Господин моих кошмаров Черчень Александра
Некоторое время на кухне стояла тишина, нарушаемая лишь скрипом металла о стекло тарелок. Вкус еды почти не ощущался, в душе поднималось глухое раздражение. Это смешно, но поесть я всегда любила, небезосновательно считая гастрономические удовольствия одними из немногих наслаждений, доступных всегда. И этого меня лишил… поганец потусторонний.
– Ковыряешься так, словно там тараканы, – несколько обиженно протянул друг, когда я отодвинула почти полную тарелку.
– Просто вкус еды не ощущается.
– Может, от лекарств вкусовые рецепторы приглушены?
– Не знаю. Но мне кажется, не в этом дело.
– Ты меня пугаешь, Сова. Родителям говорила?
– Нет, Миш. И тебе не советую, – я требовательно посмотрела на него и, опережая возражения, добавила: – Пока это моя проблема. Я с ней справляюсь и не вижу повода беспокоить родных.
– Пока справляешься? Да уж, вижу. Мила, ты похожа на свеженького зомби! Просто мечта некроманта-некрофила, а не девушка.
Я не ответила, посчитав это лишним. Встала, подошла к подоконнику и, включив электрический чайник, не оборачиваясь, проговорила:
– Ты сам знаешь, что волновать сейчас маму – последнее дело. Беременность и так проходит довольно тяжело… потому, Мишань, прошу тебя как друга. Здесь инициативу проявлять не нужно.
– Хорошо, хорошо, – вздохнул мой отважный медведь.
Вот так… правильно.
Я горько усмехнулась. Ирония судьбы. Родители ждут второго ребенка, а первый в это время благополучно едет крышей.
Мама и папа переехали за город год назад, как раз после решения завести малыша. Свежий воздух, просторный частный дом и прочие прелести.
А я осталась счастливой обладательницей квартиры, свободы и… одиночества.
Во время одной из наших бесед психотерапевт корректно указал, что все мои кошмары – это лишь неосознанная попытка привлечь к себе внимание. Вроде бы логично, но вызывает внутренний протест.
Стребовав с Миши клятву не говорить ничего родителям, я ускакала одеваться и после этого выпроводила друга из квартиры.
Сама же, пользуясь последним днем отпуска, села дальше изучать осознанные сновидения.
По всему выходило, что у меня именно они. Раньше я считала, что это обычные сны, но со временем поняла: нет, осознанные сновидения. Уровень профессионализма повышался!
Самой достоверной литературой на эту тему я посчитала труд Карлоса Кастанеды. Он как раз писал о странных сущностях, живущих в мире снов. Они питались страхами, кошмарами и прочим негативом. Особенно любили осознанных путешественников по снам. Мы вкуснее.
Получается, мой гаденыш – именно такая сущность… А я – его любимый десерт.
И при таком раскладе сноходец скорее я, чем он. Он как раз абориген! Самый наиклассический! Агрессивный и промышляющий каннибализмом! Хотя кто сказал, что господин моих кошмаров человекоподобен?
Я с непередаваемым выражением на лице посмотрела на книги и свои записи.
– Точно крышей поехала. Всерьез рассматриваю это как причины творящейся в жизни чертовщины!
Я порывисто поднялась из-за стола и пошла на балкон. Нервно нашарила пачку сигарет, забытую кем-то из приятелей, и, щелкнув зажигалкой, затянулась. Покосилась на целую и невредимую вазу, все еще стоящую на верхней полке. Значит, на меня ничего не падало…
При свете дня вся эта лабуда про кошмарики, сны и проживающих в них прожорливых сволочей, тянущих энергию из живых, вдвойне казалась мистической чушью.
Решив больше не выносить себе мозг, я докурила сигарету и отправилась на пробежку. Да и в магазин надо – в холодильнике шаром покати. Мишка дожарил последние яйца.
Время до вечера пролетело в домашней суете и бытовых хлопотах. Я даже не ложилась спать днем, чтобы бодрствовать ночью. Было ощущение, что я переступила какой-то внутренний рубеж и у меня активировался режим пофигистки. Эти перемены мне нравились, а потому я легкомысленно напевала песенку и полировала книжные полки от пыли. Пыли тут не существовало уже минимум несколько минут, но меня сие не останавливало. Монотонная работа успокаивала.
Стрелки часов медленно подбирались к десяти вечера. В углах привычно сгущались тени.
– Не надо на этот раз на меня ничего ронять, – негромко попросила я, заметив, как зашатались книги над головой. Томики застыли, а потом качнулись туда-сюда.
Я это расшифровала как «а то что?».
– Придумаю!
Книги с грохотом рухнули.
Кто-то злится? Так тебе и надо.
– Не любишь Кастанеду? – хмыкнула я, поднимая книги, и поставила их обратно. – А зря, он про вас много писал.
– Ерунда-с-с-с, – гневно прошипели из ниоткуда.
– Сам ты ерундас, а Кастанеда – уважаемый ученый, муж и философ, – пафосно ответила я, чрезвычайно ехидно улыбаясь уже знакомым глазам на потолке. Оные возмущенно похлопали на меня ресничками и зажмурились, стоило мне захихикать и торжественно предъявить им оттопыренный средний палец. Видимо, глазюки отличались тонкой душевной организацией.
– Хамка-с-с-с! – вновь гневно прошипел кастанедовский глюк. Ну, и мой теперь.
– И вовсе не хамка, а девушка в сложной ситуации, – наставительно заметила я и обратилась к глазкам: – Сгиньте!
Как ни странно, послушались. Сначала щупальца, на которых висели глазки, втянулись в облако тьмы на потолке, а после вся эта черная клякса смачно шлепнулась на ламинат, с тихими завываниями расползлась по углам, куда не добирался свет ночника, и там затаилась.
Я аж умилилась от того, какие они послушные!
Вот интересно, а эти глазки, тьма и прочая гадость – это тоже, так сказать, Сноходец или что-то иное? Кто-то иной…
Решив не углубляться в размышления, я направилась в ванную.
Вернувшись, выключила весь свет, кроме тусклого настенного бра, и забралась под одеяло. Будем следовать тактике: раньше сядешь – раньше выйдешь! Я отвернулась к стенке, зевнула, закрыла глаза… и почти сразу уснула.
Фаза быстрого сна. Стадия 5
Кошмар начался необычно.
Я вновь оказалась в странном пространстве, в невесомости. Но в отличие от прошлой ночи тут была не мгла, а странный предрассветный сумрак.
– Пока не страшно, – очень глупо и смело заявила я, заинтересованно вертя головой.
– Да? – мрачно поинтересовались у меня в ответ.
Я резко развернулась, но не учла особенностей невесомости и отлетела в сторону, кувыркаясь. На то, чтобы выпрямиться, потребовалось некоторое время.
– Цирк, – крайне недовольно резюмировал все тот же голос.
– А то, – с веселой злостью ответила я, наконец разглядев в отдалении фигуру в бесформенном балахоне. – Культурная программа у тебя бедновата. Приходится самой вносить креатив.
– Бедновата, говоришь? Сейчас исправим!
Сумрак полыхнул ослепительно белым светом, и я со стоном закрыла лицо руками. Глаза болели просто невыносимо.
Садист чертов.Когда отняла руки от лица, обнаружила, что гравитация вернулась, и я лежу на кровати. Кровать оказалась своя, родная.
– Это все? – неверяще поинтересовалась я у пустого потолка. Там даже глаз не было.
Ничего не понимаю. Он меня отпустил?
Потерла подбородок. Хм-м-м, а где гарантия, что я не все еще сплю?
Как писал Кастанеда, признак того, что ты спишь, – дефекты рук. Больше или меньше пальцев, они короче или длиннее. Вспомнив заветы философа, включила свет и посмотрела на свои руки. С ними что-то должно быть не так.
Мягкий медовый свет ночника залил постель, меня на нем, пижаму в совушках и… не мои чересчур длинные и когтистые пальцы. Я задумчиво перебрала ими в воздухе.
Значит, сон. Новый виток кошмара.
Но я уже не та насмерть перепуганная девочка, какой была в начале всех этих приключений. И теперь я знаю, что ему от меня нужно. Страх, безнадега, ужас. Эмоции. А предупрежден – значит, вооружен! Господин моих кошмаров, у вас ожидается голодный паек!
В общем, я наслаждалась боевым настроем. Недолго. Секунд тридцать.
Потом за окном медленно и торжественно пролетела летающая тарелка. Я подавила желание протереть глаза. Тарелка вновь, мигая огоньками, проплыла в отдалении, затем ненадолго зависла и, развернувшись, приблизилась к моему окну. Ставни с грохотом распахнулись, почти вырывая щеколды из пазов, взметнулся тюль, и по полу комнаты зашарил луч. Память покопалась в просмотренных фильмах про инопланетян и любезно подсказала, что именно такой штукой несчастных землян затягивают в недра космических кораблей.
Инстинкт самосохранения, бывший при мне даже во сне, робко подсказал, что неплохо бы проснуться или хотя бы спрятаться во-о-он в том углу!
Не успела! Пятно света хищно запрыгнуло на постель, а после перетекло на меня.
Я ощутила, как тело обмякло, и осела на кровати, не в силах пошевелить пальцем, повернуть голову… и высказать все свое матерное отношение к ситуации.
Неведомая сила подняла меня и потащила к окну. Глядя на приближающуюся ко лбу раму, хотела малодушно зажмуриться, но не пришлось. Пятно света затормозило, развернулось и аккуратно выплыло на улицу. Я мигом вспомнила, что живу на четырнадцатом этаже и падать, если что, безумно высоко.
Обошлось. Я, в пижаме и одеяле, медленно и величественно плыла к инопланетному кораблю. Зная Сноходца – на эксперименты и мучения, не иначе.
Но если вспомнить мой последний сон…
Ад явно воплотился совсем не так, как задумывал господин моих кошмаров.
Скорее всего, потому что я наконец перестала его бояться.
Сны – мои. Хозяйка в них – я.
Разум заменил ужасы на юмор? Есть же присказка о том, что сложно бояться смешного.
Я окинула летающую тарелку долгим взглядом и усмехнулась.
Кошмарика ожидает сюрприз. Он не знает, какое дикое количество литературы написано на тему великой любви между землянками и инопланетянами!
Если бы могла, точно бы разразилась злодейским смехом.
Теперь я смотрела на приближающуюся летающую тарелку с алчным интересом.
Видимо, Сноходец не продумал, как эта штука должна открываться, а потому я просто неожиданно обнаружила себя в просторном, обитом металлом помещении. Зал для переноса?
Меня ощутимо приложило о пол, а затем лучик исчез. Я выровняла дыхание и с кряхтением встала, потирая ушибленную поясницу.
Вокруг столпилась инопланетная делегация. Делегация была так потрясающе страшна, что я мысленно восхитилась больной фантазией Сноходца.
Щупальца, слизь, много-много противных глазок без ресничек.
Судя по всему, творец этого ужастика особо не заморачивался и сделал своих инопланетян похожими на все сразу. У них даже клювы и копыта были!
– Человечка! – презрительно щелкнул жвалами ближайший инопланетянин. – Мы принесли тебя сюда для того, чтобы…
Я встала в величественную позу, завернувшись в одеяло на манер римской тоги, и пафосно воскликнула:
– Я всё знаю!
– Что? – недоверчиво моргнул на меня всеми шестью глазами со страшной морды ближайший космический осьминожка.
– Всё, – доверительно сообщила ему я. – Ведите к капитану! Ему больше незачем скрывать свои чувства. Я знаю, что он украл меня как раз для того, чтобы жениться и ни в чем себе не отказывать. В смысле, мне ни в чем не отказывать.
Ба-бам-с! Клювики у осьминожек отвисли.
– Это как?
– А вы считали, что притащили меня сюда для опытов? Дура-а-ашки, – я игриво потрепала по голове ближайшего жутика и приказным тоном спросила: – Где тут дверь?
– Там… – щупальце ткнуло в ближайшую стену. Она тут же засветилась и явила миру проход.
– Все за мной, – я решительно закинула на плечо сползший конец одеяла и зашлепала босыми ногами к выходу.
Антураж космического корабля, к сожалению, не отличался особым разнообразием. Тусклый свет, светло-стальные коридоры, лампочки и периодически встречающиеся члены экипажа. Первыми я заметила огромных, похожих на горилл, очень накачанных ребят в мундирах. Но не успела эта компашка открыть клыкастые пасти, чтобы выдать нечто по сценарию, как я ускорила шаг, зыркнула на них из-под растрепавшейся челки и рявкнула:
– Почему бардак на корабле?!
Военные прижались к стене, встали навытяжку и, козырнув, ответили:
– Никак нет, все хорошо!
– Во-о-ольно, – процедила я, глядя на них с нехорошим прищуром. Космические вояки нервно сглотнули. – Но чтобы больше не повторялось!
И пошла дальше! Ай да я! Ай да молодец! Ай да отсутствие логики в женских снах!
К рубке мы подобрались довольно быстро. Пока шла, продумывала, на что заменить ужастиков, занимающих главенствующие роли на этом корабле.
В данный момент этот сон точно под моим контролем и я могу влиять на то, что здесь происходит. Вопрос, в каких пределах, конечно.
Пусть у нас в рубке ребята посимпатичнее уже встреченных сидят, ладно?
Двери с шипением разъехались, я вошла в помещение и… выпала в осадок.
В кресле напротив меня сидел… сидел просто оигительной прелести блондин!
А дальше было… «посмотрите направо, взгляните налево»!
Справа за навигаторским пультом обнаружился высокий мускулистый брюнет, сосредоточенно любующийся на голографическую карту и нервно постукивающий по голенищу сапога… хвостом! Ей-богу, хвостом!
Слева, заложив руки за спину и что-то набирая в планшете, стоял четырехрукий рыжий мужчина с убранными в косу волосами. И в моих глазах его не портили даже лишние конечности!
Все трое были в белой военной форме, которая очень напоминала парадную форму русских морских офицеров.
В общем, любимый цвет, любимый размер. Виагра космического разлива!
Я метко шлепнула рукой по панели, закрывающей дверь, и она встала на место, отрезав меня от щупальцеобразных ученых и оставляя наедине с тройной дозой прекрасного.
– Вы кто? – взглянул на меня небесно-голубыми глазами блондин.
– А вы кто? – задала встречный вопрос я, с печалью вспомнив о своей моногамности.
Но я – русская женщина, а русские добром не разбрасываются.
Хищно оглядывая сексуальную троицу, я прикидывала, кому из них повезет быть капитаном, а какие будут любить меня всю оставшуюся жизнь!
Ну а что мелочиться? Когда еще получится так знатно потроллить гаденыша, который все это мне организовал?
– Я – старший помощник, – наконец проговорил блондин.
– А я – Мила, – сделала ручкой в ответ и придержала начавшее сползать одеяло. – Очень приятно.
– Старший пилот к вашим услугам, – элегантно поклонился мне четырехрукий.
Я развернулась к хвостатому. Ага… а это, стало быть…
Дверь с шипением открылась, и в рубку ввалилась делегация кошмарных ученых.
– Капитан, мы не виноваты! Она сама!
Он лишь поднял руку, призывая команду к молчанию. Все разом заткнулись, с трепетом наблюдая, как капитан заканчивает прокладывать курс.
Закончил, развернулся в нашу сторону и спокойно спросил:
– Почему лабораторный материал бегает по кораблю?
Я злобненько прищурилась. Странно, что он не спешит соответствовать придуманному мной сценарию.
– Можно уж не скрывать, – со вздохом протянул рыжий, вновь что-то читая в своем планшете. – Капитан, все уже знают, что вы привезли свою избранницу!
Я радостно хлопнула в ладоши и с торжеством воззрилась на брюнета. Он же глядел на меня с любопытством.
– Какие интересные мозговые отклонения… И навязчивые идеи. Притом заразные: экипаж тоже начинает этим страдать.
Черт… в каком месте моя сказочка по мотивам космического романтического фэнтези пошла не по плану? Инопланетный принц так и норовит сплавить свою принцессу в места не столь отдаленные под заботливую опеку местных вивисекторов.
Вывод? Что-то не так с принцем. Но попробуем еще!
Я выжидательно посмотрела на светловолосого помощника капитана, и тот не замедлил как следует подставить начальство.
– Разве это не та девушка, на которой ты хотел жениться?
Мы все дружно посмотрели на хвостатого. Он – на нас, и судя по взгляду, жениться не хотел.
– С вами все хорошо? – я посмотрела на «любимого» со страданием и беспокойством во взоре.
Надо же продемонстрировать заботу о ближнем своем. Такие проблемы с памятью! Заодно натолкнуть остальных на мысль о том, что с начальством все плохо!
– Сколько он не спал? – повелительно спросила я.
– Трое суток. Совсем заработался, – немного подумав, ответил блондин. – Он нам про вас рассказывал.
Конечно рассказывал. Я же так ХОЧУ. А это мой сон.
Со всех сторон раздались обеспокоенные возгласы команды и разнообразные рекомендации. От того, что капитану стоит прямо сейчас пройти медицинское обследование, до особо смелых предложений отстранить его от управления судном на денек, пока не выспится.
Я торжествующим кукловодом стояла в центре этого сюрреализма, дирижируя им. Поймала нехороший взгляд «капитана» и улыбнулась.
Интересно, кто ты?
– Кажется, моя память прояснилась. Какое счастье! – совсем не жизнерадостно отозвался хвостатый. – Тогда не будем тянуть! Назначим ритуал на завтрашний вечер! Увести невесту готовиться!
Не успевшую пискнуть меня подхватили под белы рученьки, вытащили из рубки управления и с песнями-плясками, напоминающими индийское кино в космосе, куда-то потащили. Я безвольно висела в щупальцах дружной команды инопланетян и думала… думала о том, а не подразумевает ли ритуал помолвки что-то крайне неприятное?!
И угораздило же выбрать «в капитаны» именно эту иллюзию? Вот чем мне блондин не понравился?! Нет, подавай Миле хвостатую экзотику! С рыжим-то понятно… четыре руки – это, конечно, интригующе, но как-то слишком экзотично.
Спустя пять минут меня внесли в какую-то каюту и, ничего не говоря, вымелись за дверь. Я метнулась к выходу, но панель как встала на место, так и не спешила отодвигаться. Раздосадованно пнув стену, я развернулась и двинулась изучать комнату.
М-да… Узкая койка со стопкой идеально ровно сложенного постельного белья, стол а-ля вагон советского плацкарта и колченогий табурет. Последний выглядел криво и неустойчиво даже несмотря на то, что был металлический.
– Это Спарта, детка, – грустно резюмировала я.
Одна я была недолго. В углу каюты сгустился сумрак, и не прошло и десятка секунд, как оттуда на меня вытаращились знакомые глазюки.
– О-о-о-о! – обрадовалась им я как родным. – Вы не поверите, но я так рада вас видеть!
У одного из глазиков дернулось веко, и они нервно переглянулись. Видимо, с таким неподдельным энтузиазмом жертвы они сталкивались впервые.
И вдруг раздался голос:
– Да… Мила, меня удивляют твои фантазии.
Я завертела головой, но, понятное дело, никого не увидела. Прошла, села на жесткую койку и, поболтав ногами, ответила:
– Что же ты лично меня не навестишь, господин кошмаров? Поболтали бы… о предпочтениях.
Угу. И, быть может, у меня появился бы шанс дать этому неведомому уроду по морде. Таки не зря же Мила училась дзюдо. Это было, как говорится, давно и неправда, но ради такого случая я вспомню всё!
– Мне это неинтересно.
Немного помедлив, я растянулась на кровати и еще раз посмотрела на глазюки.
– Ты начал удостаивать меня диалогом. Это, конечно, честь, но… чем обязана?
– Я должен отвечать? – в очередной раз попытался начать игру этот гад.
– Не хочешь – не надо, – зевнула я и отвернулась от глаз к стенке.
– Ты сегодня скучная, – за спиной раздался смешок. – Мила-Мила, у меня есть к тебе предложение. Хочешь… своего зверька?
– Шо? – встрепенулась я, но поворачиваться и показывать заинтересованность не стала.
– Ну и имя ты ему дала… – в голосе отчетливо слышалась досада. – Но сейчас не о том. Хочешь звереныша?
Я все же повернулась на другой бок и изумленно округлила глаза. На том самом колченогом стуле сидела полупрозрачная фигура в простой одежде и толстовке с капюшоном. Лица, разумеется, видно не было, но одно то, что Сноходец впервые явил себя не как пятно с глазами, уже удивляло.
– Твоя щедрость поражает… и настораживает. С чего это, кошмар моих ночей?
– Какой дивный титул, – тихо рассмеялся он и, вытянув ноги, проговорил: – А зверушка… считай это жестом доброй воли. В знак примирения.
– А мы ссорились? – я с деланым удивлением вскинула брови и, не удержавшись, подалась вперед с шипением: – Это ты выбрал меня своей жертвой и всю душу вымотал!
– М-м-м-м… сколько агрессии! Аккуратнее, детка, а то я ведь могу обидеться и передумать. И твоя желтая зверушка навечно останется болтаться между снами в поисках хозяйки. А это жестоко. Помнишь знаменитую фразу Экзюпери?
Я усмехнулась и процитировала самую подходящую по смыслу к ситуации.
– «Мы в ответе за тех, кого приручили».
– Вот, – Сноходец наставительно поднял указательный палец вверх. – Так что, примешь подарок?
– И чем буду обязана?
В безвозмездные сувениры от этого товарища мне совсем не верилось, потому я старательно искала подвох. Как говорится, бойтесь данайцев, дары приносящих.
– Подарок – это подарок. Ничем. Жест доброй воли, извинение… понимай как хочешь, – фигура Сноходца начала медленно таять, и последняя его фраза уже едва угадывалась. – Встречай своего звереныша, Мила.
Не успела я как следует задуматься, как под потолком закружилась пространственная воронка и оттуда с пронзительным визгом выпал желтый меховой комок. Я поймала его и, глядя в воинственные голубые глазенки, успокаивающе проговорила:
– Все хорошо, это я.
– А это я, – беззубо улыбнулся мне в ответ Шо, трогательно обнимая лапками. – Хожя-я-яйка.
Я сидела, зарывшись пальцами в мягкую шерсть, и ощущала, как на душу снисходят спокойствие и уверенность, что все непременно будет хорошо.
– Я к тебе плобилша! – с гордостью заявил малыш. – Я же молодец?
– Еще какой, – одобрила его я. – Вот только у меня был весьма интересный гость…
Вкратце рассказала Шо о том, что случилось до его появления.
– Нагло влет! – припечатал этого сказочника мой желтый шарик. – Я шам шюда дошел! В этом ш-ш-шне почти вше нити контлоля пелех-ш-ватила ты, от его влияния оставалошь ш-ш-шовшем чуть-чуть. Но то, что я иду, он не мог не ощущать, вот и выштавил как швою жашлугу.
Я задумчиво посмотрела на очень осведомленного шепелявого глазастика.
– Шо… а что ты еще знаешь о происходящем вокруг?
– М-м-м… – задумался мой желтенький друг. – Шложно сказать. Ты сплашивай.
– Для начала кто ты такой?
– Я шноц! – гордо выпятив грудь, заявил малыш и уточнил: – Твой шноц.
– Шноц? – нервно хихикнула я и, когда Шо замотал головой, откорректировала звучание: – Сноц? Угу… а кто такие сноцы?
– Шпутники шноходцев! Что-то влоде фамилиалов.
Я едва не выронила звереныша, пребывая в большом культурном шоке.
– Это как?! Я же не сноходец!
– Кто тебе скажал? – натурально удивился Шо. – Ешли гошподин – тю! Не вель!
– Господин – это тот тип, который мне квесты по ужастикам устраивает?
– Да, – важно кивнул Шо и, боязливо оглянувшись, полушепотом добавил: – Кололь!
– То есть и королевство у него есть? Сновидений вообще или только королевство кошмаров?
Как позже выяснилось, сновидений. Кошмары – лишь одно из направлений.
Сны – это лазарет. Лазарет душ.
Кошмар, по сути, даже полезен. Он, как и боль, является одной из защитных реакций психики: сигнализирует, когда что-то не в порядке. Если у человека не получается решить свою проблему и он раз за разом попадает в «лазарет», ему на помощь приходят «врачи». Сноходцы.
– А я тут при чем?.. – задумчиво протянула я в ответ. – Почему он насылает на меня эту жуть?!
Этого Шо, к сожалению, не знал. Но предположил, что королю нужна энергия. Притом много и быстро.
Читать бесплатно другие книги:
