Цитадель: дочь тьмы Красовская Марианна

Глава 5. Мать

Галла с недоверием разглядывала женщину, про которую ей сказали, что она ее мать. Неужели у нее такая молодая мать? Она выглядит не старше нее. В чистых глазах нет ни проблеска безумия. Душа полна света. Да кто вообще сказал, что она сумасшедшая? Галла – Водящая Души. Ее не обманешь.

– Иафиль, – позвала девушка (не матерью же называть эту молодую женщину). – Говорят, я твоя дочь.

Ни малейшего интереса. Женщина даже не повернула к ней головы.

– Не веришь? Я тоже не верю. Знаешь, это странно. Я выросла в детском доме. Мы все там были сироты. Самая большая наша мечта была, что мама придет и заберет нас. Скажет: прости меня, дочка, у меня не было другого выхода. Но теперь все наладилось, и мы навсегда будем вместе.

Плечи Иафиль едва заметно вздрогнули. Нет, она в разуме.

– Мы говорили, – безжалостно продолжала Галла, не сводя глаз с тоненькой фигурки в белом платье с пятнами травы на подоле. – Пусть пьяница. Пусть воровка. Пусть даже убийца – но родная мама. Мы говорили: не может быть, чтобы она про нас забыла. Но время шло, и все, что у нас оставалось – это мы сами. Мама не пришла. Мы – брошенные, никому не нужные дети. Несчастные, никому не нужные взрослые, недостойные любви. Если нас бросили родители – чего ждать от прочего мира?

Иафиль вскочила на ноги и бросилась в дом. Галла пошла за ней. Женщина сидела на полу, сжавшись в комочек и судорожно рыдала. Девушка опустилась рядом с ней на колени и погладила по волосам.

– Ты не виновата, – прошептала она. – Ты была хорошей матерью. Ты никогда не забывала своего ребенка, верно?

Иафиль подняла голову и поглядела на Галлу сквозь спутанные волосы. Они были похожи, мать и дочь. Никто не усомнился бы в их родстве. Вот только кто из них старше, сказать было сложно.

– Я молилась за тебя каждый день, – шепотом сказала женщина с зелено-голубой вязью на лбу. – Я хотела, чтобы ты была жива. Эльфы живучие. Он забрал тебя, я знала, что ты не утонула, что тебя не разорвали дикие звери. А все говорили – твоей девочки больше нет.

– Кто он? – испуганно спросила Галла.

– Твой отец. Ахиор. Я знала, что он был здесь. Он оставил знак. Галла… Ты ведь Галла? Это так смешно! Я потеряла маленькую девочку – вот такую, – она показала руками. – И молилась всегда за маленькую девочку. А ты уже женщина. И скоро будешь мамой, да?

Галла смущенно улыбнулась, неловко закрывая руками свой совсем еще небольшой живот. Она не привыкла к повышенному вниманию к своей персоне. Но эльфы были в восторге от самого факта ее беременности.

– А зачем он меня забрал?

Иафиль забрала волосы в хвост, поднялась с пола и поставила чайник на плиту. Достала из шкафа фруктовый хлеб, пару яблок и миску чего-то пахучего. Она больше не казалась сумасшедшей.

– Ахиор – он как огонь, – наконец, сказала она, жестом предлагая дочери присесть возле стола. – Он удивительный. Не такой, как все. Он не сидит на месте. Я была с ним счастлива. Мы объездили весь континент. Я ждала ребенка, это было настоящим чудом для нас обоих. Но чудо не произошло. Ребенок – это был мальчик – родился без души.

– Морлок, – закусила губу Галла. – Седьмое колено.

Иафиль бросила на нее неожиданно острый взгляд.

– Ты знаешь?

– Я была у Фергана… в другой жизни.

– Как такое может быть?

– Мой муж – Странник во Времени.

– Действительно, – Иафиль кивнула. Она и вправду понимала. – Нам невероятно повезло. Мы гостили у Парящих Орлов. Там был свой Водящий Души. Мне даже не дали взять в руки сына, сразу отобрали. Господи, как это было страшно! Скажи, эта сволочь мертва? Договор разрушен?

– Сволочь, увы, успела сбежать, – покачала головой Галла, хмуря брови. – Договор, выходит, тоже действует. Сейчас вычисляется его потомство. Всё шестое колено под наблюдением. Если бы ты представляла, сколько их! И все дети, все первенцы! Это ад, Иафиль. Если бы я нашла его, то убила бы своими руками.

– Я бы его для тебя подержала, – мрачно ответила эльфийка. – И еще бы на труп плюнула. В общем, мы ведь ничего не знали. То есть Ахиор пытался понять. Он не из тех, кто спускает подобное. Знаешь, я была опустошена. Мой ребенок, мой первенец! Когда я поняла, что беременна вновь – испугалась так, что со мной была истерика. А вдруг это повторится? Но родилась дочка. Здоровая и крепкая. Живая. Ты.

Эльфийка замолчала, а потом встала, достала чашки, разлила чай и нарезала хлеб.

– А дальше? – умоляюще поглядела на нее Галла.

– А дальше Ахиор как-то докопался до правды. И очень испугался за нас. Он привез нас сюда. Дал мне развод – чтобы только нас не тронули. Он надеялся, что Ферган не сможет нас здесь достать. И поскольку я не была больше его женой, не станет причинять нам зла в случае его провала. Он намеревался как-то приструнить Фергана.

– Это сложно, – тихо сказала Галла, кроша пальцами хлеб. – У Фергана была такая армия…

– А Ахиор знал подземелья. И умел находить разломы. Более того, он умел их создавать. Он надеялся, что уйдет. Что заберет Фергана в другой мир и бросит там.

– Здорово, – не удержалась Галла. – Вот это был бы подарочек кому-то.

– Видимо, Ферган угрожал моему мужу… Ахиор забрал тебя. И увез. Я надеялась, что ты в безопасности. Но оказалось, что это не так. Ты… Он умер?

– Я не знаю, – честно сказала девушка с человеческими ушами. – Я никогда его не видела. Может, жив. Может, нет.

– Значит, у меня есть надежда, – кивнула Иафиль. – Это хорошо.

– Почему ты такая? – Галла неопределенно махнула рукой.

– А ты видела наш народ? – зло спросила Иафиль. – Кто из нас сумасшедший? Я люблю своего мужа. Я буду ждать его до самой смерти, даже если он не вернется. А эти… они сватали меня. Миллион раз! Я говорила, но они не слышали. Для чего им такие большие уши, я тебя спрашиваю?

– Бабушка, а почему у тебя такие большие уши? – усмехнулась Галла. – Чтобы лучше слышать тебя, внученька.

– Это явно не про эльфов, – скривилась женщина. – Поэтому вот. Так меня хоть не трогают.

– Ты можешь поехать со мной, – предложила Галатея. – В Цитадели каждому найдется место.

– Извини, но Ахиор, когда вернется, будет искать меня здесь, – покачала головой Иафиль. – К тому же я здесь дома. Пруды тут, жемчужницы. Видела, какой жемчуг я выращиваю? Смотри!

Она, как девчонка, хвасталась жемчужинами – и в самом деле красивыми, крупными.

– Жемчуг – это искусство, – рассказывала она. – Нужно взять моллюска и поместить туда песчинку. А дальше дело за малым: правильно кормить моих девочек. Одну колонию я кормлю голубыми водорослями. Там еще рыбы, которые выделяют синий пигмент в воду. Смотри, получается вот такой бирюзовый жемчуг. А эти из красного пруда. Там бурые водоросли и розовый криль. Жемчужницы дают розовый жемчуг.

Галатея катала между пальцами крупную розовую бусину на тонкой золотой цепочке.

– Сколько же нужно времени, чтобы вырастить такой жемчуг?

– Крупный растет до сорока лет, – пожала плечами Иафиль. – Поэтому, понимаешь ли, только эльфы его и выращивают. И гарры, конечно, но там другой жемчуг, морской. И они моллюска убивают, открывая. Я так не могу. Мои девочки сами отдают мне свои сокровища. Если за ними правильно ухаживать, они живут очень долго. Возьми это себе. Я вижу, тебе оно по душе. Когда родишь мне внучку, я посажу для нее пару жемчужин. Она приедет к нам за знаками рода, и я сделаю для нее серьги.

– А может, у меня будет сын, – вскинула брови Галла, непроизвольно поглаживая живот.

– Дочь, – уверенно сказала женщина. – Неужели ты не чувствуешь?

Она не чувствовала. Она вообще ничего не чувствовала. Эта женщина-девочка матерью ей не была. Она, наверное, ее родила. Вот только Галла внезапно ощущала себя старше и опытнее. Как будто это Иафиль была ее дочерью или, в крайнем случае, младшей сестрой. Нет, поддержки от нее ждать не стоило.

Глава 6. Темный эльф

Поселение орков

Соломея, прикрыв голову полосатым платком, сидела на крыльце небольшого каменного дома. Рядом с ней сидел тот самый странный эльф. Он еще был очень слаб, едва держал в руках чашку с ароматным бульоном, но лежать больше не мог. Всё его здесь удивляло. Когда он покидал свой мир, никому бы и в голову не пришло, что орки кого-то пустили бы в свое поселение. Орки не общались с эльфами. Это было совершенно немыслимо. Эльфы никогда не заговорили бы с орками. Они ведь враги навеки, еще со времен Ибрагима.

И девушка рядом с ним его изумляла. Подумать только, не то эльфийка, не то демоница! Какие у нее волосы! Темные, с красным отливом, завивающиеся крупными кольцами, свободно спадающие почти до талии. Такие волосы прятать в косу – преступление. А ушки у нее совсем эльфийские, и улыбка светлая. Такое ощущение, что она эльфийка – просто другой масти. Ничуть не менее очаровательная, чем светлоглазые блондинки.

И такую красоту отдать оркам! Ради чего? Ради какого-то мифического союза с этими дикарями?

Справедливости ради, дикарь, у которого на лице символ рода Синиц, внешне не уродлив. У него, по крайней мере, ладное мускулистое тело, сильные руки и плечи. Как так вышло, что род Синиц назвал его своим сыном? Как так вышло, что темнокожий крупный мужчина вел себя куда более вежливо и учтиво, чем многие знакомые Ахиору эльфы?

Как бы Ахиор ни относился к своим извечным врагам, но именно орк спустился за ним в подземелье, именно орк привез целителя. Именно он зарубил курицу, чтобы сварить для немощного чужака бульон. А сейчас этот самый "дикарь" и "варвар" черпал из колодца воду, чтобы, наконец-то, Ахиор мог по-настоящему вымыться.

– Почему он называет тебя Солью? – спросил эльф у девушки.

– Орр говорит, что без соли не вкусная еда, а без меня не вкусная его жизнь, – смущенно улыбнулась Соломея и надвинула платок на глаза – чтобы Орр-Вооз не заметил, как она любуется его телом, влажно блестевшим от пота.

Он был очень сильным, девушка это знала. Он легко ворочал крупные валуны, которых было много в пустыне. Он мог голыми руками задушить льва. Он без устали черпал воду и таскал тяжелые ведра. Мало кто мог сражаться таким огромным двуручным мечом. И в то же время его руки могли быть такими нежными! Он так и не осмелился к ней прикоснуться, когда целовал – только осторожно придерживал ее за плечи. Он берег ее от всего, и от самого себя в первую очередь.

Хотя поцелуи были совсем не целомудренные. Соль даже покраснела немного и потрогала губы, вспоминая, как он стребовал с нее долг.

Орр-Вооз был ее женихом. Соль отлично понимала, что стоило ему поставить перед собой цель – и она бы даже не сопротивлялась. От его поцелуев кружилась голова и подкашивались колени. Но это были лишь поцелуи. Ничего большего. И не сказать, что он не желал ее – нет, он смотрел на нее голодными глазами, когда думал, что она не видит. Наверное, она сейчас так же пожирала взглядом его сильную спину, во всяком случае, он оглядывался на нее, словно чувствовал это.

Соль хотела бы большего. Хотела увидеть черные руки на своем теле. Это лицо и плечи у нее были смуглые, бронзовые, а груди, живота и бедер солнце не касалось, и кожа там была светлой, лишь чуть золотистой. Она представляла его пальцы на своем животе и догадывалась, что это будет красиво.

У нее не было выбора. Двадцать лет назад был заключен договор. Орр-Вооз получал в жены дочь эльфов, а взамен обязался возглавить свой народ, объединить разрозненные племена и не допустить войны. Жены у него все еще не было. Только невеста. И та, признаться, бракованная, но его устраивала. Для орков, которым и свои-то женщины позволяли прикоснуться к ним пару раз в год, подобное было чем-то запредельным. Для них Соломея была просто богиней, впрочем, нет – даже орки не осмеливались упоминать Всевышнего всуе, хоть и не были близки к Нему. Она была царицей. Часто они смиренно падали ниц перед ней и просили дозволения прикоснуться к краю ее одежды. На что-то большее они никогда не покушались – Орр-Вооз охранял своё сокровище яростнее дракона.

Орки его боялись. Высокий, крупный, с выразительными черными глазами, он умел смотреть на своих сородичей так, что те откровенно терялись. А если не срабатывал взгляд, то он рычал как дикий зверь.

В бою он был словно ураган. Никто не мог его победить один на один, кроме Князя Времени. Но тот нагло жульничал, тасуя вероятности, будто карты.

И только с Соль Орр-Вооз был ласков, словно котенок.

Натаскав воды, он кивнул Ахиору, презрительно кривя губы: слабости орк не терпел.

– Женщины тебе помогут вымыться, чужак, – насмешливо сказал он.

Орр-Вооз видел, как смотрит его Соль на эльфа и бесился. Ему хотелось унизить чужака.

– Очень хорошо, – спокойно кивнул Ахиор. – Благослови тебя Господь, вождь.

Он сказал это с такой искренной благодарностью, что Орр-Вооз еще больше скривился, а потом опускался у ног Соломеи и ловил ее руку.

– Ты грубиян, Орр, – укоризненно говорила девушка, и орк жмурился от удовольствия. Для него это вовсе не было обидой. – Ахиор еще не оправился после своего путешествия.

– Если ты будешь так на него смотреть, то он и не оправится, – убедительно отвечал мужчина. – Я сломаю ему ребра. И челюсть. Он не будет больше таким смазливым.

Соль только рассмеялась серебристым смехом, от которого у Орр-Вооза всё сжималось в груди.

– Он старый, Орр, – поясняла девушка. – У него жена есть. И дочь. И внучки. Зачем я ему?

– Затем, что ты самая красивая девушка в этих местах? – приподнимал брови орк, перебирая тонкие девичьи пальчики.

– Мой отец поспорил бы с тобой, – белозубо улыбалась Соль. – Он уверяет, что красивее всех мама.

– Твой отчим.

– Орр-Вооз! – голос девушки тут же холодеет, она выдергивает свою руку из черной лапы орка. – Не смей! Павел мне отец! Он вырастил меня.

– Прости, моя королева. Конечно же, ты права, – скалится мужчина, и не поймешь, смеется ли он над ней или всерьез.

Немного подумав, Соль решает сменить гнев на милость. Она осторожно прикасается к щеке мужчины и тут же краснеет от его недвусмысленного взгляда. Он желает ее. Он не сводит глаз с ее губ, облизываясь. Соль судорожно вдыхает ставший вдруг густым воздух, стискивая колени.

– Когда ты будешь моей женой, – хрипло шепчет мужчина. – Я не выпущу тебя из постели месяц. Я буду целовать тебя, пить тебя, дышать тобой.

– Я не хочу быть твоей женой, Орр, – осторожно отвечает Соль, отводя руку. – Прости.

– Захочешь, – обещает он уверенно. – Когда-нибудь ты поймешь, что никто не будет любить тебя так, как я.

– Но я тебя не люблю!

– Ты меня любишь, просто еще не поняла этого.

– Упрямец, – качает головой Соль.

– За это и нравлюсь.

Девушка отворачивается, пряча улыбку. Он ведь прав. Ей нравится Орр-Вооз. Нравится именно его несгибаемость и сила духа. Но этого мало. Она хотела любить по-настоящему. Так, как хозяйка Цитадели любит Князя Времени. Как ее мать любит своего мужа. Как Ахиор любит Иахиль.

Глава 7. Встреча с отцом.

– Ахиор из рода Танцующее пламя, Цитадель приветствует тебя, – Оскар само спокойствие. Он еще не понял, как относиться к новообретенному родственнику.

– Оскар из рода Странников во времени, – эльф, несмотря на свой весьма плачевный наряд, кланяется с достоинством и изяществом, присущим его расе. – Я счастлив быть здесь.

– Будь моим гостем. Я прикажу подготовить комнаты и одежду для тебя.

– Почту за честь, Князь.

Все предписанные правилами этикета приличия соблюдены. Эльфы теперь нередкие гости в Цитадели. Для них есть гостевые покои в одной из башен, есть и наряды, благо, что они все примерно одинаковые по комплекции. Оскар отдаёт распоряжения по поводу пира в честь гостя, приглашает и Орр-Вооза с его сестрой и невестой. Он ловит себя на том, что этот эльф с изможденным лицом ему не нравится. Это странно – Князь Времени обычно ровно относится ко всем Божьим детям. Даже орки не вызывают у него негативных чувств. А тут – явно измученный, едва выживший и совершенно безобидный Ахиор!

Галла привыкла к мысли, что она похожа на мать, по крайней мере, внешне. Но когда она увидела кривую улыбку и прищуренные ярко-зеленые глаза светловолосого мужчины с бледными знаками Танцующего Пламени над бровями, вдруг засмеялась. Этот взгляд был ей знаком. Она сразу почувствовала с этим человеком (эльфом, конечно же) сродство.

– Ну здравствуй, потерянная дочь, – весело поприветствовал ее мужчина, хватая ее за плечи.

– Ну здравствуй, блудный отец, – в тон ему ответила Галла, улыбаясь. – Долго же ты пропадал!

– Прости, дочка, так уж вышло, – повинился эльф. – Поверь, я не хотел.

– Бог простит, – фыркнула Галатея.

От такой грубости расширила глаза Соломея и хмыкнул Орр-Вооз, а Ахиор только погладил дочь по светлым гладким волосам и ответил серьезно:

– Как же Он простит, если я сам себя простить не могу?

А Галла вдруг разрыдалась – по настоящему, как вообще не рыдала ни разу за последние двадцать лет. Ее муж, наблюдающий издалека, было рванул к ней, но Аарон удержал его неожиданно крепкой рукой.

– Оставь, – прошептал он. – Им обоим нужно искупление.

– Я ни разу не видел, чтобы она плакала, – тихо сказал Оскар, сжимая кулаки. Он готов был сейчас силой оторвать свою любимую от странного облезлого чужака. – Мне больно от ее слез.

– Дурак, – пожал плечами эльф спокойно. – Это слезы, которые несут мир.

Ахиор тоже плакал; много лет стыд и боль терзали его. Он никак не мог простить себя за то, что не сберег свою дочь. А теперь эта дочь – уже взрослая – прижималась к его груди и говорила, что он все сделал правильно, что своей ошибкой спас ее и весь мир в целом.

– Ты не понимаешь, – всхлипывая, говорила торопливо Галла. – Это Божий План. Если бы я не попала в детский дом, погиб бы Алехандро. Ника не смогла бы попасть в этот мир. Павел бы не встретил Аврору. Соломея не стала бы невестой Орр-Вооза. Это всё не случайно вышло. Ты не виноват. Ты лишь оружие, понимаешь?

– Да, – отвечал Ахиор. – Но знаешь, не легче.

– Знаю. Надо выпить. У нас есть багряница.

– Ты пьешь? – заинтересовался эльф.

– А ты нет?

– Еще как. Но эльфы вообще-то трезвенники.

– Мой муж тоже не пьет, – вздохнула Галла. – Но некоторые вещи на трезвую голову обсуждать невозможно.

Они засиделись до рассвета: два эльфа, которые потерялись в собственном бессмертии.

Оскар с удивлением понимал, что ревнует. Галла смотрела на отца… с любовью смотрела, с какой-то странной жаждой, с тёплой улыбкой. Она лично подготовила для него комнату, поставила вазу с цветами, выбрала одежду… Раньше она заботилась так только о своём муже. Даже дочери уже были самостоятельные, Галла сказала, что она не нанималась в вечные няньки для двоих взрослых девиц. Уж в шестнадцать можно и самим себе одежду постирать, и в комнате прибраться. И что с того, что они по развитию как десятилетний человеческий ребёнок? Вон на Руси в таком возрасте девочки и готовили, и дом в чистоте держали, и скотину пасли, а тут все, что от них требуется – быть опрятными и вовремя протирать пыль. Оскару это отношение не слишком нравилось. Он любил дочерей баловать, носить на руках и заботиться о них. Галла же относилась к ним, как ко взрослым, хотя взрослыми они никак не были. Вот и сейчас Ева с Аной решили надеть самые лучшие свои наряды – дедушка же приехал – и выглядели очень забавно. А Галла только прищурилась весело.

Платья? Бальные? Пусть. Ничего дурного в этом нет. Тем более, что пир им интересен мало. Они немного посидели и сбежали в свои комнаты. Не то книжки читать, не то в куклы играть – дети же. Галла бы тоже охотно сбежала, предоставив право быть хозяйкой вечера Веронике – но не вышло. Все же отец ее, и Соломея – ее воспитанница. За ней, наверное, надо присматривать, хотя это глупо: сама Галла в столь солидном возрасте была совершенно самостоятельна. Это, может, эльфы, которые под маминым крылышком растут, в тридцать еще детишки, а Соль, которая последние пару лет жила то в Цитадели, то в поселении орков, будет повзрослее иных столеток. А Орр-Воозу Галла доверяла безоговорочно, он клятву дал, что своей невесте вреда не причинит, да и вообще – пылинки с нее сдувает. Когда Соль под его присмотром – Галла может быть спокойна.

Глава 8. Вождь орков

– Соль, прогуляемся в саду? – от пристального взгляда тёмных глаз у девушки по спине пробежали мурашки.

Она кивнула, поднялась, накинула на плечи полосатый платок. Этот платок, больше похожий на одеяло, Орр-Вооз привез ей из Пустошей, где днём от жары трещат камни, а ночью земля покрывается изморозью. Орки ткут такие платки и кутаются в них по ночам. Соломее не часто делают подарки, а платок ей нравился, и она всегда носила его с собой. Сейчас ночи еще холодные, и подарок этот очень кстати. Где-то в глубине души Соль готова была себе признаться, что ценила платок не потому, что он был красивым (откровенно говоря, красивым его могли посчитать только орки), а потому, что его подарил именно Орр-Вооз.

Он осторожно расправил толстую ткань на ее спине, и Соль даже дыхание затаила, пытаясь впитать его прикосновения.

Они вышли в сад; здесь были почти не слышны звуки пира.

– Прохладно сегодня, – нарушила молчание девушка, потирая ушки – они у нее были большие, как у всех эльфов.

– Я согрею, – ответил Орр-Вооз, неожиданно крепко прижимая невесту к себе.

Это было что-то новенькое, он обычно не позволял себе никаких вольностей. Сола задрожала от страха и предвкушения, но он просто обнимал ее, тяжело дыша ей в макушку, и гладил по волосам.

– Тебе надо уехать, – наконец, сказал орк. – Что-то происходит с Пустошах. Что-то неправильное. Хочу, чтобы ты была в безопасности.

– Но Орр! – встрепенулась девушка, пытаясь поднять голову – это ей не удалось, он с силой прижал ее обратно к своей груди. – Я не хочу уезжать! Здесь мне ничего не грозит!

– Ты – моя единственная слабость, Соль, – глухо ответил Орр. – Если пойдут против меня – первым делом похитят тебя. Просто, чтобы иметь рычаг воздействия. А я не поддамся, Соль. Я вождь, я не вправе променять судьбу своего народа на личное счастье.

Девушка уязвленно молчала. Она понимала, что орк прав, но так привыкла к его неизменной любви, что все равно обиделась.

– Поедешь к матери в Багряную чащу, – инструктировал ее жених. – С Ахиором. Он точно поедет к жене, в Озерный Край, не переломится, сделает крюк. Я тебе сопровождающих не дам. У меня нет лишних людей. С Караваном безопасно.

– Почему я не могу остаться в Цитадели? – обиженно прошептала Сола. – Цитадель неприступна.

– Глупости, – отрезал Орр-Вооз. – Однажды Цитадель пала. Никаких гарантий, что она не падёт снова.

– Пала? Что ты такое говоришь? Никогда этого не было!

– Было… в другой жизни. Соль, это не обсуждается. Ты едешь к матери. Я за тобой приеду, как только смогу. Или пришлю кого-то.

– А если не приедешь?

– Если не приеду – значит, я мёртв.

Эти слова упали как камень, и в груди у Соломеи что-то сжалось. Она не могла сказать, что любит своего жениха, но и никого другого рядом не представляла. Чтобы не выдать своего страха, она, как всегда, начала язвить.

– А ты не боишься отпускать меня к эльфам? Там будет куча свободных мужчин!

– У меня нет выбора.

– А если я кого-то… полюблю?

– Я все равно тебя заберу, – жёстко ответил орк, сжав ее плечи. – Ты станешь моей женой в любом случае. Родишь мне сына – отпущу. Если все еще захочешь уйти. Мне нужен союз с эльфами. Мне нужен наследник, которого они будут считать своим.

– Вот как? – Соломея довольно улыбнулась в темноте. – А если… у меня случится роман?

– Пусть. Я переживу.

– Но ты будешь… не первым в таком случае!

– Главное, не кто первый, а кто последний. Если ты с кем-нибудь переспишь, мне же и лучше. Первый раз – страшно и больно. Я буду рад, если кто-то другой примет это на себя.

Соломея гневно дернулась в его руках. Ей совсем не понравился ответ.

– А если я забеременею от другого? – сердито спросила она, желая уже только одного: обидеть его, сделать больно. – Что тогда?

– Тогда я буду знать, что ты не бесплодная.

– Ах ты!..

– Тихо, не ори, – прошептал орк, запуская руки в ее волосы и оттягивая их вниз, чтобы она запрокинула голову. Отблеск луны отражался в его чёрных глазах. – Не время ругаться.

Он пристально вглядывался в ее лицо, словно искал что-то, а потом впился в ее губы поцелуем, грубым и сердитым. Его язык словно пытался овладеть ее ртом. Так он никогда ее не целовал. Орр проверял, позволит ли она ему что-то, а она поддавалась его напору, вся словно растекалась в его руках, отвечала ему – интуитивно, как умела. Ему было стыдно за свой порыв, но он знал, что сегодня уедет – и неизвестно, увидит ли он Соль вновь. Пытаясь загладить свою грубость, он торопливо целовал ее щеки и закрытые глаза. Сердце в груди колотилось так, что дышать было больно.

– Орр, я хочу, чтобы первым был ты, – шепнула Соль, и он глухо застонал от почти невыносимого желания ответить на ее слова согласием.

– Хорошо, – кивал он. – Когда я приеду за тобой…

– Нет. Сейчас. Сегодня. До того, как ты уедешь.

Он быстро выпустил ее из рук, сделал длинный шаг назад и мотнул головой.

– Нет.

– Но почему?

– Ты еще маленькая девочка, Соль. Так нельзя.

– Я маленькая? А что же ты меня целовал так? Или ты всех детей так целуешь?

– Соль, пойми, – он коротко усмехнулся, сжимая кулаки, чтобы снова не схватить ее в объятья. – Мы не женаты. У тебя даже родовых знаков нет! Я не хочу так… торопливо, в кустах… или ты думаешь, что паладин и священник не узнают? Опозорить тебя ради пары минут удовольствия? Ты настолько низкого обо мне мнения? Ты думаешь, что я ждал двадцать лет, и не смогу подождать еще год?

Соль поджала губы. После его слов она и впрямь почувствовала себя ребёнком.

– Давай поженимся сегодня, – упрямо сказала она. – Аарон нас благословит.

Орр-Вооз замер. Предложение было заманчивым. Взять ее в жены прямо сейчас… может быть, она даже забеременеет. Это было бы великолепно. И получить свою порцию счастья перед сложной поездкой… будет, что вспомнить тёмными холодными ночами. С любой другой женщиной он бы не колебался, но Соль была его маленькой девочкой, которую он растил для себя… и поступить с ней он так не мог. К тому же он понимал, что боится. Он большой. А она невинна. Ночь счастья будет только у него одного. А ей будет больно. И если он умрёт – а такая вероятность была – то она запомнит только страх и кровь. Стоит ли того его удовольствие?

– Соль, не время, – с искренним содержанием покачал головой Орр-Вооз. – Пойдем в дом.

Она посмотрела ему в глаза, презрительно дернув верхней губой, словно обвиняя в трусости, и он не выдержал. Он был в последние дни взвинчен до предела. Интуиция буквально вопила, что грядут тёмные времена. В Пустошах вроде бы все было спокойно. Слишком спокойно, так просто не бывает. Среди ближних племён, наоборот, слишком часто появлялись недовольные его действиями, а Орр-Вооз не выносил, когда ему возражали. Поведение глупой маленькой Соли стало последней каплей. Давно сдерживаемое напряжение вырвалось наружу.

Он зарычал, резко выкинул руку вперёд, сжимая ее шею и чуть приподнимая, и выдохнул ей в лицо:

– Чего ты добиваешься, Соль? Хочешь, чтобы я изнасиловал тебя? Ты совсем дура? Я орк, а не нежный эльф! Я не буду ползать в твоих ногах! Да, я пытаюсь защитить тебя… в первую очередь от себя самого, но это не значит, что ты будешь мной вертеть как хочешь! Запомни, солнышко, когда ты станешь моей женой, решения буду принимать только я. Ты будешь одеваться, как я хочу. Молчать, когда я захочу. Раздеваться и ложиться в постель, когда я захочу, а может, и не раздеваться, а просто поднимать юбку. Я даю тебе возможность еще немного побыть на свободе. Но ты лезешь в огонь, как мотылек. Хочешь настоящей жизни с орком? Я тебя спрашиваю, ты этого хочешь?

Он орал на нее, прекрасно понимая, что сейчас ломает все, что с таким трудом создал, видел настоящий ужас в ее глазах и знал, что все делает правильно. Оттолкнул ее от себя, отвернулся, тяжело дыша. За его спиной девушка пискнула и убежала прочь, а он просто осел на землю и закрыл лицо руками. Молодец, Орр. Теперь она точно уйдёт к какому-нибудь смазливому эльфу. Но это всяко лучше, чем попасть в руки к его врагам.

Сегодня он сделал всё, чтобы она, наконец-то, увидела его настоящего, а не того слюнявого идиота, в которого он превращался рядом с ней. Орр-Вооз никогда не отличался мирным характером. Он был злым, жадным и очень быстрым и на слова, и на решения. Но Соль он любил. Настолько сильно, что готов был для нее на всё. Конечно, он никогда не забрал бы ее, если бы она и в самом деле полюбила другого. Просто не выдержал бы ее слез. Хотя вообще орки совершенно спокойно относятся к женщинам. У них никогда не было понятия семьи – все женщины общие и дети тоже общие. Орки не умеют любить. Вот только Орр-Вооз вырос среди эльфов.

Ему было полгода – тот самый возраст, когда мальчиков матери относят в деревню к мужчинам. Совет женщин решил подкинуть парня эльфом – ведь все знают, что эльфы никогда не оставят в беде ребенка. Женщины не знали, что из этого получится, но всеми силами старались выбраться из полудикого существования. Он был первым мальчиком, выросшим в эльфийской деревне. Клан Синиц воспитывал его как родного, даже знаки у него на лице были эльфийские, что, конечно, на тёмной коже смотрелось интригующе.

Земля была холодная, и Орр быстро замерз. Надо было вставать и что-то делать, но уезжать было еще рано, к тому же он хотел поговорить с Ахиором. Внутри собралось в комок противное ощущение вины и еще чего-то непонятного, но очень мерзкого. Орк легко поднялся на ноги и хотел пойти в часовню – помочь ему не мог никто, но, возможно, Всевышний услышит молитву своего непутевого сына, если она будет звучать из привычного места? Часовня казалась Орр-Воозу своеобразным каналом к небу.

Не вышло. Почувствовав чей-то взгляд, орк резко развернулся, пригибаясь, но тут же успокоился, разглядев мужскую фигуру со светлыми волосами.

– Ты давно здесь? – угрюмо спросил он хозяина Цитадели. Когда-то он преклонялся перед Князем Времени, мечтал быть на него похожим, но с недавних пор понял, что тот такой же человек, как и все. – Ты все слышал?

Оскар покачал своей львиной головой и улыбнулся.

– Я только пришел. Смотрю – ты сидишь на земле. Все в порядке?

– Нет. Но я справлюсь.

– Хорошо. Орр… выпьем?

Орк кивнул. Выпить – это почти так же помогает, как молитва. Тем более, что Оскар вообще-то не пил. Только багряницу, а это скорее сок, чем алкоголь.

Глава 9. Предчувствия

– Я завтра уезжаю, Оскар, – тихо сказал Орр-Вооз, пустым взглядом уставившись на стол в беседке, где уже стояли пыльная бутылка багряницы и две щербатые глиняные чашки. – Мне очень не нравится, что происходит в Пустошах.

– А что там происходит?

– Я не знаю. Ничего. Это-то и странно. Обычно там какие-то катаклизмы случаются. Битвы, голод, болезни, пожары. А сейчас несколько месяцев оттуда только хорошие новости. Мне это не нравится.

Орр-Вооз был уверен, что Оскар поймёт его правильно. Он всегда понимал правильно. Умел слушать не слова, а суть. Вот и теперь он кивнул и подтолкнул к Орру чашку.

– Солу куда? – ровно спросил он.

– К матери. Здесь слишком близко к пустыне.

– Считаешь, что может быть жарко?

– Опасаюсь.

Оскар нахмурился и кивнул.

– Я бы тоже девочек отправил к родне. Если уж ты забеспокоился…

Мужчины переглянулись, очевидно, подумав об одном и том же, и отсалютовали друг другу кружками.

– Бедняга Ахиор, – усмехнулся Оскар. – Вот ему не повезло.

– Думаешь, он надёжный?