Выстрел мимо цели Осман Ричард

Глава 1

– Мне не нужен макияж, – заявляет Рон.

Он сидит на стуле с прямой спинкой, поскольку Ибрагим сказал, что на телевидении сутулиться нельзя.

– Да неужели? – отвечает Полин Дженкинс, вытаскивая из сумочки кисточки и палетки.

Сегодня она его визажист. В Мозаичной[1] комнате Полин установила специальное зеркало, обрамленное лампочками, и от ее светло-вишневых сережек, раскачивающихся взад-вперед, отражается сияние.

Рон ощущает небольшой прилив адреналина. Оно и немудрено. Все-таки телевидение. Но где же остальные? Он сказал, что они могут прийти, «если захотят, конечно, а так – ничего особенного», но почувствует себя нехорошо, если они не явятся.

– Пусть снимают таким, какой я есть, – не сдается Рон. – Я заслужил это лицо, за ним целая история.

– История ужасов, простите, – говорит Полин, оценивающе глядя сначала на палетку, а затем на лицо Рона.

И посылает ему воздушный поцелуй.

– Не все должны быть красивыми, – продолжает гнуть свою линию Рон.

Друзья знают, что интервью начнется в четыре. Они же скоро придут, да?

– Это точно, касатик, – отвечает Полин. – И я не волшебница. Хотя помню тебя в далекие времена. Симпатичный ты был мерзавец, верно? Надеюсь, такие выражения тебя не смущают? – Рон хмыкает. – И меня, если честно. В них я как рыбка в воде. Ты всегда боролся за людей труда, верно? И воодушевлял народ на борьбу? – Полин открывает пудреницу. – Ты до сих пор во все это веришь? В то, что рабочие поднимутся?

Рон слегка отводит плечи назад, как бык, готовящийся выйти на арену.

– Верю ли я? Верю ли я в равенство? Верю ли во власть рабочих? Как тебя зовут?

– Полин, – отвечает Полин.

– Верю ли я в достоинство труда за справедливую плату, Полин? Больше чем когда-либо!

Полин кивает.

– Великолепно. Тогда заткнись на пять минут и дай сделать работу, за которую мне заплатят, – а именно: позволь напомнить зрителям программы «Вечерний Юго-Восток», какой ты у нас красавец.

Рон открывает рот, но не произносит ни слова, что для него необычно. Полин без лишних слов начинает наносить тональник.

– Тоже мне «достоинство»… Ну разве не великолепные у тебя глаза? Почти как у Че Гевары – при условии, если бы он работал в доках.

В отражении зеркала Рон наблюдает, как открывается дверь в Мозаичную комнату. Входит Джойс. Он знал, что она не подведет. И не в последнюю очередь потому, что ей известно: сюда скоро явится Майк Вэгхорн. И вообще, если честно, изначально это была ее идея. Она выбрала досье.

Рон видит на Джойс новый кардиган. В отношении одежды она неисправима.

– А ты говорил, что не будешь краситься, Рон, – замечает Джойс.

– Меня заставили, – жалуется Рон. – Это все Полин.

– Привет, Полин, – здоровается Джойс. – Смотрю, работы у вас невпроворот?

– Бывали лица и похуже, – отвечает Полин. – Когда-то я работала с жертвами несчастных случаев.

Дверь снова открывается. Входит оператор с камерой, за ним – звукооператор, затем мелькают седые волосы, раздается тихий шелест дорогого костюма, и доносится идеально мужественный, но при этом тонкий аромат Майка Вэгхорна. Рон видит, как Джойс краснеет. Он бы уже закатил глаза под веки, если бы на них не был нанесен тональный крем.

– Вижу, все в сборе, – замечает Майк с улыбкой столь же белой, как его волосы. – Меня зовут Майк Вэгхорн. Единственный, неповторимый, никем не заменимый и так далее.

– Рон Ричи, – представляется Рон.

– Тот самый, настоящий! – говорит Майк, хватая Рона за руку. – А вы ничуть не изменились. Это как побывать на сафари и увидеть своими глазами льва, мистер Ричи. Он настоящий лев среди людей, верно, Полин?

– Он определенно нечто особенное, – соглашается Полин, припудривая щеки Рона.

Рон видит, как Майк медленно оборачивается к Джойс, взглядом стягивая с нее новый кардиган.

– А кто вы? Осмелюсь задать вопрос.

– Я Джойс Мидоукрофт.

Джойс чуть ли не приседает в реверансе.

– Так и знал, что-то медовое в вас есть, – замечает Майк. – Так, значит, вы и великолепный мистер Ричи – пара, Джойс?

– О господи, нет, боже, что за мысль, нет, во имя небес, нет. Нет! – отвечает Джойс. – Мы друзья. Без обид, Рон.

– Безусловно, друзья, – вторит Майк. – Вы счастливчик, Рон.

– Прекрати флиртовать, Майк, – вмешивается Полин. – Никому это не интересно.

– О, Джойс будет интересно, – парирует Рон.

– Это да, – произносит Джойс, как бы сама себе, но достаточно громко, чтобы ее расслышали.

Дверь снова открывается, и в комнату просовывает голову Ибрагим. Молодец! Не хватает только Элизабет.

– Я не сильно опоздал?

– Как раз вовремя, – говорит Джойс.

Звукооператор прикрепляет микрофон к лацкану пиджака Рона. По настоянию Джойс Рон надел пиджак поверх футболки «Вест Хэма»[2]. По его мнению, в этом не было никакой необходимости. Если на то пошло, это даже кощунственно. Ибрагим усаживается возле Джойс и смотрит на Майка Вэгхорна.

– Вы очень красивы, мистер Вэгхорн. Классической мужской красотой.

– Спасибо, – отвечает Майк, кивая в знак согласия. – Я играю в сквош, увлажняю кожу, а об остальном заботится природа.

– И около тысячи в неделю на макияж, – вмешивается Полин, нанося на Рона последние штрихи.

– Я тоже привлекателен, это часто отмечают, – продолжает Ибрагим. – Возможно, если бы моя жизнь сложилась иначе, я бы тоже стал диктором новостей.

– Я не диктор новостей, – продолжает Майк. – Я журналист, волею судеб читающий новости.

Ибрагим кивает.

– У вас светлый ум и нюх на интересные истории.

– Потому я и здесь, – подтверждает Майк. – Как только я прочитал электронное письмо, то тут же унюхал хорошую историю. Новый стиль жизни, сообщество пенсионеров и знаменитое лицо Рона Ричи в самом центре всего этого. Я подумал: «О да, зрителям это обязательно понравится».

Несколько недель прошли тихо, но Рон рад, что их банда снова в действии. Интервью – это уловка, придуманная Джойс, чтобы заманить Майка Вэгхорна в Куперсчейз. Им надо разведать, сможет ли он помочь им с этим делом. Джойс отправила электронное письмо одному из продюсеров. Однако это все равно означает, что Рон снова появится на телевидении, и он очень этому рад.

– Вы останетесь с нами на ужин, мистер Вэгхорн? – интересуется Джойс. – У нас столик заказан на пять тридцать, когда станет спокойнее.

– Пожалуйста, зовите меня Майк, – просит Майк. – И… боюсь, нет. Я стараюсь поменьше пересекаться с людьми. Знаете, уединение, микробы и всякое такое. Уверен, вы меня поймете.

– О, – вырывается у Джойс.

Рон видит ее разочарование. Если где-нибудь в Кенте или Сассексе найдутся большие поклонники Майка Вэгхорна, он хотел бы с ними встретиться. Однако теперь, реально задумавшись, он решил, что лучше этого не делать.

– Здесь всегда полно алкоголя, – сообщает Ибрагим Майку. – И, подозреваю, там будет много ваших поклонников.

Майку дали паузу для размышления.

– А еще мы могли бы рассказать вам о «Клубе убийств по четвергам», – как бы невзначай бросает Джойс.

– О «Клубе убийств по четвергам»? – переспрашивает Майк. – Звучит как нечто надуманное.

– Все надумано, если как следует задуматься, – изрекает Ибрагим. – Кстати, алкоголь субсидируемый. Его пытались исключить из субсидии, но мы организовали собрание, обменялись разными словечками, и от алкоголя отстали. Мы совершенно освободим вас к половине восьмого.

Майк смотрит на часы, затем переводит взгляд на Полин.

– Наверное, было бы неплохо по-быстрому поужинать?

Полин смотрит на Рона.

– Ты тоже там будешь?

Рон смотрит на Джойс, и та твердо кивает.

– Похоже, буду, ага.

– Тогда мы останемся, – заключает Полин.

– Хорошо, отлично, – отвечает Ибрагим. – Кстати, есть еще кое-что, о чем мы хотели бы поговорить с вами, Майк.

– О чем же? – удивляется Майк.

– Всему свое время, – заключает Ибрагим. – Не хотелось бы сейчас отвлекать вас от Рона.

Майк усаживается в кресло напротив Рона и начинает считать до десяти. Ибрагим наклоняется к Джойс.

– Он тестирует уровень микрофона.

– Я так и подумала, – говорит Джойс, и Ибрагим кивает. – Спасибо, что уговорили его остаться на ужин, – ведь никогда не знаешь наверняка, верно?

– Никогда, Джойс, это правда. Возможно, вы выйдете за него замуж до конца года. А если даже нет – к чему мы должны быть заранее готовы, – я уверен: у него найдется много информации о Бетани Уэйтс.

Дверь снова распахивается, и в комнату входит Элизабет. Вся банда в сборе. Рон делает вид, что его это не волнует. В последний раз, когда у него заводилась шайка друзей вроде этой, их всех избили полицейскими щитами во время забастовки типографских рабочих в Уоппинге[3]. Счастливые были денечки….

– Не обращайте на меня внимания, – просит Элизабет. – В чем дело, Рон? Ты выглядишь по-другому. Как-то… здоровее, что ли.

Рон недовольно хмыкает, но замечает улыбку Полин. Вернее, кривую ухмылку, если быть честным. Интересно, подходит ли Полин к его возрастной категории? Под шестьдесят – не слишком ли молодо для него? А в какой категории он сам? Прошло немало времени с тех пор, как он проверял это на практике. В любом случае… какая у нее улыбка!

Глава 2

Нелегко управлять сетью наркоторговцев с многомиллионным оборотом из тюремной камеры. Но, как открыла для себя Конни Джонсон, вполне возможно.

Большая часть тюремного персонала уже на ее стороне, да и как могло быть иначе? Денег на них она не жалеет. Однако осталась еще пара охранников, которые категорически отказываются с ней сотрудничать, и по этой причине Конни уже проглотила на неделе пару нелегальных сим-карт.

Алмазы, убийства, сумка с кокаином. Ее очень умело подставили, и суд над ней состоится через два месяца. Она очень хотела бы, чтобы до той поры все шло своим чередом.

Возможно, ее признают виновной, а может, и нет, однако Конни во всем любит ошибаться в сторону оптимизма. Планируй успех, как говорила мама. Правда, вскоре после этого ее насмерть сбил незастрахованный фургон.

Прежде всего надо постоянно чем-то заниматься. Повседневный режим в тюрьме – важнее всего. Кроме того, желательно иметь то, чего можно ожидать с нетерпением, а Конни с нетерпением ждет убийства Богдана. Он причина, по которой она здесь, и, независимо от того, похожи его глаза на горные озера или нет, ему придется из жизни уйти.

И старику. Тому, кто помог Богдану ее подставить. Она поспрашивала и выяснила, что его зовут Рон Ричи. Ему тоже придется уйти. Она оставит их в живых до окончания суда: присяжным не нравится, когда умирают свидетели, – но после этого убьет их обоих.

Заглянув в телефон, Конни видит, что один из мужчин, служащих в административном блоке тюрьмы, зарегистрирован в «Тиндере». Он лысоват и стоит возле чего-то уродливого, больше всего напоминающего «вольво», но она все равно сдвигает его фотографию вправо, поскольку заранее невозможно предугадать, может ли кто-то позднее пригодиться. Немедленно оказывается, что они подходят друг другу как идеальная пара. Экий приятный сюрприз!

Конни провела небольшое расследование о Роне Ричи. Оказалось, он был известен в семидесятые и восьмидесятые годы. Она смотрит на фотографию в телефоне. На ней человек с лицом боксера-неудачника кричит в мегафон. Ему явно нравилось быть в центре внимания.

«Повезло тебе, Рон Ричи, – думает Конни. – Когда я с тобой покончу, ты снова станешь знаменитостью».

Одно можно сказать точно: Конни сделает все, что в ее силах, чтобы как можно скорее покинуть тюрьму. И как только она окажется на свободе, на волю вырвется настоящий беспредел.

Иногда в жизни надо просто проявить терпение. Сквозь зарешеченное оконце Конни смотрит на тюремный двор и далекие холмы за ним. Она включает кофеварку «неспрессо».

Глава 3

Майк и Полин присоединились к ним за ужином.

Ибрагиму нравится, когда вся банда собирается вместе. Вместе и с заранее определенной целью. Джойс была непреклонна в том, что они должны расследовать именно дело Бетани Уэйтс. Ибрагим быстро согласился. Во-первых, потому, что это интересное дело. Нераскрытое дело. Но главным образом – оттого что Ибрагим влюбился в нового пса Джойс, Алана, и переживал, что если он ее расстроит, то Джойс ограничит к нему доступ.

– Хотите капельку красного, Майк? – спрашивает Рон, поднимая бутылку.

– А что это? – интересуется Майк.

– В каком смысле?

– Что это за вино?

Рон пожимает плечами.

– Красное, не знаю, какой марки.

– Ладно, давайте испытаем судьбу, но только один раз, – соглашается Майк, позволяя Рону налить.

Они очень хотят поговорить с Майком Вэгхорном об убийстве Бетани Уэйтс. Они предположили, что у него есть информация, не попавшая в официальное полицейское досье. Майк об этом, конечно, еще не догадывается. Он просто наслаждается бесплатным вином в компании четырех безобидных пенсионеров.

Ибрагим набирается терпения, чтобы не начать расспрашивать об убийстве раньше времени, потому что понимает, насколько Джойс взволнована встречей с Майком и что у нее к нему много других вопросов. Она даже записала их в блокнот, спрятанный в сумочке, – на случай, если какой-нибудь забудется.

Теперь, когда перед Майком стоит бокал с непонятным красным, Джойс явно чувствует, что пора начинать.

– Когда вы читаете новости, Майк, они все записываются буквально или вам разрешено излагать своими словами?

– Отличный вопрос, – кивает Майк. – Глубокий, проникающий в саму суть. Все новости записаны, но я не всегда придерживаюсь сценария.

– Вы заслужили это право многолетней работой, – резюмирует Джойс, и Майк, безусловно, соглашается.

– Однако бывают иногда неприятности, – продолжает Майк. – Однажды меня заставили пройти курс беспристрастности в Танете[4].

– Да вы что?! – восклицает Элизабет.

Ибрагим видит, как Джойс украдкой заглядывает в сумочку.

– Вы надеваете какую-нибудь специальную одежду, когда читаете новости? – спрашивает Джойс. – Особые носки или вроде того?

– Нет, – отвечает Майк.

Джойс кивает немного разочарованно, затем еще раз заглядывает в спрятанный блокнот.

– Что происходит, когда во время выпуска новостей вам срочно нужно в туалет?

– Господи, Джойс! – восклицает Элизабет.

– Я хожу в туалет до начала новостей, – отвечает Майк.

Все это, конечно, забавно, но Ибрагим начинает задаваться вопросом, не пора ли брать сегодняшнее заседание в свои руки.

– Итак, Майк, у нас есть…

Джойс кладет руку ему на плечо.

– Ибрагим, простите, но еще пара вопросов. А как вам Эмбер?

– Кто такая Эмбер? – спрашивает Рон.

– Соведущая Майка, – поясняет Джойс. – Честно говоря, Рон, ты ставишь себя в неловкое положение.

– Постоянно, – отвечает Рон.

Он обращается непосредственно к Полин, которая, по мнению Ибрагима, намеренно села возле Рона в начале ужина. Хотя обычно рядом с Роном сидит Ибрагим. Ладно, неважно!

– Она работает всего три года, но уже начинает мне нравиться, – объявляет Джойс.

– Она прекрасна, – соглашается Майк. – Слишком часто ходит в спортзал, но прекрасна.

– И у нее не менее красивые волосы, чем у вас, – замечает Джойс.

– Джойс, стоит судить о ведущих теленовостей по их журналистским качествам, а не по внешнему виду, – замечает Майк. – В этом отношении женщинам-ведущим особенно тяжело.

Джойс кивает, выпивает полбокала белого, затем снова кивает.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, Майк. Просто подумала, что можно быть очень талантливым и обладать прекрасными волосами. Возможно, я сужу поверхностно, но для меня важно и то и другое. Клаудия Уинклман[5] – вот хороший пример. И ваши волосы не менее замечательны.

– Мне стейк, пожалуйста, – просит Майк официанта, подошедшего принять заказы. – Между средней прожаркой и с кровью, можно больше с кровью. Хотя, если ошибетесь в обратную сторону, я вполне переживу.

– Я читал, что вы буддист, Майк.

Ибрагим провел утро, изучая все, что смог найти об их госте.

– Так и есть, – кивает Майк. – Уже тридцать с лишним лет.

– О, – замечает Ибрагим, – а я почему-то думал, что буддисты – вегетарианцы. Я был почти уверен.

– Я ведь еще и прихожанин англиканской церкви, – поясняет Майк. – Так что могу выбирать. В этом и смысл становиться буддистом.

– Извините, не знал, – оправдывается Ибрагим.

Майк приступил ко второму бокалу красного и, похоже, готов теперь к общению с поклонниками. Момент настает идеальный.

– Расскажите об этом вашем «Клубе убийств по четвергам», – просит он.

– Вообще-то это довольно секретно, – отвечает Ибрагим, – но раз в неделю мы собираемся вчетвером и изучаем старые полицейские дела. Прикидываем, способны ли раскрыть что-нибудь из того, чего не смогли следователи.

– Забавное хобби, – замечает Майк. – Расследование старых убийств. Держу пари: помогает держать себя в тонусе. Старые серые клеточки снова приходят в движение. Рон, может, возьмем еще бутылочку того красного?

– В последнее время в основном убийства свежие, – сообщает Элизабет, подсовывая наживку покрупнее.

Майк смеется. Он явно думает, что Элизабет дурачится. Что ж, наверное, оно и к лучшему. Не хочется его пока пугать.

– Похоже, вы не прочь наживать неприятности то тут, то там, – замечает Майк.

– Я всегда притягивал неприятности, – подтверждает Рон.

Полин доливает в бокал Рона.

– Тогда будь осторожен, Рон, поскольку я ходячая неприятность.

Ибрагим видит, как, глянув на них, мимолетно и украдкой улыбается Джойс. Ибрагим решает, что, прежде чем они попытаются перевести разговор на Бетани Уэйтс – мягко и медленно, само собой, – у него найдется вопрос и от себя. Он поворачивается к Полин.

– Вы замужем, Полин? – спрашивает он.

– Вдова, – отвечает Полин.

– Ох, черт! – восклицает Джойс.

Ибрагим отмечает, что сочетание вина и присутствия знаменитости превращает ее в довольно легкомысленную козочку.

– И давно вы предоставлены сами себе? – интересуется Элизабет.

– Полгода, – отвечает Полин.

– Полгода? Совсем недавно, – Джойс кладет ладонь на руку Полин. – Спустя полгода я еще клала лишний ломтик хлеба в тостер.

Может, пора? Наверное, пора, думает Ибрагим. Пришло время вносить небольшие, незаметные изменения в ход разговора, чтобы подвести его к Бетани Уэйтс. Начинается изящный словесный танец с Ибрагимом в качестве главного хореографа. Он уже спланировал первый шаг.

– В общем, так, Майк. Думаю, если вы…

– Дарю бесплатную идею, – произносит Майк, совершенно игнорируя Ибрагима. Рука его болтает бокал с вином. – Если хотите раскрыть настоящее убийство, то у меня есть для вас имя.

– Продолжайте… – просит Джойс.

– Бетани Уэйтс! – выпаливает Майк.

Добро пожаловать на борт, Майк. «Клуб убийств по четвергам» всегда получает нужного для себя человека. Уже не первый раз Ибрагим отмечает, что люди часто и, кажется, весьма охотно залезают в расставленные для них ловушки.

Майк пересказывает историю, уже знакомую им из полицейских документов. Они добросовестно кивают, делая вид, будто слышат впервые: и о блестящей молодой репортерше Бетани Уэйтс, и о расследуемом ею громком деле, связанном с крупным налоговым мошенничеством, и о ее необъяснимой смерти. Машина Бетани рухнула с утеса Шекспира глубокой ночью. В том, что рассказывает Майк, для них нет ничего нового. Однако потом он показывает последнее сообщение, пришедшее от Бетани вечером накануне смерти: «Я говорю это недостаточно часто, но спасибо тебе». Разумеется, это трогает. Однако и не содержит ничего такого, о чем бы они уже не знали раньше. Возможно, самым большим откровением сегодняшнего вечера станет тот факт, что Майк Вэгхорн ходит в туалет перед эфиром. Ибрагим решает зайти ва-банк.

– А как насчет сообщений за несколько недель до того? Может, было что-нибудь странное? Из того, что не увидела полиция?

Майк прокручивает список входящих СМС, зачитывая некоторые из них:

– Не хочу ли я выпить? Смотрел ли я «По долгу службы»[6]?… О! Вот тут есть сообщение о том деле, над которым она работала, но написанное за пару недель до смерти. Интересует?

– Никогда не угадаешь, что может помочь, – резюмирует Элизабет, доливая Майку в бокал красного.

Майк читает с телефона:

– «Шкипер…» Так она меня называла.

– Помимо прочего, – добавляет Полин.

– «Шкипер, есть новая инфа. Не могу сказать конкретно, но это совершенный динамит. Похоже, я подкралась к самому сердцу».

Элизабет кивает.

– А она когда-нибудь говорила вам, что это за новая информация?

– Нет, ни разу, – отвечает Майк. – Слушайте, а ведь это красное – вполне приличное!

Глава 4

Констебль Донна де Фрейтас ощущает себя так, будто только что пробила дыру в облаках.

Она наполнена теплом и умиротворением, упоена удовольствием, одновременно абсолютно знакомым, но и совершенно новым. Ей хочется плакать от счастья и смеяться от незамысловатых радостей жизни. Возможно, когда-то она и чувствовала себя счастливее, но сейчас ей это трудно себе представить. Если бы ангелы вознесли ее в этот самый момент (а сердцебиение у нее такое, что это вполне допустимо), то она позволила бы им подхватить себя на руки, одновременно благодаря небеса за прекрасную прожитую жизнь.

– Ну как? – спрашивает Богдан, гладя ее по волосам.

– Было хорошо, – отвечает Донна. – Для первого раза.

Богдан кивает.

– Думаю, в следующий раз я смогу еще лучше.

Донна утыкается головой в грудь Богдана.

– Ты плачешь? – спрашивает Богдан.