Метро 2033: Высшая сила Антонов Сергей

Позади них шли часовые. По их растерянным лицам было видно, что гостей они не конвоируют, а лишь сопровождают.

Мимо Томского и Корнилова прошел начальник станции комиссар Русаков в своей знаменитой кожаной тужурке. Он услышал выстрел и, шагая навстречу гостям, расстегнул клапан кобуры.

Толик, стараясь не привлекать внимания к собственной персоне, пошел к своей каморке.

Не дожидаясь, пока Елена начнет расспросы, поднес палец к губам.

– Тс-с… На платформу не выходить. Там… Непонятки какие-то…

Томский присел на корточки, вытащил из-под кровати фанерный ящик, отбросил в сторону стопку сложенной одежды. Достал со дна ящика «макаров», вставил в пистолет магазин.

– Не волнуйся, Лен. Разберемся.

Толик вернулся на платформу как раз к началу переговоров.

– Кто такие и по какому праву врываетесь на мою станцию со стрельбой?

Русаков уже успел вытащить свой пистолет из кобуры, но держал его стволом вниз.

– Все из-за ваших часовых, – холодно улыбнулся один из «черных», пожилой мужчина с аккуратной бородкой, из-за спины которого торчала обмотанная черной изолентой рукоятка самурайского меча, а на плече висел черный кожаный портфель. – Они даже не спросили у нас документы, а сразу пошли на конфронтацию. Пришлось выстрелить, чтобы привести их в чувство. А так вообще-то мы – люди мирные.

– Ага. Мирные, значит. Я – Русаков, начальник станции Автозаводская, комиссар Первой Интернациональной бригады имени Че Гевары. С кем имею честь?

– Мне хотелось бы поговорить с вами с глазу на глаз, комиссар. Мы представляем организацию, м-м-м, которая… В общем, посторонние уши нам без надобности.

– У меня нет секретов от товарищей, – мотнул головой комиссар. – Называйтесь, говорите, зачем заявились, или убирайтесь с моей станции.

К этому времени людей в черной форме уже окружало плотное кольцо вооруженных жителей Автозаводской.

Однако бородача такое положение дел, похоже, не волновало. Он продолжал улыбаться.

– Не рекомендую разговаривать со мной в таком тоне, комиссар. Ни к чему хорошему это не приведет. Мы пришли за человеком, который нам… Кое-что должен. Его зовут Данила Громов. Стало известно, что он скрывается здесь. Мы забираем его и уходим. Это все, что я могу предложить.

– О! Предложить. Мне. Так-так. А не пошел бы ты в жопу! Руки вверх, засранец!

Бородач поднял руку, но лишь для того, чтобы выхватить из ножен катану. Его товарищи одновременно вскинули автоматы и стали спиной друг к другу, готовые отразить нападение. Залязгали затворы автоматов автозаводчан.

Томский, повторяя жест Русакова, поднял свой пистолет. В этот момент он почувствовал, что кто-то трется о его ногу. Это была Шестера, верная спутница карлика Николая Носова, а вскоре, раздвигая толпу, появился и сам Вездеход. Он поразил всех тем, что сразу подошел к человеку с катаной и протянул ему руку.

– Здорово, Макс. Бороду отпустил? Тебе идет. Что за шум, а драки нет?

– Привет, Коля. – Бородач вернул меч в ножны и пожал Вездеходу руку. – Думаю, не появись ты, драка началась бы. Как жизнь? Плеер цел?

– Нормально. Цел плеер. Только вот с батарейками в последнее время засада. Комиссар, успокойтесь. Это – Макс Добровольский, мой старый знакомый.

– Странные у тебя знакомые, Вездеход. – Русаков засунул пистолет в кобуру. – Ладно. Поболтаем без пальбы. Добровольский, пусть твои люди опустят «калаши» и не провоцируют моих парней. Прошу ко мне.

Макс кивнул своим спутникам, и те опустили оружие. Русаков остановился, смерил оценивающим взглядом посвежевшего Корнилова.

– Юра, Толян, приведите в мой кабинет этого… Громова. Хочу выслушать обе стороны, а потом уж решу, кого и куда.

Данила стоял у двери своей клетушки. Спокойный и сосредоточенный.

– Они пришли?

Толик кивнул.

– Требуют моей выдачи?

– Мало ли кто и что требует. Последнее слово за начальником станции.

Когда Томский, Корнилов и Громов подошли к двери жилища начальника, то услышали хохот Русакова.

Толик толкнул дверь.

– Клянусь мамой, так все и было! Я не выдумываю!

Макс Добровольский сидел за столом вполоборота к двери и, рассказывая свою веселую историю, вертел в руках пузатую бутылку с черной этикеткой, на которой золотыми буквами было написано название напитка.

Вездеход тоже улыбался, поглаживая рукой спину шестиногой ласки, устроившейся у него на коленях.

В общем, атмосфера была более чем дружеской.

– Прошу всех за стол! – объявил Русаков. – Товарищ Добровольский нам коньячок презентовал. Настоящий, довоенный.

Томский был поражен резкой смене настроения комиссара. Русаков, который очень тяжело сходился с людьми и всего десять минут назад готов был пристрелить Макса, теперь хохотал над его шутками и собирался пить коньяк, до боли напоминавший взятку, принятую должностным лицом.

Начальник станции разлил напиток по кружкам.

– Ну и что стоим? Толик, Юрка и ты, Данила, быстро сели и вздрогнули!

Когда все устроились за столом, Корнилов первым потянулся к своей кружке. Однако, перехватив взгляд Томского, отдернул руку и принялся яростно тереть пальцами щетину на подбородке.

– За все хорошее! – Комиссар, начав с Макса, поочередно чокнулся со всеми, выпил. – Нектар. Это настоящий нектар! Ну, Добровольский, удружил так удружил! А напиток помню. Видел этот коньячок. На картинке. В интернете…

– Если выпьешь ты сто грамм, сразу тянет в инстаграм. Для хорошего человека ничего не жалко. – Макс лишь пригубил свой коньяк и внимательно посмотрел на Громова. – А тебе, Данила, нравится?

– Коллекционный. Очень даже ничего. Только вот опасаюсь к хорошему привыкать. Может, сразу к делу перейдем?

– Раз настаиваешь… – Добровольский пожал плечами. – Нам нужен проводник. Отправляем экспедицию в Кремль. Ну я и вспомнил о том, что лучше тебя эти места никто не знает. Если выручишь, у людей будет гораздо больше шансов вернуться живыми и принести то, что нам надо.

– Вам…

– Ну да. Ганза хорошо заплатит.

– Ганза?

– Да. Содружество станций Кольцевой линии, – отчеканил Добровольский. – Мы не бедные и не жадные. Ты можешь просить любое снаряжение и сам подобрать команду.

– А чего тут подбирать? – усмехнулся Громов. – Все уже здесь, в этой комнате. Томский, Корнилов, Вездеход. Если кто и сможет пройти в Кремль и вернуться назад, так только они. Если, конечно, согласятся.

– Гм… А я-то думал, что нашел только проводника. Что скажете, друзья мои?

Томский медленно потягивал свой коньяк и смотрел на Добровольского поверх кружки.

Итак, перед ним – один из Невидимых Наблюдателей, член тайного правительства, о котором говорил Данила. Он с легкостью завоевал доверие Русакова, продемонстрировав свое умение вести переговоры и сглаживая острые углы. Предлагает настоящее дело и достойную оплату. Громову, похоже, деваться некуда. Он – на крючке. А вот у остальных есть возможность поторговаться.

– Да согласятся они! – воскликнул комиссар. – Хлопцы ржавеют без работы!

– Лично у меня на ближайшее время планов нет, – пожал плечами карлик. – Мы с Шестерой не против прогуляться до Кремля.

– Почему бы и нет? Сколько можно бухать? – произнес Корнилов, обращаясь к бутылке, от которой никак не мог отвести взгляд. – Был я на Брянщине, был я на Смоленщине, но больше всего тянет к женщине… В Кремле я еще не был.

Все замолчали и смотрели на Анатолия. А он допил коньяк, перевернул кружку вверх дном и задумчиво постучал по ней пальцем.

– В Кремль так в Кремль. Но у нас есть свои условия.

Глава 3

Маршруты московские

Томский и Добровольский прогуливались в дальнем конце станционного зала, вдали от посторонних глаз и ушей.

После того как ситуация с появлением людей в черном нормализовалась, жизнь Города Мастеров вернулась в свое привычное русло. Гудели станки, слышался ритмичный перестук молотков, светились, изредка помигивая, электрические лампочки.

– Вот на таких все и держится, – покивал головой Добровольский. – Чтобы управлять, надо иметь тех, кем управлять. Без них все мы – нули без палочек. Город Мастеров… Очень точное название.

– Согласен. Но поболтаем о всеобщей мировой гармонии в другое время. Так как же с моими условиями?

– Вы, Томский, раскрыли свои карты, и я тоже не стану ходить вокруг да около. Да, я представляю тайное правительство, да, я говорю от имени тех, кого в Метро называют Невидимыми Наблюдателями. Наши возможности велики, но не беспредельны. А то, что вы просите взамен за выполненную работу… Не то чтобы мы не могли исполнить ваше желание. Организовать перемещение до ближайшего поселения людей за пределами Москвы можно, но… Тема слишком щекотливая, и я не уполномочен давать какие бы то ни было обещания.

– И что же делать?

– Вы должны лично встретиться с моим руководством и обо все договориться. Это можно сделать прямо сейчас. Неподалеку от блок-поста меня ожидает автомотриса.

– Раз надо, значит надо. Скажу пару слов жене, и я в вашем распоряжении.

– Отлично. А я пока зайду к Громову. Составлю список нужного снаряжения. Встречаемся на блок-посту.

Когда Толик объяснил Елене, куда собирается, та, вопреки женскому обычаю, не стала отговаривать мужа и просить его беречь себя.

– А я рада, что ты займешься настоящим делом. Видела, как ты мучаешься. Удачи тебе, возвращайся поскорее.

Томский поцеловал жену, поднял сына и чмокнул его в щеку.

Добровольский и его подчиненные уже дожидались Анатолия. Двигатель автомотрисы был заведен, и, как только Томский устроился на платформе, дрезина, плавно сдвинувшись с места, покатила в сторону Павелецкой.

Толик сразу отметил мерный рокот двигателя и почти прозрачный дым, бивший из выхлопной трубы. Автомотриса была в отличном состоянии, как, впрочем, и все, чем пользовались Невидимые Наблюдатели.

На середине перегона дрезина остановилась.

– Сейчас придется завязать вам глаза, – сообщил Макс. – Извините. Необходимая мера предосторожности.

– Раз уж необходимая…

Повязка из плотной черной ткани лишила Томского возможности наблюдать за происходящим.

Автомотриса остановилась, затем поехала в обратную сторону. Снова вперед и опять назад. Толика пытались сбить с толку, запутать. И это удалось. Вскоре он уже не мог определить, в какой точке перегона Автозаводская – Павелецкая находится.

Дрезина остановилась. Добровольский похлопал Томского по плечу.

– Приехали. Сходим.

Анатолий при помощи Макса, взявшего его под руку, спустился с дрезины. Услышал шум удаляющейся со скрежетом автомотрисы и металлический скрежет.

Судя по всему, открывали крышку какого-то люка. Догадка оказалось правильной.

– Прямо. Стоп. Осторожно, – послышался голос Добровольского. – Ступеньки крутые.

Томский начал спускаться. Лестница была стальной, а ступени действительно крутыми. Ноги Анатолия коснулись пола; короткий переход – и новая лестница, очередной спуск. Лязгнула дверь. Толик понял, что находится в большом помещении. Чувствовалось много воздуха и свободного пространства. Станция метро?

Подталкиваемый Добровольским, он снова куда-то вошел. За спиной послышалось характерное пневматическое шипение.

Точно. Он – на станции Метро-2. В вагоне поезда. Вездеход говорил ему о том, что видел действующие метропоезда, но Томский не поверил тогда карлику.

На плечо легла рука Макса.

– Садитесь, Анатолий. Едем.

Томский сел, ощупал пальцами шершавый дерматин сиденья. Почувствовал, что поезд тронулся и набрал ход, слегка подергиваясь на стыках рельс.

Когда он ездил в метро в последний раз? В далекой, прошлой жизни, воспоминания о которой так приятны и одновременно так болезненны. Славно все-таки почувствовать себя пассажиром подземки, ощутить вибрацию мчащегося поезда, мощный и ровный импульс поступательного движения.

Вот тебе и тайное правительство, вот тебе и секретное метро Д-6! Пока рядовые жители Метро жрали крыс и умирали от лучевой болезни, невидимые козлы раскатывали на поездах и пили довоенный марочный коньяк! Метро, оказывается, прогнило больше, чем он думал, и здесь ему действительно нечего делать.

Анатолия окатила горячая волна ярости. Их обманывали. Двадцать лет вешали лапшу на уши, стравливали друг с другом, пропагандировали ненависть, создавали иллюзию свободы выбора. Твари!

Томский не заметил, как поезд остановился, а когда пальцы Добровольского коснулись его плеча, непроизвольно дернулся от отвращения.

– Приехали.

– Повязку снять можно?

– Нет. Вы не должны видеть тех, кто будет с вами разговаривать.

– А я и не испытываю большого желания их видеть, – буркнул Анатолий.

– А что так грубо?

– А вы не догадываетесь?

– Вы обвиняете меня в том, что мне удалось найти хорошую работу. Мне повезло заниматься тем, что мне нравится. Я ведь не отдаю приказов, а только их исполняю.

– То же самое говорили нацистские преступники на Нюрнбергском процессе.

Добровольский ничего не ответил. По всей видимости, Томский попал в яблочко. Крыть Максу было нечем.

Через несколько минут проводнику пришлось заговорить и взять Толика за локоть.

– Осторожно. Ступеньки.

На этот раз лестница не была крутой. Широкие и, судя по гладкости, мраморные ступени. Потом – ровная площадка и… Ковер.

Томский понял, что Добровольского уже нет рядом, и замер в ожидании. Лишь через пять минут послышались шаги.

– Меня зовут Дабл Вэ. Садитесь, – негромко произнес кто-то. – Стул у вас за спиной.

Толик обернулся, нащупал спинку стула и сел.

– Итак, вы – Томский. Бывший анархист, угнавший у коммунистов траурный метропаровоз и захвативший Берилаг.

– Было дело…

– Безупречная характеристика. Уверен, что вы справитесь с нашим заданием.

– Если договоримся.

– Вы намереваетесь покинуть Метро вместе с семьей и друзьями и в обмен на оказанную нам услугу просите доставить вас до ближайшего поселения людей за пределами МКАДа.

– Не прошу. Требую.

– Не надо придираться к словам. Мы готовы доставить вас в нужное место.

– Гарантии?

– Слово главы российского правительства.

– Нелегального правительства.

– Очень скоро легализуемся. Кроме того, мы скупы на обещания, но не было случая, чтобы, дав слово, его не сдержали.

– Хорошо. Моя задача?

– Доставить из Сенатского дворца Кремля главный экземпляр Конституции Российской Федерации. Отыскать его поможет Громов. Ему же и передадите книгу. Обо всем остальном позабочусь я. Не позже чем через три дня вы будете препровождены… На выбор: Клин, Ногинск, Можайск. Я называю самые развитые и перспективные сообщества, у которых, по нашим сведениям, есть будущее. Если вы предпочитаете другой населенный пункт…

– Там будет видно.

– Отлично. Мы договорились?

– Где расписываться кровью?

Томского никак не покидала мысль о том, что голос главы тайного правительства ему знаком. Что-то смутное, далекое и зыбкое, из довоенного детства, совсем как поезд метрополитена. Где он мог слышать этот голос? По телевизору?

– Перед тем как мы расстанемся, Томский, хочу предупредить о том, что все подмосковные города очень скоро окажутся там, где им и надлежит быть, – под юрисдикцией законного правительства России. Москва, поверьте мне, останется Москвой. Политическим и экономическим центром, с которого начнется возрождение России. Можно сбежать из Метро, можно верить в маму-анархию, но… Без закона и порядка, которые представляем мы, людям не обойтись.

– Все-таки по телевизору…

– Что?

– Мне знаком ваш голос, Дабл Вэ. Вы выступали по телевизору. До Катаклизма. Тоже говорили про закон и порядок. Заезженная пластинка.

– Можете оставаться при своем мнении. Время нас рассудит. До свидания.

– Да нет уж. Надеюсь, прощайте.

Толик произнес эти слова со всей отпущенной ему Богом язвительностью, но насладиться произведенным эффектом не довелось. Сильные руки легли ему на плечи и придавили к сиденью стула. В шею вонзилась игла.

Томский вскочил, отшвырнул ногой стул и ткнул кулаком в воздух. Сорвал повязку с глаз и… ничего не увидел. Из темноты послышался тихий, почти вкрадчивый голос:

– Не волнуйтесь. Первым из органов чувств отключается зрение. Вы просто уснете, а когда проснетесь, не будет даже головной боли.

Ноги Анатолия подогнулись. Он упал, ткнувшись щекой в мягкий ворс ковра.

* * *

– Ранцевый огнемет. Смотри-ка ты, как они его… Убойная штука.

– Не трогай, пока я не покажу, как им пользоваться.

Первый голос принадлежал Корнилову. Второй – Громову.

Томский открыл глаза. Каморка Юрия. Что он здесь делает? Как оказался тут?

Толик сел. Корнилов и Громов стояли у стола, на котором лежали черные прорезиненные комбинезоны, странные противогазы из белой резины, автоматы с укороченными стволами и складными прикладами, ранцевый огнемет с толстым гофрированным шлангом и металлическим, похожим на разинутую пасть акулы, раструбом.

– Очухался? – Корнилов обернулся. – Так можно и конец света проспать.

– Как я сюда попал?

– Добровольский с дружками привез. Вместе со снаряжением. Просил передать извинения за то, что тебя пришлось усыпить. Хотели тебя сразу домой отнести, но я решил Ленку зря не пугать. Велел ко мне… Чаю хочешь? Горячий.

– Давай чай.

Томский был очень зол на фокус Невидимых Наблюдателей, но быстро забыл о них. Его поразил вид Юрия. Гладко выбритый, тщательно причесанный Корнилов помолодел лет на десять. В глазах появился блеск. Тот самый, с которым Юрий вел за собой восставших гастов Рублевки. Спасибо тайному правительству! С паршивой овцы…

После чая Анатолию захотелось курить, но он сдержался. Надо брать пример с Юрки и расставаться с вредными привычками.

– Толян, привет! – Вездеход вошел в каморку, сразу подошел к столу и взял противогаз. – Ага. Такие я уже видел…

– Раз все в сборе, начнем, – объявил Данила, привычным жестом поднося пальцы к вискам. – Итак, мы отправляемся в Кремль. Я несколько раз бывал там после Катаклизма, но дальше Архангельского собора пройти не сумел, что-то мешало. Не знаю, что именно вызывало панику и необъяснимый ужас… Такое ощущение, что ты упираешься в невидимую стену. Могу лишь предполагать: все дело в биологическом оружии, которое сбросили на Кремль, чтобы сохранить здания в целости, а людей вывести из строя. Нам известно, что разумная биомасса, пожирающая людей, и звезды на башнях Кремля как-то связаны. Звезды заманивают людей в Кремль, а биомасса довершает начатое, окончательно лишая их разума.

– Насколько мне известно, звезды потухли после того, как биомассу выжгли огнеметами, – заметил Корнилов. – Или…

– Или, Юра. Для того чтобы разделаться с биомассой полностью, Кремль придется стереть с лица земли атомной бомбой. Все остальное – полумеры. Если осталась хоть микроскопическая частица этой мерзости, можно считать, что все начнется сначала. Биомасса будет пожирать разум и тела. Будет разрастаться, а звезды на кремлевских башнях вновь засветятся, чтобы заманивать неопытных сталкеров в западню.

– А мы, выходит, опытные, – усмехнулся Томский.

– Предупрежден – значит вооружен. Мы знаем, чего опасаться, поэтому я и настоял на том, чтобы нас снабдили портативным ранцевым огнеметом. – Громов подошел к столу и поднял раструб огнемета. – Такими пользовались еще в Первую мировую войну. Разумеется, перед нами усовершенствованная модель. Принцип действия прост: раструб направляется на цель, поворачивается вентиль. Сжиженный газ поджигается искрой, нажатием этой кнопки. Радиус действия – пятнадцать метров.

– Нам придется иметь дело только с биомассой? – поинтересовался Томский. – Живых существ в Кремле нет?

– Не знаю, но… Чье-то присутствие я ощущал. За нами наблюдали. Боковое зрение не раз фиксировало движение, но я так никого и не увидел. Возможно, обитатели Кремля находятся дальше, чем удавалось пройти, и прячутся.

– Ну, надо полагать, обитатели эти из плоти и крови. – Вездеход задумчиво наморщил лоб. – А значит, в случае чего против них отлично сработают эти расчудесные «калаши».

– Лучше обойтись без пальбы, – вздохнул Данила, склоняясь над белым листом бумаги. – Исходная точка – Трубная площадь. Дойдем до нее по поверхности. Там мы спустимся в подземный коллектор Неглинки и по нему доберемся до Москвы-реки. У выхода к набережной есть лодка. По крайней мере, была. Не думаю, чтобы с ней что-то случилось. Дальше по воде, вдоль набережной, добираемся до Первой Безымянной башни. Рядом с ней из-за просадки почвы часть кирпичной стены разрушилась. Так мы попадаем в Кремль…

Громов принялся вычерчивать схему карандашом. Храмы обозначал крестиками, здания – квадратами и прямоугольниками.

– Конечная точка маршрута – кабинет на втором этаже Сенатского дворца, окна которого выходят во двор. Объект должен находиться там. Да, на тот случай, если со мной что-то случится, это – книга. Конституция. Переплет кожаный, красный. Накладной серебряный герб России. Трудно спутать с чем-то другим. Эту книгу мы и должны добыть. Уходим тем же путем. Вопросы?

– Только один, Данила. – Томский встал, взял со стола автомат и передернул затвор, вставил фонарик в специальный паз сбоку ствола и удовлетворенно хмыкнул. – На какой крючок подцепили вас красавцы, называющие себя тайным правительством, и можно ли им вообще верить? Мне дали честное слово, но у политиков, особенно российских, оно очень часто бывает пустым звуком. Наша команда справится с задачей. Случалось попадать в передряги и похуже, но… На чьей стороне вы, Громов? И ради чего будете рисковать жизнью?

Анатолий рассчитывал, что его прямой вопрос поставит Данилу в тупик или, по крайней мере, заставит задуматься в поисках ответа. Однако Громов ответил сразу:

– Ради того, что и вы, Томский. Я собираюсь покинуть Метро. Невидимые Наблюдатели, с которыми я не хочу иметь ничего общего, сами же помогут мне избавиться от своей назойливой опеки. Кроме того, я хочу прояснить кое-какие детали для своей книги о Кремле. Такой ответ вас удовлетворит?

– Вполне. И последнее: как доберемся до Трубной площади?

– По Кольцевой. На поверхность выйдем на Новослободской. Дальше – мимо Мосгордумы. Дорога мне знакома. Да, еще. На каждого из нас выписаны документы офицеров Ганзы и официальное письмо, по которому в любой точке Содружества станций Кольцевой линии нашей группе обязаны оказывать всемерное содействие.

– Вот те на! – расхохотался Корнилов. – Давненько я не был офицером Ганзы! Надеюсь, меня там не прищучат за прошлые делишки?

– За сроком давности, Юра, тебя наверняка простили, – улыбнулся Анатолий. – Покажешь нам, как обычно ведут себя офицеры Ганзы.

– А что показывать? Задирай повыше носяру, выпячивай грудь и вперед!

Корнилов старался быть веселым, но от Томского не ускользнула грусть в глазах друга, который на самом деле был офицером ганзейского содружества и сейчас, наверное, вспоминал не самый лучший отрезок своего жизненного пути.

– Что ж… Тогда осматриваем оружие, примеряем комбинезоны и отдыхаем. – Томский подошел к двери, обернулся к товарищам. – Рад, что вы согласились. Спасибо. Кроме всего прочего, этот поход поможет нам всем встряхнуться.

Толик пошел к себе, собираясь рассказать Елене о предстоящей экспедиции, но жена встретила его на платформе. По выражению ее лица Томский понял, что она обо всем догадалась и сюрприз не получится.

– Далеко на этот раз?

– В пределах Садового кольца. А если точно – в центр.

– Ты говоришь…

– О Кремле, любимая.

Лицо Елены помрачнело. Она хорошо знала, чем заканчиваются такие экспедиции, поскольку лично вывозила вождя мирового пролетариата.

– Говорят, что звезды на башнях погасли…

– Верно. Да и дедушки Ленина в Мавзолее больше нет. Думаю, что больших трудностей не предвидится.

– Я приготовила праздничный ужин, – вздохнула Елена.

– Почему так грустно об этом говоришь? Очень своевременно. Я так голоден, что, наверное, съел бы сырого птеродактиля!

Глава 4

Погасли ли звезды?

– Документы!

Офицер, за спиной которого стояла пара солдат, щурясь, всматривался в бумаги, которые ему подал Томский.

Тут сощуришься. Новослободская разительно отличалась от чистеньких и ухоженных станций Кольцевой линии. Здесь явно экономили на электричестве. Голый серый цемент, использованный для отделки повсеместно, довершал общее унылое впечатление.

«На таких станциях хорошо сводить счеты с жизнью», – подумал Анатолий.

Офицер, проверявший документы, наверное, придерживался такого же мнения. Щуплый, с одутловатым, испитым лицом, он был явно не в восторге от места своей службы.

Так и не рассмотрев бумаги, он, наконец, догадался включить фонарик.

Потом поочередно оглядел каждого гостя, причем дольше всего взгляд служивого задержался не на людях, а на шестиногой ласке, сидевшей на плече карлика.

– Гм… Все в порядке. А это еще что?

– Распоряжение вашего руководства о содействии нашей группе, – отчеканил Анатолий.

– Ага. И чем же мне вам посодействовать?

– Нам надо на поверхность. Как попасть в наземный вестибюль?

– Попадете. Проще всего через машинный зал. Топайте за мной. Содействие…

Томский, Корнилов, Громов и Вездеход, выстроившись в цепочку, двинулись к торцу станционной платформы.

– На Павелецкой давно были?

– Можно сказать, только оттуда, – включился в разговор Данила.

– Хорошо там. Есть чем поразвлечься. Крысиные бега… А тут с тоски сдохнешь. Не знаете, чья крыса последний забег выиграла?

– Видели те бега, пока попутного каравана дожидались. Как всегда. Начальника станции.

– Подстава, конечно, заказуха, но все равно интересно. – Офицер остановился, вытащил из кармана фляжку. – А здеся, елы-палы, из всех радостей только бухалово.

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

За все приходится платить. Они однажды ошиблись и стали рабами системы. Кто-то сидит в уютных камера...
Впереди сражения с повелителем Навии, рождение хранителя и его поиски, а пока юный князь Иван, котор...
Вы верите в справедливость? А в то, что убийца может оказаться хорошим человеком? Почему же тогда я ...
Дорама, корейское кино, k-pop, видеоигры, Samsung, Hyundai – эти и другие корейские слова плотно вош...
Что нужно, чтобы стать неуязвимым? Возможно ли сохранять спокойствие в любой конфликтной ситуации, н...
Это саммари – сокращенная версия книги Орена Клаффа «Идеальный питч». Только самые ценные мысли, иде...