Жестянка Денисов Вадим

– Не стоит, втроём вообще быстро управитесь. Мы пока сами поковыряемся.

Мустафа ещё больше потемнел лицом, у Спики от обиды задрожали губы. Не пускают к разбору ништяка! Кротова сухо кашлянула и искоса глянула на меня, мол, ну ты и нервоплёт, сволочь такая! А что делать, дорогая? Кто-то же должен их воспитывать. Ещё дети, хотя инфантами я их никогда не назову, на Жестянке дети взрослеют быстро.

– Жмите! Тут ещё плиту выдирать надо, прежде чем основной груз вытаскивать… Так что успеете натаскаться, не волнуйтесь, всё увидите. Мужики, честно, давайте-ка побыстрей! – уже грубей попросил я, подходя к ресурснику вплотную. Троица тащилась следом. – А с Дедом говорить будем.

Услышав «мужики» и обещание поговорить насчёт оружия с главой посёлка, группа встрепенулась, плечи огольцов расправились. Лопаты взлетели на плечо, и началась очередная бодрая трёхсотметровка. Бег порой лучше всего тренирует мозги. Сменяясь, он сделают дело и прибегут уже через полчаса.

Кресла баррелей тоже не используются в быту, только как источник поделочного материала. Ну, вы уже знаете, это тоже традиция, поводов для дальнейших объяснений не вижу.

А вот под креслами лежит классная плита из прочной микарты полуторасантиметровой толщины, здоровенная, массивная, что-то типа основы. Отличный материал для производства мебели, поэтому такая плита подлежит непременному снятию и доставке на склады интендантской службы. Зажилить её не получится, интендант всё знает и разорётся, как резаный. Собственно, кроме этих плит, куполов и красных баррелей мы с Иркой в последнее время ничего толкового в периметр и не привозили. Когда было время и силы, выдирали рычаги. Там возни…

Ничего, прибегут парни и выгрызут эту плиту махом, просто ещё одна тренировка.

– Говорить действительно надо, – задумчиво произнесла Кретова, медленно пережёвывая сухую травинку.

Я вздохнул.

– Ещё как.

– День, если он оставит им нарезняк и хотя бы пару гладкостволов…

Она права. Будет ещё одна полноценная группа, ещё один спасательный патруль.

– Владимир Викторович мудрый, должен понимать.

Не возразишь.

– Полезли наверх, – решил я.

Вытаскивать присланное мешала Главная Добыча.

Нет, это был не квадроцикл. Скорее всего, снизу на нас смотрел мини-трактор. На борту белела надпись – Husqvarna. В нашем хозяйстве маленький трактор – вещь незаменимая, аграрии будут просто в восторге. Но сейчас незаменимая вещь есть препона в чистом виде, пока эту дуру не вытащишь, остального и не увидишь. А просто так её не вытащишь, придётся повозиться.

– Гравилёт вытянет, – успокоила меня Ирка. – Главное не поцарапать красавчика, надо поднимать осторожно. Сейчас подгоню, примеримся.

Глайдер чужого веса не чувствует, тянет, как зверь. Сразу за двумя передними сиденьями плита ровная, гладкая, вся в решётке чёрных привязных ремней. Говоря про «поцарапать», подруга имеет в виду не глайдер, а трактор. Гравилёт хрен чем поцарапаешь, вряд ли кто-либо из прибывших не пробовал из научного интереса поковырять поверхность гравилёта ножиком. Он не кренится, хоть тонну поставь на корму. Предельная грузоподъёмность неизвестна, но пока что сбоев не было.

А вот трактор будет жалко.

Через сорок минут мы с Мустафой уже пытались обвязать трактор стропой. Не получилось, Мустафа пошёл за Яном, самым худым и гибким из присутствующих. Наконец, получилось!

Ирина положила руку на пульт и медленно подняла гравилёт над баррелем в режиме зависания – сюрреалистическое зрелище, а мы со Спикой с двух сторон придерживали новую технику руками. Ах ты, красавец синенький! Дизелёк или бензинка?

– Спрыгивайте, что вылупились?! Ставлю, придерживайте там! – громко крикнула Кретова.

Вздохнув пружинами, трактор впервые встал на землю Жестянки.

– Есть контакт! Перекур, братва, – объявил я. Надо знать меру в сволочизме. Представляете, насколько великое дело шмона ресурсника интересно мальчишкам?

Вскоре мы уже впятером тянули и укладывали на землю добытое. Лута было много, и всё нужное, а кое-что и уникальное.

Два больших жёстких контейнера с красными крестами.

Надувная лодка из ПВХ с транцем и маленьким подвесным «двухтактником», это вообще нереальный цимес! «Надувнуха» лежит на складе, рыбакам она не нужна, у них свои лодки. А вообще, о дальних плаваниях по реке у нас задумываются даже дети. Не так давно мальчишки из посёлка пытались своими руками сделать если не полноценную лодку, то хотя бы что-то типа плота, на котором они хотели отправиться в кругосветное путешествие. Ничего толкового у них не получилось, если не считать воспитательных воздействий со стороны родителей и педагогов.

Лодочный мотор это очень хорошо, это меняет дело, ёлки-палки, можно будет капитально разведать Дуромой!

Два цинка с патронами для СВД, один с пистолетными. Кстати, оружие и патроны – основной интерес вольных сталкеров. Патроны в стандартных цинках есть в каждом грузовом барреле, даже если внутри нет стволов. А вот какой будет калибр, никогда не угадаешь.

Ещё один контейнер жёлтого цвета.

– Стоп! Этот бокс не трогать! Одежда внутри, не открывайте пока, там же всё стерильное, без пылиночки, – пояснила Ирина специально для стоявших рядом и пыхтевших в нетерпении пацанов.

Десяток двадцатилитровых канистр с бензином. Моторное масло.

Три небольших синих ящика. Таких мы с подругой и сами не видели.

– Вскрыть можно, День? – спросил Ян.

– Валяй. Медленно.

– Здесь инструменты и какие-то запчасти лежат! – через минуту доложил радостный Мустафа. – Может, грузить пора?

Я молча посмотрел на небо. Спасибо тебе, небо, что не забываешь о нас, грешниках смертных, не даешь пропасть в каменном веке.

Всё закончено.

Спика с высоты грузовика с открытым ртом пялился вниз. Заметив мой взгляд, парень спохватился и вскинул бинокль, с показной старательностью осматривая подходы. Жаль, оптики группе опять не досталось. Если не считать штатный прицел для СВД, что само по себе уже замечательно.

Кто там с утра говорил, что день не задался? Ещё как задался.

– А давайте сначала всё рядком сложим! – предложила Кретова. – Красиво будет, опрятно… Интересно ведь посмотреть на добычу в комплекте.

– И сфотать трофеи! – дополнил Спика.

Всё улыбнулись одновременно.

Что-то я заболтался. Хотел ещё кое-что важное сообщить, да дел навалом, сами видите.

Давайте в другой раз, а?

В Пятисотку вернулся на автомобиле, попросив парней подкинуть меня к логову Левши. Камиль был один, ученики уже отправились на другие уроки. На Пятисотке детям преподают математику, русский с литературой, основы медицины, рисование и дисциплину «Окружающий мир» – диковинную смесь весьма странной географии с не менее странной историей. Кроме того, все спецы общины обязаны проводить лекции по своей специальности. Кто-то по физике прочтёт, кто-то по химии, штатных преподавателей по этим предметам в гарнизоне пока что нет.

Уставший Левашов сидел на корточках возле полуразобранного мопеда «Рига-16», над восстановлением которого он работал уже полгода. И конца этому не видно. Раз за разом мастер разбирает уже починенную технику. Говорит, что доводит до ума. Возня с этим агрегатом стала для Камиля идефикс: хочет обрести личное средство передвижения, которое позволит ему решить проблему собственной мобильности, но не хочет заканчивать приятное занятие.

Левша тщательно вытер руки ветошью, с ухмылкой наблюдая за попытками собеседника поудобней устроиться на слишком маленьком для моих габаритов стульчике и только после этого протянул ладонь для приветствия.

– Когда уже вместе поедем к баррелям?

– Скоро, скоро… Что ты мучаешься со своей ногой, сел бы на лавку. Как прошла очередная ловля, товарищ заслуженный спасатель? – заговорил мастер, с интересом глядя на большой синий кейс с инструментом.

– Это тебе, по профилю, – не стал я тянуть резину, положив ценный подгон на столешницу весьма заслуженного вида. – Отлично ловля прошла, лучше всех. Рекорд у нас, представляешь, трое выживших. И лута навалом.

– Да иди ты! Трое живых! – искренне восхитился мастер. – Такой удачный день можно объявлять национальным праздником. Ну, если не национальным, так общинным.

– Точно. Мы весь ништяк… Почти весь, сдали завхозу с кладовщиком, так что где-то через час начнётся комиссия по распределению, смотри, не пропусти, если тебе что-то нужно. Батарейками разжились, к слову.

– Спасибо, пойду обязательно, – энергично кивнул он, взглянув на наручные часы. – Сам-то там будешь?

– Меня на такие мероприятия не зовут, – усмехнулся я криво, – не мой уровень. Идут начальники служб и командиры групп. Да и ругани там будет часа на три, не меньше. Мне на склады, пойду свой боеприпас изымать.

– Ну да, ну да…

– Мы там два «макаровых» забрали. Один хотим оставить на группу. А второй и ты мог бы отжать. Давно положено по статусу.

– Не нужен мне «макаров», лишнее это, – устало отмахнулся мастер. – Я тут, как раб на галерах, фактически прикован к зоне перемещения радиусом в сотню метров. Вот починю свой драндулет, тогда тебя и попрошу найти что-нибудь подходящее. Поможешь?

– Обязательно, – пообещал я твёрдо.

– Во-от… Пока мне и этого хватит, – он показал на висящий в качестве украшения дульнозарядный колесцовый пистолет. Вполне рабочий, между прочим. Интересно, кто, где и при каких обстоятельствах его нашёл?

Удивительный человек, порох может изготовить. Попав сюда, он первым делом сделал примитивную картечницу. Она до сих пор стоит на второй вышке.

Пш-ш…

Мой командир словно подслушала разговор на расстоянии.

– Денис, тут чудильник с дележом скоро начнётся. Какие-то пожелания будут? Ты меня слышишь?

– Слышу-слышу. Ир, ты и сама всё знаешь, нечего добавить. Хотя… Принеси мне гостинчик какой-нибудь.

– Чего-о? – прохрипела рация. – Какой ещё гостинчик?

– Цветочек аленький!

– Да иди ты в задницу, Денис, с цветочком в ней! Как дитё малое, честное слово! – разозлилась Кретова.

На том связь и оборвалась.

– Видишь, какая у меня начальница? Вздохнуть не даёт, в ежовых рукавицах держит, всё контролирует… Я, правда, вот этот ящик для тебя уже из кучи выдернул, глянь, – мои пальцы глухо простучали короткую дробь по крепкому пластику.

Камиль поднял тугие защёлки, медленно открыл ребристую крышку и искренне восхитился:

– Не, ну это реально крепкий подгон! Сколько измерительного инструмента! Спасибо, друг. Смотрю, ты и сам кое-чем разжился, – кивнул он в сторону зажатого в моей руке «укорота».

– Ага. Доволен, как слон.

– Слушай, он тебе прямо сейчас не нужен? Оставь мне, посмотрю, проверю, приглажу при необходимости.

– Да нет вопросов, – пожал я плечами, несколько неохотно укладывая автомат на доски. Понимаю, что процедура полезная, да только из рук выпускать не хочется.

Левша тут же откинул крышку, шарнирно закреплённую на ствольной коробке, несколькими уверенными движениями произвёл неполную разборку, причём все детали легли на заботливо разложенную чистую подстилку.

– Эх, был у меня в войсках такой красавец! А в каких именно, не помню, хоть убей. Год пытался вспомнить, потом плюнул.

– У меня такая же история, – буркнул я понимающе.

– Наверное, что-то связанное с техникой, – он вытащил из магазина один патрон и проверил пулей износ ствола у дульного среза, затем посмотрел дуло на свет.

– Да уж ясно, что ты не в клубе сидел.

– Это точно, – тихо откликнулся он. – Тэк-с, что тут у нас имеется… Кучность автоматической стрельбы низковата, соответственно, прицельная дальность поменьше. Охотно греется, ты это учти, чтобы без очередей в полный магазин. Отсутствует замедлитель темпа стрельбы, длину хода нарезов уменьшили с двухсот до ста шестидесяти миллиметров, это для лучшей стабилизации пули в полете при коротком стволе… Как всегда, есть достоинства, есть и недостатки. Новенький, кстати, по виду – так прямо с конвейера. В целом, очень надёжная неприхотливая машинка.

– И вёрткая, – добавил я.

– Можно провести лёгкую модернизацию, – неожиданно предложил он, – я бы заменил стандартный пламегаситель на ДТК, полноценный дульный тормоз-компенсатор. Точнее будет бить, комфортней. Тебе решать.

У меня, слава богу, хватило жизненной опытности, чтобы не брякнуть по глупости что-нибудь вроде «А ты знаешь, как его сделать, сумеешь?». Если уж Левша заявился на задачу, то можно не сомневаться, что он уже всё отлично представляет в теории и на практике, полностью уверен как в своих возможностях, так и в конечном результате.

– Тут ещё такое дело, Камиль…

Мастер вскинул глаза.

– В комплекте пришёл один штатный магазин, и ещё два от ручного пулемёта РПК, на сорок пять патронов, – начал я, нагибаясь, и доставая из рюкзачка два удлиненных магазина. – Мне бы подсумок под них, чтобы прочный. Сам сделать могу, но халтурно.

Вообще-то, это уже наглость. Нагрузка у мастера огромная: две очереди, включая льготную, да экстренные заказы по запискам Казанникова. Но мы с Камилем всё-таки соседи, отношения у нас дружеские и уважительные, и я никогда не забываю прихватить для него какой-нибудь ценный ништяк. При этом о помощи прошу очень редко.

– Нет проблем, – тут же отреагировал Левша. – Сам займусь изготовлением ДТК, а подсумок поручу Никите.

– Никите? Это кто? – настороженно спросил я.

– Самый толковый из моих учеников, – пояснил Левашов, задумчиво глядя в сторону одного из ангаров, где располагалась классная комната и учительская – крошечный блок поселковой школы. – Толковых пацанов двое. Но Никита действительно талантлив, парню богом дано из дерьма конфетки собирать, на Земле такому был бы прямой путь в Бауманку. После выпуска планирую оставить его у себя в напарниках. Сам понимаешь, работы всё больше.

Левашов говорил с какой-то особой ностальгией, и мне невольно подумалось: а не учился ли он сам в знаменитой Бауманке? Может, даже преподавал.

– А-а… Это хорошо, будет ещё один мастер.

– Не сомневаюсь.

Это нормальная практика, свой любимый ученик есть в звене плотников, например, как и у рыбаков имеется толковый стажёр. Мы с Ириной сами подбираем новых спасателей. Перспективных девчат разбирают медики, пищеблок и аграрии.

– Тебе какой? Если из кордуры, то сделаем быстро. Прошьём, где надо, проклепаем. А вот если желаешь из дублёной кожи, то придётся ждать. Нет подходящего материала. Вы же с охоты только самок-косуль притаскиваете, а у них кожа слишком нежная. Быки где, товарищ Рубин?

– Дык… Быки… Видел бы ты этих быков. У самочек-то мясо понежней, таков заказ пищеблока, они и дроф требуют помоложе, – улыбнулся я. – Но и твоё пожелание будет учтено.

– Так из чего?

– Из кордуры вполне пойдёт, – махнул я рукой.

Камиль немного отодвинулся от стола к стене из жердей и подтянул к себе висящий на гвозде кисет с табаком. Я поспешил вытащить свою пачку сигарет и протянул её мастеру. Он вытащил одну и, чуть помяв её своими узловатыми пальцами, не спеша понюхал и осторожно, чтобы не сломать, вернул на место.

– Нет, самосад лучше.

Выпустив дым из трубки в щель между жердями, он долго смотрел сквозь неё на внутреннюю территорию Пятисотки и, не дожидаясь моих пожеланий, заговорил:

– Сделаем с универсальным подвесом, чтобы и на поясной ремень можно было посадить, и на разгрузке пристроить при необходимости… – он взял короткую паузу, что-то прикидывая в уме, после чего добавил: – Нет, клипса, пожалуй, будет лишней.

– Какая клипса?

– Специальный подпружиненный зажим, металлический или пластиковый, скрепляющий два автоматных магазина без переворота одного вниз патронами. Вместо традиционной синей изоленты. Думаю, для удлиненных магазинов такая спарка окажется громоздкой и тяжеловатой. Впрочем, когда-нибудь можно и опробовать, но это не скоро, извини.

– Да и без клипсы будет зашибись, – горячо уверил я мастера. – И так нагрузил тебя нежданчиками. Никита, говоришь? Помнится, был у тебя ещё один толковый ученик, да сбежал в Передел.

– Есть в моём архиве такой педагогический прокол, не углядел, – с неудовольствием вспомнил Левша. – Но тот пацапёнок шибко бизнесом болел, всё мечтал о своём деле, о чувстве хозяина. Нет, думаю, Никита не сбежит.

– Ну, дай-то бог, – пожелал я удачи мастеру.

– Он парень творческий, азартный, жадный до изобретательства, из бессребреников, – заключил он уверенно.

Такими кадрами надо дорожить. Особенно молодыми.

Пятисотка предлагает остаться в общине далеко не всем выжившим. Здесь нужны люди, безоговорочно принимающие правила нашего военного коммунизма, деятельные, инициативные, в то же время неконфликтные.

Отбор идёт тщательный. И только избранным делается предложение. И как же бывает обидно, когда казалось бы внимательно отобранные и подготовленные новички предпочитают уйти в вольницу Передела с его рыночными обычаями, свободой от ответственности за других и возможностью жить только для себя. Там есть товарно-денежные отношения, зачатки демократии и право выбора образа жизни. Хочешь – бичуй, хочешь – надрывайся хоть на дюжине бизнес-планов. Вот только настоящих богачей что-то не видно.

Мне редко удаётся спокойно и вдумчиво поговорить по душам с Владимиром Викторовичем, нашим главным мудрецом. Но иногда получается. Вот что он как-то сказал по этому поводу:

– Военный коммунизм не всем подходит. Многие так думают: отдохнул от пуза, побездельничал, как хотел, и работай, вкалывай. Желательно без командиров над душой. Копи средства для следующего безделья. Спустил – опять работай. Ну да, у нас тут накоплений не видать… А они точно нужны? Может, нужно накапливать не деньги в кладовых, а детей, верных друзей и благодарности за честно выполненный долг? Может, это важней, ценней? Жизнь вообще быстро проходит, в последний час каждый сам себе итоговый счет выведет. А ему это подтвердят склонившиеся в слезах родные и близкие. Если они у него будут, конечно… Вот только спорить об этом бесполезно, в мире всегда будут желающие вырваться вперёд. В Переделкино сейчас таковых более чем, замаешься локтями толкаться. Есть там и те, кто упираться не хочет, всех к чертям посылает. Зарабатывать не хотят? Нет же! Этот вечно поддатый бывший талант посылает заказчиков потому, что дружки в пятницу важней денег. Это даже правильно в философском смысле. Но кто счастливее, как проверить? Масса нюансов, масса деталей… В Переделкино почти все хотят иметь жилье в собственности, некоторые из-за этого уезжают строить хутора в степи, лишь бы иметь свою крышу, не делить её. А госжилья в посёлке нет даже для чиновников, как и служебных квартир, тут тебе не наши порядки. На хутора? Зачем эти хаты на отшибе нужны, сам не знаю. Живи и бойся, никто на помощь не придёт. Но память-то работает: «Имей маленькое, но личное! Снимать жильё моя семья никогда не будет!». И так думают очень многие, практически все – само новое место провоцирует. Как же, новые возможности, перспективы…

Лично я довольно спокоен в отношении избравших рыночное счастье и вольную вольницу. Почти не цепляет, не мешает и не раздражает. По барабану. Живут себе люди и живут. У меня даже приятели в Переделе имеются. Хотя всегда очень жалко терять хороших кандидатов в спасатели или просто талантливых новичков, много пользы они могли бы принести Пятисотке.

В общем, разница при подходе к очередному перекрестку судьбы колоссальна. Потому тем, кто живет на Пятисотке, не стоит обличать уехавших – у них так сладилось. Они уже другие, по-иному живут, и это честный выбор, достойный уважения. Тем же, кто уехал – упаси вас бог хаять и обличать оставшихся. А вот что реально надо делать – так это без ругани поддерживать нормальные отношения, не терять связь. Ибо кто знает, насколько единство русских по всей Жестянке пригодится, когда мы обнаружим Задание…

Мне верится, что Инструкция, Главное Задание рано поздно прибудет на Жестянку или найдётся здесь. На бумаге, в записи, в устном пересказе от Гонца… И тогда все мы поймём, какого чёрта здесь делаем, и что вообще происходит.

– Камиль, а ты веришь в Гонца? – просил я.

Он еле заметно вздрогнул и выпрямился, оторвавшись от выбивания трубки.

– Как тебе сказать, Денис… Сам не знаю. Скорее, верю. Плохо только, что это лишь вера, а не точное знание. А что, у тебя есть какие-то подозрения относительно поступивших в санчасть?

– Откуда? Я их, обморочных, толком и разглядеть не успел, торопились Магде живыми доставить. Просто хочется. Хочется, чтобы Инструкция всё-таки существовала. Не может всё это, – я обвёл рукой вкруг, – быть процессом ради процесса. Должна же быть какая-то цель! Или даже Цель с большой буквы.

– Цель, говоришь? А какая? За что, спрашивается, деньги заплачены и многие души в баррелях погублены на какой-то там жестяной планете, если это планета, конечно… Не геологоразведки же ради. Романтичен ты излишне, Рубин, в чудеса веришь. Знаешь, а как по мне, так лучше бы нам эту Инструкцию вообще не получать, – неожиданно для меня негромко произнёс мастер.

– В смысле?

– Удивлён? Боюсь, что мы совсем не обрадуемся, прочитав этот документ или выслушав Гонца.

Чёрт, я много раз ввязывался в горячие споры по этой сложной теме, коллективно пытаясь выяснить главное: где мы, кто и зачем. Однако столь странное суждение услышал впервые. Есть повод немало удивиться. Левашов разговор не продолжил, а я задумался.

Далее отвлекать мастера было нельзя, пора отправляться по своим делам. Надо забрать цинки на складе и заменить в глайдерах разряженные батареи на новые. Как-то так вышло, что эта ответственная процедура поручена мне. И не в силу повышенной рукастости и технической смекалки. Просто именно у меня батарея сразу встаёт в соответствующее гнездо, неизвестно как прилепляясь к поверхности, а глайдер мгновенно её опознаёт, «схватывает». Все остальные начинают тыкать раз за разом, ругаясь и ёрзая. А у меня от такого зрелища родимчик случается. Всем запретил туда лезть. Любят меня глайдеры отчего-то.

Все мои планы и благие намерения нарушили резкие сигналы гарнизонной сирены системы оповещения. Две серии из трёх коротких. Я невольно вздрогнул. Кто сказал, что у нас нет своего гидрометеоцентра? Вот он, проявляет заботу. Непрерывный рёв на максимальной громкости – вооружённое нападение на Пятисотку, это самый тревожный и, слава богу, самый редкий вариант. Долгая серия из коротких – возгорание, пожар.

Но сейчас часовые на вышках предупреждали население посёлка о грядущем ударе природной стихии. А что за напасть у нас является наиболее вероятной?

Я быстро выскочил из-под навеса. Вот оно, небесное чудище! С запада на Пятисотку зловеще надвигалась огромная чёрная туча грозового фронта. Плотная и высокая масса сконцентрированного пара. Могло показаться, что эта исполинских размеров мрачная субстанция имеет чёткие, словно вылепленные вручную границы, однако всполохи частых молний призрачным синим цветом высвечивали причудливые волнистые линии составляющих её облаков. Сейчас прилетят громовые раскаты!

– Ага, небесная душевая пожаловала! – громко обрадовался я. – Твою душу, дождь будет!

– Про ванну вспомнил? Кому что. Аграрии твой восторг не разделят, если будет град, – нахмурился мастер.

– Да брось. Град у нас редко бывает, зато такой ливень всю землю прольёт, – возразил я. – Ладно, мастер, побежал.

– Убавил бы ты прыти, Денис. Осторожней будь, твоя хитрая система желобов с ванной – отличный громоотвод, между прочим, – задумчиво сказал Левша, осторожно выглядывая из-под навеса. – Хороший ливень идёт, надо бы кое-что прибрать…

– Громоотвод? – несколько опешил я. – Как-то не задумывался…

– А ты задумайся. И в ванну свою не лезь, пока не минует, а то вскипишь прямо в ней, не ровён час. И оставишь меня без соседа.

Наконец-то в высоте загромыхало, раскаты шли непрерывно, волнами.

– Учту! – крикнул я, смазывая пятки, хоть и не совсем понимая, что именно нужно учесть и какие меры безопасности принять.

Да пошло оно! Дармовая вода с неба, да в таком количестве! Мне очень хотелось помыться. Песок лип к мокрой футболке. Я метнулся к башне, краем глаза успев увидеть других бегущих людей. Каждый спешил к своему хозяйству – кто накрыть, кто ёмкость подставить.

По высохшей поверхности захлопали первые тяжёлые капли. Минута, и начался летний дождь. Еще четыре недели – и таких ливней, буйных, но редких, уже не будет. На пару условно зимних месяцев их сменят затяжные, мелкие и холодные дождички-раздражители. Каждый год повторяется одно и то же.

Гроза эта быстро уйдёт на восток, такой фронт всегда слишком быстро перемещается. Так, надо шустренько обмыть ванну первыми же струями, а потом отойти подальше, от греха. Ёлки, напугал меня Камиль! Два раза озадачил. Полезно общаться с умными людьми.

Вскоре я наблюдал за стихией из безопасного места. Вот длинная ломаная молния ударила в рощу почти рядом с периметром, и тут же вторая шарахнула рядом. Два дерева натурально взорвались и загорелись, я не ожидал, что от удара молнии может возникнуть ощутимая ударная волна! Ощущения были просто непередаваемые. Звук – как взрыв артиллерийского снаряда, только внушительнее, плотнее и резче.

Ух!

Адская вспышка – это нечто! Рассмотреть её удалось в деталях – глаза успел закрыть, но нестерпимо яркий всполох как будто отпечатался через опущенные веки. Закрыв глаза, я видел его еще с минуту.

Внутренний трепет перед неодолимой мощью природы не передать словами.

Рядом в облаках внушительно бабахнуло, полыхнуло и снова бабахнуло. И тут внезапно начался такой ливень, что было уже не до размышлений и наблюдений – полило как из ведра! Быстро скинул одежду, вышел под прохладные струи, смывая липкий пот, и улыбнулся. Просто без причины.

Я был здесь и сейчас. И мне было очень хорошо. Пусть мокрый, вонючий и уже искусан вечерними комарами. Пусть небрит, а в щетине осела дорожная пыль. Просто я ощутил себя частичкой этого странного, но уже почти родного мира под названием Жестянка.

С Кретовой мы встретились только в столовке, за ужином. Народу в просторном бункере пищеблока оставалось совсем немного, почти все нормальные люди уже поужинали. Ирина шумно плюхнулась на скрипнувшую скамью рядом, с кем-то вежливо поздоровалась, кому-то лишь небрежно махнула рукой. И сразу попыталась подвинуть в сторону мой поднос своим, заставленный тарелками по буртики. Заворчать я не успел.

– Держи свой гостинчик, – мурлыкнула она.

– Что это? – растерялся я.

– Цветочек аленький! Не видишь что ли? Кепка новая, зацени стиль. Сколько можно в лохмотьях ходить… Импортная вещь, человеком будешь выглядеть, примерь. Об итогах комиссии завтра расскажу.

Кепарь действительно оказался зачётный. Размытый такой, словно застиранный и выгоревший на солнце камуфляж цвета пыли, сама кепка усилена заклёпками и ремешками, полумягкий козырёк, прочная и в то же время мягкая ткань с водоотталкивающим ворсом. Есть эластичные петли для крепления над козырьком солнцезащитных или противопылевых очков. Вещичка не из дешёвых.

Поцеловать её при всех, что ли? Девчатам с раздачи будет, о чём посудачить. Побоялся. Да и не успел, моя начальница и подруга уже жадно рвала крепкими зубами окорочок дикой индейки под чесночным соусом.