В клетке. Вирус. Напролом Скальци Джон

Глава 4

Через час я уже был дома, чтобы приготовиться для поездки в Филадельфию. В прихожей меня ждала торжественная встреча.

– Рассказывай все! – потребовали близнецы – ну, или один из них.

Джастин и Джастина делили один транспортер личности на двоих; никогда нельзя было сказать, кто из них управляет трилом в данный момент, и через какое-то время ты просто переставал гадать и относился к их трилу как к близнецам. Мне сказали, что близнецы делили один трил не просто так, и обещали объяснить причину, но с тех пор я уже год как жил с ними и еще с тремя хаденами в одном доме, а никто так ничего и не объяснил. Но, честно говоря, мне на этот счет больше нравилось строить предположения, чем знать точный ответ.

– Крис вам ничего не расскажет! – прокричал Тони из гостиной. – Это секретная информация!

– Не секретная! – прокричал я в ответ и снова повернулся к близнецам. – Но едва ли я пока знаю о Дуэйне Чэпмене больше, чем вы.

– Ходят разные слухи… – сказали близнецы, отступая назад, чтобы я мог пройти в дом.

– Не сомневаюсь. – Я прошел в гостиную, где трилы двух других моих соседей – Тони и Тайлы Гивенс – играли в бильярд.

Элси Кёртис, наша совсем новая соседка, нашла подработку в Сингапуре; ее график не совпадал с нашим, и в последнее время мы редко виделись.

То есть на самом деле мы, конечно, видели ее каждый день. Тело Элси находилось в ее комнате, вместе с ее домашним трилом. Мы навещали ее по несколько раз на дню, меняли все нужные мешки, а Тайла, будучи единственным врачом среди нас, проверяла, нет ли каких-либо отклонений в ее физическом состоянии. Элси тоже проверяла всех нас, но обычно тогда, когда мы спали.

В этом и заключался весь смысл совместного проживания: шесть хаденов жили вместе и ухаживали за телами друг друга. Это было дешевле и приятней, чем нанимать приходящих сиделок, особенно теперь, когда Абрамс—Кеттеринг урезал медицинские субсидии хаденам. Теперь приходилось экономить каждый цент.

Это касалось моих соседей. Мое тело по-прежнему находилось в доме моих родителей в Северной Виргинии, и о нем заботились два человека, нанятые на полный день. Вообще-то, рано или поздно я собирался перевезти его в наш общий дом, но никак не мог решить этическую проблему: то ли иметь двух персональных опекунов, в то время как у соседей не было ни одного, то ли уволить людей, к которым привязался за долгие годы, и нести ответственность за то, что они потеряли работу. А новую едва ли так просто найдут, потому что после принятия билля Абрамса—Кеттеринг у хаденов стало меньше денег на домашний уход.

Легче было оставить пока все как есть. И пусть это малодушие.

Да и моих соседей, думаю, это вполне устраивало. Они получили лишнюю пару рук и глаз для заботы о своих телах, а в их графике ежедневного ухода было на одно тело меньше. Вдобавок я платил за самую большую комнату в доме. По всему выходило, что я образцовый сосед.

– Мы видели тебя в новостях, – нацеливая кий на шар, сообщила Тайла. – Как тебя с напарницей обступила толпа журналистов, пока вы ждали лифт.

– А потом вы обнаружили того мертвого чиновника СХЛ в его номере, – добавил Тони.

– Слухи-то ходят, – повторили близнецы.

– Не хочу умножать их количество, – ответил я.

– Говорят, это было убийство, поэтому вас и привлекли.

– Это не так, – сказал я близнецам. – Нас привлекли, потому что Дуэйн Чэпмен умер при необычных обстоятельствах.

– Чиновник тоже, – добавил Тони.

– Убийство и есть необычное обстоятельство, – указали близнецы.

– Не такое уж необычное, – возразила Тайла – она работала в одной из вашингтонских больниц скорой помощи, поэтому имела право так говорить.

– Пока нельзя с уверенностью утверждать, что это было убийство, – сказал я. – В обоих случаях. К тому же, пока трил Чэпмена был в Вашингтоне, его тело находилось в Филадельфии. А когда в деле фигурируют несколько штатов, ФБР всегда участвует в расследовании.

– Им даже не пришлось вас вызывать, – сказал Тони. – Ты уже был там.

– Проклятье! – выругалась Тайла, промазав и уступив право удара Тони. – Да, трудный денек у тебя выдался, – сказала она.

– Он еще не закончился, – обрадовал я. – Мне придется ехать в Филадельфию, надо поговорить с женой Чэпмена.

– Охренеть! – воскликнула Тайла. – Это уже совсем не смешно.

– По слухам, они давно вместе не живут, – сказали близнецы.

– А эти слухи не сообщают почему? – спросил я.

– Все как обычно – измены, глупость, поклонницы. А еще напряг в отношениях, потому что он хаден, а она нет.

– Как собираешься попасть в Филадельфию? – забив шар в лузу, спросил Тони.

– В местном отделении ФБР есть гостевой трил. Использую его. Но до этого, Тони, я должен поговорить с тобой наедине.

– Сначала мне надо разделаться с Тайлой, – пробормотал Тони и нанес удар, его шар стукнулся о восьмерку, которая стояла напротив левой боковой лузы, и закатил ее внутрь. – Черт!

– Ты что-то сказал? – спросила у него Тайла.

– Это Крис меня сглазил, – ответил Тони и посмотрел на меня. – Ты же меня сглазил, да?

– Ну извини.

– Я требую компенсации!

– Думаю, то, о чем я собираюсь с тобой поговорить, тебя утешит, – заверил я.

Гостевой трил филадельфийского отделения ФБР оказался последней моделью «Зебринг-Уорнер Галавант», что меня слегка озадачило. «Галавант» входил в линейку средней ценовой категории со средними техническими характеристиками, а так как гостевые трилы поступали в ФБР, как правило, путем гражданско-правовой конфискации, то в их число обычно попадали либо едва работающие образцы, изъятые у уличных правонарушителей, либо дорогущие навороченные тачки правонарушителей рангом повыше. А в случае «Галаванта» – либо какой-нибудь хаден из пригорода ввязался в некое сомнительное предприятие, либо здешнее начальство действительно приобрело гостевой трил, а финансовый отдел утвердил только этот.

Трил находился в кладовке. Подключившись, я первым делом заметил, что зарядки осталось тринадцать процентов. Я глянул вниз и увидел, что трил смещен с индукционной пластины грудой каких-то коробок.

– Вот черт! – выругался я, сгреб коробки в сторону и встал двумя ногами на пластину.

Я надеялся, что это высокоскоростное зарядное устройство, но на индикаторе ничего не изменилось. Тогда я проследил, куда ведет сетевой шнур. Оказалось, он не включен в розетку. Я снова чертыхнулся, подключил его и вернулся на пластину. На ней тут же появилось сообщение о том, что полная зарядка будет достигнута через восемь часов.

Двери кладовки открылись, и внутрь заглянул какой-то пожилой мужчина.

– Эй! Здесь есть кто? – сказал он.

– Вы не знаете, где-нибудь в офисе есть скоростное зарядное устройство? – спросил я.

– А что случилось-то?

– Вы агент? – Я с трудом удержался, чтобы не застонать от отчаяния.

– Нет, э-э…

– Агент Шейн.

– Нет, агент Шейн. Я сторож. Тут почти никого нет. Сегодня же воскресенье. Я даже не знал, что вы здесь. Просто услышал шум.

– Простите, – сказал я.

– Ничего страшного. Я было подумал, может, крысы опять вернулись. – Он распахнул дверь пошире и держал ее, чтобы я смог выйти.

В коридоре я сразу подгрузил карту скоростных индукционных устройств, находящихся поблизости. Не нашлось ни одной. Отделение ФБР располагалось в центре Филадельфии. В этом районе было полно госучреждений и музеев, но не так уж много мест, открытых воскресным вечером. По всему выходило, что придется заряжаться в машине, которую для меня зарезервировало бюро.

– У меня нет никаких уведомлений о том, что для вас зарезервирован автомобиль, агент Шейн, – сказал мне офицер охраны в вестибюле, куда я спустился, чтобы узнать, где находятся машины.

– Я отправил запрос одновременно с запросом на трил, – сообщил я.

– Не сомневаюсь, – ответил охранник, – но, к сожалению, ваш запрос не попал ко мне, поэтому я не могу открыть для вас машину.

Я вывел свое удостоверение ФБР на маленький нагрудный дисплей «Галаванта»:

– Вы можете проверить, что я именно тот, за кого себя выдаю. Не считая того факта, что я мог загрузиться в этот трил только с помощью зашифрованной сети ФБР.

– Я вам верю, – сказал офицер. – Просто я в буквальном смысле не могу открыть машину без кода авторизации.

– Мне вроде как позарез нужна машина, – признался я. – Не только чтобы добраться до места назначения, но и чтобы зарядить этот трил.

– Хотите, я вызову вам такси? Вы могли бы зарядиться там.

– Да, пожалуйста. – Я не стал закатывать скандал, ведь, в конце концов, охранник все делал правильно.

Через пять минут перед зданием ФБР остановилось такси. Я вышел на улицу и легонько постучал по стеклу со стороны пассажирского места.

– В этом такси, случайно, нет индукционной пластины?

– Чего нет? – растерянно переспросил шофер.

– Не важно, – сказал я и продиктовал ему адрес дома Дуэйна Чэпмена.

Пока мы ехали, я отключил все возможные системы трила для экономии энергии. Вечер предстоял долгий, но он мог стать парадоксально коротким, не сделай я этого.

Возле дома Чэпмена скопилась толпа репортеров и хилкетных фанатов, одетых в цвета «Бостон бэйз». Филадельфия пока не обзавелась своей хилкетной командой, хотя, как и Вашингтон, числилась в списке кандидатов для ее создания. А вот в Питтсбурге были «Питбулс», и тот факт, что Питтсбург получил сборную по хилкете раньше Филли, очень раздражал многих филадельфийцев.

Я вывел удостоверение ФБР на нагрудный дисплей трила и, проталкиваясь через толпу, приблизился к крыльцу. Дверь открылась раньше, чем я постучал, и из нее вышел мужчина в медицинском костюме.

– Агент Шейн? – спросил он.

– Да, это я.

– Заходите, пожалуйста, – кивнул он.

Мы вошли внутрь.

– Меня зовут Альтон Ортиц, – сказал мужчина и протянул мне руку, которую я пожал. – Я был одним из тех, кто заботился о Дуэйне.

– Знаю, – ответил я. – Очень сожалею о вашей утрате.

– Спасибо. Это был тяжелый день.

– Разумеется.

– Мне известно, что вы хотите встретиться с Марлой, но она сейчас занята.

– Разговаривает с полицией?

– С ними она уже говорила. Сейчас беседует с представителем лиги.

– Хмм, – промычал я.

Весь смысл этой встречи состоял в том, чтобы опередить лигу, успеть до того, как они заткнут ей рот. Я мысленно напомнил себе связаться с полицией Филадельфии и узнать, кто занимается убийством Чэпмена, чтобы потом сравнить рассказы вдовы.

– С юристом? – спросил я Ортица.

– Наверное. Думаю, он пришел поговорить о пособии по случаю потери кормильца. – Ортиц махнул рукой в сторону гостиной. – Если хотите, можете подождать ее здесь, а я скажу ей, что вы ждете.

– Вообще-то, я хотел бы взглянуть на комнату мистера Чэпмена, если вы не возражаете.

Ортиц ненадолго задумался, потом снова кивнул:

– Хорошо. Хотя полиция ее уже осматривала.

– Не сомневаюсь. Пожалуйста, не беспокойтесь, я буду аккуратен.

Комната Дуэйна располагалась на первом этаже дома, там, где традиционно находилась столовая. В этом был некий резон, так как площадь кухни могли использовать и как хранилище, и как комнату отдыха для сиделок. Вдоль стены стояло три транспортера личности: один – стандартной топовой модели, другой – повышенной прочности, сконструированный специально для активного отдыха, и третий слишком броский, даже слегка нелепый, который я определил как «официальный» трил для торжественных приемов и других особых событий. В дальнем углу комнаты стояла опустевшая «колыбель» незнакомой мне модели.

– Это «Лабрам», – ответил Ортиц, когда я спросил его о ней. – Компания производит их специально для лиги. У всех игроков такие.

– Весьма специфичный рекламный контракт, – заметил я.

– Не в этом дело. – Ортиц покачал головой. – «Колыбели» «Лабрам» снабжены специальными системами и мониторами для передачи информации и для защиты от мошенничества.

– А что, в хилкете часто мошенничают?

– Агент Шейн, это профессиональный спорт. Желающих попробовать всегда хватает.

Я кивнул в сторону пустой «колыбели»:

– А Чэпмен?

Ортиц улыбнулся и покачал головой:

– Ну нет, приятель. Кто-кто, но только не он. Дуэйн следил за своим здоровьем и никакой дряни не принимал, как другие. – Он показал на свисающую над «колыбелью» капельницу. – Использовал только одобренные лигой добавки и капельницы.

Я подошел к «колыбели», чтобы рассмотреть пакет капельницы поближе. На нем тоже стоял логотип «Лабрам».

– А вне карьеры Чэпмен был таким же принципиальным? – спросил я.

– Что вы имеете в виду?

– Ходят слухи, что он упорно боролся с трезвостью. – Я кивнул на портрет Марлы Чэпмен на стене. – Из-за проблем дома.

На лице Ортица промелькнула тень.

– Думаю, мне не стоит говорить об этом, – сказал он.

– Я спрашиваю не потому, что хочу услышать последние сплетни. А потому, что хочу знать, почему ваш друг умер во время игры, которая не должна была его убить.

– Спросите у Марлы, – после долгого молчания ответил Ортиц. – Но вы должны знать, агент Шейн: я находился рядом с Дуэйном почти все время, что он бодрствовал, и все то время на поле, когда он тренировался или играл. Если бы Дуэйн принимал допинг – как профессиональный игрок или ради развлечения, – я бы узнал об этом первым. А я про это ничего не знаю. Он этим не грешил.

– А чем грешил?

– Я же сказал – спросите у Марлы. Кстати, пойду узнаю, не освободилась ли она.

Я кивнул, и Ортиц направился на кухню, где Марла разговаривала с представителем лиги. А я пока воспользовался возможностью и спокойно заснял комнату, чтобы потом изучить все как следует.

Закончив, я подошел к фотографии Марлы Чэпмен на стене. С портрета на меня смотрела молодая привлекательная женщина, эдакий образец американской чирлидерши, ни дать ни взять. Она не была хаденом, отчего их брак с Чэпменом казался довольно нетипичным. Как правило, в таких смешанных браках один из партнеров заражался уже после свадьбы. Конечно, никто не запрещал хаденам и нехаденам знакомиться, встречаться или жениться – если всё по обоюдному согласию, пожалуйста, делайте что хотите и будьте счастливы, вы же взрослые люди, – но, как и в тех случаях, когда супруги были из разных социальных слоев, здесь возникали сложности.

И если на этот раз слухи не врали, то данная конкретная пара таких трудностей не перенесла.

В комнату вернулся Ортиц и сообщил, что Марла готова меня принять. Я последовал за ним на кухню, где на пороге столкнулся с представителем лиги, которого Ортиц тут же повел к выходу из дома. Чиновник показался мне недовольным. А лицо сидящей за кухонным столом Марлы Чэпмен явно говорило, что она недовольна их разговором. Когда она посмотрела на меня, мне стало понятно, что мое появление ее тоже не обрадовало.

– Миссис Чэпмен, меня зовут Крис Шейн, я агент ФБР из отдела по делам хаденов, – представился я.

– Я знаю, кто вы, – сказала она и отвернулась, рассеянно водя пальцем по ободку маленькой рюмки, стоявшей перед ней. – Дуэйн когда-то был вашим фанатом. – Она показала на свободный стул рядом, приглашая меня сесть.

– Примите мои самые глубокие соболезнования, – усевшись, сказал я.

– Спасибо, – отстраненно и сдержанно ответила она.

– Надеюсь, с лигой все вопросы улажены? – спросил я, кивая в сторону входной двери.

– Вы об этом придурке? Все нормально. Он просто пытался подкупить меня.

– Чем же?

– Пособием по потере кормильца.

– Он угрожал невыплатой?

– Нет. Насколько я знаю, у них нет таких полномочий. Но он предлагал мне дополнительные выплаты за молчание.

– Лига не может помешать вам разговаривать с нами.

– Не с вами. – Чэпмен ткнула пальцем в направлении двери. – С ними. С прессой, окопавшейся на моем крыльце.

– И зачем это лиге?

– Потому что они хотят выставить моего мужа трагической фигурой, а не лживым сукиным сыном, каким он был. – Она посмотрела мне в глаза, и я снова поразился, насколько она красива, хотя и очень измучена. – Агент Шейн, можно мне задать вам один вопрос?

– Конечно.

– Личный.

– Пожалуйста. Отвечу, если смогу.

– Когда о хадене можно сказать, что он лживый сукин сын?

– Боюсь, я не понимаю вопроса.

Она ткнула пальцем в мой трил: