Фрейлина специального назначения Лазарева Молка

Одна из курсанток подняла руку, желая задать вопрос:

– Господин Арвенариус, означает ли это, что ближайшие пять лет мы будет сидеть здесь безвылазно?

– Разумеется, нет! Раз в неделю, в один из выходных, кто-то из преподавателей будет сопровождать вас на прогулку в города Двадцати Королевств! Еще вопросы есть?

Вопросов не было.

– Вот и славненько. Продолжим. Сейчас я покажу комнаты, в которых вам предстоит прожить ближайшие пять лет. Поэтому имущество советую не портить, иначе вычтем из стипендии. Все ваши вещи, которые вы заказывали из дома, уже привезены в комнату. Кроме твоей, Савойкина! – Арвенариус гневно зыркнул в мою сторону. – Твой кот уже носится по Академии, и отловить его пока не представляется возможным! А ты обещала за ним следить, поэтому лужу возле кабинета ректора уберешь сама!

После этой фразы позади меня раздалось тихое хихиканье зазнавшейся парочки.

– Уборщица! – шикнула одна из них и заржала с двойной интенсивностью.

Я сжала кулаки, да так сильно, что аж ногти с болью в кожу впились.

«Дыши, Элечка! Просто дыши глубже!»

– Хорошо, господин декан! Я выполню обязанности, которые на себя взяла!

Удовлетворенно кивнув, Арвенариус продолжил:

– В комнате найдете свою униформу, обувь, учебные пособия и расписание занятий. А также список правил поведения в Академии! С ним рекомендую ознакомиться особенно внимательно! Три нарушения дисциплины – и можете помахать вашему образованию здесь ручкой! Вам все понятно?

– Так точно! – разрозненно промямлили пятнадцать девичьих голосов.

– НЕ СЛЫШУ!

– ТАК ТОЧНО! – уже более дружно.

– Я что, с мышами разговариваю? ВАМ ВСЕ ПОНЯТНО?! – рявкнул декан.

– ТАК ТОЧНО!!! – разнеслось эхом по пустынным коридорам.

– Уже лучше, – прокомментировал «Хоттабыч» и принялся раздавать связки ключей от наших будущих комнат.

Тринадцать – и почему я не сомневалась, что комната с таким номером достанется именно нам? Странно, почему не три шестерки?

Как объяснил Арвенариус, вся территория Академии негласно делилась на четыре части: общежитие курсантов, лекционные кабинеты, изолированные залы для практических занятий, и огромный актовый зал – для проведения важных мероприятий и собраний. Каждая из частей отделялась от других двумя широкими коридорами, которые пересекались между собой где-то в центре Академии и образовывали гигантский крест.

Вот и сейчас, доведя первый курс будущих фрейлин до конца Вертикального главного коридора, декан остановился и указал на одно из ответвлений:

– Запоминайте, сто сороковое ответвление справа – вход в жилой корпус, где расположены ваши комнаты!

Я удивленно вскинула глаза на Арвенариуса (подобная реакция была у всех однокурсниц, ну хоть где-то мы сошлись во мнениях), после чего высоко задрала руку, всем видом показывая, какой важный и накипевший у меня созрел вопрос.

– Слушаю вас, Эля!

– Мы самостоятельно ни за что и никогда не найдем этот коридор. У вас же здесь лабиринт! Ни указателей, ни опознавательных знаков. Как нам вообще ориентироваться?

Стукнув себя по лбу и внимательно сверившись с блокнотиком, Арвенариус достал из кармана мантии карандаш и дописал на бумагу какую-то недостающую информацию.

– Каждый год забываю, что первокурсникам надо допуски сделать. – И, отложив ставший временно ненужным ежедневник прямо в воздух, декан рассеяно извлек откуда-то из пустоты большую канцелярскую круглую печать. – Подходите ко мне по одной, с закатанным рукавом на левой руке.

А дальше все в лучших традициях ночного клуба: каждой курсантке на руку маг ставил светящийся оттиск магических чернил.

И, о чудо! Едва печать коснулась кожи, я аж вздрогнула от кучи новых нахлынувших на меня впечатлений. Потому что пустой коридор, в котором мы стояли, оказался абсолютно не пустым. На стенах появились картины, некоторые из ответвлений превратились в уютные ниши с диванчиками внутри. Кое-где к стенам были приколочены небольшие пустующие либо занятые горшками с растениями полочки. На одной из таких и лежал ежедневник Арвенариуса, который еще десять секунд назад, казалось, парил в воздухе.

А еще обрадовали появившиеся указатели. Прямо над нашим ответвлением висела мерцающая табличка: «Проход 140. Правый».

– Пару дней чернила будут светиться, а потом перестанут, – предупредил старик, пряча печать, после того как закончил раздавать допуски всем собравшимся. – Теперь, когда всем все видно, можете идти заселяться по положенным комнатам.

Но никто никуда не шелохнулся. Быстрые и разительные перемены в интерьере Академии нас шокировали. А для меня, иномирянки, они стали вообще самым ярким впечатлением с момента появления здесь!

«Не врут! Не врут романы! Академии великолепны!» – ликовала моя душа, пока я разглядывала вблизи огромную, в свой рост, картину, повествовавшую о каком-то огромном и величественном сражении. Гигантский воин верхом на белогривом коне решительно рубил мечом врагов и прорывался вперед к неведомой цели. Он совсем не замечал, как ему в спину летит смертоносное копье. Особенно название порадовало: «Предательство лучшего друга».

М-да…

– Ну, и что вы стоите? – непонимающе смотрел на нас Арвенариус. – Идите заселяться. У вас завтра подъем в шесть утра, а кому-то еще до кабинета ректора идти, – последовал косой взгляд в мою сторону.

Словно спохватившись, девчонки начали, кто-то решительно, а кто-то с опаской, по одной исчезать в «Проходе 140».

– Эля, пошли! – окликнула меня Крис.

Она уже сняла с себя шубу и теперь гордо несла ее в руках.

М-да уж! А ведь выглядели мы реально как бомжихи.

Я в белом грязном платье и валенках, Крис – растрепанная после пухового платка, с шубой и в носках, и Анфиса с волосами цвета радуги, берцах и пирсингом по всему лицу – две сережки в бровях, три в губе, кольцо в носу, даже щеки и те проколоты, на ушах я даже считать боялась, там же по-любому живого места не найдется. В общем, богини красоты!

– Ах, да! – вдруг резко тормознул нас Арвенариус. – Совсем сказать забыл. У нас есть преподаватель по магическим зельям и ядам, вы с ним послезавтра познакомитесь на занятиях. Я вас настоятельно предупреждаю! Не берите ничего съестного из его рук и тем более не ешьте. Это может быть смертельно опасно для вашего здоровья!

«Господи, да боже меня упаси! Неужели найдется такая дурында, которая будет есть что-то, предложенное преподавателем ядов!»

Заверив Арвенариуса, что среди нас самоубийц нет и ничего у дяденьки-преподавателя брать не собираемся, мы распрощались с деканом и ушли обозревать, где же нам предстоит жить в ближайшие пять лет.

– Что ж, все не так катастрофично, как могло показаться вначале!

Я скептически осматривала нашу, по-спартански обставленную комнату.

Почти квартира со стенами из каменной кладки, окон нет, освещение от магических фонариков, три кровати, три стула, один стол, шкаф, большое зеркало, дверь в ванную, совмещенную с санузлом.

– В нашем мире у нас бы не было отдельного душа в общежитии. А то, что окон нет, даже плюс – со щелей сквозняки тянуть не будут.

Полненькая Крис устало плюхнулась на кровать и, по-хозяйски прикинув, предложила:

– Нас тут три девушки, неужели мы комнату за пять лет не обживем. Да тут при грамотном подходе за месяц можно и пол ковром укрыть и растениями обзавестись. Свой кот, я так понимаю, у нас уже есть, – она указала мне на клок рыжей шерсти, который Лорд Мурз заботливо оставил ровно посередине комнаты как напоминание о себе любимом, перед тем как смыться.

Анфиса начала осмотр комнаты с неожиданного бока: она решительно распахнула дверцы шкафа и приготовилась восхищаться военной униформой, которую нам должны были выдать вместо повседневной одежды. Но удивленно подвисла, глядя на нечто в шкафу:

– Эм-м-м, – озадаченно протянула она.

– Что, все настолько плохо? – спросила я у нее. У меня было невысокое мнение о казенной одежде, поэтому я ожидала любого кошмара.

– Все еще хуже, – ошарашено выдохнула она и грубо выматерилась, выражая весь спектр своих эмоций. А затем нагнулась, подняла что-то стоявшее внизу шкафа и, развернувшись, продемонстрировала нам… ярко красные, поблескивающие лаком туфли на десятисантиметровой шпильке.

– Это что?! – привстав на кровати, изумилась Крис.

Я подошла к Анфисе и, отогнав все еще пребывающую в шоке девицу от шкафа, приступила к разглядыванию будущего гардероба фрейлин специального назначения.

«Бли-и-и-н, а чего, собственно, мы ожидали? Реально камуфляжа? Нам же намекали, что впереди дворцы и балы! Так вот! Получите, распишитесь!»

Просто передо мной, сверкая стразами, бантиками и яркими рюшами, на длинной вешалке висели платья разных размеров, а внизу устрашающим строем, в два ряда, стояли туфельки, босоножки и сапожки на ОГРОМНЫХ КАБЛУКАХ! Ни одних кроссовок, балеток или другой мало-мальски адекватной по высоте обуви в шкафу не нашлось.

Также в гардеробе обнаружились несколько ящиков, набитых перчатками различной длины и расцветки, а еще три косметички, укомплектованные для полного боевого раскраса.

Еще раз окинув печальным взглядом эту «мечту куклы Барби», я страдальчески провозгласила вывод:

– Крис, я тебя поздравляю. Кажется, только что твои валенки выиграли приз в номинации – самая удобная обувь на эти пять лет!

Трагическую паузу, воцарившуюся в комнате, нарушил восторженный писк за стеной:

– Господи, какие платья! А туфли! Это же мечта!!!

В панике закрыв уши, чтобы не слышать этого ультразвукового визга, Анфиса взывала:

– А-а-а, мне же обещали, что будет весело!

– Так веселись, кто тебе не дает?! Я чую, завтра всем будет еще веселее. Не удивлюсь, если кто-нибудь переломает себе ноги, отходя в такой обуви целый день.

В следующие десять минут то из одной, то из другой комнаты наших соседок доносились восторженные восклицания, что заставило нас задуматься об их душевном равновесии. В итоге, смирившись со своей горестной участью, гардероб решили перебрать и разложить все вещи по размерам. Вывалив их на одну из кроватей, мы обнаружили на задней стенке шкафа еще два скрытых ящика, содержимое которых все же принесло нам некое моральное удовлетворение. В первом – тапочки и пижамы, во втором – вполне сносная прямая черная юбка в пол, белая блузка с темным воротником, платок и строгие черные балетки. И все это в трех экземплярах.

Оглядев находку, я прикинула что, скорее всего, это и есть экземпляр той нормальной одежды, которую здесь можно носить – типа скромненько и удобно.

– Ладно, бабоньки, я в душ и потом разыскивать кабинет ректора, надо убрать следы преступления моего кота, – предупредила соседок и ретировалась смывать с себя дорожную грязь.

Походом в душ я осталась довольна. Вдоволь наплескавшись под горячей водой и вымывшись до скрипа, я переоделась в черно-белую «удобную» форму. Только платком пренебрегла, потому что волосы все еще оставались мокрыми.

Выйдя из комнаты номер тринадцать, я оказалась в общем коридоре общежития нашего первого курса. Здесь царили тишина и покой, видимо, все мои однокашницы были так сильно заняты, что даже из комнат своих не смогли выйти. Решив внимательно изучить строение блока, я с радостью обнаружила, что жилыми комнатами являлись только те, что с номерами с одиннадцатого по пятнадцатый. Остальными же помещениями оказались: две прачечные, запасные туалетные комнаты и общая гостиная. Еще несколько дверей носили загадочное название «Служебное» и были заперты. А еще я нашла «Хозяйственную», откуда извлекла ведро, тряпку и отправилась на поиски кабинета ректора.

Выйдя в центральный коридор, я гордо продефилировала по нему в поисках хоть какой-нибудь доски с указателем на необходимый мне объект. Пару раз мне навстречу попались парни и девушки, наверное, со старших курсов. Они подозрительно косились на меня, кто-то даже пальцем у виска покрутил. Сначала я решила, что дело в моем внешнем виде, но, подойдя к одному из висевших в коридоре зеркал, пришла к выводу, что, в принципе, все в порядке – юбка на месте, блузка застегнута, волосы слегка мокрые, но это не катастрофа. Из образа выбивалось только ведро с тряпкой, но тут уж, увольте… Накосячил мой кот, значит, и убирать мне! А раз так, я гордость свою могу и поглубже запрятать!

В итоге я дошла до центрального пересечения двух главных коридоров Академии. Здесь было многолюдно, поэтому я решила не стесняться и открытым текстом спросить у кого-нибудь, где же этот чертов кабинет ректора.

Внимательно осмотрев присутствующих, я мысленно, по признаку их одеяния, разделила всех на три группы. Яркие девушки на огромных каблуках и в пышных платьях – это явно фрейлины. В большинстве своем они беседовали либо друг с другом, либо с высокими подтянутыми молодыми людьми в черной форме. Амуниция последних больше походила на стандартные военные костюмы из моего мира – поэтому я пришла к выводу, что это будущие телохранители для королей. Была еще третья категория – парни и девушки в серебристых мантиях. Они в основном имели вид отрешенный, общались только между собой и, судя по всем признакам, являлись аналитиками. Решив, что со своим вопросом проще всего обратиться именно к ним, я подошла к двум девушкам, которые что-то увлеченно разглядывали в здоровенном фолианте, не замечая никого вокруг.

– Добрый день! – вежливо сказала я. – Извините, пожалуйста, вы не подскажете, как пройти к кабинету ректора?

Осоловело подняв на меня взгляды, девушки даже не сразу поняли, что я к ним обращаюсь.

– Что?!

– Подскажите, пожалуйста, где находится кабинет ректора? – медленно начала звереть, потому что в глазах девушек не отразилось даже искры понимания.

– Что? – переспросили они еще раз.

– Как к ректору пройти? – пошла в лобовую атаку и рявкнула я. Вроде умные, аналитики как-никак, а так тупят, хуже чем первый пентиум.

Непонимающе переглянувшись, они пожали плечами, а потом довольно адекватно объяснили мне дорогу.

«Аллилуйя!» – возликовала я и пошла в указанном направлении.

Триста метров прямо по Горизонтальному коридору, а потом завернуть в шестьдесят третий проход, а после него пятая дверь слева.

Через десять минут я стояла возле назначенного места и любовалась на художества своего кота. Лужица уже давно подсохла, а вот запах метки все еще витал в воздухе. Найдя недалеко от кабинета ректора кран с водой и наполнив ведро, я принялась вручную драить благоухающий после животного пол.

Через полчаса, вымотанная этой грязной работой, но довольная результатом, я уже собиралась вернуться в свой блок, как впереди замаячила наглая рыжая морда. Кот меня не замечал, он увлеченно волок в зубах чью-то тушку, видимо, предвкушая будущую трапезу.

– Ах ты, негодник! – крикнула я животному, чем совершила стратегическую ошибку, и с ведром наперевес (ну не оставлять же его у кабинета ректора) кинулась к Лорду фон Мурзу.

Увидев меня, несущуюся к нему навстречу, кот растолковал ситуацию в корне неверно и припустил от меня со всех ног. Не выпуская из челюстей добычу, Мурз несся по бесконечным коридорам, увлекая меня за собой в этот лабиринт. Догнать кота стало делом чести, поэтому я, отчаянно размахивая ведром, мчалась за неугомонным животным.

В какой-то момент, как этого и следовало ожидать, я потеряла его из виду и, разумеется, заблудилась.

Остановившись посреди небольшого коридорчика, на развилке четырех дорог, я не понимала, куда мне идти дальше или как вернуться обратно. Ни одного указателя на перекрестке не нашлось.

– Направо пойдешь – жену найдешь, налево пойдешь – с деньгами простишься, вперед пойдешь – головы не сносишь! – пафосно продекламировала я вслух, успокаивая себя.

Решив, что самым логичным в этой ситуации будет либо стоять и ждать, пока меня найдут, либо идти направо за «женой», я поступила как истинная девушка – присела на перевернутое ведро и начала прислушиваться к окружающим звукам. В конце-то концов, там где шумно, там и люди.

Но вместо отдаленных шуршаний я услышала кое-что получше. Мужской голос поблизости в одном из коридоров кого-то укоризненно отчитывал:

– Я за тобой целый день ношусь! Вот зачем тебе эта крыса?

Без раздумий ринувшись на казавшийся спасительным голос, я пробежала по одному из коридорчиков метров пять и уже на следующем развороте увидела брюнета с волосами до плеч, в серебристом плаще, сидевшего ко мне спиной на корточках и разглядывающего моего кота. Животное без зазрения совести и с великой жадностью пожирало тушку отвратительной на вид крысы и выказывало нам пренебрежительное «фи».

– Мурз, зараза, нашелся паразит! – воскликнула я, кинув ведро на пол, подлетела к коту и схватила его за загривок. – Теперь я тебя фиг куда-нибудь отпущу из комнаты!

– Ваш кот? – обратился ко мне незнакомец, поднимаясь с корточек.

Внешне он был примерно одного возраста со мной, озорные искорки поблескивали в голубых глазах, ну или мне так показалось, что поблескивали. Сейчас я заворожено разглядывала красивое лицо парня и предавалась счастливым девичьим грезам: широкие скулы, волевой подбородок, по-мужски красивые полноватые губы. И если взять в расчет его рост (на две головы меня выше), я бы предположила, что это один из телохранителей, но серебряная мантия намекала на другую специальность.

– Кот мой, – вежливо улыбнулась парню и представилась: – Эля!

– Какое необычное имя в наших краях. – Он неожиданно закрыл глаза и, словно пробуя на вкус звучание, стал его повторять: – Эля. Эля. Эллочка или Эллечка… Красиво-о-о…

На такую странную реакцию я только ресницами смогла похлопать.

– Глеб, – неожиданно отчеканил он свое имя и протянул мне руку.

Плотнее прижав одной рукой к груди рыжего, упирающегося кота, я протянула освободившуюся ладонь для скрепляющего знакомство жеста. И едва не выпустила Лорда из рук, потому что Глеб вместо рукопожатия схватился за мои пальчики и, притянув их к себе, неожиданно поцеловал.

Внутренний романтик в глубине моей души запел.

– Очень приятно познакомиться, прекрасная Эля!

– А вы, наверное, на аналитика учитесь? – ляпнула я, ну не нашлось у меня подходящих к ситуации слов.

У Глеба аж брови на лоб полезли от такого вопроса.

– Почти! – загадочно ответил он. – Я учусь анализировать этот мир, познавать вселенную и ее мотивы, – а затем промолчал и резко предложил: – Эля, а хотите конфетку?

И протянул мне одну из двух шоколадных конфет «Мишки в лесу», извлеченных из воздуха. Вторую конфету парень развернул сам и, не смущаясь моего присутствия, отправил себе в рот.

Эм-м, странное предложение! Но судя по поведению тех двух девиц в коридоре, все аналитики немного странные! А раз так, сладкое я люблю, грех отказываться!

Взяв конфету, я решительно последовала заразительному примеру. Кое-как развернув обертку одной рукой, достала шоколадную вкуснятину, поднесла ко рту и уже приготовилась откусить от нее кусочек, как резкий удар по ладони выбил конфету из моих пальцев.

– Эй, ты чего? – обижено возмутилась я. – Что за глупые шутки? Зачем предлагал тогда, если выкинул?

– Синильная кислота, нельзя красивым девушкам конфеты с синильной кислотой кушать, – глубокомысленно изрек Глеб и с видом сумасшедшего ученого поинтересовался: – Эля, а вы в курсе, что ваш кот ест смертельно ядовитых горных крыс? И при этом умудряется не откинуть свои рыжие мохнатые лапки?

После такой реплики я внимательно посмотрела на наглую морду Лорда фон Мурза. Животное выглядело вполне довольным жизнью, умудрялось облизывать свою моську языком, и вообще, умирающим не выглядело.

– А крыса точно ядовитая была? – решила уточнить.

– Хуже некуда. Ее кровь используют в качестве одного из самых распространенных ингредиентов при изготовлении ядов.

Глеб подошел ко мне ближе и, протянув руку к коту, принялся чесать того за ушком. Пушистый предатель замурчал и перестал вырываться из моего боевого захвата.

– Мурз дворовый кот, ему после московских помоек вообще ничего не страшно.

Кошара тем временем решил сменить место дислокации и теперь настойчиво прорывался на руки к Глебу.

– Исцарапает же, – укоризненно глядя на меня, забеспокоился красавчик. – Может, отдадите его мне?

Я отрицательно помотала головой.

«Ага, счаз! Разбежалась и отдала. Вы, аналитики, какие-то странные. Еще на опыты моего кота пустишь. Уж лучше с расцарапанными руками, но с живым Мурзом!»

– Как хотите! Мое дело предложить – ваше дело согласиться, – и Глеб вырвал Лорда из моих рук.

А тот словно этого и ждал, с довольной рожей залез к новоявленному знакомому на шею и разлегся там на манер воротника.

– Предатель! – прошипела я.

Ответом мне послужила странная фраза от Глеба:

– Меня часто посещают безумные мысли, но потом я осознаю, что сам посещаю их.

– Вы однозначно псих! – не выдержала и высказала мнение насчет его душевного состояния.

– Не спорю! Но то же могу сказать и о вас. Ни одна девушка в здравом уме не станет ходить по Академии в одеянии монашки.

– Что-о-о?

– Ваша одежда – черная юбка, белая блузка. Вы только платком пренебрегли, хотя, признаться, я этому рад, – и, бесцеремонно трогая прядь моих волос, воскликнул: – Нельзя! Однозначно нельзя!

«Боже! Куда я попала?»

– Что нельзя-то? – не понимая такой реакции, я уставилась на парня. Мне уже на самом деле страшно становилось. Стою в глухом коридоре в монашеском одеянии с красавчиком-психопатом. Дурдом на выезде.

– Нельзя прятать такие волосы под платком!

М-да, зато теперь до меня начинает доходить смысл косых взглядов местного населения в мою сторону. Еще бы, не каждый день монашки с ведрами по Академии бегают и спрашивают, где же кабинет ректора.

– А зачем вообще тогда эта форма у нас в шкафу лежит, если ее носить нельзя?

– Ее нужно носить, но в положенное время. – Глеб тяжело вздохнул. – Вы же первокурсница, еще ничего здесь не знаете?

Браво! Точное попадание в цель!

– Да, и я заблудилась, – я состроила жалостливую мордочку и посмотрела большими грустными глазами на мага. – И теперь не знаю, как вернуться обратно в блок.

– Что ж, я готов проводить такую прекрасную даму как вы, Эля!

А потом я долго втолковывала ему, в каком именно блоке нас поселили. Название «Проход 140» Глебу ни о чем не сказало, он долго смотрел на меня немигающими глазами, а потом попросил карандаш.

– Зачем? – не поняла я.

– Я только что придумал стих, и если не запишу, то завтра уже не вспомню.

«А-а-а, так ты поэт, тогда все ясно. Все творческие люди малость с тараканами в голове. Да и коту ты нравишься, значит, нож из-за пазухи точно не достанешь», – у меня прям от души отлегло.

– Глеб, – перешла я на «ты», – а давай ты вслух расскажешь, а если забудешь, завтра вместе вспомним, – предложила вариант решения ситуации.

Поэта мое предложение не устроило, и, пробормотав что-то про предательство и засаду, он продолжил смотреть на меня немигающим взглядом.

– О, точняк! – осенило меня. – Рядом с нашим блоком, картина висит, называется «Предательство лучшего друга». Огромная такая!

– С копьем летящим? – зажглась искра сознания в голубых глазах.

– Да, она самая.

– Так тут же километра три ходьбы до нее. Пешком долго, да и тебя в таком виде, если еще помаячишь, завтра будет вся Академия высмеивать. В общем, будем телепортироваться!

«Блин! Опять, что ли?» – расстроилась я. Ну не нравились мне растрепанные волосы в разные стороны, после этих мгновенных перемещений.

– А ты точно умеешь? – решила уточнить. – Просто одно дело, когда преподы телепортацией занимаются, а другое – если курсанты… Мы точно в стену какую-нибудь не вляпаемся?

Не отвечая на прямой вопрос, он шагнул ко мне и, положив руки на плечи, вкрадчиво поинтересовался:

– Ты мне веришь?

– Да я тебя десять минут знаю. За это время ты забрал моего кота, пытался угостить конфетой, которую выбил из рук. А теперь спрашиваешь, верю ли я тебе или нет?!

– Значит, веришь! – пришел к неправильному выводу Глеб, и в следующий миг яркая вспышка телепортации ударила по моим глазам.

Удивительно, но в этот момент я подумала не о стоящем передо мной сумасшедшем маге в серебряном плаще, а о том, что ведро с тряпкой так и останутся валяться где-то в неизвестном коридорчике.

Глаза открывала по одному, сначала правый, потом левый. Осмотрелась по сторонам.

Попали мы прицельно в середину общего коридора блока, нигде не застряли, части тела все тоже на месте, и это, несомненно, радовало. Глеб стоял напротив меня, улыбался во все тридцать два зуба и протягивал кота.

– Все, ты дома! – торжественно заявил он. – На чай напрашиваться не буду, но от карандаша не откажусь.

Лорда Мурза у своего спасителя я забрала и, с чувством великой благодарности за свое вызволение из бесконечных лабиринтов Академии, молнией метнулась в тринадцатую комнату.

С воплем прямо с порога: «Бабы, дайте карандаш!» – я ввалилась в помещение.

– В ящике стола лежала пачка, – указала мне готесса, которая еще пять минут назад занималась тем, что пыталась ровно пройтись по комнате на каблуках хотя бы пять метров, но из-за моего эффектного появления произошла катастрофа, и Фиса, потеряв равновесие, зашатавшись, распласталась по полу.

– Через пять минут все объясню, – пообещала я и, вытащив из стола целую упаковку заточенных грифельных карандашей, унеслась, подобно урагану, обратно в коридор к Глебу.

Когда выбежала, поняла, что у нашей телепортации были свидетели, а именно две противные барышни, перемывавшие мне утром кости. И сейчас они изумленно застыли у дверей своей комнаты в ожидании продолжения спектакля.

«Что ж вам, куры, на насестах своих не сиделось. Выперлись, блин!»

Делая вид, что не обращаю на них никакого внимания, подошла к Глебу и протянула карандаши.

– Вот, бери.

– Ты знаешь, уже не надо, – протянул он и так грустно вздохнул, что у меня аж сердце защемило. – Я забыл, что именно хотел записать, и мне, кажется, пора уходить, – и, не прощаясь, исчез в очередной вспышке телепортации.

А я осталась, как дура, стоять с протянутыми к нему карандашами в пустоту.

Из-за моей спины раздался ржач. Причем противный такой, как у лошади. Леди из высшего общества так не смеются.

– Что, рыжая, поматросили и бросили?

– Пусть радуется, что хотя бы проводил. Я слышала, что девушек из низших обычно просто пользуют и бросают там, где взяли!

«Эля, кажется, тебя только что завуалировано назвали проституткой, – прорычало мое озверевшее самосознание. – А значит, у кого-то на голове растут лишние волосы, которые необходимо проредить».

С праведным гневом в глазах развернулась лицом к своим обидчицам. Вот сейчас-то я и смогла рассмотреть их внимательнее. Одна – высокая, черноволосая, с точеными чертами лица и фигуркой, вторая чуть ниже, шатенка, внешностью она уступала своей товарке – толстая и нос некрасивой картошкой, но вот на гадкий язык она, похоже, редкостная мастерица.

– Ванесса, – обратилась она к своей красивой собеседнице, – вы бы смогли надеть на себя монашеское одеяние по доброй воле?

– Дорогая Кларентина, эти безвкусные черно-белые тряпки созданы для неудачниц. Такую одежду можно надеть только по приказу или во благо Ее Величества королевы Ризеллы. Но по доброй воле никогда! Для фрейлины это – моветон!

– Да бросьте, графиня, – притворно удивилась толстуха. – О какой фрейлине может быть речь, если она в первый же день притащила в женское общежитие мужчину. Позор!

«О, нет! Выдернутые волосы будут для тебя слишком простым наказанием. Боюсь, придется сжечь еще и всю твою одежду!»

– Вы совершенно правы, маркиза. Но вы же понимаете, что даже во дворце должны быть фрейлины, обязанностью которых будет покорно раздвигать ноги, если попросят. Это сделано для того, чтобы честь таких дам, как мы, не пострадала.

– Отчего-то мне кажется, что честь таких дам, как вы, пострадала еще в тот момент, когда вас мозгом обделило, – не выдержала я.

– Ах ты, безродная девка! – вскипела толстуха. – Ты как смеешь ко мне так обращаться?! Для тебя мы – маркиза Кларентина и графиня Ванесса, и никак иначе!

Я искренне расхохоталась. Вот это самомнение, каждому бы такое.

– Для меня ты толстая жирная корова с манией величия, а подружка твоя, – я смерила сверху вниз взглядом ту, которая графиня, – ставлю руку на отсечение, что уже давно не девственница!

О, да, я рисковала, но: «О, боги! Да я вас умоляю, чтобы скромные девственницы так оттопыривали зад при ходьбе и оголяли буфера!»

В подтверждение моих слов Ванесса залилась позорной малиновой краской.

– Пиф-паф, девочки! – делая пистолетик из двух пальцев, я застрелила каждую. А потом гордо удалилась под повисшее молчание в свою тринадцатую комнату.

Злобное шипение, раздавшееся вслед, я за комментарий не посчитала.