тех, кто работал у Бань До Транга, и все они были нюень бао, слишком молодые, не испытавшие на своей шкуре войны. Я понимала, что словосочетание «Путь Меча» не несет в себе милитаристского смысла, но у других это не укладывалось в голове.

– Хочешь сохранить в глазах нюень бао образ высокомерного старикашки, который скорее сдохнет, чем поможет недочеловеку-женгали не упасть в яму и не свернуть себе шею?

Было слишком темно, но вроде я разглядела улыбку.

– Да, примерно так, хотя и несколько упрощенно. – Его таглиосский, всегда довольно сносный, стал еще лучше, поскольку мы были одни.

– А ты учитываешь тот факт, что в каждом темном уголке может прятаться летучая мышь, или ворона, или крыса, или даже одна из Теней Протектора?

– Мне не нужно их бояться. Тысячегласая уже знает все, что я собираюсь рассказать тебе.

Ну а если она не хочет, чтобы и я это узнала?

Мы довольно долго шагали молча.

Таглиос не перестает удивлять меня. Дой уверенно шел через роскошный квартал, где люди жили в особняках, окруженных высокими и к тому же охраняемыми стенами. Здешняя молодежь развлекалась на улице Салара, которая появилась много лет назад специально для этой цели. Логика подсказывала, что там, где сосредоточено богатство, нищих должно быть в избытке, но дело обстояло как раз наоборот. Бедным не позволялось оскорблять своим присутствием взгляд богачей.

Здесь, как нигде, запахи щекотали ноздри, но то была не вонь, а ароматы сандалового дерева, гвоздики и духов.

Потом Дой повел меня по темным улочкам квартала храмов. Мы отошли в сторону, пропуская шайку молодых гуннитов. Молодые парни задирали встречных. Вздумай они прицепиться к нам, им бы не поздоровилось, но судьба избавила нас от драки, прислав троих серых.

Нельзя сказать, что шадариты полностью отвергают кастовое деление. Они лишь придерживаются мнения, что к высшей касте должны принадлежать не только жрецы и те, кому по рождению предназначено стать жрецами, но и, конечно же, любой, исповедующий шадаритскую веру. Эта вера, абсолютно еретический, испорченный гуннитским влиянием незаконнорожденный отпрыск моей собственной единственной истинной веры, – содержит в себе нечто очень привлекательное для слабых и обездоленных.

Серые методично отдубасили юнцов бамбуковыми палками и посоветовали обращаться с жалобами к Протектору. Забияки выказали сообразительность, какой я от них не ожидала. Не успели серые схватиться за свистки, чтобы пригласить друзей к участию в забаве, а сопляков уже и след простыл.

Город окутался ночной тьмой, а мы с Доем все шли и шли.

В конце концов дядюшка привел меня в так называемый Олений парк, на участок дикой природы неподалеку от центра. Парк был создан несколько столетий назад кем-то из тогдашних деспотов.

– Ну и к чему такая морока? – спросила я.

Может, в его голове созрел дурацкий план убить меня и оставить труп под деревом? Но какой в этом смысл?

Впрочем, Дой – это Дой. Никогда не знаешь, чего от него ожидать.

– В этом лесу мне куда спокойнее, – объяснил он. – Но я никогда тут не задерживаюсь. Команде лесничих поручено гонять отсюда незаконных поселенцев. А для них незаконный поселенец – любой нетаглиосец или таглиосец, но не из высшей касты… Вот удобное бревнышко, будто нарочно под мой зад выросло.

Я упала, споткнувшись о бревно, о котором шла речь. Поднялась на ноги и сказала:

– Слушаю тебя.

– Сядь. Разговор будет долгим.

– Опусти все бегаты.

У джайкурских веднаитов это разговорное слово, означающее подробные объяснения, призванные упростить заучивание священных текстов. Чем, как известно, каждый из них обязан заниматься с малолетства. То есть мои слова означали: «Не трудись растолковывать, на ком лежит вина и как они докатились до такого злодейства. Просто расскажи, что случилось».

– Просить рассказчика не приукрашивать события – все равно что просить рыбу добровольно отказаться от воды.

– Мне завтра на работу.

– Ладно, как скажешь. Тебе известно, что Вольные Отряды Хатовара и бродячие шайки душил, убивающих во славу Кины, имеют одинаковое происхождение?

– В Анналах можно найти немало намеков, – кивнула я.

Хотя как-то слабо верилось.

– Мою роль в племени нюень бао грубо можно сопоставить с твоей ролью летописца Черного Отряда. И с ролью жреца у душил. Этому последнему, кроме всего прочего, вменяется в обязанность хранить устную историю шайки. С годами туга утратили уважение к письменной истории.

Мои собственные исследования показывали, что за эти века Черный Отряд тоже претерпел изрядную эволюцию. Вероятно, гораздо большую, чем банды обманников, которые все время оставались внутри одной и той же культурной среды, менявшейся весьма незначительно. В отличие от них Черный Отряд забирался все дальше и дальше в чужие края, и старые солдаты замещались молодыми туземцами, у которых отсутствовала связь с прошлым и которые зачастую даже не знали о существовании Хатовара.

Дой как будто прочел мои мысли.

– Банды душил – слабое подражание первым Вольным Отрядам. Черный Отряд сохранил свое название и кое-что из памяти, но в философском смысле вы гораздо дальше от исходной точки, чем обманники. Ваш Отряд ничего не знает о своих истинных предках; он движется, подчиняясь манипуляциям богини Кины. И не только ее. Есть и другие, не желающие, чтобы ваш Отряд стал тем, чем был когда-то.

Я молчала, но Дой не потрудился ничего объяснить. С ним всегда нелегко.

Зато он сделал то, что было для него даже труднее. Рассказал мне правду о своем народе.

– Нюень бао – почти чистокровные потомки солдат одного из Вольных Отрядов. Того, который предпочел не возвращаться.

– Но считается, что именно Черный Отряд – тот единственный, который не вернулся. Анналы говорят…

– Анналы не могут сказать больше того, что было известно их авторам. Мои предки пришли сюда, когда Черный Отряд завершил опустошение страны и двинулся на север, уже утратив всякое представление о своей божественной миссии. К тому времени сменилось три поколения солдат, и не прилагалось никаких усилий к сохранению чистоты крови. Отряд просто сражался на войне, первой из тех, которые запомнили авторы ваших Анналов. И был почти полностью уничтожен. Похоже, таков удел Черного Отряда. Вновь и вновь сокращаться до горстки солдат, затем возрождаться из праха. И каждый раз утрачивать частицу своей сущности.

– А каков удел твоего Отряда?

От меня не укрылось, что Дой никак его не называл. Впрочем, это было не важно. Название ничего бы мне не сказало.

– Погрязнуть еще глубже в неведении о самом себе. Я знаю истину. Мне известны старые тайны и накопленный опыт. Но я – последний. В отличие от других Отрядов мы взяли свои семьи с собой. Мы – последний эксперимент. Нам было что терять. И мы дезертировали. Ушли и спрятались на болотах. Но смешения кровей не допускали. Почти.

– А эти ваши паломничества? Старики, которые умерли в Джайкуре? Хонь Трэй? И великая, темная, грозная тайна нюень бао, которая так волнует Сари?

– У нюень бао много темных тайн. Все Вольные Отряды имели такие тайны. Мы были орудием Тьмы. Костяные Воины, призванные открыть путь Кине. Каменные Солдаты, сражающиеся за честь остаться в вечности, за то, чтобы наши имена были золотыми буквами высечены на блистающих камнях. Мы потерпели неудачу, потому что наши предки были нетверды в своей вере. В каждом Отряде хватало слабых – слишком слабых, чтобы навлечь Год Черепов.

– А что старики?

– Кы Дам и Хонь Трэй? Кы Дам был последним избранным Капитаном нюень бао. Теперь этот пост занять некому. Хонь Трэй была ведьмой, с ее проклятым даром предсказания, и последним настоящим жрецом. То есть жрицей.

– Проклятый дар?

– Она никогда не предсказывала хорошего.

Я почувствовала, что он не хочет углубляться в эту тему. Последнее пророчество Хонь Трэй касалось Мургена и Сари, а потому, разумеется, было воспринято всеми благомыслящими нюень бао как оскорбление. И это оно еще не исполнилось в полной мере.

– Великий грех нюень бао?

– О нем ты от Сари услышала? Ну да, от кого же еще. Как и все, кто родился после прихода Хозяев Теней, она верит, что этот «великий грех» заставил нюень бао укрыться среди болот. Она ошибается. Причина бегства не грех, а стремление выжить. По-настоящему ужасный грех был совершен уже при моей жизни.

В его голосе угадывалась напряженность. Без сомнения, то, о чем он говорил, сильно задевало его чувства.

Я не торопила его.

– Я был совсем мальчишкой, делал первые шаги на Пути Меча, когда появился этот чужеземец. Представительный, средних лет. Его звали Ашутош Якша. На древнем языке Ашутош означает что-то вроде «отчаяния грешника». Якша имеет почти тот же самый смысл, что и в современном таглиосском, то есть «добрый дух». Люди были готовы поверить, что он сверхъестественное существо. Из-за цвета кожи. Очень бледная, прямо-таки белая, светлее, чем у Гоблина или Плетеного Лебедя, которые хотя бы слегка загорели. И все же он не был альбиносом. Глаза совершенно нормальные, а волосы не такие светлые, как у Лебедя. Большинство нюень бао сочли его волшебником. Он знал наш язык; выговор был непривычный, но понять все-таки можно. Сказал, что хочет пройти обучение в храме Вин-Гао-Ганг, слава о котором разошлась далеко. Стали допытываться, откуда он родом, но он отвечал загадками. Дескать, его родина – страна Неизвестных Теней, что под звездами Аркана.

– Он сказал, что пришел с плато Блистающих Камней?

– Не совсем. Трудно было понять. То ли с плато, то ли из-за плато. Да мы и не вытягивали из него правду клещами. Даже Кы Дам или Хонь Трэй не рискнули давить на незнакомца, хоть он и вызывал беспокойство. Мы довольно скоро поняли, что Ашутош очень сильный колдун. В те дни были еще живы многие люди, помнившие происхождение нюень бао. Они испугались, предположив, что он послан с задачей вернуть нас домой.

Они ошибались. Довольно долго Ашутош был лишь тем, кем он себя объявил, – ученым, который жаждет вкусить мудрости, накопленной в храме Гангеши. Этот храм был для нас святым местом с тех пор, как нюень бао поселились на болотах.

– Однако здесь отчетливо ощущается некое «но». Этот человек все-таки оказался негодяем?

– Да. Ашутош был тем, кого позже знали под именем Тенекрут. Он прибыл, чтобы найти наш Ключ, а послал его господин и наставник, которого вы звали Длиннотенью. Еще в юном возрасте этот человек случайно услышал, что не все Вольные Отряды вернулись в Хатовар. Из этого он сделал вывод, до которого больше никто не додумался, – что каждый Отряд, все еще находящийся за Вратами Теней, должен владеть талисманом, способным открывать и закрывать эти Врата. С помощью этого талисмана можно добраться до ракшасов и подчинить их, чтобы вершили для тебя черные дела. Сила, способная убивать, может стать чудовищной в руках честолюбца, не умеющего или не желающего сдерживать ее.

– Ну и что, нашел Ашутош Якша Ключ?

– Он лишь убедился, что тот существует. Втерся в доверие к жрецам, и кто-то из них проболтался. Вскоре Ашутош заявил, что его господин, наставник и духовный отец, имя которому Марича Мантара Думракша, весьма впечатленный его отчетами о храме, собирается лично прибыть сюда. Думракша оказался высок и невероятно худ. Он всегда носил маску, – вероятно, у него было изуродовано лицо.

– И ты, услышав это имя – Марича Мантара Думракша, – ничего не заподозрил?

Уже стемнело, и я не могла разглядеть выражение лица Доя, но чувствовала, что мой вопрос огорчил и обидел собеседника.

– Я был ребенком.

– А нюень бао не интересуются тем, что происходит вне их мирка. Дядюшка, я веднаитка, но даже мне известно, что Мантара и Думракша – легендарные гуннитские демоны. Хоть ты и вынужден жить среди людей низшего сорта, глаза и уши полезно держать открытыми. Тогда какому-нибудь гадкому колдуну-женгалу будет трудней заморочить тебе голову.

– Этот Думракша мог кого хочешь заморочить, – проворчал Дой. – Когда он узнал, что раз в десять лет по тогдашнему обычаю отряд из самых сильных мужчин отправляется в паломничество на юг…

– Он напросился в попутчики и, заморочив кому-то голову, добился позволения осмотреть Ключ.

– Ты почти угадала. Целью паломничества были Врата Теней. Возле них паломники проводили десять дней, ожидая знака. Вряд ли они представляли себе, каким должен быть этот знак. Вряд ли догадывались, что будет дальше. Но традиции на то и созданы, чтобы их блюсти. Паломники, однако, никогда не брали с собой настоящего Ключа. Они носили копию, обработанную кое-какими простенькими чарами, способными обмануть невнимательного вора. Настоящий Ключ оставался дома. Старики на самом деле нисколько не желали, чтобы с той стороны был подан знак.

– И тут на сцену вышел Длиннотень?

– Да. Когда паломники прибыли к Вратам Теней, они обнаружили, что их поджидает Ашутош Якша с полудюжиной колдунов. Среди этих колдунов были бежавшие с севера, из царства Тьмы, где служил в ту пору Черный Отряд. Когда Думракша воспользовался фальшивым Ключом, на его шайку напали с той стороны Врат Теней. Прежде чем Длиннотени удалось силой своего истинного имени закрыть проход, погибли трое из так называемых Хозяев Теней. Четвертый, некто Ревун, был искалечен и сбежал. Уцелевшие быстро перессорились, пытаясь захватить монстров, которых обнаружили твои братья, когда прибыли на место. Вся эта суматоха разбудила Матерь Тьмы, которая снова задумала устроить Год Черепов.

– В этом и состоит великий грех нюень бао? В том, что вы позволили колдунам провести себя?

– В те дни племя очень слабо представляло себе, что происходит за пределами дельты. Всей торговлей с внешним миром заправляла семья Бань До Транга. Раз в десять лет горстка мужчин постарше отправлялась к Вратам Теней. И примерно с той же частотой гунниты-аскеты приходили на болота, надеясь очистить свои души. У этих отшельников, несомненно, были проблемы с рассудком, иначе они подыскали бы место получше. На их присутствие нюень бао смотрели сквозь пальцы. А Гангеша нашел себе дом.

– При чем тут Тысячегласая?

– Всю эту историю она узнала от Ревуна, когда мы застряли в Дежагоре. Или вскоре после нашего бегства. Едва мы вернулись, она заявилась в храм. Даже самые сильные из нас были изнурены до крайности, умерли все старики, в том числе наш Капитан и Глашатай, и колдунья Хонь Трэй. Кроме меня, не осталось никого из знавших всю подоплеку. Впрочем, Готе и Тай Дэю кое-что известно, а еще Сари, поскольку они принадлежат к семье Кы Дама и Хонь Трэй. Когда Тысячегласая пришла в храм, меня там не было. Она применила свою колдовскую силу, чтобы запугать жрецов. В конце концов они смирились и отдали таинственный предмет, доверенный им на хранение много лет назад. Они даже не знали, что представляла собой эта вещь. На самом деле жрецы не так уж и виноваты, но все равно я не могу их простить. Ну вот, теперь ты знаешь все тайны нюень бао.

– Что-то сомнительно. Однако с этим уже можно работать. Ты собираешься помогать нам? Надеюсь, мы заставим Нарайяна Сингха признаться, куда он дел Ключ.

– Если ты пообещаешь, что никто не узнает того, о чем я тебе сейчас рассказал.

– Клянусь Анналами: ни слова ни одной живой душе. – Такая клятва, впрочем, не мешает мне записать все услышанное.

От него я никаких клятв не требовала.

Рано или поздно он столкнется с моральной дилеммой, которая раздавила Радишу. В какой-то момент у княжны возникло ощущение, что Отряд сделал свое дело и можно поберечь зарезервированные для него средства. Как только – если только! – людям дядюшки Доя удастся выбраться с плато Блистающих Камней, он станет весьма и весьма ненадежным союзником.

Ладно, всему свой срок, подумала я и сказала Дою:

– Мне завтра на работу. А сейчас уже куда позже, чем было час назад.

Он встал, явно испытывая облегчение оттого, что я задала не слишком много вопросов. У меня на уме, конечно, было еще несколько. К примеру, почему нюень бао чаще совершали паломничества к Вратам Теней как раз в то время, когда Хозяева Теней были в силе, и зачем брали с собой женщин, детей и стариков?

Я задала этот вопрос по дороге домой.

– Хозяева Теней не возражали – это усугубляло их чувство собственного превосходства. К тому же удалось внушить им: поскольку настоящего Ключа у нас нет, мы вынуждены его искать. В это верили даже наши люди. Только Кы Дам и Хонь Трэй знали правду. Хозяева Теней надеялись, что мы найдем Ключ – для них.

– Тысячегласая догадалась.

– Да. Ее вороны летают везде и все слышат.

– И в ее распоряжении тогда был один очень хитрый демон.

Всю дорогу я докучала Дою, пытаясь заполнить пробелы в его рассказе. Но мне не удалось вытянуть оставшиеся секреты.

Перед тем как упасть в койку, я снова встретилась с Сари, Мургеном и Гоблином.

– Ну как, мы ничего не упустили?

Подстраховаться никогда не мешает. Мурген, невидимый и неслышимый, присутствовал при моей увлекательной беседе с Доем.

– Почти ничего, – ответил Мурген. – Я отвлекался – были и другие заботы.

– Как думаете, он правду говорит?

– В основном, – кивнула Сари. – Не сказал ни слова лжи, но не открыл и всей правды.

– Ну конечно. Он же нюень бао до кончиков кривых ногтей. И к тому же колдун.

Прежде чем Сари успела возмутиться, Гоблин сообщил:

– За вами летела белая ворона.

– Я ее видела. Решила, что это Мурген.

– Нет, не Мурген, – возразил Мурген. – Я был там в виде духа. Так же как сейчас.

– Кто же она в таком случае?

– Не знаю, – ответил он.

Я не совсем поверила ему. Вряд ли интуиция обманывает меня, а она подсказывает, что у него есть кое-какие подозрения. Причем достаточно серьезные.

33

Шри Сантараксита едва дождался, когда мы останемся одни, и тут же подошел ко мне:

– Дораби, я тобой недоволен. Два дня назад ты опоздал. Вчера тебя вообще не было. А сегодня являешься как ни в чем не бывало и готов приступить к работе.

Вовсе не «как ни в чем не бывало». Я была злая как черт, но не из-за него, конечно. И наверное, поэтому не сразу заметила несоответствие тона, каким были произнесены слова, их смыслу. В голосе отчетливо звучало облегчение – оттого, что я вернулась, и слабеющий оттенок страха – оттого, что этого могло не произойти. Пришлось солгать.

– У меня была горячка. Просто ноги не держали. Я попробовал добраться сюда, но был так слаб, что лишь зря потратил время. Пришлось вернуться домой.

– Зачем же ты пришел сегодня? – Полный разворот – теперь в голосе ощущалось сильное беспокойство.

– Чуть-чуть полегчало. У меня тут много дел. Очень не хотелось бы потерять эту работу, шри. Книги – ни с чем не сравнимый кладезь мудрости…

– Где ты живешь, Дораби?

Я взяла метлу, но это не остановило Сантаракситу. Он шел за мной по пятам. Взгляды, которыми провожали нас люди, свидетельствовали о том, что Сантараксита снискал себе репутацию любителя мальчиков.

Вопрос не застал меня врасплох, ведь я знала, что главный библиотекарь пытался выяснить, где я живу.

– Снимаю комнатку на берегу, в Сираде, вместе с несколькими товарищами по службе в армии.

Довольно обычная ситуация для Таглиоса, где мужчин почти вдвое больше, чем женщин. Мужчины стекаются из бедных провинций – в надежде устроить свою судьбу.

– Почему ты не вернулся домой, когда кончилась служба, Дораби?

Ой-ой!

– Шри?

– Твоя мать, брат с его женой, сестры, их мужья и дети все еще живы там, где прошло твое детство. Они считают тебя погибшим.

Ой-ой! Проклятие! Он что, съездил туда и своими глазами их всех увидел? Есть же типчики, обожающие совать нос в чужие дела!

– Я всегда не ладил с семьей, шри. – Это уже откровенная ложь по отношению к Дораби Дею Банержаю. Он-то, насколько я знаю, очень дружил со своей семьей. – Кьяулунские войны сильно изменили меня, я стал совсем другим человеком. И потом… Со временем они узнали бы обо мне такое, что вынудило бы их отречься от меня. Пусть лучше считают, что Дораби мертв. Все равно того юноши, которого они помнят, больше нет на свете.

Я надеялась, что воображение подскажет Сантараксите, как лучше интерпретировать мои слова. Он клюнул.

– Понимаю.

– Благодарю за заботу, шри. А сейчас прости…

Я приступила к работе. Трудилась машинально, целиком погрузившись в свои мысли. В интересах дела я должна поддаться на уговоры Сантаракситы. Ни малейшего опыта в этом отношении у меня нет, с какой стороны ни взгляни.

Но старики недаром называют меня смышленой. Спустя некоторое время я придумала, как направить дальнейшие события в желаемое русло, без того чтобы Сурендранат Сантараксита подвергся серьезному эмоциональному или нравственному риску. Уж точно риска будет не больше, чем при попытке библиотекаря проследить за мной до дома, когда я послала Тобо вывести его наружу. О чем Сантараксита, конечно, не знал.

Через несколько часов я заставила желудок извергнуть остатки завтрака и демонстративно, чтобы это не прошло незамеченным, прибралась за собой. Чуть позже я воспользовалась заклинанием, вызывающим головокружение. Это случилось уже после того, как большинство библиотекарей и копиистов ушли домой. В этот день гроза выдалась не такой сильной, как обычно. Таглиосцы считают это плохой приметой.

Сантараксита сыграл свою часть превосходно, как будто прочел написанный мной сценарий. Он оказался рядом еще до того, как заклинание перестало действовать. Заметно нервничая, посоветовал:

– Тебе лучше отправиться домой, Дораби. Ты сегодня изрядно потрудился. Завтра можешь отдохнуть. Я провожу тебя – хочу точно знать, что с тобой все в порядке.

Я вяло запротестовала – дескать, в этом нет никакой необходимости. Но тут снова закружилась голова. Пришлось сказать:

– Спасибо, шри. Твое великодушие не знает границ. А что будет с Баладитой?

За старым копиистом снова не пришел внук.

– Ему с нами почти по пути. Мы просто сначала проводим его.

Я хотела как-нибудь подстегнуть фантазию Сантаракситы, но ничего такого не пришло на ум. А впрочем, и не было необходимости. Он сам, по собственной воле шел в ловушку. И все потому, что я умела читать.

Судьба.

Так уж получилось, что Рекоход оказался поблизости, когда мы со шри Сантаракситой и Баладитой покидали библиотеку. Еле заметным жестом я дала понять, почему мы оказались втроем. По дороге пришлось прибегнуть к дополнительным жестам, с помощью которых я сообщила, что старика нужно взять, как только мы с Сантаракситой его оставим. Он последним видел главного библиотекаря в моей компании. И он может оказаться полезен для нас.

Неподалеку от склада я воспользовалась еще одним легким заклинанием. Помогая удержаться на ногах, Сантараксита обхватил меня за талию. Я нырнула в свое убежище и продолжила игру. К этому моменту нас уже окружили братья из Отряда, правда держась на расстоянии.

– Просто идем дальше, – сказала я Сантараксите, на которого уже подействовали наши чары. – Только держите меня за руку.

Спустя мгновение главный библиотекарь получил легкий удар сзади в основание черепа, и я наконец смогла выйти из опротивевшей роли.

Здесь меня знают под именем Дрема. Я летописец Черного Отряда. Я привела тебя сюда, чтобы ты помог перевести записи, сделанные моими предшественниками.