Арсанты. Затерянные миры Фарутин Антон
– Что еще за спайс? На какого черта он сдался Дидричу?!
– Это порошок, который делают из корней цветка-людоеда. С его помощью можно пережить нашествие Ужаса.
– Какого еще ужаса? – Джек невольно дернулся, ощущая что в глазу сначала что-то больно кольнуло и тут же наступило облегчение. Видимо девушке всё же удалось вытащить ядовитую занозу из тканей.
– Так называется зеленый дым, который если не принять вовремя спайс, вызывает в сознании человека жуткие видения.
– Навроде больших змей? – Джек задержал руку Имани возле своего лица, припоминая вчерашние обстоятельства своей поимки.
– Не знаю, со мной такого к счастью ни разу не было. Говорят, каждый человек видит что-то своё, это его персональный ужас. Кроме этого зеленый дым вызывает сильнейшее удушье и головные боли, парализует мышцы, причиняет острую боль в груди и сжимает сердце. Говорят, что Ужас сам по себе не причиняет вреда здоровью, но те немногие кто пережил его без спайса клянутся, что лучше бы они умерли. Многие наносят себе страшные увечья во время приступа и превращаются в уродов.
Девушка мягко провела ладонью по широкой ране на голове и плече Джека. Ему не была приятна такая забота и он резко сбросил её руку.
– Остров вылечит это…, – с грустью произнесла она. – Ты скоро всё поймёшь, здесь быстро учатся.
– Ты очень умная, Имани, и не похожа на этих людей, – Стоун немного сбавил обороты и кивнул головой в сторону гогочущих у огня охранников. – Расскажи мне о них…
– Все мы – грешники, – печально произнесла девушка, не желая продолжать разговор и аккуратно собирая остатки неиспользованного масла назад в бутылочку. Она явно была обижена грубостью Джека, но доделывала свою работу. – Пусть это побудет здесь до утра. Отёк должен пройти…
Мулатка разжевала какую-то траву и залепила зеленой кашицей глаз Стоуна. Мягко прижав её рукой, девушка примотала тонкий лоскут ткани, оторванной от своей юбки и затянула узел повязки. Затем она скромно отошла в сторону и села невдалеке от костра, больше не сказав ни слова. Бешеный пес обгладывал какую-то кость и недобро посмотрел на неё. Затем бросил короткий взгляд в сторону Стоуна и сплюнул на землю. Этот человек явно затаил обиду и постарается отомстить, а значит спать Джеку придется урывками. Иначе можно и вовсе не проснуться.
Джек перевел взгляд на соседнюю группу людей. Там сидели пленники, которых по приказу Дидрича связали между собой на ночь. Никто из них бежать не собирался, особенно после того, что произошло с Билли у всех на глазах, но возможно старпом попросту опасался, что кто-нибудь из преступников нападет на охрану ночью.
Один из конвоиров тычками отправил Стоуна с перевязанным глазом к остальным узникам. Сев немного поодаль, Джек прислушался к разговору у костра. Там тощий как спичка охранник по имени Гарри, завладев вниманием слушателей травил очередную байку:
– …и вот тут-то на них и вышел призрак. Он появился из ниоткуда, просто материализовался на глазах у всех прямо из воздуха! Рэкхем позже говорил мне, что сначала почувствовал дуновение холода на своем лице и запах.
– Какой запах, Гарри? – оживленно спросил невысокий сторож, который даже перестал точить камнем свою саблю, прислушиваясь к рассказу.
– Известно какой, – Гарри развел руками и слегка помахал ими в воздухе, изображая что-то, – запах серы, смешанный с болотными травами. Они все так пахнут когда приходят оттуда…
– Пресвятая дева Мария, – перекрестился охранник и тревожно оглянулся в сторону темного леса.
– Сверху как раз набежали грозовые тучи и по небу пронеслась яркая вспышка молнии. Тут-то Рэкхем и увидел его…
– Призрака?!
– Нет, не призрака. Там в черной темноте под ветвями деревьев стоял морху. Его тело полностью было скрыто вечерним туманом, так что сверху виднелась лишь одна голова с косматыми прядями волос. Да, глаза этой твари горели адскими красными угольками в ночи. Если бы не молния, Рэкхему нипочем было бы не заметить выродка! Но теперь он точно знал где тот спрятался. В его лицо снова пахнуло холодом и тут же грянул гром, а затем пошел страшнейший ливень. В сто раз сильнее, чем при самом большом шторме. В пелене дождя Рэкхем выхватил свою саблю и как одержимый рубил ею налево и направо, вкладывая в каждый удар всю свою силу… но никого не было. Он потерял морху из виду, но еще долго чувствовал как взгляд красных глаз преследовал его в джунглях. Так было в первый день…
Стоун не сомневался, что после такого рассказа каждый второй из сидящих вокруг вечернего костра ощутил на своем лице прикосновение холода и запах серы, но не решился признаться в этом. А потому он ничуть не удивился когда старпом Дидрич громким голосом прервал эти россказни:
– Хватит травить байки, Уотсон! Тебе если дашь волю, так ты вечно такое насочиняешь.
– Я говорю истинную правду, сэр. Рэкхем потом еще говорил, что на следующий день…
– Я сказал “отставить травить байки”! – добродушно, но решительно рявкнул Дидрич. – Всем спать! Если услышу как кто-то продолжит молоть языком – отправлю в ночной лес за хворостом. А потом мы все его с удовольствием послушаем. Если вернется живым, конечно…
Приказа старпома никто ослушаться не решился и в лагере наступила полная тишина. Джек помимо своей воли устало опустился на прохладную землю и закрыл единственный оставшийся у него глаз. Почти сразу же он провалился в глубокий сон.
Кайл Пирсон сидел в углу пещеры со связанными руками и настороженно поглядывал в сторону Оливера Гранта. Он всё ещё пребывал в легком замешательстве от встречи с человеком, которого уже несколько месяцев считал мертвым. Чувство стыда за свой поступок смешивалось в нем с радостью от встречи со старым союзником. Всё-таки Грант был его правой рукой на протяжении настолько долгого периода, что только оставшись в полном одиночестве, Кайл смог по достоинству оценить как много делал этот человек для корпорации в прошлом.
– Оливер, я искренне прошу у тебя прощения, – произнес Пирсон, поглядывая снизу вверх на человека в темном шерстяном балахоне с рукой на кожаной перевязи.
– Мда? Интересно за что? – судя по тону Гранта в действительности ему это было абсолютно неинтересно и он был полностью поглощен тем, что снова сидел на ящиках рядом со страшной мумией и рылся в небольшой медицинской аптечке.
– Послушай меня, Оливер, я действительно очень рад тебя видеть. Ты даже не представляешь насколько тяжелыми были для меня эти месяцы… Я ведь думал, что застрелил тебя…
– Так и было. Застрелил и выбросил умирать в пустыне, если быть точным. И у кого из нас после этого были тяжелые месяцы? – глаза Гранта были полны холодной ненависти к главе корпорации, когда он произносил эти казалось бы простые, но от этого еще более убийственные слова.
– Прости меня… Я действительно виноват во всем, что произошло тогда! Виновен в том, как поступил с тобой, виновен в гибели Евы, виновен в смерти десятков других арсантов, погибших на поле боя из-за… из-за моей алчности и жажды быстрой победы…
Бывший глава службы безопасности лишь равнодушно пожал плечами, продолжая копаться в аптечке. Казалось, он вовсе и не слушал Пирсона. Найдя нужную ему ампулу, Грант разломил её, затем аккуратно наполнил шприц лекарством и повернулся спиной к Кайлу.
– Я много думал о случившемся с нами…, – тихо продолжил Пирсон, не рассчитывая достучаться до Оливера, а скорее подытоживая для себя какие-то выводы. – Я думаю, что все мы были под властью кокона… Понимаешь, этот источник прото-молекул исполняет любые желания. Любые, Оливер, даже плохо осознанные! Я был слишком сильно ослеплен запуском Тибериона, ты увлекся предстоящей битвой… мы все были просто одержимы каждый своими идеями… Только потом я протрезвел и осознал, что кокон – это огромная угроза для всего мира, а я чуть не выпустил этого демона из бутылки!
Грант закончил свои манипуляции с забинтованной мумией и сделал себе укол в руку. Видимо, укол был очень болезненным и Оливер на какое-то время молча скривился от боли. Кайл видел как по изможденному лицу его бывшего товарища пробежала легкая судорога. Грант сделал несколько глубоких вдохов и медленно открыл глаза. Затем он спокойно подошел к Пирсону, держа в зажатом кулаке большой шприц с длинной иглой. Говорил он медленно и четко, с заметным нажимом:
– Ну, раз вы выстрелили в меня и бросили Еву на поле боя, значит именно такими и были ваши желания. Разве нет, мистер Пирсон?
– Ты всё не так понял, Оливер. Ты заблуждаешься, – Кайл покачал головой.
– Напротив, мистер Пирсон! Именно сейчас я мыслю четко и ясно как никогда! Месяцы проведенные в пустыне научили меня ценить простые вещи и ставить ясные цели. Когда я полз по песку, истекая кровью, а затем валялся в бредовой лихорадке в заброшенной бедуинской палатке, то думал о вас. А потом я жрал помои, оставшиеся от них и снова думал о вас. Не имея хирургических инструментов, я без наркоза пальцами расковырял рану и достал пулю. И даже тогда я думал о вас. Я не умер только потому, что у меня была цель. Я отчаянно хотел выжить. Выжить и отомстить вам, сэр.
– Боже, Оливер! – вскричал Кайл, – что ты такое говоришь?! Если бы я только знал, что ты жив, то сразу же прилетел бы за тобой! Я ни за что не бросил бы тебя умирать здесь!
– И что же вам помешало прилететь, мистер Пирсон? – спокойно поинтересовался Грант. Своими словами безопасник словно вгонял гвозди в крышку его гроба: – Вы говорите о каких-то душевных терзаниях, но вы не предприняли ни единой попытки наведаться в эти земли, не соизволили проверить не осталось ли выживших среди тех, кто сражался за вас. Ни разу за столько месяцев! Зато когда вам понадобилось восстановить репутацию, то вы моментально отправились ловить “демона пустыни”.
– Так ты… – Пирсон замялся, – ты специально подстроил эту ловушку для меня?
– В этих словах вся ваша суть, – устало выдохнул Грант, проведя ладонью по загорелому лицу и смахивая пот со лба своей бритой налысо головы. – Вы всех ровняете по себе. А ведь когда-то я вам верил… Я помню нашу первую встречу, помню как вы нашли меня когда я работал в АНБ и жизнь моя была вполне себе прекрасна. “Прекрасна и бессмысленна” – так вы сказали мне тогда. Стражи всегда существовали внутри агентства, но наша организация слишком большая и посвятить всех в секреты и принять в члены братства невозможно. Поэтому там много «обычных» умников, в числе которых был и я сам. Но вы раскрыли глаза на мои способности, на арсантизм, дали веру в великое дело, сказали что я избранный. И я вам поверил…, – Грант невесело усмехнулся. – Как же я тогда был наивен! Я оставил службу, отверг предложение стражей и присоединился не к ним, а к Атлантису. Вместе с вами я мечтал о "стране арсантов" и власти “умных” над миром… А вы нас предали, мистер Пирсон!
– Оливер, я… я не знаю, что еще сказать… Я говорил тебе правду! И тогда и сейчас. Мы все были ослеплены коконом, я плохо понимал, что творил и я раскаиваюсь. Но я прошу тебя поверить мне! Поверить и простить. Мы должны быть вместе, на одной стороне, мы должны исправить свои ошибки и защитить человечество. Именно сейчас тот самый момент, когда все арсанты должны сплотиться!
– Ха-ха, – злобно рассмеялся Грант, – Я слишком долго работал вместе с вами и знаете, что я подметил? У вас момент всегда "тот самый", а сплотиться надо почему-то именно вокруг вашей персоны. Но теперь меня вам не одурачить! Я вполне могу обходиться без вашей помощи и у меня есть своё понимание того как надо вершить правосудие!
– Какое еще правосудие, Оливер?!
Пирсон был удивлен, но Грант не удостоил его ответом. Он рывком поднялся со своего места и молча прошел в сторону, сложенных в углу пластиковых ящиков. Кайл не сомневался в том, что это и была очередная добыча “демона пустыни”. Наблюдая за тем как бывший союзник вскрывает следующий кейс, он всё больше поражался тому, насколько разительными были перемены, произошедшие с Оливером. Из всегда одетого с иголочки франта с безукоризненной прической, тот превратился в грязного оборванца. Но что пугало гораздо больше, так это перемены внутренние – всегда трезвомыслящий и немного надменный безопасник стал дерганым неврастеником с признаками одержимости какой-то идеей. Это было непривычно и страшно.
Грант сидел на корточках, склонившись над ящиком и бормотал что-то неразборчивое себе под нос. Внутри к удивлению Пирсона не было ничего ценного – ни денег, ни драгоценностей, ни даже провизии. Одни только бумаги и письма. Множество писем в одинаковых белых конвертах. Кайл не видел такие уже много лет и искренне удивлялся, когда узнавал что кто-то еще пользуется старой почтой, считая это анахронизмом.
Оливер же напротив пребывал в состоянии повышенного возбуждения. Он лихорадочно вскрывал конверты и бегло изучал их содержимое. Казалось, он что-то ищет, но сам не знает что именно. Не желая терять контакт с ним, Пирсон спросил:
– Что это?
– Корреспонденция стражей…
Ответ был точным и беспристрастным, словно лезвие ножа, и на мгновение Кайлу показалось, что перед ним всё тот же Оливер Грант, чей аналитический мозг раньше всегда напоминал ему хороший компьютер. Но это впечатление быстро развеялось, когда человек в шерстяном балахоне вдруг резко вскочил, держа в руках одно из писем и подбежал к постели с мумией.
– Нашел! Ты слышишь меня? Я нашел! – его психика явно находилась в этот момент на грани безумия. – Они пишут, что наконец захватили “объект особой важности”! О, теперь-то мы с тобой зададим им жару!
Пирсон с ужасом смотрел на перепады настроения Гранта и его сбивчивую речь, обращенную непонятно к кому. Сознавая, что сильно рискует, он всё же отважился на вопрос:
– Оливер, кто там у тебя? С кем ты говоришь?
– Это моя жена, – не оборачиваясь произнес Грант.
Ничего ужаснее глава корпорации не мог себе представить. Он попал в руки к сумасшедшему человеку, который разговаривал с грудой тряпья и называл её своей женой. Если этот человек и впрямь собрался вершить какое-то правосудие, то его конечно следовало остановить любой ценой. Грант был опасен и в нормальном состоянии, а уж когда он бредит… Нет, такого Пирсон допустить никак не мог. Он чувствовал свою вину за многое, и в том числе за то, что выпустил на свободу джинна по имени Оливер Грант.
Бывший безопасник вновь обратился к мумии и снова не получил никакого ответа. Его настроение резко сменилось. Запальчивый энтузиазм уступил место мрачному унынию. Поковырявшись в аптечке, он снова сделал какой-то укол, а потом словно решившись на что-то, принялся разматывать бинты на голове своей куклы.
Кайл не мог себе представить, что произойдет когда этот безумец наконец увидит, что под тряпками ничего нет. Но каково же было его удивление когда вскоре из под тряпок показался подбородок женщины, а чуть позже и ее нос. Пирсон испытал невероятное потрясение – там, под грудой тряпья в действительности лежало тело какого-то человека! Словно завороженный он смотрел как Оливер слой за слоем снимает бинты и повязки, всё больше обнажая лицо и голову не то спящего, не то уже мертвого человека.
Это определенно была женщина. Её кожа была серовато-пепельного цвета, совсем не живая. Глядя на закрытые глаза девушки и темные спутанные волосы, Пирсон ощущал себя как в ужасном сне. О, как бы он хотел сейчас проснуться и прогнать прочь весь этот кошмар. И вдруг он узнал её! Невероятно, но лицо девушки было ему знакомо. Заикаясь от волнения, Кайл перевел взгляд на Гранта, который ласково гладил лежащую ладонью по спутанным волосам.
– Это… это что – Ева?!
Грант вновь не удостоил его ответа. Всё, что происходило с Пирсоном в этой пещере было сплошным кошмаром и порой ему казалось, что это не Грант сошел с ума, а сам Пирсон. Доктор Ева Краун погибла во время той самой битвы! Ну, или должна была погибнуть, когда странный пузырь, вызванный ею при помощи кокона начал разрастаться в размерах, вызывая аннигиляцию материи и уничтожая всё вокруг себя. Он был уверен, что только ему удалось спастись, однако жизнь оказалась гораздо более жестокой. Если бы и Оливер и Ева погибли, то ему было бы не так тяжело как сейчас, когда он видел сумасшествие одного и полный паралич второго. А ведь он когда-то любил их обоих!
Тем временем настроение Оливера вновь изменилось. Теперь он держал Еву за руку и тихо плакал. Сквозь бессвязное бормотание Пирсону всё же удалось разобрать какие-то слова:
– Я запутался… совсем запутался… один… я один и не знаю, что мне делать… где его искать… где?.. он нужен мне… нужен нам… ты нужна… готов на всё, но где искать… где?
Бред и отчаяние охватили человека, который медленно раскачивался, сидя на краю кушетки и разговаривая сам с собой. Сердце Пирсона сжалось при виде этого крайне печального зрелища. Ему хотелось отвернуться, закрыть глаза и уши, не видеть весь этот кошмар, но он почему-то не мог этого сделать. Не мог, потому что чувствовал свою вину в том, что видел и теперь должен был испить эту чашу до дна.
Внезапно, когда ему казалось что хуже уже не может быть, случилось то, что повергло его в полный шок. Не открывая глаз, девушка тихо произнесла:
– Гидра…
Оливер вздрогнул и казалось был удивлен ничуть не меньше Пирсона. Он вновь схватил девушку за руку и возбужденно прошептал:
– Что?! Что ты говоришь? Нет, лучше молчи – тебе надо беречь силы! Боже, как я рад, что ты очнулась!
– Я не спала… – всё также монотонно и тихо произнесла Ева. – Нам нужна гидра…
Когда Пирсон посмотрел на Гранта, то увидел как на лице сумасшедшего появилась улыбка. Их взгляды встретились и Пирсон четко разглядел не просто радость в глазах бывшего соратника, он увидел там яростное безумие.
Глава 4. Безумство ненависти
Дитмар Фогель не мог поверить своим глазам. После того как его подводная лодка пришвартовалась в секретном доке антарктической базы и штурмовой отряд оцепил периметр, глава непризнанного Пятого рейха поспешно ступил на родную землю. Картина фантастического разрушения, которая представала в эти мгновения его взору, больно резанула по сердцу. Бетонные стены были покрыты черной сажей и копотью, а в воздухе витал отчетливый запах гари, который не могли вычистить даже мощные вытяжные системы, работающие в автоматическом режиме. Под ногами его ботинок хрустели стреляные гильзы и бетонное крошево, в нескольких местах виднелись огромные черные лужи пролитого мазута, который вытек из простреленных емкостей.
Медленно подойдя к одной из бочек, Дитмар осторожно присел на корточки и внимательно рассмотрел рваные края отверстий, оставшихся от пулеметной очереди. Фогель поднял с пола большую стреляную гильзу. Она определенно была американского производства, скорее всего от М-240. Это стандартный средний пулемёт сухопутных войск и морской пехоты США, здесь на Базе-211 таких не было. Немец задумчиво покрутил ее в пальцах, затем поднялся и с сожалением отбросил в сторону. Вывод напрашивался сам собой: кто-то чужой проник в самое секретное место планеты и устроил тут настоящий ад.
Знаками подавая бойцам сигналы к началу движения, Фогель вынул пистолет из поясной кобуры и передернул затвор. Кем бы ни были люди, напавшие на место где он родился и вырос, они заплатят за это.
Штурмовой отряд знал своё дело хорошо и бойцы быстро продвигались по выжженным дотла коридорам подледной базы. Искры поврежденной проводки и лучи подствольных фонариков то и дело выхватывали из темноты всё новые и новые следы разрушения. Новый Берлин охранял небольшой по численности, но крайне хорошо вооруженный гарнизон, состоящий из самых преданных солдат четвертого Рейха. Дитмар был уверен, что его братья по оружию стояли здесь насмерть, и если база не отвечает, значит они все погибли, защищая её от захватчиков.
Но кто мог осмелиться напасть на нее?! Новый Берлин был легендой, о существовании которой знали единицы людей во внешнем мире. И все, кто знал о базе, должны были хорошо представлять себе последствия столь вероломного нарушения паритета, сохранявшегося по взаимному согласию десятилетиями. Желваки на скулах Фогеля сжались при мысли о том, что он оказался прав, когда говорил командующему, что с годами сила Рейха ослабла, а его политическое влияние в последние два десятка лет и вовсе практически сошло на нет. Подобные взгляды и послужили причиной внутреннего раскола, в результате которого Фогель основал на большой земле собственный Пятый рейх, надеясь не только защитить свою ледовую родину, но и вернуть арийской расе былой престиж и политический вес. К сожалению, теперь было очевидно, что не только он считал антарктический рейх слабым – кто-то еще посчитал возможным одним решительным жестом сбросить со стола битые карты. Кто-то достаточно осведомленный и влиятельный.
Мрачные мысли не отпускали Дитмара по мере того как он со своими бойцами, отлично ориентирующимися в тайных переходах и лифтовых шахтах, быстро приближались к командному центру. Здесь пол был буквально усеян трупами его братьев по крови. Изуродованные, простреленные и обгоревшие тела в серой униформе были здесь повсюду и Фогель заскрежетал зубами, сознавая что ни один из солдат не покинул своего рубежа и бился насмерть до последнего патрона. Ненависть и ярость стучали в висках главы Пятого рейха, когда он видел, что в живых не осталось абсолютно никого. Многих командиров он знал лично, здесь вдали от цивилизации они были одним племенем, одной большой семьей. И вот теперь… Теперь у него больше не было этой семьи.
Свернув в узкий проход четвертого яруса, отряд двинулся в сторону самого сердца базы – бункера командующего. Если кто-то и сумел пережить эту бойню, то единственным местом где его можно найти, была именно эта небольшая бетонная капсула с армированными стенами толщиной в четыре метра, способная выдержать прямое попадание авиационной бомбы. Вход в нее был замаскирован под один из распределительных щитов, и Фогель лично ввел секретную комбинацию, открывающую наружный бронированный шлюз. Массивная дверь с гидравлическим шипением отошла в сторону и изнутри в лицо пахнуло сыростью. Это было невозможно и страшное предчувствие сразу же поселилось где-то в районе желудка.
– Вскрывайте дверь! – ровным голосом приказал Фогель, указывая на огромный вентиль второго гермошлюза, покрытый снаружи влажным конденсатом.
Когда его бойцы, повинуясь приказу распахнули железную дверь, изнутри помещения с шумом вырвался поток ледяной воды, который сразу распространился по всему полу, вытекая из камеры шлюза во внешний коридор. Подсвечивая фонарем в темноту, Дитмар тут же ринулся внутрь, хотя и понимал, что шансы были ничтожно малы.
Провалившись почти по пояс в холодную воду, Фогеля охватил моментальный озноб. Однако он знал, что причиной этого была вовсе не мокрая одежда и низкая температура. Неровное пятно света выхватило из тьмы страшную картину. Тело командующего плавало в ледяной воде прямо посередине небольшой комнаты, стены которой были сплошь завешаны мониторами наблюдения. Удивительно, но часть из них еще работала и одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять простую вещь – базы больше не существовало. Чтобы осмыслить произошедшее требовалось время и немец невольно замер в оцепенении, глядя на тускло мерцающие экраны с одинаково мертвой застывшей картинкой.
– Он жив! – внезапно прокричал один из солдат и Дитмар вздрогнул, услышав такое. Как можно было продержаться несколько дней, плавая в ледяной воде?! Очевидно, одна из воздушных шахт оказалась разрушенной в ходе нападения и бункер из спасительной капсулы превратился в смертельную ловушку.
– Командующий! Херр Шнайдер! Вы слышите меня?! – Фогель упал на колени прямо в холодную воду, бережно приподнимая на руках мертвенно-бледную голову седого немца. – Кто?! Кто всё это сделал?
Это был главный вопрос, который волновал Дитмара. Месть за содеянное должна была быть стремительной и беспощадной.
– Ди… Дитмар…, – голос старика был едва различим, настолько он был слабым. Фогелю показалось, что на мертвом лице его давнего оппонента появилась вялая полуулыбка, – …я ждал тебя…знал, что ты обязательно придешь…
– Сухое белье, теплое одеяло, быстро! Разогревающий компресс на ноги! – Фогель с ужасом смотрел на уже почерневшие пальцы рук, сознавая что у Шнайдера была последняя стадия обморожения и уже начался некроз тканей. Его голос был полон металла, когда он отдавал четкие распоряжения: – Вызовите с лодки медика с носилками, мне срочно нужно большое количество антисептических бинтов, инъекция антибиотика и что-нибудь от тромбоза. И весь запас мазей от ожогов и волдырей. Пусть готовят кислородную камеру, быстро!
– Не надо…, – почти шепотом попросил командующий. – Рейха больше нет …и в моей жизни смысла нет также…
– Кто это сделал? Как они сюда проникли?! Что, черт возьми, случилось? – Фогель видел, что силы говорящего на исходе и вновь повторил свой вопрос.
– Стражи… кто же еще… Они… они попросили о встрече… – голос затухал и Дитмару пришлось склониться ухом почти к самым губам Шнайдера. – Они прислали человека… Эрнесто Альварес… а потом… на нас напали… все погибли…
Командующий базой умолк, его веки закрылись и Фогель осознал, что человек лежащий на его коленях при смерти и вряд ли продержится еще хотя бы несколько минут.
– Его корабль… они забрали… Альварес…
– Что? Что забрали?! Какой корабль?!
Однако вопросы Дитмара остались без ответа. Губы Рудольфа Шнайдера еще шевелились, но разобрать слова уже было невозможно. В помещение вбежал солдат с сухим одеялом и кружкой теплой воды, но он так и застыл при входе. Тело командующего слегка дернулось и обмякло. Жизнь покинула его. Фогель был удивлен, что он в принципе продержался так долго. Вероятно, после того как Шнайдер забаррикадировался в своем командном центре, стражи попытались взорвать его, но бетонное укрепление выдержало. Чего нельзя было сказать о системе вентиляции и очистки воздуха, которая дала течь и постепенно заполнила водой всё помещение. Не имея возможности самостоятельно выбраться и медленно умирая в холодной воде, последний руководитель Нового Берлина наблюдал через мониторы как гибнет всё то, чему он преданно служил десятилетиями.
Сделав жест рукой, чтобы солдаты уложили тело Шнайдера на носилки и подготовили его для захоронения в храме валхаллы, Дитмар Фогель еще раз всмотрелся в тусклые изображения мониторов на стене. Так вот значит как они проникли на базу! Просто в открытую предложили принять своего делегата для переговоров, а получив разрешение на швартовку, вероломно напали на базу, истребив всех её обитателей. Рудольф не успел сказать ему, что именно забрали стражи с собой, но взглянув на маршрут передвижения захватчиков, Дитмар и сам догадался о цели их визита.
На мониторах были отчетливо видны огромные ворота ракетной шахты № 7, изуродованные взрывом. Однако вряд ли кому-то были нужны ракеты “Фау” третьего и четвертого поколений – оружие грозное, но всё же несколько устаревшее. Фогель слишком хорошо знал, что скрывается позади седьмой шахты. Он и сам не так давно побывал в этом месте. Именно там был расположен вход в подземный город циклопов, обнаруженный много лет назад его отцом, и именно он был конечной целью нападавших. И по всей видимости их операция увенчалась успехом.
Маленькая точка на зеленом радаре обозначала корабль, шедший курсом в сторону Южной Америки. Всё было ясно. Не желая терять время впустую, Дитмар оставил несколько человек в бункере и отдал необходимые распоряжения по подготовке базы к вечной консервации. Вряд ли когда-нибудь кто-то еще вернется сюда. Сам же он стремительными шагами направился к своей подводной лодке.
Эрнесто Альварес стоял в капитанской рубке и смотрел на бушующие серые волны за бортом. Он был крайне доволен итогом проведенной операции. Негласное перемирие годами существовало между представителями ордена иллюминатов и недобитыми остатками нацистов, нашедшими свой приют во льдах Антарктиды. Эрнесто был хорошим солдатом и тонкости политических взаимоотношений его никогда не интересовали. Он, конечно, находил несколько странным, что столь одиозная организация, созданная еще во времена Гитлера и Гиммлера, просуществовала так долго, но его дело было не рассуждать, а действовать. А потому когда от верховного магистра поступил приказ достать “объект особой важности”, то Альварес просто сделал это.
Объект был помещен в особый контейнер, находившийся сейчас в его каюте, перед дверями которой стояло двое часовых. Взаимодействовать с объектом было категорически запрещено, да у Эрнесто и не было такого желания. Он хорошо знал о губительной радиации и прочих колдовских свойствах энергококона, а потому предпочитал держаться от него подальше, лишь изредка наведываясь в каюту, чтобы лично убедиться в сохранности груза. Жизнь приучила его не доверять никому, даже самый близким и многократно испытанным в боях товарищам.
Расставляя ноги чуть шире обычного, чтобы компенсировать сильную качку, Альварес спустился на палубу. Не очень-то он любил закрытые помещения, а потому с удовольствием сделал несколько глубоких вдохов, чувствуя солоноватый привкус морской соли на губах. Тяжелые свинцовые тучи висели совсем низко, порой сливаясь с морем где-то у линии горизонта. На фоне серо-зеленых волн отчетливо пестрели крупные белые льдины. Они попадались на глаза повсеместно, причем величина некоторых из них была довольно внушительной, являя собой пример типичных айсбергов. Вдалеке показалась темная спина кита, который очевидно с удовольствием лакомился крилем, в огромном количестве обитающим в этих водах, по праву считающихся самыми чистыми на планете Земля.
Очередной мощный порыв ветра швырнул на палубу огромную волну, которая тут же разбилась на тысячи крупных брызг и с шипением уползла за борт, оставляя после себя белые пятна пены. Эрнесто любил плохую погоду. Если быть точным, то он любил проявление природных стихий – грозы с молниями, ураганный ветер, мощный морской прибой. Это заряжало его. Он буквально нутром ощущал в этих явлениях сумасшедшую энергию, которая ничуть не пугала его, а напротив заряжала внутренние батарейки души и тела. Вот и сейчас, стоя около металлического ограждения, идущего вдоль борта судна, и ощущая на своей коже порывы ледяного ветра, Альварес испытывал огромный прилив сил. Его настроение было великолепным и он улыбнулся навстречу стихии, словно сливаясь с нею. Новая волна вновь набежала на судно и с шумом выплеснулась на палубу, обдавая его холодными брызгами. Да, вот так! Эрнесто буквально ликовал, предчувствуя приближение шторма.
Дверь со скрипом распахнулась и на палубу попросту вывалился один из его солдат, с трудом удерживаясь от мощной качки. Хватаясь рукой за железный поручень, он приблизился на расстояние позволяющее перекричать шум волн и обратился к нему:
– Командир! Вас вызывают в комнату связи! – он почти прокричал слова на ухо Альваресу, который слегка склонился, чтобы расслышать его слова.
– Иду, – кивнул капитан стражей, и подловив момент когда очередная волна накренит корабль в нужную сторону, быстро прошагал по палубе к распахнутой двери.
После улицы внутри рубки радиста было непривычно тихо и тепло. Приглушенный желтый свет создавал ощущение комфорта и уюта. В воздухе приятно пахло растворимым кофе и было слышно как тихо потрескивают помехи радиоэфира. Эрнесто поправил кобуру на поясе и чуть сдвинул пистолет в сторону, присаживаясь на табуретку, намертво привинченную болтами к полу. Радист протянул ему наушники, щелкнул тумблером и подал знак, что можно начинать разговор. Альварес кивнул в ответ и подождал пока радист выйдет, плотно прикрыв за собой дверь.
– Альварес слушает, – четко произнес Эрнесто в микрофон.
– Командир, доложите обстановку, – прошелестел голос магистра в рации.
– Объект находится на борту, база нацистов уничтожена. Потери составили двенадцать человек. Готов продолжить выполнение миссии.
– Очень хорошо, командир. – Даже треск помех не мог скрыть радостные нотки в голосе верховного стража. – Я благодарю вас за службу нашему ордену и по прибытии вас ожидает достойная награда.
– Благодарю вас, сэр.
– Эрнесто, – магистр перешел на неформальный тон. – Я искренне рад за тебя, однако расслабляться еще рано. Сейчас твоей группе предстоит переместить объект на “Гидру”. Совет одобрил решение о переходе ко второй фазе операции. – Голос немного помолчал и добавил: – Они хотят сначала всё изучить и проверить, но мы с тобой знаем, что другого шанса попросту не будет. Поэтому я уже отдал распоряжение о запуске протокола “Темплум” и передаю тебе необходимые полномочия. Ты знаешь, что делать.
– Вас понял, сэр. По прибытии на “Гидру” выйду на связь. До того момента объявляю режим радиомолчания.
– Да будет так! – произнес скрипучий голос в наушниках.
– Да будет так, – отозвался Эрнесто и щелкнул тумблером, обрывая и без того короткий сеанс связи.
Откинувшись на спинку металлического стула, командир отряда стражей слегка оттянул рукой краешек воротника легкого бронежилета, который он не снимал даже на собственном корабле. Потерев шею, Эрнесто вновь улыбнулся. Привычным движением левой рукой он выдернул длинный зазубренный нож из крепления на ноге и принялся вращать его между пальцев, выписывая в воздухе замысловатые фигуры. Он часто так делал когда испытывал нервное возбуждение или размышлял над чем-то.
– Итак, они всё же решились. Что ж, это отличная новость!
Альварес довольно кивнул сам себе, предвкушая скорый запуск “линзы”. После того как арсанты применили кокон в качестве ядра мощного оружия и операция его коллеги по ордену Эдриана Гривза потерпела фиаско, не было ничего удивительного в том, что стражи решили восстановить утраченное равновесие и обрести такой же кокон. Но то, что его решили применить на “Гидре” – вот это было действительно сильным шагом. Шагом, который в случае успеха мог полностью перевернуть существующий миропорядок. И первым кто воспользуется “линзой” станет Альварес со своим отрядом. Отличный день!
Эрнесто вновь почувствовал прилив энергии и наработанным движением метнул нож в стену. С характерным свистом тот рассек воздух и с глухим стуком лезвие на несколько сантиметров вошло в стоящую на полке толстую книгу. Ухватившись за рукоятку, Альварес выдернул нож и мельком взглянул на название пробитой насквозь книги. На корешке было оттиснуто “Таинственный остров. Жюль Верн”.
После того как Мороний и Хельга стали свидетелями странного нападения вимана на грузовой трейлер, их внимание к деятельности стражей в этом регионе многократно усилилось. Что-то явно происходило и теперь оставалось лишь набраться терпения и не наделать глупостей.
На след грузовика стражей они вышли в некоторой степени случайно. Изучая в бинокль проезжающие мимо них автомашины, Хельга вдруг обратила внимание на странный караван, состоящий из трех однотипных грузовых трейлеров и нескольких джипов сопровождения с крупнокалиберными пулеметами на крыше. Поначалу она приняла его за обычную военную автоколонну, которые частенько перемещались по иракским дорогам, но когда в кабине трейлера рядом с водителем мелькнула знакомая голубая униформа, сомнений не было – они наконец засекли стражей.
– Мороний, быстрее за мной! – девушка метнулась к стоявшему за барханом мотоциклу с такой скоростью, что антиквар едва поспевал за ней.
– Что? Что такое? Я конечно, не жалуюсь, но принимая во внимание мой возраст, вы могли бы бегать и чуточку помедленнее.
Старик едва успел залезть в коляску мотоцикла, как немка выжала сцепление и втопила педаль газа, оставляя за собой глубокий след на песке. Урча старым мотором, мотоцикл проехал по кочкам и выскочил на шоссе. Не приближаясь к военной колонне слишком близко, Хельга ехала следом за стражами, стараясь не упустить их из виду в потоке попутных машин. По мере приближения к городу поток стал плотнее и грозил превратиться в настоящую пробку. Съехав на обочину, Хельга пропылила метров двести вперед и вдруг остановилась около торговцев овощами и птицей. Кинув монету арабу в темных одеждах, она ловко подхватила деревянную клетку с курицей и вручила её антиквару.
– Зачем мне это?! – возмущенно прокричал Мороний, глядя в перепуганные глаза бело-коричневой птицы. – Я… я не буду её убивать, даже ради еды! И вообще, мы же с вами на задании, а кто идет на секретное задание с курицей в руках?!
– Вот именно, что никто, – отозвалась немка, объезжая пробку по обочине и приближаясь почти вплотную к колонне военных. – Не болтайте по-английски и никто нас не заподозрит.
При этих словах девушка, фырча мотором подкралась к одному из желтых джипов. Увидев вооруженных до зубов солдат в противопылевых очках и шлемах, лицо Морония вытянулось, а его глаза выражали примерно то же, что и кудахчущая курица, сидящая в клетке на его коленях. Американские военные стоять в пробках не привыкли, а потому вскоре один из солдат ловко ухватился за гашетку пулемета и дал короткую очередь в воздух. Дорога начала расчищаться и вскоре караван стражей двинулся в путь. Тех нерадивых автомобилистов, которые не спешили уступать дорогу армейским джипам, военные попросту таранили, сталкивая в сторону и расчищая себе путь. Это было обычной практикой американских борцов за демократию на оккупированных территориях. Мотоцикл Хельги проворно устремился следом за ними, однако в этом не было ничего подозрительного. Башня пулемета провернулась вокруг своей оси и на секунду замерла, глядя прямо на Морония. В это мгновение душа антиквара похолодела, но уже в следующий миг пулемет продолжил своё движение, издав еще одну громкую очередь в небо. От резкого звука курица метнулась в сторону и ударилась о стену плетеной клетки, испортив воздух. Впрочем, глядя на происходящее, Мороний её хорошо понимал.
Проехав небольшой населенный пункт Эз-Зубайр, они выскочили на дорогу ведущую в сторону Умм-касра. Теперь уже у Хельги не было никаких сомнений относительно пункта назначения каравана. Когда-то Умм-каср был небольшой рыбацкой деревушкой на юге Ирака, неподалеку от границы с Кувейтом, пока в конце пятидесятых годов король Фейсал Второй не решил основать там постоянно действующий порт. Вскоре после этого короля свергли, но его планы взялся довести до ума международный консорциум из нескольких стран во главе с Германией. Умм-каср связали железной дорогой с Багдадом и Басрой и совсем скоро он стал довольно крупным портом, обеспечивающим удобный выход в Персидский залив.
Следуя на почтительном расстоянии от автоколонны, Хельга пыталась предположить как бы ей половчее обмануть столь внушительную охрану и пробраться в кузов грузовика. Вскоре вдали показались высокие портовые краны и белые причальные стенки – маршрут подходил к концу, а толковый план никак не рождался. Неожиданно, не доезжая буквально пару километров до порта колонна разделилась. Военные свернули влево и отправились на свою базу Кэмп-Букка, а три грузовика стражей проследовали прямо, полностью лишившись охраны. Кэмп-Букка был назван в честь пожарного погибшего в теракте 11 сентября и имел крайне нехорошую репутацию. Поговаривали, что именно этот лагерь стал инкубатором запрещенной организации “ИГИЛ”, поскольку все её верховные члены в своё время были пленниками на этой базе.
– Что это они затеяли? – недовольно поинтересовался Мороний, провожая взглядом свернувшие в сторону и пылящие по дороге джипы.
– Очевидно, стражи не хотят иметь лишних свидетелей на своей погрузке. Военный эскорт им больше не нужен. Нам это на руку!
– На руку?! В каком смысле “на руку”? – антиквар взволнованно посмотрел на девушку, прибавившую газу и свернувшую на одну из тринадцати абсолютно параллельных улиц. – Вы же не собираетесь?.. О, боже, зачем я только спросил…
Мотоцикл стремительно пронесся по пыльной бетонной дороге, пока практически не уткнулся в контейнерную площадку в конце улицы. Быстро выскочив наружу, Хельга отбежала на несколько шагов в сторону и прильнула к окулярам своего бинокля. Затем она сделала нетерпеливый знак рукой:
– Ну, что вы там застряли, Мороний?! Скорее!
– Да, я просто не знаю куда мне курицу деть! – возмущенно проговорил старик, с кряхтением вылезая из коляски мотоцикла. За время поездки его здорово растрясло и теперь ему казалось, что у него болят сразу все кости одновременно.
– Просто поставьте её на дороге и догоняйте меня!
– Но… а если её украдут? Я вообще-то чувствую себя в ответе за её судьбу, с тех самых пор как вы вручили бедное животное под мою опеку.
– Мороний, нам некогда! – Хельга метнула в его сторону такой взгляд, что словоохотливость тут же покинула старика. Молча поставив клетку в тени большого морского контейнера, антиквар последовал за девушкой.
Подводная лодка Пятого рейха стремительно двигалась по координатам, определенным Фогелем еще на базе. Он был уверен в том, что цель виденная им на радаре является кораблем стражей. Выход по подледным лабиринтам всегда занимал какое-то время, но зато теперь они были в море Уэдделла – самом чистом море планеты. А еще оно было самым холодным морем на Земле. И дело было не только в том, что едва ли не вся его поверхность была покрыта дрейфующими льдами и айсбергами, делающими судоходство здесь почти невозможным и крайне опасным. Феномен этих вод состоял в том, что температура в нижних слоях могла запросто доходить до минус 25 градусов Цельсия и при этом не замерзала!
Благодаря коварным шельфовым льдам, от которых постоянно откалывались огромные айсберги, определить береговую линию в этих местах было очень трудно и у капитанов этот район имел дурную славу. Высадиться здесь на берег было почти невозможно. В этих местах также наблюдается и уникальное природное явление под названием «флеш-фриз», при котором происходит стремительное, почти моментальное замерзание поверхности воды в большей части акватории. Если в этот момент в море будет находиться корабль, то он попадет в ледяной капкан, из которого ему уже никогда не выбраться. Дитмар Фогель был уроженцем этих красивейших мест, а потому знал всё это очень хорошо и для своих перемещений всегда пользовался только подводной лодкой. Опасное море отлично защищало подступы к базе с поверхности, а потому тот кто рискнул приплыть сюда на корабле был или идиотом или самоубийцей.
Впрочем не исключено, что у корабля стражей была какая-то особая миссия, которая оправдывала все риски. С тех пор как радисты Фогеля засекли единственный сеанс связи, судно противника хранило радиомолчание, что здорово затрудняло его обнаружение и преследование. Лодка Пятого рейха хорошо ориентировалась в секретном фарватере, проложенном вдоль морского дна, а потому Дитмар не сомневался, что рано или поздно они настигнут корабль врага. Сейчас он шел курсом на Фолклендские острова, однако Фогель был уверен, что это далеко не конечная точка маршрута. С помощью пары торпед он мог бы без особого труда потопить корабль стражей и сначала у него была именно такая мысль, но потом разум взял верх над эмоциями и немец решил проследить куда стражи везут кокон. Возможно, там он сможет нанести своим противникам гораздо больший ущерб, а потому чтобы ничем не выдать своего присутствия следовало идти на максимальной глубине, несмотря на сложный рельеф шельфа. Альваресу не скрыться от него – это Фогель знал наверняка.
Ева всё время твердила Оливеру про какую-то гидру. Девушка была явно не в себе и у Гранта никак не получалось выстроить с ней полноценный диалог, и всё же он был безмерно рад тому, что Ева наконец-то очнулась и его многомесячные усилия по выхаживанию раненой доктор Краун окупились победой. Когда он нашел её искалеченной в пустыне, то поклялся себе что не даст ей умереть. Иногда он часами рассматривал чудом сохранившуюся фотографию, на которой они были рядом и вспоминал период их совместной работы в “Атлантисе”. Всё это время он отчаянно верил в то, что сумеет вырвать её из рук смерти, а теперь когда это произошло наяву, он даже не мог поверить в своё счастье.
Ева вела себя довольно странно. Её сознание казалось пребывало в одном мире, а физическое тело в другом. Иногда она подолгу уходила в себя или наоборот бормотала что-то странное, лишенное смысла. На все вопросы Гранта девушка неизменно отвечала фразой “нам нужна гидра” и казалось не осознавала происходящее, однако при этом она с готовностью принимала помощь Оливера и всегда смотрела на него с улыбкой. В детстве у маленького Оливера был пёс, который точно также радовался когда Олли возвращался домой из школы. Это был настоящий друг, который хоть и не умел говорить, но искренне любил его и Оливер чувствовал это без всяких слов. С Евой он ощущал что-то подобное. Когда он приносил ей пищу или менял повязки, её глаза светились радостью и неподдельной благодарностью. В эти мгновения сердце Гранта наполнялось давно забытым приятным чувством, которое можно было назвать любовью. Рядом с Евой он ощущал свою нужность, забывал о горестях одиночества, своем уродстве и потерянной жизни из прошлого мира. Мира, которого больше не было. Его новая жизнь была довольно простой и приобретала смысл, который состоял в том, чтобы ухаживать за девушкой и максимально быстро излечить ее раны.
Впрочем теперь восстановление доктора Евы Краун шло в очень высоком темпе, словно она нашла дополнительный источник энергии. Она уже стала самостоятельно ходить и постоянно пыталась что-то сделать. Пирсона шокировало то, что девушка, не имея одежды, расхаживала по пещере босиком и абсолютно голой, однако Гранту казалось нравилось видеть стройное тело Евы обнаженным. Он любовался ею и всячески оберегал от опасностей. Её поведение напоминало шестилетнего ребенка и Оливер старался быть максимально ласковым и терпеливым.
– Нам нужна гидра, – в очередной раз сказала она ему, подойдя вплотную. Она взяла его за руку и посмотрела прямо в глаза. Упругие груди девушки четко обрисовались в отсветах небольшой масляной лампы. В такие мгновения Грант забывал обо всем на свете – о своей мести человечеству, о связанном в углу пещеры Пирсоне – для него существовала только Ева и её улыбка.
– Хорошо, – сказал он.
– Нам нужна гидра, – вновь повторила девушка, отходя на несколько шагов в сторону и давая возможность рассмотреть всё её великолепное тело.
– Гидра… Но что это? Ты можешь сказать мне где она живет или как мне её достать для тебя?
Девушка лишь пожала плечами и будто бы утратив интерес, погрустнела. Не желая потерять установившийся мимолетный контакт, Оливер снова попробовал разговорить медиума:
– Это животное, да? Оно живет в воде? …Нам нужно идти к водоему? Река или озеро, может быть целое море? Море, да? Хорошо…, – он поморщился напрягая свой разум и перебирая варианты. – Или это какое-то место? …место, связанное с водой, с морем… Нам нужен порт? Ты хочешь, чтобы мы отправились в порт, верно?
Ему показалось, что девушка слегка кивнула. Впрочем он не был в этом уверен, но видя как вновь повеселили глаза Евы, вдруг подумал, что в перехваченном донесении стражей речь шла об объекте особой важности. А ведь его вполне могут перевозить на корабле и возможно прорицательница таким образом давала ему подсказку о дальнейших шагах в направлении его цели.
– Решено, – отчетливо произнес он. – Завтра мы поедем в порт. Только ты и я… а если кто-то встанет у нас на пути, то я убью их всех… А этого оставим здесь, он никуда не сбежит.
Грант не глядя мотнул головой в сторону Пирсона, а Ева обрадованно встала на цыпочки и ласково поцеловала его в щеку. Оливер хотел было привлечь её к себе, попытавшись положить руку ей на бедро, но девушка уже убежала. Она с разбегу запрыгнула в свою постель и укрылась под тряпками, служившими ей одеялом. Кайл Пирсон с тоской проводил её взглядом. Такое зрелище было ему неприятно и метаморфозы произошедшие с некогда его лучшими работниками вызывали в нем недоумение и смешанные чувства.
На следующее утро Оливер собрался в порт Умм-каср. За ночь он где-то сумел раздобыть легкое платьице в розовый цветочек и теперь Ева радостно порхала в нем по пещере, напевая какую-то странную мелодию. Увидев как бывший начальник службы безопасности берет с собой оружие, Пирсон попытался вновь заговорить с ним:
– Оливер, ты явно затеваешь что-то недоброе. Что бы это ни было – тебе не нужно этого делать!
– О, спаситель человечества проснулся! – надменно процедил Грант, одновременно разматывая повязку на своей левой руке. Под ней Кайл увидел жуткие вытянутые пальцы мутанта, напоминавшие собой не то щупальца осьминога, не то клешню краба. – Вы правы…Если понадобится, то сегодня я убью всех и каждого! Или вы желаете прочитать мне лекцию о доброте, мистер Пирсон?
– Послушай меня, Оливер. Я обращаюсь к тебе как друг, а не как бывший начальник. Я вижу как ты привязался к Еве, как делаешь ради нее всё, что потребуется. Но пойми… нельзя любить одного человека и при этом ненавидеть всех других.
– А, так вы решили поговорить о том оправдывает ли цель используемые средства? – Грант ухмыльнулся, помахивая перед лицом Пирсона своей уродливой культей и поправляя кожаную перевязь на плече. – Я вам так отвечу. Если цель – это моё счастье с Евой, а средство – уничтожение арсантов и стражей, то я не против. Хотя кому я рассказываю! Это ведь у вас я всему научился, мистер Пирсон. Не скучайте!
При этих словах Грант взял Еву за руку и вместе они покинули пещеру, оставив Кайла в полном смятении. Сейчас он был буквально связан по рукам и ногам и ничего не мог поделать.
Прибыв в порт, Оливер огляделся. На одном из пирсов он заметил три одинаковых грузовика, из которых люди в голубой униформе перегружали ящики в стоящие здесь же морские контейнера. Поразительно, но подсказка Евы действительно привела его туда куда нужно. Ранее он несколько недель выслеживал стражей по всей иракской пустыне, с трудом справляясь с разбитым летательным аппаратом Стоуна, а теперь имел возможность получить все сокровища иллюминатов разом.
Оставив Еву возле высокой стопки контейнеров, Грант быстрыми перебежками приблизился к оцепленному периметру. Улучив удачный момент, Оливер напал со спины на ближайшего охранника, рубанув его пистолетной рукоятью по затылку. Подхватив обмякшее тело стража, он оттащил его в сторону и бросил за горой строительного мусора. Быстро пробежав через открытое пространство, Грант прижался спиной к нагретой солнцем железной поверхности темно-коричневого контейнера. Выглянув из-за угла, Оливер чуть не захлебнулся от восторга – здесь стояло сразу несколько десятков больших деревянных ящиков, между которыми сновали грузчики и рабочие. Правда, и вооруженной охраны здесь было в разы больше.
Сверху послышался гул моторов, и задрав голову, бывший шеф службы безопасности увидел как огромная стрела портового крана подняла в воздух очередной контейнер. Вскоре он исчез из виду и Оливер понял, что нужно было поторапливаться! Он снял пистолет с предохранителя и прикрутил глушитель. Выйдя из своего укрытия он почти в упор расстрелял оторопевшего от неожиданности охранника. Вскоре из-за угла показался второй и Грант выпустил в него остатки обоймы. Замерев на какое-то время, тело врага неловко наклонилось на бок и рухнуло на бетонные плиты лицом вниз. Продолжая двигаться в сторону зеленых ящиков с артефактами, Оливер попытался на ходу сменить обойму, но тут возникла заминка – с одной рукой на перевязи это было сделать крайне трудно. Зажав пистолет под мышкой, Грант пытался как можно скорее затолкать запасной магазин, но это никак не выходило.
Склонившись, он злобно выругался, но в тот момент когда у него почти получилось, солнце заслонила какая-то тень и Оливер невольно поднял взгляд. Перед ним стоял вооруженный охранник, который держал его на прицеле своего автомата и уже докладывал о проникновении по рации. Через секунду послышались звуки тревоги – наверное кто-то заметил трупы убитых им охранников и теперь о скрытности можно было забыть навсегда. Понимая, что на этот раз сопротивление бесполезно Оливер поднял руки вверх и бесстрашно посмотрел прямо в глаза своего убийцы.
В следующую секунду голова стража лопнула словно спелый арбуз, разбрызгивая кровь и мозги вокруг. Удивленный Грант взглянул в боковой проход, по которому как ни в чем не бывало шла в своем летнем платьице Ева. Дорогу ей перекрыли еще два охранника, но их головы точно также через секунду разлетелись на части, взорванные изнутри мощным импульсом. Девушка подошла к Оливеру и улыбнулась ему:
– Нам нужна гидра, – мягко произнесла она и резко метнула взгляд в сторону, разрывая в клочья голову очередного солдата, который выбежал прямо на них.
– Конечно, любовь моя, – радостно ответил Грант. С такой помощницей он достанет ей не только непонятную гидру, но и все звезды с неба.
Читать бесплатно другие книги:
