И целый мир против! Луганцева Татьяна

– Завещание хочу услышать после того, как выполню свой последний долг – похороню своего друга, не побоюсь этого слова, – сказал Глеб. – Кстати, когда нам вернут тело?

– Все криминальные трупы на особом контроле. Как только всё закончится, вам сразу же сообщат, – затуманенным взглядом посмотрел на Глеба Игорь Владимирович. – Мне только что сообщили, что вчера Григорий Васильевич составил новое завещание и скоро будет оглашение.

– Вчера? – переспросил Глеб.

– Именно вчера. Мне сообщил о содержании завещания нотариус, поскольку заведено уголовное дело. Завещание очень странное.

– У Ситцева не было родственников, поэтому ничего странного, он мог оставить свое имущество не родственникам, а просто знакомым, – пояснил Глеб.

– Это-то понятно. Хозяин – барин, – кивнул следователь. – Но получается, что имущество завещано совсем незнакомому человеку. Всё движимое и недвижимое переходит к Яне Карловне Цветковой. И здесь снова возникают вопросы, конечно…

Три пары глаз устремились на Яну. Яна растерянно прошептала:

– Мне? Как это?

– Всё тебе, – подтвердил Володин.

– Что значит «всё»? Звучит как угроза, – поёжилась Цветкова. – И потом, этого быть не может! Я ему никто, какое завещание? – искусственно засмеялась она, не зная, как отреагировать на такое странное экстравагантное заявление.

Но мужчины сидели и молчали, словно находились в ступоре. Яна также резко замолчала. Возникла длинная томительная пауза.

– Именно так. Всё имущество Ситцева после его смерти переходит к тебе, – повторил следователь Володин. – Это большой дом с огромным участком, собственная яхта, три автомобиля, недвижимость в Москве, вилла на Кипре, денежные средства. Теперь вы хозяйка всего этого, дорогая Яна Карловна. И ещё бизнес Григория Васильевича Ситцева.

– Бизнес? – спросил Мартин.

– Да. Похоронное бюро, – пожал плечами Игорь Владимирович.

Яна слушала, пытаясь осознать эту новость. Всё это ей очень не понравилось.

– Ой-ёй-ёй, – простонала тихонечко она. – Зачем мне похоронное бюро? Почему Григория Васильевича убили? Почему он мне всё оставил? Вы серьезно? У меня проблем выше крыши! А тут еще кладбище тебе! Может, это знак?! Точно! Моя подруга Ася сейчас бы во всём нашла знак судьбы – если тебе завещают кладбище, то это означает, что пора остановиться и подумать о душе. Мама дорогая, за что мне это?..

Мартин отвернулся, чтобы скрыть улыбку, а Яна продолжала сетовать:

– Так что, вы не думайте, что я в восторге! Да еще при таких обстоятельствах! Убийство! Теперь скажут, что это я его укокошила. Скажут обязательно! За час вскружила голову пожилому мужчине, заставила его написать завещание и прямо в эту же ночь и порешила! – всплеснула руками Цветкова.

Следователь пригладил свои тоненькие, торчащие во все стороны волосёнки.

– Ну, допустим, что я поверю, что такая женщина, как вы, вскружит голову любому и за пять минут. А уж пообщавшись с вами подольше, так ему вообще крышу снесёт. Шутка! Но так возбуждаться не надо, дело в том, что нотариус сказал мне, что Ситцев признался ему, что женщина, которой он всё завещает, совершенно не в курсе. Таким образом, погибший Григорий Васильевич Ситцев подтвердил ваши слова, я, Яна, понимаю ваше недоумение.

– Не знаешь, а в саду Ситцева есть парковые скульптуры? Их раньше из бетона ваяли, – спросил Мартин.

Яна даже не сразу поняла, о чем он спрашивает, у нее просто голова шла кругом.

– Что? Ты знаешь, я не успела там хорошо осмотреться. Не знаю, – ответила Яна.

– Вот теперь одна точно будет. Садовник Глеб как только узнал о завещании, так сразу в нее и превратился. – На щеках Мартина появились симпатичные ямочки.

Все взглянули на Глеба. Тот на самом деле за всё это время не произнёс ни слова. Увидев, что все уставились на него, он виновато улыбнулся.

– Я просто… Я как-то… Неожиданно это. Как так мог Ситцев? Завещание…

– Вы, юный друг, рассчитывали на свою часть наследства гражданина Ситцева? – спросил следователь, прищуриваясь.

– А что тут удивительного? Ситцев – человек не бедный. Я честно работал на Григория Васильевича, да и Полина Олеговна тоже… Конечно, мы рассчитывали на какие-то средства. Да и Николай Степанович тоже…

– Кто такой Николай Степанович? – поинтересовался следователь.

– Правая рука Григория Васильевича. Заместитель директора кладбища и директора похоронного бюро в одном лице, – пояснил Глеб, пребывающий в непонятном расстроенном состоянии.

Яна почему-то очень хорошо понимала его. На самом деле парень мог рассчитывать на что-то от человека без семьи, на которого честно работал. А тут появилась какая-то особа и всё… Она думала, что и Мартин, и Игорь Владимирович это тоже понимают, поэтому Глеба никто и не осуждал. Но ситуация была крайне запутана. Самый главный человек, который мог бы объяснить, почему он привёл Яну в свой дом и в этот же день завещал ей всё имущество, был убит и уже ничего не мог пояснить.

– Так ты теперь богатая, – посмотрел на Яну Глеб.

– Откуда ты знаешь, каким состоянием я владею? Может, я женщина богатая.

– Всё может быть… – ответил Глеб.

– Сомнительное обогащение, – согласился с Яной следователь. – Я бы тоже напрягся, если бы на меня свалилось такое.

– Так ты же можешь отказаться… всегда. Не в мою пользу, а даже так… государству, – предложил Яне Глеб.

– В таком деле лучше не торопиться. Когда Ситцев завещал мне своё имущество, он ведь о чём-то думал. Значит, ему так было нужно. И я наследство так не кину, я сначала разберусь и уже потом решу, что делать, – твердо посмотрела на него Яна, давая понять, что она «дамочка не промах».

– Конечно, как скажешь, – сразу же отступил Глеб.

– Этим я и займусь, – стала вставать с кровати Яна.

– Чем? – в голос спросили мужчины, помогая ей подняться.

– Наследством! – гаркнула Яна. – Хочу познакомиться с заместителем Ситцева, может, хоть он мне прояснит обстановку.

– Я тебя одну не отпущу, – заявил Мартин.

– Отпустишь. У меня уже почти всё прошло. А у тебя дело серьёзное, тут шутки плохи. Оставайся в больнице, – попросила его Яна.

– Я в норме.

– Я знаю Николая Степановича, – сказал Глеб. – Я тебя с ним познакомлю.

– А я вот не очень доверяю вам, молодой человек, – честно сказал Мартин.

Яна дёрнула его за руку.

– А мне доверяешь? Всё будет хорошо, потому что всё плохое, что могло случиться, уже случилось. Чёрная полоса кончилась, сейчас начнётся белая. Тебе пора порадовать маму и позаботиться о жене.

– О жене?! – удивлённо поднял брови Глеб. – Ну, вы даёте!

– Откуда такая реакция? Какое ваше дело? – нахмурился Мартин.

– Меня не покидает чувство, что вы имеете интерес к Яне. Меня явно восприняли в штыки, а сами-то что можете предложить такой женщине? Вы же женаты!

– Я могу предложить свой дом, огромный участок неподалёку от кладбища для королевы кладбищенского бизнеса, – не моргнув глазом ответил Мартин.

– Точно, Мартин, добей меня! Может, завещаешь мне также и психлечебницу? Так сказать, до кучи?

– Сейчас не берите, не становитесь владелицей, пока идёт следствие, – посоветовал следователь.

Глеб побагровел, явно не понимая юмора. Мартин смотрел на него спокойно и уверенно. Глеб явно почувствовал конкурента, да еще какого.

– Поехали! – Оторвавшись от взгляда-магнита Мартина, Яна обратилась к Глебу: – Ничего со мной не будет! Он забрал меня при свидетелях.

– Ты прямо в таком виде? – спросил Глеб.

– Накину что-нибудь, – туманно ответила она. – Помоги мне размотать бинты.

Яна буквально силой поволокла Глеба за собой.

Мартин вышел следом за ними из палаты, но пошёл в другую сторону.

Глава 6

Яна взяла в соседней палате у знакомой халат в жутких розочках, надела его поверх больничной сорочки. Халат был размеров на десять больше, чем надо. Проходя мимо ординаторской, она послала воздушный поцелуй Любови Петровне. Та лишь проводила Яну удивлённым взглядом, но не остановила.

Яна и Глеб вышли на улицу, и Глеб указал рукой на что-то невообразимое:

– Мой транспорт.

Яна вытаращила глаза и остолбенела. Глеб подошёл к почти развалившемуся допотопному мотоциклу с коляской и откинул с коляски клеёнчатую полость.

Видя, что Яна не может прийти в себя от восторга при виде такого роскошного транспортного средства, Глеб пояснил:

– Мой садовый транспорт. Я не думал, что назад с тобой поеду. Хочешь, такси возьмем? – предложил он не очень уверенно.

Яна же оценивала масштаб бедствия. Коляска была нагружена ящиками с саженцами роз.

– Куда же мы добро денем? Нет уж, поедем на этом… Я за тобой сяду, мне не впервой.

– Я без шлема и для пассажира тоже шлема нет.

– Только не начинай! Без шлема, значит, без шлема. Ты же как-то ездишь на этом? Он, надеюсь, не развивает бешеную скорость? Я слечу, ты и не заметишь.

Глеб сел на старое, мягкое, продавленное сиденье. Яна суетливо подбежала сзади, подняла халат и сорочку и взгромоздилась за Глебом. Всем своим нелепым видом она напоминала приехавшую из Средней Азии сумасшедшую тётку неопределенного возраста, пытающуюся проследить за своим молодым племянником, чтобы он не совершил какую-нибудь глупость.

Так как вес Яны был равен почти нулю по сравнению с массой Глеба, то она тут же скатилась в яму, продавленную его, извините, ягодицами, и получилось так, что прижалась к его спине всем телом. И тут же она закричала, словно ее ошпарили.

– Что?! – испуганно обернулся Глеб.

– Я думала, что у меня волдыри уже прошли, на самом деле так-то не болит, а вот если прикоснуться, то боль дикая. А как я поеду? Мне за тебя не зацепиться! Тоже больно будет… Тогда давай меня в коляску, а сверху слегка цветочками запорошишь.

Глеб вытащил ящички с розами из коляски, помог Яне в неё залезть и стал ее аккуратно заставлять ящичками. Сначала в ноги, потом по бокам.

– Парочку придется поставить прямо на тебя. Держи аккуратно. Не давит? Не больно?

– Нет… давай… Вот сюда… Ой! Всё нормально! Поехали.

Глеб завёл мотор, чем очень сильно оглушил Яну. С трудом сдвинулся с мёртвой точки на почти спущенных колёсах. Яне показалось, что мотоцикл сразу дал крен в её сторону. Яна тут же съехала на бок, слегка придавленная цветами.

– Ты как?! – периодически кричал Глеб, наклоняясь к ее уху.

Яна пыталась выдавить из себя улыбку, которая должна была означать, что ей нормально, но она очень хотела, чтобы эта поездка как можно быстрее закончилась.

Мотоцикл, последний раз чихнув гарью, остановился у какого-то коттеджа. Мотор наконец-то заглох, а вот глухота Яну не отпустила, сохранялась какая-то заложенность.

Глеб припарковал свой монстр на обочине. Поэтому, когда он соскочил со своего места и тренированной походкой обежал мотоцикл, чтобы выгрузить ящички с рассадой и вытащить из коляски свою даму, именно в этот момент спущенное колесо медленно въехало в канаву. Крен принял угрожающий наклон, и Яна вместе с ящиками роз и мотоциклом полетела вниз головой в канаву. От ужаса она заорала так, что теперь заложило уши у садовника.

У Глеба вся жизнь пронеслась перед глазами. В состоянии аффекта он быстро вытянул свой монстр из канавы, а вот посмотреть на то место, куда скатилась его пассажирка, душевные силы не сразу смог найти. В липкой грязи, в узкой рытвине, лицом вниз лежала Цветкова, уткнувшись в саженцы. От перелома позвоночника и смерти от мотоцикла её спасла эта самая узкая канавка. Яна благополучно в нее провалилась, а вот основная часть мотоцикла – нет. Поэтому он и не смог ее раздавить.

– Яна… Яночка, ты жива? – бросился к ней Глеб, схватил её за халат и попытался вытянуть из грязи.

Он поднял ее на руки и вытащил на дорогу. Розочки с острыми шипами вонзились ей в халат, запутались в волосах, впились в руки, ноги и лицо.

– Глеб… – простонала Яна. – Я жива? Сними с меня это… Только быстрее, быстрее…

Он дрожащими руками начал отдирать от нее цветы с шипами, а она только вскрикивала каждый раз, боясь открыть глаза.

– Слава богу, что жива! – радовался Глеб. – Ты только этому типу, Мартину, ничего не говори. Хорошо? Он же меня убьет! Я прямо читал в его глазах: «Только дай мне повод!» Вот повод и нашёлся. Ты как? Глаза?..

– Глаза на месте, – ответила Яна, несколько раз осторожно моргнув. – Как же теперь опять лицо болит… Помоги мне встать.

С помощью Глеба Яна поднялась и подошла к зеркалу, прикреплённому к смертельно опасному транспорту.

– Ты ходишь! Уже хорошо! – радовался Глеб, не успевая предупредить, что сейчас не лучший момент, чтобы любоваться своей красотой.

Яна замерла перед зеркалом. Ее нежное красивое лицо было красного цвета, словно обгорело на солнце. Это ещё не отступила реакция на ядовитые водоросли. И вот сейчас её лицо было всё покрыто мелкими дырочками, словно дуршлаг. Из некоторых дырочек даже текла кровь, словно через этот дуршлаг только что пропустили борщ.

– Слушай… – задумалась Яна. – Да я при такой внешности могла бы сейчас сняться в любом фильме ужасов и взять «Оскар» за самый потрясающий грим. Хичкок нервно курит…

– Хватит любоваться, – отвернул от нее зеркало Глеб. – Пошли.

– Я грязная, как свинья, в этом халате дурацком… в крови. Мне бы хотя бы умыться…

– Тебе промыть повреждения надо… Давай передвигайся ко второму коттеджу, там офис, а я быстро сгоняю до последнего дома, там продуктовый магазин. Я куплю водку, водкой и умоешься.

Яна плохо слышала, плохо себя чувствовала и вообще плохо соображала, да ещё контузия розами. Явно этот сеанс иглоукалывания не пошёл ей на пользу. Она медленными шажками двинулась в указанном направлении.

Глеб же рванул галопом к продуктовому магазину. Яна радовалась, что ее никто не видит, потому что человек со слабой психикой запросто мог принять ее за мертвеца. Она и двигалась со стороны кладбища. Как только Цветкова присела на крыльцо коттеджа, сразу же появился Глеб с бутылкой.

– Давай, умывайся! Раны надо простерилизовать, чтобы не нагноились. – Он открутил крышечку и приготовился лить водку Яне на руки.

Со стороны можно было подумать, что добрый молодец решил подбодрить усталую и убогую путницу и налить в ее натруженные красные ладони родниковой водицы.

Глеб начал лить в её доверчиво подставленные ладошки огненную воду. Яна лёгким движением плеснула себе в лицо…

Никогда ещё округа не слышала такого оглушительного звериного рёва. Это была чистая сирена. Предупреждение о воздушном налёте вражеской авиации. Даже лошади в денниках шарахнулись. И без того воспалённую кожу Яна оросила огненной жидкостью и чуть не скончалась от болевого шока.

Когда она осторожно приоткрыла один глаз, то увидела, как от соседнего крыльца отползает какой-то мужчина. Видно, крик Яны произвёл на него такое действие, что у бедняги отказали ноги.

Глеб суетился вокруг неё, что-то говорил, проклинал всё и всех на свете, начиная с себя.

– Ну, ты меня и простерилизовал… Меня почти парализовало, – сказала ему Яна, переводя дух.

– Вызываем «скорую», – быстро ответил ей Глеб, не помня себя от волнения.

– Зачем «скорую»? Мне уже лучше! Меня от местной больнички уже тошнит. Да ещё там Мартин. Вынесет ли он новый мой облик? Думаю, после того, как он взглянет на меня, фильмы ужасов покажутся ему картинками из журнала «Мурзилка».

– При чём тут твой Мартин? – разозлился Глеб. – Взгляни-ка, у Николая Степановича сердечный приступ! Увидел и услышал тебя, и у него ноги отказали. До скамеечки доползти не может. А вдруг у него сердечный приступ?

– Николай Степанович – это человек, к которому мы ехали? – уточнила Яна.

– Именно!

– Ты хочешь сказать, что, увидев и услышав меня, человек свалился с сердечным приступом?

– Не забывай, что на его глазах ты кувырнулась в кювет, а сейчас заорала так, что у меня волосы дыбом встали! Причём по всему телу. Всё, Яна! Я побежал вызывать «скорую»! Давай сама…

Дальше действие происходило как в дурном сериале. Яна убрала бутылку в пакет, который Глебу дали в магазине. Она не знала, заходить ли ей в коттедж, где находилась контора замдиректора. Услышав, как тот стонет, она решила остаться на улице.

Глеб, надрываясь, с кем-то пытался договориться по мобильному телефону. Яна всё-таки решила не входить в помещение, чтобы у бедняги Николая Степановича совсем крыша не съехала при её приближении.

Приехала «скорая», старая раздолбанная машина, чем-то напоминавшая мотоцикл Глеба, и два хмурых мужика на носилках вынесли бренное тело мужчины пожилого возраста. На машине зажглась мигалка, и она уехала.

Глеб распахнул дверь перед Яной.

– Заходи!

Она поднялась по ступенькам в отделанный мрамором холл. На стенах висели траурные венки с ценниками, что сразу же создавало своеобразную атмосферу, которая Яне совсем не понравилась. Они вошли в просторное помещение с уютными, мягкими диванами и журнальными столиками. Из этого помещения, словно лучи солнца, расходились двери.

– Здесь принимают клиентов, – обернулся к Яне Глеб. – Вон там, на стеллаже, лежат альбомы. Это каталоги. По ним можно выбрать венок, обивку гроба, материал гроба, модель… Можно сделать гроб по индивидуальному заказу. Можно заказать поминальный обед и отпевание.

Яна скользнула взглядом по дверям и увидела табличку:

Директор

Ситцев Григорий Васильевич

– Можно я посмотрю кабинет? – спросила она.

– Здесь теперь всё твое, делай, что хочешь, – пожал плечами Глеб.

Яна ошла в кабинет убитого, в котором царил не просто беспорядок, а просто хаос.

– В кабинете обыск, что ли, был? – осмотрелась по сторонам Яна.

– Нет, здесь всегда так. Григорий Васильевич вокруг всегда создавал беспорядок и прекрасно себя в таком бардаке чувствовал, – ответил Глеб. – Он бы и дом свой перевернул, если бы не наша дорогая домоправительница. Это тяжкий труд – убирать за нашим хозяином. Редкостный неряха…

Яна уселась в кресло начальника и попыталась сконцентрироваться. До конца это сделать не давала боль. Прямо перед её глазами на стене висела огромная карта. Яна не поняла, что это за карта, и поинтересовалась у Глеба.

Глеб проследил за её взглядом.

– А… Это схема кладбища.

– Вот как? Интересно, – сказала Яна.

– Схема твоих приобретённых владений! Присмотрись… Вот участки с номерами. У Григория Васильевича не было привычки пропадать за компьютером. Он действовал по старинке, всё записывал и зарисовывал. Вот в этих амбарных книгах ты найдёшь подробное описание участков, узнаешь, кто и когда там захоронен. Ситцев знал всё это почти наизусть. Он любил своё дело и разбирался в своем хозяйстве. Есть еще информация о свободных участках, об участках, за которыми много лет никто не ухаживает, а следовательно, их можно готовить к повторному захоронению. Земля у нас везде в дефиците и тоже имеет свои сроки пользования. Тебе еще учиться и учиться этому бизнесу.

Яна тяжело посмотрела на него.

– Ты серьезно видишь меня в этом бизнесе?

Глеб внимательно посмотрел на неё.

– А что? В самый раз…

– Даже не знаю, хорошо это или плохо, – сфокусировала внимание Яна на карте кладбища. – Большие владения.

– Это самое старое кладбище в районе.

– Дорогая земля? – спросила Яна.

– Дорогая, – ответил Глеб. – Но есть нюанс.

– Интересно, какой? Я не люблю неожиданностей, лучше все тонкости этого дела знать заранее.

– У этого кладбища дурная слава.

– Это как понимать?

– Существует легенда…

– Да, да… Мне что-то рассказывал Григорий Васильевич. Но не до конца. Так что за легенда-то? Может, расскажешь?

– Слушаюсь, товарищ начальник, – сел напротив Яны Глеб. – Горло пересохло…

– Пей, – Яна вытащила из пакета бутылку водки, которая осталась от её умывания.

– А ты?

– Я – пас! Не люблю водку. А сейчас тем более видеть её не могу.

– До какого места ты дослушала легенду?

– Точно не помню. Татьяна, кажется, решила убежать со своим суженым. Я после рассказа несколько раз головой стукалась… – закинула ноги на стол Яна.

– Эту грустную историю у нас тут все знают, да и мне Григорий Васильевич не раз её рассказывал. Беглецы хотели уплыть морем. Конечной целью была Сибирь. Жених Татьяны раздобыл небольшую лодку. Встретились, как стемнело. Он сел на весла, у них было мало времени. В определённый час их ожидала кибитка. Но их планам не суждено было сбыться, а счастью состояться. За ними снарядили погоню. Беглецы понимали, что им не оторваться от преследователей, решили укрыться в бухте… где ты купалась, – чуть снизил голос Глеб.

– Что было дальше?

– Лодка налетела на камень и дала течь. Парень получил смертельное ранение. Это было недалеко от берега. Беременная Татьяна дотащила его до песчаной кромки, но от напряжения у неё случился выкидыш, и она истекла кровью. Люди графа нашли два мёртвых тела и погибшего младенца. Граф велел закопать их за церковной оградой и не отпевать. Прошло время, и окружающие стали замечать, что граф стал каким-то странным: он постоянно оглядывался, словно опасался кого-то, спать ложился только со свечами и в окружении дворни, перестал ходить в одиночку и всё время что-то шептал, отмахиваясь от кого-то невидимого рукой. Стали поговаривать, что души убиенных не дают графу покоя, преследуют его. Граф высох, словно мумия, и вскоре сорвался с обрыва и разбился. А люди порой видели, как над бухтой в вечернее время вместе с туманом поднималась над водой призрачная женская фигура с развевающимися волосами и в белом подвенечном платье. На руках у прозрачной женщины был младенец, и очевидцы даже отчётливо слышали жалобный детский плач.

– Слушай, жуть какая!

– Да, страшная история. На склоне холма над бухтой образовалось кладбище, которое ты можешь видеть и сегодня.

– А кого на этом кладбище хоронят? Я заметила, что там церкви нет.

– Да, церкви нет. Плохая слава у этого кладбища, уж как-то так сложилось, что хоронят на нём погибших в криминальных разборках, самоубийц и бомжей без роду и племени. Есть захоронения с очень красивыми памятниками, а есть безвестные могилы с табличками, на которых только номер.

– Неужели это из-за легенды? Не может быть!

– Нет, конечно.

– Люди верят преданиям. Порой очень глупым.

– Глупым, но страшным. Люди любят бояться. Несколько лет назад кладбище было в очень запущенном состоянии. Хоронили как придётся, учёта и контроля никакого не было. Ситцев, как только взял дело в свои руки, тотчас порядок навёл. Деловой был человек, упокой, Господи, его душу.

– И теперь уже не боятся люди своих близких на этом месте хоронить.

– Я бы так не сказал. Конечно, в сказки теперь никто не верит, но осадочек, как говорится, остался. Если есть возможность, хоронят на другом кладбище, за пятнадцать километров отсюда. Но не у всех есть такая возможность.

– Да… Славненькое мне наследство досталось… Просто ума не приложу, что мне с этим делать. Заместитель Ситцева на больничной койке. Как-то всё нескладно… Жаль, что Григорий Васильевич погиб. Хороший человек, наверное, был. Как же мне поступить?

– А я тебе помогу.

– Ты? Значит, ты не только садовник, но и в похоронном деле кумекаешь?

– А что ты удивляешься? Я в кладбищенском хозяйстве свой человек. Не один год здесь работаю.

Яна убрала ноги со стола и снова огляделась.

– Ну да ладно! Не с таких высот ныряли! Я подумаю, что можно сделать. Если ты мне понадобишься, я тебе скажу.

– Ты серьезно? – Бровь Глеба изогнулась дугой. – Я же единственное связующее звено на сегодняшний момент. Кто тебе поможет?

– А с чего ты взял, что мне нужна помощь? – прищурилась Яна. – У меня много лет существует свой бизнес, хоть и не похоронный… Не волнуйся, я не пропаду!

Вторая бровь Глеба тоже поползла вверх.

– А ты жёстче, чем я думал. И не боишься?

– Чего мне бояться? Ах, да… Привидения! Надо следователю дополнительную версию подкинуть, что Григория Васильевича убил призрак женщины. Видимо, за то, что он на кладбище навёл свои порядки. Хотя следователь же местный, он и сам должен был до этой мысли дойти. Как бы после этой версии нас с ним вдвоём на принудительное лечение в психбольницу не отправили. Послушай, ты тут всех знаешь, предупреди сотрудников, что теперь я тут хозяйка. Отделение кардиологии не резиновое, надо людей подготовить, – сказала Цветкова, деловито прохаживаясь по кабинету.

– Штат небольшой, я предупрежу. Охранник, двое рабочих, продавец. Бухгалтерша, но она приходит ко второй половине дня. И девушка, которая принимает заказы на захоронения.

– Она на месте? – спросила Яна.

– Она приходит на рабочее место, когда ей заказчик позвонит по мобильному телефону. Что зря в конторе сидеть?

– Понятно. Ладно, надеюсь, что всё наладится. Жду от тебя венок.

– Какой венок? – не понял Глеб.

– Как какой? Для Григория Васильевича. Ты же сам говорил, что делаешь венки. Что же от нас, от сотрудников, и венка не будет, что ли? Да он должен быть самым дорогим и самым красивым! Ты же садовник! Цветов кругом море. Давай, действуй!

– Тела еще нет, – заметил Глеб.

– Выдадут же когда-нибудь, а у нас уже всё готово будет, – рассудила Яна.

– То есть ты меня отпускаешь? Точно? А вечером я могу рассчитывать на тет-а-тет? Ты мне обещала, – заулыбался Глеб, возвращаясь к своей обычной манере соблазнения.

– Чего я тебе обещала? – лукаво улыбнулась ему в ответ Цветкова.

– Позировать мне, я хочу написать твой портрет, – пояснил Глеб.

– А… это. Но сейчас это как-то не с руки. Некогда мне позировать.

– Уговор дороже денег. Я и ночью могу. Ты ляжешь спать на шёлковую подушечку, а я расположусь рядом с красками и кисточками.

– Много на себя берёшь, – усмехнулась Яна.

Глеб пошёл к двери, но на пороге обернулся.

– Ты будь осторожна, пожалуйста. Смех смехом… Можно не верить рассказам о призраках. Хотя, в каждой такой истории всегда есть крупинка правды. Но есть объективные факты, которые даже ученые-биологи объяснить не могут. Например, откуда взялись в наших водах экзотические ядовитые водоросли? Их тут по определению быть не должно и никогда не было. Они водятся только за линией экватора. Знаешь, как долго пытались от них избавиться и всё впустую. Растут и размножаются, никакая химия эту гадость не берёт. Ты заметила, что вода в бухте от них багрового цвета? Как кровь…

– Слушай, да ты просто сказочник. Напугаешь своими историями кого угодно. Придумал тоже – кровь… Привидение женщины в белом… Неупокоенные души… Иди лучше, венок делай.

Глеб как-то странно посмотрел на Яну, но ничего не сказал и ушёл.

Яна откинулась на спинку кресла в глубокой задумчивости. В этот момент она услышала шорох. Она подняла глаза и увидела, что план захоронений кладбища, до этого висевший ровно, накренился. Невольно Цветкова вздрогнула, а сердце толкнулось в груди.

Надо ли говорить, что Яна действительно испугалась?

Глава 7

– Добрый день. Агентство ритуальных услуг к вашим услугам, – привычно сказала худая девушка с чёрной чёлкой и бейджиком «Ирина» на груди, обращаясь к посетительнице, но, увидев, что та одета в халат, из-под которого выглядывала ночнушка, осеклась.

Яна мило улыбнулась.

– Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, можно ли у вас переодеться?

Ирина высоко подняла брови.

– Мужчине или женщине? Усопший какого пола, веса и роста? И ещё один вопрос: как бы вы хотели, чтобы выглядел усопший или усопшая? Мило, по-домашнему или более официально? – монотонно, отработанным тоном поинтересовалась девушка.

– Извините, не представилась. Яна Карловна Цветкова. Вам садовник Глеб обо мне не говорил? Мне самой бы что-нибудь накинуть, а то я так… в больничном… – пояснила Яна.

– Одежду для вас? – удивилась Ирина. – У нас же одежда на покойников. С разрезами на спине.