Двое под солнцем Тронина Татьяна

– Вы не заметили, что жизнь становится все хуже, все тяжелей? Демьян Демьянович? Алекс? Даже здоровым людям любовь перестала казаться утешением, спасением. Мы все умираем, долго и мучительно, мы, все люди, хоть здоровые, хоть больные, неважно…

«Зря я так с этим «мы», словно специально выделяю людей… Хотя нет, это фигура речи, они не догадаются… А так, может, хоть совесть у них проснется!»

– Демьян Демьянович, позволь… Тут уж моя территория. Васса, идем ко мне, – скомандовал Алекс.

Васса послушно последовала за психотерапевтом. Оказавшись в кабинете Алекса, Васса привычно повалилась на кушетку, демонстративно сложила руки на груди крест-накрест.

Алекс сел за стол. Вздохнул.

– Ты чего старика-то пугаешь? – с укором произнес он.

– Старика? А сколько лет Демьяну Демьяновичу? – спросила Васса.

– Пятьдесят.

– Ну-у… много, да. Но это еще не старик.

– Ох, Васса, твое взросление оказалось очень неожиданным, быстрым… Знаешь, а я с тобой во многом согласен, уж не стал при Демьяне Демьяновиче говорить. Твои бунтарские мысли – это нормально. Просто немного с запозданием, но тебя настиг кризис переходного возраста.

– Ага… как ловко вы обесценили все то, о чем я только что вещала.

– О, ты умна, ты настоящая, э-э… ведьма. Ты слышала, раньше всех рыжих в Средние века считали ведьмами?

– И сейчас некоторые считают, – спокойно заметила Васса. «Назвал меня ведьмой, лицемер! А сам – колдун, вызывающий в этот мир чудовищ!»

– Как там Милана поживает? – вдруг спросил Алекс.

Милана – старшая подруга Вассы, они познакомились на заводе. Милана – тоже человек. Не так давно Милана пыталась помочь мужу Коле, страдавшему чем-то вроде хронической депрессии, и отправилась на консультацию к Алексу. Это Васса тогда рекомендовала его подруге, она не знала еще про то, что в кардиоцентре заправляют алиены… Да, в те незабвенные времена Васса вообще ничего про алиенов не знала и считала тетю Полю родной.

Какое-то время Алекс общался с Миланой, но наверняка он просто собирал сведения о Вассе.

К счастью, Милана вскоре забросила сеансы психотерапии. Потому что ее Коля отказался лечиться, а сама Милана почувствовала, что влюбляется в Алекса. А что, он хорош, этот псевдодоктор, надо признать. Всегда спокойный и холодный: белые, как снег, волосы, прозрачные голубые глаза… Снежный принц. На Милану это все сильно подействовало, пока Васса не сказала подруге, что у Алекса есть невеста.

И это чистая правда, у всякого алиена есть свой, своя… дуал! Милана потом увидела на столе Алекса фото, где тот был запечатлен с невестой. Милана поняла, что Васса не врет, и завязала с визитами к психотерапевту.

– Вы спрашиваете, как там Милана? Хорошо, – ответила Васса. – Она поживает очень хорошо. С мужем, с Колей, отношения у нее стали теплее. Коле стало лучше после того случая с развлекательным центром… Он вел себя как герой! Это его призвание – совершать подвиги и спасать людей.

Алекс снисходительно улыбнулся.

– Алекс…

– Да, Васса, – благожелательно отозвался тот.

– Вот вы мне всегда вопросы задавали, сколько я себя помню, я уже привыкла вам отвечать. Но можно теперь я вас спрошу? – Васса повернулась на бок, подперев голову рукой.

– Спрашивай, – не сразу, а где-то с задержкой на секунду или две ответил Алекс.

– Только честно отвечайте. Я вот вам всегда честно отвечала.

– О, ты мне указываешь, что и как я должен делать…

– Вам нравилась Милана? – строго спросила Васса.

– Ох, ты заноза…

– А вы в курсе, что и вы ей нравились?

– Это она тебе сказала?

– Да. А я ее отговорила от встреч с вами.

– Зачем? – вздрогнул Алекс.

– Но вы не ответили на мой вопрос!

– Я не стану тебе отвечать. Я вообще не собираюсь обсуждать с тобой эту тему, – уже спокойно произнес Алекс. – С тобой все в порядке. Просто ты быстро повзрослела, да, и еще не можешь привыкнуть к этому… Не надо Демьяна Демьяновича пугать. Я сейчас пойду к нему, переговорю еще насчет тебя, подожди.

Алекс вышел, и Васса осталась в кабинете одна.

Ей вдруг захотелось посмотреть на дуалку Алекса. Милана говорила, что фото с невестой стоит у Алекса на столе.

Васса вскочила, подбежала к столу. Ее любопытство оказалось сильнее неловкости и стыда разоблачения – ну как увидят на камерах наблюдения, что она интересуется тем, что находится в кабинете врача… И спросят потом: «Васса, детка, а что ты там искала?»

«А не увидят. И не спросят!» – неожиданно озарило вдруг Вассу. Алиенам не нужны камеры наблюдения в их головном офисе. Они тут все свои, а своим за своими незачем наблюдать. Даже больше того, алиены не хотят, чтобы происходящее здесь вообще как-то фиксировалось. Ведь мало ли что, записи могут использовать люди для разоблачения пришельцев. И сигнал с камер люди тоже могут как-то перехватить, подключиться к нему.

Рэм еще, помнится, признался кое в чем в их последнюю встречу, последнюю как любовников… Васса спросила его, а если его вдруг разоблачат свои же? Поинтересуются у него: Рэм, ты же был в курсе того, что Васса знала о нас, почему ты не сообщил нам об этом?

Рэм тогда ответил Вассе, что его никак не смогут разоблачить. Его никак и нигде не прослушивают, его разговоры не записывают, потому что это ненужный риск для алиенов. И геолокация у Рэма (и у других его соплеменников) тоже отключена… То есть человека по тому сигналу, что идет из чипа, внедренного под кожу, где угодно можно найти, а вот у алиенов такого нет.

Алекс никогда не узнает, что Васса изучала то, что находится на его столе. Видеозапись в кабинетах не ведется. Главное – ничего не трогать тут, не переставлять вещи.

Васса пристально оглядела стол. Никаких фотографий. Хотя Милана видела здесь своими глазами совместное фото Алекса и его дуалки (и Васса не могла не верить своей подруге). Но сейчас оно отсутствовало!

Алекс убрал изображение своей половинки? Как-то это все странно… Фото невесты спрятал, а сам о Милане спрашивает… Влюбился? Нет. Они, алиены, не влюбляются. Наверное, и их дуалы им уже не нужны стали. Они окончательно превратились в рассудочных и холодных существ, даже остатки сентиментальности у них исчезли… Алекс потому и спросил о Милане, что сам себя решил испытать, услышав монологи Вассы. Ему стало интересно – волнует его самого Милана или нет. А его сердце уже не волновали ни земная девушка, ни соплеменница…

Именно потому Алекс согласился с Вассой в ее рассуждениях о смысле жизни. Потому что тоже не видел необходимости в любовных отношениях. Сердце алиена Алекса мертво. Ему уже не нужна даже его дуалка.

Васса удивилась своей проницательности. И мудрости, да. С какого-то момента ей стало казаться, что она видит всех насквозь – и людей, и алиенов. Мир словно распахнулся перед ней, стал заметным и понятным, даже скрытые процессы приобрели очертания, проявились. Это произошло после того, как сопротивленцы объяснили ей о существовании пришельцев рядом. И рассказали, как именно пришельцы вмешиваются в жизнь людей. Вот тогда стену будто пробили перед Вассой… Пробили ее сознание, заставив мысли вырваться наружу. Васса стала видеть не только то, что творилось вокруг нее, она теперь получила возможность понимать суть всех вещей и даже могла заглянуть в тайные уголки бытия. Необычайно сильные ощущение, надо честно признаться…

Но… Раз тут нет камер наблюдения, то отчего не послушать, о чем Алекс говорит с Демьяном Демьяновичем?

И Васса решительно прикоснулась к панели переговорного устройства. Включила громкую связь и услышала знакомые голоса так отчетливо, словно Демьян Демьянович и Алекс находились рядом.

– …я тебя уверяю, это запоздалый кризис переходного возраста. Подростковый бунт.

– Ей двадцать лет!

– И что? Она до недавнего времени никуда не ходила почти, ни с кем не общалась. А теперь ее прорвало. Но я не вижу в том проблемы, эти настроения у нее скоро пройдут.

– Она может навредить сама себе?

– Нет, что ты. Все слова, слова… Одни декларации и ноль поступков. Гроза без дождя. Пар, уходящий в свисток! Типичное людское поведение. Не забывай, что она сирота, это тоже накладывает определенный отпечаток на личность.

– Ну, не такая уж она и сирота, забыл?

– Формально она сирота, и никакая тетушка ее не утешит!

Они углубились в обсуждение проблем сиротства, но Вассе вдруг стало жутко. Она опять нажала на панель, отключила переговорное устройство. Легла обратно на кушетку, сложила руки на груди.

Не такая уж она и сирота – произнес Демьян Демьянович в разговоре с Алексом. На первый взгляд, все логично. Демьян Демьянович имел в виду тетю Полю. Типа ну какая ж Васса сирота, у нее же тетя Поля есть. А Алекс ему возразил, что наличие тети мало утешит ребенка, потерявшего родителей. Вроде все логично.

Но. Но! А если в этом разговоре тоже прячется скрытый смысл, подтекст, пусть и неявный…

И на самом деле родители Вассы живы. Или по крайней мере один из родителей, папа или мама…

У Вассы даже дыхание перехватило, когда она представила вдруг, что где-то там, неподалеку, ходят ее самые любимые люди, не подозревая, что их дочь жива…

Для Вассы же алиены сделали две могилки на кладбище, с именами папы и мамы, якобы погибших в автокатастрофе. Девочка всю жизнь верила в смерть своих родных, верила просто потому, что ей об этом сказали когда-то. Сама-то она ничего не помнила по причине младенческого возраста. И документально эти смерти зафиксированы, да.

Люди из Сопротивления тоже уверяли Вассу, что алиены убили ее родителей, но они-то сами при том событии не присутствовали! Не наблюдали своими глазами автокатастрофу! Сопротивленцы просто сделали вывод, что раз над Вассой проводили эксперименты, значит, алиены убили ее родителей.

А если допустить, что с родителями Вассы, например, произошла зеркальная ситуация? И они тоже жертвы экспериментов? Пришельцы сделали папе и маме ту же операцию, что и Вассе! Алиены – оптимизаторы и многозадачники, взяли и произвели жестокий опыт над всей семьей, чтобы посмотреть, как отразятся его результаты над генетически связанными человеческими особями.

И где-то там они наблюдают за мамой с таким же шрамом на груди. Мама живет в уверенности, что когда-то в страшной автокатастрофе потеряла мужа и маленькую дочь. И папа тоже где-то там с таким же шрамом, со своими же якобы родными могилками…

Пожалуй, это даже еще хуже, чем убить. Когда разлучают близких вот так, навсегда, и уверяют, что все остальные родственники погибли… А они не погибли, они живы и ходят где-то рядом, нося в душе горечь и тоску.

«Хотя почему где-то рядом? – сама себе возразила Васса. – Мои близкие в другом месте, вероятнее всего. Не здесь. Костров – слишком маленький городишко. Если папа и мама живы, и их, как и меня, тоже подвергли всей этой вивисекции, то, наверное, они точно не здесь. Далеко отсюда. И алиенам, кстати, очень на руку то, что города сейчас практически закрыты, и без кучи документов и подтверждений никуда не проедешь, карантины эти постоянные при переездах…»

Смысл жизни при таком раскладе, когда никому и ничему нельзя верить, он в чем тогда? Да и есть ли он вообще?

Но он есть, смысл. Он не про любовь, не про уси-пуси вовсе… Смысл жизни у Вассы теперь – это борьба. С алиенами, захватившими Землю, превратившими эту жизнь в постепенное вымирание. В скуку, в тоску, непрерывную депрессию.

Васса выдохнула и села. Почувствовала, что улыбается.

В этот момент в комнату вошел Алекс.

– О, мы уже развеселились? – добродушно произнес он. – Я так и думал. Эти подростки… Настроение у них, как погода, то и дело меняется.

Васса хотела съязвить насчет нынешней погоды, но вовремя сдержалась. Пусть думают, что она не догадывается, что климатом давно управляют пришельцы, делая невыносимым существование людей на планете.

В этот момент вслед за Алексом в кабинет вошла женщина, одна из здешних якобы врачей. Разумеется, тоже алиенка, тут и гадать нечего, персонал кардиоцентра состоял из одних пришельцев. Васса видела несколько раз в коридорах кардиоцентра эту особу. Здоровалась с ней, как примерная девочка, а тетка в ответ лишь молча кивала, даже не глядя в сторону Вассы.

Алиенка – невысокая, плотная, средних лет, со светлыми короткими волосами, тонкими губами и неожиданно острым взглядом. Сейчас она буквально буравила Вассу светло-серыми глазами. Опомнилась, обратила внимание на рыжеволосую земную девушку.

– Познакомься, Нина, это наша Васса… Васса, а это Нина, ее недавно назначили руководителем нашего центра.

– Какая ты красавица, Васса, – доброжелательно произнесла Нина. – Не девушка – огонь. Наверное, парни тебе проходу не дают.

Все это была обычная и дежурная любезность, но Вассу она взбесила.

– Плевала я на этих парней, – фыркнула Васса.

– Очень откровенна и настроена по-бунтарски, – Алекс поспешил оправдать Вассу. – Возраст в крови играет.

– Ну-ну… – пробормотала Нина, оглядывая Вассу сверху вниз.

Чем-то эта тетка ужасно не понравилась сейчас Вассе. Наверное, тем, что Нина смотрела на Вассу как на насекомое. С интересом, но свысока и брезгливо. Алекс, Демьян Демьянович – в тех была хоть капля чувств, живости, Нина же напоминала робота. Может, она и правда робот? Как тетя Поля… Хотя с чего бы это. Роботов, насколько понимала Васса, алиены использовали исключительно как прислугу.

– Иди, детка. Еще как-нибудь побеседуем с тобой, – улыбаясь одними губами (а глаза при этом оставались все такими же колючими), произнесла Нина.

Васса попрощалась и ушла.

Вывалилась из кардиоцентра на улицу в этот зной, но в первый момент даже не почувствовала его.

Мысли Вассы занимали Нина и родители.

Зачем Нине вдруг понадобилось специально знакомиться с Вассой? Откуда в последнее время столько интереса у алиенов к Вассе? И, главное, как найти родителей?!

…Следующий день оказался рабочим.

Когда Васса узнала, что ее должностные обязанности – сплошная фикция, а производство потуса в дополнительном пригляде не нуждается, то стала выполнять свою работу через пень-колоду. Только изображала деятельность.

Больше болтала с подругой Миланой, которую Васса так и не решилась посвятить в тайны алиенов. У Миланы была своя жизнь, она мечтала о детях и о том, как избавить мужа Колю от хронической депрессии… А тут Васса вдруг навязывает этой семье свои проблемы! Пихает подругу в ряды подпольщиков! Нет, не стоит посвящать Милану в тайны Сопротивления, не надо добавлять подруге новых печалей.

…Милана появилась в зале с танками (огромными емкостями с потусом) уже через час после начала рабочего дня. Белая косынка на голове, полностью прятавшая волосы, белый бесформенный халат… Милана в этой униформе казалась безликой, неуклюжей, и даже ее огромные глаза, кукольные, мультяшные, не спасали ситуацию, они лишь добавляли ее образу комичности. И Васса точно так же казалась себе смешной, полностью лишенной женственности в этой рабочей одежде.

– Привет, ты как? – спросила Милана и села прямо на пол. – Как мне эта жара надоела… Тут ничего, прохладно, а в городе… – она не договорила, махнула безнадежно рукой. – Я хочу в лес, на речку, на озеро, на море… туда, где есть водоем и пляж!

– Пляж на нашем озере закрыли, – пожала плечами Васса.

– Бред. Скоро все взбесятся от такой погоды.

– Но что же делать…

– А давай плюнем на запреты и все равно поедем на озеро? – предложила Милана. – Попробуем пробраться, а? Может, и Колю удастся вытащить! У тебя есть купальник?

Васса представила себя раздетой. А окружающие испуганно таращатся на ее шрам… «Какие еще окружающие, – напомнила она себе. – Там только Милана будет. И Коля ее… Колю можно считать за мебель, ему на все наплевать, а Милана своя, ее тоже можно и не стесняться!»

– Хорошо, давай съездим, – неуверенно согласилась Васса.

– Ура! – обрадовалась подруга. – Значит, решено. В ближайшие дни махнем! Уф… Так и жить легче, если знаешь, что впереди маячит что-то интересное… Васса! Ты когда-нибудь мечтала о своем будущем?

– Раньше мечтала. Сейчас – нет, – честно призналась Васса.

– Я мечтала о жизни в огромном доме. Муж, дети… сад! Мне снились сны, где все вокруг меня цветет и благоухает. Я слышу смех… И разговоры, и звон посуды на веранде в саду… Любовь и счастье вокруг меня, планов – громадье! Но это глупо, – вздохнула она. – Не будет у меня ничего… В наше время нет смысла что-либо планировать.

– Ты вот еще больше ребенок, чем я, – улыбнулась Васса. – Мечты, мечты… Смысл мечтать о будущем, о том, что может и не сбыться. Все это фантазии. Сколько раньше всяких астрологов было, хиромантов, прорицателей… Не счесть нострадамусов разных, которые то стихи писали, то на хрустальном черепе гадали. И что, много ли от них было толку? Много чего они обещали, но никто из них не смог предсказать, что станет с миром после череды пандемий!

– А если попытаться делать предсказания с помощью науки? – спросила с интересом Милана.

– Конечно, кое-что можно прикинуть, но в основном все оказывается не так, как ожидали. Я как-то читала про химика Менделеева, того, которому таблица приснилась. Он считал, что самой сложной проблемой двадцатого века будет – это куда девать навоз от лошадей. Ведь человечество растет, а значит, увеличивается и поголовье лошадей! Менделеев даже не догадывался, что изобретут такие средства передвижения, которые ему и в вещем сне не могли присниться! Вот кто раньше мог подумать, что когда-нибудь мир от мусора начнет задыхаться? Напридумывали себе, что будущее – это про разные нанотехнологии, сингулярность, искусственный интеллект… А пошли косяком эпидемии – и все, уже другая реальность, другие условия жизни! Покорить космос? А денег-то на это нет… Да и стыдно: загадили Землю, а потом пошли другие планеты портить. Ну и нехорошо это, чужие планеты осваивать. Они чужие, – мрачно произнесла Васса, думая при этом об алиенах.

– Но если там никто не живет…

– Этого мы знать не можем. О путешествиях к другим мирам надо забыть. Нужны мы там, космические мигранты… У нас есть Земля, мы должны спасать ее, а не уподобляться этим гадам…

– Каким гадам? – удивленно спросила Милана.

– Ну, я так, образно… о космических захватчиках. Из фантастики…

– А-а, понятно. Но, в общем, что хочу сказать, – усмехнулась Милана. – Мне кажется, Менделеев как раз был прав в своем предсказании. Насчет огромного количества навоза… Тут он в корень глядел, угадал, что в будущем люди намучаются с тем, куда отходы девать!

Васса засмеялась. Вот странно, но Милана при всей ее внешней простоте сама простым человеком не являлась.

И фантазии, мечты Миланы – с налетом сентиментального пафоса и романтических страданий – тоже были более чем человеческие, не примитивные… И даже ее любовь к мужу Коле, который годами просиживал диван, кажется, тоже имела смысл.

«Люди интереснее алиенов, у которых все по полочкам разложено», – подумала Васса.

– Ой, надо показания передавать, а я тут сижу… – спохватилась Милана и убежала. «Может, рассказать ей про алиенов все-таки? – продолжила размышления Васса. – Но она ж тогда совсем работать не сможет. Я-то умею притворяться, хожу с планшетом и только делаю вид, что циферки сверяю, а она за пять минут устанет от вранья… И либо выдаст себя, либо ей придется уволиться. И что тогда, на что им с Колей жить… Нет, нет, настоящие друзья – это те, что не портят другим жизнь своими тайнами!»

Васса, изображая, что чрезвычайно увлечена работой, добралась до конца зала с танками и встала у широкого окна, за которым виднелось поле, покрытое ржавой, выжженной солнцем травой.

Вдруг тихо подошел Рэм, встал рядом.

Васса мигом ощутила вспышку знакомого раздражения, когда она не понимала, на кого сейчас злится – то ли на себя, то ли на Рэма.

– Кто такая Нина, ты знаешь? – мрачно спросила Васса.

– Среди наших? – тоже глядя вдаль, туда, где рыжее поле смыкалось с синим небом, спросил Рэм.

– Да. Тетка из кардиодиспансера.

– Начальство.

– Она вчера захотела на меня посмотреть. Сроду не интересовалась, а тут вдруг снизошла, – сообщила Васса.

– Нина – новое высокое начальство, – повторил Рэм. – Очень новое и очень высокое. Выше некуда.

Они стояли рядом и просто смотрели вдаль на дрожащий от жары горизонт.

– Я жалею, что не улетел тогда на Эрту, – неожиданно признался Рэм. – Блин, поддался чувствам. Нахлынуло на меня что-то, подумал: ах, ну как я без Вассы, как она без меня, ведь она только моя, собственная. А чувствам, оказывается, нельзя поддаваться! Но вы, люди, все время это делаете. И все время попадаете из-за этого впросак. Вы именно потому так хреново живете, что живете сердцем, а не разумом. А потом себя оправдываете, когда накосячили, наломали кучу дров – нет-нет, мы все сделали правильно, нам хорошо, мы же типа испытали любофф… И в искусстве весь этот бред регулярно отражаете. Ромео с Джульеттой погибли, куча народу вокруг них тоже, но нет, льете слезы умиления – это же любофф, это прекрасно… И все остальное в таком же роде. Ненавижу придурков-землян. И я дурак, не отрицаю, на тот же крючок попался. – Он помолчал, потом продолжил с ожесточением: – А еще так бывает: некоторые начинают мечтать о том, как они осчастливят человечество… Тогда вообще караул какой-то. Войны устраивают, революции, перевороты! И только хуже потом становится. Ну почитайте вы свою историю, хоть когда было лучше после всех этих переворотов, смены власти и прочего? Нет, никогда. Разруха, голод, беспорядки, репрессии, куча погибших. И все равно некоторые с упорством ненормальных опять лезут на баррикады. Идиоты.

– Не ругайся. Ты накосячил, а обвиняешь людей, – усмехнулась Васса.

– Ну, конечно, я стал поступать, как человек, а не как алиен, и тут же вляпался. Я влюбился в тебя и получил кучу проблем.

– Влюбился? – повернулась к нему Васса. – Ты влюбился в меня? Ты не говорил об этом.

– Я тебе стихи читал, а это равносильно признанию, – тоже усмехнулся Рэм.

Они теперь стояли и смотрели только друг на друга.

То, что не нравилось Вассе в Рэме когда-то, это его вечная изломанность какая-то – в каждом повороте головы, взмахе рук, походке. Грубые черты лица, длинный нос, кривящиеся губы, его темные лохматые волосы, хмурый насмешливый взгляд, тяжесть каждого его слова – все это теперь казалось ей красивым и гармоничным. Рэм прекрасен.

Он чужой, не человек даже, а алиен. Но он почему-то ощущается родным. Он весь принадлежит Вассе, только ей одной. Она знает его наизусть, как любимые стихи, и именно поэтому Рэм никогда не сможет ей надоесть – потому что внутри ее все сразу начинает отзываться на него. На то, как он говорит, двигается, дышит… Каждое его движение, каждый вздох вызывают в Вассе отклик. Он играет Вассой, играет на Вассе… словно на каком-то музыкальном инструменте.

Рэм более родной, чем даже ее родители, которых она совсем не помнит, и подобное слияние с чужим – плохо, неправильно.

В сущности, Васса была сейчас согласна с каждым его словом. Она думала почти так же, но, конечно, со своей, людской, земной стороны.

– И я в тебя влюбилась, Рэм, – спокойно произнесла Васса. – Я иногда вспоминаю те моменты… когда была с тобой… и на меня словно морок какой-то находит. Я готова все бросить и бежать к тебе. И гори все оно синим пламенем… Но так нельзя, потом напоминаю я себе. Я, ты видишь, тоже многому научилась от алиенов. Я в состоянии сдерживать свои страсти. Я не делаю их главными, я не позволяю им рулить собой, своей жизнью. Я тоже очень жалею, что ты не улетел, мне было бы легче сейчас. Почему ты не улетел на Эрту, Рэм…

– Я встречался вчера с Демьяном Демьяновичем, – глядя Вассе в глаза и будто не слыша ее, спокойно сказал Рэм. – Наверное, после того, как ты к нему приходила. Странный у нас с ним разговор вышел.

– А что такое?

– Помнишь, он меня чуть не прибил, когда я ему доложил о том, что у нас с тобой случилась близость? Он потом меня на Эрту был готов отправить – вали, вали отсюда поскорее, парень… А теперь все наоборот. Полный разворот на сто восемьдесят градусов! Типа он не против того, чтобы я был с тобой. Заявил, что мне надо стать нежным и терпеливым, так лучше для тебя. Я думаю, он нас с тобой даже поженить уже готов, вполне официально.

– Кажется, это потому, что я вчера наговорила ему лишнего, – пожала плечами Васса. – Но тебя я, как могла, выгораживала.

– Не знаю, чем именно ты Демьянычу голову заморочила, но вывод он сделал такой – мы с тобой можем теперь быть вместе, никто нам слова поперек не скажет.

– Вот гадство, – вздохнула Васса. – В постели с врагом – именно так это безобразие называется. Ты знаешь, я одно время тоже книги любила читать, какие-то старые фильмы смотрела… Сидела дома, делать нечего… Но мне это быстро надоело. Пустое. Нет, даже не так, меня эти выдуманные истории стали злить! И ты прав, наши писатели и режиссеры действительно эту преступную любовь всячески оправдывали. Например, идет война, тут она, а там он, на другой стороне воюет. Или он какой-нибудь фашист, ее родные от них погибли, а у нее, видите ли, к нему любовь… Или он вампир, а она человек. Они, значит, кровь пьют и вообще упыри, и вот она без ума от такого товарища, и он за ней тоже волочится… Но это же отвратительно. Это как секс с палачом все. Это извращение, понимаешь?

– Понимаю.

– А я не понимаю, как можно поддаваться физиологии, всем этим импульсам, и бросаться в объятия врага. Ну и что, что любишь. Ну и что, что внутри все горит. Ведь можно все это перетерпеть! – сказала Васса, чувствуя, что у него даже ноздри раздуваются от возмущения. – Вот скажи, Рэм, наша с тобой любовь – это ведь извращение? Любовь между алиеном и человеком?

– Я тоже думал об этом, – спокойно признался Рэм. – Даже в сети пытался найти ответ. Ну вот как такие отношения можно классифицировать чисто формально? С научной точки зрения, с психологической, с философской также… И что ты думаешь?

– Что? – с интересом спросила Васса.

– Почти ничего. Никаких особых рассуждений на эту тему нет. Да, были сентиментальные истории про Аэлиту, Гианэю, синих Аватаров… Но это редкость. А в остальном лишь одна какая-то порнография с монстрами-мутантами для совсем уж озабоченных. Людей даже не волнует этот вопрос (о любви землян и инопланетян), они об этом не думают.

– Значит, не считают подобные отношения серьезными, – возразила Васса. – Когда не находишь нигде ответа, это тоже ответ.

– Логично. Если мир узнает о наших с тобой отношениях, отношениях человека и алиена, то всех будут волновать всякие идиотские вещи: про интимные подробности, строение гениталий, их размеры, как все это происходит… А любовь, она на самом деле никому не нужна. Любовь – это величайший обман, ловушка, ложь. Все на что-нибудь пускают слюни, я извиняюсь за грубое выражение. Романтичные дамочки пускают слюни на романтику, на хеппи-энд, на поцелуй при заходящем солнце, ну а мужики – на женские э-э… формы.

– Ты сейчас про людей?

– Да. Потому что у алиенов такого нет. Искусства, в смысле. Ни книг, ни фильмов, ничего. Но размножаться надо, так мы придумали программу с подбором идеальных партнеров, которых вы называете дуалами. Ты там со своими сопротивленцами, наверное, не раз эту тему муссировала. И все носы воротили, я уверен: фу-у, какие эти алиены рациональные, как у них все недушевно, бе-бе-бе… – передразнил Рэм возможных оппонентов. – Так дело было?

– Да, было такое! – засмеялась Васса.

– А на самом деле у нас дуалы – это не только про размножение, вот что я тебе скажу, – продолжил Рэм. – Это, знаешь ли, больше про единство душ. Привязанность. Понимание. Близость во всем. Когда никто никого не раздражает… Мой дуал, Лиза, она далеко сейчас от меня, но ее существование, само то, что она есть, все вот это… Оно очень поддерживает меня. Это как вера во что-то. Вера в Бога. У меня есть Лиза, я не один во Вселенной, и мне от этого легче.

– Ты же хотел ее бросить, когда собирался на Эрту смотаться, – напомнила Васса.

– И что. Все равно Лиза есть. Она существует, моя вторая половинка, как вы говорите.

– Мне неприятно о ней слышать, – честно призналась Васса. – И от Светы меня трясет, когда я ее вижу. И вспоминаю, что ты с ней долго встречался. И вот это все, что могло быть между вами, представляю… Поцелуи, объятия, прочее…

– Меня точно так же бесил твой Илья. И ты ведь пригласила его к себе, и у вас уже все случилось бы, если бы я не вернулся тогда и не вмешался…

– Знаешь… – вдруг задумчиво произнесла Васса. – Давай отпустим друг друга на свободу. Я отпускаю тебя, Рэм. Делай что хочешь, с кем хочешь. Я еще люблю тебя, но это пройдет, рано или поздно. Я не должна любить тебя.

Рэм молчал, кривя, по своему обыкновению, губы.

– Рэм?

– Я думаю. Да, я с тобой согласен. Я тоже должен тебя отпустить. Должен перестать все время вспоминать о тебе. Мы с тобой не враги, но… мы чужие.

– Прощай, Рэм, – торжественно произнесла она.

– Прощай, Васса… В который раз уже мы эту волынку с прощанием заводим, а? Блин, ну какое «прощай», если я все равно остаюсь твоим телохранителем? – раздраженно произнес он. – И отказаться от своей должности не могу. Ну, скажу я начальству – назначьте на мое место другого. Они назначат, и что, конец тебе. И ты тоже, если поднимут твои сопротивленцы восстание против нас, ты что, меня не предупредишь?

– Нет, Рэм, не предупрежу, – усмехнулась Васса. – А ты за мной просто не следи, ладно? Все равно они тебя не проверяют… Я так понимаю, у вас, алиенов, те же проблемы с руководством, что и у нас. Сплошные бюрократия и пофигизм.

– Понял. Ладно. Согласен. Давай по второму разу…

– В смысле?

– Прощай, Васса.

– А, поняла. Прощай, Рэм!

Он улыбнулся, что довольно редко случалось, и направился прочь.