В клетке. Вирус. Напролом Скальци Джон

Глава 23

Самуэль Шварц был весьма недоволен, увидев нас субботним утром, но тем не менее разрешил войти. В своем домашнем офисе он пригласил нас сесть напротив письменного стола, украшенного фотографиями двух малюток.

– Ваши? – спросила Ванн.

– Да, – ответил Шварц, усаживаясь за стол.

– Милые.

– Спасибо, – ответил Шварц. – Предвосхищая ваши следующие вопросы, отвечу сразу: это Анна и Кендра, семи и пяти лет от роду, рождены посредством извлечения семени и искусственного оплодотворения; матери – семейная пара, мои знакомые, с одной из них мы вместе учились на юрфаке; да, дети знают, кто я, и да, я активно участвую в их жизни. Кстати, мне нужно срочно идти на футбол. Полагаю, вы здесь по поводу Николаса Белла.

– Вообще-то, мы здесь по поводу Джея Керни, – сказала Ванн.

– Я уже говорил с вашими коллегами из ФБР о Джее. Вам скажу то же самое, что и им: никогда за все время наших профессиональных или личных отношений с Джеем он не делился со мной и даже не намекал на свои планы в отношении доктора Байера или на какую-либо связь с ним. А что касается моего местонахождения в тот вечер, – Шварц кивнул в мою сторону, – то ваш помощник может подтвердить, что в это время я присутствовал в доме Маркуса Шейна. Когда произошел взрыв на «Лаудон фарма», мы сидели за обеденным столом.

– Наши эксперты установили, что Керни – или Байер – начинили машину взрывчаткой, сделанной из нитрата аммония, – сказала Ванн.

– Ясно, – ответил Шварц. – И что с того?

– Может, и ничего, но я бы обратила внимание на то, что «Аграриот» – одна из компаний «Акселеранта». Они производят дегидрированные замороженные продукты, корм для скота и удобрения.

– Агент Ванн, «Акселерант» – это международный конгломерат, владеющий либо целиком, либо в значительной мере двумя сотнями различных компаний, – сказал Шварц. – Вы были правы, когда сказали, что в этом нет ничего особенного.

– У «Аграриота» есть склад в Уоррентоне, – сообщила Ванн, – прямо на Пятнадцатом шоссе, недалеко от Лисберга. Там не хватает нескольких поддонов с удобрениями. Я вчера проверяла.

– Надеюсь, вы проинформировали об этом своих коллег, которые непосредственно заняты расследованием.

– Проинформировали, – сообщила Ванн.

– Я знаю, что «Акселерант» предложил купить «Лаудон фарма», – сказал я.

Шварц повернулся ко мне.

– Впервые об этом слышу, – сказал он. – Вам едва ли следует доверять слухам.

– Не уверен, слухи ли это, если они исходят от руководителя компании. Вчера я говорил с мистером Бухолдом.

– Мистер Бухолд поторопился. Пока идет только обсуждение, ничего серьезного.

– Я также помню, как на том ужине Лукас Хаббард крайне негативно отзывался о деятельности «Лаудон фарма», – заметил я. – Любопытно, что теперь он вознамерился ее купить, тем более сейчас, когда она превратилась в руины.

– Лукас заинтересован в сохранении рабочих мест в округе Лаудон. А часть продукции «Лаудон фарма» соответствует нашему профилю.

– Разумеется. Особенно та, которую вы не хотели пускать на рынок, – напомнила Ванн.

– Нейролиз, – тут же подсказал я.

– Он самый, – сказала Ванн. – Не хотите, чтобы хадены начали освобождаться из своих клеток. Это ведь сильно подсократит прибыли целого ряда компаний «Акселеранта». А по крайней мере, следующие несколько лет вам понадобится извлекать из них доход.

– Боюсь, я не слишком много знаю о нейролизе, – вставая, сообщил Шварц. – А теперь, как я и говорил, мне пора на футбольный матч…

– Вам что-нибудь говорят такие имена, как Сальваторе Оделл, Майкл Кроу, Грегори Баффорд, Джеймс Мартинес, Стив Гайтен или Цезарь Бёрк? – спросила Ванн.

– Я не знаю этих людей.

– Это уборщики, погибшие при взрыве на «Лаудон фарма», – пояснила Ванн. – Последнего извлекли из-под руин только вчера. Сегодня состоится поминальная церемония.

– Идет прямо сейчас, если точнее, – добавил я.

– Правильно, – сказала мне Ванн и снова повернулась к Шварцу. – Наши медики установили, что при самом взрыве погибли двое. Остальные умерли под бетонными обломками четырех этажей. Их просто расплющило. Размазало.

– Хоронить будут в закрытых гробах, – добавил я.

– Конечно, – сказала Ванн.

– Очень жаль это слышать, – сообщил Шварц.

– Да неужели? – спросила Ванн.

– К сожалению, у меня больше нет времени, – сухо произнес Шварц.

– Насколько вы близки с Лукасом Хаббардом? – спросил я.

– Что вы имеете в виду?

– Я помню, как вчера на ужине Хаббард задал вам какой-то вопрос, а вы как будто бы растерялись, – сказал я. – Тогда он наклонился к вам и, чтобы подбодрить, похлопал по руке. И хоть я не являюсь ярым приверженцем гендерных ролей, мне все же показалось, что это был не совсем «любовный» жест. Вы не производите впечатления человека, которого нужно подбадривать, а Хаббард не производит впечатления человека, на это способного. Вы главный юрисконсульт его корпорации, а не его любовница.

– Не надо искать во всем какой-то скрытый смысл.

– А еще там был момент, когда я говорил с вами о вашем триле и вы посмотрели на меня так, будто понятия не имеете, о чем я. Тогда за вас тоже ответил Хаббард. Я помню, как вы читали нам нотации, когда Белл сидел в комнате для допросов. Не думаю, чтобы вы позволили кому-нибудь говорить за вас.

– Может, это не он тогда говорил? – предположила Ванн.

– Может, и не он, – глядя на Шварца, заключил я.

– Я очень отчетливо помню наш разговор в «зале трофеев» вашего отца, – сказал Шварц. – Вас еще заинтересовал тот факт, что я использую в качестве интегратора женщину.

– Бренду Риз, – подсказал я.

– Теперь она мертва, – сообщила Ванн.

– Да, – подтвердил я.

– Устроила стрельбу в кафе, а потом подорвала себя гранатой.

– Я там был, – заметил я.

– И я, – сказала Ванн, кивнув на свою руку, висящую на перевязи. – Она подстрелила меня.

– И меня, – добавил я.

– Как странно, – сказала Ванн.

– Что странно? Получить пулю?

– Это да. Но я о другом, – пояснила Ванн и повернулась к Шварцу. – Два ваших интегратора взорвали себя всего за одну неделю.

– Да, это очень странно, – подтвердил я.

– Какова вероятность таких совпадений? – спросила у меня Ванн.

– Я бы сказал, ничтожная.

– Соглашусь с вами, – сказала Ванн. – Конечно, вероятность того, что два интегратора на одной неделе будут съедены медведями или упадут в молотилку для зерна, еще меньше, но тем не менее совпадение крайне любопытное.

– Агент Ванн, – наконец подал голос Шварц, – агент Шейн. Мы должны прек…

– Она сказала, что вас там не было, – перебил я.

– Что? – растерянно спросил Шварц.

– Бренда Риз. Она сказала, что вас не было на ужине. Что вы отключались.

– Как раз в то время, когда Джей Керни находился на территории «Лаудон фарма», – добавила Ванн.

– Джей Керни был интегрирован с доктором Байером, – напомнил Шварц. – Байер заявил это в своем предсмертном видеообращении.

– Не совсем так, – поправил я. – Рот Керни выговорил эти слова, и мы предположили, что говорит Байер, потому что тело Байера находилось на заднем плане. Но теперь у нас есть другая версия.

– И вот в чем она заключается, – подхватила Ванн. – Вы интегрируетесь с Керни и идете в квартиру Байера. Он ждет Керни. Вы даете Байеру наркотик, тот отрубается, потом вы записываете видео, суете ему нож в висок и располагаете трил так, чтобы все выглядело как самоубийство, после чего едете в «Лаудон фарма» с Керни.

– И возвращаетесь к нам домой как раз к десерту, – закончил я. – Если, конечно, десерт подавали. Я к тому времени уехал.

– Уехали, потому что взорвали «Лаудон фарма», – добавила Ванн.

– Вы только что обвинили меня в убийстве Байера, – констатировал Шварц.

– Да, – подтвердил я.

– И шести уборщиков, – сказала Ванн.

– А также Джея Керни, – сказал я.

– Итого восьмерых, – подсчитала Ванн.

– Все, разговор окончен, – резюмировал Шварц. – Я больше ни слова не скажу без адвоката. Если хотите арестовать меня – арестовывайте. Если нет, убирайтесь из моего дома.

– Мистер Шварц, еще только одно слово, – попросила Ванн.

Шварц посмотрел на нее с равнодушием, присущим только трилам.

– Интерполятор, – сказала она.

– Что вы сказали? – спросил Шварц.

– О, полагаю, вы прекрасно меня расслышали.

– Я не знаю, что означает это слово, – заметил Шварц.

– Мистер Шварц, вам не кажется, что мы уже прошли этот этап? – сказала Ванн. – Вы отлично знаете, что означает это слово. А также что означает, если его знаем мы. А означает это, что вы, сэр, вляпались. Причем по полной.

Шварц молчал.

– Варианты, – сказала Ванн и подняла палец вверх. – Первый – вы используете свое право хранить молчание и право на адвоката. После чего я поаплодирую вашему мужеству и мы арестуем вас за восемь уже упомянутых убийств плюс убийства Бренды Риз и Брюса Скоу. Кроме того, вам будут предъявлены обвинения в похищении Керни, Скоу и Риз, а также в попытках убить меня и присутствующего здесь агента Шейна. Довеском к этому пойдет целый набор различных обвинений, о которых я распространяться не стану, но которые вы, как юрист, уже наверняка прокручиваете в голове. Далее состоится суд, вы проиграете, и ваше тело отправится в федеральный исправительный центр для хаденов, где до конца жизни вам будет позволено общаться с другими человеческими существами один час в неделю.

– Кстати, нас этот вариант вполне устраивает, – заметил я.

– Да, – согласилась Ванн и подняла вверх уже два пальца. – Вариант второй – вы начинаете говорить. – Она опустила руку и добавила: – Выбирайте. У вас пять секунд. После этого мы будем считать, что вы выбрали первый вариант.

– Что для нас было бы гораздо проще, – сказал я.

– Несомненно, – подтвердила Ванн.

Шварц сел и молчал четыре секунды. Ну, может, четыре с половиной.

– Я предлагаю сделку, – наконец выговорил он.

– Кто бы сомневался, – сказала Ванн.

– Полный иммунитет… – начал он.

– Нет, – перебил я, – это исключено.

– Шварц, вы сядете в тюрьму, – сказала Ванн. – И лучше вам привыкнуть к этой мысли. Сейчас речь идет только о сроке и условиях содержания.

– Полный иммунитет – или я молчу, – заявил Шварц.

– Хорошо, молчите, – заключил я.

– Мистер Шварц, похоже, вы не до конца поняли, что я имела в виду, когда говорила, что вы вляпались по полной, – заметила Ванн. – Материалов у нас более чем достаточно, чтобы упрятать вас за решетку навсегда. И мы это сделаем, уж поверьте. Вот только дело в том, что по-настоящему нужны нам вовсе не вы. У нас другая главная цель. Уверена, вы прекрасно знаете, о ком я.

– Но если мы не получим его, то с радостью возьмем вас, – добавил я.

– Это правда, – согласилась Ванн. – И если честно, Шварц, он тоже будет рад. Уж вам-то точно известно, сколько у него адвокатов и как они хороши. В ту же секунду, когда он узнает о вашем задержании, он спихнет на вас абсолютно все. До последней мелочи. Я так и вижу его пресс-релизы для журналистов.

– О том, как он шокирован и расстроен всеми этими необоснованными обвинениями и как всецело готов сотрудничать с властями, то есть с нами, – подсказал я.

– И знаете, – сообщила Ванн, – в этот момент мы ведь запросто можем решить, что синицы в руках нам вполне достаточно. Наш послужной список это дело только украсит, да вдобавок мы еще получим прекрасный наглядный урок того, к чему может привести слепая преданность человеку, готовому бросить тебя на съедение волкам.

Шварц по-прежнему молчал.

– Чего вы хотите от меня? – наконец спросил он.

– Всего, разумеется, – ответила Ванн. – Даты, планы. Как именно вы использовали компании «Акселеранта» для достижения своих целей. Кто еще в этом замешан. Чего вы хотели добиться в результате. Что вы с Хаббардом надеялись получить после всего этого.

– Почему выбрали Сани и Скоу, – добавил я.

– Верно, – подтвердила Ванн. – Честно говоря, вы сильно ошиблись, когда выбрали Сани. Теперь все высшее руководство Нации навахо мечтает закатать вас в асфальт. Будет даже лучше, если мы поместим вас в безопасное место.

– На сколько? – упавшим голосом спросил Шварц. – О каком сроке идет речь?

– Вы имеете в виду, на сколько лет? – уточнил я.

Шварц повернулся ко мне.

– Агент Шейн, у меня дети, – сказал он.

– Этот футбольный матч вы уже пропустили, мистер Шварц, – неожиданно мягко произнесла Ванн. – Школьный выпускной тоже пропустите. Но в зависимости от того, что мы от вас сейчас услышим, вы еще имеете шанс повести одну из своих дочерей под венец.

Глава 24

Николас Белл вошел в квартиру Кассандры Белл на третьем этаже, прошел в гостиную, где Кассандра, собственно, и жила, потому что спальня использовалась как склад и место отдыха для сиделок. Утренние сиделки к тому времени уже ушли, а до прихода вечерних оставался еще час. Николас шагнул к главному предмету мебели в комнате – «колыбели», где лежала молодая женщина. Как и все хадены, она казалась спящей.

– Как хорошо, что ты пришел навестить меня, брат, – сказала Кассандра. – Я не видела тебя всю прошлую неделю.

Голос Кассандры раздавался из динамика рядом с «колыбелью». В динамик была вмонтирована маленькая камера, с помощью которой она могла видеть, что происходит в комнате. Кассандра предпочитала минимальный контакт с внешним миром. Наверное, поэтому Николас замер, увидев в гостиной незнакомый трил.

– Подарок от поклонника, – пояснила Кассандра, проследив за его взглядом. – Из тех, кто даже не поинтересовался тем, что я не пользуюсь и вообще никогда не пользовалась «личным транспортом». Но одна из моих сиделок знает, кому он может понадобиться. Так что пока он здесь – ждет, когда она придет.

Николас кивнул, улыбнулся и снял с плеча небольшой рюкзак. Расстегнул молнию и сунул внутрь руку.

– Надо же, брат! – воскликнула Кассандра. – Ты принес мне подарок?

– Да, – ответил Николас, вытащил из рюкзака большой кухонный нож и вонзил его глубоко в живот женщине в «колыбели».

Затем нанес еще два сильных удара в область живота, после чего выдернул нож и неловко воткнул его в левую ногу, целясь в бедренную артерию.

Бледная плоть резалась на куски.

Три следующих удара оставили рваный треугольник прямо под грудиной. И наконец резким жестоким движением он полоснул сначала по левой стороне шеи, потом по правой, открывая артерии, доставляющие кровь в мозг, и вены, выводящие ее оттуда.

Николас Белл уронил нож на пол и отступил назад, тяжело дыша. Он смотрел на изуродованное тело, как будто что-то его очень удивляло. Например, то, что из порезанного уже восемь раз тела не вытекло ни капли крови.

– Брат, – прошептала Кассандра Белл. – Не получилось.

Я вскочил со стула, на котором сидел, и бросился на Николаса Белла, повалив его на пол. Он начал извиваться, как червяк, и в конце концов вырвался из моей хватки и пополз к рюкзаку. Когда я встал на ноги, то увидел, что он держит в руке пистолет, нацеленный на меня.

– О нет! – простонал я. – Я же только что обзавелся этим трилом.

Сзади нас раздался грохот – это агенты ФБР высадили дверь. Николас чуть отвлекся на шум, и этого было достаточно для меня, чтобы броситься к нему, но недостаточно для него, чтобы забыть о пистолете. Он выстрелил, пуля попала мне в плечо и заставила крутануться на месте.

Николас отвернулся и трижды пальнул в раздвижную стеклянную дверь на балкон, потом прикрыл руками голову и прыгнул в растрескавшееся стекло. Оно вывалилось, и Николас оказался на балконе.

– Твою мать, – выругался я и рванул за ним.

Сразу же выяснилось, что пуля в правом плече не дает нормально двигаться. Я неуклюже перевалился через балконное ограждение и шмякнулся на бетонную дорожку внизу. Будь я в человеческом теле, то наверняка разбился бы насмерть или остался парализованным на всю жизнь.

Но я был в триле.

Оглядевшись, я заметил Белла в тридцати ярдах от себя. Он бежал на удивление проворно, хотя и прихрамывая, и все еще держал в руке пистолет.

– Что за хрень тут происходит? – сказал голос Ванн в моей голове.

– Он спрыгнул с балкона и теперь бежит по Девятой улице к Уэлбёрн-сквер. Я следую за ним.

– Не потеряйте его снова.

– Снова?! – возмутился я и перешел на бег.

Почти возле Уэлбёрн-сквер я нагнал Белла, теперь он хромал уже заметно сильнее. Я прыгнул на него, и мы оба повалились на тротуар, вымощенный красным кирпичом. Когда я попытался схватить его исправной рукой, он резко оттолкнул ее и с размаху заехал мне в лицо рукояткой пистолета.

И зря старался. Я убавил чувствительность к боли до минимума. Он направил на меня пистолет, и я быстро откатился в сторону. Тогда он снова побежал и, прихрамывая, начал пересекать круглый газон в центре парка. При виде пистолета прохожие бросались врассыпную.

Недалеко от Тейлор-стрит я снова догнал его и поставил ему подножку. Белл споткнулся, потом сразу обернулся ко мне и выстрелил. Пуля попала мне в бедро. Левая нога подо мной сразу сложилась, и я упал. Когда я поднял глаза, то увидел на губах Белла легкую торжествующую улыбку, а потом он выбежал на Тейлор-стрит…

…где тут же попал под машину. Он живописно распластался на капоте, потом свалился на дорогу, схватившись за ногу.

Со стороны водителя из машины вышла Ванн, приблизилась к Беллу, удостоверилась, что немедленная смерть ему не грозит, и нацепила на него наручники.

Спустя две минуты подоспели другие агенты ФБР. Ванн подошла ко мне, уселась рядом на тротуар, где я все еще лежал, и вытянула из кармана жакета электронную сигарету.

– Это уже третий трил, который вы раздолбали за два дня, – заметила Ванн.

– Четвертый, – поправил я.

– Не хочу читать вам нотаций, – сказала она, – но на месте ваших страховщиков я бы с вами точно не связывалась.

– Вы стукнули нашего подозреваемого машиной, – напомнил я.

– Какая досада, – ответила Ванн и затянулась.

– Вы могли убить его.

– На пяти милях в час? Да и вообще, это был несчастный случай.

– Вы не должны были допускать подобных несчастных случаев.

– Это просто поразительно, чего только не случается, когда отключаешь автопилот.

– Мы обещали Кассандре Белл, что не причиним вреда ее брату, – сказал я.

– Знаю, – буркнула Ванн. – Но пришлось рискнуть. С другой стороны, ведь этот стервец всадил две пули в моего напарника.

– В меня стрелял не Белл.

– А я не о нем говорила, – сказала она и убрала сигарету.

– У меня к вам есть несколько вопросов, – сказала Ванн, глядя на Белла через стол. Они сидели в комнате для допросов; перед Ванн лежала желтая бумажная папка. – Но в данную секунду меня больше всего интересует один. Вы сейчас находитесь в комнате для допросов Федерального бюро расследования под арестом и до сих пор не заявили ни о своем праве хранить молчание, ни о праве на адвоката. Почему? Думаю, вам не мешало бы сделать и то и другое.

– Да, – подтвердил я, стоя за спиной Ванн. – Хотя на вашем месте я бы не стал звонить Сэму Шварцу.

Я был в одном из служебных трилов, их хранили в управлении для приходящих агентов. Агент, которая использовала его всего полчаса назад, сейчас томилась в ожидании в Чикаго, потому что я прервал ее работу. Ну ничего, пусть потомится еще немного.

– Почему нет? – спросил Белл, посмотрев на меня.

– Сегодня утром мы арестовали его по обвинениям в убийствах и покушениях на убийства, связанных со взрывом на «Лаудон фарма», – пояснил я. – Вот его босс удивится.

– Хаббард вне подозрений, – добавила Ванн. – Все указывает на одного Шварца. Не самый лучший вид сверхурочной работы, согласитесь. – Она снова повернулась к Беллу. – Итак. Вы предпочитаете хранить молчание? Прежде чем ответить, учтите, что, как только вы покинули свой дом и направились сюда, мы получили ордер на обыск вашей квартиры и личных вещей. А значит, мы уже нашли то видео, где вы признаетесь в убийстве и также в своем самоубийстве.

– Теперь понятно, почему у вас пистолет, – заметил я. – Нападение с ножом хорошо для вашей сестры, но для себя вы хотели быстрого и по возможности безболезненного конца. Но, похоже, я немного скомкал ваши планы, когда отправился за вами в погоню.

– Спрашиваю еще раз, – сказала Ванн. – Вы хотите хранить молчание? Вам нужен адвокат?

– У вас есть видео, – ответил ей Белл и кивнул на меня. – Ваш напарник видел нападение. Какой смысл?

– Если точнее, вы отказываетесь от своего права на молчание и на адвоката? – переспросила Ванн. – Прошу вас ответить «да», если это действительно то, чего вы хотите.

– Да, – подтвердил Белл. – Это то, чего я хочу. Я собирался убить свою сестру Кассандру. Такова была моя цель.

– Что ж, вы сильно облегчили нам жизнь, – заключила Ванн. – Спасибо.

– Я делаю это не ради вас. Я хотел, чтобы люди знали: моя сестра опасна.

– Это указано в вашем предсмертном обращении? – спросила Ванн. – Если так и если вам больше нечего добавить, давайте мы просто сэкономим время и сразу отвезем вас в федеральную тюрьму, где вы будете находиться до вынесения приговора.

– Простите, но есть еще кое-что, – вмешался я.

Ванн щелкнула пальцами левой руки:

– Точно. Я ведь и правда хотела задать вам еще один вопрос, Николас.

– Что за вопрос? – спросил Белл.

– Как долго вы еще собираетесь продолжать?

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – осторожно произнес Белл.

– Я имею в виду, как долго вы еще собираетесь притворяться Николасом Беллом, мистер Хаббард, – пояснила Ванн. – Интерес у меня чисто практический – просто мы тут с Шейном поспорили. Шейн считает, что вы будете держаться до тех пор, пока мы не поместим вас за решетку. В конце концов, у вас своя жизнь, опять же международная корпорация, которой надо управлять, и теперь, когда Белл с вашей помощью признал свою вину, самая тяжелая часть работы уже позади.

– Именно так, – подтвердил я. – Когда Белл выйдет на поверхность и откажется от своих показаний, ему никто не поверит. Все подумают, что он пожалел о своем признании и надеется, что его сочтут психически невменяемым.

– Хорошая попытка, – сказала Ванн. – Но я ответила «нет». Вы зашли уже слишком далеко, чтобы подвергать риску весь свой план. Думаю, вы пройдете этот путь до конца. И только когда будет вынесен приговор и Белла закроют в камере шесть на девять, вы будете совершенно уверены, что можно выйти из игры. Поэтому вам придется продержаться еще какое-то время, как вы держались всю эту неделю. Да, это означает, что «Акселерант» пока останется без своего кормчего. Но, возможно, когда Белл уснет, вы сумеете незаметно выскользнуть и оставить сообщение о том, что ушли в отпуск на пару недель. Ничего, они без вас справятся.

– Могут возникнуть проблемы юридического характера, – заметил я.

– У них куча адвокатов, – сказала Ванн. – Решат как-нибудь.