Средневековая история. Чужие миры Гончарова Галина

Осанка, движения, взгляд, посадка головы, и конечно, уверенность в себе. В двадцать первом веке Лилиан была бы «слонихой». После родов, когда еще не втянулся живот, когда грудь шестого размера…

А здесь – шикарная женщина.

Бароненок – и тот захлопал глазами.

Мальчишка еще, лет двадцать – двадцать пять. Темные волосы, светлые глаза, смешной вихор надо лбом. Хотя это для Лили он мальчишка, по меркам того же двадцать первого века. А здесь – взрослый мужчина.

И убивал уже наверняка.

И убьет…

Лиля остановилась рядом с его столиком.

– Господин, вино для вас. Вы заказывали.

Господин расплылся в улыбке. Тем более, что грудь в вырезе Лиля демонстрировала весьма щедро.

– Что за вино, красотка?

– Самое дорогое, двенадцатилетней выдержки. Как и положено для такого важного господина.

– Двенадцатилетней?

Барончик уже хотел возмутиться, но Лиля наклонилась еще ниже.

– Господи, умоляю вас попробовать. Хозяин будет ругаться.

Барончик выдохнул. Посмотрел еще раз в вырез…

И решительно набулькал себе вина.

– Господин, может вы хотите мяса, жаренного на углях? Или пельменей с рыбой? Наш новый рецепт? Или…

Лиля пела, что та сирена, расписывая все достоинства меню.

Ей и надо-то было пару минут. А потом лошадиная доза снотворного, всыпанная в кувшин, подействовала на пьяного сопляка. И мужчина свалился носом в стол.

Лиля всплеснула руками.

– Господин, вы заснули!? Оххх… стража!

Долго звать не пришлось. Высунулись из-за столика, словно все время выполняли свой долг.

– Госпожа? Звали?

– Господину стало плохо, – со всем уважением показала пальцем Лиля. – Может, вы заберете его к себе? В участок? А там он отлежится, придет в себя…

Старший над стражниками посмотрел на Лилю.

Был он уже стар, сед, и уловку ее отлично распознал. А еще он знал историю Марион. И видел, как из зала вылетела Лари, в слезах. Видел, только что он мог сделать?

Да ничего!

Скрипеть зубами.

Благородная мразь, попался б ты мне, где темнее…

– Конечно, госпожа. Доставим в лучшем виде.

Лиля умоляюще сложила руки.

– Пожалуйста…

***

Барончика она больше не видела.

А пожилой стражник, который так и заводил – покушать и горло промочить, как-то обмолвился, что в районе доков нашли тело…

Вроде как благородный!

Выпил, загулял… и кто ж его так?

Не узнать…

Нет, не узнать.

Лиля помнила глаза одного из Кошачьих подручных, который шмыгнул за дверь.

Помнила понимающие глаза стражника.

И – молчала.

Некоторым тайнам лучше остаться нераскрытыми. А уж что там был за барон, что ему было нужно…

Она не знала, и знать не хотела. Она сейчас в тылу врага, а врагов жалеть не принято. И точка.

Ативерна

Зачем Ганца Тримейна понесло в охотничий домик Леруа?

От полной безнадеги!

Несколько месяцев прошло, а дело с места не двигается. Правда, и убийств пока не происходит, но все равно!

Убийца, как хищное животное. Как медведь-людоед, если он один раз попробовал человечину, так и будет охотиться на людей.

Это не меняется.

И убийца…

Ганц хотел бы надеяться, что тот помер своей смертью. Но – вряд ли Альдонай преподнесет своим верным слугам такой подарок. Сколько уж было случаев… и каждый раз зло не молитвами останавливали, а клинками.

Где-то сидит эта бешеная крыса. И кинется, обязательно кинется, дайте лишь время и возможность.

На кого?

Кто станет жертвой чудовища?

Миранда?

Ида?

Еще какая-то, неизвестная ему девушка?!

Ганцу не знал. Но ему было заранее страшно. Если он может хоть что-то сделать… синдром хомячка в колесе, как смеялась Лилиан Иртон? Бежать, лишь бы двигаться? И неважно, что на месте и без смысла, без цели…

Бежать же!

Вот и побегаем!

***

Охотничий домик герцогов Леруа был… достаточно роскошным для многих, в том числе и для Ганца. А герцогу, наверное, казался почти хижиной.

Всего десять комнат, два этажа, пристройка для прислуги, конюшня – и несколько сараев рядом. И все.

Нищета, как есть – нищета!

Когда начинался охотничий сезон, здесь появлялось больше слуг. А сейчас, сейчас всего двое. Сторож и его жена. Приглядеть за домом хватит….

Ганц долго думал, как ему представиться, что сказать, а потом решил изобразить бродячего точильщика. Тележка и шесть точильных кругов у него были, одежда тоже…

В любом хозяйстве всегда найдется куча вещей, требующих заточки. Казалось бы – что тут сложного?

А вот неправда ваша!

Хорошо и качественно заточить нож, так, чтобы его не загубить – это целое искусство. А косы?

Серпы, ножницы, топоры…

Все перечислить суток не хватит! И виды заточек!

Прямой односторонний спуск, обоюдосторонний, бритвенный…

Заточка, доводка, полировка – неумеха просто изуродует хорошую вещь. А ведь железо денег стоит. Так что…

Несколько раз Ганц пользовался этим обликом. Когда требовалось задержаться где-либо дня на два, на три… меньше никогда не получалось.

Попробовать сейчас?

Обязательно!

Лэйр Ганц, хотя уже не лэйр, а барон, подошел к маскировке ответственно. Приклеивать бороды – смешно! Только растить!

И волосы тоже, хотя с волосами проще. Мужчины, может, и не заметят, а бабы – те приметливые. За несколько дней любую маскировку раскусят.

Понадобилось несколько недель, чтобы достигнуть нужной степени оволосения и неухоженности. А потом Ганц отправился на разведку.

***

Вот и охотничий домик Леруа.

Ганц позвенел колокольчиком, который был прицеплен к его тележке. Звенеть пришлось недолго.

– А ну прочь, бродяга! Собак спущу!

– Не надо, добрый господин!!! – захныкал лэйр Ганц. Вполне убедительно, кстати! Барон там, доверенный, а собакам – все равно. И зубы у их острые! – Пожалуйста… я с дороги, наверное сбился! Шел в Шерваль, а попал не туда…

– Шерваль?

Ворота, конечно, не открылись. Маленькая калитка привратника.

И первым из калитки показался заряженный арбалет. А потом и человек к нему прилагающийся.

Невысокий плотный мужчина лет пятидесяти, крепкий, как сыромятный ремень. Не жилистый, а скорее, мясистый. Но не жирный. Просто ширококостный, приземистый – и явно опасный противник. Ганц оценил, как он двигается, как смотрит – лучше не связываться.

– Точильщик? Вот как?

– Да, господин. В Шервале, вроде как, спрос есть…

Мужчина еще чуточку смягчился.

Действительно заплутать было несложно. Небольшой городишко Шерваль был неподалеку, в паре дней пути. А лес – он лес и есть. Свернуть с дороги – чего уж проще?

– Шерваль отсюда днях в трех. Ты слегка ошибся…

Ганцу даже изображать расстройство не пришлось – представил, как его сейчас развернут, и выгонят. И топай на своих двоих… сюда он так и пришел – ножками. И пыль, и грязь на нем были самыми, что ни на есть натуральными…

– Ладно уж… Заходи. Переночуешь у нас, наточишь, что скажу, а я тебя накормлю.

– Чай, моя работа дороже одной кормежки стоит!

– Еще и ночлег.

– И под открытым небом переночую, не благородный, – покочевряжился Ганц. – Не в первый раз.

Сторож усмехнулся.

– Ладно. Два медяка.

– Пять.

– Три.

– Четыре – и по рукам.

– Хорошо. Точишь все, что скажу, а потом отправишься восвояси.

– И ночлег с ужином.

– И даже завтраком, если хорошо работать будешь.

Ганц закивал и рассыпался в уверениях.

Хорошо!?

Просто замечательно! И чудесно! И…

Вы не разочаруетесь, господин!

***

Работы действительно оказалось много. Ножи, клинки, наконечники для стрел и копий…

Ганц трудился, как заведенный. И взгляд сторожа становился более приветливым, а его супруга, миловидная пухленькая женщина лет тридцати, суетилась у плиты. И тоже смотрела на гостя благожелательно.

Ганц первым делом предложил наточить весь кухонный инвентарь. Мол – и ему проверка, и госпоже помощь…

Потихоньку и разговор завязался.

Ганц расспрашивал о хозяевах дома, но – так. Между делом.

Часто ли приезжают, не застанут ли его здесь?

А то ведь и выгонят… это-то хорошо, а то и затравить собаками могут!

Не могут? Господа хорошие?

Ага, как же!

Сколько он на свете прожил, а только хороших господ не видел! Все они одним медом мазаны! Все одинаковы! Все они быдло плетью гоняют…

Слово за слово….

Ганц не расспрашивал впрямую, но быстро выяснилось, что старый господин строг. Вот он может и собаками. Наследник его, Антонель, здесь вообще не появляется, не по нраву ему охота.

Средний?

Вот Майкелу охота нравится.

Не всякая, конечно, но птицу он бьет с удовольствием. И на крупного зверя ходит. А вот мелочь вроде лис, зайцев… это ему не нравится. Несерьезно!

Младший?

Тоже бывает, наезжает. Вот он – копия отца. И охоту любит, и ему все равно, кого стрелять. И браконьеров гоняет нещадно. А о том годе приказал одного даже собаками затравить.

Да, есть здесь небольшая псарня. Большинство собак возят вслед за лордом, он к этому серьезно относится, сам их случает, сам отбирает лучших, но пара десятков псов живут при охотничьем домике постоянно.

Так вот, Стуан браконьера собаками и затравил.

Потом оправдывался, мол, не понял… отец на него и не ругался сильно. В своем праве, как-никак…

Ганц закивал, демонстрируя понимание. А внутренне усмехнулся.

В своем праве, ага!

Официально Леруа должен был задержать браконьера и представить суду. Окружному. А там уж – или штраф, или высылка, или, в самых тяжелых случаях, отрубание пальцев. Это если сильно провинился. То есть – убил оленя или кабана. Не кролика, кабана!

А вот повесить или изувечить человека – такого права у Леруа не было.

Мог выпороть, мог оштрафовать…

Не убивать.

Узнай об этом Эдоард… или Ричард… ладно! Наказания не было бы. Но фактик в папочку положат! До будущих времен. Потому как тоже, по сути, браконьерство. Королевский же подданный?

Вот и нечего тут… браконьерить!

Так, слово за слово…

Браконьеры, крестьяне, там и до девушек разговор дошел. Тут же поблизости есть деревня?

Есть, не то, чтобы поблизости, день пути… можешь и туда завернуть, оттуда уже в Шерваль отправишься. Дорогу покажем.

Ганц поблагодарил.

Да, прислуга из той деревни. С собой господа людей возить не любят – ни к чему. Разве что с десяток самых доверенных. Но обычно сюда нанимают деревенских.

Сготовить – Тара может. Кухарка она отличная.

Несколько горничных нанять – запросто. Да тут не столько и горничные… дамы-то на охоту не ездят, только господа, а им корсеты шнуровать не требуется. Постель взбить – дело другое.

Несколько слуг – мужчин – господин с собой привозит. И то не всегда.

А Кнуш и Тара живут здесь круглый год! Разве плохо?

Сами себе хозяева, считай, большую часть года. Господин голубя за пару дней присылает, они и стараются, блеск наводят! Людей из деревни зовут… им господин доверяет!

Он здесь и месяц с молодой женой провести решил!

Ганц цинично подумал, что медовый месяц попросту пересекся с сезоном охоты. А в силу возраста Антуану Леруа охота была куда как интереснее любовных утех.

Что ж зря год терять?

И Ганц принялся аккуратно прощупывать почву дальше.

Повосхищался, конечно. Расспросил, красивая ли госпожа? Получил ответ, что очень, а еще она принцесса…

Восхищению предела не было.

Настоящая принцесса! Вот бы посмотреть! Ну хоть одним глазочком!

Ганцу погрозили пальцем. Мол – перебьешься Не для быдла тут!

Ганц только вздохнул. А когда узнал, что на втором этаже есть портрет, чуть на колени не встал. Неуж нельзя показать?

Он и сапоги снимет, чтобы грязь не натрясти! И никуда-никуда!

Но принцесса ж!

Никогда не видел! А вдруг и не увидит?

Лавери?

Так принцессы по улицам не ездят! И доступа к ним особо нет…

Умолял он так, что Тара смилостивилась. И покосилась на мужа.

– Кнуш, а может покажем?

Кнуш потянул паузу, погрозил жене пальцем, но портрет показать разрешил.

***

Ничего нового Ганц не увидел.

Анжелина ему нравилась намного больше Джолиэтт. Счастливая женщина всегда красивее той, что несчастна. У нее и улыбка, и глаза светятся, и голос звонче…

Внешность?

А вот это мужчины и вообще не всегда замечают, равно, как и одежду. Беспорядок подметят, а если все в порядке – то и не подумают ничего. Женщина – и женщина…

Но Ганц развосхищался так, словно перед ним невесть какая красота висела. И хвалил, хвалил, хвалил…

Пока Тара не выдержала.

Каждой женщине приятно, когда хвалят – ее. И Неприятно, когда рядом с ней хвалят другую. А красоту, за молодость, за… да какая разница за что!?

Неприятно!

Точка!

– У нас в деревне и покрасивее есть!

– Правда? Да быть такого не может!

– Вот, хотя бы Ликса!

Ганц тут же сделал стойку. И принялся выспрашивать про Ликсу – красавица? Правда7 А вдруг познакомится… он же завтра в деревне будет!

– Она о том годе пропала, – покачала головой Тара. – Небось, кто из господ и увез…

Пропала?

В том году?

Кажется, Ганц сюда приехал не зря!

***

Сильно про Ликсу он не расспрашивал, чтобы не вызвать подозрений. С чего это его деревенская девка заинтересовала?

Так, заметил, что господа – они на крестьянок падки…

Что увы, хорошим это не кончается,, обычно покрутят, да и выкинут, что огрызок от яблока…

Тара кивала, соглашаясь. И еще раз вспомнила про Ликсу.

Так и так, девушка была неглупая, с господами хоть и крутила, да только с ними. И на приданое себе копила. Серьезно так, вдумчиво…

Ее бы в деревне и замуж взяли. Не посмотрели, что траченная уже. Это дело такое, с бабы оно и не убудет. А коли баба хозяйственная, да серьезная, оно и мужу прибыль!

Так что Ликса каждый раз напрашивалась в служанки. И брали ее с охтой. Знали, что последствий не будет, что девушка она услужливая и расторопная… а вот около года назад, как отшептало.

Исчезла она.

И мать-то сюда прибегала, к Таре.

Ан нет!

Пропала девушка, как в воду канула!

Точно – уехала с кем!

С кем?

Да вроде как тут и средний сын был, и младший… средний точно уехал. Может, и с ним. А может, и нет, то не ее дело! И не твое, бродяга!