Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года Чупринин Сергей

Июль

5 июля. Станция «Завод имени Сталина» Московского метрополитена переименована в «Автозаводскую».

6 июля. Создана комиссия по литературному наследию А. Фадеева в составе: К. Федин (председатель), К. Зелинский, Вс. Иванов, Е. Книпович, А. Котов, Л. Леонов, Ю. Либединский, К. Симонов, А. Степанова.

7 июля

Роман Б. Л. <Пастернака> печатается в «Новом мире» («Доктор Живаго»), и все умоляют дать прочесть рукопись <…> – написал Варлам Шаламов Аркадию Добровольскому (В. Шаламов. Т. 6. С. 141).

12 июля. Директор Гослитиздата А. К. Котов обращается к начальнику Главиздата Министерства культуры СССР А. И. Голышкову с предложением:

Прошу Вас, согласно договоренности, разрешить выпустить сверх плана в текущем 1956 году книгу М. Зощенко «Избранные рассказы и повести», объемом 30 листов, тиражом 75 тыс. экз. (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 8. Ед. хр. 11).

16 июля разрешение Главиздата будет получено (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 9).

15 июля. Выходит первый номер возобновленного журнала «Костер», рассчитанного на детей в возрасте от 10 до 14 лет.

16 июля. Верховный Совет СССР принимает закон «О преобразовании Карело-Финской ССР в Карельскую АССР и о включении Карельской АССР в состав РСФСР».

18 июля. Из дневника Нины Бялосинской:

Мы слушали Би-би-си. Совсем не заглушают153. Словно говорят в этой комнате. И так странно ощущать, что на этом хорошем русском языке говорят какие-то лондонские граждане. Наверное, белоэмигранты. Говорят вполне вежливо по отношению к СССР, но странно слышать тамошние обороты, выражения и интерпретации (Н. Бялосинская // Знамя. 2018. № 8. С. 51).

19 июля. В «Литературной газете» (с. 2) статья Ефима Дороша «Берегите памятники старины». Язвительно комментируя эту статью, едва ли не впервые в советской печати ставящую вопрос о сбережении исторической памяти, Сергей Дмитриев заносит в дневник:

Дорошу нужно охранять эти памятники вовсе не от равнодушных или невнимательных людей, а от разрушителей, от врагов этих памятников. И эти враги и разрушители – представители власти, правящей партии, потворствующие разрушению памятников, в душе мечтающие о том блаженном времени, когда (как им кажется, в интересах укрепления коммунистического сознания в массах) не будет ни одной церкви, ни одной иконы, когда люди не любоваться будут природой, а пересоздавать154 ее. Вот они-то и «пересоздают», т. е. коверкают и ломают, пачкают и травят красу родины, ее память. Разве дикое переименование городов, площадей и улиц – это не покушение на народную память? Разве не гнусно жить живым людям в Горьком, в Щербакове, в Калинине, в Кирове? Да что писать! Лучше бы вспомнить товарищу Дорошу тех архитекторов, историков, искусствоведов, которых сажали за защиту ими Сухаревой башни или Покровской церкви в Москве, за противодействие взрыву Ярославского собора, за оборону Красных и Иверских ворот! Неужели ему не гнусно писать полуправду, четверть-правду, правду осколочную, искаженную! И неужели он и ему подобные могут думать, что такой четверть-правдой они пользу делу принесут? (Отечественная история. 2000. № 2. С. 145).

22 июля. В Союз писателей СССР приняты критики Владимир Огнев и Владимир Саппак.

24 июля. В «Литературной газете» (с. 3) сообщение о том, что «Президиум СП поддержал предложения о создании издательства московских писателей „Современник“».

В «Советской культуре» (с. 3) информационная заметка о создании Институтом истории искусств АН СССР и Всероссийским театральным обществом комиссии по наследию Всеволода Мейерхольда и ее составе: Павел Марков (председатель), Игорь Ильинский, Николай Охлопков, Илья Эренбург, Татьяна Воробьева-Мейерхольд и др.

26 июля. В докладной записке, подписанной заместителем заведующего Отделом культуры ЦК КПСС Б. Рюриковым, заведующим сектором В. Ивановым и инструктором И. Черноуцаном указано, что в постановлении ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“»

вызывает возражения неоправданно резкий тон и недостаточно обоснованные оценки отдельных литературных явлений (РГАНИ. Ф. 5. Оп. 36. Ед. хр. 14).

28 июля. На заседании инициативной группы принят «Примерный список ближайших изданий издательства “Современник“». В список, в частности, включены «Доктор Живаго» Б. Пастернака, «Мы идем в Индию» Вс. Иванова, «новый роман» В. Гроссмана, «роман о рабочем классе» В. Дудинцева, «новый роман о советской науке» В. Каверина, «роман о Сибири» Г. Маркова, «роман о Шамиле» П. Павленко155, сборники статей М. Щеглова и Ю. Оксмана156. В разделе «Забытые книги» – однотомники М. Зощенко, А. Платонова, А. Веселого, Н. Эрдмана157, О. Мандельштама, М. Булгакова, «Чукоккала» К. Чуковского158, «Виктор Вавич» Б. Житкова159, «Хулио Хуренито. 13 трубок. Трест Д. Е.» И. Эренбурга160, «Два мира» В. Зазубрина, «Капитальный ремонт» Л. Соболева, «Пушкин» Г. Гуковского (РГАЛИ. Ф. 2533. Оп. 1. Д. 467).

В «Литературной газете» (с. 3) статья Ильи Эренбурга «О стихах Бориса Слуцкого», заканчивающаяся словами:

На чувствах мы никогда не экономили, и часто нам бывало обидно, когда мы читали пустые, холодные стихи, ничего и никого не выражавшие. Ведь стихи – это не сахар, это скорее соль, – без поэзии не обойтись. Хорошо, что настало время стихов161.

Как подчеркивают Петр Горелик и Никита Елисеев,

поэт, еще вчера известный лишь в узких кругах, был выведен едва ли не в первые ряды советской поэзии. <…>

В сравнительно небольшой газетной статье Эренбургу удалось представить Бориса Слуцкого, у которого еще не было ни одного опубликованного сборника, как большого, состоявшегося поэта, уже вошедшего в литературу на законное, причитающееся ему по праву место.

Моя поэтическая известность была первой по времени в послесталинский период новой известностью.

Потом было несколько слав, куда больших, но первой была моя «глухая слава».

До меня все лавры были фондированные, их бросали сверху.

Мои лавры читатели вырастили на собственных приусадебных участках, – вспоминает Борис Слуцкий (Б. Слуцкий. С. 182).

Журналы в июле

В «Знамени» (№ 7) стихи Бориса Слуцкого («Сон», «Рассвет», «Поезда», «Летом», «Хуже всех на фронте пехоте!..», «Толпа на Театральной площади…»).

В «Молодой гвардии» (№ 1) подборка из пяти политически заостренных стихотворений Евгения Евтушенко («В дорогу», «Коммунисты», «Празднуйте Первое мая!», «И другие», «В пальто незимнем, в кепке рыжей…»). Как отмечается в Записке Отдела науки, школ и культуры ЦК КПСС от 26 сентября,

первый номер возобновленного журнала «Молодая гвардия» (1956, июль – август) почти целиком заполнен пустыми, бессодержательными и пошлыми вещами, а в ряде случаев политически вредными. В этом отношении особенно показательны стихи молодого поэта Е. Евтушенко – студента Литературного института им. А. М. Горького. В стихотворении «Празднуйте Первое мая» Е. Евтушенко призывает советских людей вернуть «первородное звучание» таким словам, как «коммунизм», «советская власть», «революция», «Первое мая». В стихотворении «В пальто незимнем…» он пытается уверить, что в нашей стране во всем торжествует несправедливость, большая правда подменяется «игрой постыдною в нее». В стихотворении «И другие» Е. Евтушенко противопоставляет советский народ и его руководителей, изображая руководителей людьми, у которых нет общих интересов с народом (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 537).

Август

9 августа. Секретарь парторганизации ленинградских писателей Николай Луговцов, выступая на собрании партактива Дзержинского района, докладывает:

Очень интересную инициативу проявила группа писателей – В. Панова, А. Черненко, Л. Рахманов, которые предложили создать литературный сборник к сорокалетию Советского государства, чтобы в этот сборник писатели внесли лучшие, заветные произведения, что явилось бы ответом писателей на решения XX съезда партии в смысле повышения их мастерства, чтобы в их произведениях читатель видел биение партийного сердца писателей и великую правду тех дел, которые свершает народ нашей страны после XX съезда партии под руководством родной Коммунистической партии. Секретариат утвердил ответственным редактором этого сборника В. Панову и заместителем – писателя Далецкого162 (цит. по: М. Золотоносов. Гадюшник. С. 551).

В этот же день секретариат правления Ленинградской писательской организации одобряет содержание кооперативного сборника «Литературная трибуна» и считает необходимым

приурочить выпуск сборника к концу октября 1956 г. в связи с предстоящей в ноябре широкой всесоюзной дискуссией по вопросам, рассматриваемым в сборнике» (цит. по: М. Золотоносов. Гадюшник. С. 392).

10 августа. Подписан к печати первый том пятитомного Собрания сочинений Ивана Бунина (Библиотека «Огонек»: Издательство «Правда»; под наблюдением и с предисловием Льва Никулина). Тираж – 250 000 экземпляров.

12 августа. Из дневника Константина Федина:

Вчера Долматовский:163 история с Бор. Пастернаком, отдавшим, то ли продавшим роман итальянскому изд<ательст>ву. Это «стало известно»…

Просьба ко мне: убедить Бориса не делать этого164. «Но ведь уже сделано!» Так чтобы взял рукопись назад.

Разговор длился долго. И он до детскости беспочвенен. 1) Никто, от имени кого ко мне обращается Долматовский (Поликарпов, Сурков, Ажаев), не читал роман П<астерна>ка. 2) Я его тоже не читал, а только слушал отрывки из первых частей. 3) Априори считается, что роман вреден или опасен на том основании, что «в списках ходит… одно стихотворение такого свойства, каким отличались стихи… белогвардейцев» (Это – Долматовский). 4) Неизвестно, может ли быть опубликован роман у нас, ибо никто не знает – был ли он отклонен какой-ниб<удь> редакцией или изд<ательст>вом, давал ли кто-либо кому-либо о романе отзыв. Впрочем, «говорят», будто П<астернак> давал рукопись редакции «Н<ового> мира» (я, член редколлегии «Н<ового> мира», об этом не слышал! Неизвестно, увезена ли рукопись за границу, или нет!.. (Константин Федин и его современники. Т. 2. С. 160).

14 августа. Из дневника Константина Федина:

Был в «Нов<ом> мире», говорил с Симоновым о Пастернаке. Его роман лежал в редакции примерно два месяца в ожидании возвращения Симонова из отпуска. Теперь С<имонов> обещает прочитать рукопись в течение недели.

Я сказал, что до прочтения романа вести какой-ниб<удь> разговор с П<астернаком> не буду (Там же).

15 августа. ЦК КПСС и Совет министров принимают решение о восстановлении Ленинских премий165 и их присуждении ко дню рождения В. И. Ленина – 22 апреля.

На закрытом партийном собрании Ленинградской организации СП СССР снисходительно, хотя и вполне критически обсуждено требование Ольги Берггольц пересмотреть постановления ЦК ВКП(б) 1946–1948 годов. Вот, в частности, точка зрения Даниила Гранина:

По-моему, Берггольц хочет разобраться в некоторых вопросах. Что плохого в том, что она вынесла свои сомнения на закрытое партийное собрание? Я ревизии в ее выступлении не усмотрел. <…> Я же считаю, что оценка Зощенко была правильной. Что касается более широких вопросов постановлений, то для меня еще не все ясно (цит. по: М. Золотоносов. Гадюшник. С. 235).

16 августа. Старший оперуполномоченный 2го отделения 1го отдела 4го управления КГБ подполковник Куликов обращается в Прокуратуру Союза ССР за разрешением на выемку письма Пастернака к Д. Г. Резникову, к которому приложен очерк «Люди и положения», так как его публикация за границей нанесет вред Советскому Союзу. Обращение визирует начальник 1го отдела 4го управления майор Бобков. 20 августа заместитель Генерального прокурора санкционирует это мероприятие (ГА РФ. Ф. Р-8131. Оп. 31. Ед. хр. 72724).

Не позднее 18 августа. Принято решение о преобразовании альманаха «Дон» в ежемесячный литературно-художественный и общественно-политический журнал. Главным редактором назначен Михаил Соколов.

22 августа. Из дневника Константина Федина:

Перед отъезд<ом> в Карач<арово> С<имонов> приезжал на Лавр<ушинский> – его впеч<атление> от ром<ана> и рукоп<ись> мне (К. Федин и его современники. Т. 2. С. 132).

24 августа. В ЦК КПСС направлена Записка председателя КГБ И. А. Серова «об имеющихся материалах в отношении писателя Пастернака Б. Л.», где сказано, что

писатель Б. Пастернак через Серджо д’Анджело, диктора на радиостанции Министерства культуры СССР, гражданина Италии и члена Итальянской коммунистической партии, в мае с. г. передал итальянскому издателю Фельтринелли рукопись своего неизданного романа «Доктор Живаго» с целью публикации его в Италии. <…>

Известно, что в апреле сего года Пастернак направил рукопись «Доктора Живаго» в редакцию журнала «Новый мир». Произведение отрецензировано, но согласие на публикацию еще не получено. <…>

С 1946 по 1948 год была написана первая часть романа «Доктор Живаго», в котором отражено его идеалистическое мировоззрение166. Журнал «Новый мир», куда была передана рукопись, отказался публиковать роман как идеологически неприемлемый. Впоследствии рукопись романа получила хождение в литературных кругах.

В те же самые годы Пастернак установил контакт с рядом сотрудников британского посольства в Москве, через которых он поддерживал переписку с сестрой, проживающей в Лондоне167.

В беседах с некоторыми представителями посольства он делал антисоветские заявления.

В основном благодаря этим контактам с 1946 по 1948 год Пастернак стал популярен в английской и американской печати, создав вокруг себя ореол «великого поэта-мученика», который не может приспособиться к советской действительности (Б. Пастернак: Pro et contra. С. 83–84).

После 24 августа. Из кандидатов в члены КПСС переведен Булат Окуджава.

26 августа. В «Правде» (с. 3–4) статья Б. Рюрикова «Литература и жизнь народа», где, в частности, сказано:

Нашлись отдельные литераторы, которые пытались представить как утратившие силу известные решения ЦК партии по вопросам литературы и искусства. Решения партии направлены против отрыва литературы от жизни народа, от политических задач современности, против забвения общественно-преобразующей роли искусства – и это принципиальное содержание партийных документов мы будем отстаивать в интересах развития литературы (с. 4).

30 августа. Из дневника Константина Федина:

Записка от С<имонова> и окончание рукописи <романа «Доктор Живаго»> мне (Константин Федин и его современники. Т. 2. С. 132).

Не позднее 31 августа. Из справкиОтдела культуры ЦК КПСС, подписанной Д. Поликарповым и И. Черноуцаном:

Писатель Б. Пастернак сдал в журналы «Знамя» и «Новый мир» роман «Доктор Живаго». Экземпляр этого романа он переправил в Италию в издательство Фельтринелли с правом передачи для переиздания во Франции и Англии.

Подробно изложив содержание романа, авторы справки приходят к выводу:

В своем романе Б. Пастернак выступает не только против социалистической революции и советского государства, он порывает с коренными традициями русской демократии, объявляет бессмысленными, фальшивыми и лицемерными всякие слова о светлом будущем человечества, о борьбе за счастье народа. <…>

Роман Б. Пастернака является злобной клеветой на нашу революцию и на всю нашу жизнь. Это не только идейно порочное, но и антисоветское произведение, которое безусловно не может быть допущено к печати («А за мною шум погони…». С. 63–64, 69–70).

31 августа. Министр иностранных дел СССР Д. Т. Шепилов информирует партийное руководство:

Мне стало известно, что писатель Б. Пастернак переправил в Италию в издательство Фельтринелли рукопись своего романа «Доктор Живаго». Он предоставил указанному издательству право издания романа и право передачи его для переиздания во Франции и в Англии.

Роман Б. Пастернака – злобный пасквиль на СССР.

Отдел ЦК КПСС по связям с зарубежными компартиями принимает через друзей меры к тому, чтобы предотвратить издание этой антисоветской книги за рубежом…» («А за мною шум погони…». С. 63).

К Записке приложена подготовленная Д. А. Поликарповым и И. С. Черноуцаном справка, в которой подробно излагается оценка «этой клеветнической книги» (Там же. С. 63–70). Не исключено, что первые сведения в инстанции о передаче романа за границу поступили от Ольги Ивинской. Напуганная возможностью катастрофических последствий, она безуспешно попыталась забрать рукопись у Серджо Д’Анджело, а затем, – как сказано в ее воспоминаниях, – «подумав, пошла в редакцию журнала „Знамя“».

Там печатались уже стихи из «Доктора Живаго», лежал роман, который должен был читать Кожевников. А с Кожевниковым я была знакома еще с Высших государственных литературных курсов и надеялась говорить с ним не только как с главным редактором, но как с человеком, которому небезразлична моя собственная судьба.

Откликаясь на это обращение, Кожевников организовал встречу Ивинской в ЦК КПСС с Д. А. Поликарповым, который, – вернемся к ее воспоминаниям, —

выслушал меня и сказал, что обязательно надо попробовать договориться с Д’Анджело:

– Встречайтесь с ним, говорите, просите всеми силами, чтобы он вернул рукопись. А мы действительно можем обещать ему, что в конце концов разберемся и сами напечатаем роман – там видно будет, с купюрами или без, – но, во всяком случае, дадим им возможность после нас печататься (О. Ивинская, И. Емельянова. С. 197, 198).

Как решался вопрос об этом произведении? – вспоминает Н. С. Хрущев. – Докладывал мне о нем Суслов, шефствовавший над нашей агитацией и пропагандой. Без Суслова в таких вопросах не могло обойтись. Он сообщил, что данное произведение плохое, не выдержано в советском духе. В деталях его аргументов не помню, а выдумывать не хочу. Одним словом, недостойная вещь, печатать ее не стоит. Такое решение и приняли. Полагаю, что на той стадии событий кроме Суслова никто из ответственных лиц романа не читал. Я сомневаюсь в том, что и Суслов его прочел. Ему тоже, наверное, дали справку с изложением содержания произведения на трех страничках. <…> Я, не читая, поверил и пошел на административные меры, самые вредные в отношении творческих людей.

Роман запретили. Запретили… (Н. Хрущев. Время. Люди. Власть. Кн. 4. С. 275, 276).

И далее, возвращаясь к судьбе книги, Хрущев говорит:

<…> не могу себе простить того, что ее запретили у нас. Я виновен в том, что не поставил о ней вопрос так же, как о «Синей тетради»168. Разница (хотя и не оправдание) заключается в том, что я прочел «Синюю тетрадь» и увидел воочию глупость цензоров. Я попросил их дать разъяснения Президиуму ЦК. Они оказались несостоятельными, даже смешными, и мы без особых усилий справились с полицейской прытью. А «Доктора Живаго» я не прочел, да и никто в руководстве не прочитал. Запретили книгу, доверившись тем, кто обязан был по долгу службы следить за художественными произведениями. Именно этот запрет причинил много зла, нанес прямой ущерб Советскому Союзу. Против нас выступила за границей интеллигенция, в том числе и не враждебная в принципе к социализму, но стоящая на позиции свободы высказывания мнений (Там же. С. 281–282).

Август. Совет министров РСФСР принимает решение о передаче Московской Патриархии зданий и сооружений, расположенных на территории Троице-Сергиевой Лавры в Загорске.

Формируется, как указывают позднейшие исследователи, ядро Лианозовской группы художников и поэтов.

Лето. Первая повесть Абрама Терца (Андрея Синявского) «Суд идет» с помощью Элен Пельтье переправлена во Францию169.

Но, – рассказывает Людмила Сергеева, – напечатана она была только в 1959 году, пропустили вперед «Доктора Живаго», так Синявским объяснила ситуацию Элен (Л. Сергеева. С. 285).

См. комментарий Ивана Толстого:

Готовая к печати терцевская повесть «Суд идет» пролежала на Западе без движения целых три года, потому что ЦРУ – для антисоветского скандала – нужна была не маленькая повесть никому не известного автора, но большой роман знаменитого писателя (И. Толстой. С. 106).

Журналы в августе

В «Новом мире» (№ 8) рассказ Даниила Гранина «Собственное мнение»170, роман Владимира Дудинцева «Не хлебом единым» (окончание – № 10)171.

И вот что о предыстории публикации своего романа рассказывает сам Дудинцев:

Когда я принес «Не хлебом единым» в журнал «Октябрь» в бытность там главным реактором Храпченко, то мне отказали в печатании этой вещи. Отказали с жестами брезгливого возмущения. Все члены редколлегии встали, а я там тоже сидел – я тоже встал, и все, стоя, проголосовали против печатания моего романа, как это предложил впоследствии Герой Социалистического Труда Храпченко. <…>

А Симонов схватил роман, как окунь хватает блесну (В. Дудинцев. С. 54–55).

Однако, ввиду сопротивления некоторых членов редколлегии, публикация романа в «Новом мире» стала затягиваться, и Дудинцев, – как он вспоминает, – «побежал в альманах „Москва“ к Казакевичу» – и

прочитано было за сутки! За сутки было прочитано! <…>

А потом Казакевич мне и говорит:

– Дорогой Владимир Дмитриевич, не могу печатать. Не могу. Невозможно печатать. Слишком опасно. Вещь не пройдет (Там же. С. 54–57).

Тем не менее о передаче романа возможному конкуренту узнал Симонов и – по словам Дудинцева – закричал:

«Немедленно засылайте в набор! Сейчас же чтобы был заслан в набор!» И роман был заслан в набор в «Новом мире». Тут же он сел и написал письменный протест в секретариат Союза писателей с жалобой на Казакевича, который переманивает авторов «Нового мира». <…> Одним словом, роман там пошел (Там же. С. 59).

В «Октябре» (№ 8) первая посмертная публикация Павла Васильева – поэма «Христолюбовские ситцы», завершенная в 1936 году.

В альманахе «Наш современник» (№ 3; подписан к печати 17 августа) рассказ Владимира Тендрякова «Ухабы».

В «Иностранной литературе» (№ 8) роман Эриха Марии Ремарка «Время жить и время умирать» (окончание – № 9, 10).

В «Вопросах истории» (№ 8) статья С. М. Дубровского «Против идеализации деятельности Ивана IV». Этой публикацией, наделавшей шума среди историков, был, – по сведениям Сергея Дмитриева, – заменен еще более взрывоопасный доклад Дубровского, где автор

объявляет, что понятие прогрессивного в истории применимо только к революционному движению. Можно писать о прогрессивности Октябрьской социалистической революции, о прогрессивности революции 1905 г. Но это понятие нельзя применять при оценке Петра I или Ивана Грозного и т. п. Автор намеревается отказать в признании прогрессивности деятельности Невского, Донского, Минина и Пожарского, Грозного, Петра и, уж конечно, Екатерины, Суворова, Кутузова, Нахимова и пр. В порядке ликвидации последствий культа личности предлагает автор снести памятник Юрию Долгорукому, «основателю» Москвы (Отечественная история. 2000. № 1. С. 169).

Сентябрь

1 сентября. Запись в дневнике Корнея Чуковского:

Был вчера у Федина. Он сообщил мне под большим секретом, что Пастернак вручил свой роман «Доктор Живаго» какому-то итальянцу, который намерен издать его за границей. Конечно, это будет скандал. «Запрещенный большевиками роман Пастернака». Белогвардейцам только это и нужно. Они могут вырвать из контекста отдельные куски и состряпать «контрреволюционный роман Пастернака».

С этим романом большие пертурбации. Пастернак дал его в «Лит. Москву». Казакевич, прочтя, сказал: «оказывается, судя по роману, Октябрьская революция – недоразумение, и лучше было ее не делать». Рукопись возвратили172. Он дал ее в «Новый мир», а заодно и написанное им предисловие к Сборнику его стихов173. Кривицкий склонялся к тому, что «Предисловие» можно напечатать с небольшими купюрами. Но когда Симонов прочел роман, он отказался печатать и «Предисловие». – Нельзя давать трибуну Пастернаку!

Возник такой план: чтобы прекратить все кривотолки (за границей и здесь), тиснуть роман в 3-х тысячах экземпляров, и сделать его таким образом недоступным для масс, заявив в то же время: у нас не делают Пастернаку препон.

А роман, как говорит Федин, «гениальный». Чрезвычайно эгоцентрический, гордый, сатанински надменный, изысканно простой и в то же время насквозь книжный – автобиография великого Пастернака. (Федин говорил о романе вдохновенно, ходя по комнате, размахивая руками – очень тонко и проницательно, – я залюбовался им, сколько в нем душевного жара.) (К. Чуковский. Т. 13. С. 217).

И вот, для полноты объема, дневниковая запись самого Федина, также датированная 1 сентября:

Приезжал С<имонов> с письмом к П<астернаку> и днем – в «Нов<ом> мире».

2 сентября прибавляется еще одна лаконичная запись: «Вставка в письмо».

И наконец, 3 сентября третья, самая важная: «Подписал»174 (Константин Федин и его современники. Т. 2. С. 132).

2 сентября. В Новороссийске умер Марк Александрович Щеглов (род. в 1925).

Из письма Ариадны Эфрон Илье Эренбургу:

Мамина книга тихо продвигается по гослитовским дорожкам, оформление уже готово, видимо, скоро сдадут в печать (Почта Ильи Эренбурга. С. 324).

Книга Марины Цветаевой будет подписана в печать спустя пять лет – 5 сентября 1961 года.

3 сентября

Ходил в Союз, – написал Василий Гроссман Семену Липкину. – Подал Ажаеву петицию о том, что нужно создать комиссию, которая от имени Союза возбуждала бы ходатайства о реабилитации погибших писателей, не имеющих родных. Назвал А. Лежнева, Пильняка, Анд. Новикова, Святополка-Мирского. Предложение встретило сочувствие. Ажаев обещал рассмотреть его на секретариате (С. Липкин, А. Берзер. С. 33).

4 сентября. Из дневника Любови Шапориной:

Вчера слушала разговор по телефону Веры Агарковой, Галиной подруги. Она говорит всегда громко, на всю квартиру. По-видимому, наставляла свою сослуживицу, преподавательницу истории: «О Петре надо теперь говорить, что он не новатор; все, что он сделал, было подготовлено при Алексее Михайловиче. Его очень превозносили последнее время, теперь не надо, он был жестокий тиран!»

Развенчан сейчас и Иван Грозный с Малютой Скуратовым, которых А. Н. Толстой изобразил в своей последней драме175 кристально чистыми патриотами. Наша интеллигенция – плюй ей в глаза, она скажет: Божья роса, и еще поблагодарит.

Сталин – полубог, бьем ему земные поклоны. Раскулачили его, бьем поклоны Хрущеву.

А что Вере Агарковой – вчера Петр герой, гений, первый большевик176, а сегодня ничто, она же не может над этим задумываться, не должна (Л. Шапорина. С. 335).

5 сентября – 3 октября. Первый в послевоенной истории круиз теплохода «Победа» вокруг Европы. Среди 423 пассажиров – представители партийно-советской номенклатуры, передовики производства, композитор Родион Щедрин с балериной Майей Плисецкой, эстрадные артисты Юрий Тимошенко и Ефим Березин (Тарапунька и Штепсель), певица Тамара Миансарова, режиссер Николай Акимов, писатели Расул Гамзатов, Даниил Гранин, Елена Катерли, Владимир Орлов, Сергей Орлов, Константин Паустовский, Леонид Рахманов, Александр Решетов, Всеволод Рождественский и др.

По воспоминаниям Д. Гранина, во время круиза он

записывал прежде всего всякое доброе слово о России. Затем – то, что меня удивляло и возмущало в капиталистической жизни (Д. Гранин. Все было не совсем так. С. 255).

И совсем по-другому в своем выступлении на обсуждении романа В. Дудинцева представил эту поездку177 Константин Паустовский:

Глухим, хрипловатым, тихим голосом он рассказал о своих впечатлениях от круиза вокруг Европы на теплоходе «Победа», кажется, первой такого рода туристической поездки, во время которой ему довелось наблюдать вблизи представителей «нового правящего класса». Они были как две капли воды похожи на дудинцевского Дроздова <…>

В душном возбужденном зале во время выступления Паустовского слышно было, как муха пролетит (Л. Лазарев. Шестой этаж. С. 62).

6 сентября. В Ленинграде и Москве начинаются гастроли Бостонского симфонического оркестра.

9 сентября. Приехавший в Москву А. И. Пантелеев рассказывает Лидии Чуковской,

как в Ленинграде проводили в Союз какого-то литератора, и Гранин дал отвод, сообщив, что изза него погибли двое.

Встал Холопов:

– По таким причинам нельзя отвода давать. А то тут ползала исключить надо будет…

Раздался свист, шум… Холопов сказал:

– Я, конечно, извиняюсь, но назад свои слова не беру.

Нравы. Быт. Литература» (Л. Чуковская. Дневник – большое подспорье… С. 122–123).

13 сентября. Создана комиссия по литературному наследию Марка Щеглова во главе с Александром Твардовским.

Секретариат правления СП СССР назначает Николая Атарова главным редактором журнала «Москва».

ЦК КПСС принимает решение «о приглашении в СССР по линии ВОКС178 в октябре с. г. французского художника П. Пикассо и проведении в Москве вечера, посвященного его 75-летию. Разрешено организовать небольшую выставку рисунков и литографий Пикассо» (цит. по: В. Воловников. С. 55).

19 октября заведующий Отделом культуры Д. А. Поликарпов и заведующий сектором этого отдела Б. М. Ярустовский докладывают в секретариат ЦК КПСС, что «на приглашение ВОКСа посетить СССР П. Пикассо ответил отказом, ссылаясь на плохое состояние здоровья» (ам же).

Не позднее 14 сентября. Борис Пастернак получает официальный ответ из редакции журнала «Новый мир» за подписями Б. Агапова, Б. Лавренева, К. Федина179, К. Симонова180, А. Кривицкого181, где сказано:

Как люди, стоящие на позиции, прямо противоположной Вашей, мы, естественно, считаем, что о публикации Вашего романа на страницах журнала «Новый мир» не может быть и речи. <…>

Возвращаем Вам рукопись романа «Доктор Живаго» (Б. Пастернак: Pro et contra. С. 111, 112)182.

Письмо это, – докладывал в ЦК КПСС Константин Симонов, – объемом в тридцать пять страниц было написано с широкой аргументацией всех политических пороков романа с тем, чтобы в случае появления романа в заграничных издательствах можно было бы при помощи публикации этого письма предпринять одну из ряда возможных контрмер. Сама идея написания письма возникла при совместном обсуждении этого вопроса с товарищами Поликарповым и Сурковым в Отделе культуры ЦК КПСС. <…>

В 1956 году письмо <…> было направлено в ЦК КПСС, его читал Отдел культуры ЦК КПСС, читали секретари ЦК КПСС товарищ Суслов и товарищ Поспелов, и содержавшаяся в письме критика романа Пастернака была сочтена правильной («А за мною шум погони…». С. 89, 90).

26 сентября Борис Пастернак в частном письме Т. В. Ивановой так оценил официальное письмо «Нового мира», признаваясь, что он «только что, наконец, прочел его»: 183

Оно составлено очень милостиво и мягко, трудолюбиво продумано с точек зрения, ставших привычными и кажущихся неопровержимыми, и только в некоторых местах, где обсуждаются мои мнения наиболее неприемлемые, содержит легко объяснимую иронию и насмешку. Внутренне, то есть под углом зрения советской литературы и сложившихся ее обыкновений, письмо совершенно справедливо. Мне больно и жаль, что я задал такую работу товарищам (Б. Пастернак. Т. 10. С. 173–174)184.

14 сентября. Главный редактор серии «Библиотека поэта» В. Н. Орлов на заседании редакционного совета издательства «Советский писатель» сообщает:

В настоящее время план пересматривается в сторону издания целого ряда поэтов, занимающих видное место в истории русской поэзии. <…> Там имеется целый ряд крупных поэтов XX века, которые должны быть изданы: Сологуб, Белый, Ахматова, Бунин – в этом году, Саша Черный – в будущем году, Хлебников и целый ряд крупных поэтов народов СССР.

Отвечая на вопрос Веры Кетлинской: «А как с Гумилевым?» – В. Орлов сказал:

Он фигурирует в сборнике начала XX века. Там будут поэты малого масштаба, которые должны быть представлены тоже.

В действительности издание крупных поэтов, связанных с Серебряным веком русской поэзии, в Большой серии «Библиотеки поэта» растянулось на десятилетия, пока выходила сама эта («синяя») «Библиотека поэта»: Александр Блок (1955), Иван Бунин (1956), Сергей Есенин (1956), Иннокентий Анненский (1959), Саша Черный (1960), Валерий Брюсов (1961), Владимир Маяковский (1963), Борис Пастернак (1965), Марина Цветаева (1965), Андрей Белый (1966), Константин Бальмонт (1969), Федор Сологуб (1975), Анна Ахматова (1976), Осип Мандельштам (1978). В Малой серии вышли однотомники Велимира Хлебникова (1960), Игоря Северянина (1975), Вяч. Иванова (1976), Николая Клюева (1977), Максимилиана Волошина (1977).

И лишь в «зеленой» «Библиотеке поэта» / «Новой библиотеке поэта» в Большой серии вышли: Николай Гумилев (1988, 2000), Владислав Ходасевич (1989), Максимилиан Волошин (1995), Вяч. Иванов (1995), Михаил Кузмин (1996, 2000), Зинаида Гиппиус (1999), Дмитрий Мережковский (2000), Владимир Набоков (2002), Георгий Иванов (2010). А Николай Клюев, Игорь Северянин, Велимир Хлебников в Большой серии не изданы до сих пор.

15 сентября. Подписан к печати московский сборник «День поэзии 1956». Тираж – 30 тысяч экземпляров. В его составе стихи Николая Асеева, Анны Ахматовой («Есть три эпохи у воспоминаний…»), Евгения Евтушенко, Николая Заболоцкого, Леонида Мартынова, Ксении Некрасовой, Бориса Пастернака («Рассвет»), Марии Петровых, Бориса Слуцкого, Арсения Тарковского, Марины Цветаевой, Семена Гудзенко, первая посмертная публикация двух стихотворений Павла Васильева.

Самое сильное впечатление 56го года, – вспоминает Илья Фоняков, – появление книги «День поэзии». <…> Она даже внешне отличалась от других сборников: в мягкой обложке, необычайно широкого формата, не помещающаяся ни на какие полки и стеллажи. Обложка была испещрена автографами поэтов, а внутри читатель мог найти наряду со стихами и размышлениями о поэзии большой дружеский шарж художника Игина «Редколлегия за работой». В нем можно было увидеть Бориса Пастернака, только что вышедшего из длительной полуопалы. Опала, к сожалению, была еще впереди. В этом же шарже был Сергей Михалков, еще сравнительно молодой. <…> Этот шарж был символом консолидации всех литературных сил. Тех, кто был на виду, и тех, кто волею судеб был задвинут в тень (цит. по: Л. Лурье, И. Малярова. С. 306).

16 сентября. На экраны страны выходит «Илья Муромец» – первый советский художественный широкоэкранный фильм (режиссер Александр Птушко).

18 сентября. Александр Твардовский получает предложение возглавить журнал «Октябрь».

Все время думаю, – записано в его рабочей тетради, – зовет меня к этой работе, хотя, как вспомнишь все муки, неудовлетворенность и т. п. и как подумаешь, что чего нужно написать <…> (А. Твардовский. Дневник. С. 237).

Вопрос о трудоустройстве Твардовского, видимо, всерьез волновал власти, о чем свидетельствуют воспоминания Наталии Бианки о том, как поэт, в 1954 году отставленный от «Нового мира», предлагал ей перейти в возрождаемый журнал «Красная новь»185, где он будет главным редактором (Н. Бианки. С. 34).

20 сентября. В письме, приглашающем Константина Федина к домашнему обеду, Борис Пастернак пишет:

Дома ничего не знают о судьбах романа, о редакционном послании и т. д. и т. д., я ото всего самого живого и важного своего их оберегаю, чтобы не беспокоить… (Константин Федин и его современники. Т. 2. С. 199).

К. Федин на этот обед явился, и, – вспоминает Евгений Пастернак, – «как обычно Святослав Рихтер и Мария Юдина играли на рояле, Анна Ахматова и Пастернак читали стихи» (Е. Пастернак. Борис Пастернак: Биография. С. 681).

Не позднее 22 сентября. Секретарь правления СП СССР Борис Полевой и председатель Иностранной комиссии СП Сергей Михалков обращаются к М. А. Суслову с инициативой:

Предлагаем создать ПЕН-клуб в Москве при Центральном доме Литераторов в самое ближайшее время с тем, чтобы еще до конгресса в Токио оформить его вступление в международную организацию. Руководство деятельностью ПЕН-клуба можно возложить на Иностранную комиссию СП СССР (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 531).

Рассмотрев это предложение, заведующий Отделом культуры ЦК КПСС Д. А. Поликарпов и инструктор Отдела Н. И. Трифонова 28 сентября резюмируют:

Вступающие в ПЕН-клуб писатели должны присоединиться к «Хартии Пен-клубов», которая направлена на защиту свободы слова и мысли в буржуазном духе.

Хартия Пен-клубов содержит неприемлемые для советских литераторов положения: выступать против цензуры, использовать свое влияние в целях предотвращения классовой борьбы, критиковать правительство и т. п.

Учитывая эти обстоятельства, а также принимая во внимание и то, чтосоветские литераторы имеют возможность участвовать в идеологической борьбе путем посещения капиталистических стран, без принятия на себя каких-либо неприемлемых обязательств, Отдел культуры ЦК КПСС не поддерживает предложение СП СССР о вступлении в международную организацию Пен-клубов.

На документе резолюция: «Согласиться. М. Суслов, П. Поспелов, Н. Беляев, А. Аристов, Е. Фурцева (Там же. С. 543–544).

22 сентября. В Москве гастроли Лондонского симфонического оркестра.

26 сентября. Отдел науки, школ и культуры ЦК КПСС по РСФСР сигнализирует «о серьезных идеологических недостатках в современной советской литературе».

Резкой критике подвергнуты стихи Евгения Евтушенко, опубликованные в «Молодой гвардии», и Расула Гамзатова, опубликованные в журнале «Нева», романы Владимира Дудинцева «Не хлебом единым», Николая Вирты «Крутые горы», рассказ Даниила Гранина «Собственное мнение», статьи Константина Симонова и другие произведения (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 537–541).

Премьера фильма Марлена Хуциева и Феликса Миронера «Весна на Заречной улице».

30 сентября. В Москве проведен День поэзии. К этому событию приурочен и выпуск одноименного альманаха.

На Международном кинофестивале в Дамаске первая премия (золотая медаль) присуждена фильму Сергея Юткевича «Отелло».

Конец сентября. Секретариат правления СП СССР обсуждает первый номер журнала «Молодая гвардия». Большое внимание уделено стихам Евг. Евтушенко, вызвавшим ряд критических замечаний со стороны заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ Н. Н. Месяцева.

Он, – как отмечалось позднее в сообщении «Московского литератора» (№ 1, 17 октября), – высказал странно прозвучавшее мнение, что поэт приписывает культу личности большее значение, чем он имел в действительности (с. 1).

Заключивший обсуждение К. Симонов <…> решительно не согласился с зав. отделом агитации и пропаганды ЦК ВЛКСМ в его оценке стихов Е. Евтушенко. «…Чтобы журнал пользовался большой популярностью у молодежи, чтобы она его любила, надо полным голосом говорить о трудностях, о том, как мы преодолеваем эти трудности», – сказал К. Симонов (Там же).

Сентябрь. Утвержден состав Комитета по Ленинским премиям в области литературы и искусства.

В этом же месяце Элен Пельтье увозит машинопись романа «Доктор Живаго» в Париж, а Георгий Катков – в Великобританию.

Журналы в сентябре

В «Знамени» (№ 9)186 «Новые строки» Бориса Пастернака («Во всем мне хочется дойти…», «Ева», «Без названия», «Весна в лесу», «Лето», «Осенний день», «Первый снег», «Быть знаменитым»).

Партийное руководство неожиданно оценило эту публикацию (и особенно входящее в нее стихотворение «Быть знаменитым») как пропаганду «безыдейности». По сообщению Вадима Кожевникова 16 октября на заседании редколлегии «Знамени», на недавней встрече в ЦК КПСС

т. Суслов говорил о том, как нужно относиться к нашим врагам, какую тактику они применяют. Он сказал тогда, что «вы, т. Кожевников, сами допустили очень большую ошибку и вот наиболее она зрима и вызывает возмущение в этом стихотворении, которым вы плюете в лицо советской литературы».

Объяснение Кожевникова187 «принято не было», и разговор был продолжен на Секретариате ЦК,

на котором разбирался ряд ошибок, допущенных нашей литературой и печатными органами. На нем выступали и Суслов и Пономарев и другие и оценили как большую ошибку в публикации журналом «Знамя» этого стихотворения и цикла (РГАЛИ. Ф. 618. Оп. 16. Ед. хр. 254).

Предполагалось, судя по словам Кожевникова, и дальнейшее разбирательство этого инцидента на Президиуме Союза писателей. Однако оно не состоялось, шумиху, видимо, решили не раздувать, и в итоге на подборку стихов Пастернака не появилось ни одного отклика в советской печати.

В «Новом мире» (№ 9) поэма Семена Кирсанова «Семь дней недели».

В «Октябре» (№ 9) стихотворение Евг. Евтушенко «Свадьбы».

В «Театре» (№ 9) пьеса Александра Володина «Фабричная девчонка».

В «Юности» (№ 9) повесть Анатолия Гладилина «Хроника времен Виктора Подгурского».